Текст книги "Зеленый мальчик. Сказки"

Автор книги: Юрий Харламов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 6 страниц)

А когда он вынырнул и вышел из ванны, родные мама с папой не узнали бы его. Он был весь зеленый, как огурец, и бабочки тут же потеряли его из виду. Зеленый в зеленом лесу он стал – невидимкой!

– Где ты, Горошек? Ау! Кричали бабочки.

– Горошек, от нас-то хоть не прячься!

– Да вот же он! А мы думали, это деревце!

Горошек прыгал и смеялся – а казалось, это маленькое деревце прыгает и смеется. Он махал бабочкам руками, показывая, где он – а казалось, это деревца трепещут листочки.

Вдруг послышались звуки трещоток и консервных банок, крики, улюлюканье, собачий лай (это выслуживались Али и Вали) – началась охота на Горошка.

Охота была настолько смешной, что я даже не решаюсь описать ее: как бы у моих читателей не лопнули щеки и не надорвались животики! А когда она бесславно окончилась, Горошек целый час вертелся возле лагеря Тигранполосата, принимая то форму кустика, то зеленой кочки, то арчовой ветки. Какой же невидимка откажет себе в удовольствии послушать, что о нем говорят!

– Вы хоть видели его, бездельники? – допытывался Тигранполосат у Али и Вали.

– Следы видели,– отвечал Али.

– Еще я видел куст, очень похожий на мальчишку,– сказал Вали.– Я даже хотел спрятаться за ним, а он вдруг куда-то убежал.

– Что за ерунда! Разве куст мажет бегать?

И только он это оказал, как явился Бананчик со связанными за спиной руками и надетым на голову сачком.

– Видали куст? – закричал он.– Так надо было хватать его за шиворот тащить сюда!

Его развязали и вынули из сачка.

– Куст за шиворот? – удивилась Сюзанна.– Какой может быть шиворот у того, у кого нет головы?

– У него все есть! – крикнул Бананчик.– И голова, и в голове, не то что у нас! Неужели вы не догадываетесь? Они же его покрасили и он стал невидимкой!

– Глупости! Мои тайные агенты немедленно доложили бы мне об этом! – важно сказал Мухобой.

Никаких агентов, у него, конечно, не было – это он всех так запугивал, а себе набивал цену.

Но Бананчик стоял на своем:

– У него только язык не зеленый!

– А... как ты узнал?– спросила Сюзанна.

– Вот тaк! – показал ей язык Бананчик.

Тут Горошек не выдержал и хихикнул.

– Кто хихикнул? – спросил Мухобой.

Все посмотрели друг на друга – никто не хихикал.

Но это еще что! А вот когда с дастархана вдруг сама собой поползла колбаса, целый круг, тут уж всем стало по-настоящему страшно и даже жутко.

Сюзанна завизжала не своим голосом. Али и Вали, как два кутенка, лезли друг под друга. Мухобой на четвереньках кинулся в свой окоп. И лишь маэстро Тигранполосат в эту решительную минуту проявил завидное присутствие духа. Размахивая над головой лассо, устремился тройными прыжками за маленьким зелёным деревцем, которое убегало, унося, с собой колбасу.

Сначала колбаса бегала вокруг лагеря, потом перепрыгнула через ручей, потом подпрыгнула и повисла на сучке, и наконец умчалась, помахав всем на прощанье.

Теперь уже никто не сомневался, что Горошек стал невидимкой.

– Папочка, а что если подбросить ему отравленную конфетку,– ангельским голоском предложила Сюзанна.

– Нет, моя крошка,– ответил Тигранполосат.– Он нужен нам живым! И не будь я Тигранполосат, если не поймаю его.

Эрка и её подружка Золотоглазка, кружась в утреннем солнечном луче, болтали о своих сердечных делах, вернее болтала Золотоглазка, влюбившаяся в какого-то мотылька, а Эрка только слушала да посмеивалась – Золотоглазка влюблялась во всех мотыльков подряд, но уже через час забывала, в кого влюбилась, и ей приходилось влюбляться снова.

– Тебе нравится наш Зеленый мальчик? – спросила вдруг Золотоглазка.

– Жаль,что у него нет крыльев, – ответила Эрка.

– Мне кажется, ты все время кружишь возле него,– продолжала Золотоглазка.

– Да это меня ветерок к нему заносит,– смутилась Эрка.

– Ты просто не сводишь с него глаз!

– Да это у меня глаза такие!

– Какие – такие?

– Фасеточные, как у стрекозы: куда бы я не смотрела, все равно вижу его.

– А почему ты целыми днями сидишь у него на голове?

– Ну а как же? Он ведь маленький, на него медведь ведь нечаянно может наступить, поэтому я его везде сопровождаю.

– А он догадывается, что ты не простая бабочка, а дочь феи? – продолжала допытываться Золотоглазка.

– Тсс-с-с! Я не хочу, чтобы он знал об этом, – прошептала Эрка.

– Почему?

– Еще подумает, что задаюсь.

Золотоглазка захлопала крылышками.

– Раз боишься, что он о тебе подумает, это верный признак того...

– Чего? – нетерпеливо спросила Эрка.

– Того, что ты в него влюбилась, вот чего! Влипла, как муха в мед!

– Разве так бывает? – стараясь казаться спокойной, спросила Эрка.– Я ведь бабочка, а он мальчик!

– Ну и что? Я однажды влюбилась в красивое облако и целый день летела за ним, а когда оно растаяло, я плакала вот такими слезами! В другой раз я влюбилась даже в летучего мыша...

– В кого, в кого?

– В мыша, летучего. Всю ночь мы с ним летали, как сумасшедшие, а утром, когда я увидала какой он страшненький, я поскорее перевлюбилась в кого-то другого, а летучий мышь с горя повиснул вниз головой.

– Да это они так спят! – засмеялась Эрка.

– Правда? А я подумала – это он из-за меня! Но ты мне зубки не заговаривай! Все ясно: ты влюбилась. А он? Смотрит на тебя? Вздыхает? Любуется твоими крылышками?

– Он всеми любуется,– вздохнула Эрка. – Я ведь для него такая же бабочка,как и ты.

– Так превратись в девочку! —воскликнула Золотоглазка.

– Я обещала фее, что все лето буду только бабочкой.

– Но когда ты обещала, ты же не знала, что появится этот зеленый жучок? – подзадорила Эрку 3олотоглазка.

– He знала, конечно...

– Ну хоть на один денек стань девочкой. Вот интересно!

– Разве что на один денек,—неуверенно сказала Эрка.

– Согласна? – обрадовалась Золотоглазка.

– А цветок превращений... Ты думаешь, он уже расцвел?

– Я только вчера поливала его. Он расцветает сегодня ночью.

– Но кроме цветка нужно еще зеркальце,– вспомнила Эрка.

– Волшебное?

– Нет, обыкновенное, но у меня никакого нет.

– Я видела зеркальце у этой кривляки Сюзанки,– шепнула Золотоглазка. – Хочешь, я попрошу Балабана – и он украдет его...

– Что ты! Красть нельзя,– испугалась Эрка.

– Значит, это не любовь, – разочарованно сказала Золотоглазка.– Ради любви идут на всё, а тут всего лишь какое-то зеркальце...

И она улетела, вспомнив, что сегодня с утра еще ни в кого не влюбилась.

Ночью, на лесной полянке перед закрытым бутоном удивительного цветка с широкими, как человеческая ладонь, листьями,сидела Эрка. Она терпеливо ждала. И вот из-за гор выкатилась золотая дойра[3]3
  Дойра – ударный музыкальный инструмент типа бубна.


[Закрыть] луны, влюбленный соловей ударил в нее и по всему лесу раскалились его волшебные трели. И словно только этого условного сигнала ждал цветок превращений – лепестки его медленно раскрылись, от них исходил таинственный свет новых жизней.

– Сколько лепестков! —прошептала Эрка. – И каждый – новое превращение... Но мне нужен только один...

Она загадала желание, прошептав при этом: «Только бы я не оказалась дурнушкой!», поцеловала лепесток, и взмахнув крылышками, полетела в лагерь Тигранполосата.

Здесь все уже давно спали. Эрка бесшумно пролетела под самым носом у Мухобоя (он, как и обещал, спал в окопе, замаскировавшись кочками и пеньками) и через приоткрытый полог бесшумно проскользнула в шатер Сюзанны.

Сюзанна спала на пуховой перине, над нею горел маленький ночной светильник. В изголовье валялись всякие щеточки, кисточки, пудра, губная помада и бигуди, с которыми она не расставалась даже в лесу.

Но где же зеркальце? Эрка перерыла весь этот косметический хлам – зеркальца не было. Она подкралась к Сюзанне, на цыпочках обошла вокруг головы, заглянула под подушку и наконец обнаружила зеркальце. Оказывается, Сюзанна спала на нем – из-под ее плеча виднелся лишь его краешек, видно, она перед сном любовалась собой.

Перевернуть толстуху Сюзанну не смогли бы даже Али и Вали, куда уж тут бедной Эрке! Единственное, что она могла попытаться сделать, это заставить Сюзанну самой перевернуться во сне, и она принялась изо всех сил щекотать ее, жужжать в ухо и дергать за волосы. Сначала Сюзанна захныкала и задрыгала ногами, видно, ей снилось что-то страшное, и она убегала, потом она вдруг открыла глаза, свела их к носу, на котором сидела Эрка, и заорала истошным голосом.

Что тут началось!

Мухобой бегал вокруг лагеря и строчил из воображаемого пулемета, сея я панику среди врагов. Потом, он начал палить из пушек, свистел, как будто он снаряд и разрывался на мелкие осколки, обрушиваясь на голову противника. Под конец он вызвал даже авиацию.

Палатки были повалены. Али и Вали прыгали, как два кенгуру, застегнутые с головой в спальных мешках, не зная, что случилось, где чужие, где свои.

Тигранполосат ворвался в шатер Сюзанны, закутанный в простыню, как привидение, и еще больше напугал ее.

Эрка металась внутри шатра. О превращении нечего было, и думать —Тигранполосат наступил на зеркальце и раздавил его. Она бросилась к выходу, но тут невесть откуда взявшийся Бананчик изловчился и схватил ее за крыло. Раздался торжествующий крик Сюзанны. Через минуту Эрка уже сидела в клетке, а Бананчик получил за неё новенькую консервную банку из-под бычков в томате.

Вечером, когда Тигранполосат вернулся со своей очередной неудачной охоты на Зеленого мальчика, который завел его в такие дебри, что маэстро едва не утонул в болоте, Сюзанна встретила его радостной улыбкой.

– Папочка! – сказала она.– Я должна тебе кое-что сообщить. Бабочка, которую мы поймали,– не простая бабочка, а дочь Феи Весны. Она влюбилась в этого паршивого Зеленого мальчишку и чтобы понравиться ему, задумала превратиться в девочку —у них в лесу есть для этого какой-то волшебный цветок. Но кроме цветка надо еще посмотреться в зеркальце, а зеркальца у нее нет, и она решила воспользоваться моим. Тут мы ее и поймали!

– Какая удача! – воскликнул Тигранполосат.—И же тебе удалось все это выпытать у нее?

– Ты знаешь, папочка, она сама все рассказала! Если все бабочки такие наивные и глупые, дрессировать их будет одно удовольствие!

Сюзанна не врала – Эрка в самом деле открыла ей свою сердечную тайну, поверив ее честному слову, что будет отпущена на волю, как только расскажет обо всем. Лестью, обещаниями, улыбочками и хитрыми словами она завоевала ее доверие, а когда все выпытала, приказала Мухобою еще строже охранять ее.

– Что ты собираешься с нею делать? – спросил Тигранполосат.

– Завтра же начну дрессировать.

Маэстро подумал, оглянулся по сторонам, и хоть по близости никого не было, перешел на шепот:

– А что если...

Но тут он зашептал совсем тихо, так что мышь не услышит, куда уж нам с вами!

Бабочки были встревожены – пропала Эрка. Ее не было ни в лесу, ни на холмах, ни на голове у Горошка.

Одна Золотоглазка догадывалась, что могло случиться и с нетерпением посматривалана тропинку – не появится ли на ней Эрка, превратившаяся в девочку.

И она в самом деле появилась!

Да не пешком, а в паланкине с перинами и подушками, который, обливаясь потом, несли на плечах два носильщика. Но на кого она была похожа! Уж если превращаться в девочку, так можно было и не в такую толстуху, девочки бывают куда стройнее и привлекательней! А зачем надо было так краситься и завиваться, наводить румянцы на щеках и тени под глазами? В довершение всего, Али и Вали, опуская паланкин на землю, едва не уронили свою ношу. Незаметно показав им кулак, она улыбнулась, крутнулась на одной ножке, вот, мол, я какая грациозная, и весело крикнула:

– Привет, подружки! Что, не узнаете?

– Да это же Сонька! – крикнула бабочка Поденка. —Ну обнаглела! Тебе что здесь надо?

– Да какая же я Сонька? – сказала гостья с упреком.– Некоторое сходство есть, не спорю, но что внешность? Она обманчива. А в душе я такая же, как и прежде. —Она подпрыгнула и неуклюже взмахнула руками, словно бы крылышками, заехав одному носильщику по затылку, а другому наступив на ногу.—Неужели вы не видите? Ведь я – Эрка!

Тут поднялся такой дружный смех, что у многих бабочек облетела пыльца с крылышек.

– Эта дура не смогла нас поймать, так решила уморить смехом! – запищала Огневка.—Да наша Эрка даже под пытками не могла превратиться в такой толстый и жирный кусок мяса, а уж добровольно...

– Вы мне не верите? – обиделась то ли Сюзанна, выдававшая себя за Эрку, то ли Эрка, так похожая на Сюзанну...—Хорошо, где Зеленый мальчик?

Тут маленькое деревце, стоявшее чуть поодаль, приблизилось, и Эрка-Сюзанна бросилась к нему.

– Горошек! Хоть ты меня узнаешь?

– Ты —Эрка? – промолвил Горошек, не в силах скрыть своего разочарования.

– Ну, а кто же еще!—с жаром заговорила Сюзанна или Эрка.– Ты ведь знаешь:в нашем лесу растет цветок превращений, вот я и решила стать девочкой, чтобы понравиться тебе. Нас разделяла пропасть,теперь ее нет! Свои крылья я принесла в жертву…

– Но почему ты как две капли воды похожа на Сюзанну? – перебил ее Горошек.

– Сейчас объясню. Дело в том, что я посмотрелась в ее зеркальце. Оказывается, это имеет значение. Если бы я посмотрелась в свое, я была бы похожа на себя, в мамино – на маму…

Некоторым бабочкам такое объяснение показалось убедительным. Не зря же и люди, и звери, и цветы похожи не на кого попало, а на своих родителей.

Но Горошек никак не мог смириться с тем, что его любимая бабочка, умная, веселая, находчивая Эрка, стала копией ненавистной Сюзанны.

– Кто-нибудь слышал, чтобы Эрка собиралась превратиться в девочку? – обратился он к бабочкам.

– Я слышала,– ответила Золотоглазка.– Это я ей и советовала. Ты, Горошек, в самом деле ей очень нравился, и она не знала, как быть, тогда я предложила ей украсть зеркальце у Сюзанны, но она ответила, что красть нехорошо...

– Слыхали? – закричала Сюзанна-Эрка.– Я полетела к Сюзанне, попросила у нее зеркальце и она дала мне его. Да, да! Мы зря так думали о них. Папашка Сюзанны, ну то есть ее отец, добрейшее существо, он мухи не обидит, а уж о Сюзанне и говорить нечего, это вообще ангел, только без крылышек. Они меня приютили, обласкали, одели-обули, я ведь после превращения была совершенно голенькая, а Сюзанна разрешила пользоваться ее паланкином, потому что ножки у меня еще очень нежные.

– Уж куда нежнее! – хмыкнула Зорька.– Такой ножкой слона с ног свалишь!

– А накрасилась! Ацетоном за километр несет. Да от тебя все цветы завянут,– зашумели бабочки.

– Не бойтесь, я не собираюсь оставаться у вас, мне и с моими новыми друзьями хорошо. А пришла я к вам вот зачем...

И она принялась уговаривать их согласиться стать артистками цирка, где они будут жить на всем готовом, объедут весь мир и станут знаменитыми, ну а цветы, если и погибнут без них, невелика беда, на свете есть цветы и покрасивей – розы,например, кому нужны эти расхристанные маки и белобрысые ромашки?

– Ты все сказала? – спросила Павлиноглазка.

– Всё,– ответила она.– Кто согласен, летите за мной!

– Вот тебе наш ответ...

Павлиноглазка подлетела к ней и плюнула ей в лицо, а вслед за нею все бабочки сделали то же самое.

Эрка или Сюзанна попыталась было отплеваться, но поняв, что бабочек ей не переплевать, запрыгнула в паланкин и закрылась подушкой. Али и Вали уже схватились за ручки, но Горошек, молча наблюдавший за этой перепалкой, вернее переплевкой, подошел к паланкину и тихо сказал:

– Ты мне раньше так нравилась... Пожалуйста, если ты Эрка, стань снова бабочкой!

Она секунду подумала. Потом свесилась к нему с паланкина и шепнула:

– Ты мой единственный настоящий друг... Хорошо, я согласна... Только я теперь не смогу найти цветок превращений. Спроси у бабочек, они покажут.... Принеси мне лепесток от него... Смело приходи в лагерь, не бойся, тебя никто не тронет... Я буду ждать... – Она повернулась к бабочкам:– А вы все просто завидуете мне! Вперед, мои лошадки!...—крикнула она, и застоявшиеся Али и Вали взбрыкнули и понеслись, как два резвых осла, унося свою оплеванную госпожу.

Узнав, что Сюзанна была у бабочек и выдавала себя за нее, Эрка была так поражена ее коварством, что лапки у нее ослабли, она упала с жердочки, на которой сидела, и с минуту не могла прийти в себя.

– И они поверили? – прошептала она.

– Конечно! Плевались, предательницей называли. Очень ты им не понравилась.

– Не я, а ты! – крикнула Эрка.

– Я нравлюсь сама себе – этого с меня достаточно,– самодовольно сказала Сюзанна. – Зато Зеленый мальчик...

– Ты и его видела?! встрепенулась Эрка.

– Не только видела! Мы с ним наговорились в волю. Он же влюбился в меня с первого взгляда!

– Не может быть!

– А когда я шепнула ему,что я не ты, а дочь знаменитого маэстро, так он мне просто проходу не давал! Сказать, что он мне говорил?

– Не надо!... Нет, скажи! – Эрка припала к прутьям.

– Жить, говорит, не могу без тебя, Сюзанка. Приду, говорит, к вам, первым делом отмоюсь, а то смотреть на себя противно – зелёный, как майский жук.

– Вот ты и попалась! – воскликнула Эрка.– Он не мог сказать: майский жук не зеленый, это бронзовка зеленая.

– Ну, может, бронзовка, я точно не помню... Стану, говорит,, нормальным человеком, в ученики к твоему папашке пойду, все вместе одной дружной семьей зверье дрессировать будем.

– И «зверье» он не мог сказать: И дрессировать никогда никого не будет, врешь ты всё! – торжествовала Эрка.

Сюзанна топнула ногой:

– Я вру? Да как ты смеешь так со мной разговаривать? Булавки захотела? Ну, вру, ну и что? Хочешь знать правду? Пожалуйста! Только вцепись покрепче в свои насест, чтобы опять не свалиться! Вцепилась? Так вот, можешь радоваться: он придет не ради меня – ради тебя! Он принесет тебе лепесток от цветка превращений, чтобы ты снова стала бабочкой. Она зывается, он был от тебя без ума, когда ты была бабочкой, а на меня ему смотреть тошно!

– Спасибо, Сюзанна! – пытаясь обнять ее сквозь прутья клетки, прошептала Эрка.– Но как же он придет? Ведь это опасно! И зачем мне превращаться в бабочку, если я и так бабочка? Ах,поняла! Он принесет лепесток, ты дашь мне зеркальце...

– Да-да, так все и будет! – усмехнулась Сюзанна. – Будет тебе и зеркальце и лепесточек, а твой зеленый кузнечик повисит у нас подвешенный за ножки, пока все бабочки не сдадутся в плен.

– Ты решила заманить его? – побледнев, прошептала Эрка.– Но это же нечестно!

Сюзанна только засмеялась в ответ.

– Всем занять свои укрытия! – крикнула она.

И Эрка увидала, как Тигранполосат со своим неизменным лассо спрятался за кустом, Бананчик с веревкой в зубах вскарабкался на дерево, Али и Вали залегли с сетью в траве, а Мухобой, надев пуленепробиваемый жилет, нырнул в свои окоп.

Столько коварства и ухищрений против одного маленького Горошка! Было от чего прийти в отчаяние. Эрка заметалась в клетке, сигнализируя крыльями языке бабочек, что Горошка ждет засада – может какая-нибудь бабочка-разведчица обратит внимание на ее тревожные сигналы.

Но эти сигналы увидела только Сюзанна.

– Ах ты шпионка! – прошипела она и, схватив платок, накрыла им клетку.

Горошка заметили издалека.

Но ведь он был зеленый невидимка, как же они могли его увидеть? Очень просто: Горошек шел в лагерь Тигранполосата открыто, в сопровождении стайки бабочек, а чтобы его лучше было видно, держал над головой белоснежный носовой платочек на камышинке.Да, он шёл не таясь, под крошечным белым флагам, зная о парламентской неприкосновенности, которую чтили и уважали во все времена.

Сюзанна стояла, закрыв спиной клетку.

– Я верила, что ты придешь,– сказала она. – Принес?

Горошек раскрыл ладонь – на ней лежал голубоватый светящийся лепесток.

Сюзанна взяла его и вдруг почувствовала непреодолимое желание превратиться в бабочку, цветок или красивую птицу – парить в небе, быть счастливой и дарить счастье другим. И чтобы ради неё кто-то вот так же рисковал собой. Еще секунда – и она не удержалась бы от этого соблазна – так велика была сила цветка превращений. Но Сюзанна оказалась сильнее его.

– Смертельный номер! – крикнула она.—Превращение дочери Феи Весны из противной Сюзанны снова в бабочку!

Она разорвала лепесток на мелкие кусочки, выбросила его и сорвала с клетки покрывало.

– Алле-оп – вот она я!

И Горошек увидал Эрку, которая сидела с опущенными крыльями, забившись в самый угол клетки.

Он бросился к ней, но сразу десять рук схватили его, связали, окрутили, хоть он и не думал сопротивляться.

А белый платочек Мухобой, сломав камышинку, зашвырнул в ручей.

Сюзанна открыла клетку.

– Выходи! – велела она Эрке.

Не поднимая крыльев и припадая на левую ножку, Эрка вышла из клетки.

– И ты мог поверить, что я превратилась в эту жестокую и глупую девчонку? – с упреком сказала она Горошку.

– Улетай! – крикнул он ей. —Ты забыла, что у тебя есть крылья?

– Были,– усмехнулась Сюзанна. – Бедняжка так рвалась на свободу, что искромсала их о прутья. Ну что ж теперь ты свободна...

– Ты меня отпускаешь? – удивилась Эрка.

– Не отпускаю, а выгоняю – нужна ты мне, бескрылая!... – Мальчишку – в клетку! —распорядилась она.

Сопровождавшие Горошка бабочки тут же сообщили всем о случившемся. Да и белый платочек со сломанной камышинкой оказался добросовестным вестником – он плыл по ручью, и самые дальние бабочки узнавали о неслыханном злодеянии: их друга Горошка коварная Сюзанна заманила в лагерь, посадила в клетку и морит голодом, а еще обещает подвесить за ноги, если все бабочки не сдадутся добровольно в плен.

Со всех лужаек, из самых дальних уголков леса летели и летели к лагерю Тигранполосата тысячи бабочек. Они готовы были пожертвовать собой, но Горошек кричал им из клетки:

– Не смейте! Я убегу!

Над Горошком кружили парусники,махаоны, люцинии, аполлоны и данаиды – редчайшие бабочки и мотыльки, которых раньше здесь никто никогда не видел. Сюзанна просто с ума сходила,какие они все красивые, как будто специально созданные для ее аттракциона.

Тем временем платочек доплыл до самого моря и в лес Горячего ручья прибыл мотылек Адмирал, обитатель далёких коралловых островов. Он срочно собрал Совет мотыльков, и так как Сюзанна дала бабочкам срок двадцать четыре часа, после чего Горошек будет подвешен за ноги, был принят крайне опасный и рискованный план под секретным названием «Летающая клетка».

Нетрудно догадаться, в чём он заключался – похитить Горошка вместе с клеткой, ведь он и сам по себе небольшого роста, да еще похудел за эти дни, что Сюзанна морит его голодом.

На следующий день, дождавшись, когда солнце основательно прогрело воздух и появились восходящие потоки, самые отважные мотыльки ринулись на клетку, вцепились в нее и сплелись в живую цепь, которая разноцветной радугой устремилась в небо. Там ее подхватили тысячи тысяч бабочек и мотыльков, образовавших два фантастических крыла, которые закрыли собой полнеба. Клетка с Горошком оторвалась от земли и полетела над лесом, над холмами, над ручьями и водопадами. Можете представить себе картину погони за клеткой маэстро Тигранполосата и его толстухи дочки, телохранителя Мухобоя и ловцов-молодцов Али и Вали – как они подпрыгивали, подсаживали друг друга, пытались подцепить клетку шестами и швырялись в нее камнями. Мухобой даже послал наперехват ей воображаемую ракету«Воздух-земля», но клетка благополучно приземлилась на одном из холмов, где ее уже ждали жуки-пилильщики с лобзиками и ножовками. За каких-нибудь пять минут они перепилила прутья, и Горошек – уф! – снова оказался среди своих!

– Меня! Хитрейшего из хитрейших! Так надуть! Тысяча! Миллион! Триллион чертей! – схватившись за голову, кричал Тигранполосат.

– Папочка, поймай мне их, или я отдам себя на сожрание крокодилам,– хныкала Сюзанна.

Она полезла с горя за конфетами, но все коробки были пустые. Тогда она достала из холодильника кусок льда и стала грызть его, размахивая, вернее растапливая собственными слезами.

– Папочка! У меня даже конфеты кончились... Ты только посмотри, что я уже грызу,– пожаловалась она.

Тигранполосат глянул на дочку но, сердце его, вместо того,чтобы облиться кровью, вдруг наполнилось радостью.

– Лед! – закричал он.– Лед! Лед! Нужен лед!

Мухобой кинулся к нему с куском льда,чтобы приложить его к голове маэстро, но тот оттолкнул его и пустился, в пляс, запев хриплым голосом:

 
Когда вокруг тебя весь мир цветет,
Свистит, щебечет, квакает, поет,
Помочь нам может только этот лёд,
Который дочь моя несчастная грызет!
 

– Который дочь твоя несчастная грызет! – нарочно стучала зубами об сосульку Сюзанна.

– Который дочь его несчастная грызет! – подвывали Али и Вали.

 
Когда звенят горячие ключи
И жизнь непобедима, хоть кричи,
Спасут нас, повторяю, без труда,
Сверкающие глыбы льда!
 

– Куда? – спросил Мухобой.

– Туда! – крикнул Тигранполосат, указывая на ручей.

Тут же был вызван порации маг-чародей, профессор самой черной, какая только может быть, магии, прилетевший в своем сверхзвуковом железном сундуке, обмотанном стальными цепями и увешанном амбарными замками.

Сундук грохнулся о землю, из него повалил черный дым, потом выскочил черный кот, потом вылетела черная курица, потом вышвырнулась колода карт, и только после этого вышел сам маг-чародей, всем злодеям злодей. Он перепиливал красавиц в цирке, усыплял публику, мог пройти через стену и расплавить взглядом наручники... Узнав, что от него требуется, он достал из кармана «холодок», бросил одну таблетку в ручей, прошептав над нею свое карамба-марамба, – и все ручьи в лесу моментально замерзли. Вторую таблетку «холодка» он подбросил вверх – и с неба тут же повалил снег. Третью таблетку он катнул в сторону Солнечных холмов – и там началась настоящая метель с гололедом. Навыбрасывав из сундука шуб, валенок, рукавиц, а для Сюзанны еще и мятных леденцов, маг-чародей водворил на место своих ассистентов – курицy, кота, дам, валетов и королей, снова обмотался цепями, замкнулся замками и полетел дальше вершить свои черные дела.

А в лесу Горячих ключей впервые за всю его историю наступила зима.

Вы, конечно, заметили: с 64 страницы бесследно исчез покровитель леса Балабан. Не бесследно – отпечатки его босых ног лучше всякой магнитной стрелки указывали точно на юг, откуда проходит из дальних стран долгожданная гостья – фея Весны. Кому же еще мог он пожаловаться на безобразия, творимые в лесу Тигранполосатом и его ловцами-молодцами!

Фея Весны не была такой красавицей, как ее описывают. Фей много, есть среди них и белоручки —им достаточно взмахнуть волшебной палочкой – и все происходит само собой. У нашей феи не было волшебной палочки, но зато у нее были волшебные пальчики. Правда, они у нее были постоянно в земле, потому что фея все время сажала луковички, семечки, косточки. Фартук у нее был весь в оттопыренных кармашках, туфельки сбиты, с комками налипшей на них грязи – феям почему-то не положено ходить босиком, хоть плохонькие, но обязательно должны быть башмачки – но это была настоящая фея!

– Поторопись! – упал ей в ножки Балабан. – Сил моих больше нет – погубят эти злодеи лес Горячих ключей.

Фея достала из кармашка свое волшебное зеркальце, протерла его, покрутила ободок, настраивая на лес Горячих ключей, и лицо её, юное, веснушчатое, все в пыльце и солнечных зайчиках, нахмурилось. Лес был завален снегом, голубые водопады стояли до самого неба, как хрустальные дворцы, сквозь толщу льда просвечивали застывшие льдинки форелей, а по солнечным холмам по колено в снегу ходили какие-то люди в шубах и шапках, собирая дрожащих от холода бабочек и мотыльков.

– Беги! – крикнула фея Весны Балабану. —Кто остался жив, пусть спасают фиалку!

– Цветок превращений? – уточнил Балабан. Он прекрасно разбирался в кувшинках, водорослях, ряске и рогозе, а вот другие растения знал похуже.

– Цветок превращений бессмертен, – торопливо объяснила ему фея.– Спасайте фиалку! Она осталась одна единственная на всей земле, я берегла ее в вашем лесу. Страшно подумать, что может случиться! Времена года перестанут сменять друг друга, и на всей земле настанет вечный холод. Планета Земля станет планетой Льда! Беги! Я уже чувствую дыхание вечной Зимы!

И она, теряя на ходу башмачки и рассыпая семена из кармашков, бросилась вслед за Балабаном.

Горошек видел, как Тигранполосат с Сюзанной, Али, Вали, Мухобой и Бананчик двигались развернутым строем, собирая окоченевших бабочек. Но теперь он уже ничем не мог им помочь. Когда повалил снег, бабочки успели слепить ему легонькое пальтишко из желтых листьев, да только пальтишко это совсем не грело,и Горошек вместе с бабочками дрожал от холода.

Вдруг он обратил внимание на то, что все бабочки,которые еще могли подняться в воздух, из последних сил, презирая опасность, слетаются к сугробу на берегу заледенелого ручья.

– Что вы делаете? – крикнул он им.—Летите на юг, уже идет весна. За мной! Я выведу вас из этих снегов!

Но бабочки впервые за все время ослушались его.

– Мы должны... приказ феи! Погибает фиалка! – Крикнула пролетевшая мимо него Поденка. У нее были обморожены оба крылышка, непонятно, как она держалась в воздухе.

Горошек понял: их влечет туда какая-то непреодолимая сила, которая сильнее страха, сильнее холода, сильнее даже инстинкта самой жизни. И он доверился этой таинственной, неизвестной ему силе. Он раскинул руки, как крылья, и слетел с холма – не слетел, конечно, скатился, но даже не ушибся, видно, эта таинственная волшебная сила уже вошла и в него.

Когда ловцы бабочек подошли к этому пестрому живому многослойному ковру на снегу, ни одна бабочка даже не попыталась улететь. Али и Вали набили ими три мешка. Сюзанна напихала их полную наволочку, она то и дело одних выбрасывала, а других, еще лучше, снова хватала. Глаза у нее от жадности разбегались, и с тех пор, говорят, они у нее так и смотрят в разные стороны.

Уже скрылись в мешках Белянка и Серпокрылка, Булавоуска и Огневка, Зорька и Золотоглазка.

Даже храбрый Адмирал был взят в плен лично самим Тигранполосатом.

Но самая неожиданная находка ожидала их впереди. Под бабочками, свернувшись калачиком, полуголый, уткнувшись лицом в ладони, лежал в снегу Горошек.

– Неужели это они его спасали?—поразился Тигранполосат.– Среди животных иногда наблюдают такие проявления благородства, но у насекомых... Первый раз вижу!

– Как ты думаешь, папочка, он живой или уже замерз? – равнодушно спросила Сюзанна.

– А вот это уже не наше дело! – оказал телохранитель Мухобой, прозванный бабочками теловредителем Мухобоем.– Не замерз, так замерзнет. Туда ему и дорога!

Когда они ушли,из-за сугроба появился Балабан. Увидав на снегу Горошка, он сел возле него и заплакал.

– Погиб! – прошептал он сквозь слезы. – Все погибло! Бабочки, цветы, горячие ручьи. Куда мне теперь идти? Кого охранять? Кого любить?

– Я живой...—послышался слабый голос Горошка. – Дедушка Балабан, переверни меня...

Негнущимися от холода пальцами Балабан схватил его, поднял с земли и увидал, что под его ладонями шалашиком, согретая его дыханием, спасенная теплом его преданного сердца, распустилась голубая, как весеннее небо – фиалка.