Текст книги "Зеленый мальчик. Сказки"

Автор книги: Юрий Харламов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 6 страниц)

Зелёный мальчик
Сказки Солнечных холмов

В том краю, где произошла эта история, когда-то давно-давно жили страшные джинны, злые духи и ведьмы. Теперь их уже, конечно, нет, но многие родители из предосторожности до сих пор называют своих детей такими именами, на которые злые духи, да и люди тоже, не обратили бы внимания. Например, Хокирох, что значит Придорожная пыль, или Хошок– Сухая прошлогодняя трава. Поэтому, когда в одной семье родился мальчик, мама предложила назвать его Горошком – мол, у кого поднимется рука обидеть человека с таким именем!

– Ни за что! – возразил отец.– Назовем его Рустам, вот имя так имя!

– Но ведь Рустам был богатырь. А вдруг он не выйдет ростом, и будут все смеяться над ним.

– Как назовешь, таким и вырастет! – сказал отец.

Рос Рустамчик очень смышленым, послушным и любознательным мальчиком, но вот досада – десяти годам он был чуть выше табуретки, и мама, когда не слышал отец, все равно называла его по-своему – Горошком. Пожалуй, и мы будем его так звать, пока он не вырос и не совершил никаких подвигов.

Друзей среди сверстников из-за его маленького роста не было, а с малышами ему самому было неинтересно. С утра до вечера возился он с кошками, да ещё со старой черепахой, жившей у них во дворе на клумбе, и очень скоро научился понимать их язык. Как-то заболела у соседа коза. Горошек что-то шепнул ей на ухо, и коза все рассказала ему, где и что у нее болит. Козлиный врач очень удивился, выписал рецепт, но коза рецепт съела и опять замекала. «Что онa там мекает?» – спрашивает Козлиный врач. «Она мекает, что врач ничего не кумекает,– перевел Горошек.– Ей не надо никаких таблеток, она на травку просится». Коза жила на пятом этаже на балконе, еще бы ей не затосковать. Вывели ее на травку – болезнь как рукой сняло.

Да, Горошек был необыкновенный ребенок, но сам он этого еще не понимал, а взрослые всегда все узнают в последнюю очередь.

Однажды в город, где жил Горошек, приехал цирк. На афишах был изображен богатырского сложения человек, лысый, с волосатой грудью и такими мощными бицепсами, грудной клеткой и шеей, что него страшно было смотреть. Подпись внизу гласила:

 
ВСЕМИРНО ИЗВЕСТНЫЙ!
НЕПРЕВЗОЙДЕННЫЙ!
УКРОТИТЕЛЬ ТИГРОВ, ЛЬВОВ И НОСОРОГОВ!
ПОВЕЛИТЕЛЬ УДАВОВ, ПИТОНОВ И ТРИТОНОВ!
ЗНАМЕНИТЫЙ МАЭСТРО – ТИГРАНПОЛОСАТ!
 

В первый же день мальчишки всей улицей отправились в цирк, где видели и Горошка – он сидел чуть ли не в первом ряду, но куда он потом девался, никто не заметил. Горошек же после представления форменным образом исчез. Мама и папа подняли всех на ноги, обыскали весь цирк и сквер вокруг него, заглянули в каждую щелочку, куда мог провалиться Горошек, но его нигде не было. Фотографию Горошка показывали по телевидению – «Пропал мальчик», мама день и ночь плакала, а папа даже потребовал, чтобы всех удавов Тигранполосата просветили рентгеном, но и внутри удавов Горошка не оказалось.

А между тем, с ним приключилась удивительная история, которую я вам сейчас и расскажу.

Итак, началось представление. По команде Тигранполосата косматые львы и тигры с недовольным рычанием взбирались на тумбы, становились на задние лапы и прыгали в горящее кольцо. Потом, уложив их вплотную друг к другу, Тигранполосат с гордо поднятой головой прошелся по ним, как по бревнам, и наконец дернул за хвост самого страшного из них.

Публика была в восторге, громче всех хлопал и кричал Горошек.

Во втором отделении выступали иллюзионисты и клоуны, акробаты и канатоходцы, но Горошку все это было неинтересно – он ждал выхода Тигранполосата. И когда под конец тот снова появился на сцене, весь обвитый удавами и питонами, тут ему и пришла в голову мысль: спрятаться после окончания представления и посмотреть, как Тигранполосат дрессирует животных, что они у него такие послушные.

Сказано – сделано. Горошек юркнул под сидение, а когда публика разошлась, потихоньку выбрался оттуда, прошмыгнул под занавесом, откуда артисты выходят на арену, и оказался во внутренних помещениях цирка.

Но то, что он увидел...

Тигранполосат метался между клетками, словно разъяренный зверь.

– Распустились! – гремел он.– Рычать! На меня! Самого Тигранполосата!

Каждое слово он сопровождал взмахом длинной извивающейся плети, которая щелкала и свистела в воздухе.

– Папочка, ты же устал, давай я! – раздался нежный заботливый голосок.

И Горошек увидал девочку-толстушку в коротком платьице с бантом на голове. Взяв плеть из рук Тигранполосата, она со злорадной улыбочкой принялась хлестать тигров и львов, которые от страха забились в самый угол клетки.

– Рычать на моего папулечку? На моего Тигранполосатика? – приговаривала она.

Горошек весь задрожал от негодования и уже хотел броситься спасать зверей от этой кровожадной девчонки, но тут она сама отшвырнула плеть и, топнув своей пудовой ножкой, крикнула:

– Надоело!

– Что, что надоело? – бросился к ней любящий папаша.

– Надоело быть Сонькой! Хочу, как ты: Всемирноизвестная! Несравненная! Укротительница и повелительница – Сюзанна со своим аттракционом!

– Все слышали? – крикнул маэстро.– С этой секунды кто назовет мою дочь Сонькой, будет высечен плетью из кожи гиппопотама! Теперь она Сюзанна!... И кого же ты хочешь дрессировать? – спросил он.– Крокодилов? Бегемотов? Акул? Говори, не стесняйся– из-под земли достану для родной дочери.

– Бабочек,– с улыбкой ответила Сюзанна.

У Тигранполосата от изумления брови полезли на лоб.

– Бабочек?!

– Да, папочка! Во-первых, полная безопасность. Во-вторых, грация и гармония. В-третьих, этого еще нигде и никогда не было. Бабочки под куполом цирка! Самый оригинальный аттракцион в мире!

– А ты уверена, что они поддаются дрессировке?

– У меня свинья запоет, соловей захрюкает.

– Мой характер! – похвалил Тигранполосат. Вот только… Где их взять?

– Не беспокойся, папулечка! – ответила Сюзанна.– Я все предусмотрела. Не зря же я настаивала на гастролях именно в этот захолустный городишко, где самые несладкие пирожные, самые худые торты, а мороженое из ослиного молока! Но зато всего в ста километрах отсюда есть лес Горячего ручья, где никогда не бывает зимы. В этом-то лесу и водятся самые красивые на земле бабочки, каких нет ни в Индии, ни в Африке, ни в Китае, ни на Луне. Вот их я и буду дрессировать!

– Прекрасно … Мухобой! – крикнул Тигранполосат.

Перед ним, как из-под земли, вырос громила, увешанный водометами, мышеловками, липучками и мухобойками. Это был его личный телохранитель.

– Я здесь, маэстро!

– Слушай мой приказ... Скупить все сети, сачки, крючки! Снарядить экспедицию. Через три дня отправляемся в лес Горячего ручья за бабочками.

Сюзанна открыла футляр от скрипки из него огромную английскую булавку.

– А дрессировать их я буду вот этой булавочкой!

Горошек бежал ровно три дня три ночи. Переплыл семь речек, вскарабкался на двенадцать горок, скатился с двадцати одного откоса. Он бежал по пескам, солончакам и такырам[1]1
  Такыр – дно периодически пересыхающего озера.


[Закрыть]. Спрашивал дорогу у птиц, у ящериц, у оленей-хангулов. И все звери, как один, узнав, куда он спешит, указывали ему путь, провожали и охраняли, чтобы какой-нибудь глупый шакал не напугал Горошка, или медведь не утащил его вместо живой говорящей игрушки своим медвежатам. Всю дорогу, спасая Горошка от жары, его сопровождало облачко, а когда оно испарилось, над ним по очереди, сменяя друг друга, летели белые цапли. Тень от цапли была маленькая, но Горошку вполне хватало.

И вот прибежал он в лес Горячего ручья. Это был чудесный лес с невиданными цветами, теплыми источниками и оплетенными диким виноградом гротами. Но Горошку было не до красот. Он так устал, что, едва вбежав в лес, упал без сознания, и бабочки целый час хлопотали над ним, приводя в чувство. Они напоили его нектаром, замазали медом ранки на ногах, присыпали пыльцой царапины на руках.

– Улетайте! – едва открыв глаза, прошептал Горошек. – К вам едет дрессировщик Тигранполосат со своей дочкой...

– Знаем, знаем! – запищали бабочки. – Ты нам уже все рассказал и какой он страшный, и какая, она толстуха, и что тебя зовут Горошком.

Оказывается, Горошек бредил, пока бабочки выхаживали его.

– Так почему же вы еще здесь?– удивился он. – Прячьтесь, улетайте!

– Ты уже можешь встать? – спросила небольшая, но очень красивая бабочка с зелеными глазами и яркими крыльями, словно бы обсыпанными разноцветными кружочками конфетти.

Горошек встал.

– Меня зовут Эрка,– сказала бабочка. – Раскрой ладонь…

Горошек вытянул вперед обе руки, и Эрка в знак высшего доверия к нему села на открытую ладонь.

Это был ритуал посвящения в друзья и своего рода испытание: если у человека черная душа, ладонь его сама собой сожмется в кулак, и бабочка погибнет, зато остальные будут знать с кем имеют дело.

Конечно же, Горошек сдал этот экзамен на пять с плюсом.

– Теперь иди за нами,– сказала Эрка.

Горошек пошел за бабочками, летевшими впереди него пестрой стайкой, и вскоре оказался на холмах, где цвели и благоухали, радуясь солнцу, маки и анемоны, ромашки и васильки, тюльпаны и лисьи хвосты. С самолета эти холмы должны были казаться огромными коврами, вытканными самой природой. На ночь они закрывались, а по утрам снова расцветали.

Но еще больше, чем цветы, поразили Горошка бабочки, которых здесь было, как звезд на небе. Одни парили, словно маленькие дельтапланы, другие порхали, третьи о чем-то шептались с цветами, четвертые обсыпали друг дружку пыльцой. Но, присмотревшись, Горошек понял, что это не шалости и не забавы. У каждой в руках, ну, то есть, в передних лапках, была или крошечная кисточка для опыления, или такая же маленькая леечка, а на поясе – баночки для нектара.

Отовсюду слышались песни бабочек:

 
– Крылья тонкие легки,
Кружит голову нектар,
Раскрывают лепестки
Нам ромашка и тюльпан!
– Лети, пыльца,
От родного крыльца,
На далекий лужок,
Где живет твой дружок.
 

Прямо перед собой он увидел маленький кустик фиалки. Видно, она только что расцвела – возле нее хлопотали сразу три бабочки: одна поила ее из хоботка, другая разглаживала ей платье, слегка помявшееся, пока фиалка сидела в бутоне, третья обмахивала ее крыльями, словно веером, и все трое распевали такими тоненькими голосками, что только Горошек и мог их услышать:

 
– Госпожа фиалка,
Вам воды пиалка
От прохладного ручья,
Песенка – от соловья,
Солнце из-за тучи,
Шлёт вам светлый лучик
Небо дарит синий цвет,
– А сосед ваш молочай
Приглашает вас на чай! —
 

пролетая мимо, крикнула бабочка с крошечным самоварчиком в руках.

– Понимаешь, Горошек,– сказала Эрка.– Цветы – наши братья и сестры, не зря же нас, бабочек, называют живыми цветами. Они тоже живые. Правда, у них нет крыльев, чтобы лететь друг к другу, нет рук, чтобы обнять друг друга, нет слов, чтобы объясниться в любви, но у них есть душа, чтобы любить. А мы, бабочки, и есть их руки, крылья, слова и вздохи, и поцелуи. Без нас они просто умрут, как умирают все, кого лишают любви... Спасибо, что предупредил. Но мы никуда не улетим отсюда, это будет предательство...

– Но вы же потом опять вернетесь! – воскликнул Горошек.

Эрка грустно улыбнулась.

– Потом! Каждое утро расцветает новый цветок. Что он скажет, не увидев нас? «Улетели, а меня бросили!» И нектар мы ведь собираем не для себя – мы же не пчелы. Цветы помогают друг другу. Сильные делятся со слабыми, сладкие с горькими, а как передашь другу баночку с нектаром? Только через нас. И это еще не все, есть одна тайна, но тебе, я думаю, можно сказать...

Эрка перелетела на плечо Горошку и зашептала в самое ухо, щекоча его усиками:

– В нашем лесу растет необыкновенный, единственный в мире цветок, который называется...

Но тайна потому и тайна, что ее знают только двое. Поэтому давайте в этом месте заткнем уши, а ещё лучше —оставим на время Горошка и поинтересуемся, как идут дела у маэстро Тигранполосата и его ненаглядной дочки.

В том же городе, где и Горошек, жили два друга, Али и Вали, два усатых молодца, почти что близнеца, так они были неразлучны. Даже влюбились в одну и туже девушку. Но вот беда – оба они были страшные лодыри, поэтому отец девушки заявил им, что отдаст дочь за того из них, кто больше заработает денег – думал, хоть это заставит их взяться за ум. И не ошибся. Устроились Али и Вали собаколовами. У Вали уже пять рублей наличными, да три рубля на книжке. Али сберкассе не доверял – деньги хранил в чулке-джурабе[2]2
  Джурабы – толстые вязаные носки у народов Кавказа, Передней и Средней Азии.


[Закрыть], уже семь рублей с копейками накопил.

Их-то и приметил телохранитель Мухобой, когда они с куском ливерной колбасы и дырявым сачком охотились за какой-то бездомной дворняжкой.

Уговаривать друзей долго не пришлось. Где еще найдешь такую работу – бабочек ловить! А уж денег им Мухобой посулил целый мешок.

Когда были закуплены сети, сачки, крючки и капканы, холодильник для мороженого и мягкие пуфики для Сюзанны, все это было загружено в открытый черный лимузин Тигранполосата, весь обклеенный гастрольными афишами на всех языках мира, и экспедиция двинулась в путь.

Вел автомобиль сам маэстро. Сюзанна, подпрыгивала на заднем сиденье, заваленная по самую макушку коробками с конфетами и тортами. Телохранитель Мухобой сидел рядом с Тигранполосатом и зорко следил за дорогой – нет ли впереди засады, не покушаются ли зайцы и фазаны на жизнь великого маэстро, ведь слава о нем гремит по всему миру, у многих зверей сидит он в печенках.

Бывшие собачники, а теперь ловцы бабочек, Али и Вали, один в желтом, другой в красном шлемах со страшным треском неслись впереди на мотоциклах, взлетая на ухабах и обгоняя друг друга.

Настроение у всех было приподнятое – еще бы, впереди увеселительная прогулка, пикник на природе с ловлей бабочек, все-таки устаешь все время мучить животных, хочется и отдохнуть.

От полноты чувств маэстро даже запел свою любимую песню – про самого себя, которую он, правда, привык исполнять в сопровождении барабана, но поскольку барабана сейчас не было, Сюзанна очень талантливо аккомпанировала ему на пустых коробках из-под конфет:

 
Я – Тигранполосат, Я могуч и усат,
Предо мной даже тигры дрожат!
Бровью я шевельну,
Или глазом моргну —
Bсe от страха вповалку лежат!
 

– А я! А про меня! – закричала Сюзанна, закусывая торт пирожным.– Я тоже скоро буду, как ты!

Тигранполосат тут же сочинил куплет и про нее:

 
А теперь вот и дочь,
Вся в папашу точь-в-точь,
Хоть и выросла на шоколадках,
Но тому, кто в её
Попадется сачок,
Уж поверьте, придется несладко.
 

– Попляшут они у меня! – засмеялась Сюзанна.

И только она это сказала, как раздался оглушительный выстрел. Мухобой в броске закрыл грудью Тигранполосата, да только почему-то оказался у него за спиной. Но на маэстро никто не покушался – это лопнул левый задний баллон, как раз под Сюзанной.

– Ну и шины делают! – с досадой сказала Сюзанна.– Нельзя лишний торт съесть!

Это было единственным приключением за всю дорогу. Поставили запасное колесо, и через пять минут экспедиция въехала в лес Горячего ручья, где ее встретил внук Покровителя леса – Бананчик.

Жил в лесу леший или водяной по имени Балабан. По ночам он ухал филином, а днем бродил по лесу и следил, чтобы не рвали цветы, не плевали в воду и не обижали лягушек. Была у Балабана жена Бабануха, да умерла. Дочь Карамору, красавицу-ведьму, сманили туристы. Остался внук Бананчик, единственный наследник по водяной линии. Горе, а не наследник! Воды Бананчик боялся, лягушками брезговал, а от ужа, которого однажды повесил ему на шею дедушка Балабан, хлопнулся в обморок. Его, наоборот, привлекало все, что блестит, дымит, гремит. Вымахав с версту, он ходил нечесанный и немытый, увешанный всякими цепочками и значками, весь в наклейках, нашивках и нашлепках, с транзистором на ремне и жевательной резинкой во рту. Коллекционировал пустые консервные банки, мечтал о городе.

Можете себе представить негодование Балабана, когда на зеленую лужайку, прямо к горячему водопаду, где он сидел, замотавшись в водоросли, вкатила с шумом, треском и дымом экспедиция Тигранполосата.

– Дед, вылезай, гостей привез! – крикнул, соскакивая с подножки лимузина, Бананчик.

Али и Вали уже боролись на траве. Мухобой прямо в сапогах залез в прозрачный ручей. Сюзанна, ахая от восторга, срывала головки цветов, и тут же бросала их.

– Кто такие! – строго сказал Балабан. – По какому такому праву топчете цветы, мутите воду, пугаете непуганых зверей?

– Мой дальний предок, – смущаясь, представил его Бананчик.– Помесь лешего с водяными ещё с кем-то. Родственничек, одним словом.

– Балбес! – шепнул ему Балабан.– Вместо того, чтобы завести их в чащу к комарам да москитам… Бумага есть? – строго спросил он.

Мухобой достал из кармана бумагу, развернул ее и громко, на весь лес прочитал:

– Маэстро дрессировщик Тигранполосат, его дочь Сюзанна, телохранитель Мухобой и ловцы Али и Вали имеют право: мять траву, ломать деревья, чихать на цветы и плевать на лягушек. Кроме того, им разрешается поймать тысячу штук самых красивых бабочек.

– Тысячу бабочек?! Зачем вам столько? – поразился Балабан.

Сюзанна взобралась на пенёк и, взмахнув воображаемой плёткой, крикнула:

– Впервые в мире! Бабочки под куполом цирка!

Балабан чуть не захлебнулся от возмущения:

– Дрессировать бабочек? Да где это видано.

– Тихо, секрет,– сказал Мухобой.– За разглашение государственной тайны – мучительная смерть в клетке со львами.

– Здесь нет бабочек! – хлопая руками по воде и пуская пузыри, завопил Балабан.– Здесь одни лягушки, ужи да водяные крысы.

– Ай! – вскрикнула Сюзанна и упала с пенька – она страшно боялась мышей и крыс.

– За распространение ложных слухов – смерть через удушение питоном! – сказал Мухобой.

– А в самом деле, что-то я не вижу здесь ни одной бабочки,– удивился маэстро.

– Я знаю, где они!—закричал Бананчик. – Я покажу! Я поведу!

Балабан моргал и корчил ему рожи, но Бананчик не обращал на него внимания. Он был рад услужить редким гостям.

Но куда же девался Горошек, спросите вы.

Поняв, что бабочки не бросят цветы, которые без них погибнут, Горошек решил остаться с ними, чтобы хоть чем-то помочь им, пока минует опасность. И вот теперь он сидел, спрятавшись в зарослях, всего в нескольких шагах от лагеря Тигранполосата, стараясь выведать их планы.

Он видел, как переживал за бабочек Балабан. Улучив момент, Покровитель леса шепнул лягушонку, чтобы тот галопом скакал к ним, а потом, видно, решив, что лягушонок не очень быстроходный гонец, отправил с этим же поручением еще и лазутчика-полоза. Только после этого Балабан немного успокоился – он ведь не знал, что бабочки уже предупреждены.

Тем временем Али и Вали установили шатер для Тигранполосата и другой шатер, поменьше – для Сюзанны. Вокруг большого шатра Мухобой установил бронированные щиты на случай, если какой-нибудь дикий кабан захочет торпедировать спящего маэстро, а перед шатром Сюзанны вырыл окоп, заявив, что будет спать в нем, охраняя покой будущей звезды цирка. Али и Вали, досталась одна палатка на двоих, которую они поставили сначала вверх ногами, потом вниз головой, пока не разобрались, где у нее потолок, где крыша.

Потом был расстелен дастархан, и Горошек целый час глотал слюнки, наблюдая, как проголодавшаяся компания расправляется с окороками, бифштексами, жареными цыплятами, хрустящей редиской и молодыми огурчиками.

Зато он узнал очень важные вещи. Охота на бабочек начнётся завтра, как только высохнет роса. Бананчик будет проводником. Али и Вали поедут с сетью. Мухобой с сачком. Маэстро останется в лагере, чтобы приготовить к их возвращению королевский обед.

– А я буду сажать тюльпанчики! – закричала Сюзанна.

И тут Горошку открылась тайна целой корзины тюльпанов, которую они привезли с собой. В самом деле, кому придёт в голову ехать в лес со своими цветами! Оказалось, это не простые тюльпаны, а тюльпаны-капканы. Они втыкаются на ножках в землю, после чего лепестки взводятся, и стоит бабочке сесть на такой тюльпан, как пружинка сработает, и ножки бабочки окажутся зажатыми стальными лепестками.

«Ну и ну! – подумал про себя Горошек, – тебя бы, толстуху, носом в такой тюльпанчик!»

За чаем Сюзанна угостила всех конфетами и сказала:

– Кроме денежного вознаграждения, за каждую пойманную бабочку я буду платить ещё и поцелуями.

Тигранполосат строго посмотрел на дочь, а она продолжала:

– Вот такими… – и, приложив к накрашенным губам конфетную обёртку, отпечатала на ней горячий пылкий сладкий поцелуй. – Когда я стану знаменитой, за каждый такой поцелуй коллекционеры заплатят вам баснословные деньги.

Все были в восторге от выдумки Сюзанны, особенно маэстро, души не чаявший в своей крошке-дочери.

– Поцелуй номер один, – сказала Сюзанна, – я дарю нашему славному Бананчику, за то, что он привёз нас на эту сказочную лужайку.

И тут Бананчик выкинул номер:

– А можно – пустую консервную банку? – робко попросил он.

У Сюзанны щеки вспыхнули, как два помидора. Как! Её сладким конфетным поцелуям предпочитают пустую консервную банку?! И кто? Внук какого-то водяного или лешего, этот неумытый нечесаный мальчик-бананчик!

Но ещё больше, чем сама Сюзанна, оскорбился за дочь любящий папаша. Он схватил консервный нож, и все подумали, что маэстро сейчас вскроет Бананчика, но он одним взмахом вспорол банку с говядиной и, вытряхнув содержимое, швырнул пустую банку Бананчику.

– Получи!

Бананчик схватил банку и помчался и с нею к стоящему неподалеку сухому дереву.

Вслед за Бананчиком все подошли к этому дереву и увидали, что все оно сверху донизу увешано ржавыми банками. Повесив новое приобретение, Бананчик дернул за верёвку – ветки закачались, и банки затарахтели, задребезжали, ударяясь друг о друга.

Бананчик был так счастлив, что Сюзанна простила ему даже отвергнутый поцелуй.

А Горошек, подкравшись к дастархану, схватил лепешку и кусая её на ходу, помчался к своим.

И вот настало утро.

Дозорные бабочки на верхушках деревьев первыми увидели ловцов, коварству которых можно было только удивляться. Они несли в руках блюдечки с мёдом и разными сиропами, а за спиной держали сачки и сети. Но ни одна бабочка не бросилась на угощение.

В небо взлетели яркие, как светофоры, бабочки-сигнальщицы. Взмахнув крыльями-флажками, они предупредили своих подруг на земле: «Будьте осторожны – они идут!»

Горошку не надо было прятаться и пригибаться – цветы и травы надежно скрывали его. Наоборот, ему приходилось то и дело выпрыгивать из цветов, чтобы увидеть, что происходит вокруг.

Бабочки не улетали, но и не подпускали ловцов ближе, чем на три шага. Они словно дразнили своих врагов, испытывая их терпение.

– Странно! Ещё вчера любую из них можно было взять в руки,– недоумевал Бананчик.

–Значит, их кто-то предупредил! – мрачно сказал Мухобой.

Он отшвырнул блюдечко с сиропом и нажал кнопку складного японского сачка. Сачок щёлкнули выдвинулся, сбив с ног Али и Вали. Щёлкнув ещё раз, сачок раскрылся – таким сачком можно было накрыть орла.

– За мной! – схватив сачок наперевес, крикнул Мухобой.

И началась катавасия!

Али и Вали носились по холмам с сетью, как два бешеных таракана.

Мухобой хлопал налево и направо своим орлиным сачком.

Бананчик с ловкостью американского ковбоя бросал сетку-накидку с свинцовыми шариками по краям.

Они кричали, вопили, орали, носились как угорелыe и в азарте хватали друг друга.

Бабочки были неуловимы.

Одна Сюзанна, расставив свои тюльпанчики-капканчики, спряталась в цветах и кровожадно притихла, поджидая свою жертву – только бант выдавал её.

Над Горошком пролетела Эрка с двумя бабочками.

– Мы уводим их в лес! – крикнула она.—Иначе они вытопчут все цветы!

Но в лес ловцы-молодцы не пошли. Они собрались на вершине холма, посовещались и видно что-то придумали. В руках у Мухобоя появился предмет продолговатой формы.

– Сейчас он покажет нам фокус-покус! – засмеялась бабочка Поденка, самая маленькая из всех.

И Мухобой в самом деле «показал фокус», да такой, что бабочки надолго запомнили его! Он чиркнул спичкой, и тут же из цилиндра повалил густой желтый дым. Бабочки, впервые видевшие такое чудо, смотрели как зачарованные. Да и Горошек тоже. Когда же он понял, что это дымовая завеса и крикнул: «Все—в небо!», было уже поздно. Дым прижал бабочек к земле, а потом и вовсе поглотил, слышались только их жалобные стоны и крики о помощи.

Оставался небольшой просвет, по которому Эрка, самая смышленая из всех, пыталась вывести попавших в беду подруг. Заметив этот просвет, Мухобой послал туда Бананчика с дымовой шашкой. Бананчик ринулся по склону, и тогда Горошек бросился наперерез Бананчику, выхватил у него дымовую шашку и отбросил её.

Бананчик опешил, увидав Горошка.

– Ты кто такой? – закричал он.

– Бык-рогач, попадёшься не плачь! – крикнул Горошек с разбегу боднул Бананчика головой в живот.

– Ах, так! Думаешь, я не умею? – крикнул Бананчик и, согнувшись пополам, тоже боднул его.

Потом Горошек боднул Бананчика.

Потом Бананчик боднул Горошка.

Неизвестно, кто бы из них кого забодал, но тут их накрыло дымовой завесой, а в следующую секунду налетели Али и Вали с сетью. Горошек упал в траву – и сеть прошла над ним. Бананчик подпрыгнул и угодил прямо в сеть.

Али и Вали ни за что не хотели разматывать сеть, пока Сюзанна не отпечатает для них сто поцелуев. Именно столько бабочек, судя по всему, было в их сети – она билась, дрыгалась, охала и стонала почти человеческим голосом.

Сюзанна накрасила губы и за минуту отпечатала сто поцелуев, а вот Али и Вали пришлось изрядно повозиться, развязывая зубами узлы и петли – сеть была страшно запутана. Когда же они добрались наконец до бабочек, их оказалось не сто и даже не пятьдесят, и даже не пять, а всего-навсего одна. Зато какая крупная! Зато сколько было на ней всяких цепочек, значков, наклеек, нашивок и нашлепок! Зато как она истошно орала, обзывая Али и Вали ослиными головами и козлиными рожами!

Сюзанна негодовала. Вместо сладких поцелуев она отвесила Али и Вали по оплеухе, а ручка у неё, как вы знаете, была не из лёгких.

– Мы не виноваты! – оправдывались Али и Вали. – Если бы не Бананчик, у нас была бы полная сеть бабочек.

Бананчик же в своё оправдание твердил о каком-то травяном быке-рогаче, который заставил его сначала бодаться, а потом затолкал рогами в сеть.

– А кто это там бродит? Уж не тот ли самый травяной бык?

Бананчик схватил бинокль и припал к окулярам.

–А кто же еще? Конечно, он!

Все кинулись отнимать бинокль друг у друга, чтобы взглянуть на страшного травяного быка-рогача и хохотали до слез над Бананчиком: уж на кого-на кого, а на быка Горошек был похож меньше всего.

–Смотрите! У него на голове и на плечах – бабочки! – поразилась Сюзанна.

–И он о чем-то с ними разговаривает,– продолжал Тигранполосат, рассматривая Горошка в бинокль.– Странно – без сахара и плетки?

Сюзанна снова взяла бинокль, чтобы получше рассмотреть этого странного мальчика-с-пальчика с бабочками на плечах и вдруг закричала:

– Да он захлопывает мои капканчики!

Ночью в лагерь бабочек примчался дедушка Балабан.

Глазастая Павлиноглазка подняла тревогу, но узнав Покровителя леса, бабочки радостно приветствовали его.

Многие из них были ранены: у одной вывихнуто крылышко, у другой лапка оторвана. Они приводили себя в порядок, готовясь к завтрашнему сражению. Маленьких мотыльков и бабочек они заранее отправили в чащу леса, где за ними присматривал шмель-кукушка.

Горошек тоже был весь в синяках и царапинах, с листом подорожника на носу.

–Вот ты какой! – увидав его, ласково сказал Балабан. Ему пришлось сесть на корточки, чтобы поздороваться с Горошком.– Я думал, ты постарше, а ты совсем малыш.

– Зато сражался, как богатырь! – отвечала Эрка.

Балабан вздохнул:

– А теперь он должен покинуть вас.

Бабочки заволновались:

– Как? Почему? Что случилось?

– А то, что они поняли: пока Горошек с вами, у них ничего не выйдет. Поэтому они решили поймать сначала его, а потом уже взяться за вас. Я принес вам плохую в есть: завтра с утра начнется охота на Горошка!

Наступило молчание. Бабочки ждали, что скажет Горошек. От его решения зависела их судьба.

– Уходи, Горошек,– сказала Эрка. – У нас крылья, а у тебя?...

– Я никуда не уйду,– твердо ответил он.

Все бабочки благодарно взмахнули крыльями, по достоинству оценив его поступок, а Балабан, подумав сказал:

– Я знаю одно хорошее дупло в лесу, в нем можно отсидеться.

– Не буду отсиживаться! – отвечал Горошек.

–Тогда можно спрятаться в лисьей норе...

– И в нору не полезу!

– Ну, морока мне с вами! – рассердился Балабан.– Рыбам только шепнул – мигом уплыли. Лягушкам только квакнул – все до одной в грязь зарылись.

– Но я же не рыба!– возразил Горошек.– И не лягушка.

С дерева слетела маленькая Поденка.

– Да, мы не рыбы и не лягушки!– крикнула она.– Я всего лишь Поденка, я родилась вчера, а завтра умру, но я хочу прожить эти три дня с честью! Я сегодня опылила целых три цветка – три радости для глаз, три утехи для сердца, три бессмертные жизни на земле!

– Опылила три, а они вытоптали триста три! – проворчал Балабан.

– Теперь мы будем жить в лесу, а цветы навещать по ночам,– оказала Эрка. – Луна обещает светить нам. А за Горошка не беспокойтесь – я знаю, что надо сделать.

Всю ночь, пока Горошек спал в своем гамаке, под пологом раскидистого орешника, бабочки трудились, не покладая рук, вернее, не закрывая ртов. Окружив горячую ванну, выложенную из замшелых камней, они разжевывали зеленые листочки какого-то известного только им растения и плевали в воду. Но это ни в коем случае нельзя было назвать невоспитанностью. У какого-то племени в Африке подобным образом готовится даже лимонад: все усаживаются вокруг большого чана, жуют какую-то траву и плюют в этот чан, я потом пьют да похваливают.

Но бабочки готовили не напиток, а всего лишь ванну для Горошка. Когда вода стала достаточно зеленой и душистой без всяких шампуней, они разбудили Горошка и привели его к этой ванне

– Раздевайся! – велела Эрка.

Горошек ничего не понял, он подумал, что у них сегодня банный день. Разделся, закрылся листочком, потому что стеснялся бабочек и, попробовав, не очень ли горячо, залез в ванну.

Он сидел по горло в булькающей, стреляющей воде, наслаждаясь пузырьками воздуха, щекотавшими ему ребра и подмышки, а бабочки, все как одна взлетев в воздух, начали кружить и приплясывать вокруг ванны, выкрикивая слова заклинания:

 
Жаба, змея, скорпион,
каракурт и геккон, жужелица,
пиявка, лишай, бородавка,
сеть, петля и огонь,
Сонька и Мухобой, а особенно ты,
Тигранполосат, споткнись, поскользнись,
растянись, подавись,
а Горошка не тронь!
 

С последними словами все бабочки опрокинули над Горошком пузырьки и баночки для нектара, где у них тоже была нажеванная за ночь зеленая жидкость, и вода вокруг Горошка запенилась, зашипела, забулькала, покрывшись ведьмиными пузырями.

– Нырни с головой! – крикнула Эрка.

Горошек набрал побольше воздуха, зажмурился и нырнул.