Текст книги "Служба ликвидации"

Автор книги: Юрий Шубин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 25 страниц)

– Помощь нужна? – уточнил Каледин.

– Справимся своими силами, – отказался старлей, резонно посчитав, что любая помощь придет слишком поздно. Он положил трубку и дал команду водителю: – Заводи, Коля, поедем спасать пацана.

Стоявший на обочине фургон «Мерседес» уверенно завелся и пополз между домами, выбираясь на широкую улицу…

Рука с грязными ногтями выскочила откуда-то сбоку и ударила Сухарика в щеку. Вторая влетела в живот, но не пробила напрягшиеся мышцы. Сухарик отскочил назад. Встав в подобие боксерской стойки, он левой рукой сумел задержать удар Кирсана, отбив летящий в лицо увесистый кулак, а правой, сам не зная как, чувствительно ударил Сыча в ухо.

И понеслась…

– Ах ты, падла!!! – послышался невнятный звериный рык.

Нарвавшись на сопротивление, бандиты почувствовали тупой азарт подавления чужой воли. Они могли бы сразу убить зарвавшегося фраера, но, получив по морде, уже не могли остановиться и не ответить тем же. Прежде чем холодная сталь войдет в его печень, бандиты хотели отыграться.

В контрольном динамике спешившего на помощь фургона послышались характерные шлепки.

– Коля! Поднажми! – крикнул водиле Кузин, понимая, что дело дошло до рукоприкладства и может плохо закончиться.

Откуда-то издалека, будто с небес, донесся взволнованный крик Ольги:

– Вы что делаете, гады! Отпустите его быстро! Я милицию вызову! Они уже едут!

Показалась бегущая женская фигурка в юбочке и блузке. Сухарик видел лишь обрывки ее замедленного изображения.

«Только этого не хватало…» – подумал он с таким чувством, будто его заставляют прыгнуть в ледяную прорубь.

– Зашибись! – обрадовался Сыч. – Телка сама к нам в руки идет! Чугун сказал, чтобы она у нас через зад родила!

– Щас они обои родят… – страшным голосом пообещал Кирсан.

– Ты сам родишь, козел! – не на шутку вызверился Сухарик. Возможно, он и проиграет этим двум обнаглевшим подонкам, но унижаться перед ними не будет. Это точно.

Чтобы прикрыть спину, Сухарик отступил к стене. Закрываясь левой рукой, он огрызнулся правой. Лязгнули зубы у Сыча. Из перекошенного злобой малинового рта показалась кровь. Кирсан ударил Сухарика, но тот прикрылся и еще раз саданул Сыча, до кучи. Потом ответил и Кирсану.

Банальная и страшная уличная драка набирала обороты, но перевес сил был явно на стороне Сухарика.

– Давай, Кирсан, мочи сучару! – завизжал озлобленный и обиженный Сыч.

Подельник на миг отступил, и мощная рука, перевитая венами, скользнула в карман. Щелкнуло негромко, но четко. Опасной искрой блеснула зазубренная сталь ножа, появившегося в руке. Кирсан даже представил, как легко лезвие войдет в бочину фраера, как он охнет и осядет, беспомощно и обреченно держась за рану. В этот момент вторым, «контрольным» ударом Кирсан «доделает» гада…

– Эй, пидоры камерные! – вдруг послышался громкий уверенный голос. – Закурить дайте!

Ошалевшие от невиданной наглости бандиты оглянулись. Перед ними стоял странный, атлетически сложенный человек с решительным лицом и холодными глазами. Два буравчика в жестком прищуре вгрызлись в бандитов. Не пацан. Такой волчий взгляд и уверенные манеры приобретаются за многие годы отсидки, вместе с наколками и авторитетом. Или тут совсем другое. Так мог вести себя человек, долгие годы прослуживший в каком-нибудь спецназе и не раз ходивший в атаку. Незнакомец был одет в легкую черную куртку, а руки держал в карманах, что в такой ситуации казалось тоже странным.

– Чего вылупились? Закурить, сказал, дайте! И быстро! – властно приказал мужчина, медленно приближаясь к опешившим братанам. Тон и сама просьба незнакомца показались им вызывающими и абсурдными, но вовремя отвлекли Кирсана от Сухарика. Нож в его руке замер, будто в задумчивости.

Незнакомец добился того, чтобы на него обратили внимание.

– Это что еще за новый персонаж? – озадаченно произнес Кузин, услышав в динамике незнакомый голос. Эх, если бы рядом сейчас был Каледин или Зайцев, было бы с кем посоветоваться. Но начальство разъехалось в разные концы города на отлов Мурены, а старший лейтенант остался на КП один как перст. Капитаны-«технари» – не в счет, с ними можно поговорить, спросить совета, но они не могут принимать решений оперативного характера, поскольку не обладают всей полнотой информации. Два бойца спецназа, откомандированные из Центра специального назначения ФСБ, ребята, конечно, крепкие – любого бандита голыми руками разорвут пополам, а из оружия точно в глаз попадут, как дробиной в белку… Но сейчас они сами являются оружием.

– Да кто-нибудь из ихних, – предположил капитан Капустин «на маяке».

– Чего ты сказал, фраер?! – взревел Кирсан, мгновенно наметив себе другую цель.

– Ты сам фраер! – ничуть не смутился незнакомец, посеяв в нем сомнения.

– Может, ты и пацан и авторитетный, но за базар придется отвечать! – пообещал Сыч и, повернувшись к Сухарику, злобно бросил: – Опять твой дружок?

Тот многозначительно промолчал.

Прикрыв нож рукой, Кирсан презрительно сплюнул и двинулся навстречу незнакомцу. Тут все без дураков. Будь ты хоть трижды авторитет, за слова надо отвечать – на одних понтах не выедешь. На улице и определится твой настоящий вес.

Кирсан двигался странной блатной походкой, широко, по-моряцки расставляя ноги и как бы пританцовывая. То ли от холода, то ли пописать захотел.

Но незнакомец не отступил и не шевельнулся, продолжая стоять на месте, как вкопанный в землю столб. Он смотрел на отъявленных бандитов без страха, как большой тертый жизнью пес на маленьких неразумных щенят. Кирсан это заметил, но для такого поведения должны быть сильные причины, а их не было видно.

Замеревший, как заспиртованная муха, Сухарик с опаской наблюдал за разворотом событий. Он предвидел нехитрый сценарий действа и даже заметил спрятанный за рукавом Кирсана нож. Но он не знал, что делать. Время, проведенное в изоляторе, научило Сухарика не влезать в чужие разборки – себе дороже. Хотя эта разборка вроде касалась его.

– Ну че, фраер! – ощерился Сыч, медленно приближаясь к беспечному мужику параллельным с подельником курсом. – Конец тебе, что ли?

Бандит оценивающе смотрел на противника и тоже не видел угрозы.

«Руки в карманах держит. Вот дурак! Он же не успеет их даже вытащить, когда удар в челюсть свалит его с копыто, – думал он и ошибался.

«Очень беспечный фраер», – полагал Кирсан, ощущая плотно влипшую в ладонь рукоятку ножа. Он, крадучись, заходил ему в тыл справа.

Братва слаженно делала привычное дело. Это была ординарная работа, которую им приходилось выполнять много раз, по надобности и без таковой. Поскольку оба до сих пор живы, можно предположить, что на их счету осталось немало кровавых побед. Сейчас к общему числу прибавится еще одна. Или даже две, если посчитать Сухарика.

Сыч приблизился и оказался рядом с незнакомцем, чуть правее.

– Тебе конец, – не повышая голоса, произнес немногословный «авторитет», как будто пожелал спокойной ночи.

Сыч приготовил кулак и прыгнул вперед. Но что-то не сработало в привычной схеме нападения.

«Авторитет» легко скользнул в сторону. Резкое движение ноги с поворотом и… Тяжелая подошва с громким шлепком влетела в лицо Сыча, оставив на нем красный рубец. Натужно выдохнув, бандит рухнул под ноги Сухарику и замер.

Кирсан ошеломленно вытаращил глаза и привычно выставил нож. Это должно было умерить пыл врага. Но случилось другое. Рука Пилата быстро и легко выхватила странный пистолет. Вроде «Макаров», а не похож. Затвор другой формы, набалдашник глушителя на стволе. Кирсан обомлел и завороженно уставился на направленное в него оружие.

– Ты че, мужик? – примирительно заговорил тот. – Мы же пошутили, а с этим у нас свои базары были. Он нам бабок должен…

Бандит показал на Сухарика.

– У меня с ним тоже свои базары, – ответил незнакомец и странно ухмыльнулся. Оружие крепко сидело в его руке. – Закурить! – громко повторил он, и, когда Кирсан автоматически полез за пачкой, в отверстии толстого цилиндра мелькнула оранжевая вспышка.

Раздался негромкий хлопок. Кирсана будто ломом огрело. Земля перевернулась лодкой на волнах. Синее небо почернело, превратившись в негатив. Белые цилиндрики сигарет сыпались из пальцев, как снег, и ложились на серый асфальт. Один беззвучно переломился пополам и смялся в судорожно сжатой ладони. Солнце погасло, хо я продолжало светить. Оно перешло в другое измерение…

Выпустив нож, Кирсан замертво упал на асфальт. Бесполезная железка тонко звякнула и отскочила к бордюру.

– Я тоже пошутил, – безразлично констатировал Пилат.

Сухарик вжался в стену. Шаг в сторону будет расценен как побег, резкое движение – нападение.

Ствол чуть повернулся и хищно уставился на Сыча. Тот едва начал приходить в себя. Утирая кровь с лица, он бросил злобный взгляд на «авторитета». Их глаза встретились, как два клинка, но психологическое противостояние длилось недолго – раздался аналогичный хлопок.

На груди Сыча, там, где сердце, появилась темная точка с быстро набухающими краями. Глаза его закатились. Бандит завалился навзничь.

Наблюдая страшную сцену, Сухарик боялся пошевелиться. Он думал, что незнакомец «попросит закурить» и у него, а потом «пошутит»…

Бежать бессмысленно. Вероятно, это наказание за вчерашний прокол Карася.

Сухарик находился в состоянии шока. Краем глаза он увидел приближавшуюся Ольгу. Девушка что-то кричала, но парень ее не слышал.

Пилат повернул голову, бросив беглый взгляд на Ольгу.

– Нам надо поговорить, – сказал незнакомец, убирая пистолет. Заметив растерянность и страх на лице парня, он более мягко спросил: – Ведь ты Саша Калякин? И сидел в одной камере с Баркасом? Так?

– Да-а, – вытянулся в удивлении Сухарик. Совершенно не понимая происходящего, он задал совершенно дурацкий вопрос: – А вы кто?

– Я его друг, – спокойно ответил незнакомец, чем внес хоть какую-то ясность.

– По-моему, это Мурена… – тихо произнес Кузин, будто не веря собственным ушам.

Этого не могло быть! Две оперативные группы ждали сейчас Мурену в других точках Москвы, совершенно не рассчитывая на то, что он может появиться здесь. Выходит, Мурена подозревал о возможности негласного наблюдения за Мотылем и вел хитрую игру с оперативниками ФСБ, чтобы специально оттянуть их главные силы.

Но этого просто не могло быть!

Осознав важность момента, Кузин громко произнес:

– Мужики, это Мурена! Будем брать самостоятельно. Коля, жми к гаражам! Перекрывай боковой проезд! А мы пешочком пробежимся…

В пылу накативших страстей старший лейтенант совсем забыл сообщить об изменении обстановки Каледину.

Повернутый ключ зажигания вдохнул по искре жизни в каждый цилиндр мотора. Сотни взбесившихся мерседесовских лошадей вздыбились под капотом оперативного фургона и рванули его вперед. Если бы оборудование не было надежно зафиксировано в амортизирующих креплениях, то его смело бы с мест и раскидало по полу. Стремительный марш-бросок с одной улицы на соседнюю не мог занять много времени. Перед плоской мордой оперативного «Мерседеса» в панике сворачивали с пути или тормозили встречные машины, а водилы крутили пальцами у виска и матерились. Прохожие выпрыгивали из-под колес движущегося по тротуару монстра и ругали московские власти. Но Коля был умелый водитель, он вел машину уверенно, словно летчик, выводящий тяжелый бомбардировщик на цель. Еще один круг… Заход… Потом откроются люки и посыплются смертельные гостинцы.

– Коля, перекрывай правый выезд, – велел Кузин. – Вы, мужики, идете по фронту, – озадачил он «альфовцев». – А я попытаюсь их обойти…

– Идет, – схватив оружие, безмятежно пробасил спецназовец, как будто отправлялся не на захват опасного преступника, а в магазин за батоном хлеба. Нервы у них, что ли, из железа? Молодые вроде ребята…

– Ах вы, падлы! А меня вы не заметили? – зло усмехнулся Ротан, вытаскивая спрятанный в дверце пистолет.

Слабый шелест опустившегося наполовину стекла не привлек внимания Пилата. Ротан щелкнул предохранителем и высунул ствол «ПМ» в окно, положив рукоятку на срез стекла. Неудобное для стрельбы положение, но бригадир не сомневался, что попадет в «ментовского стукача» и его дружка.

Про «Мерседес» вовремя вспомнил Сухарик, заметив движение опускаемого стекла.

– Сзади еще один! – преисполненный благодарности, предупредил он спасителя об опасности.

Пилат выхватил пистолет. Резко развернувшись, он навскидку выстрелил в сторону Ротана и тут же умело отскочил и присел, помешав противнику прицелиться. Пуля бусшумного «макарова» ударила о нижний край окна.

Раздался тугой треск. Каленое стекло «Мерседеса» с резким звуком рассыпалось в хрустальный град. В тот же момент, но секундой позже раздался и запоздавший выстрел бригадира.

Ротан дернулся. Пистолет Макарова, не снабженный глушителем, жахнул, как пушка, оглушив сидевшего сзади Карася. Из стены в двух метрах от Сухарика брызнула выбитая пулей мука, отскочил кусок штукатурки.

– Пригнись! – велел Пилат и снова выстрелил по машине.

Влетев в окно «Мерседеса», пуля прошила лобовое стекло, оставив аккуратное отверстие. Ротан отпрянул и огрызнулся несколькими неприцельными выстрелами. До бригадира было не менее тридцати метров, и, кажется, он не собирался покидать машину, считая ее надежным укрытием.

Сидевший до этого смирно, деморализованный Карась успел наконец понять, что Чугун его не простит. Если за одно подозрение при нем собирались убить Сухарика, то его самого точно живым не выпустят. Все идет к закономерному концу, и почувствовать это было несложно. Страх заставил Карася действовать более решительно. Парень подумал, что у него появился шанс. Может быть, последний и единственный. Кто знает, что будет потом…

Распахнув заднюю дверцу, Карась выпрыгнул из салона и что было сил побежал. Снежно-белые единороги облаков, бродившие над ним, смотрели на землю и не понимали происходящего внизу. Они тихо переговаривались между собой, но их неслышные шаги совсем не вписывались в набиравшую обороты драму…

Издалека Сухарик не узнал Карася. От побоев лицо приятеля опухло и посинело, как у алкоголика или бомжа, а одежда была мятая и мокрая, будто после стирки.

– Стоять, сука!!! – в бессильной злобе заорал Ротан, понимая, что еще немного, и он упустит заложника. В голове звякнул будильник. Мгновение на принятие решения. Бригадир повел ствол и выстрелил в спину убегающему.

«Свинцовый привет» ушел в небо, как в копеечку. Пилат избегал неясности. Неясность опасна непредсказуемыми последствиями. Выскочивший из вражеской машины человек не имел видимого оружия, но быстро приближался, сокращая допустимое расстояние. В сжатом кулаке вполне могла оказаться граната, а за пазухой припрятан пистолет…

На прицеливание Пилат затратил не более секунды и не слишком плавно, а скорее рывком потянул крючок.

Набитая на стрельбе рука профессионала не дала дрогнуть направленному в человека оружию.

Раздался сухой выстрел. Тупой кусок свинца вонзился в Карася. Горячие волны пронзительной боли мгновенно вошли в тело и взорвали его изнутри. Булькающим потоком выхлестывалась из пробитой груди теплая, липкая влага вместе с сухим хрустом взломанных ребер…

Громко бахнул «ПМ» бригадира. Он не собирался отпускать приговоренного беглеца. Вторая пуля попала в спину.

С гулким отвратительным звуком Карась ткнулся головой в асфальт. Он не слышал, как вскрикнула Ольга. Она подбежала к Сухарику и бросилась ему на шею.

– Что?.. Что тут такое?.. Ты жив?..

От увиденной страшной картины ее голос застывал в горле и с трудом пробивался наружу.

Ротан увидел повисшую на Сухарике Ольгу.

Прохладу весеннего дня разрезал резкий и тревожный скрип тормозов. Совсем недалеко.

Голова бригадира самопроизвольно повернулась на звук.

Пилат заметил опасность раньше всех, но сохранял ледяное спокойствие.

– Потом поговорим, Саша, – слегка ухмыльнулся он, искривив уголки губ. Убыстряя шаг, как ракета на старте, Пилат рванулся к гаражам. По «случайно» оказавшейся приваленной к забору старой кровати он вскочил на крышу. Тяжелые шаги гулко били по почерневшему шиферу. Пробежав по крыше метров пятнадцать, Пилат спрыгнул на землю, окончательно исчезнув из поля зрения. Послышался тяжелый рык автомобильного двигателя…

Ротан увидел, как один путь отхода умело перекрыл вставший поперек дороги фургон. От него отделились и побежали две крепкие фигуры. Спецназовцы в бронежилетах высокой степени защиты, в разгрузках, в масках и шлемах, похожих на мотоциклетные, с необычными автоматами, стремительно приближались к гаражам, уменьшая шансы бригадира. Прижимаясь к стенам, бойцы останавливались и попеременно прикрывали друг друга. Они были похожи на водолазов или космонавтов – на кого больше, Ротан не понял, но почувствовал лавину нарастающей опасности. Он завел мотор…

Но незаконченное дело не давало ему покоя. Ротан взял пистолет двумя руками. Висевшая на Сухарике Ольга закрывала его, мешая прицелиться. Но бригадир решил, что так будет даже лучше. Руки заметно подрагивали, ладони вспотели от напряжения, но скользкий указательный палец уже давил на спуск.

– Где он?! – низким басом крикнул подбежавший к Сухарику боец с крупной надписью «МИЛИЦИЯ» на спине. Каледин не хотел выдавать участие в мероприятии ФСБ. Пусть Мурена думает, что охотятся вовсе не за ним и не контрразведка, а милиция.

В ответ парень лишь бестолково вращал глазами. Вместо ответа у Сухарика вырвалось утробное сипение:

– Кто?

– Который этих уложил! – с раздражением выплеснул боец, кивнув на покойников.

– К гаражам побежал и на крышу, – наконец ожил Сухарик.

Боец побежал в указанном направлении.

– Вы что как по парку гуляете! – рявкнул второй спецназовец, сканируя улицу толстым стволом неизвестного Сухарику оружия. – Не видите – стреляют! Быстро прячьтесь!

– Да что случилось-то? – в нервном порыве выкрикнула Ольга, не собираясь никуда прятаться. Слезы нарисовали на ее лице темные линии размытой туши.

– Прячьтесь, сказал! – недовольно повторил боец, сверкнув глазами в прорезях черной маски.

Пистолет дернулся в руке Ротана. Грохнул выстрел. Ольга почувствовала толчок и услышала треск рвущейся кожи. Сбоку ее то ли обожгло, то ли приложило холодом. Светлая кофта намокла. Девушка напряглась в ожидании нечеловеческой боли: сначала боль, потом смерть… Ольга поняла, что ее убили. Жаль, что так глупо и так рано.

Не задумываясь, Ротан рванул машину с места, шлифуя колесами высохшую землю. «Альфовец», как тренированная собака, резко повернулся на выстрел, вскинув автомат. Вслед удаляющейся машине полоснула автоматная очередь, но, придавленная длинным глушителем, прозвучала глухо, будто стреляли из игрушечного автомата.

Ты-ты-ты-ты!.. – разнеслось между домами, а легкий ветер разносил эти звуки, как старые листья.

У спецназовца не было времени на прицеливание. Он выстрелил почти наугад, потому что через пару секунд «Мерседес» скрылся из виду, свернув в свободный проезд…

Но что такое наугад для тренированного снайпера? Да, он не дал того результата, который показывал на учениях и тренировках, но три пули из четырех догнали машину и порвали крашеный металл.

Ротана ударило в плечо. Рукав мгновенно намок от крови. Бригадиру показалось, что он опустил левую руку в ведро с кипятком. Или на нее упала массивная гранитная плита. Или конечность отрезало калеными зубьями дисковой пилы «болгарки»…

Но пробитая рука продолжала слушаться. И если бы не чувство опасности, повышающее шоковый порог и переходящее в горячку, бригадир не смог бы вести машину. Но Ротан знал, что любая остановка уменьшает его шансы на жизнь.

Зажимая рану, бригадир выбирался из опасного района…

Сухарик почувствовал, что воздух наполнился тонким, знакомым ароматом. Ольга схватилась за бок. Боль не приходила, а теплая кровь намочила одежду. На ум пришла кем-то брошенная фраза: «Чем серьезнее ранение, тем меньше боль…»

Значит, вот в чем дело. Организм не хочет травмировать психику обреченного на смерть человека, специально отключая ему болевые рефлексы.

Так глупо.

– Тебя ранило? – спохватился Сухарик, увидев побелевшее лицо девушки.

– Не знаю… – выдавила Ольга, стараясь не заплакать от страха. Губы ее потеряли первоначальный цвет и едва шевелились. Помада стала прозрачной.

Девушка осмотрела себя. Пощупала. Бок был мокрый, но явно не в крови. Ольга подняла сумочку и… поняла, в чем дело. Из разорванной кожи частыми каплями сочились духи. Пуля пробила пузырек!

– Сволочи! – разозлилась она, вытаскивая осколок.

Из-за угла вынырнул взмыленный Кузин с пистолетом. К своему изумлению, Сухарик узнал в старшем лейтенанте одного из парней, отбивших его от автобусных грабителей. А еще Сухарику на миг показалось… Нет, нет. Полный абсурд. Не может быть! Никогда!..

Но ему показалось, что этого молодого парня с аккуратной стрижкой он встречал раньше… И тут его будто молнией пробило: а не он ли бежал тогда по улице с чужой барсеткой в руке? Милиция бросилась догонять вора… А Сухарик ушел…

Мысли трепыхались под черепной коробкой, метались и путались, не находя выхода.

– Где он?! – спросил Кузин, бросив взгляд на три распростертых на асфальте тела.

– Твой к гаражам ушел! А мой на машине! Я его, кажется, зацепил! – на бегу крикнул боец спецназа и рванулся в погоню за «своим».

Туда же побежал и старлей…

Да куда там! Пилат заранее предусмотрел возможность отхода.

– Господи! Я думала, что… Ведь тебя могли убить! – всхлипывала Ольга, вцепившись в Сухарика. Слезы катились по щекам маленькими бусинками. В горле застрял тугой комочек. Девушка осознала, что могла навсегда потерять своего «дурного, непутевого обалдуя», как иногда называла Сухарика, но такого близкого и дорогого. Она не подумала, что пять минут назад сама чудом осталась жива.

– Что делать-то? – всхлипнув, спросила Ольга.

– Что, что… – оглядываясь по сторонам, раздумывал Сухарик.

Он не мог понять, что здесь произошло минуту назад. Нет, не тогда, когда на него наехали бандиты, и не тогда, когда их как цыплят перестрелял «друг Баркаса», непонятно откуда свалившийся. Сухарик не мог врубиться: что произошло позже? Ему показалось невероятным, что вооруженные люди, прибежавшие к гаражам и имеющие явное отношение к правоохранительным органам, почти не обратили внимания ни на него, ни на мертвые тела бандитов с огнестрельными ранениями и кляксами запекшейся крови, а убежали за «другом Баркаса». Но ведь никто же не видел, что стрелял не Сухарик. Тогда почему его не задержали?

Просто чудеса. Или наоборот – никаких чудес, а происходит какая-то непонятная свистопляска?

– Давай-ка скорее сматываться, покуда они не вернулись, – сказал Сухарик, поправив прилипшие к лицу девушки волосы.

Взяв ошеломленную Ольгу за руку, он повел ее за собой.

– Значит, ушел, гад! – расстроенно и виновато констатировал Кузин, вернувшись к машине. Он устало опустился в кресло, вытянул ноги и расстегнул ворот рубахи.

Спецназовцы стащили с головы защитные шлемы, сняли с потных лиц маски и отложили в сторону внушительные автоматы «вал».

– Надо докладывать Каледину, – с обреченностью двоечника, несущего домой дневник с записью о вызове в школу родителей, сказал старший лейтенант. – Такую рыбу упустили… Да и бандит ушел.

– Это не самое страшное, – философски заметил водитель Коля. – Есть новости похуже.

– Ты о чем? – посмотрел на него Кузин.

– Каледин только что звонил… Зайцев погиб.

В эти секунды, кажется, притихла вся аппаратура, а два ноутбука перестали шелестеть жесткими дисками.

– Что-о-о? – недоверчиво переспросил старлей. – Зайцев?

Кузин был готов принять это за неудачный розыгрыш. Но никак не за правду. Он просто не понимал причину.

– Как Зайцев мог погибнуть, если Мурена вышел на нас? Почему?!

– Ретранслятор был заминирован, – пояснил Николай. – Там еще милиционер погиб, а другой в тяжелом состоянии находится в реанимации.

В тесном пространстве оперативного фургона стало тихо. Был слышен лишь слабый шелест двух работающих ноутбуков.

– Развел нас Мурена как полных дураков, – тяжело вздохнул Кузин. – Это не человек. Это настоящее чудовище. Он идет по дороге, мощенной трупами.

– Обыкновенный террорист, – поправил его спецназовец, участвовавший не в одной боевой операции. – Таких много. Только и нам везет не всегда. Никуда он не денется.

По сине-зеленому экрану компьютерного монитора медленно ползла красная точка. Спасательный маяк американских ВВС исправно обозначал свое местоположение в системе координат. Точка двигалась к тонко очерченному периметру. Контрольный «спикер» КП скрупулезно воспроизводил шорохи, всхлипы и шумы улицы. Сухарик и Ольга молчали. Крепко сцепив руки, они приближались к дому.

В этот момент оперуполномоченному ФСБ старшему лейтенанту Кузину до Мотыля и его подруги не было никакого дела. В голове вертелись совершенно другие мысли.

Где-то далеко послышался пронзительный вой сирены. Машина следственной бригады приближалась к месту происшествия.

* * *

Взрыв в жилом доме и столпотворение из пожарных машин, «Скорых», милиции, прокуратуры, микроавтобуса с надписью «ОСГ[13]13
  Оперативно-следственная группа.


[Закрыть] ФСБ России» на борту взбудоражили общественность. Место происшествия, как водится, оцепили, оттесняя зевак подальше. В дом пропускали только жильцов и то при наличии прописки в паспорте. Других просили «погулять».

Дымили сигареты, рокотали приглушенные разговоры. Со стороны улицы к дому пытался протиснуться белый микроавтобус «Мицубиси» телевизионщиков. Проехать им не удалось. Тогда суховатая тележурналистка, похожая на железную комиссаршу двадцатых годов, бросилась в бурлящую толпу за подробностями и, нахватав информации, сказала оператору:

– Леша, включайся, начинаем работать отсюда.

Леша взвалил на плечо тяжелую камеру. «Комиссарша» взяла микрофон. Зажегся красный глазок. Пошла запись…

Каледин вышел из подъезда и с жадностью закурил. Из микроавтобуса ему махнул взрывотехник – небольшого роста подвижный сухощавый мужичок в сереньком костюме.

Полковник подошел.

– Михаил Юрьевич, с веществом заминка получается… – сообщил эксперт.

– А что такое? – вскинул брови Каледин, с шумом выдохнув дым.

– Если верить нашим «брызгалкам» [14]14
  Взрывотехник имел в виду набор аэрозолей для экспресс-анализа взрывчатых веществ


[Закрыть], то никакой взрывчатки тут нет! – пояснил взрывник.

– Как это? – удивился полковник.

– Так – нет, и все. Как будто и не было никакого взрыва. Экспресс-анализ не выявил вещество.

– Но что-то же взорвалось! – разозлился от беспомощности эксперта Каледин. – Можно пойти и потрогать развороченный чердак!

Полковник хотел сказать еще про убитого Зайцева с милиционерами, но вовремя сдержался. В конце концов эксперт ни при чем.

– Дело не в этом. Возможно, взрывчатка иностранного производства – поэтому с ходу не идентифицируется, – развел руками эксперт. – Надо в лабораторию.

– Интересно, если взрывчатка окажется импортной… Экзотики мне только не хватало! – проговорил полковник. – Знаешь что, дай-ка мне пробы, я тоже кое-где попробую поинтересоваться.

* * *

Банкир вызвал начальника службы безопасности.

– Почему ты не докладываешь, как дела у твоего подопечного? – с долей недовольства спросил он Гришина.

– Пилат занят одним и тем же вопросом – он ищет транскодер, – сообщил полковник.

– Это я уже слышал. Лучше скажи, как у него это получается? Только что звонил Верховский. Интересовался…

Гришин лишь сожалел о том, что шеф позвонил Голубеву. Банкир мало что знает. Вернее, не знает ключевых деталей. Так задумал Гришин. Вероятно, Верховский звонил и ему, но полковника не оказалось на месте, а мобильный стоял на зарядке. Люди, относительно близкие к Верховскому, знали, что своей успешной и стремительной карьерой в политике и бизнесе он обязан нестандартному мышлению, способности подняться над ситуацией, правильно оценить и быстро разработать механизм управления ее развитием. Олигарх умел отлично планировать любые «длинные» комбинации, но для принятия верного решения «полководцу» нужна точная информация. Ею располагал только Гришин.

– Пилат пытается выйти на информацию о местонахождении транскодера, – сообщил Гришин. Но шеф остался недоволен.

– Почему так долго! Прошло столько времени, а он все пытается? – возмущался банкир, как бы делая внушение полковнику.

«Ну куда он лезет со свиным рылом?» – подумал Гришин, которого коробило вмешательство дилетанта. В этом смысле сам Верховский был на порядок умнее и разумнее. Голубев из кожи вон лезет, сдать назад невозможно. Верховский только пальцем шевельнет, и не понадобятся ему больше «Ролексы» за десять тысяч баксов, «Мерседесы» за сотку, квартиры за «лимон», особняки за десять. Ничего больше не понадобится и никогда. Зато будет шикарный гроб из красного дерева с позолоченными ручками, славные похороны, проникновенные речи, слезы вдовы и молнии фотовспышек прессы… Только Голубеву, лежащему в том лакированном ящике, все это будет по фонарю. Такие правила игры. Ведь есть вещи, существующие независимо ни от кого, как извечный миропорядок.

– Пилат все делает правильно. Его плотно пасет контрразведка, поэтому приходится быть трижды осторожным. Десять раз отмерять, но отрезать наверняка. Пилат знает, что надо делать, и не стоит ему мешать, – ответил начальник службы безопасности. – Скоро он выйдет на связь, и вы все узнаете.

– Хорошо, давай еще подождем, – нехотя согласился Голубев. – Держи меня в курсе.

«В первую очередь…» – подумал Гришин и вышел в прохладную приемную.

– Я буду у себя, – улыбнулся он секретарше.