Текст книги "Служба ликвидации"

Автор книги: Юрий Шубин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 20 (всего у книги 25 страниц)

Бывшие коллеги знали не ими установленные жесткие правила игры, поэтому оба пришли на встречу с оружием.

– Ну, допустим, Заказчик согласится, – гипотетически предположил Гришин. – А что нам делать с тем парнем?

– Это ваше дело. Хотите – уводите его у «конторы» и «колите» сами, а лучше – забудьте обо всем, – по-доброму посоветовал Пилат. – Сам знаешь – чем дальше в лес, тем хуже пахнет.

– Возможно, ты прав. Я передам твое пожелание Заказчику, – пообещал Гришин. – Дашь свой мобильный?

– Не стоит, – усмехнулся тот. – У вас работают слишком много специалистов, а я не люблю внимания к своей персоне. Я сам на тебя выйду.

Два крепких мужика пожали друг другу руки и разошлись по машинам. Дождавшись, когда «Ауди» скроется из виду, Пилат завел мотор.

* * *

К конце рабочего дня под завязку напичканный впечатлениями, Сухарик встречал Ольгу около офиса. Наконец отраженная в тонированных дверях улица качнулась и исчезла. В обнажившемся проеме, словно добрая фея из сказки, появилась она. Золотисто-каштановые волосы, набегая волнами, ложились на плечи, а точеные ножки изящно отражались в дымчатом стекле.

– Ты чего здесь делаешь? – обрадовалась внезапной встрече девушка. В строгом деловом костюме, с укороченной юбочкой и в туфельках на каблучках Ольга была ослепительно хороша.

– Тебя встречаю, – улыбнулся парень и чмокнул ее в губы.

– Хватит! Ну, хватит! – рассмеялась и мягко воспротивилась Ольга. – Тут же наши ходят. Увидят…

Девушка никогда не чувствовала себя такой счастливой, как теперь. Ее и без того бурная жизнь вдруг наполнилась каким-то особым смыслом, далеким от работы и всего остального. Разве она никогда не любила раньше? Конечно же, любила. По крайней мере, так ей казалось. Но все это было не то. По любви и без любви. Теперь у нее есть Саша. И это – серьезно. А то, что девчонки из офиса и старший менеджер Олег увидят, как он ее поцеловал, это не страшно, а даже приятно. Пусть завидуют, если хочется.

– Ты что – стесняешься, что ли? – улыбался Сухарик, наслаждаясь теплым вечером, ни с чем не сравнимой Ольгиной улыбкой и… сладко пьянящей, как хорошее шампанское, свободой.

– Совсем нет, – с детской непосредственностью ответила девушка. Она поправила лаковую сумочку на плече, взяла парня под руку и, отстукивая каблучками приятный ритм, пошла вдоль улицы. Между прочим Ольга рассказала про свою подругу Ленку, которой друг обещал подарить новенькую «девятку». Про злого старшего менеджера отдела продаж Олега, строящего из себя большого начальника, но ничего не понимающего в работе. Про то, как на Черкизовском рынке обманули их бухгалтершу Нину, втиснув ей вместо обещанной «фирмы» поддельный «Адидас»…

– Ну, рассказывай, как прошла встреча, что с работой? – наконец прощебетала Ольга, предоставив слово Сухарику.

– Это не кадровое агентство.

– Правда? – звонко рассмеялась девушка. Сухарик рассказал ей о своих дневных приключениях, чем произвел на Ольгу сильное впечатление.

– Ну ни фига себе! – возмутилась она. – Следили, а нас не предупредили? А если бы он тебя убил?!

– Предупреждать никто никого не обязан, – отмахнулся парень. – Я тебе не рассказывал, но эти ребята несколько раз меня выручали. Один раз около автобуса. Второй – от мента, который меня посадить хотел. Третий – у гаражей, помнишь, милиция как с неба свалилась?

– Конечно, – подтвердила Ольга. – Нас потом в опорный пункт таскали, как бобиков.

– Вот этого мужика, который со мной говорил, и ищут, – с пафосом закончил повествование Сухарик.

За разговорами молодые люди незаметно добрались до дома.

После ужина Ольга спросила:

– Слушай, а они не сказали тебе, что тот преступник украл? Что в том тайнике, если этим занимается военная прокуратура?

– Не сказали. Может, оружие, контрабанда или наркотики, – предположил парень. – Это в их компетенции. А может, и то, и другое.

– Хм… – задумалась сообразительная Ольга. – Контрабанда разная бывает. Если наркотики, то это нам не нужно. А вдруг там миллион баксов в землю зарыли или слиток золота? Представь, и никто не знает, где он лежит?!

Сухарик мечтательно вздохнул:

– Нам бы их! Правда, на фига нам слиток? Его не продашь и в банк не сдашь – сразу менты повяжут. Наркота – тем более.

– А что тебя убитой женщине передать просили? – девушка, похоже, всерьез заинтересовалась тайником.

Сухарик повторил сказанную Баркасом странную фразу, но она ничего не прояснила.

– Бабушка, бабушка, бабушка… – Ольга пыталась найти ключ к разгадке, но если бы это было так просто.

– Если у Баркаса есть бабушка, то следователи у нее давно побывали, – скептически заметил Сухарик. – Я еще в изоляторе сказал им про эту долбаную бабушку.

Ольга сникла и потеряла к теме интерес.

Наступила ночь, но воздух был такой же душный, плотно обволакивающий, как и днем. Слабая прохлада, принесенная коротким дождем, длилась не более пятнадцати минут. Сухарик долго не мог уснуть, перебирая в памяти ушедший в небытие день. Ольга лежала рядом. Выбравшись из-под одеяла, она легла поверх него и, словно любимая плюшевая игрушка, привносила в жилище неповторимое спокойствие и уют. В свете уличных фонарей матово блестела ее кожа. Сухарик тронул округлости ягодиц, разделенные темной полоской трусиков, и… замер, вслушиваясь в учащающийся ритм собственного сердца. Он осторожно провел рукой по линии спины… и оказался парализован мгновенно вспыхнувшим чувством, воспламенившим фитиль взаимного притяжения. Сухарик прислушался к себе… Волнение?

– Ты еще не спишь? – вдруг сонным голосом отозвалась Ольга, тщательно изображая нарушенный сон. Может, она и не спала вовсе.

– Вроде… – хрипло ответил парень, проявляя настойчивость. Он крепче обнял Ольгу и приблизился к ее лицу. Тонкие накрашенные пальчики легли ему на шею. Острые коготки то нежно щекотали, то осторожно покалывали. Нежный поцелуй длился долго. Девушка потянулась к Сухарику и почувствовала, как возбужденно пульсирует кровь в его жилах.

– О-о!.. – радостно воскликнула она. Глаза смотрели с любовью. – Да мы давно готовы!..

Нарушая ночной покой, в темный двор медленно вкатился «Мерседес». Тусклыми точками в салоне тлели две сигареты. Машина остановилась, но двигатель продолжал работать. Холодный свет единственного ртутного фонаря узкой полоской падал в салон, освещая лица.

– В каком-то из этих подъездов, – убрав от губ дымящуюся сигарету, произнес Ротан.

Он обвел взглядом беспорядочно горящие окна полуночников, не обратив внимания на одно. Подсвеченное тусклым светом ночника, оно затерялось среди десятков других, как далекая звезда на небосклоне. За стеклянным квадратом скрывались Сухарик с Ольгой. Они не подходили к окну и не видели зловещую тень стоявшей во дворе иномарки. Не знали, какую смертельную опасность представляет для них приезд Ротана. Погрузившись в райские кущи взаимных ласк, они приближались к высшей точке земного блаженства.

– Жалко, что не знаем, в каком, – ответил сидевший рядом с бригадиром бритый наголо парень. Его плотно сжатые тонкие губы, отсвечивающие нездоровой синевой, сломались в ухмылке. – А то бы прямо сейчас завалили. Место тут хорошее, народу мало. Тем более за бабки!

– Подъезд узнаем – не проблема. И квартиру «пробьем». Только торопиться ни к чему – обкакаться можно, – недовольный поспешностью бритого, ответил Ротан. – Чугун помнишь что сказал – если его охраняют, то лезть на рожон не будем. Надо все выяснить и работать наверняка.

– А что тут выяснять, – не согласился бритый. – Фраер хоть и «мутный», но пост ментовский у его двери не поставят. Кто он такой – тля позорная! Не авторитет, не генерал. Не таких валят. Да и баба у него наверняка есть или родители… Найдем щель, в которую пролезть можно.

Ротан включил скорость. Оставляя след на мокром асфальте, «Мерседес» бесшумно покатился прочь.

Глава 9
НА ОБЩИХ ОСНОВАНИЯХ

К офису финансовой империи Верховского подкатил кортеж автомобилей. Два черных джипа охраны с маяками, как церберы, вкатились на стоянку, умело прикрыв представительский «Мерседес» с зашторенными окнами. Обнажив стволы помповиков, на улицу высыпали бойцы охраны. Со стороны это привычное действо выглядело по-киношному напыщенным и нелепым, словно встречали не представительский лимузин олигарха, а броневик инкассаторской службы. Однако Верховский был дороже броневика и даже целого банка, потому что и то и другое принадлежало ему. Поговаривали, что за каждый модный прибамбас для своих машин: спецпредписание[20]20
  В просторечии – «спецталон»


[Закрыть] без права проверки документов, официальный маяк или федеральный номерной знак, хозяин отвалил чиновникам-мздоимцам минимум по десять тысяч баксов. Для него это сущие копейки, а тем неплохая прибавка к зарплате. Может, врут, конечно, недоброжелатели, и коммерсантам наряду со спецслужбами, «Скорой помощью» и правительством тоже положены «вездеходы»?

Верховский неторопливо вылез из пахнущего кожей и дорогим одеколоном бронированного салона и под прикрытием дюжих молодцов из службы безопасности проследовал в подъезд. Охрана в вестибюле вытянулась, как при прибытии генерала. Хотя олигарх таковым и являлся – финансовым генералом российского бизнеса и политтусовки. Перед ним многие вытягивались в струнку. Не то что охранники.

Просторный лифт с натуральным деревом и полированными зеркалами поднял Верховского на третий этаж и мягко остановился. Первой вышла «личка» [21]21
  Личная охрана (жарг.)


[Закрыть] . Осмотрелись.

Хозяин прошел по широкому коридору и вошел в приемную, тонко пахнувшую хорошим женским парфюмом. Молодая секретарша с обтянутыми короткой юбкой бедрами оторвалась от компьютера и, приветливо улыбнувшись, поздоровалась. Ожидавший в глубоком кресле Гришин, увидев шефа, поднялся, словно по команде.

– Здравствуйте, – негромко произнес Верховский и подал ему руку. – Катенька, мне кто-нибудь звонил? – спросил он девушку.

– Звонил Голубев. Обещал перезвонить позже, – доложила исполнительная секретарша. За те деньги, что Верховский ей платит, она должна быть очень исполнительной и старательной… Чем, вероятно, иногда пользовался шеф. Нечасто, конечно, а по настроению, между политикой и бизнесом. И не на холодном кожаном диване в приемной, это пошло, а в апартаментах шикарного загородного особняка, под легкую музыку класса хай-энд и бокал «Вдовы Клико».

– Ну пусть перезванивает, – улыбнулся в ответ олигарх. Отперев дверь пластиковой карточкой, он пригласил Гришина в кабинет: – Заходите.

Вошедший прикрыл за собой дверь. Герметичный тамбур наглухо изолировал звуки, словно в задраенном отсеке подводной лодки.

– Присаживайтесь, – предложил олигарх, опускаясь в рабочее кресло с высокой спинкой. – Как прошла встреча?

– Нормально. В обычной спокойно-настороженной обстановке, – сообщил Гришин, присев на офисный стул. – Пилат просит заплатить за выполненную работу. Он согласен на половину оговоренной суммы.

– Он согласен! Но, насколько мне известно, предмет договора нам не передан, – заметил Верховский, отвалившись на мягкую спинку. – За что я должен платить?

– Пилат высказал предположение, что этот «предмет» нам не особо и нужен, – сообщил Гришин. – Он отдает себе отчет в том, что мы не собираемся продавать транскодер заинтересованным странам и даже против этого.

– Он против! – возмутился олигарх. – Это его не касается! Его наняли для выполнения конкретной работы, как нанимают сантехника, киллера или проститутку!

Последнее сравнение резануло слух бывшего офицера ГРУ. Значит, и его самого Верховский считает не более чем продажной проституткой, нанятой для выполнения работы. По большому счету так и есть. Но все-таки звучит неприятно и обидно.

– Пилат догадывается, что транскодер лишь аргумент торга, а главную часть работы он выполнил. Кроме того, он готов представить нам информацию о человеке, который знает, где искать транскодер, – завершил мысль Гришин.

– Догадливость исполнителя меня не слишком радует, как не должна радовать и вас, – назидательно произнес Верховский. – А что знает тот человек?

– Трудно сказать, но что-то определенно знает. ФСБ его опекает или ловит на него Пилата, – констатировал Гришин.

– Может, это «деза», которую запустили господа чекисты, и он ни хрена не знает? – предположил олигарх.

– Пилат уверен, что не «деза».

Верховский поднялся. Он прошел по кабинету и, подойдя к книжному шкафу, тронул маятник «вечного двигателя». Сувенир пришел в движение. Хозяин вернулся в кресло.

– Мы заплатим Пилату, если он предоставит нам того человека, – вынес решение олигарх. Верховский был строг и сосредоточен. – Обмен: деньги на человека, – четко произнес он.

– Но его, возможно, охраняют… – мягко запротестовал Гришин. – И потом, зачем он вам?

– Деньги нужно отрабатывать, – ответил шеф, будто щелкнул ракеткой по теннисному мячу, отправив его в обратном направлении. – А все остальное не его дело.

Гришин легко догадался, что прозвучавший из уст олигарха ответ предназначался не только Пилату.

* * *

Старые знакомые встретились на привычном месте. Разговор предстоял недолгий, но встречаться в городе Пилат наотрез отказался. Они поздоровались, сомкнув крепкие руки, будто выражали не взаимное приветствие, а соревновались в силе.

– Заказчик согласен заплатить, но при одном условии, – медленным шагом прогуливаясь по лесной тропе, сказал Гришин.

– Какое еще условие? – встрепенулся Пилат, по привычке время от времени сканируя глазами частокол деревьев. Не мелькнет ли там, в «зеленке», чья-то тень?

– Заказчик хочет, чтобы ты притащил ему парня. При таком условии он готов заплатить.

– Он что – издевается?! – взорвался Пилат. – Пацана стережет ФСБ! За каким хреном он ему сдался?

– Я не знаю. Заказчик перед нами не должен отчитываться.

– Если твой шеф хочет парня «выпотрошить», то для этого необязательно тащить его к вам. Я могу сделать это сам и, уверяю тебя, с гораздо большей эффективностью. Ему что, очень нужен транскодер?

– Я не в курсе его конечных целей, – вполне чистосердечно признался Гришин, потому что понимал: не всему из того, что говорит ему Верховский или Голубев, можно верить. Еще неизвестно, какую роль они приготовили своему слуге в финале операции. Обычно она бывает незавидной, тем более что Гришин в этой игре – всего лишь посредник между «головой» и «оружием».

– Заказчик специально предлагает мне невыполнимое условие! – не унимался Пилат. – Или хочет подставить меня!

Резко повернувшись, он нервно ударил ствол березы. Дерево загудело и пошатнулось. Сверху упало несколько листьев.

– Это не в его интересах, – не согласился Гришин. – Хотя формально Заказчик прав. Договор включал в себя доставку «железки». Но ее нет – тогда как вариант доставка человека, знающего, где тайник. Вероятно, оставшуюся часть работы Заказчик хочет выполнить другими силами.

Гришин смолк, давая возможность Пилату обдумать предложение и принять решение. Ни тот, ни другой не знали, к чему отнести странное требование Заказчика: к причудам или упрямству, но оба понимали, что выполнить его не легче, чем проникнуть на территорию секретного объекта. И тот, и другой понимали, что в случае отказа от дальнейшего сотрудничества деньги не будут заплачены и это может вызвать непредсказуемую реакцию исполнителя. Гришин хотел, чтобы Пилат согласился на новые условия.

– Ладно, черт с вами! Я попробую еще раз, – решился на риск Пилат.

– Я почти не сомневался, что ты не отступишь, – слегка улыбнулся начальник службы безопасности банка.

– Или убью Заказчика? – по-звериному ухмыльнулся в ответ Пилат.

По странному блеску, вспыхнувшему в его глазах, было понятно, что в этой шутке есть доля истины.

– Что-то вроде того, – согласился Гришин. Посредник сел в зеленую «Ауди». Мягко заработал двигатель. Машина тронулась и медленно поехала по грунтовке в сторону шумной федеральной трассы.

* * *

Проснулся Сухарик не очень рано. Возможно, он спал бы и еще, но яркое солнце послало луч прямо в глаза, заставив парня подняться. Быстро позавтракав оставленными Ольгой бутербродами и растворимым кофе, Сухарик решил сделать полезное дело. Он надел удобные застиранные джинсы, футболку, кроссовки и, взяв со стола книжку оплаты за коммунальные услуги, вышел за дверь. На площадке пахло свежевымытым полом и влажной пылью. Сухарик утопил кнопку лифта и благополучно спустился на нем вниз.

Дело, которое предстояло сделать, было простое и обыденное – книжка оплаты коммунальных услуг закончилась, и ее следовало обменять на новую. Парень вышел на улицу и несколько раз чихнул от ослепившего его солнца. До местного ДЭЗа пешком идти минут пятнадцать. Заодно можно завернуть к киоску «Печать» и купить газету «Работа…».

В то же самое время рядом с ДЭЗом остановилась белая «восьмерка» с аляповатыми черными накладками под дверными ручками типа – колхоз. Из машины вышел высокий худой парень с овальным угреватым лицом и по-обезьяньи длинными руками. Он приблизился к храму коммунального хозяйства, внимательно изучил распорядок работы заведения и вошел внутрь. Пройдя в направлении стрелки на стене, парень уперся в табличку «Бухгалтерия» и, не раздумывая, толкнул закрытую дверь…

Дружки называли этого парня Осьминог, а послал его Ротан.

– Здравствуйте, женщины! – изобразив улыбку, поздоровался он с четырьмя сотрудницами предпенсионного возраста, чем обратил на себя внимание.

– Здравствуй, мужчина! – ответила одна из них, старательно листавшая журнал.

К ней Осьминог и подошел.

– У меня, чисто, проблема одна возникла, помогите решить, – снова улыбнулся парень, пытаясь неловко скрыть блатные интонации.

– Что за проблема? – не отрываясь от бумаг, поинтересовалась бухгалтерша.

– У меня в машине пассажир забыл кошелек, а в нем квиток о зарплате и деньги, – поведал душещипательную историю Осьминог. Для убедительности он вытащил из кармана кожаный портмоне и, раскрыв его, показал деньги. – Тут фамилия его, имя написаны… А в адресе стерлись цифры.

Женщина завороженно уставилась на героя наших дней.

– Короче, Калякин Александр его зовут. Надо деньги вернуть хозяину. Посмотрите, где он живет и телефон?..

Женщина нерешительно посмотрела на коллег.

– Небось выкуп попросишь? – высказалась самая бойкая из них.

– Да ладно, какой выкуп! – пошел в отказ Осьминог. – Если на пару пузырей накинет, то спасибо.

– А говорят, молодежь испортилась! – укоризненно произнесла старшая бухгалтерша. – Видишь, какие ребята есть.

Похвала парню была воспринята женщиной как разрешение на выдачу адреса и телефона Сухарика постороннему человеку. Все запреты, требования законов и инструкций мгновенно пали перед сердобольностью и неосмотрительностью женщин. Можно было найти десяток способов передачи находки владельцу, не выдавая неизвестному лицу конфиденциальных сведений. Но… Как всегда, сработал пресловутый человеческий фактор: на всяк роток не накинешь платок.

Записав координаты Сухарика, Осьминог пошел к выходу и сослепу налетел на шедшего навстречу парня.

– Ты чо, урод? Глаза из жопы вынь! – бандит с силой пихнул его на ряд стульев с красными спинками у стены. Сухарик едва успел упереться в стену, чтобы не упасть на них.

– Больной, что ли? – огрызнулся он и машинально толкнул Осьминога.

Наглость должна быть наказана. От неожиданного отпора братан не удержался и, растолкав стулья, плюхнулся на пол. Сухарик хотел пройти, но Осьминог быстро поднялся.

– Ты кого толкаешь, урод? – прошипел тот и ударил Сухарика по лицу.

Калякин вовремя прикрылся, но удары не прекращались. Он лишь успевал уворачиваться и закрывать лицо.

Один достиг цели. Голова зазвенела и резко качнулась назад. Тут Сухарик не выдержал. Он был выше парня и имел некоторое преимущество. Саша собрался и чувствительно ударил блатного коленом в пах. Когда тот округлил рот и выкатил глаза, Сухарик кулаком дослал ему в репу. Удар получился классным. В тесном коридоре ДЭЗа раздался громкий лязг зубов и рассыпающихся в стороны стульев.

Клиент пошел на посадку. Раскинув руки наподобие самолетных крыльев, Осьминог вновь шмякнулся на затоптанный гражданами пол. Справедливость восторжествовала.

– Ну ладно, падла! – угрожающе процедил Осьминог, когда ослепившая боль уменьшилась и ему удалось подняться. – Я тебя, козла, еще достану…

Он говорил уверенно, топыря пальцы веером, словно вышел из другого мира. От таких следовало держаться подальше, потому что доказать им ничего не удастся – у них свое понимание справедливости. С отморозками даже в СИЗО стараются не связываться. Даже если силы равны, у подонка всегда преимущество: он не стесняется пускать кровь противнику, а подходящее оружие всегда найдется – заточка, кусок кирпича или веревочная петля…

Осьминог вышел на улицу. Достал мобильник.

– Ротан, это я. Да, все пучком. Узнал… Записывай… Я попозже приеду: мне тут с одним борзым уродом разобраться надо!

Сухарик открыл скрипучую, десяток раз крашенную дверь бухгалтерии.

– Что там за шум? – не поднимая головы на посетителя, спросила уткнувшаяся в журнал женщина. Она была похожа на манекен в магазине: ярко одетая и неподвижная.

– Не знаю, – соврал Сухарик. – Там кто-то стул задел. Мне книжку поменять надо. К кому обращаться?

– Адрес, – монотонно спросила женщина. Сухарик назвал.

Вдруг манекен оживился.

– Ой! Как вам повезло! – обрадованно воскликнула работница, прекратив перебирать бумаги.

– В каком смысле повезло? – недоуменно посмотрел на нее Сухарик. Может, у старухи[22]22
  С высоты своей молодости женщин старше сорока Сухарик называл старухами. Может, в шутку. Может – всерьез


[Закрыть] крыша съехала?

– Ну как же! Кошельки не надо в такси терять! Сейчас водитель приходил, спрашивал ваш адрес и телефон, чтобы деньги вернуть! – с гордостью сообщила женщина и отдала парню жировку.

Зная, что не ездил в такси уже долгое время и никаких денег потерять не мог, парень насторожился. Кто-то приходил узнать его телефон и адрес…

Не к добру.

Сшитую степлером пачку квитанций Сухарик опустил в карман с таким видом, будто они действительно были перепачканы жиром.

– Не в красной майке, случайно, и черных джинсах? – спросил он.

– Да, да! Он только недавно ушел. Ждите, он вам позвонит…

– Ну, блин, спасибо! Уже позвонил! – недовольно проворчал парень, готовый убить «тупую бабу». – Какого хрена вы чужие адреса раздаете? Кошелки…

– Ах ты, хулиган! Таких, как ты, надо в милицию сажать! – раздался срывающийся на фальцет истеричный крик.

– Уже сажали! – бросил напоследок Сухарик и, хлопнув дверью, вышел. – Вот дура! – повторил он с чувством. Но его реплику никто не слышал.

«Красной майки» поблизости не оказалось, и это было приятно. Просто в такой погожий день совсем не хотелось трепать себе нервы из-за какого-то идиота, перевоспитать которого все равно невозможно. «Горбатых» нужно править по-другому – в соответствии с поговоркой…

Калякин вдохнул теплого воздуха, посмотрел на небо и зашагал домой. Он не заметил, как следом подозрительно медленно потащилась белая «восьмерка».

Осьминог обид не прощал.

«И все-таки, кому мог понадобиться мой адрес? – думал Сухарик. Посмотрев сначала налево, затем направо, он перешел дорогу. – „Военные“ мой адрес и так знают. „Моя милиция“ – тоже давно стережет. Маньяк-убийца, за которым все охотятся? А может быть, этот придурок в красной майке еще один маньяк? Дураки красное любят! А как же тогда фоторобот? Не того ищут?»

От внезапно родившейся догадки внутри похолодело. Если маньяк интересуется адресом, значит, собирается навестить?

Осьминог не терзался размышлениями, потому что отмерять по семь раз не привык. Он медленно ехал по дороге, не выпуская обидчика из поля зрения. Лишь когда тот углубился во дворы, Осьминог оставил машину у обочины и отправился дальше пешком. Его помыслы были просты и незатейливы, а как нож входит между ребер, Осьминог знал не понаслышке. Он давно забыл про адрес, переданный Ротану, и не заметил, что с каждым шагом неуклонно приближается именно к тому дому, который искал бригадир.

Впереди маячила спина «борзого урода», беспечно ведущего убийцу за собой.

Черный проем собственного подъезда на этот раз вызывал неприятное чувство тревоги и настойчивое желание пройти мимо. Многие люди, чувствующие приближение катастрофы, могли бы изменить ситуацию, но не сделали этого по одной простой причине: они банально не верили ни в какие предчувствия, знаки и предупреждения свыше. Пренебрегли интуицией и за это поплатились. По этой же причине и Сухарик не прислушался к собственному внутреннему голосу и свернул к дому.

Осьминог радостно прибавил шаг.

Сухарик уже приближался к подъезду и, возможно, вошел бы в него, когда случайно, боковым зрением, увидел догоняющего его угреватого парня в пролетарского цвета майке. Того самого, из ДЭЗа. Тут в мозгу что-то щелкнуло, запоздало включив предохранители. Ангел-хранитель не бездействовал.

«Раз „красная майка“ интересовался адресом, то в свой подъезд заходить не стоит», – подумал Сухарик и прошел мимо.

Осьминог ускорил шаг, переходя на бег.

Сухарик прошел мимо сверкающей лаком «Деу», припаркованной у тротуара, но она казалась ему тусклой и непривлекательной. Слух был настроен на ускоряющиеся шаги сзади.

Сухарик понял, что разминуться не удастся, и повернул к соседнему подъезду. Он открыл дверь и, поймав зрением приближающуюся фигуру с обезьяньими руками, нырнул в подъезд. Парень не знал, как надо поступать, когда тебя преследует маньяк, и сам вошел в клетку. На секунду Сухарик растерялся: бежать наверх по лестнице, вызвать лифт или просто затаиться? Но едва он ступил на лестницу, как дверь парадного с шумом распахнулась, и в помещение влетел Осьминог.

– Ну что, фраерок, свиделись? – негромко, но страшно произнес «угреватый». Не произнося ни слова, он бросился на Сухарика. Удары посыпались, как картошка из мешка. Парень старался держать оборону, не предпринимая контратак, но противник был нагл, агрессивен и безжалостен. Он напирал, намереваясь покончить с парнем. Сухарик тоже пошел в наступление. Выбросив ногу, он ударил Осьминога в грудь и бросил его к подножию лестницы. Но враг снова кинулся на штурм высоты. Сухарик отбивался руками и ногами, но бандит был силен и напорист. Осьминог выдавливал парня наверх.

Сухарик медленно отступал, поднимаясь к лифтовой площадке. Он понимал, что, пока он выше противника, преимущество на его стороне. Как только Осьминог выгонит его к лифтам, шансы на благоприятный исход резко уменьшатся. В пустом подъезде гулко отдавались шлепки ударов, тихий мат, шарканье подошв и зловещая аура беды. Людей, как назло, не было: никто не входил и не выходил из подъезда. Мертвое время.

Когда в полутемном подъезде сверкнул нож, у Сухарика сработало древнее животное чувство, позволявшее людям выжить в безвыходных ситуациях. Время будто двинулось вспять, давая возможность лучше видеть происходящее. Движения противника замедлились, а собственные мышечные реакции обострились. Все внимание Сухарик сосредоточил на ноже. Лезвие летало как бумеранг, вычерчивая запутанные траектории. Парень уворачивался. Отпихивая Осьминога ударами ног, он удерживал его на расстоянии.

Отбрасывая зловещие блики, нож мелькал перед глазами. Режущая сталь просвистела в опасной близи от левого уха. Сухарик улучил момент. С уходом с линии атаки и поворотом корпуса он отбил оружие в противоположную сторону. На захват руки парень не решился, поскольку не имел четко отработанного навыка. Придерживая вооруженную руку, Сухарик нанес сокрушительный удар. Грязные руки Осьминога не смогли задержать летящий в лицо кулак, и тот удачно врезался в нокаутирующую область скулы. Вероятно, для Сухарика это было простым везеньем, поскольку боксом он никогда не занимался, но удар оказался решающим. Запрокинув голову, бандит на время выпал из реальности и потерял ориентировку. Он начал заваливаться на спину и, не найдя опоры, рухнул на перила. Мощная шея угодила в узкий, сужающийся как рогатина проем между поручнями верхней площадки и лестницы. Две металлических полосы, как тупые ножи гильотины, врезались в шею Осьминога. Это был смертельный капкан.

Раздался утробный хрип. Нож стукнулся о пол. Тело выгнулось и расслабилось. Бандит затих. Из окрасившегося в красный цвет рта показалась вялая темная струйка.

Все произошло столь быстро и нелепо, что не сразу дошло до сознания. Сухарик растерянно посмотрел на мертвого Осьминога и испуганно попятился. Ноги его подогнулись.

Получалось, что он убил человека! Это наихудшее из всего, что с ним могло приключиться. Плевать, что он только защищался, при нашем справедливом правосудии и отсутствии денег в кармане – это верная тюрьма. А она, как говорил Зощенко, не место для интеллигентного человека.

«Только бы никто не вошел…» – с частотой сто двадцать ударов в минуту билось в висках. Осторожно переступив через перегородившие проход ноги в черных джинсах, Сухарик вырвался на улицу.

Тщательно огляделся. Нежелательных свидетелей не было. Повинуясь неведомому инстинкту, парень отправился в противоположную от дома сторону, удаляясь от места происшествия.

* * *

Аппарат из желтоватой пластмассы зазвенел стройным аккордом. Телефон оперативной связи остался почти единственной связующей нитью между многочисленными подразделениями бывшего КГБ, отправившимися «в автономное плаванье». Эта секретная телефонная сеть не имеет прямого выхода в город, но связана со всеми городами России. По этому телефону могут звонить только свои.

Каледин снял трубку и представился.

– Здравствуйте, Михаил Юрьевич, – громко и четко произнес официальный голос. – Это из СВР беспокоят, помощник директора полковник Колосов. Мне звонил Леонид и просил помочь коллегам.

– Здравствуйте, Виктор Николаевич! – искренне обрадовался Каледин. – Да, у нас проблема, и вся надежда на вашу службу.

– Вопрос серьезный. Директор в курсе. Он дал указание оказать помощь. Для оперативности, я думаю, вам стоит прислать сотрудника, – высказал пожелание Колосов. – Специалистов я предупрежу.

– Это было бы очень хорошо, – согласился Каледин. – Тогда, Виктор Николаевич, от нас приедет капитан Игнатов. Распорядитесь, чтобы его пропустили.

– Нет проблем…

Всего через два часа служебная «Волга» ФСБ остановилась перед воротами штаб-квартиры Службы внешней разведки. Дальше постороннюю машину не пропустили. Однако на проходной капитана Игнатова уже встречали, и никаких проблем с проходом на особо режимную территорию не случилось. Вежливый молодой человек с располагающей внешностью провел капитана по ухоженной «главной улице» объекта и повернул к главному зданию из стекла и бетона.

Стеклянные двери. Пост охраны. Разовый пропуск с полосой. Капитан еще раз предъявил свое служебное удостоверение и оказался в просторном вестибюле.

– Нам налево, – предупредительно произнес молодой человек и приветливо улыбнулся, обнажив ряд белых зубов. Игнатов подумал, что отбор здесь по-прежнему очень жесткий. Он слышал, что в Первый главк всегда отбирали самых-самых. Или блатных – детишек начальников. В таком случае одни не вылезали из Европы или Штатов, вкушая прелести жизни идеологического противника, а другие пахали за себя и за того парня где-нибудь в вечно воюющей, «больной» Африке с ее мухами цеце и повстанческими движениями. Хотя, конечно, служба всякая важна, служба всякая нужна.