Текст книги "Мир снов"

Автор книги: Юрий Мымриков

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 13 страниц)

– Мама, Папа, как же я за вами скучаю, – произнес я лицам на портрете.

Меня наполнила грусть и воспоминания о них.

Можно сказать, что мои родители были образцовой семьей. Вообще, все мужчины в моем роду таковы и есть, сильные характером, да и физической силой тоже. Отец моего деда, служил при царе и имел такую силу, что однажды убил коня одним лишь ударом кулака. И мой отец, и дядя не были исключением. Мой отец был инструктором в «Федерации альпинизма и скалолазания», ну а про дядю я уже упоминал. Все женщины были просто красавицами, не только внешнее, но и внутренним миром.

Мама моя была искренней и очень доброй, заботливой женщиной. Она работала в химической лаборатории. Но кроме химии она очень, очень любила готовить, и даже мечтала о своем маленьком кафе.

Я очень по ним скучаю, и мне не верится, что их больше нет. Мне было восемнадцать лет, когда их не стало. Тогда, они праздновали фарфоровую свадьбу – двадцать лет совместной, счастливой жизни. Отец специально обустроил тогда все наилучшим образом. И подготовил все, для романтических выходных в горах. Помню, я вместе с ним выбирал все необходимое для этого и даже место проведения их праздника. Хоть отец и говорил мне, что это место опасно камнепадами и обвалами, но я ссылался на то, что оно просто превосходно и очень красиво. И я до сих пор виню себя, что уговорил его. В тот день прошел большой обвал…

Кровать была аккуратно застелена. Я лег на нее, но не ощутил мягкости, закрыл глаза и погрузился в воспоминания.

Я пролежал так до вечера. Если бы не шум в соседней квартире, то пролежал бы и до утра. Время пролетело, как один миг. Мне пора было возвращаться в больницу, но я хотел еще попасть к своим родственникам. Но оставлять Марину одну ночью тоже не хотелось и я решил, все таки лучше вернуться к ней, а к дяде и тете сходить завтра.

Дорога «домой» заняла у меня намного больше времени. Я всегда любил пройтись по ночному городу перед сном, подышать воздухом. Так я и поступил в этот раз, решил представить, что я все ощущаю и чувствую, и неспешным шагом побрел к больнице.

***

Стояла глубокая ночь, когда Кирилл пришел к дверям больницы. Не спеша он прошел сквозь входные двери. На входе сидел спящий дежурный врач, возле него горела лишь маленькая настольная лампа, а под его спящим телом был журнал с кроссвордами. Пройдя далее Кирилл, поднялся на третий этаж к палате Марины. Подойдя к двери ее палаты он удивился плотно закрытой дверью. Дверь постоянно была немного приоткрыта.

«Может сквозняком закрыло», подумал Кирилл и прошел сквозь нее.

Оказавшись внутри, он не увидел ничего. Было очень темно. Приборы не светили. Присмотревшись, он увидел пустую койку, на которой раньше лежала Марина.

– Не понял, – удивленно сказал себе под нос Кирилл, – Может я палатой ошибся?

Выйдя на коридор, он взглянул на дверь.

– Нет, палата Марины, но где она сама? – спросил он сам у себя.

Зайдя снова в палату, он обошел ее по периметру, но не осталось и следов ее перебывания здесь. Даже «зеленоглазые» приборы испарились.

– Марина, Марина!!! – закричал он во весь голос. И если бы его было слышно, то вся больница бы сбежалась на его крик.

Если бы он был в своем теле, то сердце его просто вылетело бы из груди и лопнуло где-то посреди палаты, забрызгивая стены кровью.

– Марина!.. Нет!.. Неужели я опоздал? – горланил в панике Кирилл.

Выбежав из палаты, он направился вниз к дежурному врачу, который также тихо спал. Приложив к его голове руку, Кирилл попал в его сон.

Яркий солнечный свет ударил Кириллу в глаза. Был солнечный день и доктор играл на поляне с женщиной, видимо супругой и двумя мальчишками.

«Дети», – подумал Кирилл, – «Как удачно».

Он подскочил к ним и не успев доктор опомниться, как ему последовал вопрос:

– Где она?

– Молодой человек, вы о ком говорите? – тихо спросил доктор, оторвавшись от занятия, и поднялся на ноги.

– Девушка из триста восемнадцатой палаты, Марина Аксенова, где она, отвечай.

– Не знаю я ни какой Марины, отцепитесь от меня.

– Хорошо, я отцеплюсь, но может твоя семья будет посговорчивей, – Кирилл закрыл глаза и огородил женщину и ребят металлическим, высоким забором.

– Я могу поместить туда, что или кого угодно, как насчет голодного льва? – блефовал Кирилл.

Он помнил, что создать может только неживое во сне.

– Или может… – только хотел он еще что-то придумать, как доктор его перебил.

– Прошу ненужно, я не знаю, честное слово – не знаю, Богом клянусь, отпусти их, отпусти, – чуть не плача лепетал дежурный.

Кирилл почувствовал сильный толчок. Земля задрожала:

«Он просыпается, нужно валить отсюда».

– Смотри, если соврал я вернусь за тобой, – буркнул Кирилл, создавая дверь и только открыв ее, он убрал забор и вышел в реальность.

– Куда ночь туда и сон, куда ночь туда и сон, куда ночь туда и сон, приснится же такое, – произносил дежурный, потирая сонные глаза.

Кирилл же направился в кабинет к Малышеву. Возможно там есть какие-то следы, где можно искать Марину.

Проходя через все стены палат и кабинетов, Кирилл бежал, летел, несся в кабинет. Найдет ли он там то, что поможет ему найти след Марины, он не знал, но надежда его окрыляла.

Забежав в темный кабинет Малышева, он стал рыскать по нему. Взглядом, перебирая все вещи, на рабочем столе доктора он заметил записную книжку. Но, дотронуться к ней и полистать он не мог, его рука просто проскользнула сквозь нее, как и всех других предметов кабинета. Кирилл дул на листы записной книжки, махал руками, пытаясь создать своими движениям вихрь или ветер, что бы перевернуть ее, но ничего, записная книжка не реагировала.

– Блин, ну переворачивайся же ты, – во все горло заорал Кирилл.

Выбившись из сил, испытывая все знакомые ему методы передвижения предметов, Кирилл подошел к окну и взглянув на небо через окно произнес:

– Боже, если ты есть, прошу тебя, помоги мне! Я чувствую, она в опасности, но я ничего не могу сделать, что бы помочь ей. Дай мне сил или подсказку где она может быть… Ами…

Не успев договорить свою «молитву», позади себя он услышал звук открывающейся двери. В темноте он увидел силуэт девушки, но это была не Марина. В свете луны он мог ее разглядеть. Она была немного ниже ее, золотистые прямые волосы чуть выше плеч просто светились и переливались от света луны. Одета она была в светлый сарафан, который не прикрывал ее плечи и на нем были нарисованы темные листья деревьев. Девушка включила свет в кабинете, и он уже мог полностью разглядеть ее милое лицо, красивые темно-зеленые глаза осматривали кабинет и когда Кирилл встретился с ней взглядом, на ее лице появилась милая улыбка. На левой руке были надеты небольшие часики, на правой руке резиновый браслетик, желтого цвета. В ее ушах сверкали маленькие серьги, на которые он не смог не обратить внимания, они были похожи на маленькие звездочки.

– Привет, – промолвила, глядя на него девушка.

Кирилл оглянулся по сторонам, осматривая, нет ли еще кого-то в кабинете.

– Привет, – повторила она еще раз.

– Привет, – не уверенно ответил Кирилл.

– А что ты здесь делаешь посреди ночи?

– А а, я ты, меня? – не зная, что ответить от растерянности, запинался Кирилл.

– Тоже чаем у докторов снабжаешься? – она подошла к столу и открыла средний шкафчик стола Малышева, – Да, чай у него и в правду самый вкусный, – доставая несколько пакетиков из пачки, продолжала она, – И кто ему такой приносит, интересно? Тебе достать парочку? – поднеся пакетики к носу, вдохнув аромат их содержимого и взглянув на Кирилла, она также, как ни в чем не бывало, продолжила свой разговор, – Ммм клубничка, так что, надумал? Будешь?

– Ты кто? Ты меня видишь? – выдавил из себя Кирилл.

– Ой, какая же я не вежливая. Меня Лада зовут, – она протянула ему руку, – А тебя?

– Очень приятно я… – протянув ей навстречу руку, но также как и со всеми предметами и живыми существами, его рука просто прошла сквозь ее ладонь. От этого она выронила пакетики чая из рук и попятилась назад.

– Ты… Ты… Ты… Призрак? – она медленно попятилась от него задом к двери.

– Нет, стой, прошу, я не призрак, и я не причиню тебе вреда. Умоляю, стой…. Лада, так ведь? Забавное имя и редкое, я Кирилл, – пытаясь успокоить ее тихим, спокойным голосом старался говорить он, но голос дрожал так же как и у нее.

Кирилл прошел сквозь стол, а девушка только наблюдала за ним, продолжая не спеша пятиться к двери.

– Не подходи… Я буду кричать.

– Не кричи, а если закричишь, ты сделаешь только себе хуже. Как ты объяснишь свое ночное пребывание в кабинете врача? Я не причиню тебе вреда, поверь мне, Лада. Ты здесь работаешь или лечишься?

– Лечусь, не подходи, стой, остановись, – настаивала она.

– Хорошо, смотри, я остановился, я не подойду к тебе, даже могу отойти дальше, – сделал он несколько шагов от нее. – Только не кричи и не уходи. Я не призрак, хотя, может и призрак. Я также лечусь здесь, хотя, лучше сказать лежу… На третьем этаже в триста пятьдесят шестой палате. Можешь сходить посмотреть или давай сходим туда вместе.

– Никуда я не пойду, тем более с приведением – на мгновение она замолчала. – А по правде сказать, ты даже не похож на призрака, ты красивый и выглядишь очень реалистично. Если бы не то, что ты проходишь через предметы… Я бы и не подумала.

– Извини, – сделал он виноватое выражение лица, – Прости, что напугал тебя. Я сам был в шоке от того, что ты меня увидела. Ты первая такая, кто увидел меня, понимаешь ли… – не успев договорить, как Лада его перебила.

– Тихо кто-то идет, – ночная гостья забежала за стол и присела за ним.

Мимо кабинета прошел человек, шаркая по полу ногами, видимо это был дежурный доктор, во сне которого недавно побывал Кирилл. Он подошел на свет к кабинету и заглянул в него:

– Сергей Петрович? Вы здесь? – он осмотрел зрительно кабинет, – Опять этот старый хрен свет не потушил, да еще и дверь не закрыл, маразматик чертов, чтоб ты обделался ночью.

Похоже, не только у Кирилла Малышев вызывал отвращение.

Дежурный щелкнул выключателем, закрыл дверь и повернул ключом в замке.

Когда все стихло, Кирилл подошел к своей гостье и присел возле нее. Он хотел прикоснуться к ней, но Лада резко отстранила от него свою руку.

– Нет… Не нужно, не трогай меня.

– Лада, послушай меня, мне просто нужна помощь, и без тебя мне не справиться, тем более ты здесь, видимо, надолго, – указал Кирилл на закрытую дверь, – Поэтому, прошу, выслушай и помоги мне, я тебе обещаю, что не причиню тебе вреда. Просто попытайся довериться мне.

– Постоянно у меня проблемы, из-за моей доверчивости. Правду мне мама говорит: «Лада, повзрослей уже. В свои девятнадцать лет ты ведешь себя, словно маленькая девочка, всем веришь и от этого все твои неприятности», – она замолчала на мгновение и продолжила, – Ладно, говори, что нужно.

Кирилл поднялся из-за стола и указал пальцем на записную книжку:

– Видишь ли, как ты и заметила, я не могу ни к чему прикоснуться, а мне нужно узнать информацию об одной девушке. Мне кажется, что-то должно быть здесь, полистай ее для меня, – повторно указал Кирилл на записную книжку.

Лада тоже поднялась из-за стола и взяла в руки блокнот, начала его листать.

– Что тебя интересует?

– Не знаю, любые упоминания про Марину Аксенову. Может эвтаназии, может еще что-то, посмотри в самом конце записей.

Лада подошла к окну, из которого ярким светом светила луна, освещая ее и блокнот. В ярком свете девушка еще больше напомнила Кириллу ангела, только без крыльев.

Она быстро перелистала листы к последней странице, на которой было что-то написано, но не единственного упоминания о Марине там не было. Красивым почерком были написаны слова: «Нубар проснулся».

– Где то я уже слышал это «Нубар», – задумчиво сказал Кирилл, – Пролистай немного вперед, – попросил он.

Девушка, теперь уже, медленно пролистывала страницы блокнота в обратном направлении. Кирилл бегло глазами просматривал их, но кроме каких-то служебных записей, имен и фамилий больше ничего не было.

– Черт, черт, черт, ничего, – он отошел от стола и снова взглянул в окно, – Марина, где же ты?

– А кто она? Эта Марина, – спросила Лада, и положили записную книжку на ее законное место, и подошла к Кириллу.

– Это очень дорогой для меня человек, знаешь. Чувствую, ты здесь застряла до утра и поэтому у меня есть время тебе все рассказать, если ты конечно не против моей компании?

– Нет не против, – сказала Лада, усаживаясь на диванчик Малышева, – Тем более, как ты сам сказал: «Мы здесь надолго», – улыбнулась она.

Еще новая подруга Кирилла пересмотрела все остальные шкафчики стола и полки его шкафа, но и медицинской карточки Марины тоже не было.

***

До самого утра я проговорил с Ладой, точнее я говорил, а она только слушала. Я рассказал ей всю свою историю от самого начала, в некоторых местах моего рассказа я чувствовал ее искреннее переживание и соболезнование. Под утро она просто уснула на кожаном диване. До начала работы Малышева было еще порядка двух часов. Я присел рядом и наблюдал за этим милым ангелочком, которого мне послали всевышние силы.

– Интересно, что ей снится? – подумал я и приложил свою руку к ее лбу.

Ничего сверхъестественного, в моем случае, я не почувствовал и как обычно, мгновенно перенесся в ее сон. Я очутился на крыше высокого дома. Небо было пасмурным, и предвещало дождь. Лада стояла ко мне спиной, в нескольких метров от края крыши и усердно водила рукой. Лишь подойдя к ней поближе, я увидел перед ней мольберт, а в руке ее карандаш, которым она водила по полотну. Я подошел к ней еще ближе. Лада меня до сих пор не замечала, отходя немного в стороны, я хотел разглядеть ее рисунок, но четко его увидеть я не мог. Медленно, шаг за шагом, я приближался к погруженной в свою работу девушке, которая все также меня не замечала. Ее рука стала быстрее водить карандашом по полотну. Приблизившись к ней почти в плотную, я все-таки, смог рассмотреть рисунок на полотне. Это был человек в шапке или кепке, державший в руке некий предмет, напоминающий крупное зеркало. Лицо его было продолговатым, но на нем четко были выделены глаза и рот, рядом возле человека находилось существо, больше похожее на пса или волка. Рисунок явно, был еще, не окончен и в нем было нечто жутковатое и пугающее. Лада, наконец, почувствовала мое присутствие и обернулась…

Все задрожало и стало медленно удаляться вдаль.

«Она просыпается», – подумал я, и мгновенно создал дверь и вышел через нее.

Открыв глаза, Лада осмотрела кабинет и остановив свой взгляд на мне проговорила:

– Доброе утро, не поверишь, ты мне только что снился, – она привстала с дивана и подошла к окну, – Уже утро, мне нужно выбираться отсюда, – Лада открыла шкаф стола Малышева, под бумагами она достала маленький ключик. – Он всегда держит его здесь, – улыбнулась она мне, – Заходи в гости, пятый этаж палата пятьсот сорок один, буду всегда рада, – она повернула ключом в замке и вышла за дверь, закрыв ее, сказав при выходе:

– Ключик позже занесу и, кстати, я тебя больше не боюсь.

Я же остался в кабинете в надежде дождаться Малышева и может услышать что-то важное о Марине. Время тянулось как назло, долго. Я слышал, как в соседние кабинеты заходили доктора, медсестры и пациенты, но дверь Малышева так и не открывалась. Меня душило тяжелое чувство пустоты и неведения о судьбе Марины. Больше всего убивает ожидание в тот момент можно накрутить себе много лишнего. И как раз эти все, лишние мысли не покидали мою черепушку.

– Думай о хорошем, только о хорошем, – шептал я сам себе, стараясь хоть как-то успокоить и подбодрить себя.

Уже полдень, но дверь так и оставалась нетронутой, лишь пару раз в нее кто-то постучал и дернул за ручку.

Ждать я больше не мог, мне нужна была информация о Малышеве. Где его искать, и возможно Марину, поднявшись на пятый этаж больницы и подойдя к палате под номером пятьсот сорок один сквозь двери, я заглянул в внутрь нее. Это была обычная палата на четыре койки, только одна из которых была занята Ладой, все остальные были свободными. Возле окна стоял мольберт, именно тот который я видел в ее сне, только полотно было прикрыто тканью и рассмотреть, что на нем написано было невозможно.

– Тук-тук, – издал я звук стука в дверь, – Можно войти?

Увидев мою голову, выглядывающей сквозь дверь, Лада улыбнулась и сказала:

– Ты и так почти вошел, проходи.

Я прошел в палату и встал перед Ладой, глядя на мольберт.

– Ты художница? – указал я на него.

– Есть немного, – покраснев и устремив свой взгляд в потолок, проговорила она.

– Что рисуешь, если не секрет? Можно посмотреть?

– Нет… Нет… Нет, еще не законченно, в основном портреты, а иногда пейзажи. Все от настроения зависит, быстро же ты ко мне пришел, соскучился по мне?

– Да, Лада, соскучился, мне опять от тебя помощь нужна, если ты, конечно, не против опять выручить меня?

– Это по поводу Марины?

– Да, а ты сообразительная, понимаешь. Малышев так и не появился сегодня, можешь у кого-то поинтересоваться, где он? Может его адресок или еще что-то?

– Хорошо, я постараюсь, но при одном условии.

– Да, и каком же?

– Сегодня ты со мной вечером пьешь чай, – улыбнулась она мне и встала с кровати.

– Пойдем, – позвала она меня за собой, – Сейчас я к своему лечащему врачу зайду, он постоянно с твоим Малышевым вместе вечером зависают, в кабинете закроются, выпивают видимо.

Лада вышла из своей палаты. Я последовал за ней к кабинету ее врача, который находился на том же этаже. Постучав в дверь, на которой висела табличка «Смирнов Николай Павлович», Лада зашла в него, я же, как и обычно, проскользнул насквозь.

– Здравствуйте Николай Павлович, к Вам можно? – входя в кабинет, проговорила Лада.

– О, Ладочка, да конечно проходи.

За столом сидел мужчина лет сорока, приятной внешности: высокого роста, с густыми черными волосами и с маленькими очкам на глазах, не понятно, как державшимися на большом носу. Его кабинет практически не отличался от кабинета Малышева, отличие было лишь в расположении мебели.

– Присаживайся, как твои дела? Кошмаров и галлюцинаций больше нет? Никто к тебе не приходит больше?

«Галлюцинации?» – задумался я, может это и есть причина того, что она меня видит?

– Нет, Николай Павлович, все хорошо, – ответила Лада, глядя не на доктора, а на меня, потирала она свои маленькие пальчики друг о друга.

– Тебя явно что-то беспокоит, Лада. Расскажи мне, ведь я врач, я помогу тебе.

– Нет, правда, все прекрасно, честное слово. Спасибо за то, что разрешили мольберт поставить в палате, это меня здорово успокаивает.

– Хорошо, так что же тогда тебя привело ко мне? – приспустив очки, доктор стал рассматривать ее с ног до головы. Если бы я мог, то за такой взгляд в сторону Марины, он мог бы сильно поплатиться, но, увы, это было не в моих силах.

– Николай Павлович, я хотела спросить, а Сергей Петрович будет сегодня? Я хотела у него проконсультироваться по одному вопросику, – переведя свой взгляд с меня на него и натянув пониже, на колени свой сарафан, в котором я ее видел еще с ночи, спросила Лада.

– Все что тебе нужно могу сказать я, а Сергей Петрович в служебную поездку отправился, так что минимум месяц его здесь точно не будет. Всеми его пациентами как раз буду я заниматься, так что консультируйся со мной, – не отрывая своего «взгляда» от Лады говорил он.

– Лада, Лада, спроси за Марину, где она, она из триста восемнадцатой палаты, – произнес я Ладе.

– Дело в том, Николай Павлович, что я бы хотела нарисовать портрет одной девушки, но ее нет в своей палате, и я… – не успев договорить, как он перебил ее.

– Какой девушки?

– Я не знаю как ее зовут, она из триста восемнадцатой палаты, у нее такое загадочное лицо, я хотела ее запечатли… – снова не договорив, он опять перебил ее.

– Увы, Ладочка, ее больше нет с нами, вчера вечером она умерла.

– ЧТО??? Нет, ты лжешь, сукин ты сын, – закричал я и подлетел к нему, – Отвечай где она, – я бил его руками по лицу, по столу, но без толку, мои удары проходили сквозь него.

– Какой ужас, а что с ней случилось? – дрожащим голосом спросила Лада, она смотрела на мои действия и отодвинулась дальше от доктора.

– Я не могу разглашать информацию о пациентах, я клятву давал и, кстати, не смею больше тебя задерживать, я сейчас занят.

– Но… – хотела еще что-то добавить Лада, как ее снова перебил доктор.

– Пойди, отдохни, я тебя не задерживаю или тебе успокоительное нужно? – сдвинув брови, грозным взглядом посмотрел он на нее.

Не сказав больше ни слова, Лада встала и вышла. Я продолжал «бить» врача, но без толку, он просто встал со своего места, подошел к шкафу и взял оттуда бутылку, опрокинул прямо из горла, сделав несколько глотков, поставил ее на место и вышел из кабинета. Я же, как заведенный, продолжал бить потому месту, где сидел Смирнов и кричал:

«ЛОЖЬ, ЛОЖЬ, ЭТО ВСЕ ЛОЖЬ».

***

День пролетел стремительно и незаметно. Вечер опустился на больницу.

– Как ты, Кирилл? – спросила стоя возле него Лада.

– Я не могу поверить, что я опоздал, это все моя вина. Если бы я не пошел посмотреть свой дом и не оставил ее одну, то ничего бы этого не было, как мог я поддаться соблазну, зная что Марина в опасности.

– Не вини себя, если бы ты даже был рядом ты ничего не смог бы сделать, возможно, такова судьба и ее, и твоя, – ее глаза покраснели и из них начали капать слезы, – Мне очень жаль, – проговорила она и села на свою кровать и прикрыла глаза руками.

Впервые, со времени своего «пробуждения», Кирилл почувствовал усталость и тяжесть в ногах. Его сознание просто отказывалось верить в то, что он услышал.

– Я пойду к себе в палату, устал я что-то, – сказал он и вышел, оставив Ладу одну.

Придя к себе в палату, он как обычно подошел к окну и взглянул на ночное небо.

«Если ты где то там, прости меня, Марина, я не сдержал своего слова и подвел тебя».

Кирилл опустил голову и вглядывался вдаль, за горизонт – в темноту города. Как он хотел сейчас заплакать, взвыть, закричать не человеческим голосом, чтоб вместе с криком из груди вырвалось сердце. Его душа была пуста. Образ Марины стоял у него перед глазами. Он чувствовал себя кем-то другим, падшим и безликим, таким пустым, пустым внутри. Часть его мертва.

Где-то вдалеке темного города резко вспыхнул и погас ярко-красно-багровый свет.

– Вот это молния, – сказал себе под нос Кирилл, далее последовал еле слышный хлопок, – И гром сегодня какой-то тревожный.

 
Я слышу твой зов,
Доносящийся с затерянного и отдаленного берега.
Я отчетливо слышу твой плач,
Призывающий повернуть время вспять.
Где ты сейчас?
Ты заблудилась?
Отыщу ли я тебя?
Ты одинока?
Тебе страшно?
Будешь ли ты ждать меня?
Сможешь ли дождаться?
Смогу ли я увидеть тебя вновь?
 

Нашептывал он очень тихо.

– Красивые слова, – услышал он позади себя и обернулся. Позади него стояла Лада, в руках она держала две чашки, – Ты мне обещал чай вместе попить вечером.

– Да, я помню, но ты ведь знаешь, это будет проблематично, – и он провел рукой сквозь чашку, которая уже стояла рядом с ним на подоконнике.

– Мне очень жаль, что так все получилось с Мариной, – она вновь опустила глаза вниз, – Но ведь это жизнь, все когда-то там будем. Ты ведь не знаешь, может ей сейчас там легче, чем здесь. А твоя жизнь продолжается, это надо пережить. Потери неизбежны. Уверена, она на всегда останется в твоем сердце именно такой, какой ты видел ее в последний раз.

– Последний раз я видел ее словно это была не она, мрачный – злой взгляд, грубый голос, она не хотела со мной даже разговаривать.

– Вы поругались?

Пока Кирилл размышлял над поставленным ему вопросом, Лада подошла к койке, на которой лежало спящее тело Кирилла и пристально, разглядывающее, смотрела на него и провела рукой по его лицу, задевая волосы.

– Значит, все твои слова правда, – повернулась она к новому знакомому.

– Как видишь Лад, я тебе не соврал, спасибо тебе за поддержку и за то, что ты появилась, – его слова перебил звук из кармана халата Лады.

– Прости, это мама звонит, – она поставила чашку на стол с аппаратурой и поднесла телефон к уху, – Нет, мам, не сплю… У меня все хорошо здесь…Что случилось?… Какой кошмар… Нет, я ничего такого не слышала… Ну да, мы ведь на другом конце города… Успокойся, все хорошо будет… Да, утром созвонимся, Спокойной ночи… И я тебя.

– Что-то случилось? – спросил у нее Кирилл, когда она опустила телефон обратно в карман светло-зеленого халата.

– Да, представь, у нас в городе только что дом взорвался. Маме знакомая позвонила, видимо утечка газа.

– Значит, это была не молния и не гром, – повернувшись к окну, вымолвил Кирилл, – Я видел яркое свечение и звук грома, я думал где-то дождь идет и это гроза.

Лада стояла возле Кирилла у окна. На улице медленно начали гаснуть свет в домах, фонари на улице, мигающий светофор – будто на последнем дыхании, мигнув дважды желтым цветом – также погас.

– Хорошо, что в больнице резервный генератор есть, – Кирилл повернулся в сторону своей кровати и себя, – Хотя раньше приборы светились ярче.

Одна за другой лампочки на приборах стали гаснуть, прозвучал протяжный звук, напоминающий слабую сирену. В палате воцарилась полная темнота.

– Кирилл, мне страшно, – тихо прошептала Лада.

– Не бойся, сейчас должен включиться резервный генератор. Хотя, мне казалось, он должен был сразу автоматически сработать, может что-то выбило.

– Проведешь меня в мою палату? Там мне будет спокойней.

– Да, пойдем. Иди на мой голос, не волнуйся, это всего лишь темнота.

– Я боюсь темноты, – шепнула Лада.

Сделав несколько шагов, Кирилл почувствовал в себе нечто-то странное, его ноги с трудом передвигались, голова закружилась. Ноги на секунду или две потеряли способность держать тело в вертикальном положении. На секунду он ослеп, но сознание не потерял. В ушах появился противный звон.

– Какого черта? – он опустился на колени, – Моя голова.

Звук в его ушах становился все сильнее и звонче. От этого звука голова ходила кругом, перед его глазами стали пролетать яркие образы, которые он мог разглядеть даже в темноте, родители, дядя, тетя, Марина, Артём.

– Кирилл, тебе плохо? Что с тобой? Я тебя не вижу, где ты? Отзовись… Кирилл??

Звук усиливался. Кирилл не слышал и не видел ничего и никого кроме этих образов. Боль, жжение по всему телу ощущал он. Громкость звука все повышалась и достигла такого уровня, что Кирилл просто потерял сознание.

Лада на ощупь добралась до двери и держась стенки, вышла на коридор клича Кирилла, но его голоса она не слышала. Из соседних палат повыскакивали пациенты, те, которые в состоянии были сами передвигаться.

Прошло около получаса. Электричество до сих пор не дали. В коридоре было темно. Разговор людей был лишь о том, почему нет света, и куда смотрят врачи и персонал, проклинали и текущую власть, и государство. Лада, облокотившись спиной к стене, повторяла лишь.

– Кирилл, Кирилл, где ты?