Текст книги "Сингапурские этюды"

Автор книги: Юрий Савенков

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 14 страниц)

Время летних муссонов

Там, где было море

С моря подул ветер, он принес с собой крепкий запах рыбы, морских водорослей и радостное ощущение прохлады. Легкий бриз как-то вдруг сбросил душное ослепительное покрывало влажной жары, в которой таяли дома, пальмы, бульдозеры, утюжившие соседние бурые холмы, одинокие корабли вдали.

– Наконец грянул муссон, – тихо улыбнулся Ясин, – он немного запоздал в этом году.

В Сингапуре нет привычного для нас чередования сезонов – «все то же лето тешит глаз». Листки календаря словно слиплись в густом, вязком воздухе. И даже свойственное другим тропическим странам деление на сухой и дождливый сезоны тоже отсутствует. Дожди могут нагрянуть в любое время, но зато и длятся недолго, хотя, как правило, весьма обильны. С 1962 по 1965 год зафиксированы восемь случаев, когда более половины всех осадков месяца падало на один день. Местные жители скептически относятся к таким понятиям, как самый жаркий или самый влажный месяц, хотя и принято считать январь самым мокрым, а июль самым сухим. Словно в подтверждение их скепсиса несколько лет назад рекордсменом по дождю стал октябрь.

Как-то я пытался убедить одного сингапурского знакомого, что в мае, конечно же, намного жарче, чем в ноябре. Ох уж эта неистребимая страсть к сравнениям, свойственная нам, жителям умеренных широт! Сингапурец решительно отвергал разницу, и, когда все аргументы были исчерпаны и мы остались при своих мнениях, он молча положил передо мной таблицу метеорологических наблюдений: за 30 лет разница между самым теплым и самым холодным месяцами составляла чуть больше одного градуса! Самый длинный дождь продолжался 24 часа. Он был зарегистрирован метеорологической станцией 9 декабря 1969 года. В эти сутки выпала почти пятая часть годовой нормы. Необычные холода наступили, например, в декабре 1973 года. Сводка погоды звучала так: «Холодно, плюс 22 градуса». Жители забеспокоились, говорят, резко возросла продажа одеял. Но если учесть, что средняя дневная температура плюс 26,3 градуса, то, как видите, разница небольшая. Случается, правда, и такое. Нагрянул как-то шторм, и в течение получаса была зафиксирована температура плюс 7,2 градуса. Прямо-таки драматическое изменение погоды. Но это из области абсолютных рекордов.

^{Силуэты Сингапура}

И все-таки не правы те, кто думает, что здесь сезонов нет вообще.

Малайцы, например, различают мусим ронток (пору листопада). Чем не наша осень! Правда, мимолетны эти осенние дни, только-только дерево сбросило засохшие листья и вот уже снова стоит одетое в первозданную зелень. Или сезон дуриана. Два раза в году мускусный дурманящий запах то и дело напоминает о себе, заглушая все другие запахи. Но и, наконец, муссоны. Само слово «муссон» происходит от арабского «маусин» («сезон»). Если море и широта, на которой расположен Сингапур (всего 130 километров к северу от экватора), стирают грани между сезонами, то муссоны влияют на сезонные колебания.

Ученые различают здесь четыре сезона. С декабря но март дует северо-восточный муссон – зимний. Он приносит дожди. Сюда пробираются холодные ветры из Сибири и северной части Тихого океана. Долог их путь, и когда они проходят над теплыми морями, то теплеют сами. Порой они, правда, меняют направление и идут над материком. Тогда Сингапур может испытать прохладную волну. В апреле – межсезонье. Северо-восточный муссон медленно отступает, и на смену ему идет муссон юго-западный, летний. Он суше и теплее. В мае – сентябре этот муссон – на вахте. Но вот парадокс. Здесь он редко бывает именно юго-западным. Такая строгость в направлениях ветра скорее свойственна Малаккскому полуострову. В Сингапуре же муссон может быть южным и даже юго-восточным. Происхождение этих воздушных масс – австралийское и южнотихоокеанское. Май-сентябрь – самое сухое время года. Осадки выпадают гам, где тихоокеанская ветвь муссонов встречается с другой ветвью – из Индийского океана, но эта «зона конвергенции», как говорят метеорологи, крайне редко проходит над Сингапуром. В октябре-ноябре – еще одно межсезонье. Юго-западный муссон отступает, а северо-восточный медленно приближается и в конце ноября-декабря берет бразды правления в свои руки. Но изменчив его нрав. Нет-нет да и покинет он остров раньше времени, и в январе вместо положенной влажной погоды воцаряется сухая. Совсем рядом, в Индонезии, бушуют наводнения, а в Сингапуре власти обращаются к населению с настойчивым призывом экономить воду.

Мы стоим у окна в маленькой уютной квартире многоэтажного дома, открытого морю и ветру, в новом жилом районе, возникшем совсем недавно на юго-востоке Сингапура. Я не первый раз встречаюсь с Ясином и каждый раз поражаюсь основательности – не по годам – его суждений. Импонирует мне и неспешная манера его речи. Говорит, словно перебирает четки.

– Раньше на этих местах возвышались бурые холмы, – рассказывает Ясин, – но, когда возникла идея изменить ландшафт восточного побережья, стали осушать море и наращивать берег, понадобилась земля, много земли. На месте полосы берега, когда-то затопляемой приливом, и дальше, на месте морского дна, стали создавать твердую «подушку» для будущих дорог, парков, домов. Срезали холмы. Вот они – перед нами, эти дома, видите, чуть вдали, словно корабли на рейде, – Ясин показывает туда, где в мареве тают белоснежные дома, – Приморский бульвар. Так что выходит – наши холмы дали им землю.

Слишком мало свободной земли в Сингапуре, а плотность населения – одна из самых высоких в мире (3812 человек на квадратный километр). И при нынешних темпах прироста не далее как в конце нашего столетия численность населения должна превысить три миллиона. Как решить проблему? Прежде всего за счет неба. Стали строить дома повыше – 30, 40, 50 этажей уже не редкость. Особенно в районе делового сити, где вверх поползли небоскребы банков, морских и страховых компаний, торговых фирм.

У берега и моря свои счеты. Море родило Сингапур, дало толчок его росту и вот теперь отступает, помогает утолить земельную жажду. Вся история Сингапура – это история взаимодействия моря и берега. Сингапур и начинался-то с осушения болот. Сингапур родился как порт, и, когда потребовалась земля для его причалов, болота пришлось потеснить.

На месте мангровых зарослей возник и Паданг – зеленая равнина перед серым правительственным зданием «Сити-холла», откуда была провозглашена независимая республика. Выпуклая чаша Национального стадиона с огромными световыми башнями, превращающими ночь в день в пору жарких футбольных баталий, лет шестьдесят назад была убежищем крокодилов и питонов. В этих болотистых местах некогда скрывались от правосудия самые опасные преступники.

Поправка в справочниках

Приморский бульвар, который виден из окна дома, где живет Ясин, – это только часть осуществляемого плана увеличения площади острова за счет моря. Речь идет прежде всего о полном изменении восточного побережья от мыса Мата-икан – Рыбий глаз (что теперь звучит весьма иронически: море осушают, рыба уходит) до устья реки Сингапур.

^{Сингапур строится}

Первоначальный замысел был скромным. В начале шестидесятых годов власти искали способ разгрузить восточное побережье от непрерывно растущего потока машин. Подсчитали, что, вместо того чтобы идти традиционным путем – расширить дорогу, лучше потеснить море, что даст дополнительную площадь и для других целей. И вот в районе с отметкой «8¾ мили» по Ист-Коуст-роуд нарастили берег, осушив море, и заняли таким образом у него 16 гектаров. Эксперимент оказался успешным. И тогда решили предъявить морю «счет» посолиднее.

Началось наступление – долгое и упорное. По многокилометровому конвейеру с низких холмов Чанги двигалась срезанная экскаваторами бурая земля. Иногда эту землю перегружали с конвейеров на баржи и везли к месту назначения, потом долго утюжили катками. На отвоеванной площади строили жилые кварталы, школы, коммерческие центры, пляжи, парки. На новой земле, в новых домах уже живут люди, переселившиеся из старых домов на сваях, рыбацких хижин. На месте срезанных холмов появилось водохранилище – пополнились запасы драгоценной пресной воды. На бывшем морском дне растут деревья, пока маленькие, не успевшие пустить глубокие корни: плакучие казуарины, сладкие плюмерии, миндальные деревья, королевские пальмы. Появился здесь большой фруктовый сад, где со временем будет расти 20 видов местных деревьев – дуриан, рамбутан, мангостан, манго, авокадо, чику, помело (самый большой из цитрусовых), маболо («вельветовые яблоки»), чьи розовые плоды напоминают персик. Старожилы ворчат, что многие молодые сингапурцы не могут отличить маболо от мангостана, поэтому и возникла идея разбить сад – пусть новое поколение не забывает, как выглядят фрукты тропиков. У садовников много проблем. Ведь характеры у деревьев разные. Одно дело – неприхотливая папайя: и плоды дает быстро – через 10 месяцев, и сажать ее можно ближе к морю, другое дело – дуриан, который плодоносит лет через двенадцать и требует более сухой почвы.

Шло время. Своего сырья уже не хватало. Сингапурцы закупили миллионы тонн прекрасного светло-желтого песка у своего соседа, благо индонезийские острова рядом. Так что площадь острова увеличивается и с помощью экспорта. Появилась магистраль, которая связывает восточное побережье с западным, и большая ее часть построена на месте бывшего моря. Напротив Шэнтон-вэя, делового банковского центра, возникает Марина-сити, еще один город-спутник. Когда работы будут завершены (по планам – в середине восьмидесятых годов), площадь центральной прибрежной зоны увеличится розно вдвое. Так что Мерлайон, существо, стоящее на постаменте неподалеку от устья реки Сингапур, скоро будет видеть не только привычные корабли на рейде, но и огни города.

И еще один проект. «Разрушают, вырывают с корнем, сравнивают, расчищают – вот что круглые сутки делают тракторы, бульдозеры, другие машины там, где совсем недавно было самое любимое место отдыха сингапурцев. Ушли в прошлое милые дни забав и солнца.

Больше нет на карте малайского поселения Айер-Чемурох, дома для выздоравливающих, принадлежавшего детскому обществу Сингапура, дома Красного Креста для детей-инвалидов, школы Телок-Паку. На их месте – руины, пыль, грязь.

Но этот захватывающий дух сценарий – лишь прелюдия к футуристическому проекту. Для армии экспертов, инженеров, рабочих не остается времени для тоски. Они участвуют в гонке…» Эти строки принадлежат репортеру местной газеты Сони Япу. Так возникал новый аэропорт в Чанги, рядом с местечком Матаикан. Непросто создается новый Сингапур, и в динамичном поиске пространства люди теряют не только трущобы, но и прекрасные песчаные побережья, оазисы тишины.

Как видите, журналист, писавший по заданию редакции деловой репортаж о создании аэропорта, сумел почувствовать и передать эту противоречивую атмосферу. Не всегда сингапурцы сдерживают эмоции, как думают иные.

В 1981 году Международный аэропорт в Чанги начал действовать. Вторая полоса возникла целиком на месте моря.

Проект изменения восточного побережья далеко не единственный план увеличения площади острова за счет моря. Внушительно выглядят работы на западе: там появляются новые земли промышленного района Джуронг и портовых доков. На севере, в Сембаванге, где прежде была английская военно-морская база, наращивают берег для будущих судостроительных и судоремонтных предприятий.

36 квадратных километров земли море уже «подарило» Сингапуру, а что 6 процентов всей его площади. Лет через семь-восемь появится еще 20 квадратных километров земли, не временной, образующейся при малой воде, а постоянной. Придется вносить поправку в географические справочники – площадь Сингапура непрерывно растет. Море вызвало к жизни Сингапур и теперь уходит, чтобы дать ему новое жизненное пространство.

Дом, в котором живет Ясин

– Давно живете здесь, Ясин?

Добрые глаза его теплеют, когда он погружается в воспоминания.

– Больше года. Переехали из старого дома на сваях. Он стоит на дороге в аэропорт Пайя-Лебар. Там жили несколько поколений нашей семьи. Первым поселился мой прадед. Низкий дом, в окно заглядывают ветви сиреневых бугенвиллей, бросают тень кокосовые пальмы. Там я родился и вырос. Но к новому дому, как ни странно, привык быстро. Может быть, потому что близко море. Моя специальность – навигационная картография.

Ясин работает в картографическом отделе Управления порта. Это служба занята составлением расписания приливов и отливов, движения ветров, разработкой подробных карт вод, омывающих Сингапур. Безопасность мореплавания, улучшение условий судоходства в Сингапурском и Малаккском проливах – а на этих тесных морских дорогах никогда не бывает скучно – ради этого работают Ясин и его коллеги.

Вот дом, в котором живет Ясин, взгляните на его красочные балконы. Словно многорасовое сингапурское общество в разрезе: ярко-желтое изображение бога мудрости Ганеши на двери – здесь живут приверженцы индуизма: приторный запах ароматических палочек, маленький красный семейный алтарик с иероглифами – китайская семья; зеленая табличка с арабской вязью изречений из Корана – это мусульмане, скорее всего малайцы. Квартиры рядом, а еще недавно их обитатели жили порознь: в китайском городе, индийском квартале, малайском кампонге.

Когда сэр Раффлз планировал развитие Сингапура, он безукоризненно следовал имперской политике «разделяй и властвуй». Карта 1828 года подтверждает это. К северу от Стэмфордского канала (нынешний район Брас-басах) жили европейцы. На восток – арабское поселение. Сейчас здесь Араб-стрит. Еще дальше на восток кампонг, который предназначен для бугов. На запад от того места, где жили европейцы, административный и коммерческий центр (теперь Паданг, Сити-холл). Через реку жили чулия – индийцы-мусульмане с Коромандельского берега. На юго-запад – китайские кварталы. Южнее – малайский кампонг. Старая карта зафиксировала лишь первые штрихи расселения жителей Сингапура. Потом приезжали новые иммигранты, и люди селились только по расовому признаку. Свои ехали к своим. Более того, китайцы, например, стали подразделяться по диалектам. Гуандунцы жили в районе Крета-айер, фуцзяньцы – на Чайна-стрит и т. п.

Иммигранты в Сингапуре поселялись временно в дешевых одно– и двухэтажных домах, однако порой эти временные жилища становились постоянными. Добавили еще один этаж, пристроили каморку – глядишь, дом, рассчитанный на одну семью, вмещает десять. В колониальную пору семья занимала часть террасы, несколько семей делили иногда перегородками комнату, довольствуясь крошечным пространством; жили даже в дотах, оставшихся после второй мировой войны. Но и такой дом для этих людей был якорем; в Сингапур привела их невыносимая бедность на родине, однако якорь обрастал «ракушками», требовал чистки. Положение стало катастрофическим, особенно когда после войны население резко возросло.

А что же хозяева? Английские колонизаторы и не помышляли о создании элементарных жилищных условий для местных жителей. Функция Сингапура – торговля, а она шла успешно, единственное сырье – рабочая сила, и с ней было все в порядке. Так считали англичане. Между тем местный колониальный жилищный комитет свидетельствовал: в 1947 году 72 процента населения (940 тысяч) жили в центре на трех квадратных милях: 300 тысяч обитало в сердце города на тысяче акров. И прискорбный вывод того же комитета: «Сингапур страдает от болезни, имя которой – гигантомания. Создан хаотический мегаполис в результате беспланового роста. Поколения живут и вырастают в условиях катастрофических для здоровья и морали». Таково было наследство, которое получило правительство независимого Сингапура. Началось интенсивное строительство дешевых стандартных многоэтажных блочных домов. Появились округа (их еще называют соседствами), в которых постепенно строили магазины, рынки, школы, клиники, стадионы, общественные центры. Во многих соседствах возникали предприятия легкой промышленности. 15–20 процентов рабочей силы приходится теперь на жилые округа. Там, где три или более соседств расположены рядом, образуется городской центр, вокруг которого группируются универмаги, кинотеатры, банки, библиотеки. Массовая программа расселения создала элементарные условия жизни для многих людей. В подобных домах живет сейчас более половины населения Сингапура. И процент этот растет. К 1986 году, по официальным прогнозам, три четверти населения будет жить в современных домах.

В результате жилищной программы удалось до какой-то степени снять напряжение в сити. Занимая всего один процент площади, он давал работу тридцати процентам людей!

– Как живется на этажах? – спрашиваю Ясина.

– Далеко не все привыкают так быстро, как я. Нередко жильцы привозят в новый дом свой старый семейный промысел, старый уклад. Как-то соседи стали замечать на шестах, встроенных в один из балконов, слишком много белья. Скоро все выяснилось: жильцы устроили в квартире прачечную. И мои родители грустят по старому месту. Вспоминают, как после заката собирались под сенью кокосовой пальмы и вели долгие задушевные беседы – под кваканье лягушек и треск цикад. Вот и сейчас родители ушли к старым друзьям. Пригласили на традиционную малайскую свадьбу. Это редкость в новых районах. А сестренке здесь нравится больше: «Никто не мешает делать уроки…», а там каждый хотел общаться…

Кстати, насчет общения. Его, конечно, недостает в новых районах. Об этом говорят жители, пишет пресса. Опрос, проведенный властями среди населения многоэтажных домов, выявил такую закономерность: только семь процентов детей до 12 лет играют во дворе. Большинство приковано к квартирам. И еще любопытная цифра. 90 процентов опрошенных предпочитают жить не выше десятого этажа. А ведь практически во всех соседствах очень многие дома выше двадцати этажей. Живущие на одном этаже почти не знают друг друга.

– Едут в лифте, – огорченно говорил Ясин, – молчат. Чтобы не смотреть на соседа, разглядывают свои Ногти.

И вот сообщение прессы: «Шестилетняя девочка упала в канал – это случилось в жилом округе Макферсон. Толпа молча наблюдала, как хромой двенадцатилетний брат девочки пытался ее спасти. Он звал на помощь, но никто не прыгнул в мутные воды». Что это? Равнодушие?

Социологи отмечают рост преступности за последнее время. Особенно среди молодежи. И прежде всего в новых, только что возникших районах. Многие комментаторы склонны считать одной из причин этого явления быстрый распад традиционной семьи в условиях урбанизации. Этим они также объясняют и увеличение числа самоубийств, и значительное распространение наркомании среди молодежи.

В Сингапуре ищут разные способы борьбы с наркоманией. Так, в округе Марин-парэйд, том самом, что виден из окна квартиры Ясина, группа жителей совместно с местным отделением полиции организовали комитеты жильцов для разъяснения вреда наркомании. Депутат парламента от этого избирательного округа заинтересовался идеей, решил перехватить инициативу у полиции и возглавил движение за создание комитетов жильцов. Акция была успешной, и теперь комитеты организовывают по всей республике. Сфера их деятельности безгранична: беседы, концерты, спортивные состязания, кампании борьбы за чистоту. В их задачи входит и борьба с хулиганством, насилием и воровством в лифтах.

За короткий срок в Сингапуре произошло великое (по масштабам острова!) переселение людей. 80 процентов сингапурцев, живущих на четверти территории, можно смело квалифицировать как полностью урбанизированных. В данном случае маленькие размеры острова – преимущество. Сингапур, к счастью, лишен тех проблем, которые заботят его соседей: феодальных пережитков и аграрного перенаселения.

Незнакомцы, люди разных рас, привычек оказались вдруг вместе. Они не могут оставаться незнакомцами, иначе не будет общества, нации. Нужно преодолевать расовые барьеры спомощью многорасовых организаций. Среди них – комитеты жильцов.

В предзакатные часы на площадке перед домом, где живет Ясин, собираются юные обитатели и азартно играют в плетеный ротанговый мяч. Это сепак-рага (сепак – пинать, рага – корзина), малайский футбол. В отличие от классического футбола здесь не нужно забивать голы. Традиционный смысл игры – как можно дольше не дать мячу упасть на землю. Можно касаться его любой частью тела, кроме рук (в этом сходство с футболом). Две команды по шесть-восемь человек располагаются по кругу. Игрок не может касаться мяча больше трех раз подряд. Побеждает та команда, которая продержит мяч в воздухе дольше противника или нанесет большее число ударов.

Те, за кем я наблюдал, играли в модернизированную игру, более популярную в наши дни, – сепак рага джаринг. Две команды по три игрока разделены сеткой (джаринг). Правила игры очень напоминают волейбольные, в том числе и счет: игра до пятнадцати очков.

Традиционную игру жителей малайских кампонгов здесь, в новом районе, полюбили и выходцы из Пенджаба («Посмотрите на этого сикха в малиновом тюрбане! Он лучший игрок в нашей округе», – комментирует Ясин), и китайцы, и тамилы.

Индийская традиция украшать себя гирляндами из жасмина и роз по торжественным случаям находит приверженцев и среди неиндийцев. Правда, гирлянды плетут чаще из орхидей – это уже сингапурская поправка. Китайский обычай дарить на традиционный Новый год по лунному календарю красные пакетики с деньгами детям и одиноким родственникам постепенно начинают заимствовать представители других общин. Растет число смешанных браков. И хотя в обществе еще не изжиты центробежные тенденции, первые признаки преодоления общинной обособленности ощущаются здесь, в новых кварталах.

– А знаете, почему в сепак-рага так любят играть перед закатом? – спрашивает Ясин. – Ротанговый мяч символизирует солнце. И вот люди не хотят, чтобы оно уходило…

Рядом с домом, в котором живет Ясин, по новому, только что проложенному шоссе со звучным именем Бедок-хайвэй шли грузовики, бетономешалки с непрерывно вращающимися барабанами; по конвейеру, то пропадая под мостом, то снова появляясь на горизонте, двигалась бурая земля туда, где только что было море.

А с моря дул ветер, он приносил с собой крепкий запах рыбы и водорослей, радостное ощущение прохлады… Стояла пора летних муссонов.