Текст книги "Гуд бай, Америка… (СИ)"

Автор книги: Юрий Артемьев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 15 страниц)

Ну а местность тут была малонаселённая, зато это малое население было уж больно набожным. Тут от одной церкви до другой было от пяти до семи километров. Но все какие-то не такие, как у нас. Пара методистких церквей, одна пятидесятников, и ещё одна, тоже каких-то баптистов-кальвинистов.

На мой вопрос, где тут можно купить машину, пастор посмотрел на меня, как на инопланетянина. И я понял, что попали мы конкретно.

10 октября. 1974 год.

США. Штат Флорида. Венеция.

Александр Тихий.

Небольшая задача по математике. Расстояние от окрестностей Таллахаси, где мы «приземлили» наш самолётик, до небольшого городка с гордым названием Венеция, что расположен в окрестностях Тампы всего-то каких-то четыреста с небольшим километров. Скорость движения пешехода – примерно пять километров в час. Делим, считаем, получается, что если бы мы двигались пешком без сна и отдыха, то дня за четыре точно бы дошли. Сегодня десятое октября. А теперь вопрос: Как мы сюда смогли добраться за такой срок?

Придётся рассказывать всё по порядку.

* * *

Шестого было воскресенье. Поэтому жизнь в малонаселённой местности вообще замерла. Да и мы были усталые донельзя… Вот и пришлось нам воспользоваться гостеприимством местного священнослужителя. Ещё и удивлялись такой его радости от того, что в его доме живут гости.

Следующий день выпал из календаря, потому что мы отсыпались, отлёживались, отмывались… Отдыхали, в общем…

И весь день седьмого, а потом и восьмого октября нам стали ездить по ушам и развешивать всякую религиозную лапшу.

На наши вопросы по поводу приобретения машины и продолжения нашего путешествия, мы так и не получили никакого внятного ответа.

Девятого октября мы просто напросто поблагодарили гостеприимного пастора за такой радушный приём, и ушли в обратном направлении, в сторону Таллахасси. Так как до него было ближе всего. Мелкие посёлки мы решили проигнорировать, потому что не фига там делать. Выйдя на «большую дорогу», нам повезло поймать попутку. Какой-то фермер подвёз нас на своём грузовике до города.

Но оказалось, что и в Таллахасси, тоже делать было особо нечего. Даже, несмотря на то, что этот городишко, с населением меньше ста тысяч человек, фактически является столицей штата Флорида. Где переночевать-то мы нашли, но покупку машины нам тоже пришлось отложить на следующий день.

Зато Маринка на радостях оторвалась, устроив себе и нам шопинг в местных магазинах. Не так уж и много денег потратили, зато сменили имидж. Теперь мы уже выглядели совсем не так, как ещё день назад. А это нам скоро очень пригодится.

* * *

И вот, десятое октября. Переночевав в местном отеле мы пошли за машиной. Выбор был невелик, но и мы особо не капризничали. Купили Додж Чарджер шестьдесят восьмого года выпуска. Двухдверный, купе. Мощный, агрессивный и прожорливый.

А что? Русский понт – дороже американского доллара. Мы заправились до полного бака, и примерно часа за три уже были далеко от слишком уж гостеприимной столицы штата Флорида.

Дорога была нормальная, погода солнечная, настроение… А вот настроение было не ахти. Потому что мыслей разумных не было от слова совсем.

Ну, добрались мы до Флориды… А что дальше? Куда пойти, куда податься? Тупик.

Двигаться в сторону юга, чтобы постараться добраться до точки максимально близкой к Острову Свободы? Кажется, там есть такое местечко – Ки-Уест… И до Гаваны там всего-то каких-то двести километров… А дальше что? Вплавь? Я столько не проплыву. Купить яхту? Боюсь, что денег не хватит. Угнать корабль или самолёт? Да… Голливуд отдыхает от моих нереальных сюжетов.

* * *

Но, как всегда, случайность рулит. Проезжая мимо города, название которого пишется Venice, что созвучно с итальянской Венецией, я обратил внимание на указатель «Venice Municipal Airport», и мы решили посмотреть что там и как…

Интерлюдия.

10 октября. 1974 год.

США. Штат Техас. Хьюстон.

– Сэр! Есть новые сведения. Обнаружен угнанный самолёт.

– Где, в Мексике?

– Нет, сэр. Совершенно в противоположной стороне. Около Таллахасси. Он упал на поле с тростником.

– Когда?

– Судя по всему шестого числа. Но обнаружили только сегодня.

– А те, кто были в самолёте, погибли?

– Нет, сэр. Там не обнаружено никаких тел.

– Самолёт сгорел?

– Нет. Тогда бы его обнаружили раньше. Да и повреждений у самолёта особых нет. Похоже на то, что приземлились на поле ночью, а самолёт, коснувшись земли, перевернулся. Люди ушли, бросив Сессну на поле.

– Ну и чёрт с ними! Дело уже закрыто. Молодой О,Нил не подавал заявления о похищении самолёта. Тем более он застрахован. Старого Питера убили эти «Бандидос», а потом их всех перестрелял племянник. Если фермер из Таллахаси захочет возмещения ущерба за свой тростник, то пусть владелец самолёта сам с ним решает этот вопрос. Незачем больше ворошить эту историю.

Интерлюдия.

10 октября. 1974 год.

Республика Куба. Варадеро.

– Шикарная гостиница. Прям дворец.

Павел Анатольевич Судоплатов сидел в деревянном шезлонге на небольшом балкончике с видом на пляж.

– Так это и есть почти что дворец, товарищ генерал. – сообщил ему помощник. – Бывшая вилла какого-то миллионера. Дю Понт его фамилия. Ну а теперь всё национализировали. И виллу эту и поле для гольфа…

– Эх… Скинуть бы лет двадцать… Вон как молодёжь резвится.

Невдалеке, на примыкающем к вилле песчаном пляже, действительно было шумно. Молодые крепкие ребята играли в нечто напоминающее волейбол, только без сетки. А в лазурных водах тёплого моря Сергей Карпин, которому совсем недавно присвоили звание капитана госбезопасности, учил плавать совсем юную девочку, лет двенадцати на вид.

– Сергей – молодец. Нашёл подход к девочке. А то иногда больно на неё смотреть. Сядет, и сидит, глядя куда-то вдаль. А глаза у неё такие грустные и взрослые. Чья она дочь, товарищ генерал?

– Сирота она. Мать её погибла вместе с Авдеевым. До последнего ему патроны подавала.

– А кто её отец?

– Да не было у неё никогда отца.

– Ну и как же она здесь, с нами?

– А она теперь наша… Как дочь полка. Но ничего. Скоро её жених приедет. Вот она и повеселеет.

– Какой жених? Она же ещё маленькая…

– Да и он тоже не большой…

– Вы про Сашу или про Лёшу?

– Про Сашку, конечно. У Лёшки своя невеста есть.

– Товарищ генерал! Вы думаете, что они смогут вот так вот запросто попасть на Кубу?

– Сам скоро увидишь.

– А если у них не получится?

– Получится. Не сомневайся!

– А если…

– Если не получится, значит, я в нём ошибался. А ты знаешь, что я редко ошибаюсь в людях.

13 октября. 1974 год.

США. Штат Флорида. Венеция.

Александр Тихий.

Хорошо, что сегодня не пятница, а воскресенье. Уж больно много планов у нас на нынешний день. И пятница тринадцатое, хоть и суеверие, конечно, но уж больно сильно бы давило на психику. Так бывает, когда человек сам себя накручивает. Чёрная кошка дорогу перебежала. Ерунда вроде бы. Но начинаешь думать о всяком таком, и всякое такое обязательно случается. И сразу же возникает мысль: «Кошка виновата». А причём тут кошка? Сам виноват, потому что верит дурак во всякую суеверную хрень.

Но сегодня такого не будет и быть не должно. Воскресение – день пустой. Нормальные люди развлекаются, отдыхают, трахаются и бухают… А мы что? Мы как все… За три дня в Венеции, уже заработали себе репутацию богатеньких буратин, у которых денег куры не клюют. И они, эти буратины, не стесняясь, тратят их направо и налево. Мы уже полетали со разными местными пилотами. Маринка с Лёшкой уже даже вчера совершили свой «первый» прыжок с парашютом. Я отказался. У меня были другие дела. Но об этом чуть позже.

Ну а сегодня, мы летим на Ки-Уэст, самую южную точку Штата Флорида. Пилот, с которым мы договорились, этому совсем не удивлён. Там и море почище, и отели побогаче. Как раз для таких бездельников, как мы.

У нас вещей совсем немного. У каждого всего лишь по одной небольшой сумке. И лишь моя сумка была побольше. Но на этот раз у нас была не четырёхместная Сессна-сто семьдесят два, а шестиместная Сесна двести шестой модели, тем более с поплавками. Так что вещи у нас все были в салоне.

Маринку мы посадили рядом с пилотом, и она строила ему глазки. Ну а мы с Лёхой вальяжно разместились позади них и в общем-то делали вид, что нам всё глубоко по фигу…

Да. Но только первые часа полтора полёта. Я тщательно следил за временем и приборами. Пилот летел над водами Мексиканского залива, держа в поле зрения береговую линию. Мы видели яхты и всякие другие суда. Богатые люди отдыхали по полной программе.

А потом я приставил пистолет к голове пилота и предложил ему не дёргаться, если он хочет сохранить свою жизнь.

* * *

Маринка ловко перехватила управление, а пилота мы с братом перетащили на задние сидения.

– Не убивайте! – в глазах пилота плескался ужас.

– Если ты будешь себя хорошо вести. Ты понял?

Пилот усердно закивал головой.

– Плавать умеешь?

– Д-да…

– Не переживай! Мы тебе ещё и спасательный жилет дадим. Они же есть у тебя тут?

– Да, конечно. Там. За сиденьем.

Мы нашли спасательный жилет с пробковыми вставками и напялили его на нашего пленника. Всё это время Марина, вместо того, чтобы снижаться, заходя на посадку вблизи Ки-Уэста, поднимала крылатую машину всё выше, и выше, и выше…

Это же наша песня. Вот ей мы и руководствовались.

Отсюда до Кубы километров сто восемьдесят примерно. А граница проходит примерно посредине Флоридского пролива. Так что при нашей скорости, нам надо всего лишь, чтобы хотя бы полчаса на нас никто не обращал внимания, и мы уже будем почти у берегов Острова Свободы.

У нас было два варианта. Лететь низко-низко, чтобы не попадать на радары, или набрать высоту побольше, находясь на территории США, а потом соколом с высоты набирая скорость снижаться в сторону Кубы.

Я очень долго сомневался, как быть и что делать, но в конце концов решил положиться на наш русский авось. Авось и получится.

Из своей большой сумки я извлёк, купленный сутки назад парашют.

– Ты знаешь Брукса? – спросил я у пилота.

– Да. Давно знаю.

– Так вот. Этот парашют я приобрёл вчера у него. Он заверял меня, что с ним всё в порядке. Ты доверяешь ему?

– Да. Пол – нормальный парень. И пилот неплохой.

– Передашь ему привет, когда вернёшься в Венецию!

– Вы меня отпустите?

– Конечно. Нам надо на Кубу попасть. А убивать тебя у нас и в планах не было. Ты же нормальный парень… Самолёт у тебя застрахован?

– Застрахован.

– И от угона тоже?

– Кажется…

– А вот это тебе от нас, так сказать, за моральный ущерб.

Я протянул ему пачку стодолларовых купюр.

– Ты же не в обиде на нас.

– Нет. Что вы…

– Надевай парашют!

* * *

Глядя, как выпавший в дверь самолёта на высоте больше двух километров, его бывший пилот раскрыл парашют, Лёха спросил:

– Сколько у нас времени?

– Сам считай! Минут семь-восемь он будет болтаться под куполом. Купол не особо управляемый. Это тебе не «крыло». Так что куда приземлится, туда и приземлится, скорее всего, на воду. Береговая охрана его подберёт если что. Он парень вроде бы опытный. Избавится от парашюта, побултыхается в спасжилете какое-то время. Не замёрзнет. Море тут тёплое.

– Думаешь, что за это время успеем долететь до Кубы?

– По крайней мере, границу почти пересечём. Думаешь, что они будут поднимать истребители из-за нас? Вряд ли. Пока прочухаются, пока поднимутся…

– Дай-то бог… – задумчиво пробормотал брат.

– Ладно. На бога надейся. А сам не плошай! Ну, что? Ты за руль или я?

– Давай сначала ты лезь туда. А потом Маринка сюда, а я к тебе рядом.

Я забрался на место пилота и перехватил управление. Наша боевая подруга ещё какое-то время сидела рядом, а потом Лёха помог ей перебраться назад. Всё это время я поднимал наш самолёт ещё выше. Когда брат разместился рядом со мной и пристегнулся, я спросил его:

– Ну что? Начнём?

И перевёл самолёт в пологое пикирование, набирая при этом скорость всё больше и больше.

Глава 25

Глава двадцать пятая.

За окном смеркалось, день катился в не́быль.

И пропал, растаял, словно вовсе не́ был…

Вечер, чёрной тушью, небосвод подкрасил.

Звёздами посыпал, чтобы был прекрасен.

На прогулку вышел месяц двоерогий

Подсветил он небо Млечною дорогой.

Нежная прохлада.

Ночь, ночь, ночь…

Только лишь под утро…

Прочь, прочь, прочь…

* * *

За окном светает… Ночь катится в не́быль…

Я и сам не знаю: Был я или не́ был.

13 октября. 1974 год.

США. Штат Флорида. Венеция.

Александр Тихий.

Давно уже заметил за собой одну черту, с которой мне никак не получается справиться. Причём ни в той, ни в этой жизни. Я не умею расслабляться. Заходя в кафе, чтобы просто напросто выпить кофе, я стараюсь сесть спиной к стене, и наблюдаю за входом. При этом сразу замечаю, где есть второй выход. Смотрю за посторонними людьми, хотя мне нет до них совсем никакого дела. Но я, стараясь не привлекать к себе внимания, разглядываю их, пытаясь понять степень опасности, которая может от них проистекать. Нет. У меня нет глаз на затылке. И меня тоже можно избить, побить и даже убить. Но я постоянно пытаюсь угадать то, что может произойти через секунду, через минуту…

Паркуясь, сразу ставлю машину мордой на выезд, чтобы не тратить время на всякие развороты повороты, если что… А когда иду по тёмному переулку, стараюсь пропустить вперёд того, кто топает сзади… Для этого очень неплохо подходит приём с прикуриванием сигареты. Причём, прикуривая, я поворачиваюсь к тому, кто меня обгоняет…

Паранойя? Может быть…

Но почему тогда я так часто попадаю в самые глупые ситуации, которых можно было запросто избежать? Да потому что, в случае возникновения какой-нибудь преграды на пути, штурмую её, как бык на арене. И мне плевать какого цвета тряпка у тореадора. Впрочем, как я слышал, быку на цвет тряпки тоже плевать…

Но, как мне однажды сказали, ещё в детстве: «Мой бог – счастлив!». Даже до конца не понимая, что это на самом деле означает, я когда-то очень давно, ещё в прошлой жизни, поверил в это. Поверил в свою удачу…

Но я не из тех счастливчиков, что выигрывают миллион долларов, купив лотерейный билетик за рубль. И не из тех. кто случайно знакомится в библиотеке с прыщавой девицей в очках, женится на ней, а она оказывается двоюродной племянницей Рокфеллера и единственной его наследницей.

В этом мне никогда не везло. Так в чём же тогда моё везение? Наверное не в том, чтобы не попадать во всякие неприятности, а в том, чтобы выбираться из всего этого жидкого дерьма с минимальным ущербом для себя. Как говорится, синяки и царапины – не в счёт. Но надеясь на русский «авось», я искренне верил, что мне повезёт. Обычно так всегда и было… Наверное, это уже где-то в крови… Там, в глубинах подсознания…

Вот и сейчас то же самое и происходит. Набрав побольше высоты, запускаю наш самолёт в пологое пикирование, направляя его примерно в сторону Кубы. Надеюсь. Что я не промахнусь мимо этого острова. Куба – она же длинная. Не в Гавану прилечу, так в Варадеро. Или ещё куда-нибудь…

Скорость самолёта сразу становится больше. Теперь осталось только не прозевать тот момент, когда надо будет перейти в горизонтальный полёт, не зацепив при этом воды Мексиканского залива своими поплавками. Аэродинамика самолёта с поплавками и без него, всё-таки отличается довольно сильно. Ну, ещё бы… Это как аэродинамика лося и лосихи. И рога лосю мешают быстро бежать через лес, и снизу там висит чего-то ещё, за пеньки цепляется…

* * *

На этот раз у меня, как ни странно, всё получилось именно так, как я и рассчитывал. Мне удалось по пологой траектории снизиться практически до самого минимального предела. Я внимательно следил за альтиметром, а попутно пытался прочувствовать, как ведёт себя наш летательный аппарат. Странно, но наличие поплавков даже не чувствовалось. По крайней мере, я даже не заметил особого различия между этой Сессной и той, на которой мы летали до этого. Но так даже будет лучше.

Внизу было море… море воды… и ничего больше. Мы летим на высоте примерно метров сто. Ниже я опасаюсь лететь. Если что-то вдруг случится…

А как говорится в тех самых законах Мёрфи. Если что-то может случиться, то это наверняка случится. А если всё идёт ровно и правильно, значит что-то тут не так…Так что если что-то с нами случится, то нужна хоть какая-то высота, чтобы успеть исправить положение.

Держим курс прямо на юг. Надеюсь, что мы не промахнёмся мимо Кубы.

Интересно. Как вся эта моя воздушная акробатика выглядела со стороны. Наверняка на радарах береговых служб, было видно, как я стал резко терять высоту. Ну а потом, надеюсь, я пропал с их экранов. Хорошо бы, чтобы они подумали, что наш самолётик упал в воду.

* * *

Летим низэнько-низэнько… Может нас никто не увидит…

Прошло уже минут двадцать… Наверное, скоро уже будет невидимая граница между надоевшими уже Соединёнными Штатами и вожделенной Республикой Куба. Только бы бравые барбудос не стали стрелять в нас сразу, не разобравшись.

Эх… Ещё полчасика бы протянуть, и всё будет в порядке. А там берег… Приводнимся, и подрулим к песчаному пляжу, как опытные мореходы. Только бы шторма не было. Но, вроде бы, небо чистое, море спокойное… Дай бог, чтобы и дальше всё так же и было.

Интерлюдия.

Где-то во Флориде…

– Сэр! Сообщение с рыболовецкого судна.

– Ну что там у них?

– Они подобрали в мере человека. Он утверждает, что у него под угрозой оружия угнали самолёт, а его самого выбросили с парашютом.

– Парашют тоже был с ним?

– Про это ничего сказано не было. Сообщили, что подобрали в море человека в спасательном жилете. Документов нет, а сам он сильно пьян. И у него ещё есть деньги. Целая пачка сотенных.

– Вот как? Понятно. Только что по телетайпу была информация про самолёт, пропавший с радаров. Что-то эта история какая-то непонятная получается. Самолёт угнали, а он упал в том же районе, где нашли его владельца. Если он точно владелец самолёта, а не какой-нибудь кубинский нелегал.

– Нелегал с пачкой долларов? Сомневаюсь. А может он сам, будучи пьяным, утопил свой самолёт. И чтобы получить страховку, выдумал про каких-то угонщиков? Только вот откуда у него с собой столько денег?

– Разберёмся, когда его доставят на берег. Сообщите в береговую охрану. Пусть посмотрят в том районе. Какие-нибудь обломки от самолёта могли остаться на плаву… Парашют… Держи меня в курсе!

13 октября. 1974 год.

Где-то над Флоридским проливом…

Александр Тихий.

К моему великому изумлению, мы летели, летели и ничего не происходило. За нами не гнались истребители. Воды Мексиканского залива не патрулировали корабли береговой охраны. Нам на перерез не вылетели бравые кубинские пилоты. И вообще… Никого нигде не видно. Скорость у нас упала, но мы по-прежнему летим в сторону Острова Свободы на небольшой высоте.

Что за фигня? И это у них у всех называется: «Граница на замке»? Хотя о чём говорить, если даже лет через пятнадцать, почти такая же Сессна, пролетела через полсоюза и приземлилась прямо на Красной площади, возле Храма Василия Блаженного. А через пятнадцать лет и радары покруче уже были, да и советские границы охраняли гораздо активнее. Там правда много было конспирологических теорий, но истина лишь в том, что на маленьких летательных аппаратах можно найти лазейку и проскользнуть даже через серьёзную систему противовоздушной обороны.

Неужели и тут всё так плохо? Надеюсь, что когда мы подберёмся поближе к кубинским берегам, и нас можно будет обнаружить визуально, в нас не начнут палить с перепугу.

– Саня! А на фига ты заставил пилота перед десантированием выпить целую бутылку рома. – прервал мои размышления брат.

– Лёх! Ну, вечно ты всё преувеличиваешь. Не бутылку, а всего лишь фляжку грамм на двести пятьдесят.

– И всё-таки… На фига было тратить на него ром. Я бы сейчас выпил немного.

– Сам подумай! Выловят его из моря. А он пьяный. Будет лепетать что-то про угон самолёта, но кто ему поверит?

– Забавно… Но зачем целую фляжку?

– Успокойся! Вот прилетим на Кубу, там будет рома, хоть залейся, всех сортов.

– Не-е… Я когда был на Кубе…

– Тс-с! – я приложил палец к губами и кивнул в сторону заднего сиденья, на котором сидела наша Маринка.

Лёшка запнулся, но продолжил.

– В общем. Самый лучший на Кубе – это Легендарио Эликсир де Куба.

– Никогда про такой не слышал. Я вообще только Гавана Клаб видел разных цветов и всё.

– А ты что не знал? Прозрачный – это бланко. Там градусов тридцать семь, не больше. Его в основном в коктейли льют. Потом есть трёхлетний – он пожелтее. Там уже сорок оборотов. У семилетнего тоже сорок градусов, но он ещё более тёмный. А есть ещё и покрепче какой-то, но я его не пробовал. Но Легендарио – лучше всех.

– Ты там спивался что-ли?

– Да нет. Просто там… – Лёха покосился на Маринку. – Был Алл Инклюзив и я заказал сразу все сорта, что были в баре по полтинничку каждого. Мне принесли большой поднос. И я пробовал все по порядку.

– А как ты эти рюмки не перепутал.

– Ну, так мне под каждую рюмочку на бирдекле написали ху ист кто. Ох, и наклюкался я в тот вечер. А выпил то всего ничего, зато перемешал всё что можно.

– Ну, ты монстр, Лёха!

– Смотри! Видишь? Облака висят над горизонтом.

– Думаешь, что погода испортится?

– Да нет. Облака всегда висят над берегом…

Я пригляделся, и действительно, где-то на грани видимости показалась тонкая полоска на фоне морской глади.

– Земля! – тут же раздался голос Маринки с заднего сидения.

13 октября. 1974 год.

Республика Куба. Варадеро. Бывшая вилла Дю Понт…

– Товарищ генерал! К нам важные гости…

– Кто там? Министр внутренних дел?

– Нет. Команданте Пиньейро. Руководитель Американского департамента ЦК КПК.

– А-а… Барбаросса. Визит официальный?

– Нет. Они сообщили. что неофициальный.

– Это хорошо. А то в такую жару совсем неохота облачаться в мундир. Да и пиджак с галстуком – это тоже перебор… Распорядись, чтобы там накрыли стол на открытой веранде. Холодные напитки и всё такое…

– Водку надо?

– На стол не ставь, но держи под рукой и водку, и ром холодный. Помнишь тот, который мне понравился?

– Да. Легендарио. Только там написано не ром, а вроде бы – эликсир какой-то

– Да какая разница? Ром, он и в Африке – ром. А тут я всё перепробовал. И Гавану, и Сантьяго, но этот Легендарио… Ароматный… Хотя и крепкий. Ладно. Давай! Действуй!

* * *

Беседа длилась уже больше часа. Негр переводчик переводил с русского на испанский и обратно. Похоже. что парень учился в Советском Союзе. Уж больно по-русски правильно говорил. Правда, иногда вместо «почему» говорил «зачем». Но всё было вполне понятно.

Команданте Мануэль Пиньейро на самом деле был рыжебородым, за что и получил прозвище Барбаросса. Его много чего интересовало. И обстановка в СССР, и вообще политическая атмосфера. Затронул он и насущный вопрос по поводу тех людей, которые должны были из Соединённых Штатов приплыть на Кубу.

– Когда вы ожидаете прибытия ваших людей, камарадо Пабло?

– Со дня на день, амиго Мануэль.

– Вы так уверены в своих людях? Это Ваши самые опытные сотрудники?

Судоплатов улыбнулся.

– Это совсем молодые ребята. Но они очень способные.

– Вы так и не сказали, какую цель выполняла Ваша команда. Или это военная тайна? Топ секрет?

– Задание такое же, какое и Вы даёте своим кубинским разведчикам. Развалить этот оплот капитализма. Насолить этим американским агрессорам.

– Насолить?

– Это по-русски значит – навредить.

– О! Я понял. Насыпать им в тарелку много-много соли.

– Примерно так. И соли побольше, и перца туда же.

– У вас, у русских хороший юмор.

– Это ты ещё не слышал, как шутят в Одессе.

– Одесса?

– Это город есть такой на берегу Чёрного моря. Вот там люди умеют шутить. Мне до них далеко.

* * *

– Товарищ генерал! – обратился к Судоплатову адьютант. – К нам самолёт летит.

– К нам?

– В нашу сторону.

– Мануэль! – генерал обратился к своему кубинскому коллеге. – Это ваш самолёт.

Команданте вызвал своих помощников и они засуетились.

– Мне доложили, что какой-то неизвестный самолёт пересёк границу и на низкой высоте летит прямо сюда на Варадеро.

– Не может быть! – пробормотал старый разведчик. – Ай да Тихий, ай да сукин сын.

Негр пытался перевести всё это своему шефу, но смог только донести общий смысл.

– Ты думаешь, что это твои ребята летят?

– Даже не сомневаюсь.

– Они что, угнали самолёт?

– Кто знает? Может просто купили.

– Вы так хорошо снабжаете своих агентов.

– Они сами с усами.

Переводчик потел, пытаясь переводить русские обороты речи на испанский.

– Ты скажи своим, Мануэль, чтобы сразу не стреляли. Пусть сперва разберутся кто там, на том самолёте. Мне кажется, что там наши люди.

13 октября. 1974 год.

Где-то у берегов Острова Свободы…

Александр Тихий.

Да. Земля уже близко. Теперь надо определиться, где будем высаживаться на берег. В поплавках есть и колёса. Так что садиться можно и на сушу. Приводниться? Тоже можно, конечно, но у меня ещё никогда не было такого опыта. Вдруг волна и всё такое. Нет никакого желания тонуть, не долетев до твёрдой земли пару сотен метров.

– А вот и группа встречающих! – Лёшка указал на небольшой кораблик появившийся ближе к берегу слева от нас.

– С другой стороны ещё один – добавил Маринка.

И действительно. Нас как бы отсекали с двух сторон. Слава богу, не стреляли. Хотя крупнокалиберные пулемёты у нах там наверняка есть. А может и что-то специальное зенитное присутствует. Это у них тут типа береговой охраны, наверное.

– Не стреляют, и ладно. Сейчас приводнимся и будем не спеша двигаться к берегу.

– А ты умеешь? – спросила Маринка.

– Думаю, что не страшнее. Чем на бетон приземляться.

– Не говори. Море ошибок не прощает. – скептически заметил Лёшка.

– Ага… А кукурузное поле прощает. – фыркнула его боевая подруга.

– Там не кукуруза была, а сахарный тростник. – решил уточнить я.

– Да какая разница. – был мне ответ.

* * *

Я уже приметил какой-то пирс выступающий в море, и решил держать курс на него. Где-то там я видел у нас верёвка была за сиденьями. Наверное, какой-то швартовочный конец, как говорят водоплавающие.

Я снизил скорость и стал снижаться. Мандражировал, конечно, слегка. При приближении к воде, стали заметны волны. Как бы и тут не скапотировать. Но перевернуться вверх тормашками в море – это не есть гут. Тут можно и не выбраться.

А вода уже близко… И берег всё ближе. Я уже разглядел пологий песчаный пляж. Там даже люди какие-то. Стоят на нас смотрят. Ну, в смысле, в нашу сторону. А невдалеке какие-то строения. Красивые. Старые постройки. Сразу видно.

– Пальмы. – вдруг выдала Маринка.

– Тут этих пальм столько, что скоро они надоедят тебе хуже горькой редьки. – ответил ей Лашка.

– Ребята! Какие, в жопу, пальмы… Мы сейчас ка-ак нырнём под воду.

– Я тебе нырну! – строго высказал мне брат. – Тоже мне, Жак Ив Кусто нашёлся. Тебе моя помощь нужна?

– А ты умеешь садиться на воду?

– Нет.

– Тогда чем ты мне можешь помочь?

– А что, вон там, на песочке у нас сесть не получится?

– Ты хочешь всех тех людей в капусту покрошить пропеллером. Видишь их сколько? Да и коротковата полоска-то. Лучше попробуем приводниться. А потом уже выкатимся на пляж. Ты, ежели чего. Помоги мне штурвал удержать, если начнёт что-то идти не так.

– Договорились. – Лёшка положил руки на штурвал со своей стороны.

– И ещё… – обратился я к своим пассажирам. – Отстегнитесь! Если начнём тонуть, то будет больше шансов выбраться наружу. Под водой отстёгиваться сложнее будет.

– Не пугай ты так! – голос Маринки звучал взволновано.

– Я не пугаю просто к этому надо быть готовым всем.

Наверное, я слишком сильно боялся. Слишком сильно волновался, и слишком сильно сосредоточился на нашей посадке. Несмотря на волны, мне удалось очень плавно приводниться. А после мы немного пробежались по воде и выползли на пляж, зарываясь поплавками в песок…

Я был весь мокрый. Пот заливал глаза. И это вряд ли было от жары…

Лёшка с Маринкой уже выпрыгнули на песок, а я всё сидел за штурвалом, крепко его сжимая…

Я никак не мог поверить в происходящее. Неужели у нас всё получилось. Так не бывает. Но мы вот… На твёрдой земле.

Я распахнул свою дверь и спрыгнул на землю… Какие-то люди бежали к нам, но я из-за пота не видел их лиц.

Внезапно на меня налетел какой-то маленький ураган.

– Сашенька! Я знала! Я верила, что ты ко мне прилетишь!

– Аня?

– Я знала…

Словно маленькая мартышка, девочка в слитном купальнике наскочила на меня. Она обхватила меня руками и ногами, повалив на тёплый песок, и целовала куда попало. В ухо, в щёку, даже в глаз…

Краем глаза я заметил Сергея Карпина. Загорелый и мускулистый, он стоял в стороне и улыбался. А ещё в нашу сторону шла группа людей, среди которых я различил Судоплатова. Надо же… И он здесь каким-то образом оказался.

Неужели мы умудрились приземлиться прямо рядом с нашими? Да чёрт побери! Что за фигня. Это мне снится что ли? Но так же не бывает. Этого не может быть, потому что не может…

Аня не прекращала меня целовать, а из её глаз лились слёзы.

Мне почему-то вспомнились слова Андрея Вознесенского из «Песни моряков»

В море соли и так до чёрта,

Морю не надо слёз.

Морю не надо слёз…

Наша вера сильнее расчёта,

Нас вывозит «Авось».

Нас вывозит авось…

По моему, эта песня ещё не написана, но зато какие верные и правильные слова. Я буду и дальше искренне верить, что моя удача останется со мной. А все беды и преграды, возникающие на пути. Да ну их на фиг! Авось пронесёт…

Глава 26

Глава двадцать шестая.

Заслуги и подвиги скоро забудутся.

Просчёты и промахи наши запишутся.

Зачем-то изменят название улицы.

По старому адресу люди пропишутся.

А про нас и не вспомнит никто никогда.

Уйдём и следа не оставим в пыли…

Лишь где-то на небе, ночная звезда

Погаснет, исчезнув с экранов земли…

17 октября. 1974 год.

Республика Куба. Варадеро. Бывшая вилла Дю Понт.

Александр Тихий.

Вот вроде бы всё и устаканилось. В первый день было много вопросов к нам. Но всех успокоил Павел Анатольевич. Сказал, что сейчас нам нужен отдых, а всё остальное будет потом.

Мы отмывались и отсыпались.

Анютка от меня не отлипала ни на секунду. Правда, первое время она дала волю чувствам и лакала. Горько так плакала. Елена Николаевна, её мама, погибла во время первого переворота. Она оставалась рядом с генералом Авдеевым до последней секунды. Они отстреливались от хорошо подготовленных бойцов, прикрывая отход остальных. Конечно, она могла бы уйти вместе со всеми, но видимо судьба такая. И это был её осознанный выбор. Так я Анечке и сказал. Такой мамой можно гордиться и брать с неё пример.

– Я тебя тоже никогда не оставлю! – заявила она мне тогда.

В её глазах горел такой огонь, что усомниться в искренности её слов было невозможно.

– Надеюсь, что нам не придётся это проверять.

– Я готова погибнуть рядом с тобой!

– Лучше будь готова жить со мной долго-долго!

– Я готова!

– Тогда вытирай слёзы, и хватит уже об этом. Мы всегда будем её помнить, но плакать больше не будем. Она будет следить за нами с небес, и радоваться тому, что у нас с тобой всё хорошо.