Текст книги "Их позвал горизонт"

Автор книги: Юрий Сенкевич

Соавторы: Александр Шумилов
сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 20 страниц)

Мы знаем, что за девять лет до этого Эль-Кано как капитан и владелец корабля участвовал в испанской военной экспедиции против "неверных мавров". Денег за службу он по какой-то причине не получил, запутался в долгах и вопреки строжайшему закону продал свое судно иностранным купцам. Ему грозил арест, и он несколько лет скрывался от правосудия. Но желающих отправиться в плавание было не так уж много, и капитан-генерал зачислил Эль-Кано вначале боцманом, а затем, еще до отплытия, штурманом. Кстати сказать, только после возвращения "Виктории", в 1523 году, Эль-Кано был амнистирован специальным королевским указом.

Мы знаем, далее, что до начала экспедиции, когда король повелел провести специальное дознание о "засилье португальцев" среди участников экспедиции, Эль-Кано был одним из шести моряков, которые давали показания в пользу Магеллана. "Разумный и добродетельный человек, дорожащий своей честью" – так характеризовал тогда Эль-Кано капитан-генерала. Тогда же Эль-Кано показывал, что он сам "вполне доволен командой корабля, на котором служит штурманом, потому что это хорошая команда, доволен он и грузом, предназначенным его кораблю, и что он, кроме того, слышал от штурманов других кораблей, что они также довольны своими командами".

Но позднее, в бухте Сан-Хулиан, Эль-Кано был в числе мятежников, более того, видимо, одним из руководителей мятежа, поскольку мятежники именно его назначили капитаном самого большого корабля – "Сан-Антонио".

Двоих, как уже рассказывалось, тогда четвертовали, двоих, покидая бухту Сан-Хулиан, оставили на верную смерть. Эль-Кано в числе сорока других также был приговорен к смертной казни. Но лишиться сразу стольких людей было невозможно, и Магеллан отменил смертную казнь.

Тогда без малого пять месяцев гордый баск, скованный цепью с другими мятежниками, выполнял самую черную работу. Теперь наступил звездный час Эль-Кано. Он избран капитаном, он должен привести "Викторию" в Кастилию!

В том плане, который три года назад представил Магеллан, ни словом не упоминалось о возможности кругосветного плавания. Единственной целью экспедиции были Острова Пряностей. И вряд ли капитан-генерал, будь он жив, повел бы свои каравеллы на запад. Ведь здесь уже начиналось "португальское полушарие", и любой заход в порт, любая встреча с португальским кораблем неминуемо должны были закончиться конфискацией груза, арестом, а для изменника Магеллана – казнью.

Но путь на запад, вокруг земного шара, для Магеллана был невозможен еще и потому, что испанская команда по-прежнему не доверяла португальцу.

Возможно, это утверждение покажется необоснованным. По запискам Пигафетты, а это фактически единственный достаточно подробный источник, может составиться впечатление, что капитан-генерал пользовался всеобщей любовью.

"В числе других добродетелей он отличался такой стойкостью в величайших превратностях, какой никто никогда не обладал. Он переносил голод лучше, чем все другие, безошибочнее, чем кто бы то ни было в мире, умел он разбираться в навигационных картах. И то, что это так и есть на самом деле, очевидно для всех".

Нет нужды ни в малейшей степени оспаривать эту высокую оценку личных качеств Магеллана. Только не забывайте: Пигафетта – итальянец. Испанцы смотрели на события плавания другими глазами.

Уже после завершения экспедиции на специальном дознании испанцы, не сговариваясь, будут отвечать приблизительно одно и то же: "…все другие капитаны, а также матросы боялись, что Магеллан арестует их, воспользовавшись тем, что на кораблях армады было много португальцев и других иностранцев".

Вспомните, даже смертный час капитан-генерал встретил в одиночестве: "пока он бился, другие успели отступить к лодкам".

И если бы Магеллан решил проложить курс через "португальское полушарие", это было бы воспринято как измена испанской короне, как сознательная сдача в плен!

Баску Эль-Кано обвинение в измене не угрожало. Он стоял перед выбором: на запад или на восток?

Капитан "Тринидада", закончив через несколько месяцев ремонт, повел свой корабль на восток. После шестимесячных скитаний по Тихому океану, не справившись с противными ветрами, он вынужден был вернуться к Молуккским островам, где весь экипаж попал в плен к португальцам. И только пятеро моряков "Тринидада" многие годы спустя возвратились на родину.

Возможно, и Эль-Кано ожидала бы та же судьба. Но он повел "Викторию" на запад!

"Некоторые из наших моряков пожелали остаться на острове, боясь, что судно не выдержит переезда в Испанию, но пуще всего, чтобы не умереть по пути от голода", – пишет Пигафетта.

На острове и на "Тринидаде" осталось тогда 54 человека, экипаж "Виктории" состоял из 47 испанцев и 13 туземцев.

Стремясь избежать случайной встречи с португальцами, Эль-Кано решил уклониться далеко к югу от обычных морских дорог, почти к сороковым широтам. Испанцы, распродавшие одежду в обмен на корицу, жестоко страдали от холода. Встречные западные ветры, столь обычные для этой части океана, зачастую отбрасывали "Викторию" назад. Во время одного из штормов каравелла потеряла фок-мачту.

"Некоторые из наших, – пишет Пигафетта, – не только больные, но и здоровые, выразили желание добраться до португальского поселения Мозамбик, так как корабль дал сильную течь, холод был страшный, а главное, по той причине, что, кроме риса и воды, у нас не осталось съестного; из-за недостатка соли все мясные продукты попортились. Однако другие, заботясь больше о своей чести, чем о жизни, решили плыть до Испании, хотя бы это стоило им жизни".

Антонио Пигафетта в своих записках ни разу не упоминает имени Эль-Кано – ни до, ни после смерти Магеллана. Видимо, итальянец был предан капитан-генералу и не мог простить Эль-Кано участие в патагонском мятеже. Так или иначе, он был тенденциозен. Но в данном случае нет никаких сомнений: именно решимость Эль-Кано "плыть до Испании" одержала верх.

За мысом Доброй Надежды ветер стал попутным. Но к этому времени каравелла, потрепанная штормами, текла как решето. Круглые сутки люди стояли у помп, откачивая воду. И умирали один за другим от голода и непосильной работы.

"Целых два месяца мы шли на северо-запад без свежей пищи и свежей воды. За это короткое время умер двадцать один человек". Кажется, и в этих строках Пигафетты чувствуется, как безмерно, смертельно устали люди.

Посоветовавшись с командой, Эль-Кано решил зайти на острова Зеленого Мыса, скрыв от португальских властей, что судно идет с Молуккских островов. Им действительно удалось получить некоторое количество риса, но затем тринадцать человек экипажа были арестованы на берегу, а сама "Виктория" сумела уйти от преследования только благодаря решительным действиям Эль-Кано. Еще сотни миль оставались до Испании…

В воскресенье 7 сентября 1522 года в бухту Сан-Лукар вошла каравелла, похожая, как рассказывают, скорее на остов потерпевшего крушение судна.

История мореплавания не знала ничего подобного. Тридцать три дня продолжался первый переход Колумба через Атлантический океан. Три месяца и двадцать дней – переход Магеллана через Тихий… Почти семь месяцев продолжался последний переход Эль-Кано, последний переход моряков "Виктории". "Виктория" означает "Победа"! Из двухсот шестидесяти пяти человек, отправившихся три года назад с Магелланом, вернулись домой, завершив первый виток вокруг Земли, только восемнадцать.

На следующий день "Виктория" бросила якорь у набережной Севильи. Держа в руках зажженные свечи, они сошли на берег. Босые, одетые в лохмотья, "более худые, чем самая заморенная кляча" (так писал очевидец), они шли, едва волоча ноги, к церкви Санта-Мария де ла Виктория – туда, где три года назад они присягали на верность королю и Кастилии. Теперь они шли, чтобы вознести молитвы за упокой души Магеллана, погибших товарищей, шли, чтобы возблагодарить бога за свое спасение.

В день возвращения Эль-Кано написал краткое донесение на имя короля. Он сообщал об итогах экспедиции, о смерти Магеллана, беспокоился о судьбе своих товарищей, оставшихся на островах Зеленого Мыса.

"Обращаюсь к вашему величеству со смиренной просьбой вызволить из плена тринадцать человек, которые так долго служили вашему величеству, потребовать их освобождения, как людей вам нужных. Ведь и их заслуга есть в том, что мы на деле доказали, что Земля есть шар; поплыв на запад, мы обошли вокруг нее и вернулись с востока. Смиренно прошу ваше величество в признание тяжких трудов, голода и жажды, стужи и жары, которые наши люди терпели, верно служа вашему величеству, милостиво споспешествовать их освобождению и приказать выдать им их долю пряностей из груза, который мы доставили в Испанию".

Чувствуется в этих строках и незажившая боль, и товарищеская солидарность.

Надо сказать, что от продажи пряностей испанская корона получила уже за вычетом всех расходов на снаряжение флотилии Магеллана – довольно значительную прибыль.

Король был доволен главным образом тем, что теперь Испания получила реальные права (с королевской точки зрения) на Острова Пряностей. Через семь лет эти "права" будут проданы португальцам за 350 тысяч золотых дукатов! А пока король наградил всех моряков "Виктории", настоял на выдаче пленных, и через пять месяцев они вернулись на родину.

Эль-Кано была назначена ежегодная пенсия в 500 дукатов, пожалован тот самый герб – "Primus Circumdedisti Me".

Но нет ничего непостояннее королевского расположения.

Вскоре Карл V начал подумывать об организации новой экспедиции к Островам Пряностей. Несмотря на все перенесенные тяготы, Эль-Кано был готов вновь уйти на долгие годы в плавание и с полным основанием предполагал, что именно ему будет поручено возглавить экспедицию. Но… король предпочел знатного Лоайсу, а Эль-Кано назначил кормчим. Эль-Кано хотел получить "дарованную" пенсию, но… король приказал отсрочить выплату до возвращения из второй экспедиции.

Возвратиться Эль-Кано не суждено. Тихий океан стал его могилой…

На портрете испанского художника Сулоаги можно прочитать: "Таков, по моему мнению, мог быть облик нашего великого Эль-Кано".

Да, мы не знаем, каким он был – мореплаватель, совершивший первое кругосветное плавание. О дате его рождения продолжают спорить, о жизни известно очень немного.

Наверное, он был скорее расчетливым, чем безгранично храбрым. Наверное, при всей своей набожности больше привык полагаться на собственные силы, чем на бога. Он был честен в словах и поступках – и тогда, когда давал показания в пользу Магеллана, и тогда, когда согласился принять участие в бунте. Был хорошим моряком и опытным навигатором. Умел сохранять мужество в самых безысходных ситуациях.

До нас дошло только его донесение королю, несколько малоинтересных прошений и его завещание: "Я, Хуан-Себастьян Эль-Кано, капитан, уроженец города Гетарии, больной телом, но здравый духом, изъявляю свою последнюю волю…"

Он умирал от цинги. Умирал долго и тяжело. Лоайса умер на семь дней раньше, семь дней Эль-Кано был капитан-генералом.

Его заслуги не были достойно оценены при жизни. Наследники Эль-Кано четыре десятка лет вели тяжбу с испанской короной, но так и не получили "дарованной" пенсии.

А затем – на века! – Эль-Кано остался в тени Магеллана.

Конечно, нет нужды противопоставлять их имена. Магеллан задумал и добился осуществления экспедиции, он использовал теоретическую идею о шарообразности Земли и повел свои каравеллы на запад, чтобы достичь далеких восточных островов. Только благодаря настойчивости и фанатичной вере Магеллана был открыт пролив, который по праву носит его имя. И он впервые пересек океан, который называют Великим.

Но будем справедливы: кругосветное плавание никак не входило в замыслы Магеллана. Более того, во главе с Магелланом оно не могло состояться. Кругосветное плавание на свой страх и риск осуществил Хуан-Себастьян Эль-Кано. Нужно было обладать исключительным мужеством и настойчивостью, чтобы довести до Испании одинокую каравеллу, чтобы без всяких заходов в порты совершить полукругосветное плавание.

Еще Колумб верил, что шесть седьмых поверхности Земли покрыто сушей, что от Испании до Сипанго 2400 миль. И только после плавания Эль-Кано стало ясно, какой величины наша планета, сколько на ней воды и сколько земной тверди. Можно без преувеличения сказать: 7 сентября 1522 года перед человечеством открылся мир.

Тогда, 7 сентября, в Севилье было воскресенье. "Значит, мы ошиблись на день", – записал штурман "Виктории" в вахтенном журнале. На их календаре была суббота.

Конечно, он не ошибся. Они впервые установили, что, огибая земной шар с востока на запад, человек выигрывает сутки.

Для набожных моряков "Виктории" это было трагедией. Еще бы! Просчитавшись на день, они "ели мясное по пятницам" и "справляли пасху в понедельник". Босые, в рваной одежде, шли они в церковь, шли и для того, чтобы принести покаяние, чтобы замолить грехи, повинно в которых было вращение Земли.

Такая вот наивная эпоха. Невелики грехи, в крайнем случае можно купить индульгенцию. Жаль только – нет индульгенций от забвения…

Глава 3
Жизнь и смерть капитан-командора

«Самая дальняя и трудная и прежде никогда не бывалая» – так писали современники о Второй Камчатской экспедиции Витуса Беринга. Мы, потомки, с полным основанием называем ее Великой Северной.

Нам трудно, пожалуй, даже невозможно, осознать до конца величие этого подвига.

1733 год…

Еще до начала экспедиции русским морякам предстоит пройти десять тысяч верст. Санкт-Петербург – Тобольск – Туруханск – Якутск – Охотск Камчатка.

Они должны везти с собой все: инструменты, одежду, продовольствие. И еще – гвозди и смолу, парусину, канаты, якоря… Канаты приходилось развивать по стреньгам, якоря – рубить на куски. Где-нибудь в Якутске или в Охотске канаты вновь свивали, якоря сковывали. Там, на берегах Оби, Енисея, Лены, Камчацкого моря, должны они строить корабли.

Около шестисот человек участвовало в экспедиции, и еще тысячи помогали в переброске грузов.

Они ехали на лошадях, на оленях, на собачьих упряжках. Наспех сколачивали "дощеники" и сплавлялись по рекам. Впрягшись, бечевой тащили лодки вверх по течению.

На одном из переходов от бескормицы погибли двести шестьдесят семь лошадей. Но люди шли.

"Оголодала вся команда, и от такого голоду ели лошадиное мертвое мясо, сумы сыромятные и всякие сырые кожи, платье и обувь кожаные".

Иногда через заснеженные хребты не могли пройти ни вьючные лошади, ни собачьи упряжки. Тогда…

"Каждый получал груз в шесть пудов и грузил его на узкие длинные сани, называемые нартами; их он был обязан доставить к месту назначения груза. Эта работа оказалась крайне тяжелой и утомительной, так как пришлось на протяжении шести месяцев пятнадцать раз проделать путь туда и пятнадцать раз обратно и пройти таким образом каждому около трехсот немецких миль (2200 километров), и притом все время в запряжке, на манер лошади".

Путь до Охотска – два года.

Потом, лавируя под парусами, а то и на веслах, шли русские Колумбы к берегам неведомых земель. А если гибли корабли, раздавленные льдами, они пересаживались на собачьи упряжки и гнали их вперед – туда, где не ступала нога человека.

Не было в истории экспедиции, которая по размаху работ, по достигнутым географическим результатам могла бы сравниться с Великой Северной!

Семь отрядов входило в ее состав. Первому из них предписывалось проложить морской путь от Архангельска до устья Оби, второму – от Оби до Енисея. Третий отряд должен был положить на карту участок побережья между Енисеем и Леной, четвертый – от устья Лены до Чукотки и Камчатки. Пятый отряд направлялся к берегам Америки, шестой обследовал Курильские острова, искал путь в Японию. И наконец, седьмой отряд (его называли академическим) всесторонне изучал внутренние районы Сибири.

Многие десятки островов, все северное побережье России, от Вайгача до Колымы, нанесли впервые на карту участники экспедиции. Они завершили открытие Курильских островов, открыли Алеутские, Командорские острова, достигли Японии, Северной Америки.

На тысячи километров раскинулся по долготе район работ Второй Камчатской – Великой Северной. И руководил всеми отрядами (только первый работал самостоятельно) начальник экспедиции капитан-командор Витус Беринг.

…Получилось так, что Великая экспедиция как бы заслонила Великого мореплавателя. Мы очень мало знаем о его жизни, особенно в "докамчатский период". Более того, нередко на первый план выставляются действительные или мнимые слабости капитан-командора.

Помощником Беринга был Алексей Ильич Чириков, один из лучших морских офицеров своего времени. "Краса и надежда флота, умный, образованный, скромный и твердый", – пишет о нем А. П. Соколов, первый историк Великой Северной экспедиции.

С такой оценкой можно полностью согласиться. Но трудно понять и принять мнение историка о Беринге: "Человек знающий и ревностный, добрый, честный и набожный, но крайне осторожный и нерешительный, легко подпадавший влиянию подчиненных и потому мало способный начальствовать экспедициею – особенно в такой суровый век и в такой неорганизованной стране, какою была восточная Сибирь в начале осьмнадцатого века".

"Мало способный начальствовать экспедицией…" Нередко эту уничтожающую характеристику повторяют и до сих пор. Вспоминают Михаила Васильевича Ломоносова: "Чириков был главным". Но забывают (или не знают?) прямо противоположное мнение академика К. М. Бэра: "У всякого другого, кто стал бы во главе столь громадного и необычайно трудного предприятия, все дело неминуемо развалилось бы".

Десять лет руководил Витус Беринг непревзойденной в истории географических открытий Великой Северной экспедицией. А до этого пять лет – Первой Камчатской. И все эти годы вместе с ним был Алексей Ильич Чириков.

Безусловно, историк не может и не должен оставаться бесстрастным. Но вряд ли нужно противопоставлять два имени, волею судеб поставленные рядом, – Витуса Беринга и Алексея Чирикова.

Мы в долгу перед капитан-командором. За двести пятьдесят лет так и не написана его полная биография. С трудом, по крупицам из разных документов, можно собрать только отдельные факты из его жизни.

Беринг родился в небольшом датском городке Хорсенсе 1 августа 1681 года. Имя свое – Витус – получил в честь брата дедушки по материнской линии, знаменитого в Дании королевского историка. Кстати, и фамилия досталась Великому мореплавателю в наследство от матери – Анны Педерсдаттер Беринг. Род Берингов был знатным, но к XVIII веку уже разорившимся. Отец, Ионас Свендсен, был таможенником, церковным попечителем в Хорсенсе. Кроме Витуса в семье было еще два сына – Ионас и Иёрген – и дочери, одна из которых впоследствии вышла замуж за адмирала Сандерса.

Только что родившийся русский флот, детище Петра, требовал сотен и тысяч знающих моряков. В 1701 году в Москве открывается школа математико-навигационных наук, куда велено "во учение записывать из всяких чинов людей, кто пожелает". Одновременно Петр приглашает на службу иностранцев, тех, кто уже имеет опыт дальних морских походов.

Витус Беринг в 1703 году окончил в Амстердаме морской кадетский корпус, плавал в Ост-Индию на голландском корабле, и в 1703 году адмирал Корнелий Крюйс, сподвижник Петра, пригласил молодого датского моряка в Россию.

В России имя Беринга – Витус Ионассен – вскоре переделали в более привычное – Витязь. А окончательно обрусев, стал Беринг зваться Иваном Ивановичем.

Послужной список Беринга, насколько его можно восстановить, выглядит приблизительно так:

1704 – "принят в Российскую службу… с чином унтер-лейтенанта".

1706 – произведен в лейтенанты.

1710 – капитан-лейтенант, плавает на дозорном судне в Финском заливе, переведен на Азовский флот.

1711 – участвует в Прутском походе, командуя двенадцатипушечной шнявой.

1712 – плавает на корабле "Рига" под вымпелом вице-адмирала Корнелия Крюйса.

1714 – избегая встреч со шведскими заградительными отрядами, благополучно приводит в Ригу купленный в Гамбурге пятидесятипушечный "Перл".

1715 – капитан 4-го ранга, перегоняет в Кронштадт пятидесятидвухпушечный "Селафаил", построенный в Архангельске.

Прерывая сухой перечень дат, званий и должностей, можно отметить, что из Архангельска вместе с "Селафаилом" вышли еще четыре корабля. Но один из-за открывшейся течи вернулся, один потерпел крушение, а два корабля вынуждены были зазимовать в заграничных портах. Командир одного из них доносил Петру: "Корабли от великих штормов расшатались, и невозможно прибыть, чтобы не учинить килевания". Только Беринг рискнул и сумел довести "Селафаил" до Ревеля, а затем и до Кронштадта. Согласитесь, этот эпизод несколько не соответствует той характеристике, которую дает историк: "крайне осторожный и нерешительный…"

В 1716 году Беринг командует линейным кораблем "Перл", участвует в походе к Борнгольму под штандартом Петра.

1717 – капитан 3-го ранга.

1719 – командуя вновь "Селафаилом", участвует в бою со шведами у Аландских островов.

1720 – капитан 2-го ранга.

1721 – командует шестидесятипушечным "Марльбургом".

1723 – командует крупнейшим в русском флоте девяностопушечным линейным кораблем "Лесное"…

За строками послужного списка трудно разглядеть Беринга-человека. Но, к сожалению, никаких личных бумаг Великого мореплавателя не сохранилось. Еще в 1823 году историк Василий Николаевич Берх писал: "Дочь младшего Берингова сына, находящаяся в замужестве за отставным флота капитаном Платеном, живущим в Белгороде, имеет много любопытных сведений и актов о деде своем". Теперь все эти бумаги утеряны, видимо, безвозвратно.

Здесь необходимо рассказать историю портрета Беринга, точнее портретов.

Один из них был опубликован в 1912 году в седьмом томе "Истории русской армии и флота". И сразу же возникли сомнения: Беринг ли это? И не только потому, что офицер на портрете малосимпатичен. Имеются более серьезные причины, заставляющие усомниться в достоверности портрета. На груди офицера орден Владимира и орден Георгия IV степени. Однако первый из них учрежден в 1782, а второй – в 1769 году, то есть многие годы спустя после смерти Беринга.

Н. А. Мезенцев, анализировавший историю портрета, писал: "По изображению мундира и прически портрет следует датировать не ранее чем концом XVIII века, точнее, эпохой Павла I. Беринг, как известно, орденов не имел, и морской мундир Петровского времени лишен эполет и имеет другой вид. Очевидно, здесь изображен вовсе не Беринг".

Что ж, доводы Мезенцева выглядят вполне убедительно. Остается, однако, невыясненной сама история появления этого портрета. Авторы и составители солидного многотомного издания "История русской армии и флота" были людьми, без сомнения, сведущими. Почему же произошла ошибка?

В 1916 году издательство И. Д. Сытина опубликовало книгу Жюля Верна "Завоевание Земли" под редакцией и с дополнениями Н. К. Лебедева. В этой книге появляется новый портрет: "Мореплаватель Беринг. С картины английского художника Джона Милле". Никаких дополнительных ссылок и объяснений в книге нет.

К сожалению, имени английского художника Джона Милле не удается обнаружить ни в энциклопедиях, ни в справочниках.

Французский художник и график Жан Франсуа Милле, как пишет Большая Советская Энциклопедия, "реалистически изображал трудовую крестьянскую жизнь, часто с социально-критическим оттенком". Он не был портретистом и, судя по датам его жизни (1814 – 1875), вряд ли мог быть автором картины "Мореплаватель Беринг".

Вот вам еще одна загадка, уже вторая. И наконец, третья.

Известный ныне портрет Беринга был обнаружен в 1945 году у проживавшей в Москве правнучки Беринга Е. А. Трегубовой. Н. А. Мезенцев, опубликовавший этот портрет в "Известиях Всесоюзного Географического общества" (т. 77, № 5, 1945), писал: "Голова исполнена на серой плотной бумаге, наклеенной на левкас, положенный на дубовую доску (разм. 34x36 см). Живопись сделана тонким слоем масляной краски. Контур головы рельефно выступает на фоне доски. Остальная дополнительная часть живописи положена непосредственно на белый левкас, причем кусок жабо у шеи заходит на оригинал портрета. Доска расколота на две части по линии рта. Подпись мастера отсутствует. На оборотной стороне доски никакой надписи нет…

О времени исполнения портрета мнения специалистов расходятся, некоторые находят возможным датировать портрет началом XVIII века, другие относят его к концу XVIII века. Такое большое расхождение в датировке объясняется необычной техникой исполнения портрета. Было бы желательно для более точного определения состояния картины и техники исполнения сделать рентгеновский снимок.

При внимательном осмотре портрета можно заметить, что голова изображенного, исполненная на бумаге, отличается по работе от остальной части портрета, а также и фона. Особенно резко разница заметна в части продолжения изображения жабо, где манера письма грубее. Вероятно, часть портрета исполнена другим мастером в более позднее время, когда производилась дублировка оригинала. Разница характера живописи дает право предполагать, что рельефная подача головы не особый прием в живописи, а желание художника сохранить оригинал на картине.

На портрете изображение Беринга напоминает портреты первой четверти XVIII века, однако костюм изображенного не похож на петровский мундир капитан-командора или капитана флота. Но так как край воротника сделан не на оригинале портрета, а на левкасе доски в более позднее время, другими красками, то это обстоятельство еще раз подтверждает предположение, что позднейший художник, производивший дублировку оригинала, не знал действительного костюма, который не был исполнен на оригинале. Не желая фантазировать, он изобразил его как фон".

Н. А. Мезенцев, публикуя портрет, поставил знак вопроса: "Портрет Беринга (?)".

"В капитальном труде Ровинского "Русские граверы и их произведения" нет сведений о том, что когда-либо был сделан портрет Беринга, – писал он. – В связи с полным отсутствием иконографического материала о Беринге настоящий портрет представляет интерес и требует всестороннего изучения".

В дальнейшем выяснилось, что такой же портрет еще в 1941 году опубликовал Е. Стенсгорд в датской газете "Социал-демократ Хорсенса". Портрет был подарен городу Хорсенсу, где родился Беринг, его потомком Масловым-Берингом, проживавшим тогда в Брюсселе. На этой копии сохранилось факсимиле – "В. Беринг", которого нет на копии Е. А. Трегубовой. Однако датские историки считают, что на портрете изображен поэт Витус Беринг дядя Великого мореплавателя (1617 – 1675).

Таким образом, хотя портрет и канонизирован ныне, однако сомнения остаются. Возможно, новые экспертизы позволят точнее датировать портрет, это было бы очень важно. А пока можно только присоединиться к мнению Н. А. Мезенцева, который в 1945 году писал: "Ввиду отсутствия в настоящее время другого портрета Беринга исключается возможность сличения для проверки достоверности изображения. Нужно поверить преданию, сохранившемуся у потомков Беринга, так как нет оснований его опорочить"…

Но вернемся к нашему повествованию. В начале 1724 года Витус Беринг по неизвестной для нас причине подает прошение об отставке. Большинство биографов считают, что он был обижен, не получив повышения в звании при массовом награждении после заключения Ништадтского мира. Так или иначе, Адмиралтейств-коллегия постановила: "Витезя Беринга… отпустить во отечество". Мы не знаем, просился ли он вновь на службу. Но всего через пять с небольшим месяцев лично Петр (что послужило мотивом к этому, мы тоже не знаем) повелел: "Капитана Беринга принять в службу Его Величества в морской флот по-прежнему, в первый ранг капитаном". Обратите внимание, Беринг все-таки получил очередное повышение в звании. А еще через четыре месяца, 23 декабря 1724 года, уже незадолго до своей смерти, Петр приказал снарядить Камчатскую экспедицию и начальником ее назначил Витуса Беринга…

К началу XVIII века оставался нерешенным важнейший географический вопрос: соединяется ли Азия с Америкой? Тихоокеанские берега Америки были известны, и то очень приблизительно, только до 35 – 40° северной широты.

Собственно говоря, еще в 1648 году Семен Дежнев впервые прошел проливом, который мы называем теперь Беринговым. Вряд ли правильно утверждать, что его сообщение "затерялось в архивах". (Дежнев умер двадцать пять лет спустя в Москве, добиваясь "пенсии" за свою долгую службу. О его плавании в Москве хорошо знали.) Нет, на его сообщение просто не обратили серьезного внимания – слишком противоречивы зачастую были донесения ("скаски") землепроходцев.

Но вот парадокс: Дежневу не поверили, несмотря на то что на большинстве карт пролив между Азией и Америкой (его называли Анианским) показывали еще задолго до Дежнева. Нет нужды углубляться в вопрос, когда и почему возникла ни на чем, казалось бы, не основанная географическая легенда об Анианском проливе. Для нас важнее другое: в мифический пролив верили не все, и сам Петр I, по-видимому, склонен был считать, что никакого пролива не существует.

Вчитаемся в "Инструкцыю", которую получил Беринг:

"Надлежит на Камчатке или в другом тамож месте зделать один или два бота с палубами.

На оных ботах возле земли, которая идет на норд, и по чаянию (понеже оной конца не знают) кажется, что та земля – часть Америки.

И для того изкать, где оная сошлась с Америкою".

Этой инструкции конечно же противоречат слова, якобы сказанные Петром при ее подписании: "Я вспомнил на сих днях то, о чем мыслил давно и что другие дела предпринять мешали, то есть о дороге через Ледовитое море в Китай и Индию. На сей морской карте проложенный путь, называемый Аниан, назначен не напрасно".

Нередко, даже цитируя инструкцию, словно не замечают, что написано в ней. Всех гипнотизирует "дорога через Ледовитое море", "путь, называемый Аниан", хотя известно, что цитированные выше "Рассказы Нартова о Петре Великом" были впервые опубликованы только в 1891 году, и их текст (это, кажется, никто не оспаривает), безусловно, подвергся правке.

Но этот гипноз рождает обвинение: Беринг не выполнил наказ Петра, не нашел "дорогу", не убедился в существовании американского берега Анианского пролива.

"Выбранный Петром Великим в первую экспедицию… Беринг успел уже выказать в ней всю свою нерешительность" – это (вы, наверное, догадываетесь) пишет Соколов.

"Нерешительность" проявилась вот в чем. Пройдя от Нижнекамчатска вдоль побережья Чукотки, Беринг через нынешний Берингов пролив вышел в Ледовитый океан. Ширина пролива всего 85 километров, но Беринг из-за "тумана с мокротою" не видел его берегов. Позднее, при прояснении, со "Святого Гавриила" заметили современные мыс Дежнева и остров Ратманова. Еще двое суток Беринг продолжал плыть на северо-северо-восток, не видя никакой земли, и лишь затем, в широте 67°18′, лег на обратный курс.