Текст книги "Кузнечик сын кузнеца (рассказы) (СИ)"

Автор книги: Юрий Хвалев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 12 страниц)

Даша уверенно вела машину; от быстроты движения создавалась иллюзия, что колёсные диски вращаются в противоположную сторону, разматывая вспять перечень событий в их временной последовательности. Причём от стремительности перемещений рябило в глазах.

Обратно к входу в зоомагазин подлетает машина, из неё выскакивают двое, семеня от ускорения ногами, задом несутся по лестнице.

Грузчик жонглирует тюками сена.

Директорский кабинет, круговорот мельтешащих сотрудников, все трясутся, будто наэлектризованные. Рукопожатия, восхищения, смех.

Юноше вручают банковскую карту. Мелькает Дашин паспорт.

Кассирша чернеет от злости.

Евстафий вскрывает лотерейный билет.

Такого не может быть в принципе! Потому что на билете написано: «выигрыш 500000 тысяч рублей!»

Евстафий снова закрывает глаза и видит прошедшее время, словно повторно смотрит нереальный фильм со счастливым концом. В ушах жужжит кинопроектор, и голос за кадром издевается: «Буржуазия!» Мысли сразу путаются и рвутся, нестерпимая боль в голове от осознания, что выиграв случайно главный приз, Евстафий проиграл главное – свою мечту, которая, будто птица вырывается из рук. Забыв Дашину улыбку и понимание, хочется бежать во вчера, потому что там он прежний борец за справедливость.

– Даша, я хочу оказаться от приза. – Евстафий смотрел в сторону, словно боялся с ней встретиться взглядом. – Возьми карточку себе.

– Это невозможно, ты что… – она хотела сказать «свихнулся», но вовремя остановилась, почувствовав, что с парнем что-то происходит. – Евстафий, что случилось?

Евстафий молчал.

– Кажется, приехали. – Даша остановила машину. – Ты вот что: посоветуйся с мамой. Хочешь, поговорю с ней я?

– Нет. Я сам.

– Вот моя визитка. Звони…

–7-

Евстафий поднимается по лестнице, будто возносится на пьедестал, который, возможно, кем-то занят, но герою вчерашнего дня придётся потесниться, если не сказать большего: исчезнуть, потому что идёт наверх юноша, в кармане которого лежит кругленькая сумма. К банковскому счёту прилагается лицо, всё совпадает: возьмите билет и проходите, в поезде счастья вам забронировали место у окна. Лавровый венок уже повешен на гвоздь и ждёт шею новоявленного героя. Сейчас брызнет шампанское, и музыканты рванут туш. Аплодисменты, аплодисменты, аплодисменты.

От звонка в дверь Евстафий очнулся. Погружение в светлое будущее закончилось, на поверхности знакомый до боли обтрёпанный верх, – уродливое житие… бытие…

– Ну, здравствуй, Евстафий. – У бабушки Любы в глазах хитринка. – Заходи…

– Да… мне… собственно… домой… – Евстафий в замешательстве. Кажется, звонил к себе, а открыла дверь бабушка Люба. – Я…

– Ты сено купил? Вижу. Молодец. Донеси до моей комнаты и…– бабушка хитро улыбнулась. – Поговорим…

У бабушки в комнате беспорядок, место старых вещей заняли более старые– вещи, словно музейные экспонаты, они напоминают другую эпоху. У Евстафия поначалу разбегаются глаза. Сфокусировать картинку получается лишь со второй попытки. От попадания в цель появляется душевное беспокойство. До Евстафия доходит; перед ним на столе возвышается треуголка. Как будто парусный корабль наглотался попутного ветерка.

– Это? – спрашивает Евстафий.

– Да, это… – вторит бабушка Люба. – Его… его…

– На… поле… он… а?

– Он… самый… поджигатель Москвы. Я специально его вызвала. Потому что у него есть опыт выкуривания вселенцев-чужаков. Красная… Москва… горит… у-у-у… – у бабушки Любы страшный вид, глаза на грани катастрофы. – Клади сено и уходи…

Евстафий пятится к спасительному выходу.

– Стой, назад! – останавливает его бабушка Люба. – Не смей давать ни кому взаймы!

– Как?! – удивляется Евстафий.

– Вот так! – бабушка Люба показывает кукиш. – Убирайся отсюда, охламон!

Евстафий тихо входит к себе. Мама не слышит. Она стоит у окна и смотрит в прошлое: уходящий день такой же бесцветный, как и вчерашний, а позавчерашний запомнился лишь тяжестью в сердце и беспросветностью. Если сосчитать её минуты счастья, их хватит на песочные часы, в которых не бывает золотой середины, а только край – предельная линия. Дальше конец.

Евстафий подходит и берёт мамину руку.

– А сынок. Ты вернулся…

Звучит словно приговор. Тихий голос. И не разобрать: оправдательный он или обвинительный…

«Я хочу, чтобы ты была счастлива», – Евстафий молчит и думает.

Хлопает дверь и на пороге в образе закадычного друга семьи явился (не запылился) дядя Вася.

– Ну, друзья, вы даёте! Евстафий, молодец! Такой куш сорвал. – Дядя Вася тараторит без остановки. – Мне баба Люба говорит, а я не верю. Как такое может быть?! Она говорит, а я…

– Евстафий… – мама в недоумении хлопает глазами. – Что случилось?

– Я выиграл пятьсот тыщ. – Евстафий делает паузу и смотрит на маму, надеясь, что она хотя бы улыбнётся. – Вот здесь деньги… – он хлопает рукой по карману.

Видно, что дядя Вася не доверяет. А мама смотрит, как обычно, с надеждой.

– А ты пришёл в займы просить? – Евстафий переводит взгляд на соседа.

– Я это… да… хотел, но… ведь мы почти… нет ни так… – Дядя Вася спотыкаясь, подбирает слова. – Мне немного надо: тысяч пятьдесят. Я обязательно отдам.

– Иди отсюда! – приказывает Евстафий.

– Как?! – дядя Вася раздавлен, как лежалое яблоко.

– Уходи! Ни копейки не дам…

–8-

На часах без малого двенадцать. Время для крепкого сна или, например, для секретного сговора наступило. Евстафий в комнате у Веры в окружении неизвестных ему подростков. Тишину накрывает полумрак, язычок лампы плюётся мутным светом, почти гаснет, возможно, поэтому все в ожидании. Лица напряжены, как у восковых фигур. Вера исчезает и практически тут же входит обратно в сопровождении молодого человека. Все поднимаются. Евстафий видит в этом знак преклонения. Ему кажется, что его поставили на колени; рабски угодное поведение передаётся по цепочке, – ощущение не самое приятное.

– Садитесь, – говорит вошедший.

– Алексей, это Евстафий. – Вера и молодой человек делают шаг в сторону Евстафия. – Я тебе говорила. Помнишь?

– Алексей… – руководитель революционного кружка протягивает руку.

– Евстафий…

– Как? – в голосе Алексея звучит ирония.

– Евстафий!

– Ну, нет. Я буду звать тебя Остапом. Коротко и ясно.

Алексей открывает собрание. У каждого присутствующего свой отчёт о проделанной работе: один подпалил машину, вызвав гнев законопослушного населения, другой расколотил витрину, разбросав на месте агитационные листовки, третий просто избил такого же подростка, назвав последнего «чуркой». Скоро очередь дойдёт до Евстафия.

«Дать себе отчёт, сейчас, пока не поздно – в чём смысл твоей жизни, Евстафий? Равенство и справедливость добиваться любым способом. Любым».

Евстафий слышит своё имя. Поднимается, не чувствуя высоты, словно по-прежнему стоит на коленях.

– Вера, – говорит Алексей. – Проверишь его.

Евстафий чувствуя затылком Верин взгляд, приближается к машине. В пакете лежит бутылка с коктейлем Молотова.Попасть в цель не составит труда, главное не думать, за тебя думают другие. Белая «Ауди», как на ладони. Евстафий смотрит на номер.

«Эта ведь Дашина машина!»

Евстафий в недоумение оборачивается.

Вера нервно трясёт кулаком.

Евстафий нащупывает зажигалку…

РОДОСЛОВНОЕ ДЕРЕВО

Если сами мы холопы, то для нас не может быть героев.

Т. Карлейль

В пятницу вечером, хотим мы этого или нет, но рабочий день, как ни крути, заканчивается на час раньше обычного. Поэтому у сотрудников «мозгового центра» генеалогического отдела, решение к уже имеющемуся (в кармане) часу, добавить ещё несколько часов совместного времяпровождения, являлось почти спонтанно. В этом «почти» не было ничего необычного, потому что такие вечеринки случались и раньше, а прийти в пятницу со своим,вошло в традицию. Правда, сослуживцы к этому вечеру отнеслись более чем настороженно, предав ему особый статус «званого». Всему виной была молодая сотрудница, которая здесьбез году неделя, а уже со своим взглядом: то молчаливым, то безразличным, то вызывающим. Что же касается традиционной пропискив коллектив, то Агриппина (так звали девушку) на тонкие намёки сослуживцев почему-то всегда высокопарно отнекивалась. Возможно, чтобы прописку и вечеринку совместить в одно долгоиграющее мероприятие (нельзя же ждать вечно) её официально и позвали. Подразумевая, что в расслабленной обстановке новенькая наконец-то расслабится и покажет себя во всей красе. Тем более Агриппина одевалась по последней моде, выбирая блестящиеи вызывающие зависть окружающих дам – Валерии и Эммы – наряды. Их столы находились так близко, что личный парфюм распространяемый ими смешивался, ограничивая сотрудников – Петра и Александра – в выборе нужных комплиментов.

Следует заметить, что от желающих получить родословные деревья не было отбою, поэтому контора, преобразующая прошедшее время в настоящее, процветала. Каждый состоявшийся гражданин к рождённому сыну, построенному загородному дому и посаженному дереву непременно желал иметь родословное дерево. С правильными предками на ветвях, чтобы показать окружающим своё благородное, царское«Я».

Кому же захочется быть «Иваном, не помнящим родства».

Правда, в другие времена, когда лозунг «Пролетарии всех стран соединяйтесь» был жизненно важным. Многие ворошили прошлое с единственной целью – найти предка с рабочей жилкой, чтобы просто уцелеть.

Многие династии исчезли в результате войн, эпидемий, революций, порабощений одних другими. Их больше нет…

«А я живу, – думала Агриппина. – Значит это кому-то нужно».

К концу рабочего дня сотрудники сдвинули столы в традиционную букву «Т», поставив в центре подаренный Агриппине букет. К нарезке добавились домашниесалаты. Первый тост, как и положено, выпили за Агриппину, естественно, до дна.

– Я очень рад, – сказал Пётр, разливая по второй. – Что Груша становится полноправным членом нашего коллектива…

– Какая я тебе Груша? – смутилась Агриппина. – Продолжайте звать меня Агриппиной желательно с двумя «п».

– Ах, Петя, вечно ты со своими уменьшительно-ласкательными штучками… – Александр взял инициативу в свои руки. – Я предлагаю выпить за всех присутствующих дам.

– Подождите, – сказала Эмма. – А подарок?

– Совсем забыли, – подхватила Валерия, вставая из-за стола. – Сейчас, одну минутку…

– Возникла пауза и я хочу…. – Александр как-то по-особенному взглянул на новую сотрудницу. – Сказать… Агриппина, если нужна будет помощь, обращайся.

– Считай, что уже нужна. – Агриппина улыбнулась. – Потанцуем?

– Вот держи. – Валерия вытащила из пакета фирменный знакгенеалогического отдела и протянула сослуживице. – Твоё родословное дерево.

– Зачем? Я же не просила.

– М-м-м, это такая традиция… каждый новый сотрудник, – пояснил Пётр. – Получает своё генеалогическое древо в подарок. Как говориться, от чистого сердца и на долгие времена. А теперь можно и повторить…

– Что, что, что?! – всматриваясь в картину предков, воскликнула Агриппина. – Мой прапрапрапрадед крепостной крестьянин нижегородского уезда! Это какое-то варварство! Я знаю, кто это сделал. Ты Эмма!!

– Причём здесь я? – Эмма потупила взгляд. – Меня попросили, я сделала. Я же не виновата, что твой предок был холопом. Документы все подлинные, можешь сама посмотреть…

– Врёшь!! Плебейка! – восстала Агриппина.

– Сама ты плебейка! – защищалась Эмма.

– Девочки прекратите!!

– Мой предок был дворянином! Сам Пётр Первый вручал ему царскую грамоту. Я изучала этот вопрос и знаю, ты это подстроила специально. Зная, что между мной и Александром лёгкий флирт ты решила таким вот мерзким образом отомстить. Какая же ты мстительная интриганка. Не смогла простить невинного поцелуя.

– М-м-м, Агриппина, – Александр зарделся. – Это был всё на всего дружеский поцелуй.

– А слова, что я тебе нравлюсь. – Агриппина стояла на своём. – Тоже были дружеские?

– М-м-м… я… – Александр растерялся. – Пётр, ну я же просил контролировать её дородное дерево! А ты…

– А что я? Подумаешь. Предки. – Парировал Пётр. – Нужно смотреть ни в корень, а выше… Кто дед. Кто папа. Между прочим, папа у Агриппины крупный бизнесмен. В журнале «Форбс» у него…

– Стоп. Хорошо, что напомнил. – Сквозь зубы процедила Агриппина. – Стоит мне сделать всего один звонок и тебя Эмма здесь больше не будет.

– Подумаешь! Испугала… – Эмма театрально взмахнула рукой. – У меня тоже есть связь на верху, так что не надо пугать неизвестностью.

– Девочки, я вас прошу… – попросила Виктория. – Померитесь. М-м-м… вино замечательное. Давайте продолжать...

– Послушай, Агриппина, – согласился Пётр. – Признаю. Я не доглядел. Всё от начала и до конца переделаю. А Эмме влепим выговор.

– У меня есть замечательный тост. – Воскликнула Валерия. – Давайте выпьем за родителей.

Уже казалась, что участники дуэли разошлись на безопасное расстояние, и яблоко раздораисчезло с глаз долой – из сердца вон. Уже ощущалась прежняя весёлость свойственная молодёжи, а перенесённая обида вконец потеряла остроту. Как к вечеринке присоединился посторонний, который без стука, а если ещё точнее бесцеремонно, вошёл, как к себе домой. В руках он держал работу «мозгового центра».

– Э-э-э, закрыто. – Предупредил Пётр. – В понедельник приходите.

– Вы руководитель? – спросил вошедший, обращаясь к Александру.

– На Бали… м-м-м… в командировке. Сегодня короткий день. – Надеясь, что вошедший благоразумно ретируется, Александр показал явное недовольство. – Приходите в понедельник!

– Послушайте. У меня двойное гражданство и я живу по европейскому времени. Помимо России я поданный Great Britain, так что не надо пичкать меня понедельниками. – Мужчина скинул плащ, намекая на то, что не на того напали. – Я закончил Кембридж и получил идеальное воспитание, так что вам повезло. Другой бы на моём месте разнёс вашу контору в пух и прах.

– Конечно, это немного меняет дело. – Согласился Александр. – Приятно пообщаться с джентльменом. Хорошо, говорите: в чём суть претензий? Только, пожалуйста, коротко.

– Извольте. Во всём виновата Агриппина Буянкина. Да, да. Вы виноваты. – Чтобы смахнуть слезу, джентльмен достал платок. – И не надо строить мне глазки.

– Я! В чём?.. – воскликнула Агриппина.

– Вот взгляните… – джентльмен, словно икону выставил вперёд своё генеалогическое древо. – Ваша работа?

– Ну и что… допустим моя…

– А вот что… вы акцентировали, что мой прапрапрапрадед был певчим в крепостном театре помещика Хрюкина. – Джентльмен схватился за сердце. – Мой дед пел в «Большом театре», мой отец пел в «Мариинке», я пою в королевском «Альберт-холле». А вы, Агриппина Буянкина! Разбили моё сердце.

– Выпейте воды, – предложила Эмма.

– Может лучше вина… – напомнил о себе Пётр. – Или покрепче…

– Слушайте, ну зачем так убиваться. – Успокаивала Агриппина. – Ломоносов тоже вначале был не благородных кровей, в лаптях ходил, а потом как пошёл в гору и дошёл… до великого учёного.

– Правда, правда… – поддержала Валерия.

– Я что… я ничего… моя возлюбленная Гвендолайн, когда увидела это… – джентльмен с усмешкой посмотрел на родословное дерево. – Упала в обморок. А когда очнулась, сказала: прости, конечно, это пустяк, но я как представлю, что в наших благородных детях потечёт холопская кровь, я теряю реальность. И ещё добавила: конечно, я по-прежнему люблю тебя, правда, ни так страстно как прежде. Завтра мы должны были пожениться. Триста человек приглашённых это вам не хухры-мухры. Лучшие повара. Оркестр. Знаменитые артисты… и т.д. и т.п.

– Дура она, эта ваша Гвендолайн. – от волнения у Агриппины разрумянились щёчки. – Не понимаю как…

– Агриппина, давай обойдёмся без эмоций. – Пётр подошёл к джентльмену и забрал родословное дерево. – Как вас зовут?

– Я Фёдор Фёдорович.

– Фёдор Фёдорович, вы вот что, ск ажите свой невесте, что это была такая… русская забава… шутка. Так сказать, чтобы проверить чувства… вы это сделали не со зла, а по нашей многовековой традиции. Мы всё исправим, сделаем вашегенеалогическое древо, как скажите. Зачем же из-за таких пустяков разрушать перспективную семью.

– Насколько я знаю, – убеждал себя Фёдор Фёдорович. – Гвендолайн скрытная девушка и вряд ли кому-нибудь рассказывала про это...

– Вот видите! – обрадовался Александр. – Она у вас умница. За это надо выпить. Присаживайтесь…

Когда последний автобус, торопясь в парк проехал очередную, пустующую остановку. Из генеалогического отдела в лунную ночь высыпалась весёлая компания.

– Завтра все-е к… ко мне на…  свадьбу. – Пытаясь совладать с языком, выдал Фёдор Фёдорович. – Агриппина, дай я тебя п-поцелую. К-как друга… ты такая…

– Фёдор Фёдорович…

– В щёчку…

ЗЕРКАЛО

Одно зеркало важнее целого ряда портретов.

В. Менцель

«Прам-пам-парам-пам-парам-пам-парам-пам-пам».

Будильник, заведённый на семь, крутил мелодию до тех пор, пока у Глеба – начинающего специалиста – не открылись глаза. В добром утре сегодня доминировали яркие лучи, часть которых попадало в его спальню. Проследив их путь, Глеб посмотрелся в зеркало. Так как лучи фокусировались именно там, он увидел своё лицо, немного озабоченное, возможно, потому, что место под солнцемоставалось пока вакантным. Нужно было поторапливаться, так как где-то рядом, такой же, как и он, молодой специалист, прослушав несколько раз любимую мелодию будильника, открыл в то же самое доброе утро такие же зелёные глаза. Что касается их мыслей и конечной цели, то здесь всё было до банальности просто: пройти собеседование и получить наконец-то долгожданную работу.

В значительной степени жизнь каждого из претендентов на «место под солнцем» зависит от его величества случая. Слова, прилетевшие из космоса, возможно, именно сейчас произносит на тарабарском языке какой-нибудь гуманоид. Восемь из десяти, кивая головами, соглашаются.

… Да. Его величество случай…

 А кто же те двое? Кто они?! Первый тип – безусловный победитель и сказанные слова ему до лампочки. Второй, естественно, проигравший. Он раздосадован и посылает «Его величество случай» на три известные буквы. Он хочет, наконец, разобраться: как же так? При равенстве заявленных возможностей, когда даже галстук одинакового цвета, получить вежливый отказ в виде смачного пенделя, согласитесь, обидно до слёз.

Правда, Глеб, веривший в свои силы, всегда надеялся на лучшее. Тем более до собеседования оставалось ещё два часа; и шкура неубитого медведя гуляла по вольеру зоопарка.

Собрался Глеб удивительно быстро, потому что вещи, выбранные заранее, ждали своей минуты. Пожалуй, только к цвету галстука он испытал секундное сомнение. Подойдёт ли красный галстук к синему костюму. Глеб прикинул ещё раз: подойдёт.

Стеклянная вертушка на входе в офис, где находилось вожделенное «место под солнцем», придавала вошедшим такое ускорения, что становилось ясно, хаханьки закончились, придётся вкалывать. Кстати, Глеба, как и другого претендента, уговаривать работать, не покладая рук, не было нужды. Во всяком случаи на первых порах. Главное сейчас, подписав контракт, получить должность, а уже потом можно поплёвывать в потолок.

Минуя охрану, в зоне видеоконтроля, служащие под завязку набивались в лифт, соревнуясь между собой в показном рвении. Они вежливо друг с другом здоровались, используя улыбку, как лучшее средство самообороны, а что у них было в головах, догадаться несложно: «не твоего ума дело». Поэтому когда Глебу преградила путь строгая охранница; на него нашла лёгкая улыбка.

– Оружие есть? – спросила охранница.

– Нет, – сказал Глеб. – Я на собеседования в смысле трудоустройства.

– А-а-а, тогда проходите в кабинку и раздевайтесь, – приказала она. – Да, носки снимать не нужно.

– Сюда пройти?

– Да, сюда. Я сейчас к вам подойду.

Время поджимало, и Глеб, аккуратно вешая вещи, быстро разделся, словно для удачного собеседования, нужно было в начале попариться. Тем более, когда в зеркалах во всех ракурсах суетится голое тело.

– Ну что там у вас? – отодвигая штору, спросила охранница. – А-а-а?

– Всё в порядке… – прикрывая мужское отличие, сказал Глеб. – Видите?

– Руки уберите. – Попросила охранница. – Теперь вижу. Всё отлично. Одевайтесь.

Стараясь ничего не забыть, Глеб оделся, потому что в вопросах трудоустройства любая мелочь играет роль. Когда он проходил мимо, охранница стояла на посту, как ни в чём не бывало.

– Послушайте, – прошептала она Глебу. – Вы не подумайте, я не извращенка. У меня есть маленький ребёнок. Мне просто приказали, возможно, хотели проверить вашу реакцию.

– Кто приказал? – спросил Глеб.

– М-м-м… там… – охранница показала наверх. – Я желаю вам удачи. Потом вы мне больше понравились. Тот первый парень, который пришёл на смотрины, заметно нервничал. А вашей выдержке можно только позавидовать. Правда, стоит сказать: он такой же симпатичный, как и вы…

– Спасибо за добрые слова. – Пройдя вперёд, Глеб обернулся. – Вы мне тоже понравились.

– Правда?

–Да. Когда вы на меня смотрели там, в кабинке, у вас была такая… что ли… искренняя заинтересованность.

– У-уф… – охранница вздохнула и закрыла глаза. – Ни пуха, ни пера…

– К чёрту…

Кабинет, куда спешил Глеб, находился на первом этаже в конце коридора, где между кожаными креслами стоял декоративный фикус. Приближаясь к заветной цели, Глеб видел, что навстречу ему идёт молодой человек в таком же синем костюме.

«Уж слишком мы похожи, – подумал Глеб и поднял руку. – Всё очень просто я вижу своё отражение».

В тупике коридора действительно висело большое зеркало, и Глеб вначале визуально обманувшись, наконец, увидел себя во всей красе, что добавило ему положительных эмоций. Чтоб определиться во времени Глеб посмотрел на часы.

– День добрый.

С Глебом поздоровался сидящий в кресле гладко бритый мужчина.

«Странно, когда я шёл, его же не было, – подумал Глеб. – Или я его не заметил».

– Добрый день, – повторил мужчина.

– Добрый… – сказал Глеб и отошёл в сторону.

Пропуская вперёд вышедшего из кабинета молодого человека, держащего в руке синий конверт, который хорошо сочетался с цветом костюма. Правда, Глеба привлёк внимание красный галстук, в такую же полоску, как и у него.

«Бывают же совпадения, – подумал он и вошёл в кабинет.

Глеб увидел непринуждённую обстановку и не подал виду; даже какая-то театральность в позах находящихся здесь экзаменаторов, не стеснила его.

«Без троицы дом не строится», – вспомнил Глеб.

– Присаживайтесь, – хитро щурясь, сказал мужчина, стоящий у главногостола. – Вот сюда.

«Стул посередине для перекрестного допроса», – садясь, подумал Глеб и, как полагается в таком случае, взглянул перед собой.

– Вы любите животных? – голос прозвучал у Глеба за спиной. – Если да, каких животных предпочитаете?

– Я люблю бродячих кошек. – И словно предупреждая следующий вопрос, Глеб добавил: – А также собак, и кенгуру.

– Бродячий кенгуру это интересно, – сказал сидящий в стороне мужчина. – А в сумке у него пол-литра… – на его круглых щеках от улыбки появились ямочки. – Молока…

– Вы специалист по квантовой электронике? – спросил сидящий за главным столом.

– Нет. Квантовая электроника это увлечения, что-то вроде хобби. – Спонтанные вопросы сбивали Глеба с толку. – Я специалист по европейской экономике.

– Европа сейчас в глубокой… – круглощёкий усмехнулся. – М-м-м… яме. Надеюсь, что это когда-нибудь закончится.

– А как у вас в плане ориентации? – от насмешливого тона Глебу становилось не по себе. – Что касается секса…

– У меня есть девушка. – Глеб машинально повернул голову. – Я люблю её.

– А минет она хорошо делает? – круглощёкий, похоже, сел на любимого конька. – Нет. Ну, пусть расскажет…

– Я думаю достаточно. Держите. – Сидящий за главным столом протянул Глебу синий конверт. – Только, пожалуйста, вскройте конверт в непринуждённой обстановке. Желательно дома, когда вы будите наедине с зеркалом.

– А зеркало здесь причём? – румяный Глеб не понял подвоха и, взяв конверт, направился к выходу. – Всего доброго…

В кресле по-прежнему находился яйцеголовый мужчина, который, судя по внешнему виду, сидел, словно на иголках.

– Вы не тор опитесь? – глядя на конверт, спросил он.

– Тороплюсь… – Глеб покрутил в руке конверт и посмотрелся в зеркало. – Вы меня ждёте?

– Вас.

– Остаться наедине со своим зеркалом или с чужим… – отражение подтолкнуло Глеба взглянуть на себя со стороны. – Не вижу особой разницы.

– Точно, точно… – подхватил яйцеголовый. – Все зеркала одинаковые. Это я вам говорю, как специалист по зеркалам.

– Тогда я открываю конверт… – сказал Глеб и посмотрел на яйцеголового так, словно ждал его согласия.

– Подождите. Сядьте рядом. – Попросил яйцеголовый. – Я должен вам что-то сказать. Вы видели молодого человека, который выходил с таким же конвертом? Так вот, он его тоже вскрыл, и по выражению лица я понял: удача на его стороне.

– Вы думаете, что мне дали вежливый отказ?

– Да. Вас двое, а должность, на которую вы рассчитывали одна.

– Его величество случай? – Глеб распечатал конверт и достал вложенный лист.

– Его величество случай здесь не причём. – Вставил яйцеголовый.

– Извините, но вам отказано. Попробуйте прийти через год. – Прочитал Глеб. – И что после этого мне делать?

– Перед тем как вы уйдёте, выслушать меня. – Яйцеголовый ждал от Глеба правильного понимания. – Это вас не затруднит.

– Только короче.

– Я постараюсь. – Взяв короткую паузу, яйцеголовый начал: – Когда два одинаковых претендента приходят на собеседование. Один из них всегда проигрывает, так как место одно, а их двое и т.д. и т.п. Не очень свежая мысль, правда. Но почему так происходит? Они одинаково образованы, воспитаны, даже одеты. Эти педекизадают им одинаковые вопросы. Они оба достойны занять эту должность. Но один из них всегда получает от ворот поворот, а другой становиться королём. Почему?

– Протеже, м-м-м, блат, случай, взятка, родственные связи, записка от премьера… – Глеб посмотрел на яйцеголового. – Не подходит?

– Нет, всё ни то. – Яйцеголовый выжидал. – Он в этой жизни занимает ваше место…

– Подождите, подождите... Вы сами-то в это верите? Я лично нет… – Глеб торопился. – Бред какой-то. Что если я пойду в другую контору?

– Будет то же самое… – яйцеголовый кивнул. – Там где есть карьерная лестница, вы не котируетесь, потому что он занимает ваше место.

– Послушайте, почему я должен вам верить?

– Потому что я вышел из зеркала. Такой человек поверьте, знает всё наперёд.

– Вы вышли из зеркала?

– Да, вышел.

– Тогда вы можете в него обратно войти?

– Конечно, могу.

– Входите. Я хочу посмотреть, как вы разобьёте себе лоб.

– Только вы сидите, а то мало ли что.

– Хм… хорошо.

Выбрав позу начинающего бегуна, яйцеголовый играючи переступил с ноги на ногу, туда-сюда, будто специально затягивал время, дожидаясь, запредельного напряжения. От волнения у Глеба пересохло в горле, словно от этой, единственной попытки зависел дальнейший расклад его жизни. Яйцеголовый сделал три прыжка и… исчез в зеркале. Послышался отдалённый отзвук переливающейся воды; зеркальная поверхность незаметно качнулась и также незаметно успокоилась.

– Вы в порядке? – спросил яйцеголовый. – Ну что вы молчите? Я же вижу вас. Послушайте, я вам искренне хочу помочь. Довертись мне.

Голос яйцеголового звучал чётко без искажений, словно за зеркалом находилась следственная комната, и он нырнул туда через потайную дверь, чтобы специально подсматривать.

– Вы можете вернуться? – подойдя к зеркалу, Глеб положил руку. – Эй, где вы там?

– Вы согласны занять это место? – спросил яйцеголовый. – Занять место вместо того…

– Согласен. Если…

– Я вас понимаю, никакого нарушения закона не будет. Обещаю.

Со звуком переливающейся воды яйцеголовый покинул зеркало, так быстро, что Глеб вместо восклицаний, молча, повёл в сторону руки.

– Послушайте, как вы это делаете?

– Обыкновенно.

– Вы человек?

– Человек.

– Обыкновенный?

– Обыкновенный.

– Расскажите, почему вы решили помочь именно мне?

– Хорошо. Я вам всё объясню. Только этот вопрос нужно обязательно закрыть сегодня. Завтра будет поздно. Поэтому мы идём в ресторан. Ваш визави наверняка будет отмечать назначение. А мы будем тут как тут. Так что за мной…

Минуя охранницу, яйцеголовый язвительно подметил:

– Симпатичная девчонка, правда? К сожалению лесбиянка...

– Давайте не будем отвлекаться, – потребовал Глеб. – Сказали «а», говорите «б»…

Они вышли на улицу. Солнце припекало, и день приближался к самому разгару, возможно, рассчитывая показать температурный рекорд. Теневые скамейки оккупировали пенсионеры с жёлтойпрессой, которая использовалось ими в качестве опахало.

– Что касается «б». Вы реально помогаете бродячим животным. Я знаю. А этот сукин сын только лицемерит. Теперь ясно, где собака зарыта. – Яйцеголовый улыбнулся. – Если бы властные полномочия получали только достойные люди, сколько бы трагедий не случилось. Согласны?

– Нет. Не согласен. Иногда человек, попавший во власть, действует тихой сапой. По шажку лезет вверх по карьерной лестнице и ждёт своего часа. Пр обил час и можно смело идти по головам, и резать по живому. Цель оправдывает средство.

– Я уверен это не ваша мысль, тем более слова. Вы просто не знаете себе цену. – Яйцеголовый притормозил и задумался. – Нужно купить колбасы.

– Колбасы… – удивился Глеб. – Зачем?

– Нужна бродячая собака. Мы приманим её колбаской и заберём с собой в ресторан. – Яйцеголовый, безусловно, умел убеждать. – Будете слушаться меня, считайте должность у вас в кармане.

Яйцеголовый шёл уверенной походкой, тем маршрутом, который, по всей видимости, был ему хорошо известен заранее. Для достижения конечной цели он использовал проходные дворы с прилегающими дорожками, в которые втиснулись разнокалиберныеавтомобили. Следуя по пятам, Глеб испытывал определенный дискомфорт, потому что, во-первых, задавать вопросы сзади не совсем удобно, во-вторых, самоуверенность в своих силах распространяемая яйцеголовым передавалась и ему. И, в-третьих, полагаться на «его величество случай» Глеб уже, естественно, не желал.

– Подождите меня, – сказал яйцеголовый, нырнув в полуподвальное помещение с табличкой «Продукты». – Я за «Докторской».

– Купите воды, – попросил Глеб. – Только без газа.

Чтобы ослабить внутреннее напряжение, натянутое, словно тетива лука, Глеб присел на край скамейки. На другой край, прикрывая подозрительный взгляд бесплатнойгазетой, села здешняя пенсионерка, видевшая в любом незнакомце злой умысел.

– Вы зачем здесь? – спросила она.

– Сижу. – Глеб ощутил под ложечкой колющую боль. – М-м-м, дух перевожу.

– Нечего мне тут строить рожи. – Предупредила она. – Сидит он, а потом из квартир вещи пропадают. Уходите отсюда.

Из «продуктов» яйцеголовый выскочил с пакетом в руке, как оказалось вовремя, потому что пенсионерка собралась куда-то звонить.

– Сергей Николаевич! – воскликнула пенсионерка. – Помогите задержать подозрительного.

– Это мой товарищ, – сказал яйцеголовый и протянул Глебу пластиковую бутылку. – Пошли…