Текст книги "Кудеяров стан"

Автор книги: Юрий Александров

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 14 страниц)

ГЛАВА XXV. КАК ЭТО БЫЛО

Да, Игорек сказал правду. Произошло всё это так: когда все ушли с городища, дежурный лег у раскопа спиной на нагретую землю.

Здорово идут дела в их экспедиции! Особенно интересует загадочная глиняная площадка. По всему похоже – это что-то вроде сундучка. Возможно, действительно сокровищница. Здорово! Хоть и говорил Дмитрий Павлович: «Археологи кладов не ищут», но бывают же клады и находят их люди. «Почему же, – думает мальчик, – нам, археологам, не может попасться клад?»

Есть ведь что-то в этом сундучке. Может быть, драгоценные сосуды, украшения, добытые славянами в походах на византийские города… А может быть, оружие…

Недаром же Дмитрий Павлович, как обнаружили эту площадку, прямо чуть не затрясся от радости. Говорит: «Редкая удача».

Мысль об украшениях, что, быть может, хранятся в глиняном ларце, разбудила в душе другое… мутное, нехорошее, о чем хотелось забыть: утаенная находка. Ещё позавчера поднял Игорь в раскопе бронзовый Зарянин браслет. Поднял и… никому не показал, спрятал. Хотелось навсегда оставить у себя эту зримую, осязаемую память о сказочной славянской девушке. Потом начала мучить совесть, да никак не может паренек ни на что решиться.

Подкинуть прямо в раскоп, а потом самому же поднять и вручить Дмитрию Павловичу? Но третий пласт, где поднят браслет, давно закончен, после него закончен и четвертый пласт и выборка ямы. А Дмитрий Павлович хорошо разъяснил своим «младшим научным сотрудникам», как важно точно знать, где, в каком пласту, в каком квадрате найдена вещь.

Значит, выход один: отдать находку Дмитрию Павловичу и честно обо всём рассказать. Надо. Игорек знает, что надо, но не знает, хватит ли у него решимости. Знает, что обязан отдать находку. Да. Обязан. Хоть и дорого уже ему это незатейливое девичье украшение… Зарянино украшение. Хоть и нелегко признаться археологу в нечестности…

Но вот вблизи чей-то шепот, шум чьих-то тяжелых шагов. Игорь быстро поворачивается… Они! Те самые, что глушили на реке рыбу! Впереди длинный. В сапогах, в брюках-галифе. В брюки заправлена кремовая шелковая сорочка, поверх сорочки голубеют новенькие подтяжки. В зубах папироса.

За ним его толстенький товарищ. Идет уточкой, с боку на бок на коротеньких ножках переваливается.

Мальчик нахмурился, вскочил на ноги. Незваные гости заметили его не сразу, и по лицам их видно было – не особенно обрадовались.

– Ты чего, паренек, тут околачиваешься? А ну, сматывайся отсюда! – сразу накинулся на мальчика первый незнакомец.

– Это ещё почему? – удивился и обиделся Игорь. – Никуда я не уйду, да и нельзя мне уходить. Я дежурный.

Коротенький исподтишка дернул товарища за подтяжки.

– Оставь, Валя, свои шутки. Вечно ты так. Юный гражданин не понял. Подумал, что ты его в самом деле прогнать хочешь… а мы наоборот – даже очень рады…

Он сел на пенек, вынул из кармана несколько конфет и протянул их Игорю:

– Угощайтесь, молодой человек.

– Я на посту, – не удержавшись, похвастал Игорек, – мне запрещается принимать что-нибудь от посторонних, – и покраснел: «Зачем я это?»

– Ого! Молодец. Да у них серьезно!

– Ну конечно, серьезно. У нас раскопки. Экспедиция, ценные находки…

– Что же вы нашли такого интересного? – спрашивает толстый гость. Голос сладенький, как конфета, которую сосет говорящий. – Верно, оружие? Монеты?

– Пока ещё не знаем, не открывали, но хранилище какое-то обнаружили. – Мальчик кивнул головой в сторону раскопа и в ту же секунду замолк: «Зачем? Зачем я болтаю… хвастун! И с кем?»

Высокий насторожился, как ищейка, потянул носом и с решительным видом полез в раскоп.

– Нельзя посторонним, – уже с отчаянием предостерегает проболтавшийся дежурный, – это же экспедиция Академии наук… Дмитрий Павлович…

– Чхали мы на твоего Дмитрия Павловича с его академией разом, – бормочет высокий, и Игорь к ужасу своему только теперь понял, что высокий и его товарищ пьяны.

А высокий между тем, оглядевшись в раскопе, заметил северо-западный угол тщательно расчищенной ямы, присыпанной рыхлой землей, и, склонившись, начал руками отгребать землю.

– А ну, где у вас здесь лопаты?

– Нет лопат. Дедушка точить взял, – упорно изворачивается мальчик, – и по закону…

– Тоже мне законник выискался!

Коротенький шарит возле куреня и, конечно, находит лопату.

– Молодой ещё, а лгун изрядный… Нет лопат, – зло передразнивает он Игорька.

Мальчик кидается в раскоп, ложится на заветную площадку, прикрывая её грудью, но высокий, как котенка, выбрасывает его на отвал.

– Уйди, пока голову не отвинтил. Не мешайся под ногами.

Бедный дежурный слышит, как хрустит разбитый лопатой слой обожженной глины, видит, как мужчина запускает руку в образовавшийся пролом, как вытаскивает… глиняный горшок. Целый, закопченный, с зубчатым орнаментом по венчику и по пухлым округлым плечикам.

Высокий заглядывает в сосуд и вдруг разочарованно кривится:

– Мерзость какая-то… кости свинячие!

Сосуд летит на землю и раскалывается на несколько частей. Из него действительно вываливаются кости и ещё какие-то сцементированные временем остатки варева.

Падает и раскалывается второй горшок, за ним глиняная миска.

– Зачем вы бьете? Это же славянские! Древние!

– Жаль, нет здесь твоего Дмитрия Дураковича… и ему бы так башку расколол, – пьяно бахвалится высокий невежда. – Тоже откопали… Печь какую-то стародавнюю да горшки бабьи… Барахольщики. А других учат, что нельзя, что можно.

Плюнул в разрушенную им древнюю печь и полез из раскопа. За ним – его товарищ.

– Брось, парень, с этим прощелыгой водиться, – поучает Игоря высокий, – с Дмитрием твоим. Подозрительный он тип. И скажи ему: если ещё не в свои дела соваться будет – ноги ему переломаем.

– До беды с ним достукаешься, – подтверждает второй, – именно достукаешься. Ну, адьё, а ревуар, сэр.

И оба ушли вниз по тропинке, а Игорек стоит, широко раскрыв глаза, бледный, растерянный, подавленный…

Так бедой закончилось Игорево дежурство. Ну, а что потом было, читатель уже знает.

ГЛАВА XXVI. ЖИВАЯ ЗАРЯНА

Наступил, наконец, день, когда разведочные работы на Кудеяровом стане были закончены. Еще накануне зачистили и зачертили раскоп, а сегодня забили ящик с находками.

В двенадцать часов ночи на городище прибудет автомашина, она отвезет к поезду археолога и груз.

Ребятам жаль было, что заканчивалась их первая «научная работа», печалила близкая разлука с археологом. Правда, Дмитрий Павлович обещал им, что с июля будущего года они обязательно будут здесь же работать с ним опять, пообещал, что отроют целый ряд землянок, горн Поляков, – ребята верили, знали, что будет интересно, но… так долго ждать! У юности много лет впереди, но ждать юность не любит, не умеет, не хочет.

– А находок сколько будет интересных! Представляете себе? – обещал Дмитрий Павлович. – Сейчас мы только сорок восемь метров подняли и то, – он показал рукой на ящик, – а тогда, может быть, тысячу вскроем, раз в двадцать больше.

– Опять вчетвером копать будем? – ревниво спросил Игорь и сразу понял, что лучше было бы не спрашивать.

– Здорово! – засмеялся Глеб. – Это по пятьсот метров квадратных на лопату!

– Будет нас, ребята, по крайней мере раз в десять больше. Весело поработаем. Молодежь соберем с ближних сел, ремесленники с нами работать хотят, со мной студенты из Москвы приедут, несколько научных сотрудников…

Стали засыпать раскоп – археологи никогда не оставляют незакрытых ям.

Уже засыпана была южная половина. В открытой северной одиноко стоял древний очаг – решено было его не снимать до раскопок будущего лета и засыпать в последнюю минуту.

– Павлович, – окликнул дед археолога из своего куреня, – бросайте, что ли, лопату, отдохните хоть сегодня. Двужильный вы, что ли? Сказано: без вас докопаем – уж я дослежу.

– А за нами следить нечего, – отозвался обиженный Глеб, – сказали, что закопаем, значит – дело верное. Не маленькие.

– Зашипел… – примирительно проворчал дед, – ему помощь предлагают, а он кипятится.

Дмитрий Павлович перестал копать. Бросил лопату.

– И то верно! Будем сегодня отдыхать: айда, кудеяры, на реку купаться! Ведро с собой захватите, воды заодно принесем.

До сих пор археолог купаться с ребятами не ходил. В перерывах либо отдыхал, либо занимался разбором находок. После работы, если не завязывалась беседа, уходил один побродить до темноты у реки – «мозги проветрить», как сказал он однажды ребятам. Мальчики никогда не увязывались за ученым в эти прогулки, чувствуя, что Дмитрию Павловичу хочется побыть одному.

– Надо же ему от нас отдохнуть когда-нибудь, – очень самокритично определил как-то Игорь.

Теперь же втроем быстро спустились вниз по тропе, прошли вдоль крутой речной излучины, очутились на нешироком песчаном пляже.

Река здесь довольно широкая, у золотого берега мелкая, тихая, у крутого обрыва на той стороне глубины «с головкой» и «с ручками», как не очень точно, но очень наглядно определяют ребята.

Переплыли к обрыву: решено было нырять с кручи. Мальчики быстро вскарабкались наверх по глинистым выступам. Дмитрий Павлович, ещё по пояс в воде, замешкался у самого берега, ощупывая дно и подводный склон руками и ногами.

– Что вы там ищете? Сюда поднимайтесь! – зовет сверху нетерпеливый Игорь.

А Дмитрий Павлович внезапно погрузился в воду и застрял на одном месте. Видно, как близко от поверхности буранят воду ноги. Прошла уже, верно, минута.

– Запутался? – тревожно глянул на товарища Игорек.

Глеб спокоен. Местный старожил, он скоро понял, почему вдруг нырнул археолог, что потянуло его на дно.

– Раскопки под водой делает, – шутит мальчик.

В эту секунду из воды показывается голова Дмитрия Павловича со слипшимися на лбу и почти закрывшими глаза волосами.

Он взмахнул рукой, и к ногам мальчиков полетело что-то черное, колючее.

– Рак!

Действительно, на траве перебирал лапками большой усатый рак. А археолог уже снова под водой, и вскоре второй усач летит на высокий берег вслед за первым.

– Ну, ребятки! Будет охота! Весь берег в норах! – кричит с увлечением Дмитрий Павлович и ныряет за новой добычей.

– Они же вам пальцы искусают, – предостерегает Глеб, когда археолог опять показывается на поверхности.

Дмитрий Павлович смеется:

– Боишься, маникюр испортят?… Э! Волков бояться – в лес не ходить, – он отбрасывает со лба мокрые волосы. – А страшного тут ничего нет. Ну, поцарапает немного – не оторвет же пальца. Зато интересно как! Вот это настоящая спортивная ловля, почище твоего ужения. А раков здесь уйма.

Раков действительно было много. Весь обрыв под водой, крепкий, глинистый, испещрен был длинными норами, и в большинстве нор сидели их колючие и усатые строители.

Археолог ловил раков так, как ловили их ещё наши древние предки, как ловил ещё, вероятно, первобытный человек: нащупав ногами или руками нору, быстро нырял и запускал в нее руку. Рука подчас по плечо уходила в глинистую пещеру, иногда не доставая конца, но чаще пальцы нащупывали что-то колючее, живое. Рак, спасаясь от преследователя, уходил в дальний конец своего убежища и там мужественно встречал врага, царапая его клешнями. Иногда не удавалось взять добычу с первого раза, тогда приходилось подниматься за воздухом, закрыв ногой вход в нору, и нырять ещё раз. Подчас охотник появлялся из воды только с оторванной клешней.

Случалось, что рак оказывался хитрее охотника: в некоторых норах было по два выхода, и это спасало предусмотрительного норостроителя от неминуемого плена и гибели.

Бывало и так: добрался охотник до дна ямы, а там вместо колючего рачьего сопротивления пальцы встречают неожиданно трепетное биение чего-то скользкого, гладкого, упругого. Рыба! Голавли нередко в рачьи норы прячутся, но эту добычу взять труднее: тут схватить не так легко, за хвост не удержишь. Один способ – за жабры, иначе уйдет.

Через несколько минут уже десятка два раков ползало на берегу под присмотром Глеба. Игорь притащил ведро и присоединился к Дмитрию Павловичу. Ловля пошла ещё бойчее. Скоро ясно стало, что ведра для улова мало.

Глеб вызвался пойти за корзиной (ловить раков в норах руками ему явно не хотелось). Вернулся минут через двадцать с кошелкой и своим рыбацким сачком.

– Дмитрий Павлович, знаете, чем дед занялся?

– Знаю, – ответил археолог, швыряя на траву ещё одного пойманного рака. – Закапывает.

– Ага! А как меня издали заметил, сразу тихонечко положил лопату, сел, глаза зажмурил, словно дремлет.

– Молодец наш дед, – похвалил Дмитрий Павлович, – настоящий он старик. Зря ты, Глебушка, на него тогда обиделся.

Глеб занялся пленниками. Мелочь милостиво отпустил обратно в реку – дорастать. Наполнил корзину, сачок. Убедил, наконец, вошедших в охотничий раж ловцов кончить добычливую охоту. С уловом вернулись на отмель.

– Ну, пировать сегодня будем, – пообещал Дмитрий Павлович, разглядывая раков. – Полное ведро красавцев этих наварим, – он тряхнул корзиной и прислушался к шелесту рачьих ног, – шепчутся!

– Мы до прихода машины спать не будем… Ладно? – попросил Игорь.

– Ладно, – согласился археолог. – Будем сидеть до двенадцати. Надо же мне вам о Заряне досказать.

– Пошли скорее… – заторопился Игорек.

Дмитрий Павлович засмеялся. Ему, видимо, приятно было, что рассказы его ребятам нравятся.

– Ну, пошли!

Под городищем разделились. Дмитрий Павлович с богатым трофеем пошел наверх, ребята с ведром направились к источнику. Мальчики вошли под ветви в прохладу узкой тропы.

– Как он всё умеет! – похвалил археолога ещё охваченный охотничьим волнением Игорь.

– Бывалый мужик, – копируя деда, бросил Глеб, – ничего не скажешь…

Оба засмеялись.

– А вот насчет Поляна и Заряны?

Глеб промолчал.

– Откуда о них известно?

– Ну, мало ли? Предания могли сохраниться.

– Это столько-то лет? И с такими подробностями?

Глеб улыбнулся с хитрецой:

– Ну, кое-что Дмитрий Павлович и добавил, конечно, для полноты, – и закончил солидно: – Но существа дела это не меняет.

– Врешь ты, Глеб! Знаешь, что всё это выдумки!

Глеб плечами пожал и отмахнулся опять дедовыми словами:

– Вот ещё приклещился, будь те неладно. Как тот рак. Давно ли в деда-мороза верил, а то кудеярского барана золотого искал… Поумнел, вишь?

Засмеялись опять.

– Значит, была она всё-таки?

– Значит, была.

– А заметил ты, – опять спрашивает Игорь, – что там неясность какая-то? Дочь она Поляну или нет? Тогда Дмитрий Павлович не захотел прямо мне ответить. И ещё: она была синеглазая, помнишь? А на Днепре у Поляна дочка была черноглазая… Я обратил внимание и хорошо запомнил.

Глеб пожал плечами:

– Не знаю… Ну, пошли быстрее.

Мальчики повернули за последний изгиб тропинки и остановились: у ручья, шагах в пяти от ключа, спиной к ним сидела на камне девушка. Только что она зачерпнула пригоршнями студеной воды, освежила лицо, шею, руки и медленно обернулась.

Игорь вскрикнул от удивления, остолбенел и Глеб: это была Заряна.

Да, Заряна. В том же свободном белом полотняном платье с круглым небольшим вырезом на груди, со скромной черной вышивкой на рукавах и вдоль ворота. То же лицо, те же большие синие глаза… только диргема на лбу не было.

Несколько секунд молчали. Пальцы девушки быстро доплетали переброшенную на грудь толстую русую косу.

Ребята готовы были, кажется, в эти секунды поверить и в деда-мороза, и в лешего, и в русалок, и в кого хочешь.

Девушка заговорила первая:

– Вы с Кудеярова стана? – Она заплела и откинула косу за спину, встала с камня и тоже с интересом смотрела на ребят. Спрашивая, показывала рукой в сторону городища.

Игорь, ещё растерянный, утвердительно кивнул головой.

– Только он не Кудеяров вовсе. Это славянское городище.

– Седьмого-девятого веков, – добавил внушительно Глеб.

– Ну, конечно, – улыбнулась девушка. – Я знаю. Да я и вас знаю: ты Глеб, ты Игорь? Не ошиблась?

Мальчики ещё больше удивились.

– Ну, набирайте воды, пойдем вместе.

Вместе так вместе. Набрали воды и пошли назад уже втроем.

Наверх поднялись молча. Ребята ни о чём не спрашивали странную незнакомку. Молчала и девушка. Она несколько раз останавливалась, с интересом осматривалась вокруг, вдыхая воздух полной грудью и приветливо улыбаясь реке, перелескам, луговине и дымным далям. Ребятам казалось, что она, осматриваясь, хочет проверить, изменилось ли всё вокруг, словно давно-давно тут не была.

Когда подходили к куреню, из кустов с кружкой в руке выбежала Вера. Увидав незнакомку, девочка ахнула, бросила кружку в траву и опрометью кинулась назад.

– Дмитрий Павлович! – закричала она. – Скорее!… Там Заряна пришла! Заряна! – Уж слишком полным было сходство между девушкой и той, что изображена была на знакомой акварели.

Дмитрий Павлович поднялся с травы и, ничего не понимая, поспешил к изумленной, почти испуганной Вере. Он тоже стал как вкопанный, глядя на подходящую к нему Заряну.

Долго оба молча глядели друг на друга. Ребята впервые видели археолога таким удивленным и взволнованным. Заряна, смущенная и радостная, протянула Дмитрию Павловичу руки:

– Примете? Я приехала к вам… с вами работать… не прогоните?

– И вправду, Заряна, – не сразу, но совершенно безапелляционно определил дед. Он тоже вышел из куреня и внимательно смотрел на девушку и Дмитрия Павловича. – Похожа, как две капли. Ну, что стоим? Зовите к обеду.

Дед, конечно, удивлен был не меньше ребят, но солидности ради ничем не показывал своего недоумения.

– Но какими судьбами? – Дмитрий Павлович крепко пожал протянутые ему руки и, не выпуская их, смотрел в глаза девушки довольным, нет, счастливым взглядом. – Вы же решили в Молдавию ехать, за скифами.

– Ах, профессор! Ждали скифы больше двух тысяч лет, подождут ещё год-два, – смеется Заряна. – У меня к вам назначение, на Волгу… удалось-таки…

– Профессор, – изумленно шепчет Игорек, – а мы и не знали.

– Я знала, – тоже шепотом отвечает Вера, – ещё с тех пор, как открытый лист читала. Там было написано: «профессору Русавину».

Игорь молчаливо позавидовал Вериной выдержке. Он так не смог бы.

– Вы сами этого назначения добивались? – спрашивает Дмитрий Павлович.

– Ну конечно, сама!

– И не телеграфировали. Не писали.

– Зато сама приехала. Разве это хуже? Как узнала, что вам сегодня выезжать, решила заехать. Всё равно по пути. Сделала остановку, вещи на вокзале оставила… и сюда.

– Пешком?

– Обязательно. По вашему рецепту. Помните, вы учили: «Волка да археолога ноги кормят…» Правда, меня в пути машина догнала – подвезла километра четыре… Скажите, я плохо сделала, что приехала? Да?

– Нет, хорошо, хорошо. – Дмитрий Павлович, довольный, потирает руки. – Скажите, это вы мне по телефону звонили тогда, из Москвы?

– Я… И не дозвонилась, не дождалась.

– А товарищ ученый так спешил, – вставил умненько хитрый дед. – Обедать не стал, голодный поехал. Сообщили только поздно.

Дмитрий Павлович недовольно глянул на словоохотливого деда. Девушка же улыбнулась хорошей, светлой улыбкой.

– Знакомьтесь с моими друзьями, – проговорил профессор после недолгой паузы. – Это, товарищи, Светлана Сергеевна. Тоже археолог. Аспирант.

Дед старательно вытер о зеленые листья запачканную ладонь. Поздоровались.

– С мальчиками мы почти знакомы, – смеется девушка. – Как только они заговорили, я их сразу узнала. Отгадала даже, кто из них Глеб, кто Игорь. А это Вера?… Знаете, профессор, я почти такими и представляла себе ваших друзей по письмам…

– Вы в курень заходите, что на солнцепеке жариться, – хозяйственно пригласил дед.

Зашли в курень. Зеленый шалаш и Светлане Сергеевне очень понравился, к великому удовольствию его строителя.

– Вот прелесть! Кто же это у вас такой мастер?

Дмитрий Павлович кивком головы указал на деда.

– Какое мастерство, – притворно отмахнулся польщенный старик, – лепил я его, как бог жабу… Вот вы на тот год приезжайте, посмотрите – такой курень сообразим! – И добавил: – А сейчас, Заряна Сергеевна, раков варить будем. Уважаете?

– Дмитрий Павлович только что наловил, – вставил Игорь. – Целую корзину… прямо руками.

Светлана-Заряна смотрит в лицо Дмитрию Павловичу, весело кивает головой и скороговоркой отвечает старику:

– Уважаю, дедушка, уважаю… Люблю… Скажите, профессор, почему ваши друзья меня Заряной именуют?

– Профессор нам картинку показывал, – поясняет Вера. – Там Заряна нарисована. Ну совсем как вы, и платье даже это самое.

– Только диргем на лбу, – добавляет Игорек.

– Ребята! – ворчливо прикрикнул вдруг дед. – А ну, воды ещё! Давайте вдвоем к ключу… – Он протянул мальчикам ведро и прошипел исподтишка: – Чего человеку отдышаться не даете… Айда!

Мальчики послушно взяли ведро и ушли вниз. А в курене вдруг обнаружилось, что куда-то запропастилась соль, и Вере пришлось бежать за ней в лесную сторожку.