Текст книги "Бесконечное лето: Сломанный мир (СИ)"

Автор книги: Юра Костров

сообщить о нарушении

Текущая страница: 16 (всего у книги 22 страниц)

Внезапно, как по команде, в воздухе раздался странный звук. Сначала он был едва уловим, как эхо, потом стал усиливаться, переходя в нечто более явное, пугающее. Всё вокруг погрузилось в странную тишину, как если бы сама природа на мгновение замерла в ожидании чего-то. Но через несколько секунд это молчание нарушил новый звук – цикады. Их было много, и их пронзительный, монотонный щебет начал заполнять пространство. Звуки природы стали не просто фоновым шумом – они стали чем-то зловещим. Щебетание сверчков стало настолько громким, что почти затмило все остальные звуки, наполнив тишину чем-то гипнотическим и почти болезненным. Я ощущал, как этот звук проникал в меня, заполнял всё пространство, накрывал, и в какой-то момент мне стало понятно: происходило что-то… странное.

Звук этих насекомых словно вёл за собой мелькания теней, которые появлялись и исчезали вдалеке. Сначала они были неясными, как размытые пятна, но постепенно очертания становились всё более чёткими и ясными. Мгновение мне показалось, что это Лена, что, возможно, это один из тех моментов, когда меня отправляют в новый цикл, когда мне предстоит столкнуться с чем-то знакомым. Но нет. В тот же момент, как эти тени приняли чёткие формы, мои сомнения исчезли. Это были Ульянки.

Они шли, покачиваясь, их движения были сдержанными и почти механическими, не похожими на человеческие. Я едва мог отличить их от мертвецов, так как их лица были обезображены, как у живых мертвецов, утративших всякую связь с реальностью. В их глазах не было жизни – лишь пустота, и в этом была какая-то невыразимая, всепоглощающая смерть. Тела их были покрыты странными следами, будто бы остатками мучительных экспериментов или страшных испытаний, которые разрушили всё, что когда-то было частью их человеческой сущности. Их шаги, тяжелые и неестественные, эхом раздавались в тишине, и с каждым метром приближения я всё яснее понимал: нам не было пути назад.

Тишина лагеря, казавшаяся незыблемой и почти привычной, теперь казалась пугающей. Зловещая аура, исходящая от этих существ, проникала в воздух и заставляла меня ощутить страх, который будто бы наползал изнутри. Я не мог оторвать глаз от этих Ульянок. Их приближение было как тихий, но неумолимый конец всего, что я знал.

Юля вдруг схватила меня за руку. Я почувствовал, как её пальцы сжались вокруг моей ладони, но это ощущение было странным, словно её тепло исчезало с каждым мгновением. Я не успел понять, что происходит, как пространство вокруг нас начало искривляться. Всё вокруг будто растекалось, становясь неясным и непонятным, как если бы сама реальность начала ломаться. Я попытался повернуться к Юле, но она исчезла, как если бы её просто не было, как если бы она была лишь иллюзией.

В тот момент я услышал голос Пионера, и его слова отрезвили меня.

– Ты всё-таки был прав, – произнёс он, и его слова прозвучали как нечто неизбежное, как признание того, что я не хотел слышать. В его голосе не было иронии, не было злости, лишь холодная констатация факта, как будто это было неотвратимо.

Я замер, не зная, что делать. Всё вокруг было настолько чуждым, что я не мог поверить в происходящее.

Меня начал переполнять гнев, и каждое движение моего тела кричало от ярости. Этот ублюдок! Как он посмел?! Всё внутри меня бурлило, будто я был готов взорваться. Мои руки сжались в кулаки, а сердце бешено колотилось, словно хотел вырваться наружу. Я резко начал осматриваться, глаза хаотично искали Юлю среди всех этих странных теней и лиц, но вместо неё я видел лишь зловещие, медленно приближающиеся фигуры упырей.

Я почувствовал, как мои мысли теряются в водовороте эмоций, и обхватил голову руками, пытаясь понять, что происходит. Всё казалось не реальным. Казалось, что это не я, что это не моя жизнь, а чужая. Как будто я был в чужом теле, и всё происходящее было далёким, как сон, который не можешь контролировать. Это было слишком… абсурдно.

Собравшись с силами, я попытался взять себя в руки, пытался вернуть контроль. Сосредоточился на своих ощущениях, на том, что реально, а что нет. Мысленным взором я начал искать Юлю, прокручивая образы лагеря, пытаясь понять, где она. И в этот момент меня охватила пустота – её не было.

Она снова исчезла. Как когда-то раньше. Как будто никогда не была рядом, как если бы её не существовало. Мои руки снова дрожали, и холодная волна страха захлестнула меня. Она снова пропала…

Чувство злости смешивалось с горечью, образуя тяжёлый ком в груди. А затем пришла апатия – холодная, всепоглощающая. Я стоял несколько минут, не двигаясь, просто всматриваясь в силуэт Пионера.

Он... Этот ублюдок!

Всё это из-за него… И меня… Я идиот!

Конец солнечных дней: 4

Улыбка Пионера медленно сползала. Его лицо оставалось спокойным, словно происходящее вокруг было для него лишь забавой, пустяком. Неважно, что случится дальше. Умрёт он или выживет – это не было для него ни страшным, ни тревожным. Наоборот, он испытывал радость. Наконец-то он нашёл ту самую ниточку, за которую можно ухватиться, чтобы покинуть этот богом забытый лагерь.

Время, проведённое здесь, можно было назвать одним словом – "вечность". Именно столько, по его ощущениям, он пробыл в этом месте. И если бы не встреча с Юрой, эта "вечность" так бы и осталась бесконечной. Но теперь это не имело значения – выход был близко.

– Думаю, тебе пора поплатиться, скотина, – раздался голос рядом стоящего парня. – Оба мы знаем: если ты сейчас умрёшь, то просто отправишься на следующую смену. Это значит, что я помешаю тебе, а значит, ты потеряешь возможность выбраться прямо сейчас. А гарантий, что ты в одиночку сможешь раскачать стабильность лагеря, у тебя нет.

Он замолчал и начал осматриваться. И именно в этот момент для нас обоих начался конец.

Я огляделся, в очередной раз убеждаясь, что пути отступления практически перекрыты. Мы с Пионером были загнаны в угол. Это означало только одно: если я не поспешу, то окажусь заперт на площади, а это – верная смерть.

Смерть в момент нестабильности лагеря могла привести к потере памяти. Пример тому – Семён, который сейчас ожидал моего возвращения. Когда я умер в прошлый раз, мне удалось сохранить воспоминания. Значит, даже если я избавлюсь от Пионера, он, скорее всего, тоже ничего не забудет. А вот насчёт своей памяти я не был так уверен. К тому же где-то поблизости была Лена.

Я сделал несколько глубоких вдохов, готовясь к побегу. Первым делом нужно было схватить нож. Я медленно перевёл взгляд на него... И заметил, что Пионер думал о том же – его глаза так же устремились на кухонный прибор.

Думать было некогда. Рывком я сократил расстояние до ножа – успех! Пионер не успел среагировать. Крепко сжав рукоять, краем глаза заметил его движение в мою сторону. Но вместо того чтобы ввязаться в бессмысленный бой, я резко развернулся к одной из ближайших скамеек. Воспользовавшись ей как трамплином, я перепрыгнул толпу Ульянок.

Мне повезло. Я успел в последний момент. Ловушка захлопнулась – Пионер оказался заперт без возможности к отступлению. Но радоваться было некогда. Полчище изуродованных тел надвигалось со всех сторон. Если я замешкаюсь, меня окружат.

Я набирал скорость, и тут заметил самую опасную сущность в этом месте. Лена стояла в стороне, будто наблюдатель, выжидающий, что произойдёт дальше. Мой побег не остался незамеченным – её глаза быстро метнулись с площади на меня. Это был плохой знак. На её лице появилась кривая улыбка, после чего она двинулась в мою сторону.

В ногах начало ощущаться жжение... От набранной скорости начали болеть мышцы, но это не имело значения.

Одна из Ульянок прыгнула на меня, рефлекторно воткнул в неё нож. Зомби осел, но нож остался в ней. Не теряя времени, я продолжил бежать.

Передо мной оказалась столовая. Это был шанс передохнуть. Я дёрнул дверь – заперто. Искать ключ не было времени. Времени вообще не оставалось. Сзади уже слышались быстрые шаги. В отчаянии я огляделся и заметил небольшое окно сбоку здания.

Рывком подбежав к нему, я выставил локти и, не раздумывая, ударил стекло. Острая боль отозвалась в руке, но сейчас это было не важно. Осколки осыпались на пол. Я зацепился руками за раму и, сжав зубы, влез внутрь.

Я рухнул на пол, раздирая ладони об стеклянную крошку. Но я был внутри. Спасён. Пока что.

Снаружи раздавались крики. Они знали, где я. Оставалось надеяться, что двери столовой выдержат натиск…

Раз я в столовой, то нужно взять минимальный запас еды, чтобы пережить неделю в бункере. Бункер под старым лагерем – это единственное место, где я могу остаться в безопасности.

Поднимаюсь с пола, двигаюсь к кухне. Первым делом ищу, во что можно сложить припасы. Нашёл пакет. Наугад сгребаю еду с полок и прилавков. В холодильнике нахожу бутылку кефира, хватаю её и кидаю в пакет.

Пытаюсь выбраться незаметно, но понимаю, что бесшумно уйти не получится. Дверь закрыта, а снаружи уже ломятся Ульянки.

Послышался грохот. Дверь задрожала, кто-то с силой бил по ней. Долго она не выдержит.

Сердце забилось чаще. Нужно действовать быстро. Я пробежал глазами по кухне в поисках запасного выхода. Он оказался закрыт с другой стороны. Оставалось только окно.

Прежде чем покинуть помещение, я прихватил кухонный нож для самообороны.

Позади послышался треск – двери начали поддаваться. Ульянки уже внутри.

Не раздумывая, я разбил окно рядом стоящим стулом, осколки стекла осыпались вниз. Просунувшись сквозь разбитую раму, я рухнул на землю. Не было времени даже отряхнуться. Нужно бежать. Бункер был последним убежищем.

Я сорвался с места, чувствуя, как сердце бешено колотится в груди. В темноте лагеря я мчался в сторону старого корпуса, надеясь, что успею добраться до бункера раньше, чем они настигнут меня…

Я мчался, не замечая усталости. Ноги несли меня с невероятной скоростью, но всё равно чувствовал, как Лена всё ближе и ближе. Она не отступала, её зловещая улыбка преследовала меня. Я не мог понять, сколько ещё мне осталось – но каждое моё движение приближало меня к заветному убежищу.

И вот, из леса, словно тени, появляются они. Ульянки. Проклятые твари. Их глаза сверкали, как два ярких пятна в ночной тьме. Они заблокировали мой путь. Резко свернул в сторону, и нож сжимается в руках, пока я не ощущаю его холодный металл. Разрезая воздух, я отбегаю, дёргаясь влево, но твари начинают преследовать. С каждой секундой я чувствую, как моя жизнь всё больше зависит от того, чтобы не попасть в их лапы.

И тут, в этой бешеной гонке, я заметил её.

Лена.

Она летела на меня, будто бы её ноги не касались земли, а сама она была самой тенью, самой зловещей тенью. Я едва успел заметить её, как она буквально стиснула пространство между нами. Сила её удара была сокрушительной – её нож свистнул в воздухе, и я только чудом смог уклониться. Это было слишком близко.

Но она не сдавалась. Как в каком-то кошмаре, её нож снова взмыл в воздух. На мгновение мне показалось, что всё – я не смогу увильнуть.

Её нож попал в пакет, из-за чего содержимое вывалилось наружу, а кефир, лежащий в нём, брызнул в мою сторону, полностью перекрыв обзор.

Резко провожу рукой по лицу, чтобы очистить глаза от брызг кефира, и тут же слышу его – тот злорадный смех. Это Лена, она наслаждается этим моментом, издевается надо мной, как кошка, играющая с мышью. Я ощущаю, как по спине пробегает холодок.

Когда обзор восстанавливается, я вижу её. Она стоит передо мной, её глаза сверкают, а её лицо искажено не то ли радостью, не то ли мракобесным весельем. Это заставляет моё сердце сжаться, а душу – уйти в пятки. Я знаю, что с ней шутки плохи.

Стиснув зубы, я перехватываю нож в руке, готовясь к следующей атаке. Она уже готова сделать новый выпад, и в этот раз я не смогу избежать его. Но, благодаря какой-то невероятной реакции, мне удаётся заблокировать её удар, металл встречается с металлом, и искры летят в стороны.

Однако в тот же момент её сила проявляется с удвоенной мощью. Я чувствую, как нож буквально вырывается из моих рук, и я остаюсь с пустыми руками. Она, как нечто нечеловеческое, снова атакует, но мне удаётся успеть ударить её ногой в живот. Тварь отлетела назад, но, не останавливаясь, я немедленно поворачиваюсь и бегу. Бегу с дикой скоростью, не оглядываясь.

Миг – и всё вокруг меня рушится. Не успеваю понять, что происходит, как падаю в яму, и в тот же момент чувствую, как земля исчезает из-под ног. Я падаю в темноту. Слышу лишь глухой звук удара об землю, моё тело как мячик отскакивает от неё. После всё моё сознание окутывает сильная боль.

– Я-то думал, что ты уже умер, – сквозь боль слышу слова Пионера. Как оказалось, он смог выжить. Совсем забыл про люк на площади. Этот гад смог спастись!

Пионер был не в самом лучшем состоянии. Вся одежда была изорвана, на левой руке виднелся порез, а правая нога затекла кровью.

– Хрен тебе, – через боль поднимаюсь на ноги, – меня так просто…

В этот момент тень промелькнула между нами. Это была Лена, она спрыгнула сверху прямо между нами. Она приземлилась лицом в сторону Пионера, это дало мне шанс спастись. Так как в следующую секунду Лена сделала выпад в сторону Пионера, тот попытался увернуться, но рядом стоящая стенка ограничила его возможности, вскоре они пропали во тьме.

Тут-то я и осознал, что мой конец уже не за горами.

Лена исчезла из моего поля зрения, тот свет, что проникал с дырки в потолке, не давал увидеть полную картину. Из-за этого я не успел осознать, что произошло дальше.

Резкая боль в области живота, затем тьма.

Очнувшись, я чувствовал лишь одно – боль. Она пронзала всё моё тело, но больше всего пылало место удара в живот. Я хотел вдохнуть, но лёгкие будто отказались работать. На несколько секунд я просто лежал, глядя в пустоту, пока сознание окончательно не вернулось ко мне.

Темнота окружала меня. Где-то сверху тускло светился проём, но казалось, что он находится слишком далеко, недосягаемо далеко.

Я попытался пошевелиться. Тело с трудом отозвалось, но боль заставила меня скривиться. Чёрт. Если я жив, значит, Лена...

Резкий металлический звук раздался рядом.

Я напрягся.

– Очнулся, да? – прозвучал знакомый голос. Хриплый, насмешливый.

Я повернул голову и увидел его. Пионер. Он сидел, прислонившись к стене, его лицо было бледным, а глаза – напряжёнными. Несмотря на это, он ухмылялся, сжимая что-то в руке.

– Какого... – с трудом выдавил из себя слова.

– Я думал, ты сдох, – усмехнулся он, смотря на рядом лежащее тело Лены. – Но, видимо, не судьба. Как видишь, одной тварью меньше…

Не успел ничего ответить, как услышал шаги. Тихие, почти бесшумные.

Я замер. А вслед за мной и Пионер.

Из тьмы рядом со мной появилась она… Лена.

Её лицо было покрыто кровью, как и её руки. Тут-то я осознал, что та кровь была моей, так как в области живота всё было влажным и скользким. Сознание медленно начало угасать, всё это время пока реальность покидала меня, она смотрела в мои глаза.

Последнее, что я увидел, прежде чем сознание окончательно угасло, – как она медленно наклоняется ко мне, её тёмно-фиолетовые волосы касаются моего лица.

А затем всё поглотила тьма.

В поисках себя: 1

Тьма. Бесконечная, всепоглощающая, абсолютная. Здесь нет ни света, ни теней, ни звуков. Нет даже меня. Только пустота, растянувшаяся за пределы возможного понимания.

Я не могу сказать, сколько времени я здесь нахожусь. Оно не имеет смысла в этом месте. Мгновение или вечность – разницы нет. Нет мыслей, нет эмоций, нет даже самого ощущения существования. Только покой. Глубокий, вязкий, чуждый.

Но что-то меняется.

Сначала это похоже на дрожь в воде, лёгкое колебание в бесконечности. Оно нарушает идеальную неподвижность, пробуждает что-то внутри. Незримая волна разливается, затрагивая меня, и я начинаю осознавать… себя? Нет, пока только ощущение, что я есть. Медленное, еле ощутимое. Как будто из бесконечного сна.

Я открываю глаза.

Передо мной лицо. Девушка. Её черты смутны, как будто расплываются в тумане, но я узнаю её. Лена. Она улыбается – мягко, спокойно, почти нежно. В этом взгляде есть что-то тёплое, знакомое…

Но затем всё резко обрывается. Холодный всплеск пробивает сознание. Мир рушится. Меня охватывает ощущение падения, бесконечного и безысходного. Боль, или её призрачный намёк, пронзает меня, и в следующую секунду меня больше нет.

Тьма снова.

Пустота возвращается, обволакивая, поглощая, стирая даже само осознание её присутствия. Ничего. Абсолютное ничего.

В какой-то момент я снова открываю глаза. Передо мной медленно проявляется салон автобуса, но это не главное. Перед моим лицом – она.

Лена!

Она снова улыбается. Но теперь я чувствую что-то странное, что-то не так. Её глаза – глубокие, затягивающие, холодные. Лезвие ножа сверкает в её руке. Я не успеваю ничего осознать, как оно входит мне в грудь.

Тьма.

Снова.

Я падаю в пустоту, но уже не чувствую того спокойствия, что было раньше. Что-то изменилось. Где-то, далеко, слышны приглушённые голоса. Они смутные, беспокойные. Они звучат… внутри меня?

Снова вспышка света.

Я открываю глаза. Лена. Опять. Её лицо, её улыбка. Но прежде чем я успеваю что-то сделать, нож снова пронзает меня.

Тьма.

Голоса становятся громче. Они паникуют. Они боятся.

Я умираю снова.

Тьма. На этот раз она уже не кажется безмятежной. Она давит, сжимает меня со всех сторон. Я чувствую, как что-то внутри меня начинает сжиматься, скручиваться в болезненный узел.

– Что происходит? – слова не звучат, но я ощущаю этот вопрос в глубине сознания.

Голоса. Они больше не просто фон, они кричат. Кричат мне. Их слишком много, они сливаются в единый вой, наполненный страхом и отчаянием.

– Мы умираем…

Снова вспышка. Снова Лена. Теперь её улыбка кажется мне чужой, чуждой, пугающей. Я хочу сказать ей что-то, но слова застревают в горле. Холодное лезвие вновь входит в моё тело, и я даже не успеваю вдохнуть, как мир рушится.

Тьма. Кричащая, живущая. Паника в голосах становится оглушительной.

– Это неправильно! – выкрикивает кто-то, похожий на меня.

– Мы исчезаем! – вторит другой.

Я хочу понять, кто они, но вспышка света ослепляет меня. Ещё одно пробуждение. Ещё одна смерть.

Но теперь я точно знаю: что-то во мне умирает вместе со мной.

Я начинаю терять что-то важное. Мысли путаются, образы смазываются. Каждое новое пробуждение приносит всё меньше воспоминаний. Кем я был? Что я делал до этого? Почему я здесь? Я пытаюсь собрать разрозненные фрагменты в единую картину, но они словно песок ускользают сквозь пальцы.

– Это не должно происходить… – голос звучит где-то внутри меня, но он уже не мой.

Вспышка.

Лена.

Смерть.

Тьма. Голоса уже не просто боятся – они вопят, бьются в истерике. Их всё больше, но смысл их слов теряется. Крики, рыдания, бессвязные фразы. Они тонут, размываются в общей какофонии безумия.

Я чувствую, как часть меня исчезает с каждым новым циклом. Я больше не уверен, кто я. Или был ли я кем-то вообще.

Я пытаюсь бороться. Тело подчиняется мне с трудом, как будто меняют куклу на нитях. Когда я снова открываю глаза, я пытаюсь отстраниться, пошевелиться, но… поздно. Лезвие вновь вспарывает мою плоть, и мир исчезает.

Сознание медленно проясняется. Или, наоборот, погружается в ещё более густую мглу? Я не понимаю. Я… не помню. Я ощущаю себя, но не могу сказать, где я, что я делаю, как сюда попал. Будто бы моё сознание зависло в пустоте, как обрывок бумаги, унесённый ветром. Воспоминания… где они? Я пытаюсь ухватиться за что-то знакомое, за хоть одну ниточку прошлого, но пальцы сжимаются в пустоте. Всё размывается, как следы на песке под приливной волной.

Я был кем-то. Я что-то делал. Но что?

Я заставляю себя сосредоточиться, напрячь мысли, но чем сильнее я стараюсь, тем отчётливее понимаю – это бесполезно. Я словно стекло, из которого стерли краски. Я есть, но меня нет.

Но если я здесь… почему?

Этот вопрос вспыхивает во мне искрой среди темноты. Я чувствую, что он важен. Почему я здесь? Что привело меня в это место? Какой дорогой я шёл?

Пустота. Молчание.

Я пытаюсь копнуть глубже, заставить себя вспомнить хоть что-то. Любое воспоминание, любое лицо, любой момент. Какой день был до этого? Что я ел на завтрак? Где я жил? Кто мои друзья?

Ничего.

Но вдруг…

Юля.

Имя всплывает в сознании, как забытая мелодия, что сама собой возникает на губах.

Юля…

Я знаю это имя.

Я помню, что это девушка.

Но кто она?

Я чувствую, что она важна. Это не просто имя, не просто обрывок информации. Оно значит что-то большее. Оно… связывает меня с чем-то.

Но чем сильнее я пытаюсь ухватиться за образ, тем он более призрачным становится. Как будто кто-то стирает его прямо у меня на глазах, оставляя лишь бесформенные очертания.

Почему я помню её?

Кем она была для меня?

Ответа нет. Только имя, звучащее в пустоте.

Глаза распахиваются.

В голове шумит, будто издалека доносится гул тысячи голосов, но они растворяются, оставляя после себя лишь тяжелую, давящую тишину.

Передо мной снова её лицо.

Лена.

Её взгляд кажется пустым, словно в глазах нет ничего, кроме бездонного мрака. Улыбка всё та же – мягкая, но теперь в ней есть что-то чуждое, тревожное.

Рука взметнулась вверх.

Я не думаю. Просто двигаюсь.

Холодное лезвие с силой входит в мою ладонь, пронзая плоть. Острая боль пронзает руку, но я не выпускаю нож. Я сжал его, чувствуя, как металл режет кожу, но не позволяя ему зайти глубже.

Глаза Лены расширяются. Она не ожидала этого.

Я же… просто дышу. Глубоко, прерывисто, с гулким эхом в висках.

Капли крови стекают по лезвию, окрашивая его в тёмно-красный цвет.

Но я жив.

Лена резко выдергивает нож, и боль пронзает меня с новой силой, словно каждый нерв в теле взрывается в огне. Я пытаюсь дышать, но воздух кажется слишком густым, как если бы его не было вовсе. В последний раз я вижу её лицо – холодное, пустое, как если бы она была лишь тенью. И в этот момент я снова умираю.

Тьма.

Но теперь она не молчит. В ней – не пустота, а единственный голос. Он звучит как эхо, и я не понимаю, откуда он доносится. Он говорит сам с собой, как если бы кто-то вел бесконечный разговор с тенью, пытаясь найти в ней смысл.

«Они все исчезают... все… все... а я… я здесь, и это не имеет значения. Почему это происходит? Почему я не могу уйти?»

Слова, лишённые эмоций, сначала звучат равнодушно, как если бы он говорил о чём-то совершенно неважном. Но затем его голос меняется, появляется тяжесть, тоска, словно он находит что-то глубокое, болезненное в своих собственных словах.

«Мне одиноко… Всё исчезает, и я остаюсь. Я не знаю, что делать, не знаю, где… где они? Я не знаю, почему я до сих пор здесь…»

Тоска, горечь – в его словах теперь слышен страх, хотя он всё ещё говорит без всякого отчаяния. Но вот он снова обрывает свою мысль, и в его голосе появляется нечто другое – почти тихое, словно скрытая тревога.

«Я боюсь…»

Он замолкает, и это молчание растягивается на века.

Я снова открываю глаза. Лицо Лены озаряет лучезарная улыбка – она как будто наслаждается моментом, словно живёт этим ужасом, который она мне готовит. Мгновение, и вот летит нож, сверкающий в свете тусклого освещения.

Но в этот момент, инстинктивно, я сжимаю кулак и резким взмахом руки ударяю точно в руку, которая держит оружие. Траектория ножа сбивается, и он с глухим звуком втыкается в кресло рядом с нами. Мои глаза следят за этим с тревогой, но я не даю себе времени на размышления.

Не думая, я быстро наношу удар ногой. Мой ботинок встречает её ногу с такой силой, что она теряет равновесие. Её нога начинает менять форму. Это не просто удар – моя сила превратила её ногу в нечто хрупкое, её суставы не выдерживают напряжения. Лена, или то, что ей является, кричит от боли, её лицо уже не выражает радость.

Она пытается восстановиться и вытащить нож. С горьким выражением на лице она снова бросает его в мою сторону. Он пролетает мимо, но в следующий момент я ощущаю холодное лезвие, которое почти касается моего глаза. Быстро и метко, нож оставляет порез на моей щеке, и я чувствую, как кровь струится, но я не могу остановиться. Это ещё не конец.

Лена снова делает попытку вытащить нож, но теперь её движения замедлены. Я использую этот момент. В этот раз я не бью, я захватываю её руку, ту самую, с которой она тянет нож. Мой захват сильнее, чем она могла ожидать, и в её взгляде читается замешательство – она не понимает, как всё так быстро изменилось.

Хруст, её рука была сломана.

После этого я наваливаюсь на неё всей своей силой, не давая ей времени на реакцию. Мои руки сжимаются вокруг её живота, и, несмотря на её слабость, я чувствую, как её тело сопротивляется. Но это неважно. Моя решимость сильнее её боли.

Я выношу её, как тяжёлую ношу, по узкому проходу автобуса. Лена слабо пытается вырваться, но её движения уже не столь уверенные. Одна её рука, ещё способная двигаться, обвивает меня, цепляется за мою спину, её когти проходят сквозь одежду, отдаваясь жгучей болью. Я не позволяю себе даже взглянуть на её лицо – мне нужно просто довести это до конца.

Лена не сдаётся. Её глаза всё ещё полны ярости, и даже несмотря на сломанную руку, она пытается заставить меня почувствовать её боль. Её дыхание становится прерывистым, но её другие силы всё ещё не угасли. Она сжимает меня, используя последнюю возможность.

Мгновение, и Лена летит вниз головой. Её тело резко и безжизненно обрушивается на холодный металлический пол автобуса. Хруст – и она застывает, её тело обмякло, не подавая признаков жизни. Я стою рядом, ощущая тяжесть каждого моего дыхания, но не позволяя себе ни расслабиться, ни повернуться к ней.

Она больше не сопротивляется. Всё, что осталось, – это её иссушённый взгляд, в котором теперь не было ни ярости, ни боли, а только пустота. Тишина оглушала, её агония исчезла, оставив лишь эхо сожжённого взгляда.

Я ощущаю, как всё внутри меня на мгновение остывает. Я не знал, чего ожидать, но я не мог позволить себе сожалеть.

Вытаскиваю нож из спинки кресла, после чего выхожу из автобуса.

В этот момент я не мог понять, кто я. Мысли были спутаны, словно буря в голове, не дающая покоя. Что-то внутри меня шептало, что я должен немедленно искать безопасное место, куда бы мне не пришлось возвращаться. Каждое движение, каждый взгляд, даже каждый вдох казались лишними, ненужными, как будто я был частью чего-то более странного и пугающего, чем сам этот мир.

Из-за ворот появляется девушка славянской внешности. Она сразу замечает меня и, не успев толком приглядеться, говорит:

– Ты, наверное, новенький...

Эта фраза отдалась в моей душе злостью, как остриё ножа, которое оставило рубец, на который я не мог не отреагировать. В её голосе не было ни теплоты, ни страха, а только невидимая стенка отчуждения, как будто я был частью чего-то чуждого. Я чувствовал отвращение, которое быстро растекалось по моим венам, как жидкий металл. Словно она говорила что-то, что не имело значения для неё, но всё изменяло для меня.

Но потом её взгляд опустился на нож, всё происходящее, казалось, замерло. Она инстинктивно отшатнулась, а затем, казалось, что её внутренний мир просто рухнул. Паника заполнила её глаза, и она без единого слова развернулась и побежала прочь, забыв обо всём.

Её убегающее тело исчезло за металлическими воротами, и я остался один на улице.

Я медленно поворачиваюсь, ощущая странное напряжение в воздухе, словно что-то невидимое тянет меня назад. В голове всё ещё шумит – мысли не хотят успокаиваться, они не дают мне покоя. Я сделал шаг в сторону, когда почувствовал, как холод пробежал по спине, и… автобус исчез.

Как если бы его и не было.

Этот кошмар закончился, то существо исчезло вместе с автобусом.

Я остановился, взглянув на ту точку, где ещё недавно стоял автобус, и всё внутри меня сжалось. Что-то происходило, что-то скрытое, что я не мог понять, не мог объяснить себе. Я снова оказался в том самом месте, но всё вокруг изменилось, и я остался один, не зная, куда идти дальше.

Я не знал, что именно потерял, но ощущение утраты было почти физическим.

Кажется, я потерял что-то важное. Как будто всё, что было до этого момента, не имело смысла. Вопросы крутились в голове, но не было ответов. Что это? Где я? И что теперь?

Но всё это не имело значения.

Всё, что мне оставалось – это идти вперёд. Куда-то. Хотя бы просто двигаться, несмотря на то, что я не знал, что будет дальше. Не знал, куда я иду, но оставаться здесь было уже невозможно.

Я сделал шаг, а затем ещё один. В какой-то момент и мне и вовсе началось казаться, что я шагаю в пустоту.