Текст книги "Бесконечное лето: Сломанный мир (СИ)"

Автор книги: Юра Костров

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 22 страниц)

Бесконечное лето: Сломанный мир

Новый мир: 1

Это место всегда казалось мне необычным. Лето, которое никогда не заканчивается. Пионеры, чьи лица неизменно остаются молодыми и беззаботными. Всё здесь было слишком правильным, слишком ярким, словно сошедшим с открытки советских времён. Но за этим фасадом скрывалось нечто странное.

События, которые не имели логического объяснения, происходили на каждом шагу. Вопросы, которые я задавал, встречали лишь уклончивые взгляды и нервные усмешки. Было ли это сном? Или я стал заложником какого-то театра, где всем известен сценарий, кроме меня?

Вначале я подумал, что это рай. Идеальное место, где можно забыть о проблемах, наслаждаться жизнью и не задумываться о будущем. Но чем больше дней я проводил здесь, тем отчётливее понимал: я глубоко заблуждался. Это место не было ни раем, ни сном. Скорее, оно напоминало ловушку, из которой не так-то просто выбраться.

Я помню тот вечер, с которого всё началось.

За окном царила зима – колючий ветер гонял снежные вихри, укладывая их на стекле тонким слоем инея. Я никогда не любил зиму. Хотя, если честно, сейчас уже не могу сказать, что лето мне нравится больше.

Я сидел на стуле, уткнувшись взглядом в экран компьютера. Время тянулось медленно, как будто само пространство застывало в ожидании. Скоро наступит канун Нового года – праздник, который для большинства ассоциируется с теплом, уютом и ожиданием чуда. Люди украшают дома гирляндами, бегают по магазинам в поисках продуктов и подарков, предвкушая праздничное застолье.

Но не я.

Я не собирался ничего праздновать. Не было смысла. Да, можно было бы, наверное, что-то придумать – слепить видимость праздника, купить мандаринов, включить новогодний фильм... Но зачем? Ради кого? Ради чего?

Всё это казалось пустым ритуалом.

Прошлый Новый год был совсем другим. Тогда всё было иначе.

Я собрался с друзьями – шумной, весёлой компанией. Мы заранее закупили алкоголь, наготовили закусок и весело отмечали до самого утра. Смех, тосты, звон бокалов, музыка, разговоры, которые наутро вспоминались лишь обрывками. Да, было время.

Но этот Новый год я встречаю в одиночестве.

Одни друзья сейчас в армии, другие проводят праздник со своими вторыми половинками, а кто-то и вовсе исчез из моей жизни, попросту пропав… Эх узнать бы куда, только.

Девушки у меня, к счастью или к сожалению, никогда не было. Так что возможность провести праздник вдвоём тоже отпадала сама собой.

Может, вы спросите, почему я не поехал к родителям? Ответ прост – наши отношения оставляют желать лучшего. Я бы даже сказал, что они, мягко говоря, натянутые. Мы давно уже не разговариваем по душам, а редкие звонки сводятся к обмену дежурными фразами. К тому же, они живут слишком далеко – поездка заняла бы целый день.

Поэтому я решил, что в этом году праздника не будет.

Оставаться дома становилось всё тяжелее. Четыре стены будто сжимались, давили на меня со всех сторон, превращая привычное пространство в удушающую ловушку. Я чувствовал, что ещё немного – и просто начну сходить с ума.

Нужно было выбраться. Глоток холодного воздуха, пусть даже пронизывающего до костей, казался лучшим решением, чем медленное разложение в собственной квартире.

Но прежде чем выйти, меня почему-то потянуло на кухню. Почти машинально я заварил себе чай и, обхватив горячую кружку ладонями, уставился в окно.

– Да, вид не самый дружелюбный… Ну да ладно, оденусь потеплее, – подумал я, разглядывая темно-серое небо и улицу, покрытую коркой белого снега.

Допив чай, я принялся собираться. Натянул свои любимые чёрные штаны и отправился на поиски худи. Но его нигде не оказалось. Странно, ведь я точно помнил, куда клал его в последний раз. Впрочем, искать долго не хотелось, и я просто взял тёплую кофту.

Следом пошла куртка. В её карманах, как и всегда, лежали привычные спутники: пачка сигарет, зажигалка, паспорт, тёплые перчатки и беспроводные наушники. Хотя… нет, перчаток не было. Куда-то подевались. В последнее время я всё чаще терял вещи, будто они сами от меня ускользали.

Пришлось взять тактические перчатки. Проку от них зимой мало – слишком тонкие, да и не держат тепло, но альтернатив не было. В любом случае, хуже точно не станет.

Оставалось лишь обуться.

Я натянул свои берцы – добротные, проверенные временем. Купил их год назад, и за это время они повидали многое. Вылазки в лес, прогулки по заброшкам, поиск радиодеталей… Неубиваемая обувь. Отличная покупка.

Теперь можно было идти.

Медленно, почти методично, я спускался вниз по лестнице. Лифт сломался ещё на прошлой неделе, а жил я на десятом этаже. Спуск занимал какое-то время, но меня это уже не раздражало. Даже наоборот – давало возможность немного собраться с мыслями.

Шаг за шагом, ступенька за ступенькой.

Я размышлял, куда направиться.

Всегда можно пойти по старому маршруту: через парк, к кофейному автомату, а потом заглянуть на зимнее озеро. Там обычно никого нет, только тишина, снег и редкие фонари, освещающие замёрзшую гладь воды. Или, может быть, просто зайти в магазин и, в конце концов, хоть как-то отметить этот Новый год?

С этими мыслями я дошёл до первого этажа. Решения так и не принял, поэтому решил идти без плана. Пусть ноги сами выберут маршрут. Может, даже прокачусь на автобусе.

Кстати, это мысль. Как раз нужно закупиться радиодеталями для нового проекта.

Только сейчас я осознал, что уже около минуты стою перед входной дверью, уставившись в неё, словно в глубокую бездну.

Да, витание в облаках – моё любимое занятие.

Оглядываясь назад, я понимаю: поход за радиодеталями стал роковой ошибкой. Лучше бы я просто пошёл в парк, бесцельно побродил среди заснеженных деревьев, слушая хруст снега под ногами. Но тогда я этого не знал.

Поэтому, без лишних раздумий, я открыл дверь и шагнул наружу.

Зима встретила меня своим ледяным дыханием. Белый покров снега укрывал землю, словно пушистое одеяло, без грязи и слякоти, которые уже по обыденному встречаются в это время года. Всё выглядело чистым, настоящим, словно я оказался в другом городе, где зима не превращается в унылую серость из грязи.

В этот момент я осознал, что забыл включить музыку. С лёгким раздражением вытащил телефон, быстро пролистал плейлист и нажал на «Play». Знакомые звуки начали окутывать сознание, заполняя собой пустоту тишины.

Путь до остановки занял несколько минут. Дорога была не расчищена, но меня это не беспокоило. Я просто шагал вперёд, погружённый в музыку, почти не обращая внимания на окружающий мир.

Людей рядом не было. Только одинокая кошка, устроившаяся в дальнем углу остановки. Она гордо сидела, наблюдая за проезжающими машинами, словно они были не частью суетливого города, а чем-то гораздо более значимым.

На этот раз мне повезло – ждать пришлось недолго. Вдалеке показался мой автобус. 410-й.

Но прежде чем он подъехал, я ощутил резкую, ноющую боль в голове. Словно что-то давило на виски, сжимая их изнутри. Напряжение нарастало, будто надвигающийся шторм.

С трудом отдышавшись, я справился с головной болью как раз в тот момент, когда автобус подъехал к остановке. Глубоко вздохнув, я поднялся по ступенькам и вошёл в салон.

Внутри было почти пусто. Лишь пара человек сидела ближе к передней части, погружённая в свои мысли. Я же направился в дальний угол, к своему любимому месту у окна.

Развалившись на сиденье, я лениво уставился в стекло.

Автобус тронулся, и пейзаж за окном начал меняться. Машины, редкие прохожие, свет фонарей, отражающийся на заснеженной дороге. Всё это медленно проплывало мимо, будто кадры из старого фильма.

В наушниках заиграла спокойная музыка. Мелодия мягко проникала в сознание, и мои мысли начали смешиваться, спутываться, терять свою ясность. Одни обрывались, другие сливались в бессвязные образы.

Глаза стали тяжёлыми, веки опустились сами собой.

Так я и уснул.

Кто бы мог знать, что это был последний раз, когда я видел свой настоящий мир…

Таким незамысловатым образом я оказался в лагере "Совёнок".

В первые минуты после пробуждения мне казалось, что это какой-то странный сон или, что ещё хуже, галлюцинация. Я не мог понять, как оказался здесь, что вообще происходит и каким образом это возможно. Даже мелькнула мысль, что, может, со мной что-то не так, что моя голова попросту не выдержала одиночества, и я начал сходить с ума.

Но со временем пришло осознание: это было реально.

Я действительно переместился во времена СССР. Яркое летнее солнце слепило глаза, в воздухе витал запах хвои, а вокруг сновали пионеры в белых рубашках и красных галстуках. Совсем недавно я был в холодном зимнем городе, а теперь стоял посреди лагеря, где стояла жара и не было ни единого признака цивилизации, к которой я привык.

Как будто этого было мало, я ещё и помолодел на пару лет.

И вот что самое странное – спустя некоторое время я понял, что никто из местных не считает меня чужим. Для всех я просто очередной пионер, который приехал в "Совёнок" на смену. Вопросов ко мне никто не задавал, а если я сам пытался выяснить хоть что-то – ответов не было.

Вскоре я познакомился с местными. Они вели себя вполне обычно: кто-то был дружелюбным, кто-то замкнутым, кто-то чересчур наглым. Потом я встретил вожатую, Ольгу Дмитриевну, которая тут же взяла меня под своё крыло. Она следила за порядком в лагере и всеми силами пыталась заставить меня работать, а я, в свою очередь, делал всё возможное, чтобы избежать её внимательного взгляда и очередных поручений.

Дни проходили за днями.

Постепенно я привык к лагерному распорядку. В процессе я сблизился со Славей, самой доброй и заботливой девочкой среди пионеров. Именно с ней я провёл свою первую смену…

К сожалению, время в этом месте – нечто далёкое от привычного. Здесь оно не течёт по линейному пути, а скорее петляет, зацикливается, раз за разом возвращаясь в одну и ту же точку. Впрочем, дело не только во времени – весь этот лагерь не мог считаться обычным местом.

Вначале я даже не замечал подвоха. Обычная смена, новые знакомства, привычный распорядок дня. Я проводил время с разными пионерками, беседовал, помогал, конфликтовал, пытался что-то понять… а потом неделя заканчивалась, и я снова оказывался в самом её начале.

Сначала мне казалось, что это просто дежавю.

Но в какой-то момент истина ударила по мне с такой силой, что я едва не потерял рассудок. Внезапно, словно в каком-то научно-фантастическом романе, вся накопленная информация о прошлых сменах обрушилась мне в голову. Все воспоминания, все принятые решения, все разговоры, что я вёл с местными… Всё это всплыло перед глазами в один миг.

Я впал в отчаяние.

Этот мир оказался замкнутой тюрьмой, лабиринтом без выхода. Всё, что бы я ни делал, не имело смысла, потому что рано или поздно всё возвращалось на круги своя.

Лена, Славя, Алиса…

Я проводил с ними время, узнавал их, становился для них другом – а затем новый цикл всё обнулял. Они больше не помнили меня. Их тёплые улыбки, их доверие, моменты, которыми я дорожил… всё это обращалось в ничто.

Но со временем я всё же смог взять себя в руки.

Да, было тяжело. Да, было больно. Но если этот мир и вправду тюрьма – беспощадная, бесконечная, лишённая смысла – то я должен найти способ выбраться.

Так я и оказался здесь.

Сидя напротив памятника неизвестному деятелю старой эпохи, я размышлял. Человек, увековеченный в камне, казалось, скрывал в себе тайну, разгадать которую никто в этом лагере не мог.

Генда.

Просто монумент, статуя, безмолвно взирающая на лагерь.

Я пытался узнать, кем он был, но все мои попытки оказались бессмысленны. Обитатели лагеря – кем бы они ни были – не могли дать мне ответов. Они напоминали болванчиков, запрограммированных на определённые реакции и слова. Как бы ни хотелось думать иначе, реальность оставалась именно такой.

Задав простой вопрос – "Какой сейчас год?", "Где мы?", "Как далеко до райцентра?" – я неизменно натыкался на стену непонимания.

Они начинали мяться, нервно отшучивались, некоторые и вовсе крутили пальцем у виска, а затем либо старались перевести разговор в другую тему, либо попросту уходили.

Всё это только подтверждало мои подозрения:

Этот лагерь – не просто место.

Он – чей-то тщательно продуманный эксперимент.

Мои размышления прервал звук горна, возвестившего об обеде.

Я встал, стряхнул с себя пыль и направился в столовую.

Внутри уже царила привычная суета. Пионеры с разными цветами волос бегали между столами, переговаривались, смеялись. Странная деталь, которую я заметил только спустя несколько циклов. Кто вообще видел пионерский лагерь, где у детей такие необычные черты?

Но теперь это была всего лишь одна из множества мелочей, которые давно перестали меня удивлять.

Заняв место за столом, я лениво ковырял вилкой в тарелке. Еда здесь всегда одинаковая. Не сказать, что вкусная, но, к счастью, и не отвратительная.

Я машинально скользил взглядом по лицам пионеров. Они выглядели счастливыми, беззаботными, словно для них каждый день был праздником.

Но я знал, что за этим весельем скрывается нечто большее.

Что именно?

Вот в этом-то и был вопрос.

После обеда я покинул столовую и направился в лес.

Здесь мне всегда было спокойно.

Густые кроны отбрасывали тень, скрывая меня от палящего солнца, а деревья, высокие и молчаливые, казалось, наблюдали за мной своими вековыми взглядами.

Я нашёл знакомый пень, сел на него, достал из кармана помятую пачку сигарет и закурил.

Вдох.

Выдох.

Сигаретный дым закружился в воздухе, неспешно растворяясь среди ветвей.

Как и мои мысли.

– Шестнадцать смен, – пробормотал я, глядя перед собой. – И всё без толку.

Я сидел на пне в глубине леса, покачивая в руках едва тлеющий окурок, и пытался собрать в голове все события, которые пережил за это время. Шестнадцать циклов. Шестнадцать раз я проходил через одни и те же дни, знакомился с одними и теми же людьми, делал схожие выборы – и снова оказывался в самом начале.

Я пытался анализировать свои действия, разбирал по кусочкам каждую смену, надеясь найти хоть какую-то зацепку, но процесс шёл медленно, мучительно. Я знал слишком мало.

Слишком мало о лагере.

Слишком мало о тех, кто его населяет.

Слишком мало о самой природе этого кошмара.

Но, несмотря на туман в голове, я начинал осознавать две важные вещи.

Во-первых, пионеры оставались неизменными. Они словно существовали в рамках чётко прописанного сценария, где каждый их поступок был предопределён. Они не помнили ничего из прошлых циклов, а их поведение не менялось, как бы я ни пытался на них повлиять. Будто куклы, застывшие в вечной пьесе, где каждое движение, каждая реплика давно известны и не подлежат изменениям.

Во-вторых, я застрял.

И, судя по всему, надолго.

– Хватит, – прошептал я себе под нос, бросая окурок и затирая его в землю носком ботинка. – Эти пустые размышления ни к чему не приведут.

Я мог сидеть здесь бесконечно, терзаясь вопросами, но что это изменит? Пока я ничего не делаю, время продолжает идти… Точнее, не идти, а зацикливаться, вновь и вновь возвращая меня к самому началу.

Нужно искать выход.

Если, конечно, я не хочу остаться здесь навсегда.

Я поднялся с пня, стряхнул с себя пыль и направился обратно в лагерь.

В этот раз всё будет иначе.

Никаких праздных дней, никаких попыток слиться с общим потоком и просто жить очередную смену. Я буду изучать лагерь. Во всех деталях. Буду искать ответы, разбирать этот мир по кусочкам, наблюдать, сравнивать, запоминать. Я узнаю, что скрывается за этими бесконечными улыбками, за этими безупречно вылизанными тропинками, за этим непроницаемым обликом пионерского рая.

Сделав пару глубоких вдохов, я направился к библиотеке. Это было одно из немногих мест, где можно было найти хоть какую-то информацию. Хотя, если честно, книги здесь на первый взгляд выглядели обычными: советская классика, энциклопедии, старые газеты. Но я не верил в совпадения. Если я здесь, значит, есть причина, а значит, и ответы. Оставалось только найти их.

В библиотеке было тихо. Солнечные лучи пробивались сквозь пыльные окна, освещая ряды старых книг. Убедившись, что внутри никого нет, я направился к столу и начал перебирать газеты. Ничего необычного: статьи о трудовых достижениях, спортивные события, немного политики.

Я искал, искал и снова искал, но информации о лагере или о том, что происходит за его пределами, не было. В основном, только бесполезные сведения, что меня довольно сильно расстраивало. Однако я не собирался сдавать свои позиции. Если в библиотеке ничего полезного нет, значит, нужно искать в другом месте – например, в бомбоубежище под корпусом старого лагеря.

Поняв, что это разумная мысль, я положил книгу обратно на полку и решил отправиться в старый лагерь. Выйдя из библиотеки, я заметил Женю вдалеке. Решив, что лучше не попадаться ей на глаза, я быстро пошел в сторону, подальше от неё. Когда я понял, что она меня не заметила, почувствовал облегчение – теперь не нужно будет объяснять, что я делал в библиотеке, особенно без разрешения. Сама виновата, что не закрывает двери.

Я двигался к старому лагерю быстрым шагом, и это не заняло слишком много времени. Передо мной уже стоял корпус старого лагеря. Место было довольно неприятное, а ночью тут вообще становилось страшно. Но не время было бояться – надо было войти в здание.

Дверь открылась с неприятным скрипом, и я увидел внутреннюю разруху старого корпуса. Однако сейчас это было не столь важно. Я открыл люк в полу рядом с лестницей, но вдруг понял, что совершил ошибку – забыл взять с собой фонарь. Это означало одно из двух: либо я лезу туда сейчас без фонаря и иду на ощупь до бункера, либо возвращаюсь обратно.

Достав сигарету, я начал думать, что делать дальше.

С одной стороны, в самом бункере есть освещение, да и до него ведёт прямой туннель. Однако было чертовски страшно: если я смог застрять во временной петле, в другом мире, то здесь может произойти что угодно – от нападения всякой нечисти до банального падения и удара головой об камень.

С другой стороны, я мог бы просто вернуться в лагерь, найти фонарь и с ним вернуться в это царство тьмы. В принципе, этот вариант казался более заманчивым. Думаю, что я так и поступлю.

Постояв ещё немного и докурив сигарету, я направился обратно в лагерь. На этот раз я не торопился – в конце концов, что спешить, если времени у меня теперь, похоже, в избытке? Идя по лесной тропе, я заметил странную вещь: звуки птиц есть, а самих птиц нет. Я их совершенно не видел, ни одной. Абсолютно пусто. Откуда вообще может доноситься этот звук?

Я решил осмотреться. Минут через десять птиц, или хотя бы намёка на них, не появилось. Если птиц нет, может, нет и других живых существ? Размышляя об этом, я присел на корточки и начал рассматривать траву. Смотрел очень долго – слишком долго. С стороны это могло бы показаться, будто я ищу закладку, как какой-нибудь наркоман. Но закладки не было, как и жуков, муравьёв или чего-то другого.

– Вот тут я не понял, – сказал я с полнейшим недоумением. – Как это, звуки птиц есть, а птиц нет? Кузнечики стрекочут, а самих кузнечиков и подавно нет?

Такие странности я никак не мог объяснить. Может, где-то на дереве висит колонка, которая проигрывает эти звуки? Спустя пару часов поисков по округе, я так и не нашёл ни одной колонки.

– Чепуха какая-то, – пробормотал я, стараясь отогнать нарастающее чувство тревоги и, как можно быстрее, двинулся обратно в лагерь. Лес становился невыносимо жутким, и я не мог больше оставаться там, тем более, что странности нарастали с каждым шагом.

Шаг за шагом, чуть ли не бегом, я оказался в лагере, где сразу же сел на скамейку, чтобы перевести дыхание. Я сидел, ощущая, как холодный пот собирается на лбу, а сердце всё ещё бешено стучало от пережитого страха. Сколько времени прошло, не мог сказать, но, услышав горн, который оповещал о наступлении ужина, я вздохнул с облегчением. Живот тоже напоминал о себе, и мне было ясно, что пора пойти и хотя бы немного отвлечься за едой.

К счастью, я пришёл не последним. Столовая была полна, но свободных мест ещё хватало. С чувством облегчения взял поднос, выбрал дальний угол и уселся за стол, наслаждаясь теплом и вкусом еды. Ужин был довольно простым: кефир, булочки и пару вафель. Хотя еда и была не самой сытной, её вполне хватало, чтобы привести себя в порядок. Поглощая пищу, я немного пришёл в себя, но мысли об увиденном в лесу не покидали меня.

После того как я доел, решил выйти, но тут же наткнулся на Ольгу Дмитриевну, которая выглядела не слишком радостно.

– Се.. Ой, то есть Юра, где ты был весь день? Тебя не в домике, да и в лагере найти не могла, – сказала она, сдвигая брови. – Так, ты заполнил обходной?

Я немного растерялся, но быстро нашёл в кармане листок и протянул его ей, аккуратно прижав текст к низу, чтобы она ничего не заметила.

– Да, вот возьмите, я его заполнил. А насчёт того, что вы меня не могли найти… Ну, я это… заплутал немного, когда шёл к музыкальному клубу, случайно, наверное, в лес зашёл. Но, к счастью, музыкальный клуб я нашёл, хотя пришлось немного поплутать.

Ольга Дмитриевна взяла листок, не посмотрев на него, и засунула в карман, но продолжала смотреть на меня с каким-то странным взглядом.

– Ладно, на первый раз прощаю, но смотри мне, чтобы больше по лесу не ходил. На сегодня свободен, можешь идти.

Не дождавшись окончания её слов, я поспешил покинуть столовую, чувствуя, как напряжение, которое я держал весь день, немного ослабевает. Но всё ещё было ощущение, что она что-то заподозрила. Надо будет быть поаккуратнее.

Сев на скамейку напротив Генды, я начал смотреть вдаль, пытаясь осмыслить весь день. Моя голова, забитая мыслями, постепенно прояснялась. Время двигалось слишком странно, и каждое событие, казалось, ведёт к следующему, но я не мог понять, почему всё это так запутано. Я понял, что идти в старый лагерь ночью – не самая лучшая идея. Это можно сделать и завтра, когда будет хотя бы немного света.

Так же мне нужно найти фонарь. Где его искать? Возможно, у Серёги или Шурика в клубах. Нужно будет заехать к ним и узнать, что они могут мне предложить. В лагере – полный сумбур, а я просто пытаюсь хоть как-то вырваться из этого парадокса.

Посидев ещё немного, я понял, что пора идти спать. Пройдя несколько минут, я добрался до своего домика и вошёл. Быстро разделся и лёг в кровать. Это ощущение покоя было приятным, но вот то, что я не один – с вожатой, меня немного тревожило. Если она заметит, что обходной не заполнен, мне не удастся долго оставаться незамеченным.

Но это уже не мои проблемы, а завтрашнего меня. Поэтому, несмотря на небольшое беспокойство, уснуть было несложно.