Текст книги "Бесконечное лето: Сломанный мир (СИ)"

Автор книги: Юра Костров

сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 22 страниц)

Конец солнечных дней: 2

– Сегодня я буду отдыхать, – сказал я, глядя на небо. В этот момент заметил, что дождь давно прекратился, а тучи начали рассеиваться, давая место вечернему свету. – Хотя... может, уже и сегодня сможем, – неожиданно добавил я.

– Может быть, – пожал плечами Семён, его лицо оставалось спокойным, но что-то в его тоне показало, что он тоже настроен решительно.

Я встал с места и направился к Юле, решив поделиться планом, который мы с Семёном обдумывали. Когда я подошёл, она подняла взгляд на меня, и её глаза, полные мудрости и скрытых тревог, встретили мои. Я объяснил, что мы собираемся предпринять, но её реакция была далека от воодушевления.

Она встретила мой рассказ немым, но ярким выражением сомнения, которое буквально можно было почувствовать. После нескольких секунд молчания, она наконец заговорила.

– Надеюсь, этот риск стоит того, – её голос звучал с некой ноткой страха, почти неуловимым, но я чувствовал, что за этим скрывается гораздо больше, чем просто опасения.

Я посмотрел на её копию, которая, казалось, была настолько спокойной и беззаботной, что её реакция не совпадала с волнением, которое я ощущал от Юли. Копия Юли улыбнулась мягкой, почти детской улыбкой и уставилась куда-то вдаль, в сторону леса, как будто её внимание было где-то далеко, в другом месте, не здесь, не сейчас. Я застыл на мгновение, раздумывая, подойти ли к ней и поговорить. Однако не было уверенности в том, что скажу. И что-то внутри меня сдерживало. Не знаю, что именно.

Чуть подумав, я решил, что называть её «копией» будет неуместно. Это слово не отражало того, что я чувствовал к ней. Мысли снова вернулись к её образу – странная, но всё же своя. Я мысленно дал ей имя. Пусть будет просто Неко. В конце концов, это никому не помешает, а мне это каким-то образом помогло почувствовать, что она не просто какая-то копия, а личность, хоть и странная.

Юля заметила, как я задумался, и вновь посмотрела на меня, как будто пытаясь понять, что творится в моей голове. Я вздохнул.

– Пошли пройдёмся по лагерю, нам нужно поговорить, – сказал я, наконец приняв решение. Юля кивнула, и я добавил, глядя на Неко и Семёна, – Думаю, вы не будете против.

Мы покинули их компанию, и тишина вокруг усилила мои переживания. Чем дальше я шёл, тем больше сомнений возникало в голове. Я не знал, что именно меня беспокоило, но ощущение тревоги только усиливалось.

– Юля, мне это всё не нравится. Что-то внутри говорит, что здесь что-то не так, – не выдержал я, наконец выплеснув свои опасения.

Юля замедлила шаг и посмотрела мне в глаза, её выражение стало более серьёзным.

– Я тебя понимаю, мне тоже не нравится вся эта ситуация. Кроме того… – она замолчала, подбирая слова, – Моя копия, она именно та, что я уже видела.

– Можешь о ней рассказать? – спросил я, решив, что может быть, это поможет понять, что происходит.

Юля кивнула, не спеша продолжать.

– Да, это не секрет. Эта девушка... как бы это сказать... словно маленькая девочка. Она ничего не знает о лагере, и даже не пытается узнать. Это будто бы очень плохая версия меня, – она улыбнулась, – но она такая миленькая!

Я невольно усмехнулся, хотя в голове всё равно оставалось много вопросов.

– Эм, возможно, – сказал я, но чувствовал, что что-то здесь явно не сходится.

Юля продолжала:

– А вот этот твой Семён, он странный какой-то. Уж слишком много смотрит куда-то в даль, и постоянно витает в облаках. Никогда такого не видела.

– Да, я тоже это заметил, – ответил я, хотя внутри меня вновь возникло беспокойство. – Нужно бы его получше расспросить о том, что с ним произошло. Он не был таким, слишком уж он изменился.

Юля нахмурилась, и я понял, что её мысли тоже были не в порядке.

– Странно всё это, – тихо сказала она.

Вскоре мы вышли на футбольное поле. Дождя уже не было, и всё вокруг выглядело свежо. Трава была мокрая, а в небе можно было разглядеть солнечные лучи, пробивающиеся через облака. Каждый шаг был тихим, как если бы мы сами стали частью этого места, частью его туманного состояния.

Проходя по полю, я невольно цеплял траву своими берцами. Каждый шаг очищал их, оставляя на земле следы от грязных подошв. Я взглянул на свою обувь и осмотрел её с удовлетворением, удивляясь тому, что в этом месте такое внимание к мелочам вдруг стало важным. Всё казалось странным и неуместным, но именно в таких деталях, наверное, заключалась суть.

Юля шла немного позади, обходя участки поля, где почти не было травы, шаги её были легкими и уверенными. Я заметил, как она внимательно следит за каждым движением, словно пытаясь увидеть что-то, чего я не замечал.

Сосредоточившись, я задумался о том, что делать дальше. План был ясным, но всё равно полным неопределенности.

Подождать, когда всё высохнет, затем подготовить еду в бункер – на всякий случай. И если удача будет на нашей стороне, вполне может появиться автобус, который станет шансом для нас выбраться. Но в голове вдруг всплыло что-то ещё. Я вспомнил тот случай с барьером, и вдруг в памяти возникла вторая бутылка водки. Да и вроде бы Волга пьяным мною не чинилась... она была уже починена до того, как я успел вмешаться. Слишком много странных воспоминаний начали всплывать в моей голове, как некие обрывки, не дающие покоя.

«Да, нужно вырваться, когда лагерь не стабилен. Стоп! Почему бы не попробовать сделать это именно в тот момент, когда должен появиться автобус?» – мысленно перебирал я варианты. Но ведь нет гарантии, что он появится. Все эти странные совпадения, моменты, когда мы могли бы уйти... если мы попробуем сделать это сейчас, то не факт, что автобус вообще выйдет. Нет, я должен дождаться конца смены, чтобы шанс был на нашей стороне. Именно тогда, когда всё рухнет, когда вся эта структура окажется на грани.

Я остановился, мысленно взвешивая все за и против, и Юля сразу заметила это.

– Что встал? – её голос был спокойным, но в нём ощущалась лёгкая настороженность.

– Я понял, – сказал я, поглядывая на неё. – Если мы сделаем всё под самый конец смены, то тогда у нас появится шанс. Но если я это сделаю сейчас, то не факт, что автобус вообще появится. Чем я только думал раньше?

Юля задумалась, её взгляд стал серьёзным. Она посмотрела на меня, как будто размышляя о том же.

– И правда... – произнесла она с задумчивым выражением. – Ты прав, возможно, лучше подождать. В конце смены будет больше возможностей.

Я кивнул, и вдруг почувствовал, что это решение было правильным.

Дальше мы просто стояли, наблюдая за тем, как облака медленно отступали перед солнцем. Небо постепенно очищалось, и его голубизна становилась всё более яркой, как только облака исчезали. С каждым моментом становилось очевидно, что вскоре воздух станет жарким и душным. Влага начнёт испаряться, и мы снова будем мучиться от жары, как это часто бывает, когда природа вновь берет своё.

Я невольно почувствовал какое-то беспокойство. Мы могли бы остаться в этом состоянии подольше, но небо говорило само за себя. Всё будет, как и всегда – жарко и невыносимо. "Чему быть, тому быть", – подумал я, пытаясь избавиться от этих мыслей.

Вскоре мы покинули футбольное поле и вышли на хорошую тропинку, которая вела между домиками. Она была вымощена камнями, но местами всё равно оставались лужи, как напоминание о недавнем дожде. Лужи отражали солнечные лучи, создавая маленькие зеркала на тропе.

– Думаю, нам нужно пойти и рассказать всё Семёну, – сказал я, не сводя взгляда с дороги.

– Да, ты прав, – согласилась Юля. – Пойдём его искать. Думаю, он всё ещё должен быть около столовой.

Мы шли по тропинке, шаги наши становились тише, а мысли – всё более сосредоточенные на том, что нам предстоит рассказать Семёну. Когда мы наконец добрались до столовой, мы снова увидели его.

Семён стоял, опираясь на дерево, и что-то размышлял, погружённый в свои мысли. Он казался очень сосредоточенным, и его взгляд был направлен прямо на дерево, будто он пытался увидеть в нём что-то, что скрыто от других. Он даже не шевелился. Это выглядело странно, и я почувствовал лёгкое беспокойство. Он был так зациклен на чём-то, что не замечал нашего приближения.

Но вскоре Семён достал сигарету и закурил, как будто это вернуло его в реальность. Дым медленно поднимался в воздух, растворяясь в этом тёплом, влажном воздухе.

– Семён, слушай, я понял, что мы не учли, – сказал я, подходя к нему и наблюдая за его реакцией.

Он чуть повернулся ко мне, но по его лицу было видно, что мысли его ещё далеко. Он выглядел немного отрешённо.

– Что? – отрешённо ответил он, не сразу понимая, о чём я говорю.

– Автобус, – продолжил я, – он вряд ли появится. Шанс этого минимален. Поэтому нам придётся ждать до конца этой смены. Именно до того самого момента, когда автобус увозит всех.

Лицо Семёна сразу исказилось в ужасной гримасе, и сигарета, которую он держал, выпала из его рук, падая на землю, как будто она олицетворяла всю тяжесть его мыслей. Он глубоко вздохнул, обратив свой взгляд куда-то в сторону, как будто пытаясь отогнать свою растерянность.

– Ещё один день... Точнее, две недели в этом месте... Нет, нет... Да вы издеваетесь, – произнёс он с отчаянием в голосе, его слова звучали, как протест против всей этой ситуации.

– Да, время быстро пролетит, – сказал я, пытаясь немного успокоить его. – Так что не думаю, что это такая уж проблема. Немножко подождём, а потом, когда автобус уже будет, начнём всё это.

Семён не ответил мне. Он просто молча достал ещё одну сигарету, медленно её закурил и принялся втягивать дым, будто это помогало ему справиться с этой давящей атмосферой. Я видел, как он вглядывается в что-то вдали, но его мысли явно были где-то далеко. Он снова был поглощён сам собой, и я не мог не заметить, как курение стало его способом пережить этот момент.

Я же стоял рядом, и, наблюдая за ним, вспомнил, что я уже давно не курил. В последнее время не было ни малейшего желания прикоснуться к сигарете. Я даже не чувствовал потребности в этом. Весь этот дым, с его знакомым запахом, казался мне чем-то чуждым. Все эти привычки, которые раньше казались нормой, теперь стали лишними

Прозвучал горн, сообщающий об обеде. Звук его был настолько привычным и знакомым, что я едва ли обратил на него внимание. Но, тем не менее, он стал сигналом для того, чтобы прервать этот разговор, который, казалось, не двигался никуда.

– Ладно, думаю, ты понял, что нам немного придётся потерпеть, – сказал я, сдерживая вздох. – Так что наслаждайся последней сменой. А мы пойдём на обед.

Развернувшись, я начал отдаляться от Семёна, который, несмотря на мои слова, не сдвинулся с места. Он всё так же всматривался в дерево, словно оно стало единственным объектом его внимания. Его взгляд был пустым и отсутствующим, как если бы он не замечал всего вокруг. Наверное, бедняга уже начал терять связь с реальностью. Я только пожал плечами. Ничего, немного потерпим. Думаю, всё будет нормально.

Мы зашли в столовую и заняли свой столик. Столовая всегда была полны шума и суматохи, но сейчас в воздухе витала какая-то тревожная тишина, несмотря на детские голоса и шаги. Все пионеры быстро заполнили пространство, и гул нарастал.

Юля, посмотрела после чего попивая компот сказала:

– Думаю, он справится

– Надеюсь, как-никак, он наоборот должен был бы сбодриться, а тут в апатию какую-то впал... Странный он стал, – я слегка потер подбородок, оглядывая столовую.

Юля кивнула, и я продолжил.

– Ты так у него и не спросил, что он всё это время делал? Да и Юля куда-то пропала.

Юля, усмехнувшись, повернула голову.

– Эм, ты права. И да, куда хвостатая делась... – я спохватился, поняв, что оговорился.

– Какая ещё хвостатая? – спросила она, с лёгким наклоном головы и мгновенно наступила мне на ногу.

Мне стало немного неловко, и я осторожно попытался исправить свою ошибку.

– О, нет-нет, это... я... ну ты поняла, – попытался я оправдаться, но даже не знал, как продолжить.

– Смотри мне, – Юля сузила глаза и пристально посмотрела на меня. – Она – это я. И если ты её назвал хвостатой, значит, и меня так называешь.

Я почувствовал, как внутри что-то сжалось. Не то чтобы я боялся Юлю, но в её взгляде сейчас читалось явное предупреждение.

– Да нет, эм… – я замешкался, пытаясь найти подходящие слова, но в голову ничего не приходило. – Скажи, компот в этот раз нормальный, да?

Попытка перевести тему вышла настолько неуклюжей, что даже я сам почувствовал себя глупо. Юля же посмотрела на меня как на полного идиота, потом тяжело вздохнула.

Взяв стакан с компотом, она сделала глоток, а затем, слегка прищурившись, сказала:

– Ладно. Называй как хочешь, только не хвостатой. Обидно как-никак.

– Хорошо, – быстро согласился я, чтобы не усугублять ситуацию.

Дальше мы ели в молчании. Я украдкой посматривал в окно, погружённый в свои мысли.

Семён всё это время оставался там, за пределами столовой. Он так и стоял у дерева, вытаскивая одну сигарету за другой. Его поза, взгляд, полное безразличие к окружающему миру – всё говорило о том, что его мысли сейчас далеки от лагеря, от нас, от реальности вообще.

Бедняга. Кажется, у него действительно начала ехать крыша. Нужно будет с ним повторить тот вечер. Думаю, он не откажется ещё раз бесцельно собрать мешок яблок.

Вдруг Семён, словно почувствовав мой взгляд, прекратил всматриваться в дерево. Он медленно повернул голову в сторону столовой и посмотрел прямо в меня. На его лице мелькнула странная, чуть кривоватая улыбка, после чего он развернулся и молча ушёл в сторону леса.

Это меня насторожило. Но, возможно, он просто решил прогуляться, чтобы окончательно смириться с тем, что ему придётся ждать до конца смены.

Обед подошёл к концу, и мы с Юлей покинули столовую. Выйдя на крыльцо, я на секунду задержался, оглядываясь по сторонам.

– Тебе не кажется это странным?

Юля посмотрела на меня с лёгким удивлением.

– О чём ты? – озадаченно спросила она.

Я кивнул в сторону Шурика, который сидел неподалёку и увлечённо что-то записывал в свой блокнот.

– Пионеры как-то уж слишком быстро приняли наше существование, – тихо произнёс я. – Смотри, даже он больше на нас не пялится. Такое ощущение, будто для них мы просто обычные пионеры.

Юля перевела взгляд на Шурика, затем оглядела остальных ребят, проходивших мимо. Пионеры занимались своими делами, кто-то болтал, кто-то спешил по своим заботам. Никто даже не задерживал на нас взгляда.

– И вправду… Им всё равно. Даже на то, что перед ними девушка-кошка, – задумчиво проговорила Юля.

– Неужели лагерь адаптировался? Или же тот спектакль был настолько убедительным… – я скрестил руки на груди, раздумывая вслух.

– Может быть. Я не знаю, – тихо сказала девушка, качая головой.

– Но самое странное во всём этом… – я замолчал, подбирая нужные слова. – Они даже не обращают на нас внимания. Такое ощущение, будто нас и вовсе не существует.

В этот момент из столовой вышли Лена и Мику. Я машинально махнул им рукой, приветствуя. Они синхронно повторили мой жест, но тут же, словно ничего не произошло, быстро ушли по своим делам.

Я проводил их взглядом, ощущая какое-то странное беспокойство.

– Вот это да, магия, не иначе. Им попросту наплевать, – я усмехнулся. – Нам от этого даже лучше. Не будут лишний раз мешать.

– Наверное, ты прав, – согласилась Юля, задумчиво наблюдая за пионерами.

В этот момент из столовой вышла Ульянка. Я решил не махать ей рукой, а просто заговорить:

– Привет, Ульяна! Ну что, будешь проверять, настоящий ли это хвост? – я кивнул в сторону Юлиного хвоста. – Или уже передумала?

Девочка остановилась, посмотрела на меня, потом на Юлю, пожала плечами и развела руки в стороны.

– Ага, может быть, – ответила она небрежно и, словно ничего не произошло, пошла дальше.

Я удивлённо покачал головой.

– Ты видела? Даже ей без разницы! – воскликнул я.

– И в правду магия, – протянула Юля, нахмурившись.

– Может, лагерь решил уменьшить наше влияние? Иначе говоря, попросту игнорировать нас, – предположил я.

Если так подумать, это действительно единственное, что он мог бы сделать, чтобы сохранить стабильность.

Осознав, что никто не будет мешать нам до конца смены, я невольно улыбнулся. Юля заметила это и, словно прочитав мои мысли, ответила мне такой же улыбкой.

Мы вышли на тропинку, пересекли площадь и вскоре дошли до сцены. Всё это время нам приходилось обходить лужи, которые встречались на пути после недавнего дождя.

И, как назло, вскоре снова начали падать первые капли.

Не дожидаясь, пока нас вымочит до нитки, мы забрались на сцену. Здесь было пусто.

Мы стояли под навесом сцены, наблюдая, как дождевые капли стекают с крыши тонкими струями. Он надежно укрывал нас от непогоды, но звук капель, барабанящих по металлу, создавал особую, почти гипнотическую атмосферу.

Внезапно раздался громкий раскат грома. Юля вздрогнула, но в этот раз не схватилась за мою руку. Я невольно ощутил разочарование, и, кажется, она это заметила. Её губы тронула лёгкая улыбка, после чего она молча протянула мне руку.

Сначала я не понял, что это значит. В течение долгих тридцати секунд я пытался осмыслить этот жест, словно решал сложную головоломку. Но в конце концов до меня дошло. Осторожно, почти нерешительно, я взял её ладонь. Она была тёплой, живой...

Я почувствовал, как лёгкий румянец выступает на моём лице, но всеми силами постарался скрыть своё смущение.

Мы просто стояли так, молча, не ощущая потребности что-то говорить. Мгновение растянулось, будто замерло в вечности.

Спустя несколько минут дождь начал стихать. Тучи постепенно рассеивались, и на небе вновь появилось солнце, заливая лагерь мягким золотистым светом.

Юля первой обратила внимание на перемену в погоде, после чего сказала:

– Пошли.

– Куда? – растерянно спросил я.

Она усмехнулась, её глаза хитро блеснули.

– Куда-нибудь.

Конец солнечных дней: 3

Не отпуская рук, мы двинулись вперёд, не выбирая определённого направления, просто доверяя интуиции. Я украдкой посматривал на Юлю – её взгляд был устремлён куда-то вдаль, будто она разглядывала нечто невидимое для меня.

Вскоре мы оказались у музклуба.

Я невольно заглянул в окно. Внутри никого не было – по крайней мере, так казалось на первый взгляд. Ни звуков, ни движений, полная тишина. Это означало, что хозяйка музыкального клуба сейчас где-то в другом месте.

– Думаю, мы пришли в то самое "куда-нибудь", – сказал я, слегка усмехнувшись.

С неохотой я разжал пальцы, выпуская Юлину руку, и подошёл к двери. Встав на цыпочки, я нащупал ключ, лежащий на верхней балке. Немного усилий, и через несколько секунд он уже был у меня.

Мы вошли внутрь.

В этот момент я поймал себя на том, что здесь, в музклубе, я провёл, наверное, бесчисленное количество часов. Воспоминания нахлынули волной, и я невольно улыбнулся.

– Присаживайся, – предложил я Юле, направляясь к пианино. – Сейчас я кое-что сыграю.

– Ты умеешь? – удивлённо подняла бровь она.

Я хмыкнул:

– За то время, что мы с тобой не виделись, я успел освоить почти все инструменты в этом месте. Правда, лучше всего у меня получается играть на пианино.

Я сел на стул, провёл пальцами по клавишам и ненадолго задумался. Перед глазами всплыли события прошедшего дня. Сделав глубокий вдох, я начал играть.

Юля молча слушала. Временами её взгляд ускользал к окну, но периодически она переводила его на меня, с заметным удивлением наблюдая за моими руками.

Когда мелодия завершилась, наступила короткая пауза.

– А ты можешь сыграть что-то ещё? – тихо спросила она, словно стесняясь своей просьбы.

– Конечно.

Так мы и провели весь вечер в музклубе. Я играл всё, что только мог вспомнить: мелодии, которым научила меня Мику, и те, что хранились в памяти моего телефона. Мы настолько увлеклись, что совсем не заметили, как пролетело время… и пропустили ужин.

Я окончательно осознал это по урчанию собственного желудка. Странно… ведь я обедал, но чувство голода было таким, словно я не ел весь день.

Юля гордо вытянула руки вперёд, и в каждой из них появилось по яблоку. В этот момент я вспомнил о её слабости – яблоки. Ха, думаю, сейчас это как раз кстати.

Она небрежно бросила одно мне. Я ловко поймал его и тут же вгрызся в сочную мякоть.

Съев яблоко, я окончательно почувствовал усталость. Глубоко зевнул… и заметил, как Юля, словно заразившись, повторила за мной.

– Может, пойдём в домик? Уже довольно поздно, – предложила она, потягиваясь.

– Почему бы и нет, – пожал я плечами.

Мы вышли из музклуба и направились в сторону домиков.

Наш путь лежал через площадь. Когда мы пересекали её, я вдруг заметил Лену – она сидела на одной из скамеек и тихо читала книгу.

Я даже протёр глаза, чтобы убедиться, что не ошибся. Нет, девушка действительно сидела там, погружённая в чтение. И ей, похоже, было совершенно всё равно, мокрая ли скамейка или уже подсохла.

Мне стало любопытно, и я подошёл поближе, чтобы проверить.

Проведя ладонью по дереву, я обнаружил, что скамейки действительно почти сухие.

– Вот это да… – пробормотал я. – Как только они успели высохнуть?

– Что ты там делаешь? – поинтересовалась Юля.

– Да вот, удивляюсь, – ответил я, слегка нахмурившись. – Дождь шёл не так давно, а скамейки уже сухие.

Юля тронула рукой ближайшую поверхность и кивнула:

– И правда. Почти сухие.

В этот момент я заметил ещё кое-что.

Семён.

Он медленно шёл в нашу сторону, озираясь по сторонам, будто что-то искал.

Хотя сейчас меня больше всего волновало другое – зачем он сюда пришёл?

Я снова бросил взгляд в сторону, где ещё недавно сидела Лена. Теперь она медленно покидала площадь, не обращая на нас внимания. Отлично. Одна проблема меньше.

Тем временем Семён подошёл ближе.

– Слушаю, – сказал я, скрестив руки и внимательно посмотрев на него.

Он почесал затылок, явно не зная, с чего начать. Затем посмотрел куда-то в середину площади и, наконец, заговорил:

– Тут такое дело… Даже не знаю, как спросить. Вроде бы ты что-то упоминал про Генду… Я всё так и не могу понять, что именно ты хотел этим сказать.

Я нахмурился. Странный вопрос. Разве мы не обсуждали это раньше? Или же нет? Чёрт, не помню… Да и что именно он хочет узнать? Генда и Генда. Что с него взять?

– Прежде чем я отвечу, – я прищурился, – где ты был всё это время? И куда пропала Юля?

Семён слегка скривился, потом тяжело вздохнул:

– Она попросила меня вернуть её в тот лагерь, откуда пришла. Сказала, что здесь ей некомфортно. А насчёт меня… Весь день я проспал в бункере. Сам знаешь, делать тут особо нечего. А так время пролетело быстрее.

Я внимательно слушал каждое его слово. Звучит логично.

Но вопрос про Нэко по-прежнему витал в воздухе.

Зачем? Почему она ушла с ним? Что её так смущало в этом лагере?

Эх… Очередная головная боль.

– Ладно, допустим, – наконец ответил я. – И что же ты хотел узнать про Генду?

Семён вдруг улыбнулся.

– Ты как-то сказал, что Генда может быть самой главной загадкой. С чего это вдруг?

Я задумался.

Когда я мог такое сказать? И главное, почему?

Да, Генда – та ещё загадка, но, по сути, он ничего из себя не представляет… Хотя…

Я замер.

Кажется, я понял, о чём он.

Если хорошенько припомнить… Я всегда ЗНАЛ, что знаком с Гендой. Но почему-то не мог вспомнить, откуда именно.

Будто кто-то стер это из моей памяти.

Как только я задумался об этом, в висках будто взорвалась боль – резкая, колющая, заставившая меня невольно стиснуть зубы. Я поморщился, пытаясь удержаться на ногах, и в тот же миг в голове вновь зазвучал голос.

– Ну ты и тип, конечно. Что ж, не могу сказать, что поражён твоей тупостью, но ты явно не видишь очевидного, – в его тоне сквозила издёвка.

Я вздрогнул, неожиданность голоса пробежала по спине неприятным холодком. Хотел было возразить, но не успел – голос продолжил, не давая мне ни секунды на осознание.

– Слушай, ты, может, и не помнишь, потому что был пьян, но мы-то помним. После того как ты с Семёном напился под яблоней, ты направился к Виоле. Связал её, беднягу, и начал творить настоящую дичь. Ты поджёг медпункт, починил "Волгу"… Хотя стоп. Ты же её не чинил. Она была цела ещё до того, как ты к ней притронулся.

Где-то рядом раздался смех – резкий, чужой, эхом разнесшийся в голове. Затем заговорил другой голос.

– И тут ты совсем потерялся, – сказал он.

Я невольно задержал взгляд на памятнике.

Странное чувство пронзило меня.

Казалось, будто он смотрит прямо на меня.

– Ты решил, что станешь богом этого места, – голос насмешливо протянул. – Да-да, не шутка. Ты правда хотел, чтобы весь лагерь поклонялся тебе? Но, знаешь, для этого нужно было сначала разрушить всё вокруг.

Пауза.

Голос будто усмехнулся, наслаждаясь происходящим.

– И ты решил, что самое правильное – снести Генду.

В голове будто что-то щёлкнуло. Слова, сказанные голосом, зацепились за что-то глубоко внутри, словно напоминая о давно забытой истине.

Генда.

– Ха-ха, хотя хрен у тебя это получилось, – голос в голове громко рассмеялся. – Он каменный, а ты так, травинка.

Я поморщился. Воспоминания начали всплывать из глубин сознания, складываясь в мозаичный узор.

– Но не в этом суть. Этот тип – центр лагеря, – продолжил голос.

Центр лагеря?

Я нахмурился, вглядываясь в каменное изваяние перед собой. Обычный, казалось бы, памятник, безжизненный и неподвижный, но чем дольше я смотрел на него, тем сильнее росло ощущение тревоги.

Стабильность…

Это слово всплыло в голове внезапно.

Как если бы Генда был чем-то вроде оси, на которой держался весь этот мир.

Я не знал, почему пришёл к такому выводу, но интуиция подсказывала – если лагерь действительно является замкнутой системой, то у него должен быть центр, точка опоры, нечто, что скрепляет реальность воедино.

И это он.

– Ты ведь сам почти дошёл до этого, верно? – продолжил голос. – Лагерь крутится вокруг него. Всё время, все события, даже твои попытки выбраться – это всего лишь волны на поверхности воды. А он – камень на дне.

Я молчал.

– Ты хотел разрушить его, потому что знал – если уничтожить центр, то лагерь рухнет, и ты, возможно, наконец выберешься.

И я вспомнил.

Момент, когда я стоял перед Гендой. В голове не было ни сомнений, ни страха. Только холодная, ясная мысль: если лагерь держится на нём, то разрушение памятника разорвёт этот круг.

– Но не получилось, верно? – голос снова усмехнулся. – Потому что ты забыл одну деталь: за те бесчисленные годы, проведёные в одиночестве, ны не раз приходил к этой мысли, но каждый раз, когда у тебя ничего не получалось, ты то и дело сходил с ума. И с каждым разом, нас становилось всё больше.

Послышался смех.

– Какого чёрта ты всё ещё говоришь со мной?.. – мысленно задался я вопросом.

– Разве не очевидно? – в голосе послышалась тень удовлетворения. – Ты хотел сломать лагерь, а он взял и сломал тебя.

– Вот тварь, – сказал я вслух, – раз ты считаешь меня таким тупым, до давай попробуй сам сломай его. Травинко вздумал меня называть, ты всего голос. Да у тебя даже тела нет.

В этот момент голос стих, но вместо него заговорил Семён.

– Я-то думал, что я поехавший, а оказывается, есть среди нас и более сумасшедшие.

Семён усмехнулся и, сделав шаг назад, направился к Генде.

И только тогда я осознал, что всё это время говорил вслух.

– Стой! – окликнул я его. – Я это не тебе…

– Да мне уже как-то всё равно. Мне это или не мне… В любом случае, мне надоело всё это. Сломать? Ну так сломаю.

Он остановился, но не спешил поворачиваться ко мне.

– Знаешь, я думал, что ты будешь поумнее, – тихо произнёс он, словно сам для себя. – Честное слово, я даже немного огорчён.

Он обернулся и несколько раз хлопнул в ладоши.

– Я обвёл тебя вокруг пальца, а ты даже не заметил.

Его слова заставили меня напрячься.

– То есть?

– Я давно за тобой слежу. Настолько давно, что уже и не помню, с чего всё началось, – он усмехнулся. – Не каждый день встретишь в этом месте одногруппника.

– Семён, я не понимаю… Зачем тебе следить за мной?

Он поморщился, словно само это имя вызвало у него отвращение.

– Я – Пионер. Семёна больше нет, я давно отбросил это имя.

– Стоп… Что?

И только теперь до меня дошло. Всё это время передо мной стоял тот самый Пионер, которого я встретил в лесу.

Я быстро шагнул к Юле, стараясь быть как можно ближе к ней.

– Когда… когда ты начал за мной следить? – озадаченно спросил я.

– В тот момент, когда ты сходил с ума от одиночества. Но встретил я тебя ещё раньше. В лесу. Это было давно. Тогда ты пытался спрятаться от меня, но у тебя ничего не вышло.

Я попытался вспомнить о чём он говорит. Тут то всплыл образ, где два Семёна всячески пытаются устранить друг друга. А я то думал, что мне его улыбка тогда не понравилась. Вот оно как!

– Зачем? Для чего? Какая тебе от этого польза? – Задался я вопросом.

Он глубоко вдохнул, будто раздумывая, стоит ли мне отвечать.

– Когда я снова смог тебя найти, когда ты уже потерял рассудок, мне стало… интересно. Это было забавно – наблюдать за тобой. Почти как хобби. Но со временем ты сумел выбраться в другой лагерь. Тогда я решил последовать за тобой.

Я молчал, не зная, что сказать.

– Там, за пределами лагеря твоего лагеря, ты встретился с моим двойником… Да, именно тогда я понял, как тебя можно использовать. Нашёл копию твоей ненаглядной, прикинулся Семёном и уже собирался пожинать плоды. Но ты каким-то образом нашёл эту хвостатую.

Неужели он не знал, что Юля здесь, тогда почему он сказал, что она может быть именно тут? Да твою мать, что вообще за хрень тут происходит?

В какой-то момент я почувствовал, как рядом со мной нарастает злость. Эта эмоция исходила не от меня, а от девушки, стоящей рядом.

– И кроме всего прочего, тот «выход», о котором вы так говорили, оказался лишь какой-то теорией о стабильности… – Пионер сжал кулак. – Но знаешь что? Ждать я не собираюсь. Если ты прав, то я узнаю это прямо сейчас.

Он медленно направился к статуе, не спеша, как будто заранее зная, что собирается сделать. Я замер.

– Стой! Что ты хочешь сделать? – выкрикнул я, не в силах скрыть свою растерянность и тревогу.

Он остановился, едва не повернувшись ко мне, и с лёгкой улыбкой произнёс:

– Я иду ломать Генду, ты сам попросил. Так что на, держи.

Он сделал шаг вперёд, и как только эти слова покинули его губы, он молниеносно подскочил к статуе. Я едва успел моргнуть, как одна из ног каменной фигуры была сломана с таким лёгким движением, что казалось, словно она вовсе не была каменной, а сделана из дерева. Всё произошло так быстро, что я не успел даже среагировать. В следующее мгновение тело Генды было разнесено на куски – каменные осколки валялись повсюду, разбивая всю статую.

– Твою мать, – вырвалось у меня, когда я увидел, что стало с этим странным созданием. – Этот дебил явно хочет унести нас в могилу.

Гнев и беспокойство переполнили меня. Я схватил Юлю за руку, пытаясь потянуть её за собой, чтобы как-то вырваться из этой кошмарной ситуации. Но в тот момент послышался странный звук – грохот, будто что-то огромное двигалось, а затем…