Текст книги "Стажерка (СИ)"

Автор книги: Юнта Вереск

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 8 страниц)

Глава 25
Наказание

Долетели мы отлично. Проблемы начались при входе в шлюз. Болтающийся на штангах челнок явно не был предусмотрен программами и предписаниями.

В одном пилотском шлеме, я проскочила в нутро, надела обычный скафандр, кликнула народ на помощь, и мы полезли втягивать челнок.

Георг, который до этого держался бодро, вдруг скис. Прибежавший на зов Муоз, втащил его, начал снимать скафандр, и очень грубо ругаться – не ожидала такого от сдержанного и уравновешенного целителя.

По-видимому, десантника на комете нешуточно заваливало камнями и ледяной крошкой. Ранцы были действительно разбиты в хлам. Но и сам Георг пострадал неслабо. Сильное растяжение в той ноге, за которую я его поймала на крюк. Сильные ушибы по всему телу, которые не смог смягчить даже скафандр.

Доставив бедолагу в медотсек, мы вернулись к люку, и начали втаскивать челнок. На время операции гравитацию отключили. Помогали нам все кроме капитана, который до сих пор пилотировал бот.

Кое-как, сломав две из шести штанг, мы все же внесли бот в ангар.

Дело шло к ужину. А я еще и без обеда осталась сегодня. Так что, сняв скафандр, помчалась к себе в каюту, чтобы помыться и переодеться. Сняла пилотский комбез, компрессионку поставила на зарядку. Влезла в душ. Нормальный, капсюльный, водяной. Почему-то именно водой захотелось смыть всю эту свистопляску.

Подсушив волосы феном, влезла в свой рабочий комбинезон – он был тонким, мягким и легким, что после всех этих скафандров показалось блаженством.

Бросив взгляд на часы – как раз стукнуло двадцать-ноль-ноль, направилась в кают-компанию. Сейчас бы, кажется, целого слона съела, до чего была голодной.

Но до ужина не дошла. Прямо в коридоре на руке завибрировал ИСБ. Меня вызывал капитан. Ой, мамочка, Торбо же в карцере. А кэп полдня за штурвалом. Неужели сейчас заставит рулить?

Я на секунду замешкалась, думая, стоит ли заскочить в кают-компанию, чтобы прихватить что-нибудь из еды и питья, но ИСБ снова затрясся у меня на руке, и раздраженный голос кэпа рявкнул: «Срочно».

Не суждено мне сейчас пожрать, вот гадство.

Мимо меня в кают-компанию потянулись десантники. Хлопали по плечу, похохатывали, торопили: «мы ж сейчас все сожрем, копуша!», а затем скрывались за вожделенной дверью.

– Кузнецова! Сколько тебя ждать? – рявкнул по громкой связи капитан.

Фу, какой идиот. Не понимает, что я сейчас готова лишь есть и спать?

Кто-то еще хлопнул меня по плечу, влетая в кают-компанию, а я прошла дальше, в рубку.

Капитан Пион сидел в ложементе и на меня не посмотрел. Я взглянула на экраны – он уводил бот в сторону от кометы.

– Прибыла по твоему приказанию, – слишком громко и раздраженно рявкнула я.

– Стажер Кузнецова. Наконец-то. Тебе всегда нужны особые приглашения. Доложиться по прибытию в голову не придет. Хотелось бы знать, тебя хоть чему-нибудь учили в этой вашей Академии?

В голосе его было столько яда, что можно было бы отравить всю команду бота, и еще бы осталось.

– Мы, между прочим, только что закончили погрузку челнока! – прохрипела я, к концу фразы срываясь на крик.

– Да, а потом почистили перышки для вечерних забав?

– Товарищ командир, я не понимаю ни вашего раздражения, ни ваших намеков.

– Неужели?

Кэп, наконец, переключил управление на кискина и развернулся в ложементе ко мне лицом.

– Так точно!

– Стажер Кузнецова, я крайне недоволен ни твоим поведением, ни твоим своеволием, ни твоими ответами, – пока я набирала воздуха, чтобы наорать на него, он сам повысил голос: – Тебе было приказано возвращаться сразу после погрузки в шлюп. Кто позволил тебе отправляться за челноком, а потом еще и собирать роботов по всей комете?

От несправедливости упрека у меня аж в горле перехватило.

– Кхэ… Кхе… – забулькала я, никак не находя свой голос. – Кхэ-кхэ… Не… не хотела бросать имущество на комете. Там… там же ценные наблюдения… и в челноке, и у роботов…

– А то, что мы могли забрать их позже, в голову не приходило?

Я, наконец разозлилась:

– Ты не был там. Не видел, что происходит. Комета разваливается на куски. Пыль от нее… и камни, лед, песок… чуть не половину роботов уже уничтожили. И челнок вряд ли бы дожил до завтра, он уже сползал в расщелину. Их надо было эвакуировать немедленно!

– Это было твое решение?

– Да. Мы – исследовательское судно. Ученые ждут результатов, которые принесли роботы… Даже учитывая, что жук Факира тоже кучу всего притащил. Но у роботов были другие программы. Важные…

– У тебя квалификации не хватает, чтобы оценить ценность оборудования и опасность кометы!

Кровь бросилась капитану в лицо, а кадык ходил ходуном независимо от произносимых слов. На мгновенье мне показалось, что он сейчас бросится на меня.

– Сидя в кресле, не видя происходящего, тебе не нужна квалификация, чтобы оценить обстановку, —сорвалась я на крик.

Жрать хотелось страшно. Нужно срочно заканчивать этот балаган, а то умру с голоду.

– Молчать! – он, наконец, вскочил.

Глядя, как он движется, я пыталась сообразить: как его вырубить, и что мне за это будет.

Но он лишь дернулся в мою сторону, затем замер, выпрямился, задрал подбородок повыше. И абсолютно спокойно сказал:

– Трое суток карцера, стажер. Малейшее нарушение, и наказание будет продлено.

Я постаралась расслабить уже готовые к схватке руки.

– Слушаюсь.

Так. Макушкой к небу. Голова гордо поднята. Резкий уставной кивок.

– ИСБ оставь. Карцер в конце коридора. Кто-нибудь проводит.

Расстегнув браслет, я бросила его на панель управления, еще раз кивнула. И молча вышла.

Глава 26
Карцер

В карцер меня привел Гукас. По дороге сказал:

– Ну и напугала ты нас, девка. Опасно ж было нырять на комету. Кэп весь белый сидел, пока ты там копошилась… А если бы разбилась? Ответственность же за всех нас… на нем одном… Прости, ужин ты пропустишь, но скоро будет вечерний чай, подкинем тебе чего-нибудь посущественней, – с извиняющейся улыбкой завершил он свой монолог и захлопнул за мной дверь.

Мне стало стыдно. Я же не подумала, как мои действия будут выглядеть со стороны, а зря. Ох, сколько учили меня подчиняться приказам, но раз за разом я выкидываю очередной фортель…

В карцере, как и в любой другой каюте на боте, подразумевались две койки. Отличие заключалось лишь в том, что здесь койки были не заправлены, а прислонены к стене. Впрочем… Слева одна из секций кровати была опущена вниз, и на ней, как на стуле, сидел Торбо, хмыкнувший, увидев меня.

Дверь в санузел отсутствовала. Очень смешно. Хорошо, хоть находилась она по левой же стороне. Придется при необходимости ходить в туалет так, без дверцы. Надеюсь, что мой пилот-напарник не станет подскакивать и подсматривать. Надо же, оба пилота в кутузке.

Чуть начав остывать, я поняла, что орал на меня кэп по делу. Нельзя было нарушать приказ. Но мне ведь так свободный полет в голову ударил! Да и роботов было жалко бросать – оторвавшийся вместе с шлюпом кусок кометы засыпал всю площадку, на которой они копошились.

Я подошла к правой стене, где должна была находиться моя кровать. Одна из секций, действительно чуть-чуть выделялась. Потянула ее на себя, и она отщелкнулась от стены, явив собой странное сиденье, с полметра шириной и сантиметров восемьдесят глубиной, ага, точно ведь, по ширине стандартной кровати. Можно прислониться спиной к стенке, если сидеть, забравшись с ногами. Или усесться на краешке как Торбо, словно на табуретке. Не слишком удобно, но меня никто не спрашивал.

– Странные стульчики, не знала, что кровать может так превращаться, – сказала я, скинув тапки, усаживаясь поглубже, с ногами.

– В карцере запрещено лежать днем. Только ночью, – почти не разжимая губ и не глядя на меня, ответил он.

Дур-рацкая ситуация. Забраться с ногами на этот «стул» – это значит «лежать»? Или он имел ввиду, что целиком кровать от стены не оторвать?

Мы сидели точно напротив друг друга на расстоянии от силы одного метра. В глубине камеры, сразу за обоими гипотетическими кроватями, стоял маленький столик. Не такой, как у меня в каюте, а просто металлический стол, привинченный ножками к полу. Так же привинченными с двух сторон от него стояли два стула. Больше никакой обстановки не было. Напротив санблока должен был находиться стеллаж для личных вещей, но его здесь не было, просто пустая стенка. Что за интерьер, глазу остановиться не на чем. И сидеть напротив коллеги-пилота было почему-то ужасно некомфортно.

О чем говорить с Торбо, я не знала. Он сидел, насупившись, уставившись в пол. Коленка у него подрагивала, как будто он выбивал ею какаю-то нервную дробь.

Уф, а мне хорошо бы отдохнуть. Все-таки я здорово вымоталась, спать хотелось зверски, но сидя на скользкой пластиковой поверхности это делать было неудобно, того и гляди, скачусь на пол.

Я попробовала подергать остальные секции кровати, но они не поддавались. Идиотизм.

Встала, пересела за столик, положила голову на руки, и закрыла глаза.

– За стол можно садиться только во время приема пищи, – пробурчал Торбо.

– И кто это сказал?

– Правила внутреннего распорядка.

– Кто это контролирует?

– Я вижу и доложу. Дежурный наблюдает, и тоже доложит.

– Ну и фиг с вами. Я спать хочу, с ног валюсь. Если дадут дополнительные дни карцера, хоть отосплюсь спокойно…

В этот момент дверь, заскрежетав, распахнулась. Лекарь-маг Муоз ввел Георга-Факира, кивнул нам с Торбо, стрельнул в меня странным взглядом, но тут же потупился, развернулся и вышел. Замки снова щелкнули.

Караул! Что с Факиром?

Увидев его, я обомлела.

Фигура была его. Только почему-то он был по пояс раздет, лишь какой-то ремень перетягивал грудную клетку, на шее шарф, а на ногах вместо штанов было что-то длинной юбки.

Но вот с головой было всё не так. И с телом. Медики что, какой-то металлический колпак на него надели? Ни носа, ни рта, вместо глаз фонарики. А что сделали с кожей? Сейчас казалось, что его вены окутывают тело словно проводами. Жуткая картина.

А замерла, с ужасом глядя на него.

– Рот закрой, дрон залетит, – совершенно своим, привычным голосом сказал Факир.

– Ч-что с тобой? – мой голос предательски дрожал.

– Хэ, – хохотнул он. – Просто лечусь. Покровы пришлось снять, чтоб ушибы поскорей зажили. Внутренние.

Меня передернуло, а он это заметил:

– Да не куксись ты, именно такой я настоящий. Но обычно надеваю покров, чтобы косить под человека. Ты что, не знала? Большинство киборгов так делают, кроме совсем уж оригиналов. Вы же, человечешки, брезгуете киборгами, да?

Он повел плечами и его маска чуть сморщилась. Я заметила какой-то неровный шов, который опоясывал лицо, чуть поблескивая под светом потолочных светильников.

– Медицина сказала, что спать будем по очереди, – весело сказал Георг-Факир, подмигнув Торбо.

Он шагнул ко мне, но в этот момент бот чуть накренился, меняя направление. Георг не устоял на ногах, внезапно мешком повалившись на пол. Вскочив, я кинулась к нему. Наклонилась…

Боковым зрением заметила, что Торбо тоже спешит на помощь.

А затем получила удар по затылку. И отключилась.

…Очнулась от сильной пощечины.

Я сидела на этом дурацком откидном стуле. Совершенно голая, только маленькие трусики остались на мне. Руки вывернуты и связаны за спиной так, что костяшки пальцев упираются в лопатки. Ноги вытянуты и в лодыжках тоже крепко стянуты… похоже, штанами от моего же комбинезона.

Надо мной нависал Георг… Факир… тьфу, жуткий киборг. И гнусно улыбался.

Попытка пошевелиться мне не удалась, лишь жуткая боль в руках и плечах.

– Очнулась? Не дергайся, детка. Времени еще много.

– Ч-что это значит?

– Что значит? Сидим в карцере. Спать будем по очереди, – снова перекосил свою маску киборг

Выпрямившись, он отошел к столику.

– Я здесь раньше. Моя очередь первая, – угрюмо перебил его Торбо, тряхнув кудряшками.

– Да я ж разве возражаю? Ночь длинная, обоим хватит.

– Хватит болтать, развяжите меня! – разозлилась я.

– Нет, деточка. Ты нам и так сгодишься, – захохотал робототехник.

Что за ерунда?

– Торбо, эй, пилотское братство, развяжи меня! – закричала я.

– Нет. Ты дерешься. Сиди лучше связанной. После чая опустят кровати, и мы начнем.

– Что начнете?

– Спать. С тобой. По очереди. Как медик сказал.

– Что???

– Это же карцер. Так что все в порядке, не волнуйся. Думаю, нас вдвоем на ночь хватит, мы хорошо успели подзарядиться до того, как сюда попали. И ты отдохнешь, как хотела…

Я резко дернулась вперед, но лишь свалилась на пол. Скрученные за спиной руки взвыли от жгучей боли.

Какая-то пьеса абсурда. И дикая резь в связанных руках.

Брат-пилот нехотя встал, схватил меня за плечи, поднял, и усадил обратно.

– В карцере нельзя лежать днем. Сиди.

Киборг-Факир помочь даже не попытался. Стоял и смотрел на нас с гадко перекошенной маской.

Глава 27
Абсурд

Я закрыла глаза. Караул? Что делать? Они оба сошли с ума. Руки ломило нестерпимо и не шевелились, совсем затекли. Попробовала пошевелить пальцами ног, ох, кажется, немного движутся. Ну, хоть что-то…

– У меня руки затекли. Еще немного, и я без них останусь. Развяжите немедленно!

– А зачем нам руки, крошка? Нам и без твоих рук хорошо будет.

– Я пилот! Мне руки для работы нужны!

– Нет, деточка. Мы тут знаем, что ты киборгов презираешь. Сейчас твои ручки затекут, отнимутся… потом поставят тебе хорошие протезы, будешь как мы.

Торбо потер каким-то странным образом руки… и с ладоней словно перчатки слетели. Толстые вены-провода точно также оборачивали всю кисть, как у Факира.

Я зажмурилась. Они сошли с ума. Я в одной запертой комнате с двумя психами. Мама родная, что же это делается?

Кажется, Торбо говорил, что все, что здесь происходит, по видеосвязи контролирует дежурный? Как же мне позвать его на помощь?

Дверь, заскрежетала и отворилась. Показался робот. Поставил на пол стопку контейнеров, и выкатился назад.

– Эээй! Кто-нибудь! Помогите! Позовите капитана! – завопила я во всю мощь, пока дверь не закрылась.

– Требование капитана: не калечить, – пробубнил механическим голосом робот.

Дверь захлопнулась.

– Вы слышали? Приказ капитана: вам запрещено меня калечить! Развяжите немедленно!

Георг громко заржал:

– Ты не вопи, уши закладывает. Никто не придет. Карцер есть карцер.

– Эй, дежурный! – крутя головой в попытке найти видеокамеру, дернулась я. – Вызови капитана! Срочно!

Теперь заржали оба идиота.

– Марфа, детка. Вся команда сейчас сидит и смотрит этот спектакль. Никто не придет. Но и ни одного кадра никто не упустит. А если мы приказ нарушим, нас здесь еще оставят. Я вот не возражаю. А ты, Торбо? Лишний денечек с девочкой тебе улыбнется?

Я помотала головой: что за бред? Невероятно. Я попала в голо ужасов или в кошмар. Как бы выключить трансляцию… или проснуться?

Факир отвернулся, стоял, глядя на пустой столик, а потом с каким-то животным вожделением проговорил:

– Нас с Торбо так наградили. Потому что мы на тебя были больше всех злые. И больше всех тебя хотели. Думали, гадали, кто тебя трахать будет, но так и не договорились. Остальные отвалились, а мы стояли до последнего. Вот нас сюда и сунули. До утра. Если ручонки тебе покалечим, то и еще на день-два задержимся, это как кэп решит.

Этого не может быть. Этого никак не может быть. Этого не может быть никогда!

– Если покалечите, мне нужно будет в санчасть! Будете сидеть тут и заниматься друг другом!

– Хэ, детка. Совсем правил не знаешь. Из карцера выходят только когда срок закончится. А до этого, хоть сдохни.

– Тогда умру. Остановлю сердце, и умру. Выучка позволяет.

– А мы тебе не дадим. Массаж сердца… ну и всего тельца тоже. Качественно отвлечем, детка, поверь. Невелика наука. Ты одна, нас двое. Справимся.

Он снова гулко заухал, хохоча. И гаденыш Торбо тоже подхихикнул.

– Я вас от пиратов спасла. А тебя лично вытаскивала с этой гадкой кометы. Тебя и твоего жука. Где ваша благодарность?

– Благодарность? Конечно благодарность. От всего нашего пламенного коллектива. Ты хотела учиться, тут у тебя будет время. Знаю я эти ваши академии, куча тупых занятий и никакого секса. Не боись, у нас команда грамотная. Всему научим, все покажем.

– Мое мнение учесть не попробуете?

– Ну что ты, деточка. Стажеры должны учиться, выполнять приказы и слушаться старших. А за остальных ребят не переживай. Они седня тебя не получат, но картинку посмотрят. Это тоже все любят. А завтра, коли нас освободят, других подсадят к тебе, а мы поглядим. Справедливо же, да? И тебе хорошо. Ты ж учиться хотела. Мы все, честное слово, постараемся высший класс показать, наберешься опыту, как хотела. Тебя, кстати, на сколько упекли? Все успеют тебя посетить? Или будешь еще нарушать дисциплину?

Этого не может быть. Этого просто не может быть! Это нужно немедленно прекратить! Караул, что же делать?

Пилот и робототехник подняли с пола контейнеры и отнесли на стол.

– Кушать тоже по очереди будем? – спросил Торбо, оглянувшись на меня.

– Угу. Давай сейчас мы с тобой, – ухмыльнулся Факир. – Девушки обычно худеть любят, могут и вообще не есть.

Я осталась без обеда, потом без ужина, поскольку вытаскивала с кометы этого гамадрила с его жуком. Теперь еще и без вечернего чая. Живот уже к спине приклеился, есть хотелось страшно.

Попыталась расшевелить пальцы на руках и ногах. На ногах шевелились, а на руках ничего, никаких реакций, только жгучая боль. И жрать охота, жуть.

Хорошо. Придется драться ногами. Связанными. Так. Пальцы на себя, пять секунд, расслабить. Пальцы вниз, пять секунд. Расслабить…

По икрам, перетянутым моими же штанами, побежали искорки боли. Отлично. Нужно еще, еще, еще. Кровообращение в ногах восстанавливается, это замечательно. Коленкой можно шибануть одного, надеюсь, сумею отключить хоть ненадолго. Справлюсь ли со вторым? Не факт. Затекшие руки адски болели, пальцами и плечами не пошевелить. Шансов, что сумею задействовать руки уже почти не остается. Даже от одного удара коленом могу испытать шок, от которого не знаю когда оправлюсь… Бить лоб в лоб железную маску? Глупо. Думай, Марфа, думай! Ты должна что-то придумать!

Будущие насильники сидели и хрустели печеньем, гулко запивая его из термосов-груш. Ну, да, в любой момент могут отключить гравитацию, а в невесомости напитки из открытых стаканов будут плавать шариками по всему помещению…

Добрый Факир вдруг поднялся, держа грушу с напитком:

– Знаю, есть не будешь, но попить-то всяко надо, жажда дело дурное…

Он прислонил мне грушу к губам и надавил. Что-то попало мне в рот, но большая часть вылилась на лицо и потекла по груди.

Ну, да, кисель. Все знали, что я его люблю. Только не тогда, когда он льется по животу!

– О, десерт готов! – обрадовался Георг и, наклонившись, вдруг распахнул пасть, которой просто не могло быть на этой маске. Но щель нашлась, раскрылась, в ней задергался совершенно нормальный человеческий язык… который слизнул кисель с моей груди, царапая кожу боковым швом маски.

Я дернулась, пытаясь поудобнее подготовиться к удару, но в это время на ноги вскочил Торбо.

– Не смей! Не смей! Еще тарелки не унесли, кровать не откинули. И моя очередь первая!

Хитренько похихикивая, робототехник не останавливался, пытаясь успеть слизать побольше. Я вжалась в стену, взвыв от боли в суставах.

Торбо попытался оттолкнуть Факира и сам наклонился надо мной. В какой-то момент почувствовала, как по животу елозят мокрый язык и жесткая щетина…

Парни начали пихаться уже нешуточно, Факир на мгновенье присел на мою ногу, от чего я взвыла. А потом они закрутились в узком проходе…

Глава 28
Друзья

– Гляди, стажер… бабы любят… когда мужики за… них бьются! – пыхтя и похохатывая гоготал Факир.

– Все равно… моя очередь первая! – озлобленно вцепился в него Торбо.

Они крутились, то толкая, то захватывая друг друга, по всему карцеру – от двери до столика и обратно.

Я поджала колени к груди и чуть развернулась. Если они на меня налетят, то моим рукам, прижатым к холодной стене, точно будет крышка.

Вот, вот, клубок из двух десантников приблизился ко мне. Факир схватил пилота за шею и наклонил. Тот согнулся буквой «Г». Отлично!

Извернувшись, я вдарила двумя пятками в маску Георга и, с разворота, коленом в затылок Торбо.

Полинезиец отключился сразу, мягкой кучкой свалившись на пол. Факира же мне как следует ударить не удалось – одна пятка попала ему в бровь, вторая скользнула по уху.

Но и мне не поздоровилось – при половинной гравитации, что сейчас была включена, я отлетела назад, скользнула по стенке, и свалилась с этой лавки вниз, прямо на связанные руки. Взвизгнула так, что у самой уши заложило.

Робототехник – был бы в нормальном виде, теперь фигурял бы уже со вторым подбитым глазом —зарычал и кинулся ко мне. Рывком поднял меня и кинул на сиденье. От дикой боли в руках из глаз посыпались искры, я почувствовала, что сейчас потерю сознание, но попыталась развернуться, чтобы окончательно не угробить руки и дать чуть простора ногам…

Факир навис надо мной. Из щели его маски хищно выглядывал язык, глаза светились жутким красным светом. Чуть подвинувшись, я уперлась ему коленями в грудь. Это было все, на что я была способна. У меня не осталось ни одного шанса увернуться от него. Он был в полтора раза тяжелей меня и, конечно же, сильней.

…Дверь распахнулась так, словно в нее ударил снаряд.

На пороге стоял… Торбо? Да нет же, Фил, мой друг по Академии! Или это у меня уже мутится в глазах?

– Спаси! – прохрипела я, уворачиваясь о навалившегося на меня Факира и снова взвизгнув от боли.

В коридоре забухали шаги, Фила кто-то пытался оттащить от двери. Раздался дикий визг, и в атаку кинулась Алька.

И она тут? Откуда они взялись?

Кто-то в коридоре вмазался в стенку под коронным ударом Альки, а Торбо отлетел к столику от смачного апперкота Фила.

– Все в порядке, – невозмутимо сообщил Малаб, входя в карцер.

Вошел, и обомлел.

Георг и Торбо лежали на полу возле столика. Я сидела в одних трусах, связанная. Фил потирал костяшки пальцев.

Мягко скользнув ко мне, Малаб разрезал путы на ногах. Руками я пошевелить не могла. Подняв меня, он, повернул к себе спиной, разрезал жгуты на руках и начал растирать плечи, предплечья, запястья. Я взвыла от жуткой боли, разогнуть вывернутые руки было невозможно.

Из коридора доносились голоса – в основном были незнакомые.

Фил с Алькой нависли над пришибленно скребущими по полу ногами насильниками. Но отползать тем было некуда.

– Хорошо, что нам сообщили о проблеме, – тихо сказал Фил. – Мы подускорились, прибыли почти вовремя, да? Хотя ожидали не такое…

– Хорошо, то, что следом летит командор. У него корыто на антиматерии. Будет здесь через пару часов, – добавил Малаб, продолжая растирать мне спину и пытаясь распрямить мои руки.

– Да, здесь без командора нам не обойтись, —согласился Фил. – У нас же ученые на борту, а не боевики.

Алька, присев на корточки, потянула меня за ногу: «подними».

Я замычала от боли в растираемых плечах, но ногу чуть приподняла – Алька натянула на меня мой тапок. Очень вовремя. Стоять босиком на полу с металлизированной сеткой было холодно и колко.

Надев на меня вторую тапку, Алька убежала, а потом вернулась и начала укутывать меня в чей-то халат. Задом наперед, словно в фартук. Верхнюю пуговицу застегнула мне сзади на шее.

– Прикрой срамоту, Марфа.

Мы с ней вдвоем засмеялись. Старая и понятная лишь нам двоим шутка.

Фил с недоумением посмотрел на нас.

Малаб что-то проворчал, но продолжил растирать мне спину, плечи и руки.

– Чей халат? – уткнувшись носом в пушистый воротник, поинтересовалась я между стонами боли от похлопываний Малаба.

– Мой, конечно. От тебя уюта не дождешься, – хмыкнула Алька.

А я вдруг подумала, что, действительно, никогда никаких халатов у меня не было. А этот такой приятный и мягкий… Может, и вправду, пора становиться взрослой, начиная мечтать о пушистых теплых халатиках?

Но откинула глупые мысли прочь, попросила:

– Кто-нибудь, принесите что-нибудь поесть. Я сегодня и без обеда, и без ужина…

– Нет уж, пойдем отсюда. На «Вьюнке» поешь.

Когда Малабу удалось немного распрямить и опустить вниз мои скрюченные руки, я решила, что больше ни секунды не хочу здесь находиться. Парни остались сторожить пленников, а мы с Алькой побрели в мою каюту. Надеть скафандр, а тем более, сигать в другой корабль без него, я была сейчас не в состоянии.