Текст книги "Стажерка (СИ)"

Автор книги: Юнта Вереск

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 8 страниц)

Глава 14
Бутербродная вечеринка

Дверь распахнулась, влетел дрон-робот, быстро убравший со стола остатки ужина, кроме стаканов и груш с напитками. За ним вкатился еще один робот, на сей раз здоровенный. Вообще его используют на грунте для бурильных и других работ, в том числе, переноске образцов. Сегодня вместо образцов он был загружен целой кучей плоских пластиковых контейнеров с бутербродами.

Мужчины аж шеи вытянули, пытаясь разглядеть что он принес.

Я взяла ближайшие контейнеры и начала ставить на стол, прокатывая часть к дальнему краю.

– Не знаю кто как, а я еще не ужинала, – сказала я, раскрывая очередной контейнер.

Все начали расхватывать коробки и тоже открывать. Шумок одобрения, и вот вся команда уже активно жует.

– У него другой бутерброд! – тоном ябедничающего школьника, пропищал Свист, тыкая в сидящего за ним капитана.

– Да, и у него… и у них! – забубнили остальные.

– Они все разные. Двух одинаковых нет. Кому как повезет, – хихикнула я. – Добавку хотите?

– А выбрать нельзя?

– Нет. Каждый ловит свою удачу, – назидательным, надеюсь, тоном, сказала я, доставая следующие одиннадцать контейнеров, сдвигая их к середине стола.

Когда все умяли уже третьи свои бутерброды, я стащила с шеи робота трикотажный шарфик.

– Кто хочет еще?

– Я! Я! Я! Все… – загомонили бравые десантники.

– Тогда давайте поиграем! Самому голодному завязываем глаза и выдаем бутерброд. Он должен на вкус определить, что он ест!

Все оживились и вызвались стать «самым голодным». Первым глаза я завязала Факиру, как сидящему рядом со мной.

– Эээ, – промямлил он, жуя бутерброд. – Хлеб черный… Остальное просто вкусно!

Компания развеселилась.

Когда по кругу все отчитались о своих наблюдениях с завязанными глазами, дошла очередь до меня. Но я сказала, что сама заказывала бутерброды, знаю, что на них, так что будет нечестно проверять и меня. Но парни настояли на своем.

– Тьфу, гадость какая! Какая куриная гузка подсунула мне горчицу? – завопила я, отплевываясь и сдирая повязку под дружный хохот.

Уроды. Наверное, Факир постарался. Ненавижу горчицу, хотя к большинству соусов отношусь с восторгом.

Тут дело такое. Еще в Академии мы поняли, что при слабой гравитации и в невесомости вкусовые пупырышки практически перестают функционировать. Поэтому, чтобы ощутить вкус еды, а не жевать резиновый башмак, активно используются соусы. Самые популярные – острые, вроде аджики, но и другие тоже хорошо идут. И надо же было этим наблюдательным уродам налить мне на вполне пристойный бутерброд эту горчицу!

– Гады. Испортили бутерброд!

– Не фырчи. Давай, доем, выхватил у меня из руки остатки Свист.

– Подвожу итоги, – официальным тоном заговорил Бак. – Лучше всех справился с задачей Пион. На втором месте у нас Торбо. Все остальные, включая меня, – двоечники и отстающие! Так, организатор, какие призы победителям?

– Поцелуй прекрасной дамы! – пискнул Свист.

– В лоб дам, – пригрозила я ему кулаком. – Приз – возможность выбрать следующий бутерброд в открытую!

– Тащи! – оживился Торбо. – А вы все – давайте, быстро отвернулись к стенке, вам достанется то, что останется после нас в кэпом!

Когда суета с поеданием утихла, кто-то спросил у меня:

– Ты, вроде бы, танцорка?

– Была, – покачала я отрицательно головой. – Акробатические танцы. В школе. Теперь уже вряд ли.

– У нас Бак тоже танцевал. Раньше, – подмигнул мне Свист. – Может, что сбацаете?

Глаза у десантников горели веселым огнем. Нет, совсем ни к чему все это. Не стоит заводить парней, они и так все на взводе. Лучше снизить накал…

– На «Фениксе» гитара есть? – спросила я.

– А ты что, умеешь бацать? У Фиша есть!

Фиш с интересом посмотрел на меня, выскочил, и через несколько секунд вернулся с гитарой.

Я тронула струны. Надо же, идеально настроена!

Решила, что лучше буду петь на русском, а не на всеобщем – пусть слушают голос и мелодию, совсем ни к чему им слова.

– 'Акробаты, клоуны и мимы,

Дети горькой правды и отваги.

Кто мы в этой жизни – пилигримы,

Вечные скитальцы и бродяги.'*

Начала я медленно, тихо, оглядывая сидящих вокруг. Неожиданно кэп взмахнул рукой и над столом появилось голо. По темно-синему фону побежали голубовато-белые слова – перевод на всеобщий. Жалко, отвлечет от мелодии. Хотя я ведь не профессиональная певица, так что пусть отвлекаются.

– Переделать бы слова… Не ветра и дожди нас секут, а кометная пыль, – фыркнул Георг-Факир. – Любители тут собрались…

Я заметила, как Муоз метнул в меня предостерегающий взгляд. Да, нужно уходить от темы. Снова тронула струны:

– 'Уронит ли ветер в ладони сережку ольховую,

Начнет ли кукушка сквозь крик поездов куковать,

Задумаюсь вновь и, как нанятый, жизнь истолковываю,

И вновь прихожу к невозможности истолковать.'

Уж сережка ольховая, надеюсь, ни на кого фривольных мыслей не наведет… Ой. Хорошо, что вовремя остановилась. Последний куплет в такой компании лучше не петь, так что вместо куплета из песни, добавила строчки из оригинального стихотворения:

'И пристани новой не верь, если станет прилипчивой.

Призванье твое – беспричальная дальняя даль.

С шурупов сорвись, если станешь привычно привинченный,

и снова отчаль и плыви по другую печаль.'

Мужественные десантники скуксились, задумались. Все-таки мелодия их проняла. Я протянула гитану Фишу: может, теперь он что-то споет?

Но тут поднялся кэп:

– Концерт и обжираловка закончились. Все по местам!

Я вышла первой – ближе всех к двери сидела. За мной потянулись остальные.

≡≡≡

Песня «Пилигримы» на стихи Юрия Рыбчинского известна нам больше в исполнении Александра Малинина.

Песня «Сережка ольховая» на стихи Евгения Евтушенко известна по старому фильму «И это все о нем».

Глава 15
Пилотское «братство»

Вечеринка удалась. Никаких развлечений, никаких танцев. Просто ели, пикируясь и соревнуясь, послушали песни. Надо будет еще как-нибудь собраться, послушать Фиша.

Когда начали расходиться – кто на дежурство, кто поспать, парни одобрительно хлопали меня по плечам.

Я успела три часа поспать, принять душ и ровно в три явиться на свою смену.

Да, конечно, все знают, что пилотирует корабль кискин. Но по регламенту в кабине обязательно должен быть пилот. На случай непредвиденных ситуаций. Если миссия или ситуация сложные, в кабине пилота дежурят двое. В штатных ситуациях – по одному.

На «Фениксе» пилотов сейчас было двое – кудрявый Торбо и я, вот мы и сменяли друг друга каждые шесть часов.

Однако сегодня он не ушел. Уступил мне место первого пилота, а сам пересел во второй ложемент.

– Пропустил сегодня бутербродную вечеринку, обидно. Весело было?

Пришлось рассказывать. Он улыбался, смеялся, поддакивал… Все было хорошо, пока я не замолчала.

– Надо же, как мне повезло! – радостно сказал он, изрядно меня удивив. – Команда ограничилась банальными бутербродами, а ко мне пришел самый вкусный!

С этими словами он перескочил в мое кресло и крепко обнял, прижав к спинке. В следующее мгновенье его губы впились в мои.

– Ээй!.. Ты что?.. – я попыталась оттолкнуть его.

– А что? Пилотское братство… пилотская дружба… кто, если не мы…

Руки его суетливо двигались, поспешно расстегивая мой комбез.

– Совсем сдурел? – рявкнула я, воспользовавшись тем, что он оторвал свои губы от моих.

– Ничего, ничего, крошка… какая же ты аппетитная…

Силы были неравны. Мало того, что он был тяжелее меня килограмм на пятнадцать, так еще и сидел сверху, вдавив меня в ложемент.

Дернул рукой, активируя программу, и спинка моего кресла начала отклоняться назад. Я пыталась схватить его за руки, но он уже расстегнул комбез и, распахнув его, задрал майку… и впился губами мне в грудь.

– Так не пойдет! – прорычала я, выворачиваясь.

– Да что ты кочевряжешься-то? Неужто я тебе не мил?

Он попытался вернуть утраченную позицию, но я была начеку. Выскользнув из его захвата, ринулась вбок, и, чуть не ободрав весь бок о ручку ложемента, вскочила.

– Так. Что случилось? Объяснись! – максимально спокойным голосом спросила я, лихорадочно щелкая застежками комбеза.

– Марфа, ах Марфа… Я что, поспешил?.. Прости. Пока вы все там веселились, я сидел тут и мечтал, как ты ко мне придешь… А ты все не шла…

Я шагнула назад и уперлась тылом в боковую панель. Все-таки место в кабине бота было маловато.

– С какой стати я должна была прийти, Торбо? Мы что, договарилвались?

– Ну… У нас же было только двое дежурных. Я и энергетик. Вот я и подумал, что после вечеринки ты либо ко мне придешь, либо к нему. А ты все не шла, я весь извелся.

Невероятно!

– С какой стати, я должна была к вам прийти?

Торбо удивленно посмотрел на меня:

– Командная же вечеринка… Ты организовала… для всей команды, да? А мы что, не члены команды? Честное слово, Марфа, мне бы в голову не пришло, что ты могла нас обойти.

Мне вдруг смешинка в рот попала и я рассмеялась. Так мы и глядели друг на друга – он удивленно и обиженно, а я – хохоча до слез.

– А… с поцелуями-то лезть… зачем было? – пытаясь унять смех, спросила я.

– Дык… Извелся же, говорю…

Он начал выбираться из раскинутого в форме раскладушки ложемента. Я насторожилась, однако Торбо лишь виновато улыбнулся:

– Ладно, пойду спать. До завтрака немного осталось…

Ну, да. Я – изрядная сволочь. О дежурных не подумала, зациклилась на тех, кто придет в кают-компанию. Впрочем, это вовсе не повод вот так вот напрыгивать на меня!

В Академии у меня был друг Фил. Очень похожий и лицом, и фигурой на Торбо, разве что помоложе. Я была дружкой его невесты Альки на их свадьбе. Фил всегда был невероятно предупредительным и веселым. Свою симпатию к нему я автоматически перенесла и на пилота «Феникса», который, увы, оказался, не таким джентльменом…

Интересно, он хоть извинится потом? Или снова начнет наскакивать?

Пилотские дежурства теперь перестали казаться мне столь уж безмятежными…

Глава 16
Соблазнительные тренажеры

Понедельник – день тяжелый. Начавшись с идиотского поведения Торбо, неприятности не закончились. Хотя я сама виновата, расслабилась.

После ночной смены, я, не переодеваясь, забежала в кают-компанию, почему-то аппетит у меня вдруг прорезался зверский.

Там были кэп Пион и маг-целитель Муоэ. Дружески кивнув им, я набросилась на еду. Быстро поела и помчалась к себе.

Сегодня до обеда у меня должны быть занятия с Георгом-Факиром на тему «операции с дронами». В Академии мы это проходили, но как-то не слишком глубоко, а у геологов они – один из важнейших инструментов. К тому же большую часть того, что Георг-Факир мне показывал я видела впервые. То есть надежды у меня были самые деловые, только вот переодеться нужно. Пилотский комбез мало подходит для возни с железками.

Влетев к себе, я обнаружила, что Факир копошится у столика. Почему в моей каюте?

– Пьезогенераторы установлены! – обернулся он, улыбаясь во все тридцать два зуба. – Сможешь заряжать все, что тебе нужно!

Я огляделась.

Он и вправду обещал установить у меня тренажеры с пьезогенераторами. Но в каюте почти ничего не изменилось – вторая койка была на месте, хотя он обещал ее убрать. Шведская стенка была не у стены, а почему-то торчала до потолка словно изголовье этой самой кровати.

– А что ты ее так закрепил? Неудобно же…

– Дык… все в норме… сама оценишь… Давай руки-ноги сюда, прицеплю еще генераторов…

Он вытащил из кармана тонкие ремешки.

– Погоди, я в душ… и переоденусь, – кивнула ему я и нырнула в санблок.

Когда я вышла, одетая уже в легкий рабочий комбез, он прицепил мне на эти ремешки на лодыжки и повыше локтя.

– Теперь сюрприз! – радостно сказал он. – Дай-ка я тебе глаза завяжу…

– Зачем? – удивилась я, глядя на черный платок, который он достал из кармана.

– Надо! – весомо произнес он. – А то какой сюрприз глядючи-то?

И завязал мне глаза. Потом чем-то металлическим позвенел и попросил:

– Вытяни вперед руки.

Я послушалась.

В следующую секунду на моих руках захлопнулись наручники. Резкий рывок вбок, я падаю на вторую койку, руки дергаются вверх. Цок-цок. И стянутые руки вторыми наручниками прицепляются к этой дурацкой «шведской стенке».

Произошло это едва ли не одним слитным движением, я даже пискнуть не успела.

– И что теперь? – пытаясь говорить спокойно, спросила я.

– Не знаю, как скажешь, Марфа. Ноги тебе тоже закрепить, или так нормально?

– Зачем ноги?

– Ну… дык не знаю, у каждого свои причуды.

– Так. Георг. Давай теперь объясни: что—ты–делаешь?

– Хотела же тренажер? Чтобы пьезогенераторы заряжать? Вот я и устроил все, как ты хотела. На полу даже проложил, если захочешь прыгать или кататься по нему.

Все равно ничего не поняла. Но он замолчал и свои объяснения не продолжал.

– И? – поторопила его я.

– Дык… Секс – дело энергозатратное, быстро нагенеришь сколько тебе надо…

– Что?

Но он уже одним движением расстегнул на мне куртку комбеза, а затем начал стаскивать штаны.

Я взбрыкнула ногами.

– Прекрати немедленно!

– Да лады тебе крутиться, уймись. Я сейчас тебя поинтенсивней потренирую… Захочешь, потом других позову, сколько нужно, столько и будешь тренироваться.

Он навалился на меня так неожиданно, что выпустил весь воздух из легких.

– Потише! – начала я брыкаться.

– Да что с тобой, Марфа? Сама ж просила…

Ситуация – ухохочешься. Что за сексуально озабоченный экипаж мне попался? Но делать-то что-то надо!

* * *

Жаль, глаза завязаны и руки скованы.

Был у нас один классный прием на боевке. Я там не слишком преуспевала в боях при наличии гравитации, все-таки партнерами у меня были парни, обычно гораздо тяжелее и гораздо опытнее меня, ведь занимались с первого курса, а не как я, с четвертого. А вот в невесомости у оценки у меня были гораздо выше, там ловкость значит порой больше, хотя кинетическую энергию, конечно, никто не отменял, так что прилетало мне порой не слабо.

Это я к тому, что один хороший прием я специально отработала для любителей подраться на дармовщину – годный и для гравитации, и для невесомости. Назидательный.

Да, медицина у нас отличная, ничего не могу сказать. Но вот есть одна штука, с которой она не справляется. Называется «фингал». Если дать кулаком по правильной точке под или над глазом, расплывается здоровенный синяк. Который никакая медицина не лечит, слишком опасно, медики не любят лезть в нервы глаза. То есть можно его помазать кремом, чтобы поскорее сошел, но сутки этот фингал держится точно. Проверено неоднократно, на самых разных фактурах. Ага, на себе тоже.

Показывать свои бойцовские навыки этим остолопам мне не хотелось. Не доросли. Но фингал поставить Георгу мне вдруг захотелось отчаянно.

«Держи себя в руках, Марфа! Зря тебя, что ли столько времени учили сдерживать реакции?» – уговаривала я себя. Но организм сам решил чего ему хочется.

Я чуть подтянулась вверх, к изголовью, пока локоть не согнулся как надо. Потом резко подняла колени. Факира бросило вперед. И он мордой напоролся точно на мой локоть.

– Ай, – пискнула я.

– Уууу! – взвыла моя жертва.

– Что? Что? Прости! – прокричала я, пытаясь выбраться из-под грузного тела.

– Глаз!

– Освободи меня немедленно! Тебе нужна помощь!

Факир отодвинулся, я почувствовала, что он встает. Слегка подвывая, подошел к столу. Что он там делает?

– Георг, что случилось? Глаз цел? – добавив в голос максимум испуганной истерики, пропищала я.

– Вроде цел… Гематома только вот наливается… и болит…

– Приложить холодное надо сразу! Только меня отцепи. Я помогу.

Кряхтя и пыхтя, даже чуть посмеиваясь, он загремел наручниками. Они щелкнули и расстегнулись. Я сорвала платок с глаз и, растирая запястья, кинулась к нему.

– Дай посмотрю…

Глаз был цел. Но вокруг уже начал припухать. Надо же, сумела не костяшками пальцев, а локтем, не глядя, с завязанными глазами, попасть точно куда надо! Умница, Марфа!

Метнулась в санблок. Налила в стакан холодной воды.

– На, подержи у глаза… чтобы не разбарабанило…

– Да лады все… Пойду в медблок… Не хочется фигурять с синяком-то…

На ходу застегиваясь, он шмыгнул из каюты, не закрыв дверь. Я услышала удаляющиеся шаги.

Рухнув на свою постель, я обхватила голову руками. Меня сотрясала мелкая дрожь.

Стажировка явно не удалась. Команда не оправдала моих ожиданий. Но куда мне деться от них в открытом космосе?

Что еще придумать, чтобы парни, наконец, унялись?

Вспомнила слова кэпа: «у каждого своя роль, у тебя – вот такая».

Драться с десантурой мне совсем не улыбалось – пришибут не глядя, чихнуть не успею. Их много, а я одна. Спать с ними – тоже не выход, хотя бы потому, что пока ни одной приятной в этом отношении рожи я здесь не обнаружила. Мужики как мужики, ничего особенного. Сердце не тревожат. Работать с ними можно, даже интересно, но для романа подходящих кандидатур не наблюдается.

Как же меня угораздило?

Что, что я могу еще придумать, чтобы продержаться здесь без драк и скандалов два с лишним месяца?

Глава 17
Разборки у капитана

Так. Надо идти к капитану. Пусть приструнит своих орлов.

Рабочая форма мне сейчас ни к чему. Быстро переоделась в пилотский комбез, хотя было желание вниз натянуть компрессионку. С этими гамадрилами не знаю чего и ждать. Но я надела китель.

Быстрым шагом, подпрыгивая на ходу – все же неполная гравитации давала себя знать – направилась в навигаторскую. Рывком распахнула дверь…

– Товарищ капитан… Пион…

Все слова замерли у меня в глотке.

Капитан сидел перед экранами. На одном из них просматривалась моя каюта.

– Не дам, – сказал он мне, разворачивая кресло к двери.

– Чего не дашь? – опешила я.

– Отгулов не дам. Физнагрузкой и личными делами все занимаются в свободное от дежурств время.

– Мне не нужны отгулы!

– Неужели? А я думал, что птичка гнездышко приготовила, теперь кавалеров ждет…

В его голосе я услышала презрительную иронию. Ох, и влипла ты, Марфуша…

– Товарищ капитан, – заговорила я, стараясь, чтобы голос не дрожал, хотя не слишком это и получилось. – Разрешите обратиться.

Капитан кивнул, но я видела, что улыбка так и стремится расползтись по его обычно хмурой роже.

– Когда я решила присоединиться к вашей команде, у меня была надежда на то, что я смогу поднять здесь свою квалификацию.

Пион скептически хмыкнул. И я поняла, что означает это хмыканье. Нет, надо расставить все точки над i.

– Я окончила космический факультет по специальности «Летно-испытательная деятельность», – голос упрямо пытался дрожать от ярости, но я все же продолжала говорить: – Я хочу быть пилотом. У меня неплохие баллы по эргономике, инженерии, спасательным операциями и так далее, выписка у вас есть. При этом я понимаю, что учеба – это лишь учеба. Настоящее мастерство достигается на практике. Во время учебных практик я работала на разных кораблях. И знаю, что профи – это не выпускники с красными дипломами, а те, кто прошел огонь и воду. В профессиональном смысле. И публичный дом к моей специальности не относится. Загляни в выписку к моему диплому.

В легких кончился воздух, и я замолчала, пытаясь успокоиться и восстановить дыхание.

Капитан сидел, положив ногу на ногу, и одной из них ритмично покачивал. Он молчал, выжидательно глядя на меня, но его кадык неравномерно дергался. Хочет что-то сказать? Спросить?

Он молчал, пришлось мне снова заговорить:

– Когда вы все, ваша команда, приглашали меня, я понимала, что второй пилот вам нужен, поскольку один остался на Марсе. Я понимала, что с геологами смогу научиться многому. Что репутация в «Феникса» и вашей команды высочайшая. Для меня это был вызов. Настоящий. Поработать рядом с супер-профи… Однако здесь началась какая-то совсем несмешная возня. Твой экипаж, капитан, ведет себя отвратительно. Какое-то стадо сексуально озадаченных обезьян, а не элитный экипаж…

Я снова задохнулась. Да, не мастер речи, ты Марфа, что и говорить…

Зоров-Пион, капитан «Феникса» перестал качать ногой. Ничего не сказав, развернул свое кресло к мониторам, пощелкал, переключив трансляцию из моей пустой каюты на медотсек.

«Марфа, имей ввиду, что расхаживать голышом по своей каюте не стоит, тут все под наблюдением», – поставила я себе галочку, вспомнив, как выскакивала из санблока в чем мама родила, одеваясь уже во вне его.

– Да иди ты, уже, иди. Синяк до завтра все равно продержится, его не убрать, – говорил Факиру геолог-зоолог-ветеринар Фиш.

– Дык… может, маг поможет?

– Муоэ тоже не поможет. Не будем мы твой глаз тревожить, что ты дергаешься-то. А завтра уже рассосется.

Капитан снова щелкнул, экран погас. Кресло снова крутанулось. Я так и стояла у дверей.

– Твое счастье, что травма несерьезная.

– Не счастье. Выучка, – дернула я головой.

– Драк на боте затевать не стоит, пилот. У нас это не принято.

Я чуть не завопила «они сами начинают!», уже рот открыла, но спохватилась и зло сказала:

– Если экипаж будет вести себя со мной как с коллегой, а не как со шлюхой, то драк не будет. По крайней мере, с моей подачи.

– До «коллеги» тебе еще далеко, конечно, – даже не сделав попытки улыбнулся Пион. – А насчет шлюхи… Я был уверен, что ты сама этого хочешь.

– Я???

– А кто? Когда мы приглашали тебя, то видели нашу спасательницу, а это, как понимаешь, для опытной десантуры показатель. Пока летели до Цереры – парни окончательно утвердились, что ты свой человек. Ты вошла в команду, все были рады… Потом ты устроила сцену перед отправлением. С тем пижоном в ангаре. Стояла, обнималась, целовалась. Показывала, что доступна. Нет?

– Нет!

Да что же это такое! У меня снова на внятную речь воздуха не хватает!

– Тогда скажи внятно, что это была за демонстрация?

– Никакой демонстрации… Ива Рокир, тот парень, с которым я целовалась, преподавал нам навигацию. После… Неважно… Мы стали любовниками. Потом надолго прервали отношения. Когда я очнулась на Марсе, он сидел рядом и… В общем, морально снова меня подлечил. И физически… Понятия не имею, как он сумел нас догнать. Я уже шла к боту, когда он меня схватил. Сказал, что специально прилетел, чтобы… чтобы в мужской компании ко мне никто не цеплялся, то есть чтобы все видели, что у меня есть парень, и остальные это поймут…

Я не знала, что говорить и как объяснить. Ведь я была ему действительно благодарна за те поцелуи. И верила, что они меня защитят!

Мы оба молчали. Я почувствовала, что стою, чуть ссутулившись, вспомнила о выправке и выпрямилась как учили – макушкой к небу. Хотя, какое тут небо, оно вообще вокруг…

– Ладно… Садись…

Пион что-то нажал, на центр комнаты выкатились два кресла и столик. Поднявшись, капитан загремел возле кулера, что-то там странно заурчало. Я села. Он принес две крошечных чашечки… с кофе! Крутейший эспрессо. Аромат просто накрыл меня.

Пилоты не пьют кофе. Не пьют, и все. Только на Земле я иногда позволяла себе им насладиться. Слишком резкое он дает возбуждение, слишком быстро кончается этот эффект. Нам нельзя так изгаляться над организмом.

Сидела и смотрела как поднимается пар. Казалось, что уплываю на волне этих запахов.

– Пей, остынет.

Капитан поднял свою чашечку и отхлебнул. Нет, я чуть выжду. Ненавижу кипяток. Да и ароматом хочется насладиться…

Долго наслаждаться не пришлось, кондиционеры работали на совесть, воздух слишком быстро обновлялся.

Когда мы покончили с кофе, капитан откинулся в кресле и спросил:

– Вот смотрю на тебя, Марфа, и не знаю… Приструнить парней я даже пытаться не буду. Они в своем праве. Твой этот… Ромео… Он тебя подставил. И изменить тут вряд ли что-то можно.

– Не поняла. Как это подставил?

– Демонстративно показал экипажу, что ты доступна. И экипаж вдохновился. Не хочется мне портить им всем настроение.

– А мне? Я что, не член экипажа?

– Знаешь, у всех свое амплуа. Каждый играет свои роли. У тебя вот такая. Чем плохо? Парни мои не нравятся? Присмотрись, выбери одного. Покажи, что другие тебя не интересуют. Они поймут и отстанут. Скорее всего. Иначе не получится. Ты в их глазах – добыча. И они будут биться за тебя пока не выявится победитель. Или пока не поймут, что доступна для всех.

Я сидела, словно раздавленная.

Миссия, в которую я ввязалась, касалась исследования астероидов за орбитой Сатурна. Минимальный срок – четыре месяца, может быть дольше. За это время будет один «отпуск» на Титане, через два с половиной месяца и длительностью двое суток, чтобы «Феникс» заправился, обновил продукты, сдал найденные образцы и прочее. Я могу выйти на Титане, возможно там кэп сможет подобрать себе другого пилота. Но это два с половиной месяца в этом зверинце…

Ох, и влипла ты, Марфа…

Мы сидели и молчали. В конце концов капитан встал, снова погремел и вернулся с нормальными чашками, теперь уже с чаем.

– Ну и что ты надумала? – спросил он, усаживаясь и ставя на стол сахарницу и пиалу с орешками. Глядя с прищуром, он снова начал покачивать ногой. – У тебя два выхода. Либо один и все остальные подожмут свои хотелки. Либо спи со всеми по очереди. Третьего не дано.

Я хлопнула глазами. Третьего не дано? Да он издевается!