Текст книги "Стажерка (СИ)"

Автор книги: Юнта Вереск

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 8 страниц)

Глава 18
Третье решение

Вот это «третьего не дано», меня и взорвало. Почувствовала, как лицо наливается кровью, которая начала вдруг пульсировать в висках. Но я сдержалась. Пока сдержалась. Вдохнула. Выдохнула. Прищурилась.

– Пион, ты можешь подключить весь экипаж к общей связи? – спросила, наконец, посмотрев ему в глаза.

Он катнулся в кресле к пульту. На мониторах стали загораться одна за другой все каюты и служебные помещения.

Кто-то спал, кто-то трудился. Факир стоял над своими дронами, почесывая живот.

– Внимание! Говорит Марфа, – чуть кашлянув, сказала я.

Трудящиеся начали оборачиваться к экранам. Спящие завозились в постелях и тоже уставились на свои мониторы, потирая глаза.

– Я хочу перед вами извиниться. Наверное, я была не права. Когда мой Ромео догнал меня, а ведь он летел от Марса, как и мы… Когда он догнал меня, я повела себя неправильно. На виду всего корабля. Вы эту сценку видели. И сделали свои выводы. Но… Ошиблись. Да, я виновата, что ввела вас в заблуждение… Но прошу умерить свои эротические фантазии. Пожалуйста… Когда я согласилась с вами лететь, вы видели во мне Бешеную Марфу, грозу пиратов. И это меня… тронуло. Только очень смелые люди могут признать, что их выручила девчонка, выпускница Академии безо всякого опыта за плечами. Мне захотелось работать с вами, со смелыми людьми. Соответствовать вашей репутации. Потому что вы отважные. Потому что вы – легендарный десант, штурмующий самые опасные астероиды. Это меня вдохновило. И я согласилась… Э-э… Давайте… Давайте жить дружно, а?

Ну не мастер я речей!

– Ох, не прощу я тебе, Марфа, своей загубленной физиономии, – смеясь, сказал Факир.

– Производственная травма, – улыбнулась я ему в ответ.

– Хм. А кэпа ты куда дела?

– Тут он, что ему сделается.

– Она меня усмирила, – хмыкнул капитан.

И тут… Все помещения вдруг опустели – больше на экранах никого не было.

А через пару секунд толпа десантников ворвалась в навигаторскую.

Картина маслом. Мы с Пионом сидим и мирно распиваем чай. В дверях, толкаясь, жмутся десантники.

– Да хорошо, все, хорошо, – махнул им капитан рукой. – Все всё поняли? Наша Марфа – такой же член экипажа, как вы все. Прошу уважать ее мнение и жизненную позицию.

Команда зашумела, забалагурила…

Я вдруг подумала, что это и вправду отличные ребята.

Когда все ушли, я тоже поднялась, попрощалась, но у двери обернулась:

– Пион, не рассказывай им, – кивнула в сторону коридора, – что у меня есть навыки боевых искусств. Я стараюсь их не демонстрировать. Если узнают, то у них может возникнуть новая идея. Не хотелось бы никого калечить… У меня в деле есть пометка, что первая рептильная реакция у меня «бей». Со мной много работали в Академии, чтобы ее приструнить, но… не всегда получается.

Удивление на лице кэпа сменилось пониманием. Кадык задвигался вверх-вниз. Потом капитан кивнул.

…Пару дней некоторая неловкость в отношениях с командой у нас еще сохранялась. Но все делали вид, что ничего особенного не произошло, разве что Георг-Факир изредка демонстративно потирал свой уже заживший глаз, а потом подмигивал мне.

А потом мы добрались до целевого объекта. И всем стало не до выяснения отношений.

Глава 19
Межзвездная комета

В этот раз занятие по навигации было не учебным. Капитан Пион ткнул на дальнюю точку монитора:

– Вот сюда летим. К комете.

– Не к астероиду? – удивилась я, вглядываясь в блеклую, еле заметную точку на экране.

– К темной комете. Межзвездной.

Глаза у меня непроизвольно округлились.

Межзвездные объекты залетают в Солнечную систему довольно часто. В конце концов, от звезд Центавра нас отделяет лишь четыре световых года. Радиус Солнечной системы около двух световых лет. И у Центавра не меньше. Так что нередко объекты с задворок систем притягиваются, перескакивают из одной в другую, играя в космический футбол.

Но, вглядевшись в цифры и графики, я поняла, что эта комета из более дальних областей галактики. Скорость около сорока двух километров в секунду, гораздо больше, чем у центавровских. Угол к плоскости эклиптики – почти сорок градусов, то есть летит, скорее всего, не из нашего рукава, а от центра галактики.

Темные кометы представляют особый интерес для исследователей, так что даже если бы эта была не межзвездной, она привлекла бы внимание всех специалистов в этой области – от астрономов до эзотериков. Я никогда не видела темных комет вблизи, это не банальный астероид, но из лекций вдруг вспомнила немаловажную деталь: они состоят преимущественно из органических молекул, делающих их столь незаметными, но при этом крайне интересными для химиков и биологов. Хорошо бы вызывать сюда Альку – вот бы кто отлично поразвлекся с исследованиями! Потом вспомнила еще предупреждение: ядро и поверхность таких комет крайне хрупкая и пористая, то есть исследовать их лучше с помощью роботов и дронов.

Подобные кометы не оставляют длинных хвостов, поскольку легких элементов и водяного льда в них немного: за время своего пути между звезд вполне могли уже испариться.

Обнаружили эту комету лишь полгода назад – большой угол, малое альбедо, засветка облаками у центра Млечного пути и множество других факторов не позволили засечь ее раньше.

Сейчас она летела в облаке Оорта, то есть вонзилась в Солнечную систему и активно пробивала путь через нее.

Угрозы не представляет. Если бы года на два позже прилетела, было бы интереснее для астрономов и опаснее для всех остальных, потому что между орбитами двух газовых гигантов, в той самой точке, в которую она сейчас несется, через двадцать пять месяцев сойдутся в противостоянии Сатурн и Юпитер. Их гравитации хватило бы, чтобы развернуть ее куда угодно, в том числе, и к Земле. Но обошлось. Юпитер пока далеко, а окольцованный шарик недостаточно близко, чтобы оказать сколько-нибудь существенное гравитационное воздействие.

Надо же, такую интересную информацию прощелкала из-за всех этих выпускных тестов и испытаний!

Последние экзамены мы сдавали в январе-феврале. Затем изматывающий месяц на тренажерах. И, наконец, практическая часть, которая пришлась на апрель-июнь. Три месяца нагрузок на тело и опустошающих мозг заданий. Дюжина смоделированных катастроф со вполне реальными спасательными миссиями. Двадцать групповых полетов и пятнадцать одиночных испытательных, после каждого из которых нужно было дать полную раскладку по работе и рекомендации по отладке оборудования. На эти месяцы я даже бойцовские тренировки забросила, оставив себе лишь час-полтора работы на тренажерах в сутки. До новостей ли тут было…

Я перелистывала новостные сообщения, вчитывалась в исследовательские и научные отчеты.

Задание командир, он же первый навигатор, дал несложное – построить движение «Феникса» к комете, затем ее облет для получения данных, двухмесячное зависание на орбите для подробных исследований. Понятно каких – легкий десантный шлюп будет барражировать поверхность, по возможности высаживать и забирать роботов-разведчиков, а, может, и геологов. И все это на дикой скорости – комета будет продолжать лететь через систему на своей сумасшедшей скорости, а нам нужно приноровиться к ее капризам: предварительные данные говорили, что она неправильной формы, да еще и крутится как попало.

Нет, «Феникс» не был исследовательским судном в полном понимании этого слова. Это именно космический десантный бот – чаще всего он осуществлял начальный сбор данных, предпринимал попытки сесть и исследовать поверхность астероида, иногда с не очень глубоким бурением. Дальше, если нужно, на этот вот так слегка разведанный астероид уже слетаются ученые, инженеры, добытчики и прочий люд.

С кометами дело обстоит иначе. У них рыхлая поверхность с кучей торчащих во все стороны камней и глубоких трещин. Высаживаться на кометы, особенно темные, ни людям, ни киборгам категорически не рекомендуется – только роботы и дроны.

Обычные кометы славятся тем, что, при приближении к Солнцу оставляют ярко светящийся ионный хвост, направленный прочь от звезды – солнечный ветер разогревает поверхность и уносит испаряющуюся часть прочь от себя. Однако хвосты бывают и другими, например, электростатические и гидродинамические, в результате у некоторых комет наблюдается сразу два хвоста.

Для темных же комет самым характерным является пылевой след – самый опасный для исследователей. Куча мелких и не очень мелких частиц образуют серо-желтый, плохо различимый в видимом диапазоне хвост, закручивающийся вдоль орбитальной траектории.

Увы, никаких данных о таком хвосте в сводке, которую скинул мне на ИСБ капитан, я не нашла.

Обычно веселый и разговорчивый Свист за обедом с неожиданной озлобленностью рассказал о том, как «Феникс» три года назад исследовал обычную, светлую комету:

– Болтались над ней, а она сама, дура, крутится без остановки. Пылюга во все стороны, только и гляди, чтобы под один из хвостов не попасть. Пилоты тогда вымотались до самого немогу. Сесть на нее нам не разрешили, оно и правильно, почти все роботы там сгинули, только два сумели вернуться с добычей, мы эти образцы потом кабинетным чудикам скинули, пусть копаются до посинения.

Он чуть ухмыльнулся. Понятно, ни ученые, ни их работа ему не интересны. Потом друг в голосе прорезалась обида:

– Вот я, например, ответственный десантник, должен сам туда нырнуть, вынырнуть, потом провести всю эту шайку геологов-зоологов. Да следить, чтобы не убились. И чтобы потом их оттуда выковырять. А я тады сиднем зад отсиживал на боте. Так и не дали клюнуть ту кометку. Она правда мелкая была, километра на два. Да и к Солнцу ближе, поэтому так пылила… Сейчас подальше летит, в прохладе… может, и удастся на нее прыгнуть…

Глава 20
Стратегия навигатора

Расчет и составление навигационных схем заняли у меня все утро, от ночной смены до обеда. И часть обеда тоже. Спохватилась без двадцати три, рассчитав три варианта начального подлета к комете. Пришлось быстро отправить все, что надумала, кэпу, быстро переодеться, заскочить в кают-компанию, схватить там кусок пирога, запить его киселем, и бежать в пилотскую.

– Ты в таком мыле, что тебя страшно за пульт пускать, – ухмыльнулся Торбо, уступая мне место.

Больше попыток приставать он не делал, хотя поглядывал не виновато и не стыдливо, а укоризненно. Нет бы просто извиниться…

Когда он ушел, я глянула на полетные карты, поняла, что все спокойно. Вывела на громкую связь оповещение о любых изменениях, и решила двадцать минут поспать. Впервые за все эти дни, между прочим. Но надо же как-то переключиться с навигации на пилотирование, правда?

Увы, поспать не удалось. Только откинулась в ложементе, даже расслабляться толком не начала, как заявился кэп со страшно недовольным видом. Уселся в кресло второго пилота, развернул голо с моими расчетами, и фыркнул:

– Кузнецова, я надеялся, что вас в Академии хоть чему-то обучали. Но вижу, что ничему.

– Что такое? – встрепенулась я.

– А вот ты мне и скажи. Жду анализ ошибок до вечернего чая.

Дернул кадыком, поднялся, погасил голо и вышел. Урод.

После смены будет ужин. Актуальный, ибо пообедать я толком не успела. Затем, по сегодняшнему расписанию, у меня с Фишем занятия, надо будет разобраться в автоматических заборах биологических проб. В принципе, никакой разницы нет в том, какие пробы собирать, но у Фиша была фикс-идея о том, чтобы капсулы с образцами были особыми, защищенными от радиоактивного излучения и прочими предохраняющими биоматериал прибамбасами.

То есть искать ошибки в расчетах мне нужно вот прямо сейчас, пока рулю. Никакой передышки.

Развернула ложемент, выкатила интерактивный столик, включила на нем свои расчеты. Проверила. Перепроверила. Все, вроде бы, верно…

Прикрыла глаза. Начала вспоминать. Но вспомнила почему-то не занятия, а Луку Нову.

«Навигация – это стратегия. А пилотирование – тактика», – убеждал он меня, уговаривая поступать на «Управление космическим транспортом». Там основным предметом была как раз навигация.

Однако я выбрала летно-испытательную специальность. Хотя особой разницы не оказалось. Студенты могли выбирать для себя курсы обязательной и дополнительной программы. Дополнительную можно было брать не больше пятидесяти процентов от объема обязательной. На первых трех курсах я выбрала в качестве довеска к своей программа навигацию (Лука уговорил), спасательные операции и мудреный предмет «Медико-биологические проблемы длительных полетов», в обиходе МЕД, поскольку при поступлении мечтала стать врачом, а вовсе не пилотом.

Когда Лука погиб в конце третьего курса, я резко изменила курс. В том, что медик из меня получается хреновый (увы, прав был академический искин) я убедилась раньше, но все же три курса отбарабанила. А на четвертом-пятом оставила только спасателей – ушла с навигации и МЕДа, переключившись на боевые искусства и психологическую подготовку. По сути, полицейско-военная у меня вышла специализация. И называли меня там курсантом, а не студентом.

Нет, пожалуй, я слишком отвлеклась. Перед глазами еще маячило лицо Луки, сердце сжималось от чувства потери, но я заставила себя встряхнуться.

* * *

Стратегия. Стратегия, а не тактика. Значит, я чего-то не учла именно в стратегическом плане.

Например… Комета летит через облако Орта. То есть могла там с чем-то столкнуться и изменить траекторию. Данные ее траектории были у меня перед глазами. Ага, не истиной траектории, а первоначально рассчитанной. Могла она измениться за время от получения результатов к настоящему времени? Легко.

Начала проверять. Из крупных объектов… Сатурн. Нет, точно не он. Расчет показал, что воздействие на траекторию от него случиться не раньше, чем через двадцать месяцев, а существенное – не раньше, чем через двадцать два месяца. Тогда что?

Облако Оорта – мало исследованная часть Солнечной системы. Очень мало. Более или менее известны объекты в плоскости эклиптики. А облако – сфера. Так. Комета летит как раз через сферу. До плоскости эклиптики доберется… через четыре месяца. Дальние объекты облака Оорта нам почти не известны. Или?..

Полезла в научные сводки. В подтвержденных данных – ничего. А вот… ага, наблюдения… гипотезы…

Нашла! Сообщение от 30 января:

«В облаке Оорта, на дальней периферии Солнечной системы зафиксирован объект, возможно самый крупный из обнаруженных в последние сто лет… Предварительные данные свидетельствуют, что это долгопериодический астероид диаметром предположительно от 130 до 180 километров».

Ничего себе камешек!

Местонахождение… Да, примерно там в апреле пролетала наша межзвездная скиталица. Могли они столкнуться? Могли…

Снова расчеты. Лобовое столкновение исключаю, слишком сильно изменились бы и траектория, и скорость, это бы заметили.

Траектория скорость после столкновения по касательной… отклоняется примерно на три-четыре градуса. Это очень много. Это бы заметили, а в предоставленных мне данных ничего такого нет.

А если они не столкнулись, а просто пролетели неподалеку? Тогда… Смещение на полградуса при пролете объектов на расстоянии двухсот километров… Это бы вряд ли попало в сводки о траектории…

Стоп. А что имел ввиду Пион? Он что, знал об этом астероиде? Да еще и о том, что тот пролетел мимо нашей кометы?

Начала перерывать материалы. Час, два… Ничего. Может, я не то ищу?

Отключила все свои расчеты. Закрыла глаза. Думай, Марфа, думай!

Снова раскрыла установочные данные… Балда!

Здесь интерактивный столик был в два раза больше, чем в моей каюте. И на экране ясно написано, синим по белому: «по последним данным траектория скорректирована…». Ага, на эти самые полградуса. То есть мой расчет вывел бы нас к пустому месту, а не к комете!

Чучело крокодила! Разве можно быть такой невнимательной?

Пришлось все пересчитывать, рисовать новые схемы. В животе заурчало. К счастью, ужин скоро… А я опять не успеваю рассчитать подлет к комете! Пропади она пропадом!

Свернула все расчеты, отправила их кэпу, присовокупив отчет об ошибках: да, не увидела в исходных данных отклонения траектории, которая произошла из-за гравитации недалеко пролетевшего астероида. Ох, поторопилась, он же просил к вечернему чаю…

Но я так одурела, что мне было уже все равно.

Когда пришел Торбо, я мигом выскочила из ложемента, чмокнула его в щеку – зачем? мало мне приключений? – и рванула в кают-компанию. Кушать, так кушать. Нет. Жрать и жрать. И плевать на всё и всех.

* * *

С Фишем и его контейнерами вроде бы нормально разобралась. Даже поняла почему он так настаивает на них. Все же сытая и умиротворенная Марфа – это вам не голодная злюка.

В благодушном настроении явилась на вечерний чай, предвкушая, как быстренько сжую печеньку, запью кефиром, и баиньки. Теперь вот спать мне уже хотелось гораздо больше, чем есть.

Но… Опять кэп.

– Марфа. Что ты мне прислала?

– Полетные расчеты…

– Нет. Объяснительную. Что там за бред?

И тут я поняла, что опять все перепутала. Надо было просто написать, что не учла дополнения к начальным данным, и все были бы довольны.

Пришлось, заикаясь и размахивая руками, рассказать об открытом недавно астероиде. И о его возможном пролете мимо нашей кометы. Зачем-то начала объяснять про Сатурн и невозможность допустить столкновения… Окончательно запуталась. И, наконец, заткнулась.

Кэп молчал, только кадык судорожно дергался. Я понимала, что это невежливо, но уткнулась в этот кадык, и глаз отвести не могла. Кажется, даже о комете, астероиде и Сатурне тоже ему рассказывала, а не самому капитану.

– Ну-ну, – сказал, наконец, он. – Ладно, свободна. Потом пришлешь мне расчеты.

Дернул головой, и ушел. Ага, со стаканом кефира в руках.

Я автоматически сожрала какую-то булочку, запила ее киселем вместо кефира. Мне было стыдно. Ну что за ерунда с этим кэпом? Раз за разом сажусь в лужу.

Поняв, что сделать все равно уже ничего нельзя, успокоилась. И удалилась к себе в каюту. Опять на сон всего ничего осталось…

Глава 21
Кометные будни

Подлет к комете я проспала. Влетев в кают-компанию перед своей дневной сменой, удивилась, что никого нет, обычно в обед здесь человек пять-шесть болтается. Но едва расположилась с едой за столиком, как дверь распахнулась, и ввалилась почти вся команда.

– Вот ненасытная! Тебе бы все пожрать! – радостно завопил Свист.

– Марфа, убирай стол. Будем совещаться, – приказал Пион.

– А что случилось-то? – быстро впихнув в себя остатки гарнира, я кинула тарелку роботу, подхватила стакан с соком и отправила стол в потолок.

– Ты не заметила? Мы же прибыли.

– К комете?

– Ты что, торможения не почувствовала? – изумленно спросил кто-то.

– Не-а, – помотала я головой. – Спала…

Мужики заржали все как один, даже капитан.

Кровать, конечно, перегрузку хорошо гасит, но проспать торможение…

– Ох, замотали вы меня, мальчики, дрыхла без задних ног…

– Это я специально тебя запряг, чтобы остальные отдохнули. У нас сейчас работа начнется, а ты будешь отсыпаться, – наставительно произнес капитан, прервав веселые комментарии десантуры.

– И мы не сможем составить тебе компанию, – не слишком убедительно попытался сделать печальное лицо Свист.

Наш треп прервал Пион:

– Марфа, иди досыпай. На время миссии твои дежурства – восемь через восемь. Остальное время отдыхай. Или помогай труженикам чем сможешь. До восемнадцати можешь отдыхать, потом сменишь Торбо. Все, свободна. Теперь мы с остальными о порядке работы поговорим.

– Послушать можно?

– Зачем? Ты нам не поможешь. Отдыхай, рули. Мы сами справимся.

Я в недоумении вышла.

У них какие-то секреты, самое интересное начинается, а мне сидеть в каюте?

– Эй, Марфа, воротайся, – окликнул меня Свист, когда я уже входила в свою каюту. – Будешь в курсе хотя б.

* * *

В ангаре бота было два автономных кораблика – шлюп на два человека и челнок на одного. Мне эти малыши были хорошо знакомы, мы на них много летали.

В шлюп при необходимости можно было запихнуть четверых – пилот и трое пассажиров, хотя ложементов было лишь два, но еще для двоих на стенах были ремни и не слишком эффективные, но все же противоперегрузочные маты. Однажды в Академии мы в шлюп втащили даже медкапсулу, хотя радости это не доставило – спинки ложементов пришлось спрямить, и пилотировала я тогда почти стоя.

Челнок же был крошечным, с минимумом управления. Хорош он был лишь на кораблях и планетах, где его можно было аппаратно выплюнуть из ангара, а потом принять на посадочный луч, но ни того, ни другого на боте не было, так что существовал только автономный пилотируемый полет. При необходимости можно было в него впихнуть еще человека, ремни на полу были, но основной его задачей были высадка и забор микророботов. Для этого по бокам крепились две турели, а на днище раскрывался люк для «багажника».

– Челнок – чисто страховка на случае какой аварии, – пояснил Факир. – Не капсула, конечно, что-то он может…

Роботехник позвал меня, чтобы помогла запихнуть в шлюп его жука.

В ангаре было тесно. Жук, оставленный в коридоре, явно не пролазил в узкую щель между люком и стеной. Дверца люка поднималась вверх, человек, даже в скафандре, в эту щель пролезть бы мог, но не здоровенный жук.

– Как вы его раньше впихивали?

– Бочком, бочком… Давай, влазь внутрь и принимай. Я тебе его подам.

Гравитацию на боте на время погрузки роботехник попросил поставить на минимум, то есть на десять процентов земной. Но «жук» весил больше ста пятидесяти килограммов, то есть пятнадцать здесь. И если вы думаете, что легко втащить «на себя» здоровенную гладкую железяку, да еще и под непрерывные вопли Факира: «Не трожь ножки. Не касайся ножек», то я вас разочарую. Трудно было ужасно. Я даже прищемила мизинец о лутку люка, когда Факир снизу подтолкнул своего монстра. Но как-то мы его все же втащили.

– Хоть бы ты ему ручку приделал. Чтобы тащить было легче…

– А что? Мысль. Соображаешь, стажер!

Я огляделась. Жук занял все свободное место, впритык к двум ложементам. Георг-Факир перекинул ремни со стен и сцепил их между собой: «чтобы малыш не сполз при маневрах». Для людей места не оставалось, только два пилота поместятся… если смогут протиснуться к ложементам, что в скафандрах будет весьма затруднительно.

– Дык на время посадки гравитацию отключим, вплывут как миленькие, – жизнерадостно хлопнул меня по плечу Факир.

Я вздохнула. «Вплывать» явно мне нужно будет. В тяжелом скафандре, заточенном под кометные условия. В котором я никогда не работала.

Вероятно, сначала нужно будет доставить на комету этого жука и кучу других роботов и дронов, а потом уже привозить людей. И, кстати… а как будут путешествовать роботы и дроны?

– Впихнем в багажник, – хохотнул Факир. – Давай, покажу, как упаковать… и как потом оттуда их выковыривать…

* * *

Мне было до зубного скрежета обидно, что на комету меня не выпускали – с дронами и прочим железом слетали Факир с Торбо, и первые три дня больше никаких полетов не было.

Наш бот кружился вокруг кометы, собирая дистанционно информацию, техника с грунта передавала свои данные, а вся команда, кроме меня, была занята систематизацией и анализом данных.

– Изыди. Не мешай жить, – прогоняли меня парни, если я пыталась узнать у них чем могу помочь.

Каждые восемь часов я сменяла Торбо за штурвалом. Скучно не было – включала обзорные экраны и разглядывала комету. Можно было на голо вывести заинтересовавший меня кусок местности. Другой работы не было – пилотировал кискин. Но начеку нужно было быть каждую секунду. Наша комета была с норовом. Неправильной, вытянутой и чуть изогнутой формы, да еще и бешено вращающаяся в каком-то диком танце. Плюс летящей со страшной скоростью.

Впрочем, я действительно успела отоспаться. Все же семь часов сна – это вам не двадцать минут и даже не два часа. Но нельзя же спать все время!

– Если заняться нечем, сиди на связи, – отмахнулся от моих жалоб кэп.

«Феникс» был первым судном, прибывшем к комете. Вслед за нами выдвинулись уже и другие исследователи. Но большинство пока ждало наших первоначальных данных.

На связи с нами были два исследовательских корабля, которые уже стартовали – один с Цереры двинулся через три дня после нас, набрав достаточное количество специалистов, другой – с ледяной Реи, куда в пару лет назад занесло команду астрофизиков – уставив спутник телескопами, они затихли, никаких значимых сообщений об их достижениях я пока не встречала. А тут вдруг межзвездная комета. Естественно, они вылезли из своей спячки, и рванули к ней.

У обоих кораблей с исследователями скорость была ниже, чем у бота, так что неделя-другая для собственных раскопок у нас была.

На «Вьюнке», что летел с Цереры, находились мои друзья – Малаб и супруги Аля с Филом. Интерес Альки понятен, она космобиолог, наверное, хочет что-то интересное найти. Малаб, естественно, был пилотом со второй специальностью по робототехнике. Что хотел найти на комете кибернетик Фил – знал, наверное, только он сам. Остальных исследователей я не знала, но, высиживая в рубке, с некоторыми успела познакомиться, поддерживая беседы на околокометные темы: им было все интересно и вопросами они меня засыпали по полной. Жаль, квантовой связи у нас не было, так что «болтать» приходилось с приличной задержкой между репликами обоих сторон. Впрочем, иногда это меня выручало, так как успевала сбегать к кому-нибудь из наших с очередным запросом спецов.

Зачем сюда летели астрономы, я не очень поняла, но на их вопросы тоже пыталась ответить. И они мне немного рассказали о том астероиде, что «подправил» орбиту нашей кометы, так что скучать тоже не приходилось.