Текст книги "Однажды снова (СИ)"

Автор книги: Юма Гулова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 12 страниц)

Брюнетка обхватила губами соломинку и сделала глоток, пристально глядя куда-то в сторону. Кокетливо улыбаясь Миле через плечо, она уже строила кому-то глазки. В этом вся Поля, подумала Милена.

Официантка принесла девушкам пиццу и чайник фруктового чая, напоследок уточнив, не желают ли они еще чего-нибудь.

– Красавчика за соседним столиком, – хохотнула Поля. На что официантка мило улыбнулась и отправилась к другим посетителям.

– Ты иногда меня поражаешь, – по-доброму съязвила Мила.

– Да ты просто не видела, как эти двое нас глазами раздевают.

Милена закатила глаза. Хотя Полина и была на два года старше нее, временами она вела себя совсем как ребенок. Сделав глоток сока, Мила оглянулась, чтобы оценить, с кем кокетничает Ветрова, и поперхнулась, встретившись взглядом со знакомыми голубыми глазами.

– О боже, Поль! – прошипела девушка откашлявшись. – Это он!

– Кто? – все еще улыбаясь, спросила она, не отводя взгляда от соседнего столика.

– Парень, с которым я переспала.

– Гонишь! Темненький или блондин? – хитро ухмыляясь, поинтересовалась Поля.

– Темненький.

Сердце Милены заколотилось, как перед важным экзаменом.

– Мил, – прошептала подруга. – Он сюда идет.

– Блин-блин, – процедила Мила. – Я в туалет, – с этими словами она ловко обогнула стул подруги, стараясь не смотреть назад, и прошмыгнула внутрь заведения.

Забежав в паб с говорящим названием «Смирись», девушка, ловко маневрируя между столиков, нашла дорогу к уборной. Уже закрыв дверь на замок, она нервно выдохнула и включила холодную воду. «Дура-дура-дура» – мысленно ругала она себя за то, что не справилась с эмоциями и сбежала. Опустив руки в воду, она какое-то время подержала их так, а потом провела ими по горящему лицу. Окинув себя взглядом, блондинка на всякий случай достала из маленькой сумочки блеск и накрасила им губы, пощипала щеки, чтобы пропала бледность кожи, и взбила волосы. Радуясь тому факту, что она с особым усердием собиралась на встречу к Матвею, а потому выглядела отменно, Мила поправила тонкие бретели сарафана и вышла из уборной.

– Бегаешь? – знакомый голос заставил ее подпрыгнуть от неожиданности.

Опершись плечом о стену, Леонид стоял напротив дамской комнаты не улыбаясь.

– Какая встреча, – растерянно ответила Мила, желая в этот момент провалиться под землю.

– Неожиданно, правда? – хмыкнул он, скользя взглядом по ее фигуре.

– Ага. Мне начинает казаться, что тебя наняли конкуренты моего отца, – хохотнула Мила. Но это было скорее нервное.

Он сделал вид, что пропустил это мимо ушей. Подошел ближе и уперся рукой с левой стороны от ее плеча. Мила снова ощутила аромат мятной жвачки и сигарет.

– Что за выходка была с номером? – все еще глядя на нее оценивающе, поинтересовался мужчина.

– Я не думала, что ты позвонишь, – виновато пробормотала блондинка.

– О, я позвонил, – он привычно склонил голову набок и драматично приподнял брови: – и каково же было мое удивление.

– Прости, – виновато протянула она. Хотя все внутри нее торжествовало.

– Я голову сломал, где ты и что с тобой, – уже серьезнее произнес он.

– Да брось, какое тебе дело? – Мила искренне изобразила удивление на своем лице, а потом добавила: – К тому же ты прекрасно знаешь, где мой дом.

Он закатил глаза, уже не в силах скрыть раздражение.

– Я беспокоился, – мрачно пробурчал Леонид. – А ты ведешь себя, как избалованная девчонка.

– А может я и есть избалованная девчонка?

– Слушай, Милена, – начал он серьезно и строго. – В твоем возрасте то, что между нами произошло, воспринимается намного эмоциональнее. Я не хочу, чтобы ты думала, будто я тобой воспользовался.

– Подожди, – еле сдерживая смех, процедила блондинка. – Ты думал, что я руки на себя наложу после того, что между нами было? Или побегу писать заявление об изнасиловании?

Лицо Леонида в этот момент было как никогда серьезным. Он смотрел на нее выжидающе и с тенью какой-то отеческой тревоги.

– Вот ты параноик, – уже совершенно не сдерживаясь, засмеялась она. – Прости-прости, но, по-моему, это ты слишком близко воспринял то, что между нами было, – она обхватила себя руками за живот, стараясь сдержать смех, но получалось плохо.

Он отстранился, осознавая, как глупо выглядел. И сейчас, и тогда в клубе, когда решил найти девушку на ночь. Обычно Леонид не знакомился в клубах, он, в принципе, не был частым гостем в таких заведениях. Но то, что случилось тогда, было случайным стечением обстоятельств, которое теперь стало для него определенной проблемой. И если бы молодая девочка обратилась в полицию – эта проблема превратилась бы в геморрой.

– Я приверженец старой школы взаимоотношений, – он отступил от нее на шаг и внимательно посмотрел, словно впервые разглядев ее по-настоящему.

Длинные светлые волосы сейчас лежали аккуратно на плечах, мягкими локонами спадая на грудь и спину, доходя легким каскадом до поясницы. Естественный макияж, о существовании которого он догадался лишь благодаря густым ресницам, очевидно, тронутым кистью туши, а также розовый блеск на ее полных губах. Все это в сочетании с нежно-голубым сарафаном, с тонкими бретелями, открывающим шикарный вид на утонченные плечи и манящую ложбинку чуть нижет ключиц, создавало потрясающее зрелище невинности и чистоты. Он постарался прогнать мысли, старательно зарождающиеся в голове.

Осознав, что она выжидающе на него смотрит, он прочистил горло и продолжил:

– Я думаю, что нам стоит поговорить за чашкой кофе.

– Как часто ты разговариваешь за чашкой кофе с детьми? – съязвила Мила, сделав акцент на последнем слове, вспоминая его фразу на кухне после их близости.

– Как правило, дети не бросаются мне на шею в ночных клубах.

Мила мгновенно покраснела, задетая его словами и уже было собралась уйти на террасу, как вдруг он остановил ее, ловко перехватив за запястье.

– Мы не закончили.

Она попыталась освободиться, но он держал ее крепко.

– Отпусти меня, – прошептала она, стараясь сохранить спокойствие.

– Не так быстро, – он, было, хотел притянуть Милу к себе, но его плану помешала посетительница паба, не вовремя решившая воспользоваться уборной. Проходя мимо, она так внимательно на них посмотрела, что Леонид был вынужден выпустить руку Милены.

Блондинка, осознав, что это прекрасный шанс ускользнуть от мужчины, выдернула руку и уже направилась в сторону зала, но Леонид окликнул ее:

– Я заеду за тобой в семь. Буду ждать у ворот возле твоего двора.

– Я не считаю это хорошей идеей.

– Тогда я буду вынужден познакомиться с твоими родителями, – серьезно, ответил он.

Она скривилась, как бы передразнивая его. Милена знала, что Леонид считал ее ребенком. Их связь была глупой и не правильной, но ей безумно хотелось доказать ему обратное.

– Захвачу с собой твистер, – совершенно серьезно произнесла она.

Он в очередной раз закатил глаза и устало вздохнул.

Глава 7. Детские выходки и взрослые обиды

Десять лет назад. Июнь, 2013

Конечно же, Милена понимала, что, даже если бы Леонид сегодня нанес ей визит, он бы точно не встретился с ее родителями. Анфиса приезжала по вторникам, папа старался не посещать эту квартиру, предпочитая встречаться с Миленой в своем загородном доме, а мать Милы последний раз видели на острове Палаван, в объятиях очередного молоденького жиголо, прожигающей деньги, доставшиеся ей после громкого развода.

Мила также прекрасно понимала, что ее новый знакомый не стал бы так себя подставлять. Кем бы он представился? Репетитором английского? Не прокатило бы, Сотникова прекрасно изъяснялась на английском, французском, итальянском и португальском. С другой стороны, Леонид об этом не знал. Он вполне мог сойти за репетитора по математике, с этими сведенными к переносице хмурыми бровями, надменным изучающим взглядом и привычкой закатывать глаза, когда чей-то ответ его не устраивает.

Как же Милу бесил этот самодовольный мужчина. Он не выглядел, как типичный прожигатель жизни, которые были в окружении девушки. И как бизнесмен он тоже не выглядел. Говоря откровенно, Мила бы вряд ли обратила на него внимание, встреться они в каком-нибудь приличном заведении. Господи, да о чем это она? Она бы его и не встретила в таком месте. Мужчина – типичный работяга, о чем говорят его мозолистые ладони и запах дешевых сигарет. Во вкусе Милы такие, как Матвей – холеные, вычищенные, с платочком во внутреннем кармане куртки или пиджака, с дорогой стрижкой, пропахшие нишевым парфюмом и ароматом родительских денег, выведенных на офшоры.

Стоя на пушистом мягком коврике в ванной комнате, Милена скинула с себя одежду и собиралась принять душ, но ее взгляд упал на пол. Рядом со сброшенным сарафаном валялось нижнее белье, на котором виднелись следы крови. На секунду девочка испугалась, но быстро себя успокоила, подумав, что так все и, должно быть, после первого раза. Она сгребла вещи и отправила их в бельевую корзину, а потом подставила свое лицо под горячие струи воды.

Собираясь к Леониду, Милена побрилась, тщательно потерлась мочалкой, разнося по своему телу аромат ванильного геля для душа, несколько раз помыла голову, используя кондиционер и маску для волос, затем хорошенько обтерлась махровым полотенцем и нанесла на свое тело крем с ароматом клубничного мороженного. Уже, высушивая в спальне свои длинные волосы, девушка сбрызнула их парфюмом, чтобы придать им не менее волнующий аромат.

Она продумала каждую мелочь, начиная одинаковым кружевным бельем розового цвета, заканчивая плиссированной юбкой в стиле «Закрытой школы» и белой майкой, коверх которой, на плечи, накинула желтый джемпер. Пару раз мазнув тушью и без того длинные ресницы, Мила состроила своему отражению смешную гримасу и почмокала губами, растирая едва заметную розовую помаду. Вместе с рюкзаком, двумя низкими хвостами и высокими белыми носками с желтой окантовкой, выглядывающими из конверсов, девушка походила на восьмиклассницу, не иначе. Удовлетворенно посмотрев в большое зеркало в коридоре, Мила поправила на шее подвеску "Тифани" и побежала к Леониду.

Мужчина припарковал свой старенький Гольф так, чтобы Милена его точно заметила. Ему было абсолютно по барабану, что подержанная машина не вписывается в местный колорит. Сказать честно, он испытывал даже некоторое удовольствие, паркуясь между новенькой «Ауди» и черным «Майбахом». Предвкушая встречу с молоденькой занозой, Леонид барабанил пальцами по рулю и прокручивал варианты развития сегодняшнего вечера. Девочке только исполнилось восемнадцать. Может, стоит подождать пару месяцев, а потом приехать? Он гнал дурацкие мысли прочь. Старался сосредоточиться на работе, на их с Димоном стартапе по производству мебели, на красавице-соседке Натали, что донимает его недвусмысленными намеками, забегая якобы за солью по вечерам. По правде говоря, Нат очень эффектная женщина, правда, из тех, что после свадьбы наверняка будет встречать тебя после работы в халате и бигуди, требуя зарплату.

Его размышления перебила девочка, выбежавшая из подъезда чуть ли не вприпрыжку. На вид, лет тринадцать не больше. Длинные светлые хвостики, одежда а-ля теннисистка Шарапова прямиком с турнира, рюкзачок этот серо-розовый, словно созданный для хранения Барби.

«Нет-нет-нет, малышка, только не смей подходить к моей машине!» – чертыхается он мысленно.

Милена, тем временем, замечает озадаченное лицо мужчины, подходит к машине и падает на переднее сидение, принося с собой аромат клубничного мороженого.

– Да ты издеваешься, – вздыхает Леонид.

– Привет, – девушка растягивает губы в миловидной улыбке.

– И что это спектакль?

Мужчина выжидающе смотрит, ждет, пока девочка растеряет весь свой бравый настрой. Ему хочется схватить ее за худенькие плечи, встряхнуть разок другой, но он сдерживает свой порыв.

– Какой спектакль? – округляет глаза Милена.

– Этот, – Леонид легонько дергает девушку за хвостик. – Распускай давай. Я в таком виде тебя даже в подъезд не заведу. Бабки у дома ментов мигом вызовут. Или иди домой переодеваться.

– Не могу, – лукавит Мила. – Зайду – предки не выпустят. Итак, еле сбежала, под предлогом, что на теннис.

Мужчина громко втягивает воздух и заводит машину.

***

Сентябрь, 2023 год. Квартира Леонида Каменева

Характерный запах нашатыря ударяет Милене в нос, раздражая слизистую. Она морщится и подскакивает, едва не выбив флакончик из рук Леонида.

– Полегче, синьорина, – раздается обеспокоенный мужской голос.

Сердце пропускает удар. Каменев. Синие глаза внимательно наблюдают за ее реакцией, а на смену резкому запаху спирта приходит аромат бергамота и пачули.

– Боже, – смущается Мила оглядываясь. – Сколько я была в отключке?

– Минуты четыре, – отвечает мужчина. – Ты как? Может, скорую?

– Все в порядке, – она встает с дивана, на который он ее уложил, и торопливо поправляет юбку с блузкой. – Прости, в лифте было очень душно, – поясняет девушка.

– Ты бы так не суетилась, вдруг опять шлепнешься.

Каменев продолжает сидеть на диване, закинув левую руку на спинку. Смотрит изучающе и немного лениво, как будто чего-то ждет. Мила приглаживает волосы, делает шаг назад, как бы извиняясь за вынужденную близость. Больше перед собой, чем перед ним. А сердце вот-вот рухнет, прямиком, как она пару минут назад.

– Дурацкая ситуация, – произносит она и вроде бы даже справляется с подступающей к горлу паникой. – Здравствуй, – Мила протягивает руку мужчине.

– Ну, привет, – неспешно произносит он и отвечает на рукопожатие. – Не думал, что фраза из «Делового потенциала» о том, что девушки падают к моим ногам, была пророческой, – говорит с серьезным выражением лица, но промелькнувшая в его синих глазах веселая искорка не ускользает от внимания Милы.

– В прошлом году они пророчили моему отцу тюремную робу, но он забрал первое место в топе предпринимателей, – говорит девушка, возвращая свою привычную маску безразличия.

Леонида словно током прошибает от упоминания Сотникова. Он сжимает кулаки, но в лице не меняется, а затем встает с дивана и Мила снова чувствует себя ничтожно маленькой по сравнению с ним.

– У нас мало времени, – хмурится Каменев, сложив руки в карманы брюк.

– А где мой фотограф? – осведомляется девушка, только сейчас осознав, что в квартире нет ни Кравцова, ни его помощника, ни аппаратуры.

– Полагаю, уже час как дома, – безразлично произносит Леонид. – Я отправил его.

– Ты отправил моего фотографа? – в недоумении спрашивает девушка. – Но зачем?

– Он мне не понравился, – отмахивается он.

– Каменев, он не девушка, чтобы тебе нравится или не нравится, – взрывается Мила, но тут же берет себя в руки. – Мы, ведь, обо всем договорились.

– Конкретно с тобой, я ни о чем не договаривался. Поэтому, либо ты берешь интервью, – строго произносит он, – либо тоже едешь домой.

С этими словами Каменев разворачивается и направляется в сторону террасы.

– Лёнь, стой! – окликает его Милена. – Да подожди же ты! – она догоняет его на своих тонких шпильках, и опускает взгляд в пол, стараясь не смотреть в панорамные окна, с которых открывается вид на просторную открытую террасу. – Мне нужно это интервью, – говорит она тоном, свойственным только ей – таким, что вроде бы и умоляет, а вроде бы и требует. – Только давай продолжим его в гостиной, – она кажется почти безобидной. Вот только Леонид знает, что это совсем не так.

– Тебе же не хватает воздуха, – напоминает он, приподнимая темную бровь. Стараясь не язвить, но получается плохо.

– В гостиной его достаточно, – неуверенно произносит Мила. – Там более подходящее место.

– Как скажешь, – соглашается мужчина, внимательно следя за ее реакцией.

Мила почти незаметно выдыхает, а когда они отходят подальше от панорамных окон, и вовсе, как будто расслабляется. Она окидывает оценивающим взглядом гостиную, которая, к слову, выглядит как операционная. Здесь все еще немного пахнет свежей краской и лаком от паркета.

– Так чем же тебе Кравцов не угодил? – интересуется Мила, грациозно присаживаясь в кожаное кресло. Она закидывает одну ножку на другую, и юбка оголяет ее аккуратные икры.

– Я не люблю шумных людей, – поясняет Каменев, опускаясь в кресло напротив девушки. – Но ты и так это знаешь. А этого парня было слишком много.

– Да, это похоже на него, – соглашается Мила.

– И ты серьезно ждала другого исхода событий? – он приподнимает темную бровь, а затем устало закатывает глаза. – Тебе нужно меньше уделять времени выбору туфель, и больше – подбору команды.

Милена почти задыхается от гнева, но вовремя берет себя в руки. Она прекрасно понимает, что Каменев пытается сорвать интервью, от которого зависит ее карьера. Ему это безусловно известно. Но он не знает, что женщина перед ним – это больше не та маленькая девочка, которой он запросто мог вскружить голову.

– Хороший фотограф на вес золота, – сдержанно улыбается Мила. – Поэтому мне приходится закрывать глаза на его своеобразный темперамент. Творческие люди, как дети – чем больше их держишь в железных рукавицах, тем больше они бунтуют.

Леонид смотрит тяжело и пронизывающе, прямо в глаза, так смотрит хищник на свою жертву, готовясь к нападению.

Милена перекидывает ногу в духе «Основного инстинкта» и от нее не ускользает то, как интенсивно игнорирует каждое ее движение Каменев. Как будто перед ним не женщина сидит вовсе, а горшок с цветком.

Она окидывает мужчину изучающим взглядом, незаметно, едва пробегая глазами по внушительной фигуре, облаченной в дорогой темный костюм. В его нагрудном кармане виднеется белоснежный платочек, в тон рубашке, на правой руке дорогие механические часы, а туфли, конечно же, начищены до блеска.

– Как видишь, мы здесь одни, – он разводит руками, оглядываясь по сторонам. – Задавай свои вопросы, и покончим с этим. Либо, я могу прислать ответы тебе на почту.

– Господин Каменев, – наигранно возмущается Мила, – вы «Деловому потенциалу» интервью тоже на почту сбрасывали?

– Меня подкупила милая блондинка с диктофоном, – не показывая своих эмоций, произносит он.

– Ну, к моему счастью, я тоже блондинка, – старается выдавить из себя улыбку Мила. – И, временами, могу быть чертовски милой. А еще, ты не поверишь, – она заговорщицки щурит свои зеленые глаза, отчего у Леонида напрягаются желваки, – у меня есть диктофон.

– Превосходная подготовка, – саркастически цедит бизнесмен.

Милена расстегивает сумочку и достает из нее навороченный диктофон, а затем, кладет его на прямоугольный столик между ними.

– Приступим? – спрашивает журналистка, уже нажав кнопку записи.

Каменев кивает.

Глава 8. Интервью

– Только, вот, – она уставила на него свои огромные малахитовые глаза, задержала дыхание на секунду и вновь насмешливо улыбнулась: – хотелось бы понимать, что это интервью – не все, что ты мне можешь предложить.

Лицо Милены не выдает ее волнения, а дорогая пудра удачно матирует любой блеск. Девушка складывает ладони под столом, чувствуя, что от нервов те начинают потеть. Затем приподнимает острый подбородок и наклоняет голову так, чтобы ярко выраженная пульсирующая артерия под тонкой кожей на шее не раскрыла ее настоящих эмоций.

Каменев едва слышно хмыкает. Он ведь прекрасно помнит эту уловку. И этот наклон головы. Настолько естественный, что ни у кого и мысли не возникнет подумать об обмане. Но ни у него. Этот мимолетный жест выдает ее истинные эмоции, как и десять лет назад. Здесь и полиграфа не нужно. За этим наклоном все: неуверенность, сомнения, ложь, страх, попытка скрыть свои настоящие эмоции.

Леонид в своей сдержанной манере поджимает губы, стараясь не выдать своего ликования. А затем ставит ладонь на колено и подается вперед:

– На этот раз я могу предложить тебе что угодно, – он улыбается, той самой улыбкой, которая когда-то сводила Милу с ума, правда, прокачанной на несколько тысяч долларов винирами. – Но мне не хочется, – он снова поджимает губы, от чего у его носа появляются небольшие морщинки.

– Мне достаточно лишь видеоматериала для онлайн-журнала, – подражая его манере, подается вперед Милена. – И одной фотосессии на твоем производстве.

– Что они тебе за это пообещали? Моноблок главного редактора? – он откидывается на спинку кожаного кресла и вытягивает длинные ноги, скрестив их.

Затем, как бы невзначай, впервые пробегается глазами по ее тоненькой фигурке. И Мила это замечает. То, как его глаза скользят по сексуальным лодыжкам, обтянутым тонкими темными колготками, по синей юбке, удачно подчеркивающей женские изгибы, по белой рубашке, выгодно оттеняющей ее смуглые ключицы.

– Я всего лишь делаю свою работу, – улыбается Мила, делая вид, что не замечает изучающего взгляда. – На мне нет наушника, – она демонстративно откидывает волосы с правого виска, заправляя их за ухо, – за моей спиной не стоит толпа психологов, мне просто поручено рассказать нашим людям о том, кто такой этот Леонид Каменев. И что стоит за его небывалым успехом.

– Кто стоит, – поправляет бизнесмен, все еще изучая журналистку.

– Ты кому-то обязан за свой внезапный прорыв?

– Благодарен, – уточняет мужчина. – У меня была хорошая мотивация чего-то добиться. Ведь другого варианта просто не было.

– Я думаю, читателям было бы интересно узнать об этой истории. Расскажешь? – оживилась Мила.

– Когда-нибудь, – он улыбается. Как-то по-своему грустно, словно Милена затронула какое-то болезненное воспоминание. И снова становится нестерпимо серьезным.

Милена не выдерживает образовавшейся паузы и напирает:

– О твоей компании известно много. Но о твоей личной жизни нет практически никакой информации. Что это – желание скрыть скелеты в шкафу или намеренный образ загадочного предпринимателя?

– Желание скрыть скелеты в шкафу у загадочного предпринимателя, – отвечает он, едва улыбнувшись уголком губ. А потом его лицо снова становится каменным: – На самом деле, все проще, Милена. Я много работаю и все эти интервью считаю просто непозволительной тратой времени, – он говорит спокойно и буднично, но только сейчас Мила понимает, что слышит едва заметные нотки акцента в его низком голосе.

– Справедливо, – соглашается журналистка, делая пометки в своем телефоне. – Но ты же как-то расслабляешься? Дайвинг, яхтинг, гольф?

– Милена, – внезапно он почти смеется и Милену обескураживает такая перемена настроения. – Это вы – дети, родившиеся с золотой ложкой в зубах, думаете только о том, как вам расслабиться, – продолжает он. – Я же – предпочитаю приумножать свои доходы. А все остальное время проводить с близкими мне людьми.

– Но ведь вы же что-то делаете вместе, Леонид? – не унимается журналистка. – Посещаете мероприятия…

– Лео, – оcтанавливает ее мужчина.

– Что, прости? – она отрывается от телефона и поднимает на Каменева свои огромные глаза.

– Так будет проще, – отвечает он, встречаясь с ней взглядом, – я привык к этому обращению.

Милена мнется, но пересиливает себя и выдавливает эту раздражающую кличку, которую он теперь мнит своим именем:

– Лео, – она растягивает губы в улыбке, словно пробуя имя на вкус, затем наклоняет голову: – давай начнем сначала?

– Ты все еще об интервью? – саркастично интересуется он.

– Естественно, – буднично отвечает Милена. – Расскажи о том, как тебя забросило в Италию. Почему именно эта страна?

– Не знаю, помнишь ли ты, – начинает он, глядя в сторону окна, – но моя мама – наполовину итальянка.

– Да, что-то такое было, – кивает журналистка.

– Поэтому не удивительно, что я решил вернуться к истокам.

– Но как твоя мама вообще оказалась в России? – Милена внимательно смотрела на Каменева, пытаясь поймать его взгляд.

– Мой дед приехал из Милана в Москву по стипендии Коммунистической партии в шестьдесят втором году, чтобы учиться в Союзе. Там же, на факультете «Русского языка» он встретил мою бабку, – на этом моменте его губ касается едва заметная улыбка, словно он вспомнил какую-то забавную семейную историю, в которую не намерен посвящать журналистку. – Закрутилось у них, конечно, знатно все. Поговаривают, мол и КГБ на уши поставили, и посольство, и всех от мала до велика. Но влюбился крепко, поэтому и остался здесь жить. А потом появилась моя мать. Как это бывает, я думаю, объяснять не нужно, ты – девочка взрослая, – хмыкает он.

– Да, обойдемся без горячих подробностей, – пытается быть добродушной Мила, хотя сама чувствует, как щеки начинают гореть. – Так значит, будущий основатель «Миллениума» родился и вырос здесь, в Москве? – удивленно поднимает брови журналистка, стараясь проявить живой интерес.

– Я родился в хрущевке и по сей день прописан в ней, в доме под снос, – уточняет Каменев.

– Ты сохранил российское гражданство?

– Да, это моя Родина. Глупо было бы от нее отказываться.

– Ты обзавелся довольно крупной жилплощадью, – окидывая взглядом высокие потолки и просторную гостиную, говорит Милена. – Значит ли это, что теперь ты планируешь быть частым гостем в Москве?

– Я не считаю себя гостем, Мила. Гость я в Европе. Не важно, сколько лет я проведу за границей, Россия – мой дом. К тому же мы открываем торговый дом «Миллениум».

– Да, я слышала об этом. Говорят, «Миллениум Корп» теперь счастливый обладатель восьмидесяти тысяч квадратных метров под коммерцию.

– Не обладатель, – уточняет Каменев. – А арендатор.

– А что на счет «Интекса»? – как бы невзначай интересуется девушка.

– «Интекс» пришлось купить.

– Такой завод, наверное, стоит несколько состояний, – наивным голосом предполагает Милена, откидываясь на спинку кресла.

– Я не спрашиваю, в какую копейку влетит будущая свадьба твоему жениху, – ухмыляется мужчина, щуря свои синие глаза. – Так что, давай соблюдать границы.

– Я так и не встретилась с Агрономовым, чтобы знать, где они начинаются, – парирует журналистка, намекая на то, что именно из-за Леонида все так быстро переигралось.

Милена делает вид, что не удивлена его осведомленностью о предстоящей свадьбе, хотя сама внутри уже закипает от злости. Держать лицо становится все сложнее. Особенно под пристальным взглядом этих холодных глаз. Этому же, наверное, где-то учат, да – смотреть в глаза так, будто перед тобой стеклянная перегородка? А Каменев явно закончил этот курс с отличием. Но Милена не собиралась прогибаться под его напором.

– Поверь, – он встает с кресла и тянется к миниатюрному стеллажу с напитками, – ты еще будешь мне благодарна за то, что тебя миновало знакомство с Антоном. Воды? – он смотрит на нее вполоборота с каким-то мальчишеским азартом, а может, так всего лишь кажется оттого что он ослабил галстук и теперь выглядел не таким строгим.

– Не откажусь, – кивает Мила и берет из его рук маленькую бутылочку холодной негазированной минералки.

Каменев ставит два стакана на столик и снова падает в кресло. А Мила незаметно закатывает глаза потому, что он все еще помнит о том, какую воду она пьет.

– Так что ты планируешь? – в дружеской манере интересуется девушка. – Вернешься в Россию? Или будешь приезжать время от времени для галочки? Чтобы у всех складывалось впечатление, что большой босс с народом.

– Боишься, что если я останусь – отменишь свадьбу? – совершенно серьезно спрашивает он и на секунду Милена замирает с открытой бутылкой у стеклянного стакана. Затем губы Лео растягиваются в самодовольной улыбке, и мужчина громко смеется.

– Очень смешно, – гримасничает журналистка. – Мне просто интересно. Думаю, читателям журнала будет тоже, – говорит она, наконец-то наливая воду.

– Ну, я не исключаю возможности того, что когда-то вернусь домой. К тому же мама очень скучает по России.

– А твоя дочка? Она хоть раз приезжала сюда? – спрашивает Милена, делая глоток.

Каменев от чего-то сразу напрягается. Его внезапно позитивное настроение улетучивается так же быстро, как и началось. Озорные морщинки в углу глаз исчезают. Он сводит брови ближе к переносице и внимательно смотрит Миле в глаза. А затем наклоняется вперед и нажимает кнопку на диктофоне, целиком накрывая его своей огромной ладонью.

– Интервью окончено, – говорит он сухо.

Милена даже не сразу поняла, что случилось. Она оказалась застигнута врасплох его реакцией.

– Но что, почему? – опешила она. – Леони… Лео, – возмущается Мила.

Он смотрит на часы и кивает подбородком на дверь:

– Я, кажется, уже говорил про границы.

Милена подскакивает со стула, стараясь при этом не растерять последние остатки самоуважения. И встречается с пронзительно-холодными глазами Каменева.

Он подходит к ней достаточно близко, чтобы она смогла снова уловить аромат терпкого бергамота. Смотрит сверху вниз, как на кого-то незначительного, не выражая ни единой эмоции.

– Если будут вопросы касательно «Миллениума» – звони Агрономову, – он протягивает ей визитку своего пресс-секретаря, а затем удаляется в сторону террасы.

– Лео, я не понимаю, – тихо бормочет Мила.

И она действительно не понимает, что успела взболтнуть такого, от чего Каменев так переменился. Она ведь старалась открыто не показывать своей ненависти и неприязни. Да она настолько поднаторела в лицемерии за время работы в «Империале», что ей впору медаль отлить.

– Каменев, – не выдерживает Милена и ее маска добродушной обозревательницы тут же дает трещину. – Ты мне объяснишь или нет?

Его шаг равен ее трем, но она быстро настигает его, звонко стуча тоненькими шпильками по мраморному полу. Милена останавливает его за несколько секунд до того, как он выйдет на злополучную террасу на двадцать, мать его, восьмом этаже.

– Я вышлю Агрономову пресс-релиз, – быстро тараторит блондинка, хватая его за предплечье.

Леонид внимательно смотрит на ее пальцы на своей руке и под этим взглядом Мила сразу убирает руку.

– Твое право, – отвечает он.

– И, если он его согласует, ты дашь мне это чертово интервью, – не унимается она, а голос ее из соблазнительно-елейного уже превратился в типичный Сотниковский.

Он лишь отрицательно мотает головой, поджимая тонкие губы.

Еще десять минут назад мужчина думал, что, возможно, он не так уж и ненавидит Милену. За десять лет все обиды улеглись, к тому же тогда Мила была совсем юной девочкой, пошедшей на поводу у своего урода отца. Сейчас же перед ним оказалась восхитительная женщина – взрослая, эффектная, остроумная. Господи! Да он снова это делает! Он снова ведется на эту колдовскую зелень глаз и изящные лодыжки. Разозлившись на себя и на Милену заодно, потому что нельзя быть такой красивой, Каменев уже тысячу раз пожалел о том, что поставил это дурацкое условие об интервью один на один. Еще и Агрономова послал, придурок. А теперь стоит, как последний кретин и смотрит на то, как эта чертовка хмурит брови. Ну и как ей объяснишь, что во время интервью либо придушишь ее, либо поимеешь прямо на том неудобном диване, на котором она совсем недавно валялась без сознания.

– Я же вижу, что ты делаешь, – выдыхает Леонид, незаметно сжимая кулаки.