Текст книги "Однажды снова (СИ)"
Автор книги: Юма Гулова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 2 (всего у книги 12 страниц)
Мила молча смотрит на мачеху, словно пытаясь проникнуть в ее мысли. Ее лицо выражает смесь любопытства и некоторой тревоги.
– Я, вот, всегда думала, что буду иметь своих собственных детей, – произносит она негромко.
Анфиса понимающе улыбается и обнимает Милену покрепче.
– Дорогая, сейчас медицина творит чудеса. ЭКО подарило миру огромное количество здоровых детишек. Я думаю, что у вас с Игорем все получится.
– Игорь не знает, что я бесплодна, – признается Мила, смотря в глаза мачехе. – Я не знаю, как ему сказать. Я боюсь, что он меня оставит, если узнает правду.
Анфиса нежно обнимает Милену и говорит:
– Дорогая, любовь должна основываться на искренности и поддержке. Ты должна быть честна не только с Игорем, но и, в первую очередь, с собой. Ты действительно его любишь или ты сказала это только для того, чтобы угодить отцу?
– Все сложно, Фис, – девушка опирается о кованные перила и смотрит вниз на толстые стебли колючих роз. – Я знаю, что он – то, что мне нужно. Он идеальная партия, как говорит папа. И я боюсь снова не оправдать его надежд. Но, люблю ли я Игоря? – она на секунду замолкает. – Я и сама не знаю.
– Если ты не уверена в своих чувствах к нему, то, возможно, стоит задуматься о своих истинных желаниях, – понимающе отвечает Анфиса.
– Я мечтаю построить карьеру, хочу стать главным редактором «Империала», хочу стать членом совета директоров, – сокрушается, падчерица, расхаживая со стороны в сторону. – И мне страшно от того, что я не вижу рядом с собой ни мужа, ни детей из пробирки, Фис.
– Не будь так категорична, – возражает мачеха. – Дети из пробирки – это не приговор.
– Я понимаю. Но парадокс в том, что если бы десять лет назад я не встретилась с Каменевым – мне не пришлось бы думать ни о том, ни о другом, – мрачно говорит Милена.
– Хватит себя истязать, – Анфиса присаживается в кресло, сложив ноги в «кембриджский крест». – Десять лет прошло.
– Да, но иногда, кажется, что это было только вчера, – отвечает Милена, смотря вдаль. – Я так много потеряла из-за своей глупости и эгоизма.
– Мы все совершаем ошибки, дорогая. Важно научиться выносить из них уроки и идти дальше.
– Твоя правда, – поджимает губы падчерица и снимает с себя плед. Она складывает его в аккуратный прямоугольник, а затем кладет на соседнее кресло из ротанга.
Глава 3. Встреча
Когда дверь лифта открывается на семнадцатом этаже, Мила лихорадочно перебирает вещи в своей сумочке, пытаясь найти ключи. Перерыв все, она уже было отчаивается и собирается ехать к Игорю, но в решающий момент эти негодники находятся в небольшом боковом кармане.
С глубоким вздохом облегчения Милена распахивает двери своей трёшки. Она быстро щелкает пультом, чтобы отключить навязчивую сигнализацию. Потом снимает ботильоны и скрупулёзно проходит по ним щёточкой для замши, и ставит их на полку к остальной обуви, бережно хранящейся в специально отведенном для нее стеллаже. Сумочка оказывается рядом с остальными аксессуарами. После этого Мила моет руки и смывает с себя макияж, изрядно поднадоевший за целый день. По мере того, как ватные диски с молочком и лосьоном проходятся по ее коже, от строгого заместителя главного редактора не остается и следа. Блондинка в отражении совершенно не выглядит на двадцать семь лет, в лучшем случае – двадцать два. Это определенно генетика ее матери, ведь даже в пятьдесят та выглядит, как тридцатилетняя Шарлиз Террон.
В просторной квартире много света и воздуха, при этом она не походит на больничную палату, ведь дизайнеры на славу потрудились пять лет назад, когда Мила получила свой первый диплом. Эта квартира была способом Бориса Владимировича выразить девушке свое одобрение. Сотников выбрал просторные апартаменты в престижном районе, где, по его мнению, обитают люди их круга. Как и с прошлой квартирой, Милу никто не спрашивал о ее предпочтениях в дизайне интерьера. Папа отвалил немалую сумму за скандинавский стиль и панорамные окна, которые, к слову, всегда скрыты плотными шторами.
Милена переодевается в удобный домашний костюм и идет на кухню за бокалом полусухого эльзасского рислинга. Потом по-турецки усаживается в широкое кресло, включает свой макбук и приступает к поиску свежей информации о Каменеве.
В сети встречаются несколько фотографий Леонида со своей покойной женой, умершей от Ковида в двадцать первом году. Вивьен Росси была довольно востребованным дизайнером интерьера в Италии, носила смешные круглые очки и, как гласит интернет, стала женой Леонида в две тысячи четырнадцатом году. Сейчас эта информация уже не так действовала на Милу, но, когда она узнала об этом впервые, смесь гнева и ненависти породили в ней абсолютно незнакомое чувство.
«Недолго же ты горевал после нашего разрыва» – в очередной раз проносится у нее в голове и она закрывает вкладку с темноволосой итальянкой в очках с круглой оправой. Милена знала о том, что у Леонида, или как все его называют в Европе – Лео, есть то ли десятилетняя, то ли девятилетняя дочка, но о ней все данные в сети подчищены. Нет ни имени, ни точного возраста, ни даже фотографии. Информации ничтожно мало обо всем, что его касается. И от этого блондинка закипает. Она недовольно поджимает губы и залпом допивает оставшийся в бокале рислинг.
Милена снова идет на кухню за вином, по пути принимая решение забрать уже всю бутылку с собой в спальню, и в этот момент до нее доносится звук входящего вызова.
На экране высвечивается довольная физиономия улыбающегося Якимова.
– Слушаю, – отвечает Мила, попутно поглядывая на винтажные бронзовые часы, стоя́щие на полке возле телевизора.
– Привет, Милен Борисовна, – голос у Степана Альбертовича непривычно взволнованный. – Ситуация у нас. Тихий ужас.
– Что случилось? – девушка старается не показывать своего волнения, но заранее присаживается и подливает себе в бокал.
– Разговор у меня с Агрономовым был. Так вот, Мил, ты не поверишь. Этот ублюдок ставит нам свои условия, – речь Якимова сбивчивая, раздраженная. Милена думает о том, что сейчас он наверняка еще и весь красный, как бывает, когда Степан Альбертович злится. Он сразу становится похож на мистера Крабса из «Губки Боба».
Его в «Империале» так и прозвали, кстати, за глаза. Уж больно у Якимова много общего с владельцем «Красти-Краб».
– Подождите, – говорит Мила. – Успокойтесь и по порядку мне все расскажите, потому, что я ничего не понимаю.
– Позвонил Агрономов, и в своей надменной манере сообщил, что интервью Каменев может дать только завтра, поскольку у него там какие-то обстоятельства.
Мила мысленно ругнулась, сделала еще глоток вина, вспомнила свою технику дыхания и даже успела послать Агрономова в какой-то там матери. А потом в своей сдержанной манере ответила:
– Я поняла. Так, он хочет, чтобы мы и видео-материал завтра отсняли?
– Я ему объяснил, – выдыхает Якимов, а на заднем фоне слышно, как щелкает зажигалка, – что такие дела так не делаются. Нужно собрать команду, составить пресс-релиз…
– Он это и сам прекрасно знает, – вспыхивает Милена. – Он же столько лет в пиаре работает.
– Но его клиент чихать хотел на все эти нюансы. Поэтому, Мил Борисовна, я не знаю, какому черту ты будешь завтра душу свою продавать, но мне нужен достойный материал, – слышно, как он затягивается сигаретой и Мила уже сама подумывает о «Чапмане» с вишневым вкусом. – Сошлись с ним на небольшом интервью завтра в шесть, – рассказывает Якимов, – но при условии, что Каменев уделит нам своего драгоценного времени в Римме. Я вызвонил Кравцова, чтобы он пару снимков сделал в новой квартире нашей звезды. Остается дело за тобой.
– А у меня выбор есть? – иронично усмехается блондинка.
– Нет у тебя его, Сотникова, – мягко укоряет главный редактор. – Наша работа – это бремя, которое нужно нести круглосуточно и с достоинством.
– Распечатаю себе это на холсте, – говорит Мила, откидываясь в кресле.
– Но обязательно с подрамником, – поддакивает Якимов.
– Да-да, – соглашается она. – Только, куда его повесить? В кабинете или дома?
– Так, Сотникова, ложись спать, – по-отечески приказывает Якимов и слышно, что губы его растягиваются в удовлетворенной улыбке. Он знает, что Милена его не подведет. Она слишком дорожит этой работой.
Разговор заканчивается на доброй ноте и Милена хватает маленькую подушку, а потом с силой сжимает ее, но это не помогает. Тогда она обхватывает ее и прижимает к лицу. Еще какое-то время квартира Милены наполняется приглушенным криком зама главного редактора, который глухо гасится тканью и наполнителем подушки.
В воскресенье вечером, стоя перед зеркалом в ванной комнате, Милена находит в себе силы поверить, что сможет провести интервью с человеком, которого она так долго ненавидела. Она умело наносит бледно-розовую помаду на пухлые губы, гладко укладывает непослушные волосы, которые едва доходят до плеч, и отступает, чтобы оценить свое отражение в зеркале. Синяя юбка-карандаш с высокой талией и белая рубашка от известного дизайнера сочетаются великолепно. В последний раз поправив волосы, Милена выходит в просторную прихожую и достает темно-синее пальто, которое отлично подходит к лодочкам в цвет на тонкой шпильке. Накинув на шею свой любимый платок и надушившись духами от Фредерика Маля, девушка твердо решила, что сегодня она действительно выглядит неотразимо. И это придало ей уверенности.
Уверенность, к слову, тут же испаряется ровно в тот момент, когда ее черный БМВ паркуется возле жилого комплекса в элитном районе. Она бы так и сидела, крепко вцепившись в руль, и судорожно перебирая варианты приветствия, если бы стрелка на часах неумолимо не подходила к восемнадцати.
В просторном лобби ЖК ее встречает улыбчивый консьерж на вид лет сорока пяти. Он заранее предупрежден о ее визите, поэтому с привычной доброжелательностью провожает Милену к лифту, где девушка узнает о том, что квартира Леонида – это пентхаус со своей террасой на двадцать восьмом этаже.
По мере того, как они поднимаются в лифте, платок Милены тесно облегает ее горло, а белая рубашка становится слишком узкой. Она смотрит на экран, где цифры сменяются друг за другом – «20», «21», «22», на двадцать третьем этаже Милена ловит себя на мысли, что воздуха в лифте становится катастрофически мало. Поэтому она стягивает свой шелковый платок от «Хермес», и повязывает его на ручку сумочки. Дышать становится все тяжелее, поэтому девушка расстёгивает пальто, а вслед за ним и две пуговицы на рубашке.
«25» – высвечивается на экране в тот момент, как Мила чувствует сухость в горле и легкую тошноту. «26» – маленькие раздражающие капельки холодного пота скатываются по ее спине, а время становится почти осязаемым. «27», «28» – «Дзинь» – насмешливо пищит лифт и Милена выпрыгивает из него, как тост из тостера, даже забыв поблагодарить консьержа.
Оказавшись посреди просторного холла в минималистическом стиле, девушка даже не обращает внимания на его шикарный интерьер. Все ее мысли крутятся вокруг хотя бы одного глотка воды, а еще – этих гребаных панорамных окон повсюду, откуда открывается вид с высоты двадцать восьмого этажа.
В висках пульсирует так, что она даже не слышит собственных мыслей, кажется, будто сейчас под ее ногами обрушится пол, и она полетит вниз, прямиком с этого проклятого двадцать восьмого этажа.
– Давно не виделись, – раздается глубокий, низкий голос и Мила оборачивается.
Синие, холодные глаза смотрят изучающе, с насмешливым прищуром, характерным лишь для этого мужчины. Растрёпанные темные волосы, зачесанные назад, небрежно спадают на его высокий лоб, а губы едва заметно трогает лукавая ухмылка.
– Здравствуй, – говорит Милена.
И в следующий миг теряет сознание.
Глава 4. Ночной роман
Десять лет назад. Июнь, 2013
– Поль, стой! – раздался робкий голос Милены, который уже порядком поднадоел Полине.
Черная бестия на высоких лакированных каблуках недовольно обернулась, и с укором посмотрела на подругу:
– Ну что еще?
– Не знаю, чувствую себя не в своей тарелке, – сказала Милена, глядя на свое отражение в огромном окне.
Одежда обтягивала ее тело, оставляя больше открытого места, чем она привыкла. Мила внезапно ощутила себя неуклюжей и неловкой в этом наряде, который казался ей слишком неприличным. Один рукав платья плотно обтягивал ее тоненькую ручку, в то время как второй был просто не предусмотрен. По поводу длины юбки у Милены в принципе не нашлось слов. Ее бабушка как-то сказала: «Короткую юбку носят либо стриптизерши, либо бедняки. Первые – по долгу службы, а вторые – потому что экономят деньги на ткани». Так вот, сейчас Милена чувствовала себя представителем сразу из двух этих групп.
– Да че ты, Милка! – подруга легонько шлепнула ее по попе, заставляя еще больше смутиться. – Отпадно выглядишь!
«Еще бы, платье-то твое…» – подумала Мила, но вслух сказала:
– Ну не знаю, Поль. А если кого-нибудь из знакомых отца встречу?
– В клубе-то? Они же все снобы, сидят по своим ресторанам, устрицы жрут, – хохотнула Полина, выдувая пузырь из жвачки.
– А бывшие одноклассники? – девушка по привычке от волнения закусила нижнюю губу.
– И хер на них, – рыкнула брюнетка. – Здесь фейсконтроль жесткий, кого попало не пропустят.
– Но я же… – переминаясь с ноги на ногу, в очень неудобных туфлях со стразами, недоговорила Мила.
– Не ссы, сегодня тебе двадцать, – коварно улыбнулась подруга, взяв девушку под руку. – Костик и его ребята знают свое дело. Так что забудь о своем зануде-папаше и о Матвее. Кстати, последний – урод.
– Урод, – всхлипнула Мила, чувствуя, как слезы наливаются на глаза, но быстро их прогнала. К сожалению, это не осталось не замеченным подругой.
– Так-так, ну-ка хорош, – приказала брюнетка. – Держи, – она передала ей бутылку «Кока-колы», в которой уже заранее был намешан виски.
Милена сделала пару неуверенных глотков, сморщилась с непривычки и вернула бутылку владелице.
– Вот это вискарь, – протянула та отпивая. – Дядя Боря точно не заметит, что ты его уперла?
– Да у него в погребе столько этих бутылок…Одну точно не заметит.
– Ух, – Полина сделала еще несколько глотков и ловко засунула бутылку в свою большую дамскую сумку. – Ты помнишь договор?
Мила кивнула, но этого было мало, подруга все еще выжидающее сверлила ее взглядом.
– Если с кольцом – динамлю, если с татуировкой или серьгой – динамлю, если лысый – динамлю, если чересчур настойчивый – бегу к Костику, – как мантру протараторила Мила.
– Умница, – довольно кивнула Поля.
Они обошли клуб с другой стороны, и оказались возле курилки для персонала. Там их встретил Костик – широкоплечий охранник с поломанным носом, который поприветствовал Полю страстным поцелуем. Он провел их мимо кухни и гримерки, а дальше девчонки самостоятельно пошли туда, откуда шел звук громкой клубной музыки.
– Надо еще выпить! – сквозь орущую музыку попыталась докричаться Полина.
– Что? – Милена, старалась перекричать басы, когда они проходили мимо сцены, где стоял диджей.
– Я говорю, пойдем бахнем! – Полина взяла подругу за руку и потащила к бару.
Вдоль длинной барной стойки, за которой работали три бармена, было много людей, но брюнетку это не напугало, а даже раззадорило. Нагло расталкивая пьяных и потных мужчин, девушка собирала на себе липкие взгляды и твердо шла к цели, пару раз даже обматерив кого-то.
Когда они оказались напротив невысокого бармена с татуировкой на предплечье, Полина уверенно скомандовала:
– Два Б-52!
Парень обворожительно улыбнулся, рассчитав девушку, и принялся намешивать коктейль. Милена же с нескрываемым любопытством наблюдала за руками парня, умело укладывающего в шот слой за слоем разные по плотности жидкости. Про себя она подумала, что обязательно научится так же, мечтательно представляя, как смешает когда-нибудь отцу его любимый виски-сауэр.
Ее размышления прервал какой-то мужчина, зацепивший ее плечом. В этот же момент бармен переместил два полосатых шота с резинового коврика на барную стойку, извещая о готовности заказа. Затем, ловко перебросив длинную зажигалку в воздухе и, поймав ее правой рукой, приблизил зажигалку к верхнему слою коктейля, и тот загорелся, вызывая у Милены неподдельный восторг.
– Задувай, – приказала Поля, опрокидывая свой Б-52 в рот.
Милена последовала примеру подруги. Сладковатая смесь ликеров с ярко выраженным вкусом Бейлиса, напомнила Миле о том, как в детстве мама подливала ей в мороженое этот ликер, чтобы она крепче спала. Вот уж кто действительно мать года.
Девушки выпили еще по паре коктейлей и отправились на танцпол, где через какое-то время Милена поймала себя на мысли, что неплохо так охмелела. Оставив подругу, которая развязно танцевала с лысым парнем с татуировкой вдоль всей руки, она задумалась о договоре, придуманным Полиной и ей же нарушенным. Просто поразительно! Хмыкнув своим мыслям, Мила заметила свободное место у барной стойки и решила его скорее занять.
Усталость от неожиданного волнения и алкоголя насытила Милену, делая ее ноги слабыми и шаткими. Она оперлась на стойку, позволяя своим рукам удержать ее тело. Одним изящным движением она подтянулась, переместившись к верхней половине стула. Каждый мускул в ее теле напрягся, когда она уверенно поместила свой каблук на нижнюю перекладину стула. С таким ростом, подумала девушка, впору с собой небольшую стремянку таскать.
Заказав себе коктейль с загадочным названием «Негрони», Мила сосредоточилась на умелых движениях бармена: как он крутит ложку, как перебрасывает разноцветные бутылочки. Люди вокруг выпивали, общались, танцевали, в то время как музыка сменялась трек за треком, наполняя помещение особой пульсацией. Засмотревшись на красивый оранжевый аперитив, девушка не заметила, что мужчина, занявший соседний стул, наблюдает за ней уже не первую минуту.
– Хороший выбор, – сказал он, когда бармен поставил перед ней коктейль. – Негрони – один из моих любимых напитков. Это настоящая национальная гордость Италии.
– А вы часто бываете в Италии? – обратив на него внимание, задала вопрос Мила.
– Не так часто, как хотелось бы, – уклончиво ответил он, подсаживаясь ближе, чтобы лучше слышать девушку. – У моей матери итальянские корни, поэтому слова «паста» и «пармеджано» я выучил быстрее, чем ее имя, – сказал он с лукавой улыбкой, пытаясь развить разговор.
– И что, это действительно работает? – засмеялась Мила ему на ухо.
– Что работает? – ее ответ явно сбил его с толку.
– Ну, вся эта тема с итальянскими корнями. Девушки серьезно на это клюют?
– О, абсолютно! – ответил он, откидывая голову назад и смеясь. – Но, не скажу, что это гарантированный способ склеить девушку, – продолжил он, сделав вид, будто задумался. – Но вся эта история с итальянскими корнями точно добавляет немного экзотики и загадочности. Правда, если я буду говорить, что моя бабушка была француженкой, то это будет работать еще лучше!
– Кто бы мог подумать, что французская бабушка может быть настолько привлекательной! – иронично ответила Милена и заставила его еще больше рассмеяться.
Девушка сделала глоток своего негрони и непроизвольно поморщилась то ли от обжигающего вкуса джина, то ли от приторного Кампари.
Мужчина заинтересовано взглянул на свою новую знакомую, как бы оценивая, как искренне и обворожительно она улыбается, как держится и как реагирует на его слова. В свете клубных прожекторов она выглядела совсем молоденькой. Но то, как она себя вела и как говорила, наталкивало его на мысль, что девушка не так проста, как кажется на первый взгляд. Откровенное кожаное платье с оголенным одним плечом никак не клеилось с ее невинными оленьими глазками, но, стоит признаться, довольно выгодно подчеркивало утонченную фигуру и бледность кожи.
– Твоя улыбка даст фору любой французской бабушке, – заявил он, растягивая губы в самодовольной ухмылке.
– Мне говорили, что итальянцам нет равных по части комплиментов, – съязвила Мила. – Но этот мне не нравится.
– Комплимент или итальянец? – раздался его низкий голос почти у самого уха Милы, вызывая колючие мурашки.
– Не определилась еще, – смеясь, произнесла девушка, стараясь соблюдать дистанцию между ними.
– Нравишься ты мне! – он эмоционально хлопнул себя ладонью по колену и, закусив нижнюю губу, выжидающе посмотрел девушке в глаза.
– Я пропустила момент, когда мы перешли на «ты»? – спуская на нет его попытки соблазнения, насмешливо произнесла она.
– Ты права, – он согласно поднял руки. – Разрешите представиться, Леонид.
– Милена, – она, следуя правилам этикета, протянула руку.
Мужчина на секунду задержал Милины пальцы в своей огромной ладони, аккуратно поглаживая.
– Очень приятно, Милена, – медленно произнес он, заглядывая в ее глаза. Леонид нехотя выпустил руку девушки и улыбнулся. – Но, должен сказать, что это, – он поводил указательным пальцем возле ее коктейля, – жалкая пародия на негрони.
– Серьезно? – наигранно округлив глаза, спросила девушка, приблизившись к нему поближе и делая вид, будто бармен может их услышать.
– О, да! Только итальянцы знают толк в этом напитке. Но тебе повезло, один из них не против смешать для тебя коктейльчик другой.
Милена громко рассмеялась:
– Ловлю на слове!
– Тогда предлагаю потанцевать и обсудить место и время, – довольно произнес он.
– Но я еще не допила свой коктейль, – с наивной грустью сказала девушка, глядя на него.
– Я куплю тебе новый, пошли, – с этими словами он требовательно взял Милу за руку и, прежде чем они отправились на танцпол, девушка, все еще немного нервничая, быстрым глотком осушила свой аперитив.
Лучи света проникали сквозь густой туман, создавая магическую атмосферу внутри темного ночного клуба. Клубные прожекторы, словно волшебные фонари, оживляли танцпол, ласково обливая его яркими красками и раскрывая все оттенки ночной жизни.
Леонид чувствовал себя очень уверенно, двигаясь по-мужски привлекательно. Милена только сейчас, подойдя к нему близко, обратила внимание на то, что едва доходила ему до груди. Новый знакомый резко притянул ее к себе, опустив большую ладонь на тонкую талию девушки. В этот момент музыка стала как будто громче, ритмичнее, а они стали двигаться в такт. Вокруг них все слилось в одно целое – музыка, свет, движение.
Милена не могла не заметить, как раскрепощенно и уверенно вел себя Леонид. Он был взрослым мужчиной, и это привлекало ее к нему еще сильнее. Его прикосновения были нежными и страстными, они вызывали в ней огонь, который она ни разу не испытывала с Матвеем. Девушка вдруг подумала, что Леонид точно знает, как обращаться с женщиной, как разжечь в ней желание. Ее тело реагировало на его прикосновения непривычно и одновременно пугающе.
После нескольких песен Леонид повел Милену к барной стойке, где ее уже вовсю искала Полина.
– Милка, я весь клуб оббежала! Уже и Костика на уши поставила, – возмутилась брюнетка.
– Мы танцевали, – невинно произнесла Милена, переведя затуманенный взгляд с Поли на Леонида.
– Привет, – недовольно поздоровалась Полина, изучающе глядя на него.
– Леонид, – вежливо представился мужчина.
– Полина. Так это ты украл мою подругу?
– Каюсь, – он театрально склонил голову, все еще придерживая Милену за талию.
– Пойду-ка я за коктейлями, – прервала напряженные переглядывания Милена, пытаясь освободиться от Леонида.
– Не так быстро, милая, – придержав ее покрепче, заявил мужчина. – Я же обещал, что угощу тебя.
– Мил, он тебя обижал? – не выдержала Полина, глядя на то, как по-свойски Леонид обнимает ее подругу.
Мужчина на эту реплику только устало закатил глаза. Полина уже была хорошо пьяна и явно нарывалась на конфликт.
– Поль, мы, правда, просто танцевали, – пояснила Милка, убирая руку нового знакомого со своей поясницы. – Ты уже хочешь домой?
– Нет, я хотела позвать тебя за столик к моим друзьям, – брюнетка кивнула в сторону випки. – Но раз уж за тобой здесь присматривают…
– Все хорошо, Поль, иди к ним, мы посидим на баре.
Леонид с интересом наблюдал за диалогом подруг. Для себя он сделал вывод, что Полина ему не нравится. Не потому, что девушка еле стояла на каблуках и ее помада уже была изрядно растерта от чьих-то настойчивых поцелуев, а просто что-то в ней отталкивало.
После длительных уговоров Поля все-таки пошла к своим друзьям, оставив Милену с Леонидом, при этом, взяв с того слово, что он не обидит подругу. Дальше было еще несколько коктейлей, танцы, а потом, Мила, изрядно поднабравшись, попросила отвезти ее домой.
К слову, Леонид потому и не пил, что был за рулем. Поэтому, усадив девушку в свой старенький «Фольксваген Гольф», он поинтересовался у полусонной блондинки, куда ее везти, а затем заботливо пристегнул и рванул в путь.
Пока они ехали по темным улицам города, Леонид то и дело поглядывал на Милу. Ее помада стерлась, а тушь слегка смазалась. Умиротворенная и расслабленная, девушка была похожа на светловолосого ангела с растрепанными от танцев завитыми волосами. Ее пухлые губы еще немного были обведены карандашом, отчего казались почти кукольными. А румянец на щеках придавал ей по-детски невинный облик. Леонид не мог удержаться и протянул руку, чтобы погладить ее мягкие волосы. Свернув на перекрестке, он оказался в элитном районе нового жилого комплекса. Аккуратно вытащив девушку из машины, мужчина выудил из ее сумочки ключи и поднялся в лифте на десятый этаж.
– Спящая красавица, просыпайся, – прошептал он ей на ухо, все еще держа ее на руках.
Она что-то бессвязно пробормотала и лишь сильнее обхватила рукой его сильную шею.
– Если я сейчас там встречу твоего мужа, родителей или брата – пеняй на себя, – хмыкнул он, ловко вставляя одной рукой ключ в замочную скважину.
Открыв дверь, он аккуратно прошел коридор и оказался в просторной кухне-гостиной. Положив свою новую знакомую на диван, который стоял в центре комнаты напротив огромного современного телевизора, Леонид снял с девушки черные босоножки и накрыл ее пледом, что лежал на подлокотнике. Он уже собрался уходить, как вдруг девушка тихонько пробормотала:
– Может, останешься?
– Уверена? – Леонид приподнял бровь, думая о том, что не в его стиле зажигать с пьяными девушками.
– Я бы этого хотела, – тихо произнесла Мила, подтягивая одеяло до подбородка.
Леонид посмотрел на нее с некоторым сомнением. Он с самого начала решил, что переспит с ней, но после выпитого девушка еле доковыляла к машине, какой уж здесь секс.
Мужчина решил, что впервые поступит, как джентльмен – отвезет новую знакомую домой и благородно ретируется, оставив свой номер на салфетке. А, когда эта малышка протрезвеет, попробует снова с ней встретиться уже на трезвую голову. Но, ведь она сама просит остаться, а не в его правилах отказывать женщинам.
Ни на секунду не засомневавшись, Леонид присел рядом с Милой на диване. Комната освещалась только уличными фонарями, которые смешивались с тусклым светом луны. Волосы Милены рассыпались по велюровой подушке, приобретая оттенок платины в таком освещении. Длинные завитые локоны лежали на ее хрупких плечах и небольшой груди. От чего-то Леонид непроизвольно почувствовал зависть к этим прядям, которые так смело прикасались к ее бархатной коже. Девушка перевернулась на другой бок, и ее тоненькая лодыжка легла ему на бедро, открывая перед ним гладкую, молочную кожу.
Мужчина тихо хмыкнул, а затем, не удержавшись, провел своей большой ладонью по ее ножке, заставив Милу в очередной раз покрыться мурашками.
