Текст книги "Однажды снова (СИ)"
Автор книги: Юма Гулова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 11 (всего у книги 12 страниц)
Глава 22. Расскажи мне
2023 год, Рим
– Что сделал? – взрывается Агрономов, когда Лео рассказывает ему последние новости. – Я здесь, как гребанный волчок кручусь, чтобы ни единая душа не узнала о том, что у вас с Сотниковой общий ребенок. Но стоит ей покрутить задом на твоих коленях – ты выкладываешь ей все карты?
– Ты перекручиваешь, – спокойным тоном отвечает Каменев. – Она ее мать.
– Она от нее отказалась. Помнишь? Это все не больше чем фарс, чтобы накопать эффектный материал.
Антон ходит со стороны в сторону, пытаясь понять, как выкрутиться из сложившейся ситуации. То, что ему ясно, как белый свет, Каменев либо не видит, либо просто не желает видеть. Он знал, что так будет. Черт возьми, да стоило этой смазливой блондинке появиться в поле зрения Лео, он перестал думать и рассуждать критически.
– А дальше что? – строго спрашивает пресс-секретарь. – Сыграете свадьбу и выпустите белых голубей?
– Пошлятина, – посмеивается Каменев, не отрываясь от своего компьютера.
– Послушай, твоя пиар-кампания расписана на годы вперед. Ты – завидный холостяк не только в Италии, но и в Европе. Это отличный повод собрать кучу симпатий со стороны потребителей в России.
– Антон, мне не нужны пиар-кампании. Занимайся «Миллениумом», будь добр.
– Дружище, ты и есть «Миллениум».
– Я хочу просто делать свою работу, – устало отвечает Лео. – И не смешивать ее с личной жизнью.
– Будь по-твоему, – капитулирует Агрономов. – Но, вот увидишь…
Антон покидает кабинет генерального директора и, направляясь в сторону лифта, сосредоточенно ищет в телефонной книге нужный номер.
– Шакира, здравствуйте, – елейным голосом приветствует девушку пресс-секретарь. – Как поживаете? Спасибо, я тоже не жалуюсь. Как вы смотрите на то, чтобы встретиться сегодня во время сиесты?
Каменев сидел за столом, пытаясь сконцентрироваться на отчете отдела продаж. Но его мысли упорно возвращались к вечеру, проведенному с Миленой.
– Я способен поверить в то, что твой папаша урод. А ты? – резко спросил он, глядя на нее с любопытством.
Милене пришлось признаться себе, что взгляд этого мужчины как будто вгрызается в ее душу. Она смотрела на него снизу вверх и не могла отвести глаз. Казалось, что если сейчас она пошевелится, слезы рухнут градом.
– Лео, я… – она смотрела на него снизу вверх и практически не моргала. Взгляд перемещался с паспорта на мужчину и обратно.
Каменеву в тот момент показалось, что он способен утонуть в зелени этих стеклянных глаз. Сейчас женщина, сидевшая перед ним, походила на ледяную статую: тело ее напряглось, как струна, лицо не выдавало эмоций, лишь только худенькие плечи слегка подрагивали.
– Клянусь, если ты сейчас хотя бы раз не моргнешь, я тебя хорошенько тряхну, – произнес он, пытаясь привести ее в чувства.
– Лёня, – тихо шепчет, поднимая на него свои малахитовые глаза, – она моя дочь.
– Ты сейчас меня в этом пытаешься убедить? – он хмыкнул, но в его голосе промелькнуло сочувствие.
– Ты не понимаешь, – выходит из транса Мила. – Я десять лет была убеждена, что мой ребенок мертв, – голос девушки понемногу нарастает, приобретая истерические нотки. – Я оплакала ее. Я смирилась с тем, что больше не смогу иметь детей, – признается она, роняя одну-единственную слезу на стеклянный стол.
– Я не знал, – хмурится Каменев.
– Расскажи мне все, – требует Милена. – Я хочу знать все. Как тебе удалось вывезти ее за границу, я уверена, что здесь не обошлось без моего отца. Он тряс передо мной распиской, пытаясь доказать, что ты охотник за приданным. Что стоило ему предложить тебе крупную сумму денег, как ты умчался в Италию и забыл о том, как меня звать.
И Каменев рассказал все. Как приехал за Милой, как угрожал ему ее отец и как думал, что она отказалась от него и дочери. А потом заставил подписать какую-то бумажку, нужною лишь для того, чтобы вывезти Эмилию из России. Каменев тогда был настолько зол и глуп, что даже не прочитал то, что подписывал.
Когда Лео закончил свой рассказ, Милена взглянула на него новыми глазами. Ей хотелось кинуться в объятия мужчине, которого когда-то она так сильно любила. Хотелось, чтобы он сжал ее так крепко, что вытеснил бы всю ту боль, которая столько лет терзала ее сердце. На секунду она снова стала той юной восемнадцатилетней девочкой, не желающей ничего, кроме любви.
– Почему ты мне решил рассказать все это сейчас? – тихо спросила Мила.
– Потому, что сегодня я понял, что не чудовище, – нахмурившись, произносит он, мысленно сравнивая свои поступки с поступками Бориса Владимировича.
– Я столько лет ненавидела не того человека, – всхлипывает Милена, отводя взгляд.
Каменев подходит очень близко. Настолько, что Мила упирается лбом в его твердый торс. Но она не отходит, а продолжает стоять, глядя себе под ноги. Ведь знает, что если поднимет голову, то не сдержится – поцелует. А это ни ему, ни ей не нужно.
– Он копает на тебя, – выдает она, сложив дважды два. – Меня не ради интервью отправили. Грязи хотят. Только отец не подумал, что ты свои условия поставишь. Не знал, что меня командируют.
– Это ожидаемо, – хмыкает Каменев. Он незаметно вдыхает аромат ее волос, но так и не решается положить руку ей на талию, прижать к себе.
– Как и твое откровение, – вздыхает Мила. – Ты знал, что если расскажешь мне о дочери, то я буду на твоей стороне. Тебе было бы невыгодно, будь я в тандеме с отцом.
– Хватит думать, – не выдерживает он. Кладет руку на ее плечо и прижимает к груди. Не интимно, как если бы он хотел поддержать друга. Очень привлекательного друга. Близость Милены отдается неожиданным приливом крови к паху. Но Каменев старательно игнорирует этот момент. Сейчас физическое влечение – не то, что им обоим нужно. По крайней мере Милене. – Ты так все мозги себе поломаешь.
– Она знает? – Мила озвучивает вопрос, который все это время не покидал ее головы. – О том, что Вивьен ей была неродной мамой.
– Да, – ошарашивает ответом Каменев. – Ви ей рассказала незадолго до смерти.
– Но зачем?
– Она полагала, что Эмилии будет так легче пережить потерю.
– Это жестоко. Она не должна была так поступать, – хмурится Милена.
– Ви не раз подумывала о том, чтобы тебя разыскать. Она верила, что если ты увидишь Эмилию, то сразу пожалеешь о том, что отказалась от нее.
– Но я не отказывалась! – взрывается Мила.
– Тсс, – шепчет он, поглаживая ее по спине. – Я верю тебе.
Каменев обнимает ее двумя руками, словно собирает в охапку. Броня девушки дает трещину и Лео замечает, что рубашка становится мокрой в местах, где Мила прислоняется к нему щеками.
– Расскажи мне, как ты жила эти десять лет.
– Первый год я училась жить без тебя, – всхлипывает Мила. Ей было стыдно признаваться в попытках суицида, поэтому она опустила этот момент. – Я никак не могла смириться с потерей нашей малышки, поэтому ударилась в благотворительность. Все свободное время проводила в доме малютки. Все было хорошо, пока я не встретила Анечку, – голос Мила начинает дрожать, но она снова берет себя в руки. – Малышке не было и месяца. Мама – алкоголичка, папа загремел в тюрьму. Когда я ее впервые увидела, она напомнила мне тебя своими голубыми глазами. Я почему-то думала, что меня все обманули и это моя дочь. Я уделяла ей больше всех времени, стала появляться в учреждении каждый день. А потом ее удочерили. Маленьких ведь быстрее всех забирают. – Мила замолкает, делает глоток воздуха и с трудом произносит: – Тогда меня впервые положили в стационар.
– Не понял, – отстраняется Каменев, заглядывая ей в глаза. – Зачем положили?
– На лечение. С диагнозом «эмоционально-неустойчивое расстройство личности».
– Ты говоришь «впервые». Были еще случаи?
– Да, спустя какое-то время. Я узнала, что больше не смогу иметь детей, и это снова подкосило меня. Мне удалось собрать себя из миллиона кусочков, понимаешь?
– Бедная моя девочка, – хмурится Каменев, отчего его лоб разрезают две глубокие морщины. Он гладит ее по спине, а сам мысленно представляет, что он сделает с ее отцом, когда приедет в Россию.
Сейчас же, сидя в своем кабинете, Каменев пришел к заключению, что не только Сотников виноват в том, что произошло с ним и Милой. Доктор, покрывающий грязные делишки Бориса, Анфиса, эта проклятая змея с ангельским лицом и миловидной улыбкой, и гребаный Игорь – женишок Милены. Все они сыграли свою роль. И теперь, когда в его команде появился новый игрок, ворвавшийся в его жизнь своим звонком, словно тайфун из прошлого, Каменев точно знает, за какие ниточки дергать. И чего ему ожидать от своих врагов. Но первостепенно, нужно во что бы то ни стало вернуть женщину, которую он, безусловно, все еще любит.
Глава 23. Важные решения
Собирая вещи в своем номере, Мила обдумывала вчерашний вечер и сегодняшнее интервью, которое она провела не совсем так, как ожидал бы Якимов. Все эти откровения, свалившиеся на нее в резиденции Каменевых, просто разрывали девушку изнутри. Хотелось кричать. Даже после того, как она два часа проревела под душем, чем, наверное, весьма смутила милую пожилую пару из соседнего номера.
Милена никогда не считала себя королевой драмы. Напротив, девушка обладала аналитическим складом ума, хорошо контролировала свои эмоции и ловко меняла маски на симпатичном личике. Но сейчас, осознав, что всю ее жизнь спрограммировал отец, она хотела крушить все вокруг. Хотелось сейчас же позвонить ему и сказать, что он чертов тиран. Сказать, как она его ненавидит за то, что он искалечил ей будущее, отобрал семью и уничтожил каждую попытку восстания собственного «я». Мила всю жизнь считала себя независимой, а на деле же оказалась безвольной марионеткой в руках умелого кукловода.
Швырнув бессовестно дорогую блузку в чемодан, Милена тяжело вздохнула. Вся эта поездка обернулась для нее настоящим испытанием. В тот вечер, когда Лео рассказал ей о дочке, девушка была в таком шоке, что не отдавала отчет ни себе, ни своим действиям. Мужчина тоже выпил не один бокал алкоголя. Они дали волю своим чувствам и, слава богу, Милене удалось сбежать раньше, чем она позволила бы случиться чему-то неразумному.
– Это должна была быть моя дочь, – сокрушенно произнесла Милена, стоя в объятиях Каменева. – Моя! Я должна была видеть ее первые шаги, учить ее разговаривать, пережить с ней первый грипп и надоедливые выходки школьных мальчишек.
– Какие такие выходки? – поддев указательным пальцем ее платиновый локон, с наигранной строгостью поинтересовался Леонид.
– Ну, как это бывает, – всхлипывала Мила. – Когда дергают за косички и прочее.
– Полагаю, узнай я о такой выходке, дергать им было бы больше нечем, – хмурится мужчина.
– Ты не меняешься, – вздыхает она, улыбаясь.
Затем ее взгляд останавливается на глазах Лео, который не сводит их с ее пухлых губ. Боже! Только сейчас Милена понимает, что все это время она тесно прижималась к крепкому телу Каменева. А он, пользуясь случаем, не преминул изучить аппетитные изгибы девушки. И сейчас, Каменев, подобно змею-искусителю, гипнотизирует девушку своими синими глазами.
– Помоги мне вызвать такси, – отстраняется Мила, легонько толкая его в мощную грудь ладошкой.
– Я думал, ты останешься, – разочарованно произносит он.
– Мне нужно многое обдумать, – признается Мила. – А рядом с тобой это сложно. К тому же я борюсь с желанием ворваться в комнату Эмилии. Думаю, малышка не поймет, почему эта сумасшедшая женщина, рыдая, прижимает ее, сонную, к себе.
– Останься, – он проводит большим пальцем по ее щеке, пристально вглядывается в глаза. Каменев никогда ни о чем не просит, но сейчас, он почти умоляет Милу. – Пожалуйста.
– Прости, – одними губами шепчет она. – Я в своей жизни уже достаточно глупостей натворила. Не позволю, чтобы сегодняшняя ночь была еще одной.
Когда Милена уехала в отель, Каменев еще долго сидел в гостиной, опустошая графин с виски. Пару раз он даже порывался сорваться к Норе, с которой они периодически проводили приятно время. Но то ли совесть, то ли внезапно вспыхнувшее чувство, не позволили ему этого сделать.
На утро, пророчество Сотниковой не сбылось, и похмелье обошло стороной Леонида. Возможно, сыграли роль сорок минут в бассейне и сельдереевый смузи, заботливо приготовленный с утра домоправительницей, но позируя перед надоедливым фотографом, Каменев выглядел отлично.
В отличие от самой Милены. Всю ночь она так и не смогла уснуть, а потому выглядела очень уставшей. Это не ускользнуло от Леонида.
– Ты как? – аккуратно, почти невесомо, дотронувшись до ее плеча, поинтересовался мужчина.
– Сносно, – врет она. – Много думала прошлую ночь. А женский мозг не создан для сложных математических вычислений, – попыталась отшутиться Мила.
– Может оно и к лучшему, что ты уезжаешь в Москву, – смеется он. – Здесь бы тебя за такие высказывания уже давно отменили.
– Возможно, – соглашается Мила. – Спасибо тебе за интервью. Мне действительно было приятно с тобой работать.
– Тебе спасибо. Мой пресс-секретарь чуть было не затащил твою помощницу в кровать, чтобы нарыть на тебя.
– Поверь, я чуть было не попросила ее сделать то же самое.
– Мне спокойнее, когда мы на одной стороне, – улыбается Леонид, ласково глядя на Милу.
– Я собираюсь перевернуть Москву с ног на голову.
Милена не могла удержаться и с нежностью взглянула ему в глаза, чувствуя при этом тепло внутри себя. Она понимала, что он верит ей, и это было для нее важно.
– И что же ты задумала? – заговорщицки интересуется Каменев.
– Я хочу наказать врагов и защитить близких.
Леонид уважительно кивнул и добавил:
– Звучит, как чертовски хороший план.
Улетая из Италии, Мила знала, что теперь ее жизнь кардинально поменяется. Это и пугало, и окрыляло одновременно. Но одно она знала точно – она выбрала верную сторону.
Москва встретила Милу прохладной погодой. Казалось, ветер наказывал ее за череду неправильных решений, принятых в Риме. Закутавшись в тренч, девушка накинула шарф на голову.
Она шла вдоль Краснопресненской набережной; ветер гонял пожелтевшую листву, мелкая рябь проносилась по поверхности реки. Мила неожиданно почувствовала, как слезы начали накатывать на глаза. Все ее ошибки, все ее неудачи, все ее разочарования словно обрушились на нее в этот момент. Она остановилась. Утерла слезы рукой, затянутой в замшевую перчатку, и погрузилась в свои мысли. Как она могла так ошибаться? Как она могла доверять людям, которые не заслуживали этого? Как она могла так легко отдавать свое сердце тем, кто не ценил ее?
Мила закрыла глаза и попыталась собраться с мыслями. Она знала, что сейчас главное – это не опустить руки, не сдаться. Ей нужно было идти дальше. Ей было ради кого идти. Даже если Каменев не перевезет Эмилию в Россию, Милена вполне могла бы сама перебраться поближе к дочери. Они бы с Леонидом поддерживали дружеские отношения, и она смогла бы проводить с девочкой время. Но сначала нужно было решить все дела в Москве. К ни го ед . нет
Первым делом Милена поехала в «Империал». Офис встретил привычной суетой. Ее сердце билось быстрее обычного, но лицо она старалась держать спокойным, как будто ничто не трогало ее. Отбивая ритм каблуками своих замшевых ботильонов, Милена словно извещала окружающих, что ее намерения как никогда тверды. Поэтому, подойдя к двери кабинета главного редактора, она постучала всего лишь один раз, прежде чем решительно войти. Якимов, не вставая из-за стола, приветствовал ее, выражая некоторое удивление.
Сотникова решила, что сейчас самое главное – это не потеряться в своих чувствах, не дать слабости взять верх.
– Добрый день, Степан Альбертович, – не задерживаясь на пороге, девушка пересекла кабинет и присела прямо напротив главного редактора.
– Здравствуй, – не поднимаясь с кресла, поприветствовал ее он. – Честно говоря, я до последнего надеялся, что ты останешься в Италии.
– С чего бы мне там оставаться? – удивленно приподняла тонкую бровь Мила, откидываясь в кресле.
– С того, что после того количества бабок, которые журнал потратил на твою командировку, тебе остается разве что податься в бега или спрятаться в другой стране от Шатова.
– Не соглашусь, – улыбается краешком губ Мила. – Вы просили хороший материал. Разве кто-нибудь может похвастаться кадрами с производства «Миллениума»? Или фотографиями главного офиса?
– Мне нужен был Каменев! – рявкает Якимов. – Ты обещала мне вытащить все его грязное белье.
– Я похожа на прачку? – холодно интересуется девушка.
– Ты похожа на ту, кто никогда не займет кресло главного редактора, – отрезает Якивмов, вскакивая из-за стола. – Ты обещала мне сенсацию, Милена, – сказал Якимов, поднимая голос. – Где она?
Мила улыбнулась еще шире, ее голос был спокоен и уверен.
– Сенсация заключается в том, что я ухожу, – объявила она. – Я подаю заявление об увольнении.
Мила кладет на стол главного редактора листок формата А-4 и встает с кресла, намереваясь покинуть кабинет.
– Ты что? – с трудом находится Якимов. – Какое еще заявление?
– Об увольнении, – спокойно отвечает Сотникова, обернувшись через плечо.
– Какое нахрен увольнение, Милена? – главный редактор взрывается. Кажется, еще мгновение и он подбежит к девушке, чтобы встряхнуть ее. – Ты вообще соображаешь, о чем говоришь? Куда ты пойдешь? Тебя ни одно приличное издательство не возьмет.
Мила улыбнулась и спокойно ответила:
– Уверена, что вы и мой отец займетесь этим вопросом.
Милена выходит из «империала» с тяжелым сердцем. Еще недавно все в ее жизни казалось идеальным: успешная карьера в издательстве, власть, уважение и восхищение окружающих. Но теперь все это показалось ей неважным и ненужным.
Прошлая жизнь Милы казалась ей далекой и непонятной, словно она принадлежала кому-то другому. Она медленно перевела взгляд на свои элегантные часы, изысканные и стильные, как и сама Мила. Всего через полтора часа ей предстояло встретиться с Игорем.
Глава 24. Мебельщик
За то время, что Милена была в Италии, Игорь ни разу не позвонил ей. Обошелся лишь сообщением о том, что взял ключи у Анфисы, чтобы забрать свои вещи с квартиры. Игорь всегда был человеком эмоциональным и вспыльчивым, полной противоположностью Милены. Последний конфликт прочно закрепил раскол в их отношениях. Но, кажется, Милена была даже рада, что весь этот фарс можно было с чистой совестью закончить.
Когда-то Игорь стал спасительным якорем для Милены. В школьные годы она встречалась с его братом – Матвеем, поэтому они частенько пересекались с Игорем и семьей Филатовых. Но когда девушка решительно порвала с младшим, их встречи стали происходить реже. Матвей уехал учиться в Англию, где и живет по сегодняшний день. Игорь же устроился работать к Сотникову в «АРДОР ГРУПП». После событий с Каменевым, Мила переживала сложный период, и именно Игорь вытащил ее из депрессии.
Квартира Игоря находится в «Раменках» – на западе Москвы, в премиальном зеленом районе Минской улицы. Оставив свой автомобиль на гостевой парковке, за территорией ЖК, Милена зашла в кофейню, расположенную на первом этаже корпуса, и купила два кофе, как жест доброй воли.
Когда миловидная девушка, сидящая на рессепшн центральной входной группы, сообщила Филатову о том, что к нему прибыла гостья, Мила даже тихонько хмыкнула. Теперь она, и правда, удостоена разве что звания гостьи.
– Привет, – жених встречает ее в одних пижамных штанах, опираясь о дверной косяк.
«Что ж, раз уж ты даже ради приличия не удосужился переодеться, не жди, что я буду к тебе снисходительна», – подумала Мила, растягивая губы в глянцевой улыбке.
Девушка приветствует его формальным поцелуем в щеку. Окидывает взглядом с головы до ног и приходит к выводу, что мужчина совсем недавно выбрался из постели.
– Отпуск тебе не к лицу, – констатирует она.
– Зато ты приехала посвежевшая. Ты, кстати, одна или с любовничком? – хмыкает Игорь.
– Я здесь не для того, чтобы выслушивать твое хамство, – она отдает ему стаканчик с его любимым бамбл-кофе и по-хозяйски проходит вглубь его квартиры.
Клацает на панели кнопку и шторы закрываются. Даже несмотря на то, что Игорь живёт на десятом этаже, вид панорамных окон все равно давит на девушку. Еще одна фобия, развитая благодаря любимому папочке.
– Я приехала лишь потому, что ты мне не чужой человек, – объясняет Мила, присаживаясь на высокий барный стул в кухонной зоне. – И мне не все равно, что с тобой случится.
– Интересно слышать такое от невесты, сбежавшей в Рим к бывшему.
– Если тебе станет легче, – она снимает красивое кольцо с безымянного пальца левой руки и кладет его на мраморную столешницу. – Мы ведь знали, что этот брак будет обречен.
– Значит, у нас были разные планы на семейную жизнь, – сухо произносит Игорь, падая на стул напротив бывшей невесты. – Пришла меня кинуть? Так же, как когда-то кинула моего брата? После того, как накувыркалась с этим мебельщиком.
– Если ты не сменишь тон – сам будешь спасать свою задницу, – спокойно сообщает Милена, уделяя каждому слову особое внимание.
Игорь хмыкает в ответ, пытаясь придать своему голосу насмешливый оттенок:
– О чем это ты?
– О том, что ты как всегда меня не послушал, – девушка специально делает паузы между фразами, отвлекаясь на свой кофе. – Я говорила, чтобы ты не лез в махинации моего отца.
Игорь пытается выразить свое недоумение:
– Я все еще не вдупляю.
Милена поднимает взгляд и смотрит ему прямо в глаза.
– Я знаю, что ты приложил руку к атакам на «Миллениум», – ее голос становится более настойчивым.
– Ты просто помешалась на своем мебельщике, – эмоционально реагирует мужчина. – Какие атаки? Что ты несешь?
– Игорь, у меня есть доказательства того, что ты незаконным образом получил доступ к охраняемой информации.
Филатов откидывается на спинку стула и начинает громко смеяться:
– Мелкая, ты хотя бы знаешь, о чем говоришь?
– Я знаю, что тебе светит от трех лет. А учитывая, что все это по предварительному сговору с моим отцом, то и все пять. Это не шутки. Ты использовал свое положение, чтобы насолить Каменеву. Но ты не учел, что в Италии сидят специалисты не хуже тебя. Как и то, что судить тебя будут за преступления здесь, в России.
– Что ж, в юридическом вопросе ты подготовилась. Но при чем здесь я?
– При том, что мой отец – самый настоящий преступник. А ты – очередная марионетка в его руках. И поверь, когда я закончу с ним, зацепит и тебя.
– Мила, – снисходительно улыбается Игорь. – Ты хотя бы знаешь о том, чем занимается твой папа? С кем ты собралась заканчивать? Ты – букашка, которая решила укусить слона.
– Я – дочь своего отца, – с ноткой отвращения произносит девушка. – Идти по головам, защищая любимых – у нас генетически запрограммированная функция, – ее голос звучит отчетливо и безжалостно. – Значит так, да? Игорь проводит ладонью по короткому ежику волос на затылке. Ему тяжело дается делать вид, что он ничего не чувствует к Милене. Еще будучи подростком, девушка околдовала его своей холодной красотой и зеленью раскосых глаз. За те несколько лет, что они были вместе, Мила ни разу так яростно не кидалась на его сторону, как сейчас делала это ради Каменева. И это больно.
– Провела с мебельщиком меньше недели, и уже готова родного отца за решетку упрятать? – он встает со стула, с трудом разорвав зрительный контакт. Ходит со стороны в сторону, то и дело, ероша свои светлые волосы. – Решила послать меня к черту? А как же свадьба? Дом, который мы строим вместе? У нас были планы, Милена. – Ты отходишь от темы. – Ты трахалась с ним? – он подходит к ней и резко хватает своей ладонью ее лицо. Сдавливает щеки большим и указательным пальцем, вынуждая приоткрыть губы. – Смотри мне в глаза, – рычит мужчина. Кажется, что от злости его даже начинает потряхивать. – Трахалась?! – Мне больно, – шипит Мила. – Отвечай! – Иди к черту! Девушка пытается высвободиться из цепких рук бывшего возлюбленного, но он значительно крупнее нее. Кое-как она выворачивается и умудряется прокусить кожу между большим и указательным пальцем.
– Сука! – рычит Игорь и рефлекторно бьет ее другой рукой по лицу. Наотмашь. Больно и некрасиво. Стаканчик кофе выпадает из руки бывшей невесты, расплескиваясь коричневым пятном на белом паркете. Милена не сразу понимает, что произошло. Ее никогда в жизни не били. От неожиданности, она оседает на пол, прижав ладонь к пылающей щеке. Хочется расплакаться от обиды. И от боли тоже. С каждой секундой место удара начинает все сильнее саднить. Мила опускает взгляд на свои белые штаны и понимает, что он все в кофейных каплях, как и бордовый тренч, который она так и не успела снять. – Ты видишь, что ты со мной творишь? – не унимается Филатов, рассматривая укус на руке. – Я здесь неделю с ума сходил. Представлял, как этот сраный мебельщик лапал тебя. Ты сама во всем виновата, мелкая!
Его глаза горят яростью. Кажется, еще мгновение и он налетит на нее с новой силой. От эмоционального возбуждения лицо мужчины немного вспотело и покраснело. Мила же наоборот вся побледнела. Выделялся лишь след удара, алеющий на щеке и скуле. Она сидит на полу и боится пошевелиться. Снова ее тело реагирует подобным образом. Это самый настоящий ступор, как тогда в машине, когда неожиданно ворвалась Полина.
– Просто ответь мне: у вас с ним было что-то или нет? С каждым его шагом, Мила понемногу отползает назад. Ей страшно, что он снова ударит ее. – Не подходи ко мне, – все еще прислоняя руку к лицу, требует она. – Я не обязана тебе отчитываться о каждом своем шаге. Игорь стоит перед ней тяжело дыша, его грудь подымается и опускается в такт его возбуждению. Он смотрит на нее смоляными глазами, словно пытаясь пронзить ее взглядом. – Ты даже не пытаешься понять меня, – произносит он сдавленным голосом. – Когда ты согласилась выйти за меня, я стал самым счастливым мужчиной на свете. Ты же мне понравилась еще тогда, когда шестнадцатилетней девочкой пришла к нам домой делать домашку с моим младшим братцем. Каждый раз, когда я потом тебя видел, то думал: «черт возьми, была бы эта малышка постарше, я бы ее не задумываясь отбил», – он неприятно кривит губы. – В день твоего выпускного я еле совладал с собой, чтобы тебя не поцеловать. Ты стояла в том легком синем платье на тонких бретелях и рыдала, обхватив себя за плечи. Ты, тогда, как раз застала Матвея, трахающего вашу одноклассницу в машине. А я целый вечер думал о том, какая же ты красивая. И на выпускной я согласился пойти в качестве няньки лишь потому, что ты там была. И какова же удача! – он эмоционально хлопает в ладоши, от чего Мила вздрагивает. – Ты. Совершенно одна, на полупустой палубе теплохода. Знаешь, тот пиджак, который я на тебя накинул, чтобы ты не мерзла, еще недели две пах твоими духами. – Игорь, ты сумасшедший, – всхлипывает Мила, придя в себя. Она потихоньку поднимается с пола и делает шаг назад. – Что, боишься меня? – насмешливо усмехается он, продолжая приближаться. Его голос звучит холодно и угрожающе. Он наслаждается своим контролем над ситуацией, над Милой. «Мне нужно уйти, нужно защититься», – мелькает мысль в ее замутненном сознании. А затем она резко толкает барный стул ему под ноги и бежит к входной двери.
Сердце барабанит в бешеном ритме, когда Мила, не помня себя, оказывается в холле ЖК. Кажется, что все вокруг смотрят на красное пятно, расползшееся на половину лица. По ощущения, девушка предполагает, что на месте удара будет приличного размера синяк. Какой же дурой нужно было быть, чтобы сунуться к Филатову одной! Но и она тоже не думала, что бывший жених способен поднять на нее руку. Хочется моментально оказаться в своей машине, телепортироваться. Нет, лучше сразу домой. А еще лучше – в Италию, прямиком в объятия Лео.
Пока Милена быстрым шагом двигается к машине, она старается упорядочить мысли. В голове самый настоящий бардак, наверное, последствие удара. Филатов не пошел на контакт, а значит, все-таки придется прибегнуть к предложению Лео. Из всех пунктов, о которых они с Каменевым условились перед отъездом из Италии, Милене оставалось выполнить последний – встретиться с отцом. И он, пожалуй, самый сложный. Сложнее, чем было уволиться из «Империала» или бросить нелюбимого жениха.
