Текст книги "Не играй со мной (СИ)"

Автор книги: Юлия Восканян

сообщить о нарушении

Текущая страница: 17 (всего у книги 17 страниц)

– Я не знаю, как поступить. Я в замешательстве, – честно признаюсь подруге.

Джулия недолго молчит, потом смотрит на меня с заговорщической улыбкой, словно придумала какой-то супер гениальный план.

– Тебе нужно все ему рассказать, – заявляет она мне.

– Я знаю, – соглашаюсь с ней. – Но только не знаю, как это сделать. Он же не хочет меня видеть и вообще иметь что-либо общее со мной. Забыла? – напоминаю Джулии.

– Неважно, – заверяет она меня.

– Как это неважно? Да он слушать меня даже не станет! – спорю с ней.

– Как только он услышит эту чудесную новость, то простит тебя. Вот увидишь, – берет она меня за руку и сжимает ее, ища моей поддержки в своей задумке.

– Ох, не знаю, – сомнения овладевают мной, скручивая все внутренности в узел.

– Ничего не бойся, Стел. Ты же всегда боролась, ничего не боялась и шла напролом. Что стало с той Стеллой?

– Та Стелла окончательно запуталась, – глаза щиплет от слез, и Джулия, почувствовав мое состояние, притягивает меня к себе.

– Ну, ну, – гладит она меня по голове. – Все еще можно исправить, – успокаивает меня подруга, словно маленькую девочку.

– Я постараюсь, Джулс, – шепчу себе под нос. – Изо всех сил постараюсь.

– Вот и хорошо,– заключает она. – Помни, я с тобой, что бы ни случилось.

И я верю Джулии. Она всегда поддерживала меня, даже в самых трудных и безвыходных ситуациях. Неизвестно, как все сложится, она меня поддержит и будет моей жилеткой или сильным плечом, если потребуется.

*     *     *

– Мартин, привет. Это Стелла Картер, – говорю в трубку, когда тот отвечает на звонок.

– Ох, привет, Стелла. Как ты? – в его голосе слышится удивление и неловкость.

– Да, нормально, в общем. Я хотела с тобой поговорить о Николасе, – перехожу сразу же к делу. – Я никак не могу с ним связаться.

– Гм, – громко откашливается Мартин. – Знаешь, мне кажется, что это неудивительно в вашей ситуации. Мне сдается, что он попросту не хочет никакого общения с тобой.

Вот черт! Как же мне сейчас стыдно, что Мартин, кажется, в подробностях осведомлен о нашем с Ником расставании. Я краснею от стыда, как рак. Хорошо, что мы разговариваем по телефону, а не с глазу на глаз.

– Мне очень нужно с ним поговорить. Это очень серьезно и не касается лишь моих интересов либо желаний, поверь мне, – пытаюсь убедить его, что это не прихоть или моя очередная глупость.

– Ладно, что ты хочешь от меня? – спрашивает напрямую.

– Скажи, как мне с ним связаться. Это на самом деле очень серьезная тема для разговора, – Николас сменил номер мобильного телефона, поэтому это моя попытка узнать его новый номер.

– Давай я лучше передам ему, чтобы он связался с тобой. У тебя тот же номер? – понимаю, что он не скажет мне его новый номер телефона.

– Да, тот же. Мартин, скажи ему, что это на самом деле серьезно, иначе бы я ни за что не стала искать встречи с ним, – в очередной раз я акцентирую важность нашего разговора.

– Может быть, скажешь, в чем дело? – интересуется он.

– Не могу, это личное. Просто скажи Николасу, что это важно. Очень важно, – в сотый раз повторяю я и кладу трубку, закончив наш разговор.

Не знаю, было это хорошей идеей или нет обратиться к лучшему другу Николаса, но, возможно, что это сработает. Они очень близки, и Николас возможно послушает Мартина.

После разговора с Джулией я сделала миллион попыток, чтобы связаться с Николасом, но, как оказалось, это не так – то просто, хотя двадцать первый век на дворе. Все его контакты остались непробиваемы.

Он сменил адрес электронной почты. Я ему отправила письмо, но оно вернулось обратно, так как пользователь не найден.

Он сменил номер мобильного телефона. Мои звонки автоматически переводились на голосовую почту.

Я оставляла голосовые сообщения, но, полагаю, что ни одно из них не было им прослушано. Я могу его понять, потому что не так давно поступила с ним абсолютно также.

Я звонила ему на работу, но все звонки были только через секретаря, которому я оставляла миллион сообщений с просьбой передать Николасу, что я звонила. Я даже перезванивала, и секретарша меня заверяла, что передала о моем звонке мистеру Ланкастеру, и что тот обещал связаться со мной, но я знала, что это была вежливость и он мне ни в коем случае не перезвонит.

На домашний телефон не было смысла звонить, потому что Николас им не пользовался.

Заявиться к нему домой я не могла, потому что боялась, что он элементарно вызовет полицию, если увидит меня. Вариантов практически не было, но я была уверена, что что-нибудь придумаю. Мне же нужно ему сообщить о своей беременности.

У меня голова шла кругом от всех новых событий. Мне казалось, что я куда-то бегу, всё время бегу и не могу остановиться. Отчаяние и горечь меня сковали с ног до головы, не позволяя мне пошевелиться. Они словно шипы впиваются в мою кожу, оставляя на ней свои кровавые следы.

Я запуталась и потерялась в этом мире, страшась своих неудач прошлого и боясь возможных разочарований будущего. Я просто так больше не могу. Хочется подняться на крышу небоскрёба и расправить свои руки словно крылья, представив себя птицей – Феникс, и вдохнуть в легкие больше воздуха. Начать снова дышать. Начать заново жить и ничего не страшиться. Ведь жизнь – это не только радость, приятные переживания и любовь. Без боли мы никогда не смогли бы постигнуть счастья, потому что всё измеряется и познается в сравнении. Теперь я наверняка это знаю.

Да, я устала от человеческой непостоянности и предательства. От неискренних чувств и мнимой уверенности в своей правоте.

Как я хочу, чтобы мои проблемы и мучения испарились. Проснуться в один день и понять, что я больше не хочу себя мучить и загонять в угол.

Мне просто нужно охладить свой пыл и остановиться, прекратить страдать. У меня все есть – семья, моя любимая маленькая малышка Райли, любимый мужчина, который совсем не знает о том, что он любим и дорог мне как никто другой на свете. Также, как и моя дочь. Это два самых любимых человека, с которыми я хочу остаться навсегда вместе и быть счастливой. Мне просто нужно научиться быть счастливой, ведь я просто потеряла эту способность, благодаря всевозможным предательствам, что выпали на мою судьбу.

А также теперь во мне растет новая жизнь, которая наполняет меня, а также растет и питается за счет моих сил. По этой причине мне следует перестать жить в негативе. Мне нужно остановиться. Перестать страдать и выстрадывать свою жизнь.

Так больше не может продолжаться.

Глава 42. Простые истины

Стелла

– Мам, а почему Николас больше не приходит к нам? – спрашивает застенчиво Райли, прерывая мое задумчивое, замороженное состояние.

– Понимаешь, милая, – пытаюсь я что-нибудь придумать на ходу. – Он уехал в командировку. Очень надолго, – добавляю, чтобы у дочери не было уточняющих вопросов. Я просто не знаю, как ей рассказать про наш разрыв. Она просто к этому не готова, все произошло слишком быстро, и в этом виновата только я сама.

– Понятно, – только и говорит она, сложив руки за спиной и опустив голову вниз.

– В чем дело, солнышко? – привлекаю Райли к себе, чтобы обнять. Она чем-то обеспокоена, что очень несвойственно для моего ребенка. Она растет так быстро, и каждый день становится чуть взрослее и смышленее. Ей всегда удается меня удивить.

– Я соскучилась по Николасу, – протяжно говорит она. – Боялась, что он больше никогда не придет к нам.

– Почему ты так подумала? – беру я ее за подбородок и обращаю ее взгляд к себе.

– Просто он давно к нам не приходит. Думала, что вы могли поругаться, – неожиданно выдает мое чадо. Я удивлена, что мое чадо так чувствует мое состояние и мое беспокойство. – Я скучаю по нему, люблю с ним вместе складывать пазлы, – грустно говорит дочь.

– Не переживай, детка, вы еще успеете сложить с ним много новых красивых картинок, – зачем-то я вру своему ребенку. Я ненавижу себя за то, что стала обрастать ложью перед близкими людьми. Я такая жалкая, что мне тошно от этого.

– Мама? – заглядывает дочь мне в глаза. Ее карие глазенки так пронзительно смотрят на меня. – А может Николас жить с нами и стать моим папой? А? Он же очень хороший, с ним так весело, – неожиданно ее губы изгибаются в легкой улыбке, а я лишь удивленно вздымаю брови и широко раскрываю глаза. Райли удивляет меня все больше и больше, притом, что она никогда не была застенчивой передо мной, всегда делилась своими размышлениями.

– Что ты сказала? – уточняю, надеясь, что я неверно расслышала, или мне показалось.

– Хочу, чтобы Николас стал моим папой, – повторяет она снова, немного озадаченно сдвинув свои бровки.

У меня начинает все клокотать внутри. Все, наверное, вокруг меня давно уже поняли, что расставшись с Ником, я совершила самую большую глупость на земле. Даже слова моего ребенка сейчас это знак для меня. И никак иначе.

Я прижала Райли к себе, и из моих глаз побежали одинокие слезы, оплакивающие мою утрату.

Последние недели, недели без Николаса, у меня складывается ощущение, что время бежит слишком быстро, просачиваясь сквозь мои пальцы и убегая неизвестно куда. Словно я что-то упускаю и не успеваю ничего ни разглядеть, ни увидеть, ни даже сделать единого вздоха. Словно все это не со мной, и каждую секунду я живу чужой жизни.

Это было так больно – потерять его, и больше никогда не обрести. Словно я наполовину стала пуста – я сама себя лишила силы и выбила почву у себя из – под ног. Зачем я так поступила? Зачем я лишила счастья себя и свою дочь?

Ведь, получается, что я ничуть не лучше Кевина, если поступаю точно таким же образом, пытаясь убежать от всего и боясь посмотреть правде в глаза. Я поступаю точно также, как он. Я просто омерзительная сама себя, до боли во всем теле, до боли в сердце и в душе.

Как я могу лишить жизни невинное существо, которое еще не родилось? Как я могу лишить его возможности даже не родиться на этот белый свет? Какое у меня право?

Как я могу лишить возможности увидеть своего ребенка человека, который даже не знает о том, что он может стать отцом? Ведь он ведь даже не знает о такой возможности.

Боже, что же я делаю? Что же я делаю с нашими жизнями? Что же я делаю со своей жизнью?

Я прижимаю Райли к себе еще сильнее и провожу рукой по своему едва округлившемуся животу и чувствую, как от волнения у меня начинают порхать бабочки в животе. Волнение от того, что я знаю, как мне поступить. Как я должна поступить, чтобы потом всю жизнь себя не корить за то, что так просто я решила предать свое счастье и свою любовь.

Я вытираю слезы и беру Райли за ее нежное лицо, поглаживая ее розовые щечки подушечками пальцев.

– Знаешь, солнышко, мы должны спросить у него самого, – говорю я соей дочери, которая смотрит на меня сначала непонимающим взглядом, но когда до нее доходит смысл сказанных мною слов, то счастливее ребенка на свете я не могу себе представить. Словно настал момент, которого она так долго ждала.

Ведь я его люблю.

«Я люблю тебя, Николас», – говорю я вслух, впервые за все время, признавшись ему в своих чувствах. Конечно, он не слышит сейчас эти слова, но для меня это большая победа – признаться сначала себе, что этот человек мне дорог, очень дорог, и я так нуждаюсь в том, чтобы он был рядом со мной. Сейчас и всегда.

«Всегда», – повторяю я это незримое, но такое вселяющее надежду и покой слово. Мои глаза наполняются слезами, призванными выпустить все те эмоции, что так тяготили меня последнее время. Ничего из этого не должно оставаться внутри меня. Только хорошее, только вера в лучшее, только надежда на счастливое. На другое у меня права нет.

*     *     *

Решаю использовать последний имеющийся у меня вариант – прийти прямо к нему в клинику и не уходить, пока он не выслушает меня. Иначе мне придется стоять с плакатом под окнами его дома, или клиники. Неважно, я готова на все, чтобы он узнал, что может участвовать в жизни своего ребенка. Сейчас я думаю не о себе и не о том, как он относится ко мне. Главное, чтобы у него была связь с его родной кровью, его ребенком. Даже неважно, простит он меня когда-нибудь или нет. Я не имею права просить этого у него.

Я захожу в приемную, где находится его секретарь Миранда.

– Здравствуй, Миранда, – приветствую ее.

– Добрый день, миссис Картер, – мило улыбается девушка.

– Мистер Ланкастер у себя? – спокойно спрашиваю я, но внутри все далеко не так безоблачно.

– Да, но он уже собирается уходить, у него важная встреча, – предупреждает она меня.

– Передайте ему, пожалуйста, что я пришла. Я не займу у него больше двух минут, – я не намерена уходить, пока не поговорю с Николасом хотя бы минуту.

– Хорошо, – набирает она его по внутреннему телефону, а я жду. Когда Миранда сообщает ему, что я его ожидаю, то он сразу же вылетает из кабинета и смотрит на меня своим острым, почти орлиным взглядом хищника. – Зачем ты пришла? – даже не поприветствовав меня, встает он в позу, заполнив весь дверной проем.

– Николас, прости, что беспокою тебя, но нам нужно поговорить. Это важно, иначе бы я ни за что сюда не пришла.

– Я занят, тебе же сказала Миранда, – все еще стоит на своем Ланкастер.

– Это важно, – я тоже настаиваю на своем. – Очень, – делаю акцент на реальной важности, я почти умоляю его, вложив всю свою серьезность во взгляд.

– Да, конечно, – отвечает он хладнокровно. Его глаза заполняет пелена ненависти. Видимо, он все-таки ненавидит меня за все, что я ему наговорила и сделала. Ненавижу себя за это. – Но не сейчас, я занят, – говорит он.

Я делаю глубокий вдох, чтобы успокоиться и прийти в себя, потому что волнение мне сейчас не товарищ и не друг.

– Николас, пожалуйста, – складываю руки вместе, приложив их к губам, словно вымаливаю у него время на разговор. – Я не отниму много времени. – Чувствую себя настолько жалкой, насколько это вообще возможно.

Николас несколько секунд сомневается, после чего поворачивается и жестом приглашает меня войти:

– У тебя есть ровно пять минут! – сухо бросает он.

– Хорошо, – облегченно вздыхаю я и пулей залетаю в кабинет вслед за ним.

– Слушаю, – говорит он, сложив руки на груди и вопросительно изогнув бровь. Боже, он красив как черт, просто глаз не отвести! Я так соскучилась по нему. – Ну? – прерывает он мои мысли. Видимо, я слишком долго молчу.

– Ах, да! – откашливаюсь я. – Николас, извини меня, пожалуйста. Извини за все, что я тебе тогда наговорила! За все мои дурацкие поступки, я не хотела тебе причинить боль! – держу я руку у сердца, пытаясь показать всю искренность своих намерений.

Глаза Николаса округляются и он словно звереет:

– Что, прости? Извинить тебя? – шипит он, не отводя от меня своего пристального взгляда. – Да ты хоть знаешь, как себя чувствуешь, когда на тебя выливают такой ушат дерьма?

Я не выдерживаю гнева в его глазах и отвожу свой взгляд, глядя на свои руки.

– Я понимаю, что не заслуживаю твоего прощения. Но если бы ты хотя бы дал мне надежду, что когда-нибудь сможешь простить меня, я бы себя не так дерьмово чувствовала, – бормочу я.

– Да ты в своем уме, Стелла? Ты меня унизила и вышвырнула из своей жизни. Да еще и на прием пришла с этим надутым болваном! Ты вообще нормальная? Ты вообще соображаешь, о чем меня просишь? – Николас начинает переходить на крик, и я инстинктивно вжимаюсь в стул, закрыв от стыда глаза, когда картинки того вечера проносятся в моей голове с бешеной скоростью. Я сама себя никогда не прощу за эти глупости, которые натворила. И все ради чего?

– Николас, я…

– Что ты? Какое у тебя оправдание всего того, что я от тебя выслушал? Всего того дерьма, которым ты меня облила? Назови мне причину, по которой я тебя должен простить? – начинает он гневно кричать, размахивая руками. И в этот момент я чётко осознаю, что таким злым Николаса я никогда не видела. Я его разозлила как никогда.

Он прав. Несомненно, прав во всем, и мне нечего ему возразить. Мне так стыдно и горестно за свои поступки, но, к сожалению, прошлого нельзя изменить, можно лишь подкорректировать. Поэтому я сразу же перехожу к тяжелой артиллерии и решаю сказать ему всю правду сразу же. На одном выдохе.

– У нас будет ребенок, – тихо шепчу я, а в ответ я получаю застывшего Николаса, который стоит ко мне спиной, словно вкопанный, не произнося ни звука.

Но когда он поворачивается, то я понимаю со всей серьезностью, что я наломала таких дров, что можно отопить весь штат Пенсильвания и еще несколько соседних штатов.

«Стелла, какая же ты дурочка!», – говорю я себе, но потом понимаю, что сказала это вслух.

Николас

Какого черта она только что сказала? Или я ослышался? Я хочу задать ей миллион вопросов и понимаю, что не в силах произнести не звука. Эта ситуации для меня сравнима с той, что я испытал много лет назад, будучи преданным и просто разбитым.

Но сейчас я начинаю думать, что более абсурдной ситуации, чем сейчас, со мной уже и не могло случиться.

– Что ты только что сказала? – ошеломленно спрашиваю я Стеллу, которая сидит передо мной с подавленным видом, как побитая собака. Мне ее становится жаль, и так отчаянно хочется подойти обнять и пожалеть. Но нет, я не могу изменять своим принципам. Я дал себе слово, и сдержу его.

– У нас будет ребенок, – снова повторяет она.

– В смысле? – понимаю, что сморозил какую-то глупость.

– Я беременна! От тебя! – отрывисто повторяет она, и между нами повисает молчание, которое иголками сковывает мое горло, не позволяя мне сказать ничего. Ни слова, ни слога, ни буквы.

Какого хрена? Что здесь происходит? Да как она могла?

– Почему ты молчишь? – смотрит она робко на меня, а мой язык словно заморожен.

– А что я тебе должен сказать?

– Хоть что-нибудь, – морщит она лоб. – Только не молчи, прошу! – умоляет она меня.

– И когда ты мне собиралась сказать? – сглатываю я. Когда Стелла слишком долго молчит и виновато смотрит на меня, то я, кажется, начинаю понимать, в чем дело. – Ты не собиралась мне говорить, так? – горько ухмыляюсь я.

– Я не знаю, – отвечает она. – Я просто не знала, что делать и как поступить.

– И поэтому было лучше порвать со мной, наговорив мне всяких глупостей? – не унимаюсь я, потому что меня душит горечь, обида, злость и тысячи разновидностей ярости, существующих на белом свете.

– Я не знала о беременности, когда порвала с тобой. Узнала совсем недавно. Когда решила тебе все рассказать, то не могла до тебя достучаться, – всхлипывает она, быстрыми движениями вытирая слезы.

– А почему решила сказать? – мне и правда это важно знать, дело не в простом интересе. Это, в конце – концов, мой ребенок тоже.

– Потому что я хочу этого ребенка. Нашего ребенка, – начинает она еще громче всхлипывать. – Прости, Николас, я такая дура, – зарывается она лицом в свои руки, пряча от меня свои слезы.

У меня сердце разрывается от этого.

Она хочет нашего ребенка.

Значит, она его хочет оставить. Но что же будет с нами? Что мне делать?

Я быстро подхожу к Стелле и опускаюсь на корточки перед ней, убирая руки с ее лица.

– Не плачь, – успокаиваю я ее, вытираю слезы с лица. – Тебе нельзя волноваться.

Она смотрит на меня мокрыми от слез глазами, между ее бровей пролегла морщинка, которую я раньше никогда не замечал. Наверное, просто раньше я никогда не видел ее в таком удрученном состоянии.

– Знаешь, – говорю я, прижавшись ладонями к ее щекам. – Ты такая сумасшедшая, что слов нет.

– Я знаю, – закрывает она глаза, облизывая свои губы, к которым я так хочу прижаться и ощутить их тепло и влажность. Я так давно не целовал ее, что хочу вспомнить и больше никогда не забывать вкус ее губ.

– Мне так стыдно, Николас, – шепчет она. – За все, что я тебе наговорила. Я так не думаю, правда! Ты когда – нибудь простишь меня? – ее глаза умоляют и умирают от боли одновременно. Я не хочу, чтобы она мучилась. Я не могу видеть ее в таком состоянии, мне это не под силу.

Я приподнимаю край ее кофты и кладу руку ей на живот.

– Только ради него! – говорю я спокойно, и Стелла тут же бросается мне в объятия, плача навзрыд еще сильнее, чем прежде.

– Перестань! – успокаиваю я ее, гладя рукой по спине. – Не надо, все будет хорошо. Я обещаю.

Она тут же замирает, услышав мои слова. Так мы молчим несколько минут, которые кажутся мне вечностью, и не размыкаем наших объятий. В эти долгие минуты столько мыслей посещает мою голову, что я даже не мог вообразить, что все в моей жизни может поменяться однажды, с появлением женщины, которую я полюблю, а потом буду так люто ненавидеть. Кажется, я так сильно еще никогда не любил и не ненавидел одновременно. Это словно пробовать на вкус соль и сахар, пытаясь принять факт их совместного существования. Но, однажды распробовав такое уникальное сочетание, больше не захочешь с ним расставаться. Никогда.

Стелла, отодвигается от меня, прервав мои размышления. Я поднимаюсь на ноги, она тоже встает, и мы смотрим пристально друг другу в глаза, не решаясь что-то сказать или сделать. Это словно молчаливое признание.

– Я люблю тебя, Николас! Я так тебя люблю!

Мне кажется, что я никогда не видел Стеллу настолько искренней. Мне кажется, что это лучшая фраза, которую я когда-либо слышал в своей жизни.

– А ну-ка повтори! – улыбаясь, говорю я. Ох, как же я люблю бросать вызовы.

– Я люблю тебя! – улыбается она в ответ, освещая своей улыбкой весь этот пасмурный день и каждую секунду моей жизни.

– Райли хочет, чтобы мы с тобой были вместе, – вдруг сказала она.

– Вот как? – я не ожидал это услышать, хотя она мне дорога не меньше Стеллы. – А ты? Чего хочешь ты? – пытаюсь разговорить ее. Она подняла и опустила плечи, перебирая в руках край своего удлиненного кардигана горчичного цвета. Этот цвет делал ее глаза еще зеленее и ярче.

– Она просто озвучила мои мысли вслух. Открыла мне глаза на то, что давно жило внутри меня, а я боялась признаться в своих чувствах к себе. – Она говорит робко, даже возможно чересчур неуверенно.

Я не знаю, то ли мне смеяться, то ли плакать. Почти два месяца назад она мне дала отворот – поворот, я буквально бегал за ней – все тщетно. А теперь пришла сама, и просит прощения.

– С самого первого дня ты свалилась на меня, как снег на голову и отключила мой мозг, – прижимаю ее к себе и целую в волосы. Они пахнут просто замечательно. Они пахнут моей Стеллой.

– Прости меня, Николас, – шепчет она мне в грудь. – Я не смогу дальше жить, не обретя твоего прощения.

– Я постараюсь, милая, – шепчу ей в волосы, прижимая еще сильнее к себе.

– Знаю, что это непросто – простить меня после всего, что я натворила. Но я не тороплю тебя, – она продолжает меня удивлять. – Просто дай мне знать, когда сможешь простить, ладно? – смотрит она снизу вверх на меня, таким смиренным взглядом исцелившегося человека.

– Нет! – отвечаю я ей, она удивленно вздымает брови, и ее лицо искажается от боли.

– Почему? – шепчет она сквозь слезы, которыми вновь заполняются ее прекрасные зеленые глаза.

– Потому что я больше тебя никуда не отпущу, Стелла! – заявляю безапелляционно и, не дав ей возможности ответить, закрываю ей рот поцелуем.

Боже, как давно я мечтал поцеловать ее – мою любимую женщину, а теперь и будущую мать моего ребенка.

Пока мы целовались, я упивался от боли произошедшего и счастья от сладостного будущего. Мне казалось, что все это происходит не со мной, и жизнь, которую я живу, тоже не моя, иллюзорная.

Но в данный момент я понимаю, что все настолько реально и осязаемо, что все годы стоили того, чтобы оказаться здесь и сейчас, прямо в этом моменте.

Вместе с ней.

Навсегда.

Эпилог

Николас

– Папа, папа! – зовет меня детский голос. – Смотри, что я нашла! – голос звонко восклицает и его обладательница бежит ко мне со всех ног, зажав что-то в сложенных домиком ладонях. Но меня поражает совсем не это. Меня никто и никогда не называл папой, потому что Джонатан еще слишком мал, а Райли, не смотря на наши идеальные отношения, никогда меня так не называла. Я остолбенел.

– Почему ты так меня назвала? – Райли непосредственно пожимает плечами.

– Потому что ты мой папа, – говорит она, как ни в чем не бывало. Будто это самая банальная вещь в ее жизни.

Я знаю, что настоящие мужчины не плачут. Но также я знаю, что если ты настоящий, то должен испытывать все чувства, присущие человеку на земле, в том числе и пролить слезу, хотя бы раз в жизни. И неважно, это слеза горести или неизмеримого счастья, как в данный момент.

– Что там у тебя? – меняю тему, смахивая слезы. Райли открывает свои ладони и показывает мне божью коровку, которая ползает по ее ладошке. Райли широко улыбается и начинает смеяться во весь голос. Я начинаю смеяться вместе с ней, радуясь каждой секунде этой жизни, проведенной вместе с моей семьей.

Мы редко задумываемся над тем, что жизнь каждого человека уникальна и не похожа на жизнь другого обитателя Земли. У каждого из нас свои трагедии, проблемы, горести и радости, минуты счастья и слабости. У каждого из нас жизнь нелегка, каждый несчастлив или счастлив по – своему!

Жизнь отчасти игра, и у каждого игрока порой свои правила.

Но важно понять одно – возможно вновь обрести веру, которую ты когда – то потерял, если встретить своего человека. Ты сначала начинаешь доверять ему, а потом это доверие и вера остаются в тебе. Ты живешь с ними и уже не желаешь отпускать ни в коем случае. Никогда.

Именно так произошло со мной.

Стелла

Николас сделал мне предложение сразу после того, как я родила Джонатана. Не знаю, самый ли это удачный момент, потому что я была уставшая и измученная после длительных и очень тяжелых родов.

Я сказала ему «да», ни минуты не сомневаясь. Но у нас не было пышной свадьбы, эта была обычная регистрация, хотя Николас настаивал на церемонии, бравируя тем, что желает увидеть меня в прекрасном подвенечном платье. Я просто не захотела, а он не стал со мной спорить. Взамен этого мы устроили вечеринку для наших друзей во дворе нашего дома в Коутсвилле. Как раз на дворе стоял теплый октябрь, согревший наше счастье своими теплыми лучами.

К слову сказать, моя вера в закон бумеранга не иссякала, возможно, по этой причине Маркус Риваера все же получил по заслугам. Его сдал полиции не кто иной, как Стэнли Бреннан, также входивший в преступную группировку Риверы. Не знаю, что уж они не поделили между собой, но Бреннан пошел на сделку с правосудием и сдал Маркуса с потрохами, за что Ривера светит пожизненный срок, а вот Бреннану сидеть благодаря признанию придется не так долго. Стэнли Бреннан именно тот самый человек, который заботился о моей дочери, когда ее похищение организовал Маркус Ривера, за что он также получит срок. Видимо, и среди бандитов бывают не такие уж гнилые ребята. Слава Богу, что сейчас уже все эти события далеко позади, и мы стараемся об этом не вспоминать.

Сейчас мне даже страшно подумать о том, что раньше я не задумывалась, что играя с чужими чувствами, я могу настолько заиграться и так сильно навредить самой себе, причинив очень сильную боль себе и окружающим. Но я не намеренно играла чувствами Николаса, мною двигал лишь страх. Боязнь новых отношений, боязнь довериться мужчине, опасаясь того, что он не сможет защитить меня и моего ребенка, даже если пообещает это сделать и приложит усилия. Но больше всего я боялась обмана и предательства. Я уже однажды прошла через это, мне было до смерти больно, но не физически, потому что была изранена моя душа. Кевин истоптал её в клочья. Но благодаря Николасу я поняла, что есть достойные мужчины, которые готовы пожертвовать всем не только ради своей женщины и своего ребенка, но и ради ребенка своей любимой. Это для меня самое ценное, потому что Райли нужен хороший отец, которого не было у меня.

Я безоговорочно счастлива, ведь у меня замечательный муж, который также для меня верный друг, страстный любовник, замечательный и справедливый отец для моих двоих деток. И порой мне кажется, это все слишком хорошо, чтобы быть правдой. Но я знаю одну простую истину: рядом с ним мне хорошо дышать, рядом с ним мне так хорошо жить.

Январь 2015 – Март 2016