Текст книги "Не играй со мной (СИ)"

Автор книги: Юлия Восканян

сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 17 страниц)

– Может, мы пойдем вместе с тобой? – подключается к разговору Брендон.

– Нет, я должна пойти одна, – в очередной раз напоминаю им обоим. – Таковы условия Маркуса.

– Мы беспокоимся за тебя. Очень, – говорит Джулия ласковым голосом. – Хотя прекрасно понимаем, что не можем ничем помочь.

– Вы и так делаете все, что можете. И, спасибо вам, ребята, даже не знаю, что бы без вас делала, – откашливаюсь и открываю дверь машины со своей стороны. – Мне пора.

– Мы вас ждем, – говорит вслед Джулия, и я выхожу на прохладный воздух, который обжигает мою разгоряченную от волнению кожу.

Когда мы подъезжали к этим кварталам, я уже начала испытывать волнение. Да что там говорить, я испытывала настоящий ужас. Это место располагалось не иначе, как в Северной Филадельфии, это должно было само по себе настораживать, на что Маркус и рассчитывал.

Этому было весьма веская причина, потому что Северная Филадельфия – самая криминальная часть города, при этом большая часть преступлений связано с наркотиками. Да уж, гуляя по такому району, можно было найти массу приключений на пятую точку, даже не прикладывая никаких усилий.

Отогнав от себя горькие мысли и стараясь сбросить оковавший меня страх, начинаю идти вперед. Те виды, что открываются перед моими глазами, вряд ли радуют глаз, но у меня безвыходная ситуация. Я должна идти вперед.

Я иду по кварталам промышленной зоны, мне нужно пройти всего два из них, чтобы оказаться у цели. Следую весьма ритмичным шагом вниз по кварталу, вижу сплошь заброшенные промышленные здания и лежащий на обочинах, и даже на самой проезжей части мусор, в основном бытовая мелочь и иногда встречающиеся части крупногабаритных предметов. Хотя вряд ли здесь можно встретить проезжающую машину – это скорее исключение из правила. Не говоря уже о редких прохожих, которые больше напоминают зомби-людей, случайно оказавшихся в этой части города.

Отправляю сообщение детективу Бейли, сообщая, что со мной все нормально пока, и вокруг никого нет. Ни людей, не машин, ни одной живой души. Просто идеальное место, чтобы меня больше никогда не нашли.

Снова стараюсь отогнать от себя плохие мысли, потому что, тем не менее, я не одна. В паре кварталов мои друзья в машине, а также в двух к кварталах к югу от назначенного места находятся копы под прикрытием, под видом местных жителей, так что все не так уж и паршиво. Но мне все равно страшно, потому что на плече висит сумка, полная налички суммой в триста гребаных тысяч долларов. Поверьте, это совсем не те места, где бы вам захотелось прогуляться, да еще и с такой суммой денег. Перспектива была не так уж заманчива, но у меня была цель – это моя дочь, которую я хотела забрать у этого мерзавца. Она для меня сейчас важнее всего на свете.

Подходя все ближе к назначенному месту, краем глаза я замечаю, что стены заброшенных зданий украшают яркие рисунки лиц, изображенные в стиле граффити. Они разные – уродливые, простые и красивые, настоящие шедевры уличного искусства.

В конце квартала я нахожу пятиэтажное здание из красного кирпича, соседствующее с такой же красной десятиэтажкой, огороженное забором из сетки – рабицы. Нахожу сломанную часть сетки и пролезаю в нее, согнувшись в три погибели и стараясь не зацепиться и ничего себе не повредить.

К сожалению, у полицейских не было много времени, чтобы прошерстить это здание до назначенного времени, потому что Маркус сообщил мне место за пять минут до моего выезда из дома, которое так же было оговорено им. Одно из условий – никаких копов, поэтому я пошла одна, я настояла на этом, чтобы не сорвать нашу «сделку».

Он мне сказал приходить одной, зайти через черный ход этой заброшенной пятиэтажки, найти в углу картонную коробку, в ней будет лежать шкатулка, внутри которой ключ. Далее мне нужно найти дверь с надписью «Кладовка», открыть ее ключом и в углу за дверью оставить сумку с деньгами, закрыть дверь и оставить ключ в той коробке, где я его нашла.

Этот сукин сын, Маркус, крайне осторожен. Он не пришел сам и не послал никого из своих людей, чтобы не быть пойманным копами. Все продумал, но ему все равно рано или поздно придется расплачиваться за содеянное.

Внутри здания очень темно, потому что практически все окна заколочены фанерами, и лишь небольшая часть света проникает через щели. Я четко следую инструкции Маркуса, выполняю все быстро и четко. Все действия у меня занимают не более десяти минут, хотя я вовсе не засекала время, а просто желала, чтобы весь ужас закончился как можно скорее.

Когда я кладу ключ назад в шкатулку, и сумка с деньгами больше не давит на мое плечо, то я не знаю, что же делать дальше. Я оставила деньги, но что же дальше? Мы не обговорили с Маркусом ту часть, где мне возвращают мою дочь, и мы живем долго и счастливо. На все мои вопросы он не дал мне никаких ответов, шантажируя меня благосостоянием и жизнью моей дочери. Мне пришлось согласиться на все его условия, потому что у меня был вариант либо согласиться, либо больше никогда не увидеть мою Райли.

Что в данную секунду должно произойти? Меня обманули? Я должна ждать? Нет! Ответ – НЕТ! Я должна ее поискать, может быть, она где-то здесь. Я решаю начать поиски и обхожу каждый угол помещения, куда только могу проникнуть, но бесполезно. Моей малышки Райли нигде нет. Такими темпами я могу отчаяться. Я возвращаюсь на первый этаж и стою несколько минут посреди помещения, не зная, что делать дальше. После опускаюсь на пол и сажусь, прислоняясь спиной к грязной стене. Я чертовски устала за последние два месяца поиска моей любимой дочери. Я сильно похудела и осунулась. Мне кусок в горло не лез от переживаний, а временами начинало даже тошнить от вида и запаха еды.

Притягиваю колени к груди и обнимаю ноги руками, склонив голову на колени. Не знаю, зачем я здесь сижу и чего жду. Кажется, меня обманули как полную дуру, которая еще и заплатила такую огромную сумму денег, так и не получив возможности забрать своего ребенка. Это полное фиаско с моей стороны. Глаза начинает щипать, и я даю волю слезам, не желая их держать внутри себя. Они способны меня задушить, если я не выпущу их наружу.

Гоняя все эти противные и горькие мысли в своей голове, я долго сижу в заброшенном помещении. И, кажется, что мне совсем не страшно, потому что больше терять нечего. Я потеряла всех самых близких людей, которых у меня забрала жизнь, судьба, карма. Называйте, как хотите, я уже сама не знаю. Николаса я сама оттолкнула, потому что не хотела ему портить жизнь. Я искренне хотела верить его словам, но боль прошлого никак не отступала, какой бы сильной обезболивающая таблетка новых отношений не была. Я не знала, сколько еще буду нести бремя преданной жены – навсегда или когда-то это прекратится, но пока оно было со мной. Да и по правде говоря, я просто не хотела отношений, мне важно было найти свою дочь, я позволила этой ситуации нас разлучить, а не сплотить.

Медленно поднимаюсь на затекшие ноги, понимая, что просидела здесь целую вечность. Прошло много времени, но я уверена, что Джулия и Брендон по-прежнему ждут меня в машине.

Еще раз окинув глазами помещении, я иду к выходу и, открыв дверь, понимаю, что на улице начало смеркаться. Это не очень хорошая идея идти по темноте в этом районе, потому что со мной может случиться все, что угодно. Но разве у меня есть выбор?

– Мама, – слышу отдаленно детский голос, но этот звук такой расплывчатый и отдаленный. Может быть, я начинаю сходить с ума и мне это все причудилось? Я замираю на месте и быстро оборачиваюсь, но вблизи меня никого нет.

Приближаясь к двери, я снова слышу «мама» и вновь замираю на месте.

Что за черт?

Я прислушиваюсь и слышу снова и снова разрывающее меня изнутри:

– Мама! Мамочка! Где ты? – отчетливо узнаю голос своей дочери, и не могу поверить своим ушам.

– Райли! – зову еще слышно, мой голос осип от долгого молчания. – Райли, где ты?

– Мама! Мамочка! – слышу хныкающий голос своей дочери. Я оборачиваюсь, и вижу свою дочку, которая бежит ко мне на встречу, как в замедленной съемке. Я опускаюсь на корточки, развожу руки в сторону и ловлю ее в свои объятия.

Это череда самых счастливых кадров в моей жизни, которые с одной стороны я захочу стереть навсегда, а с другой захочу сохранить в памяти на всю жизнь.

Моя дочь жива и невредима. Я глажу ее по голове, осматриваю ее, но она выглядит хорошо: чисто одета, причесана и даже улыбается своей задорной и самой любимой улыбкой на свете.

– Ты пришла за мной, – шепчет она мне на ухо.

– Конечно, пришла, милая моя, – сжимаю ее крепко в объятиях, боясь задушить. В голове мелькает мысль, почему она так сказала? По какой причине я могла бы не придти за ней, но тут же гоню все мысли прочь. – Идем домой!

Я беру ее за руку, и мы быстро выбегаем из заброшенного здания, унося ноги по направлению к машине, где нас ждут мои лучшие друзья, потому что на улице почти стемнело, а район не из приятных, но я надеюсь на лучший исход. Сейчас я точно знаю, что смогу защитить свою дочь и выстоять в любой ситуации.

Можно меня обвинять и говорить, почему я не пытаюсь выяснить у своей дочери, где она находилась все это время и как с ней обращались. Но на данный момент меня это ни капли не волнует, потому что она жива и здорова. Важно, что она со мной и больше я ее никому не отдам. А со временем я выясню все детали, и гнусный подонок Маркус Ривера получит по заслугам. Я верю, что в этом мире существует принцип бумеранга. Зло всегда должно возвращаться туда, откуда пришло. А сейчас я ему желаю счастья и процветания, не смотря на ту адскую боль, что он мне причинил.

*     *     *

– Солнышко, как долго ты там находилась? – начинаю выведывать у дочери информацию, как только мы отъезжаем из квартала, и я привожу дыхание в норму. Джулия и Брендон молчат и внимательно слушают, поглядывая на Райли.

– Не знаю, – пожимает плечами дочь. – Наверное, с самого утра.

– Ты пробыла в этом здании весь день? – удивленно смотрю на дочь, не веря своим ушам. Если она так долго там пробыла, то как так вышло, что я не нашла ее, когда ходила по всем помещениям? Хотя было пару закрытых дверей, я стучалась и прислушивалась в попытке услышать хоть какой-то звук через закрытую дверь.

– А где именно ты была? – это, наверное, уже не столь важно, но мне нужно знать, как этот гад все провернул, обведя меня вокруг пальца.

– На верху, в дальней комнате, – спокойно говорит дочь.

– Дверь была закрыта? – снова выпытываю я.

– Да, дядя Стэн сказал закрыться изнутри ключиком, который он мне дал.

– А где ключ и кто такой этот дядя Стэн? – меня напрягает, что моя дочь так спокойно обо всем этом рассказывает, но с другой стороны я рада, что она не перепугана до смерти.

– Дядя Стэн все время был со мной, мультики со мной смотрел и кормил меня, – говорил она, смотря на меня своими ясными глазами.

– А ключ ты куда дела?

– Он сказал его оставить в комнате, в двери, я так и сделала, – снова едва заметно пожимает она плечами, как ни в чем не бывало.

– Доченька, я тебя искала и стучала в двери. Как же ты не услышала, родная моя? – прижимаю Райли к себе и целую в волосы.

– Я слышала, но дядя Стэн сказал ни за что не выходить из комнаты, пока стрелка на часах не дойдет до вот этой цифры, – вытягивает она левую руку и демонстрирует мне ярко-розовые детские часы, указывая на цифру шесть. Почему я раньше не обратила на них внимание.

– Почему ты не отреагировала на мой стук, не слышала? – никак не могу уняться, думая о том, что я могла уйти, так и не узнав, что Райли меня там ждала.

– Мне сказали сидеть тихо и никому не открывать, иначе я никогда не увижу тебя, мамочка, – жалобно произнесла Райли, поджав свои пухлые губки. – Мне сказали, что если я сделаю все, как мне скажут, то ты отвезешь меня в самый большой на свете парк аттракционов. Это правда?

Боже мой, как мала и доверчива моя дочь, не смотря на все те взрослые размышления, которые порой выдает, она все еще ребенок, дитя, которого можно легко подкупить детскими развлечениями и радостями. Но я рада, что, возможно, она не поняла, что с ней произошло, и эти события никак не навредят ее психике. Хотя нам придется, так или иначе, обратиться к детскому психологу, ведь такие события не обходят стороной чуткую детскую психику.

– Да, малышка, правда, – снова прижимаю ее к себе, только еще крепче, и горячие слезы обжигают мое лицо. Только теперь это слезы радости, а не горькой печали.

– И Анну-Мей возьмем с собой? – поднимает она на меня свои глаза.

– Обязательно, Райли, – вытираю слезы, чтобы она ничего не заметила. – Все вместе поедем.

Джулия и Брендон улыбаются, и мы в молчании едем домой. В то место, которому мы принадлежим и где должны быть вместе, не смотря ни на какие тревоги и печали.

Глава 37. Сквозь стены

Николас

Я стою около ее двери и рассматриваю. Самая обычная дверь, темно-коричневая, массивная и судя по виду тяжелая. Сжимаю пальцы в кулак и стучу в эту дверь, надеясь, что мне откроют. Надеясь, что она мне откроет. Стучу раз, стучу два. Тишина. Стучу три, четыре и жду. В ответ тишина, но мне кажется, что слышу легкие, невесомые шаги за дверью. Значит точно она.

Это он, точно он стучит в мою дверь. Стучит раз, стучит два. Стучит много-много раз и не уходит. «Уходи, Николас. Уходи», – молю я его мысленно, но, кажется, будто это прозвучало вслух слишком громко. Оглушительно громко. Я прислоняюсь к глазку, и мои догадки подтверждает знакомая до боли фигура.

Я отхожу от двери на полшага и замечаю, что исходивший из глазка свет исчезает – его, понимаю, заслонила чья-то фигура. Начинается игра света – подошла, отошла и так по кругу. Уверен, что это она.

– Стелла, я знаю, что ты дома..., – хриплю невозможно. – Открой мне! – тихо требую. – Я всё равно не уйду, – даю понять, что это я, хотя она видела и сама это знает.

Я прислоняюсь головой к двери, бесшумно опираясь руками об холодный металл. Я слышу, что он меня зовет. Он говорит очень тихо, но ощущение, что он слишком громко выкрикивает мое имя. Я молчу, потому что нечего сказать. Лицо искажается от боли моих никчемных поступков – я раню его сильнее, чем нож пронзает и без того израненное сердце. Я омерзительно жестока. Я омерзительна сама себе.

– Стелла, – в который раз повторяю ее имя. – Открой или я выломаю эту чертову дверь! – Все не может закончиться вот так…! – замолкаю. – Это нечестно по отношению ко мне и по отношению к самой себе. Разве ты не устала страдать?

Он бьет кулаком по двери. Дверь от удара вибрирует и стонет. Мои глаза начинают наполняться слезами, я бесшумно, но тяжело вздыхаю. Я все еще борюсь с собой и не сдаюсь, я молчу и не могу произнести ни слова.

– Я люблю тебя, Стелла, – тихо, но уверенно говорю я. Это те самые слова, ради которых я пришел сюда. Пришел к ней. – Я люблю тебя, и ничто это не изменит.

Прислоняюсь лбом к двери, потому что мое лицо и все мое тело в агонии. Я не говорил эти слова ни одной женщине за последние восемь лет. Последней женщиной, кому я признался в любви, была Аманда, и она меня слишком сильно ранила. Мне казалось, что именно тогда мое сердце превратилось в кусок льда и замерзло навсегда. Но Стелла помогла его растопить и забиться, ожить вновь.

Когда я услышала его слова, то водопады слез полились по моим щекам. Я начала громко всхлипывать, превращая все вокруг себя в истерическое рыдание. Кажется, даже воздух плакал вместе со мной. Один лишь Николас молчал с той стороны двери. Я ненавижу себя за все: за молчание, за громкое рыдание, за бездействие. Я ненавижу себя.

Когда я услышал ее горькое рыдание через дверь, то понял, что она действительно около двери и слышала все, что я ей сказал. И эта ее реакция – самый верный подсказчик для меня в том, что я ей не безразличен.

– Прощай Стелла, – отхожу я от двери, положив букет цветов около нее. – Раз ты не хочешь меня видеть, прощай....

Никто не знает, чего мне стоило – взять и уйти. Я, наверное, никогда себе не прощу то, что ушел, не дождавшись ее ответа. Я себя ненавижу за то, что на эмоциях дал себе слабину и перестал бороться. За нашу любовь и за нашу жизнь.

Моя душа плакала как измученная скрипка, а тело содрогалось как истерзанное животное, когда я слушала звук удаляющихся шагов Николаса. Это значило лишь одно – он ушел. Навсегда, Насовсем. На зло себе и вопреки мне. Все кончено. Я все испортила, я сломала наши жизни....

Оторвав резко голову от подушки, я резко вдохнул воздух. Было ощущение, что во сне меня лишили воздуха и бросили, как собаку, подворотней умирать.

Отбросив одеяло, я пошел в ванную умыться.

– Хреново выглядишь, приятель, – говорю своему отражению в зеркале. После нашего расставания со Стеллой я практически перестал спать. А если мне и удавалось погрузиться в царство Морфея, то только в сопровождении кошмаров, а это отнюдь не отдых, а сплошная мука.

А сейчас дело дошло до таких снов, как сегодня. Прихожу в ужас, вспоминая свой сон. Он был похож на фильм, где ты видишь действо двух героев – их мысли, речи и действия. Это было очень странно, а может знаково?

Мне нужно выпить прямо сейчас. Иду к бару, достаю бутылку скотча и наливаю полстакана янтарной жидкости. Подношу к губам холодный стакан и залпом опрокидываю его содержимое. Жидкость обжигает горло и попадает внутрь.

Сначала мои внутренности обжигает от отвращения, но потом наступает легкое, едва заметное опьянение и расслабление вместе с ним.

Это уже было на грани дозволенного, да я и сам уже на грани. После спровоцированного Стеллой расставания, я звонил ей каждый день, писал ей смс-сообщения и забил до отказа ее голосовую почту, но от нее ни слуху, ни духу.

Как это по-взрослому с ее стороны. И как это по-детски с моей стороны вести себя словно малолетний пацан, которому задрали юбку и показали, что под ней, а он хочет увидеть, что выше дозволенного. Как же я жалок.

Я устал, и мне нужно выкинуть ее из своей головы. Раз она не хочет быть со мной, то к чему мне страдать. «Хватит! Довольно!» – кричу самому себе.

Пусть будет, как и было последние годы. Включаю хладнокровность, закрываю на замок душу, да и есть ли она у меня теперь? Беру щепотку безжалостности и стального характера, и вот он я – Николас Ланкастер перед вами собственной персоной.

Пора забыть Стеллу, и ничто не может помешать намеченной мною цели.

Глава 38. «Анти» дежавю.

Стелла

Уже прошло пару недель после тех ужасных событий, когда я думала, что потеряла свою дочь навсегда. Я рада, что в те моменты была не одна, мои близкие люди были со мной, не давая мне упасть духом.

С момента возвращения Райли у нас все идет своим чередом. Дом, детский сад, работа и совместные выходные, которыми я теперь ни в коем случае не пренебрегаю. Мы с Райли посетили несколько сеансов у детского психолога, который утверждает, что с моей дочерью все хорошо, никаких дурных последствий. Чего может желать еще мать для своего ребенка?

Однако, чего-то не хватает, а вернее кого-то. И я прекрасно знаю кого – Николаса Ланкастера, который стал частью нашей с Райли жизнью, но таковой больше не является.

У меня начинает щемить в груди, когда я думаю о том, как сама его оттолкнула. Я делала все с самого начала, чтобы он отвернулся от меня.

После нашего расставания я старательно игнорировала его сообщения и звонки. Удаляла его голосовые сообщения, даже не прослушивая. Я боялась слышать его голос. Знала наверняка, что сойду с ума, если услышу его и в очередной раз докажу себе, что была неправа и совершенно жестоко оттолкнула любимого человека.

Я не отвечала на звонки, потому что не знала, что ему сказать. Я оказалась в пузыре собственного стыда и глупости, по-другому и не скажешь. А теперь мне лишь остается жить дальше без него, без того человека, кто нам с Райли дарил столько прекрасных минут и моментов, каждый из которых был сравним с целой прожитой жизнью.

Я отвлекаю себя заботами о дочери и работой. В связи с открытием новых магазинов, забот хватает, и скучать вовсе некогда.

– Отлично выглядишь, красотка, – широко улыбается Патрик, войдя в мой кабинет. – Прости, что без стука. Надеюсь, ты ничем тут предосудительным не занималась, – посмеивается он надо мной.

– Как видишь, – складываю руки в замок на столе. – Чиста, как младенец.

– Стел, научись уже принимать комплименты, – садится он в кресло за столом слева от меня. Он угадал, заметив румянец на моих щеках. Зачастую комплименты вгоняют меня в краску, как маленькую девчонку. – Наконец-то ты пришла в форму, а то так похудела, что я начал волноваться за тебя.

– Серьезно? – округляю глаза. – Я даже не задумывалась, как выгляжу.

– А зря, хотя сейчас все аппетитные формы на месте, – подмигивает мне Патрик.

– Перестань, Патрик! Или мы опять возвращаемся к старой теме? – кажется, я еще сильнее побагровела.

– Что ты, милая, ни в коем случае. Представь, что это тебе говорит твоя подруга, – я нервно смеюсь. – Что? – удивляется Патрик.

– Знаете что, мистер Кендал? Вряд ли ваша симпатичная задница тянет на мою подругу, – у Патрика, кажется, отвисает челюсть от моих слов, но иногда приходится переходить на такие откровенности в разговоре с ним. Но мы же друзья.

– Ого. Ты, значит, все же считаешь меня привлекательным? – дергает он бровями, делая выражение лица я-типа-очень-сексуальный-парень.

– Ну, я этого никогда не отрицала, но все же давай лучше сохраним нашу дружбу.

– Конечно, Стел. Конечно, все как прежде, – читаю сожаление в его глазах, что мы всего лишь друзья. Я всегда знала, что при моем желании мы могли бы перейти черту дружбы, и Патрик не давал мне об этом забыть. О том, что я была ему глубоко симпатична.

– Ты же знаешь, насколько ты важен в моей жизни, – искренне говорю другу.

– Ага, – по-мальчишески кивает он и, разворачиваясь ко мне вполоборота, кладет ноги на соседнее кресло. Он достает из кармана пиджака энергетический батончик и начинает его есть.

– У тебя что, и обед с собой в кармане? – он усердно жует.

– Вроде того, – пожимает плечами. – Что у нас с благотворительным приемом? Когда он состоится?

– Ужас! Я совсем про него забыла! – листаю ежедневник. – Прием уже завтра, и что же мне надеть?

– Ты выглядишь отлично в чем угодно, – заверяет меня блондин.

– Ну, тогда надену любимую пижаму «Hello Kitty», – Патрик замирает, перестав жевать. – Да, шучу я, шучу!

– Ты так не шути, а то у меня разные картинки начинают мелькать перед глазами, – понимая его намек, бросаю в него карандаш. – Ау, полегче, – возмущается он.

– Опять за свое, – улыбаюсь ему. – Хотя…видел бы ты свое лицо.

– Сама меня провоцируешь, а я вечно остаюсь виноватым, – делает вид, что сердится на меня. Все-таки Патрик очень симпатичный, но для меня все же он только друг.

– Так что с приемом? Заедешь за мной или встретимся там? – даю ему право выбора.

– Конечно, я заеду за вами, миссис Картер, – встает Патрик, поклонившись мне со всей галантностью.

– Вот и отлично, тогда жду тебя в семь, ехать совсем недалеко, – он согласно кивает и идет к двери. – И надо будет тебе подыскать какую-нибудь красотку, – игриво ему подмигиваю.

– Не хочу разбивать тебе сердце, Стел, – подмигивает он мне и скрывается за дверями.

«Вот паршивец», – произношу вслух, но Патрик меня не слышит. Не скрою, он завидный жених – привлекателен внешне, увлекательный собеседник и, к тому же, очень состоятельный человек. Вокруг него всегда вьется много женщин, вот только еще ни одна не смогла поймать его в свои сети, хотя вроде как очень давно была какая-то история. Он чуть, было, не женился, но тому было не суждено случиться.

Не смотря на все достоинства, в Патрике я видела лишь хорошего друга и надежного партнера по бизнесу. Не знаю, почему было все именно так. Я, возможно, просто не чувствовала искры между нами, как бывает при встрече того самого человека. Своего человека.

*     *     *

– Как настроение, подруга? – спрашивает сидящий рядом со мной Патрик, когда мы уже едем на прием.

– Неплохо, только Райли не хотелось оставлять, – смотрю в окно на проплывающий вечерний город. – Я теперь особенно дорожу каждой минутой, проведенной рядом с ней.

– Не каждая мать способна пережить то, что выпало на твою долю, Стел, – накрывает он своей рукою мою, нежно касаясь моих пальцев.

– Спасибо тебе за поддержку, Патрик, – поворачиваюсь лицом к нему. – Для меня это много значит.

– Не за что, Стел, – улыбается он уголками губ. – Мы же друзья.

– Конечно, – смотрю на наши руки, и высвобождаю свою из руки Патрика.

– Может это не мое дело, – как-то неуверенно говорит Патрик, что на него вовсе не похоже. – Что произошло между тобой и Николасом?

– Мы…, – мой голос начинает срываться, потому что я совсем не хочу говорить на эту тему. – Мы расстались.

– Вот как? – его на самом деле это удивляет, или он нарочно не хотел замечать, что Николас исчез из моей жизни. – В чем причина?

– Это моя инициатива, – снова смотрю в окно, избегаю зрительного контакта.

– Он тебя обидел? – я молчу. Ведь очень трудно объяснить, тем более близкому человеку, космический размер своей глупости и истинную причину разрыва.

– Нет, вовсе нет, – веду пальцем по окну, будто что-то незримое поможет мне сосредоточиться и найти правильный ответ. – Ну, знаешь, когда произошла вся эта ситуация с Райли… Не знаю, – замолчала я, не отрывая глаз от случайных прохожих.

– Не ожидал я такого исхода, – слышится сожаление в его голосе. Неверие в мою глупость, или в слабость Ника, что сдался.

– Знаешь, на самом деле я сама его оттолкнула, – резко разворачиваюсь и пристально смотрю Патрику своими блестящими от напрашивающихся слез глазами. – Он меня поддерживал, но я не захотела отношений. Я всю себя отдала этому горю, всю себя отдала на поиски Райли. Это было словно сумасшествие.

– Может быть, еще все можно исправить? Не знаю, можно же извиниться, попросить прощения, – я вижу в глазах Патрика недоумение и переживания за меня. – Ну, что-то же можно сделать, если ты на самом деле хочешь быть с ним. Он поймет, поговорите и найдете решение…

– Патрик, перестань, – вцепляюсь в рукав его пиджака. – Прошу, перестань, – шепчу сквозь слезы.

– Стел, – смахивает он слезу с моей щеки.

– Слишком поздно, я во всем виновата сама. Это было жестоко с моей стороны.

– Все настолько плохо? – все еще желает помочь Патрик, чтобы спасти ситуацию.

– Ты даже не можешь себе представить, насколько сильно я его обидела. На его месте, я бы даже воспоминания о себе стерла, чтобы не испытывать эту боль.

– Стелла, – печально качает он головой. – Твое упрямство однажды сведет тебя в могилу.

Я ему не отвечаю, потому что Патрик на тысячу процентов прав, и я пока ничего не могу изменить. Сейчас я просто бессильна.

*     *     *

Благотворительный прием, на который нас с Патриком пригласили как владельцев компании «Vanilla Mama», в самом разгаре. В нем не было ничего примечательного. Все как обычно – программу по сбору средств, много влиятельных гостей, обильные угощения, масса новых знакомств и встреча с уже знакомыми лицами.

Будучи частью крупного бизнеса, невозможно избежать посещения подобных мероприятий, ибо ты становишься частью этой напыщенной тусовки. Но с другой стороны, эта та категория мероприятий, где можно приобрести полезные знакомства.

Распрощавшись с порцией очередных знакомых, иду по залу в поисках Патрика, но внезапно мой взгляд приковывает любопытное зрелище. Прямо в противоположном конце зала от меня, всего лишь в нескольких метрах, игриво ведет разговор с шикарной длинноногой блондинкой сам Николас Ланкастер.

Я замираю как статуя и не могу пошевелиться, поскольку не знаю, как быть: продолжать идти вперед или развернуться и бежать в обратном направлении.

Черт! Черт! Черт!

Оглядываюсь по сторонам и нахожу недалеко от Николаса болтающего Патрика. Решаю идти к нему, пока Николас Ланкастер меня не заметил. Этого я хочу меньше всего.

– Простите, что вторгаюсь, – хватаю Патрика под руку и отвожу в сторону.

– Что на тебя нашло? – удивляется он.

– Я…хм…ничего, – вот черт, не могу связать и двух слов. – Мне нужно припудрить носик, отлучусь на две минуты, – выпаливаю я, улыбаясь ему, как ни в чем не бывало.

– Могла бы и не предупреждать, – бубнит он.

Одариваю его гневным взглядом и спешно ухожу, почти что бегу, в дамскую комнату. Забежав вовнутрь, закрываюсь в кабинке и стараюсь отдышаться. Все мои внутренности дрожат, потому что Николас Ланкастер нарушил сегодня мой душевный покой. Мне было достаточно всего лишь его увидеть, чтобы все мое тело оцепенело, и сердце заболело.

Меня начинает мутить, и к горлу поднимается тошнота. Все лицо покрывается холодным потом, и подобравшийся к горлу ком просится наружу. Наклоняюсь и опустошаю свой желудок. Меня рвет так сильно, словно у меня сильнейшее отравление, а не приступ паники.

На ватных ногах выхожу из кабинки и подхожу к зеркалу. Я черте на кого похожа: все лицо в пятнах, тушь растеклась, руки трясутся.

Умываюсь и промокаю лицо полотенцем, достаю из сумочки косметику и привожу себя в порядок. Нельзя, чтобы меня видели в таком состоянии. Пока привожу себя в порядок, слышу жужжание своего мобильника.

Читаю сообщение Патрика: «Стел, я знаю, в чем дело. Я его видел. Выходи! Ты не сможешь вечно от него прятаться».

Мысль о том, что мне придется выйти из уборной и столкнуться с Николасом, наводит на меня ужас. Но ведь Патрик прав, абсолютно, черт его возьми, прав. Я могу тут сидеть целую вечность. Или что мне теперь, лезть через окно на улицу, лишь бы не сталкиваться с Николасом Ланкастером? Это глупо, чрезвычайно глупо, как и все мои поступки в последнее время.

Снова подхожу к зеркалу и пристально смотрю на саму себя. Выгляжу уже хорошо, немного румян и готово.

Будь сильной, Стел. Ты же всегда была бойцом и боролась до конца. Что же случилось с тобой сейчас? Давай, вперед на амбразуру.

«Знаю. Уже иду», – пишу быстро сообщение Патрику.

«Умница», – сразу же приходит его ответ.

«Просто подыграй мне».

«Ох, держись, Стелла», – поддерживаю мысленно сама себя и выхожу из уборной навстречу самому пугающему и грандиозному фарсу в своей жизни. Но он не оставил мне иного выбора.

*     *     *

– Все в порядке? – интересуется Патрик, когда я нахожу его.

– Отлично, – беру из его рук бокал шампанского. – Может, поздороваемся с Николасом? – сразу же предлагаю ему, решая действовать, не желая затягивать неизбежное.

– Ты уверена? – удивленно вздымает он брови. – Хорошая ли это идея? – кажется, он сомневается, но во мне нет и капли сомнения.

– Уверена. Вон он с какой-то сногсшибательной блондинкой флиртует, – киваю головой в их сторону.

– Ревнуешь? – расплывается в ехидной улыбке Патрик.

– Пошли, давай, – беру его под руку и практически тащу по направлению к моему теперь уже бывшему мужчине.