Текст книги "Мужчина из мечты"
Автор книги: Юлия Снегова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 14 (всего у книги 25 страниц)
– Что ты кричишь? – медленно произнося слова, обратилась она к Лале. – Ты говоришь по-английски? Разве ты не знаешь, что следить за людьми нехорошо? – Лала, свирепо сверкая глазами, молчала. – Да, мы не брат и сестра, мы обманули твоего отца. Ну и что, у нас в Европе все занимаются любовью до свадьбы. Конечно, может, это и плохо, но это не значит, что надо подглядывать за нами в бинокль и устраивать скандал.
Тут Лала неожиданно заплакала.
– У вас в Европе не только делают секс до свадьбы, у вас все обманывают. Он, – плача, она показала на Марка, – говорил, что любит меня, ходил за мной, когда отец и братья не видели. Говорил, что не может жить без меня. Я спала с ним. Я отдала ему самое ценное, что у меня было. Меня отец убьет, а его убьют братья! – спокойно добавила она после паузы. – Зачем ты приехала?
– Ну я же ничего не знала. Вот сволочь! – добавила Нина по-русски. Она сейчас даже забыла о себе, так ей жалко было бедную девушку.
Та продолжала, всхлипывая:
– Я думала, он будет работать, понравится отцу, потом перейдет в нашу веру. И отец позволит нам жениться. А тут приехала ты, начала ходить с голыми руками, и он уже с тобой спит. – Неожиданно Лала опять рассвирепела. – Я не отдам его тебе! Я сделаю так, что он надолго меня запомнит! Я все расскажу отцу, пусть я буду опозорена, но и вам отомщу. – Она вскочила и понеслась в сторону дома.
«Так, дело плохо. – Впервые за последние дни Нина почувствовала ясность мысли. – Пора сваливать отсюда, пока не начался газават».
– Дерьмо! – в сердцах крикнула она Марку и поспешила вслед за Лалой.
Нина благополучно добралась до сарая. Пока все было тихо. Она торопливо покидала вещи в сумку и уже собиралась уходить отсюда, как вдруг ее взгляд упал на вещи Марка, в беспорядке раскиданные на столе. Там же лежал потрепанный дешевый бумажник из коричневого кожзаменителя. Нина замерла на минуту с ним в руках, но все же преодолела свои колебания и заглянула внутрь. Там оказался какой-то документ и сто шекелей. Оставлять это арабам было глупо.
«Возьму с собой, наверняка этот придурок мне еще попадется! А нет, так эти деньги я честно заработала, а его документ подкину в полицейский участок. Прямо как в детективном романе», – усмехнулась она, открыла дверь и осторожно высунула голову наружу. В доме уже что-то начиналось. Нине показалось, что она слышит звуки бьющейся посуды, мужские и женские крики.
«Кошмар! Уже началось. Что же делать?»
Хорошо, что дом был огорожен только с одной стороны. Пригибаясь, чуть ли не на четвереньках, она помчалась к полю. Тут-то ее и сцапали. Когда Нина кралась вдоль стены недостроенного дома, чья-то рука вцепилась ей в плечо. Нина дернулась, но крепкие, покрытые черными волосками пальцы не разжимались. Оглянувшись, она узнала Ахмеда, старшего сына хозяина.
– Попалась! – злорадно ухмылялся тот. – Ну, говори, где твой дружок? Сейчас ему горячо придется! Да и тебе заодно. Хорошо придумали, назвались братом и сестрой, а сами…
Нина поняла, что обезумевшая от ревности и обиды Лала все-таки привела свою угрозу в исполнение и все рассказала отцу.
«О Боже, но почему я должна страдать из-за этого придурка?» – думала она в ярости. Марк теперь не вызывал у нее никаких чувств, кроме злости.
Нина знала, что никакие разумные доводы не убедят сейчас взбешенного Ахмеда, готового мстить за сестру. И тогда она решила сблефовать.
– Ты знаешь, с кем имеешь дело? – закричала она в лицо арабу, все еще державшему ее. – Я американская гражданка, и о том, где я, знает американский консул. Если со мной что-нибудь случится, отвечать будете вы! Вы что, хотите неприятностей? Немедленно отпусти меня. В конце концов, я не могу отвечать за этого психа. И не я же соблазнила твою сестру. А где Марк, я не знаю, я больше не желаю иметь с ним дело!
Что-то в словах Нины убедило Ахмеда, и он, грязно выругавшись, отпустил ее.
– Ладно, проваливай! Мне дела нет до твоего американского паспорта. Я уверен, ты все это придумала. Но мы, мужчины, не воюем с женщинами. И чтобы я тебя здесь больше не видел!
5
Долго уговаривать Нину не пришлось. Быстрым шагом, почти бегом, она направилась к старой дороге, проходившей за домами. Ей меньше всего хотелось попасться сейчас кому-нибудь на глаза. Нина знала, что эта почти заброшенная дорога обходит город стороной, а потом выходит на шоссе. Там Нина и собиралась найти автобусную остановку и убраться отсюда подальше.
Она не соврала Ахмеду, сказав, что не желает больше иметь дела с Марком. Его поступок возмутил ее настолько, что она даже не чувствовала ревности. Она все как бы видела со стороны. Ее охватила чистая ярость, без примеси личной обиды.
«Нет, ну какой гад! – думала она. – Соблазнил эту несчастную арабку, для которой секс вообще нечто глубоко запретное. И если она отдалась ему, значит, действительно любила его и надеялась удержать его возле себя. А он, не успев остыть после объятий одной, заводит роман с другой, то есть со мной! Но я-то ладно, я переживу, мне не восемнадцать лет. Но эта несчастная получила теперь душевную травму на всю жизнь. Здесь, на Востоке, она будет считаться опозоренной навсегда, на ней никто жениться не захочет. Кошмар! – Нине действительно было очень жалко несчастную девушку. Потом она поймала себя на странных мыслях: ведь он же у нее первый. Интересно, а как это у них было? И где? Наверное, на той же кровати. И говорил он ей, наверное, те же дурацкие слова, о том, что она его судьба. – Вот подонок!» – Нина в сердцах пнула ни в чем не повинный камень, валявшийся на дороге.
– Нина, Нина, подожди! – услышала она крик и оглянулась. Человек, которого она так яростно проклинала, был легок на помине. Марк догонял ее.
– О, Господи! Откуда ты взялся?
– Я сразу понял, что в дом возвращаться нельзя, и пошел в сторону шоссе. И тут тебя увидел. Я так обрадовался.
– Что? Да как ты смеешь! Ты что, меня за полную дуру держишь? После всего, что ты тут натворил, говоришь, что ты рад меня видеть! Как будто мы случайно встретились в парке!
– Ну подожди, не сердись. Я же мог ошибиться. Разве с тобой никогда так не бывало? Встречаешь человека и думаешь, что все – это твоя половина. А потом оказывается, что нет.
– По крайней мере, из-за моей неразборчивости никто никогда не страдал. И вообще, считай, что насчет меня ты тоже ошибся.
– Не прогоняй меня! Я без тебя пропаду. Ведь тебе же со мной было хорошо!
– Зато сейчас плохо! И не пытайся меня разжалобить. Ничего, ты без меня не пропадешь. Найдешь еще кого-нибудь, скажешь, что это твоя судьба, и все начнется по новой. Так что давай так, ты идешь своим путем, а я своим. Вот, кстати, забери. – И Нина не без сожаления протянула ему бумажник. – Скажи спасибо, что я это взяла с собой, а то плакали бы твои денежки. А теперь все, считай, что мы встретились, а потом разошлись! – И Нина быстрей зашагала по дороге.
Марк, не споря, зашагал рядом с ней. Прогнать его Нина не могла, ведь дорога ей не принадлежала, она просто старалась не обращать на него внимания, как будто она идет одна.
Неожиданно они услышали шум мотора. Дорога перед ними шла слегка вверх, и оттуда на них мчался джип, принадлежавший Мустафе.
– Нас засекли! – крикнул Марк.
Он схватил Нину за руку и стащил ее в кювет. Упав лицом в траву, они пролежали так, пока машина не промчалась мимо, обдав их облаком пыли.
Откашливаясь и отряхиваясь, Нина встала.
– А почему я, собственно, прячусь? Меня вообще отпустили, я могу спокойно уйти.
– Кто тебя отпустил?
– Ахмед.
– Ахмед ничего не решает. Я уже знаю, что тут творится. Они перекрыли все въезды-выезды, ловят нас. Ты так просто тоже не отделаешься. Нам нужно вместе спрятаться и переждать.
Нина задумалась.
– И где мы, по-твоему, тут можем переждать?
– У меня тут недалеко есть знакомые бедуины. Им был нужен пастух, они меня приглашали.
– Ну ты даешь! Какие-то знакомые бедуины. А ты еще говоришь, что пропадешь. Да у тебя всюду приятели найдутся. Не надо втягивать меня в очередную авантюру.
– Да никуда я тебя не втягиваю. Тебе опасно сейчас появляться в городе и на дороге. Сейчас тут такие дела начнутся, Мустафа, наверное, уже весь город на ноги поднял. Нас ищут.
– А по чьей вине?
– Да, по моей. Тем более я должен тебе помочь спрятаться. Тебя же никто не заставит сидеть у этих бедуинов месяц. Переждешь несколько дней и уйдешь. Я сам тебя провожу. Правда! – И Марк как ни в чем не бывало улыбнулся ей своей лучезарной улыбкой.
И Нина дала себя убедить. Может быть, она решила, что идти дальше одной действительно опасно, или ей захотелось посмотреть на такую экзотику, как бедуины. А может, чары Марка опять начали на нее действовать. Он протянул ей руку, и она послушно отдала ему сумку. А потом незаметно и ладонь ее скользнула к нему в ладонь и уютно устроилась там. Так они шли в глубь долины, как будто ничего и не произошло. Вдруг Марк остановился.
– Там же осталась моя книга! – трагически воскликнул он.
– Какая книга? – не поняла Нина.
– «Волшебник Изумрудного города»! Ведь эту книгу мне подарила бабушка. Почему ты ее не взяла?
– Нет, ну ты в своем уме? – Нина даже задохнулась от изумления. – За ним гонятся арабы с ружьями на джипах, а он расстраивается из-за какой-то детской книжки. Да купишь ты ее, как только окажешься в большом городе. Здесь продается полно книг на русском.
– Нет, мне нужна только эта! – уперся Марк. Он уже чуть не плакал. – Они ее сожгут. Я не могу ее там оставить. Я должен вернуться.
– Да он просто идиот! – сказала Нина в сторону. – Ты что, не понимаешь, что тебя тогда уж точно убьют? И вообще, девушку тебе не жалко, а какую-то старую книгу жалко. Теперь, когда ты завел меня невесть куда, я тебя не отпущу. Раз решили идти к бедуинам, так идем!
И Нина твердо взяла его за руку. Марк не сопротивлялся. Словно маленький ребенок, он послушно шел рядом с ней.
Глава 11
1
– Я хочу пить, я больше не могу. – Нина в изнеможении опустилась на траву.
Сейчас, в апреле, здесь еще не было той иссушающей жары, которая настанет летом. Уже вечерело, и становилось прохладней. Почти два часа они шли, не разбирая дороги, то и дело спотыкаясь о камни, белыми пятнами проступающие сквозь траву. И это после ночи, проведенной почти без сна в любовных играх, после радости любви, пережитой днем в долине. А потом неожиданно разразившийся скандал, их бегство – все это вымотало Нину до предела. Вспышка злости на Марка придала ей силы на время, но теперь они иссякли. А тут еще этот ветер, который выдул из нее всю влагу. Нина умирала от жажды. Ей казалось, что она не сможет больше пройти ни шагу. Она готова была заснуть прямо тут, положив голову на теплый камень.
– Ну что ты, малышка, – Марк опустился перед ней на колени, – ну, нам же осталось еще немного. Вот смотри, мы сейчас поднимемся на тот холм, и оттуда будут видны их палатки.
– Откуда ты знаешь, что мы правильно идем? Как ты тут ориентируешься? По-моему, здесь все совершенно одинаковое. Холмы, впадины, трава.
– Да нет, это тебе только так кажется. Ты же не привыкла к этим местам. А я здесь уже давно и все исходил вдоль и поперек. Тут у каждого холма свое лицо. Потом, я запоминал дорогу по валунам. Видишь эти большие белые камни? Они же все разной формы. Смотри, вот тот – как большой диван, а этот – похож на медведя. Надо просто полюбить эти места, они перестанут быть для тебя чужими.
Нина с интересом слушала Марка. Действительно, если приглядеться, в этом красивом, но однообразном пейзаже можно было найти массу зацепок для внимательного взгляда. И еще Нину удивил Марк. Непостижимо, но в нем сочетались совершенно несовместимые, на ее взгляд, качества. Он был абсолютно безответственным, беспомощным, как дитя, и в то же время, мог быть наблюдательным, сильным, заботливым.
«Как это ему удается? Что-то я не пойму», – удивлялась Нина.
Тем не менее она послушно встала и, буквально повиснув на Марке, поплелась рядом с ним. Они взобрались на холм, и оттуда Нина действительно увидела две большие палатки цвета хаки, дым костра и пасущихся овец. Она прибавила шагу. Вид человеческого жилья, мысль о воде, которую они там найдут, придали ей новые силы. Вниз они почти сбежали.
Нина с любопытством оглядывалась вокруг. У нее было ощущение, что она попала в далекое прошлое. На вытоптанной земле горел костер. Около него сидело несколько женщин, закутанных в длинные темные одежды. Лица, правда, у них были открыты. Вокруг бегали чумазые, одетые в лохмотья ребятишки.
Появление Нины и Марка произвело в лагере бедуинов небольшой переполох. Их тут же с криком окружили детишки. Они подбежали к ним вплотную, дергали за одежду, заглядывали снизу вверх в их лица. И при этом непрестанно что-то тараторили на своем гортанном языке.
Переждав для приличия несколько минут, их примеру последовали женщины. Они вели себя более сдержанно, но тоже проявляли явное любопытство. Мужчин пока видно не было.
– Я хочу пить, – сказала Нина по-английски.
Никакой реакции. И действительно, зачем этим кочевникам английский язык.
– Ты можешь им объяснить, что я хочу воды? – обратилась Нина за помощью к Марку.
Но тот опять впал в мечтательное детское состояние и лишь улыбался.
– Вода! – Нина пыталась втолковать женщинам, что ей нужно. Она покрутила головой и увидела пустую пластиковую бутыль, валяющуюся возле палатки. Нина схватила бутылку, поднесла ко рту и сделала вид, что пьет.
Женщины оживленно заговорили все разом. До них наконец дошло, что ей надо. Одна, помоложе, зашла под брезентовый навес и, улыбаясь, вышла оттуда с большой железной кружкой в руках. Нина с жадностью припала к не очень чистой посудине. Зато вода была необыкновенно вкусная, прозрачная, очень холодная, видно, из колодца. Сначала Нина думала, что выпьет все без остатка, но жажда утихла неожиданно быстро. Она передала кружку Марку:
– На, попей.
Он пил в окружении улыбающихся детей и настороженных женщин. И тут Нина услышала стук копыт. К ним скакал вороной конь. На нем, держась очень прямо, без седла, сидел мужчина, с головой, закутанной коричневым куском ткани. Видны были лишь блестящие черные глаза и воинственно торчащие усы. По тому, с каким почтением его встретили, Нина поняла, что приехал хозяин овец, палаток и женщин.
– А, Марк, здравствуй, – на плохом английском произнес мужчина. Особого удивления он не выказал. – Решил работать у меня?
Марк кивнул.
– А она с тобой? – Хозяин равнодушно указал на Нину рукояткой кнута.
– Да.
– Хорошо. Пусть остается.
Нину порадовало, что она не вызвала особого интереса у мужчины и что Марку не пришлось врать, называя ее своей сестрой. Их отвели в палатку поменьше.
– Здесь жили пастухи, – пояснил хозяин, – сейчас двое уехали, и мне нужны люди. Платить буду пятьдесят шекелей в день. Она может тебе помогать, но плата останется той же. Есть будете со всеми. Завтра начинайте работать.
Он отдал какие-то распоряжения женщинам и ускакал.
– Ну что, пойдем посмотрим наше новое жилище? – И Нина заглянула в отведенную им палатку.
Ее передернуло. В нос сразу же ударил запах слежавшейся шерсти, дыма, табака, давно не стиранной одежды и мужского пота. На брезентовом полу сваленные в кучу лежали грязные шерстяные одеяла, какие-то тряпки, которые с трудом можно было назвать мужской одеждой.
– И что, я на всем этом должна спать! – Нина в ужасе посмотрела на Марка. – Ни за что!
– Ночами здесь холодно, а наши спальные мешки остались у Мустафы. Нам ничего другого не остается. Хочешь, я отдам тебе свою рубашку, ты можешь класть ее себе под голову.
– Кошмар! – Усевшись на землю у входа в палатку, Нина удрученно смотрела на все это. Мало того, что она зачем-то связалась с этим придурком, он еще и затащил ее в этот каменный век, где люди не знают, что такое душ и мыло.
– Интересно, они здесь моются хоть когда-нибудь?
– Наверно… – Марк пожал плечами, похоже, этот вопрос его не очень волновал. – Может быть, перед свадьбой или по праздникам? Да расслабься, не принимай это все так близко к сердцу!
– Легко сказать! Я могу мало есть, носить лохмотья, но жить в такой грязи – это выше моих сил.
Нина вздохнула. Она поняла, что Марка ей не пронять, ей надо самой искать какой-нибудь выход.
«Попробую убраться, – решила она, – может, мне удастся привести это логово в божеский вид».
Нина вздохнула и принялась за дело. Сначала она все вытащила из палатки наружу. В сумеречном свете заходящего дня она занялась сортировкой скопившегося в палатке барахла. Подозрительные тряпки и чью-то драную одежду она сразу свалила в кучу и отнесла подальше. Остались одеяла. Нина выбрала несколько получше, а также циновку из грубой шерсти и, решив их оставить, вытрясла на ветру. Потом она пучком травы вымела из палатки весь скопившийся там мусор. К своему удивлению, Нина обнаружила там свечку, кассету с порванной пленкой, одинокий мужской ботинок и тюбик из-под пасты «Колгейт».
«Интересно, как это сюда попало? Непохоже, чтобы здесь кто-то чистил зубы», – удивилась она.
Нина как можно сильнее откинула полог палатки, чтобы ее затхлое пространство продул поднявшийся сильный ветер. Найденная Ниной свечка оказалась как нельзя кстати. Нина зажгла ее и прилепила к полу внутри палатки. Потом она аккуратно расстелила одеяла, положив сверху те, что почище. Получилось даже какое-то подобие уюта. Но этого ей было мало.
– Эй, Марк! Пойди к этим женщинам, скажи, что нам нужны чистые одеяла или чистая ткань, ну что-нибудь чистое.
– Да как я им скажу? Они же ничего не понимают. Иди сама поговори с ними. Вы, женщины, лучше найдете общий язык друг с другом.
– Ничего себе! – возмутилась Нина. – По твоей вине я оказалась в этой помойке, и ты же палец о палец не ударил, чтобы помочь мне. Сидишь с дурацким видом, уставившись в одну точку.
– Я думал.
– Думал! Интересно, о чем, не о том ли, что ошибся во мне? Короче, встань сейчас же и пойди попроси у этих женщин что я тебе сказала. Ты, между прочим, сам мне говорил, что немножко знаешь арабский. Вот иди и поупражняйся. К тому же я убедилась, что ты прекрасно находишь общий язык с любыми женщинами, языковой барьер для тебя ведь не проблема.
Марк выслушал ее тираду с недовольным видом, неохотно встал и поплелся к большой палатке. Уже почти совсем стемнело, и Нина не видела, как проходили переговоры. Тем не менее он вернулся с добычей. Когда Марк подошел поближе, Нина увидела в его руках ватное одеяло, обтянутое ярко-красным шелком, и большой кусок сатина в цветочек.
– Ого! – удивилась Нина. – Ты, наверное, отобрал у бедуинки приданое, которое она копила годами.
Марк усмехнулся. Он тоже был доволен результатом своей экспедиции.
– Пойдем, нас зовут есть.
– Могу себе представить! Нам, наверно, дадут котлеты из фарша, полученного посредством жевания.
– Нина! Хватит! Что ты строишь из себя принцессу! В конце концов, у тебя будет уникальный жизненный опыт. Подумай, много ли современных женщин могут похвастаться тем, что жили в лагере бедуинов. Да ты потом книгу об этом напишешь и кучу денег заработаешь!
– Ну ладно, больше не буду ворчать, – улыбнулась Нина. Шелковое одеяло примирило ее с действительностью. – Честно говоря, я умираю от голода.
2
У костра сидели все обитатели лагеря. Хозяин и двое его помощников были тут же. Их стреноженные лошади паслись за палатками. Овец пригнали на ночь поближе к людям, их блеяние то и дело раздавалось в темноте.
Еда была обильной, но незамысловатой. Нина радовалась, что из-за темноты она не может судить о чистоте мисок, в которых им подали баранину с густой подливкой. Нина смотрела, как едят бедуины. Они поч-ти не пользовались ложками, а брали куски мяса лепешкой и ловко закидывали в рот. Нина последовала их примеру. Получилось неплохо. С помощью той же лепешки она подчистила весь соус в тарелке. Потом им предложили чай, очень густой и крепкий с запахом неизвестных трав.
После еды женщины неслышно удалились. Вокруг костра остались одни мужчины. Тут же появилась бутылка с какой-то мутной жидкостью.
– Как ты думаешь, я могу остаться? – шепотом спросила Нина у Марка.
– Сиди, если они захотят, чтобы ты ушла, скажут.
Жидкость разлили по кружкам. Налили даже ей, после некоторого колебания. Нина с опаской понюхала странный напиток. Пахло спиртом и микстурой от кашля.
– Это айрак, анисовая водка, – пояснил ей Марк. – Между прочим, шестьдесят градусов.
– Ты что, я это пить не буду.
– Да ладно тебе, выпей, а то они обидятся.
Пастухи уже выпили и теперь с любопытством смотрели на Нину. Видимо, они хотели ее испытать.
«Ну ладно, – подумала Нина, – надо не ударить в грязь лицом!»
Она зажмурилась, вдохнула, потом сделала резкий выдох и отхлебнула из кружки. Жидкий огонь, опалив рот и гортань, влился в нее и продолжал бушевать в желудке. Нина, словно рыба выброшенная на берег, хватала воздух ртом. Пастухи ржали, словно костромские мужики, налившие чистого спирта студентке-практикантке. Нина схватила протянутую кем-то кружку с водой. Ей полегчало.
Ну что ж, теперь она будет знать, что с айраком шутки плохи.
То ли из-за его крепости, а может, из-за усталости, Нина моментально опьянела. Приятное тепло разлилось по всему телу, голова закружилась. Нине стало тяжело сидеть прямо, захотелось обо что-нибудь облокотиться. Марк, почувствовав это, притянул ее к себе. Нина не стала сопротивляться. Более того, от водки и близости Марка в ней проснулось желание. Оно становилось все сильнее. Как будто горячая кровь прилила к низу живота и пульсировала там со страшной силой. Нина сжала ноги и стиснула зубы.
«Неужели этот напиток так действует на всех или только на меня? – Нина безуспешно пыталась справиться с возбуждением. – Наверно, то же самое почувствовал бы Андрей, выпив средство, которое я пыталась ему подсунуть».
Нине стало смешно от воспоминания, как она пыталась соблазнить Андрея.
«А ведь если бы мне это удалось, это, наверное, было бы хорошо», – подумала она.
Лицо Андрея, с его черными глазами, резкими складками около губ возникло перед глазами Нины настолько живо, что она, потеряв на мгновение связь с реальностью, потянулась к нему губами. Ее лицо наткнулось на чью-то руку. Это Марк, загородив Нину от пастухов, обнял ее и осторожно стал водить своими нежными пальцами по ее лицу, по ее губам, закрывал ей глаза, гладил волосы. Его движения становились все быстрее. У Нины закружилась голова, она уже не понимала, кто рядом с ней, Андрей или Марк.
Одной рукой Марк крепко прижимал ее к себе, а другая в это время скользнула к Нине под рубашку. Его ладонь легла на ее грудь, пальцы заиграли мгновенно затвердевшим соском. Несколько минут Нина будто качалась на качелях своей страсти, то вздымаясь ввысь, то проваливаясь куда-то. Потом она почувствовала, что больше так не может, что он нужен ей весь. Она застонала сквозь зубы. И тогда Марк, взяв руку Нины, настойчиво направил ее к своему члену. Он сам расстегнул себе брюки, и в ее ладони оказалась его возбужденная горячая плоть.
Нина почувствовала что-то вроде раздвоения сознания. Она прекрасно понимала, что они делают что-то недопустимое, что рядом сидят люди из полудикого кочевого племени, которые, увидев, чем они занимаются, могут сделать все что угодно – накинуться на них с ножами или же броситься насиловать ее. Как ни странно, эта мысль привела Нину в еще большее возбуждение.
«Но так же нельзя… – Обрывки мыслей, то появлялись у нее в голове, то исчезали. – Я же вообще больше не хотела с ним спать, ведь он же гад, он же бросит меня, ведь я любила другого…»
А в это время ее рука исступленно ласкала его член, а его рука играла ее соском. Нина не могла больше бороться со своим желанием, ее лоно увлажнилось. Она готова была отдаться ему прямо тут же, у костра, при пастухах. Сейчас она отдалась бы любому, даже немытому бедуину.
«Нет, так нельзя. Надо взять себя в руки!» Нечеловеческим усилием воли Нина оторвалась от Марка и быстро пошла, почти побежала в сторону палатки.
Она еще не успела добраться до нее, как услышала сзади чьи-то шаги.
«Бедуин!» – подумала она, и в ее распаленном воображении вспыхнула картина, как он насилует ее.
Но это был Марк. Это он настиг ее сзади и повалил лицом в траву. Нина хотела перевернуться, но он не дал ей это сделать. Навалившись на нее всем телом и дрожа от нетерпения, Марк сорвал с нее одежду. Продолжая прижимать ее к земле, извиваясь, он освободился от одежды сам. Ягодицами Нина почувствовала его возбуждение и крепче прижалась к нему. Марк, обычно такой нежный и трепетный в любви, неожиданно стал грубым. Одной рукой он схватил Нину за грудь и ожесточенно мял и крутил то один, то другой ее сосок. Другой же рукой он раздвинул ей ягодицы и нечто горячее, твердое с непреклонной силой стало входить туда.
– Марк, подожди! – слабо пискнула Нина.
– Молчи, тебе понравится! – с ожесточением, сквозь зубы проговорил он.
Он входил в нее все глубже и глубже. Нина содрогнулась от острой боли. Еще больше ей было обидно, слезы навернулись на глаза. Она чувствовала себе униженной. Так с ней никто никогда не поступал. Еще бы, она даже голову поднять не может, песок и трава набились ей в рот. Нина замотала головой. Но Марк, чуть ли не зубами вцепившись ей в волосы, заставил ее опять пригнуться к земле.
Сам он просто стонал и извивался от наслаждения. Поддавшись волнам его ритма, Нина задвигалась в такт с ним. Она расслабилась, ей стало легче, и неожиданно горячая волна накрыла ее всю, с ног до головы. Еще никогда она не чувствовала мужчину так глубоко в себе, как будто он пронзил собой ее всю насквозь. Марк ощутил перемену, происшедшую в ней. И словно в награду за это, его пальцы оказались у Нины во влагалище. Они ласкали ее лоно, играли набухшим влажным клитором.
Теперь Нина уже сама, чтобы не закричать от переполнявшего ее острого счастья, вцепилась зубами в пучок колючей травы. Ее пряный запах ударил ей в нос. И тут оргазм, не один, а серия яростных вспышек, пронзили ее. Обессиленный, Марк уронил лицо между ее лопаток. Они словно два врага, насмерть сразившие друг друга, лежали, без сил распластанные на земле.
Наконец Марк, не вставая, откатился в сторону, и Нина перевернулась на спину. Она медленно приходила в себя.
«Что же со мной происходит? – пыталась понять она. – Почему я с этим человеком? Разве я люблю его? Нет, это какое-то наваждение. Он просто околдовал меня. Связывает ли нас что-нибудь, кроме секса, или он просто подобрал ключик к моему телу, и я теперь не могу обойтись без наслаждения, которое он мне дарит?»
Нина вздохнула и открыла глаза. Небо глазами тысяч звезд смотрело прямо ей в лицо. Откуда-то доносилась заунывная песня. Это пастухи пели, сидя у костра. Им внимали долина, овцы, небо. Нина почувствовала, что уплывает куда-то под эти медленные тягучие звуки.
«Да в конце концов, я же свободная женщина, я никому ничего не должна! Я могу делать что хочу. К тому же я так давно была одна, и почему теперь я должна отказывать себе в земных радостях? Ведь я же не причиняю никому зла. Я даже забеременеть не боюсь. – Нина с улыбкой и благодарностью вспомнила своего последнего любовника, который, несмотря на ее сопротивление, заставил ее вставить спираль. – У меня так долго никого не было, что я чуть было не вынула ее, а вот теперь и спираль пригодилась!» – Нина засмеялась.
– Ты что, малышка? – Марк приблизил к ней свое лицо.
– Ничего, просто смеюсь.
– Я люблю тебя.
Нина рассмеялась, как будто он сказал что-то очень смешное.
– И я твоя судьба, да?
– Да, а ты не веришь.
– Да ведь это не важно, просто люби меня, и все!
3
Этой ночью они больше любовью не занимались. Обнявшись, они проспали до утра под ярко-красным шелковым одеялом.
Разбудили Нину стук копыт и громкие крики. С трудом разлепив веки, она поняла, что это бедуины зовут их пасти овец. Поеживаясь от утреннего холода, Нина высунула голову из палатки. Прямо перед собой она увидела лошадиные ноги, а задрав голову, смеющегося всадника.
– Вставай, пора работать! – крикнул он ей и ускакал.
Нина посмотрела на Марка. Он спал, как дитя, свернувшись калачиком. Казалось, ничто не способно разбудить его. Нина потрясла его за плечо.
– Эй, проснись, нас уже зовут.
Бесполезно. Он лишь перевернулся на другой бок.
– Ну, Марк! Ну вставай, пожалуйста.
Нина не знала, что с ним делать, может, облить холодной водой. Она разозлилась. Надо же, спит как ни в чем не бывало. Она склонилась над ним. Интересно, что она в нем нашла?
«Черты лица обычные, прямой нос, губы ни узкие, ни широкие, густые брови, ресницы не длинные. – Нина отстраненно разглядывала его. – Ничего особенного. Молодых людей с такой внешностью всюду полно. Даже в графе «особые приметы» записать нечего».
Тут Марк открыл глаза и улыбнулся. От его ярко-голубых глаз в рассветном сумраке палатки сразу как будто стало светлее.
– Ну что, малышка, подъем? Как в пионерском лагере в походе. – Неожиданно легко он вскочил и, потягиваясь, выбрался из палатки.
– Марик! А может, я останусь? – жалобно протянула Нина. Утром было так холодно, ей так хотелось еще понежиться под теплым одеялом. – Ведь сказали же, что мне работать необязательно.
– Ты что, бросишь меня? Я без тебя не пойду. Там же собаки!
– Ну и что? – не поняла Нина.
– Я боюсь собак! – В его голосе зазвучали трагические нотки. – Ты можешь ничего не делать. Только будь рядом со мной. А если на меня бросится собака, ты ведь сможешь ее прогнать?
«Так, это что-то новенькое, теперь он боится собак! – Нина была в шоке. – Нет, с этим человеком не соскучишься. Он совершенно непредсказуем».
– Ну хорошо, поехали. – Нина пожала плечами. – Я, конечно, собак не боюсь, но если они станут на людей бросаться, то я уж не знаю, как с ними справлюсь.
– Ты справишься, я знаю, ты сильная! – И Марк поцеловал ее в щеку.
У костра их накормили холодными остатками вчерашнего ужина и напоили горячим и крепким кофе. Это было очень кстати, Нина наконец проснулась. Хозяин и его то ли брат, то ли помощник уже ждали их. Нина и Марк подошли к ним, и тут их ждал сюрприз. Хозяин, закутанный в балахон бедуина, подъехал к Нине на вороном коне и, свесившись вниз, протянул ей руку. Нина ухватилась за его грубую ладонь. Сильным рывком он подтянул ее вверх и усадил на коня сзади себя. Бедуин присвистнул, хлестнул вороного кнутом, и они понеслись.
От неожиданности Нина едва не свалилась. Ей пришлось изо всех сил вцепиться в балахон всадника и прижаться к нему всем телом. Она чувствовала исходящий от него запах пота, дыма и еще чего-то, что, наверное, сопутствует кочевой жизни. Нине не было неприятно, она понимала, что от полудикого пастуха не может пахнуть иначе.
«Интересно, куда он меня везет? А вдруг он решил меня похитить? Вот это будет номер!»
