Текст книги "Железное сердце (СИ)"
Автор книги: Юлия Шолох
сообщить о нарушении
Текущая страница: 8 (всего у книги 16 страниц)
'Ну, конечно, – подумала Люба, стараясь не смотреть на мальчишку, который сейчас выглядел на редкость жутко, – не о ней же речь. Что за симбиоз такой? И что он сказал про братишку… про Сашку'?!
Под воздействием гигантского приступа неконтролируемой слепой надежды она взглянула на Джайзера по-новому и тот одобрительно кивнул.
– Ты все верно поняла, Донго умеет… не очень хорошо, но достаточно влиять на ткани живого человеческого тела. Я просмотрел медицинскую карту – в нашем случае необходимо простейшее вмешательство, Донго уже успешно тренировался на дефектах куда сложнее. Твой брат будет видеть. Ну а теперь, если возражений нет, – он украдкой глянул на Лазурь и тут же отвернулся, почти суетливо потянувшись за телефоном. – Раз возражений нет, осталось сообщить о наших планах Бостону.
– Ты думаешь, Бостон согласится участвовать в твоих экспериментах? – донесся голос девушки из угла. В нем впервые послышались какие-то эмоции – в основном изумление. Ее глаза засветились мягкой ночной иллюминацией, отбрасывая на лицо волшебные тени. Люба на секунду задержала дыхание, настолько прекрасно это смотрелось.
– А кто говорит о согласии? – Джайзер сдержался и не обернулся, вместо этого задорно подмигнув Любе. – Мы просто поставим его в известность!
Глава 11
Отдохнуть так и не удалось. Всего полчаса минуло с тех пор, как Бостон не дал сказать Джайзеру ни слова, а просто послал его в глубину веков и бросил трубку, как Любу уже везли обратно в аэропорт, правда, теперь в компании с мальчишкой. Лазурь с ними не полетела, она просто спустилась вниз, на улицу и осталась стоять на тротуаре, смотря вслед удаляющейся машине. Ее глаза все еще светились, правда, совсем слабо. И на лице все еще оставалось странное выражение, появившееся, когда Джайзер спросил ее перед самым уходом:
– Лазурь, как ты живешь?
Люба решила, что он давно хотел спросить что-нибудь подобное, но сдерживался. Промах был на лицо, даже Донго украдкой улыбнулся, как улыбаются подростки, которые точно знают, что происходит, когда родители запираются в спальне и не приемлют варианта 'пили пиво' или 'просто спокойно смотрели фильм'.
– Ты разве не знаешь? – спросила Лазурь, глубоко вздыхая. – Только не говори, что ни разу не устраивал за мной слежку.
Джайзер и не сказал. Впрочем, больше он вообще ничего не сказал, Донго направился к выходу, за ним Люба, которой с головой хватало своих проблем, чтобы еще тратить время, разбираясь в натянутых отношениях между отдельными камуфляжными людьми. Если честно, сейчас ее больше волновало другое – она побаивалась Донго. Отчаянно надеялась, что он способен помочь Сашке и не менее отчаянно пыталась скрыть дрожь, возникающую каждый раз, когда мальчишка смотрел на нее такими пронизывающими глазами, будто видел без кожи. Что-то подсказывало Любе, что действительно, видел.
Во время перелета Донго играл с одним из сопровождающих мужчин в карты. Люба отвернулась к иллюминатору и попыталась заснуть, но все время продолжала думать о брате и о том, что случится, если все запланированное Джайзером получится. Если этот паренек с жуткой паутиной синих вен на висках действительно сможет вернуть Сашке зрение.
И что тогда будет с ней.
Джайзер сказал, планируемый эксперимент не несет никакой опасности для жизни, просто симбиоз или удастся, или нет. Люба не стала спорить, хотя была уверена, что даже существуй опасность, она не отказалась бы, если взамен выпадет шанс помочь брату.
Хотя, как знать? Жертвенность хороша на словах, а в жизни все случается совсем по-другому и по правде, Любе совсем не хотелось знать наверняка, что она выберет – рискнуть жизнью или прожить ее с грузом на совести, оттого что струсила и не рискнула.
Когда они уже ехали к городу на машине, Люба позвонила брату и попросила ее дождаться, будто он и так не сидел целыми днями в доме или во дворе. Она еще не знала, как объяснить дяде и тете присутствие Донго и, в общем-то, не собиралась этого делать.
Люба жутко нервничала.
– Я позвоню, – по-свойски сообщил Донго их охране, когда машина остановилась у ворот Любиного дома. – Пока скройтесь.
На скрип калитки никто из домашних не выглянул, что оказалось весьма кстати – Люба не представляла, как сейчас можно остановиться на полдороге и тратить время на какие-то бессмысленные объяснения.
Она открыла входную дверь и не разуваясь, направилась к лестнице на второй этаж. Сзади раздавались негромкие, острожные шаги Донго, который молча шел следом.
Перед дверью в комнату брата Люба замерла. Надежда – вещь отличная. Но что, если это существо… этот не человек… Что если все станет только хуже?
Донго улыбался.
Люба поспешно отвела глаза, все еще не решаясь пойти дальше, переступить последнюю черту и окончательно рискнуть всем, что имела.
– Слушай, – в голосе Донго звучало что-то похожее на иронию, или скорее на нетерпимость многоопытного подростка по отношению к утомительно серьезным и чересчур осторожным взрослым. – Ты паникуешь?
– Что ты будешь с ним делать? – спросила Люба. Не могла не спросить.
– Показать?
– По… пожалуйста, – выдавила она.
Донго поднял руку и приложил кончики пальцев к блузке над ее сердцем. Только после этого Люба услышала, как сильно оно грохочет.
Донго смотрел не на пальцы, а ей в глаза. Холодным равнодушным взглядом хирурга, который на своем веку всего повидал. Может, даже слишком много всего. Как у подростка могут быть такие знающие глаза?!
И вдруг сердце стало биться ровнее. Гул в ушах затихал и нервозность сама собой постепенно начала испаряться.
– Не люблю запах адреналина, – заговорил Донго. – Для человеческого организма это полезная встряска, но лично я чувствую вонь. Мне неприятно, когда люди боятся. На самом деле неприятно настолько, что Джайзер говорит, я вряд ли смогу стать злодеем и наслаждаться чужими страхом и болью. Уж слишком сильно меня от этого воротит.
Сердце окончательно успокоилось и Донго осторожно отнял пальцы.
– У нас мало времени.
Кроме легкого прикосновения никакого влияния она не почувствовала. Ни крови, ни боли.
И все же он на нее влиял. Люба постаралась не думать, что все всякого сомнения, Донго способен остановить человеческое сердце совсем. Значит, он действительно мог помочь. Значит, нужно рискнуть.
Глубоко вздохнув и стукнув два раза в дверь комнаты брата, Люба нажала на нее ладонью, заглядывая внутрь – Сашка с плеером в ушах лежал на кровати.
– Саша…
Донго прошел мимо Любы и без приглашения развалился на стуле у стола. Его распластанная на колене ладонь покрывалась красными тонкими линиями, как в волосах.
– Ло? – Сашка вытащил наушники, но смотрел не на сестру, а в сторону стула.
– Да, привет.
– Ты с кем? – Сашка прикрыл глаза, как делал всегда, когда хотел получше что-нибудь расслышать.
– Это… мой друг. Он тебе поможет.
– В чем поможет? – осторожно спросил Сашка.
– Выйди, – резко вставил Донго. Люба даже не сразу поняла, что приказ предназначается ей. Брат молчал, все так же усиленно прислушиваясь и смотря уже в пол.
– Саша… Просто делай, что он тебе говорит. Не бойся ничего, я буду в коридоре. Если что, зови, – сказала она и раньше, чем брат что-нибудь ответил, вышла за дверь.
Первый порыв немедленно вернуться в комнату она просто проигнорировала. Но вот второй уже пришлось подавлять.
Из комнаты доносились тихие голоса, видимо, специально приглушенные, чтобы их не подслушали. Одна надежда – если что-то пойдет не так, Сашка наверняка крикнет.
Боже, а что именно Донго станет с ним делать? – вдруг подумала Люба и ей стало совсем уж жутко. Что он станет делать в теле… с телом… или с чем-то ее брата? Она ведь не видела со стороны, что он делал с ней!
Пришлось пережить третий приступ паники. Единственное, что не позволило ей все-таки нарушить приказ и ворваться в комнату – память о том, что из себя представляли эти странные существа. Бессмертные, несмотря на их странную внешность. Но бог мой! – бессмертные!!
Люба перестала бегать по коридору и вместо этого уселась на пол.
Бостон втянул ее в какой-то бешеный водоворот невозможного. Распахнул пинком дверь из запертой комнаты в огромный мир, что за пределами дома, ограниченного непроницаемыми сплошными стенами.
И он снова заставил о себе вспоминать. В который раз?
И еще никто не отменял того, что Люба сделала тем вечером, когда вместо отступления и попытки держаться от Бостона подальше, наоборот, подобралась вплотную.
Она все еще падала…
К счастью, в этот момент дверь, наконец, отворилась.
– Через полчаса у машины, собери только одежду. И не трясись так! Я же сказал, дел на пять минут.
Донго спокойно прошел мимо нее к лестнице, но не трястись Люба не могла. Она с трудом встала и теряя драгоценное время, еще несколько минут потратила, заставляя себя сделать первый шаг.
Все происходящее казалось фарсом. Черной комедией. Злой шуткой.
Ну не может быть…
Сашка сидел на кровати, сгорбившись, круглыми и неподвижными глазами смотря перед собой. Из-за растянувшейся футболки и слишком новых, как будто отданных с барского плеча спортивных штанов он казался брошенным бездомным сиротой.
'Наврал', – подумала Люба, а в сердце тут же вцепились железные крючья, наказывая за то, что оказалась такой глупой и легковерной, что посмела обмануться сама и обмануть брата, посмела позволить себе отвлечься, пусть даже всего на один вечер, но посмела отвлечься и забыть, что кроме обязанностей в жизни впредь ничего не будет. Никаких удовольствий, даже случайных, даже украденных без спроса.
Но в этот момент он перевел взгляд выше. Его глаза жили. Они и правда видели…
Сашка внимательно осматривал ее с ног до головы, остановился на лице и Люба замерла. Он ни разу ее не видел. Слышал голос, ощущал запахи и прикосновения, даже смотрел в ее сторону раскрытыми пустыми глазами, ориентируясь на звук. Но сейчас он смотрел на нее по-другому – и видел. Впервые.
– Люба, – выдохнул Сашка и в его голосе смешались восторг и изумление. – Я сплю?
– Не знаю. Разве тебе раньше снилось что-нибудь подобное?
– Мне часто снилась ты… И папа с мамой. Вы всегда были такие красивые… Как и на самом деле.
– Ты не спишь, – шепнула Люба, подходя ближе.
Вероятно, Сашка еще не скоро в это поверит, но времени в обрез, полчаса таяли быстрее мороженого под жарким солнцем.
– Что он делал? – спросила Люба, обнимая брата за плечи.
– Кто?
– Парень, который оставался с тобой в комнате?
– Не знаю… – Сашка задумался. – Он задавал какие-то вопросы, а потом сидел тихо, а потом мне стало так щекотно, что я засмеялся.
– Засмеялся? – озадачилась Люба. Что-то она не помнила никакого смеха.
– Мне было очень щекотно! – снисходительно пояснил Сашка. – А потом стало очень больно, но всего на миг, я зажмурился, а он сказал: 'Теперь открой глаза'. Я открыл, а он так близко-близко стоит, как будто хочет сесть мне на колени. И сначала мне показалось, у него глаза красные, как у вампира.
– Ты испугался?
– Да, – Сашка внимательно посмотрел на Любу. – Но не глаз. А когда понял, что я вижу, какие они.
Люба молча уткнулась лбом в его маленькое плечо, стараясь не обнимать слишком крепко, потому что дай ей сейчас волю обнять в полную силу, то она ему и кости переломает.
Времени на сбор вещей оставалось все меньше.
***
Немного отдохнуть Любе позволили только по возвращению в пентхаус городской высотки. Ей выделили комнату и сообщили, что в ее распоряжении есть несколько часов. К чему такая спешка, осталось неизвестным.
Потом все закрутилось и завертелось, все быстрей и стремительней. События следовали друг за другом в таком сумасшедшем темпе, что Люба быстро потеряла связь между ними, если та вообще существовала.
Очередной провожатый, которого Люба старалась не рассматривать слишком пристально. Очередная прогулка в его обществе по коридору. Очередная комната с ярким и болезненным после полутемного коридора светом. Очередные незнакомцы.
Донго снова явился в сопровождении Лазури и в ее компании Любе неожиданно стало легче. Комната, где все собрались в этот раз, походила на медицинский бокс, до белоснежного потолка напичканный аппаратурой непонятного назначения. Кроме Джайзера, Донго и привычно спрятавшейся в углу Лазури в комнате находилось еще двое чужаков – Пилон и Химик, от последнего, кстати, довольно остро и неприятно пахло химикатами.
Донго дважды успокаивал ее сердцебиение, пока Джайзер перебрасываться с остальными непонятными терминами, странными фразами, о которых совсем не хотелось думать и наконец, разрешил начинать.
– Не волнуйся, жить в любом случае будешь, – сказал он перед тем, как все кроме Донго покинули помещение. – Вопрос только, сколько.
Люба вздрогнула, но он кисло улыбнулся.
– Шучу. Извини, забыл, кто ты есть.
Люба с усилием кивнула. И правда, какая ерунда – бессмертный не вовремя и некрасиво пошутил о краткотечности жизни.
Когда все, включая Лазурь, вышли, Люба снова задрожала, смотря на Донго и пытаясь связать в единое целое его мальчишескую внешность и нечеловеческую принадлежность. Как этот подросток может быть таким могущественным? Как он может знать о человеческом теле больше всей человеческой науки? Лечить его? Менять?
Это помогло немного отвлечься.
Донго зашел ей за спину.
– Смотри в монитор.
Люба послушно уставилась в монитор, на котором располагалось множество индикаторов. Все они делились на две части, левая, на синем фоне, содержала ряд металлов, пластмассы, газов, топлива, энергии и над каждым возле вполне понятного названия вроде 'Озон' или 'Черный металл' были приписаны какие-то непонятные Любе значки. По правую сторону на красном фоне размещались другие надписи, видимо, противоположные – вода, камни, земля, воздух и тому подобное. Люба попробовала отвлечься от ощущения чужого присутствия за спиной, пытаясь понять, что же все эти индикаторы обозначают и что измеряют. Наверняка, что-то связанное с ней. Сейчас большая часть показаний занимала правую, красную сторону. Самый высокий показатель поднимался в окошке 'Земля' – 9 %, но по мелочи отмечался практически каждый из существующих. А вот левые показания были очень низкими, почти пустыми, по нолям, кроме ряда с железом. Центральные 'Механика' и 'Электроника' показывали почти 5 %. Люба не понимала, что все это значит и недолго подумав, решила, что это к лучшему.
Когда по венам потекла струя крошечных колючих иголок, она порадовалась, что Донго догадался зайти ей за спину. Она не хотела знать, что он делает и как все происходит, хватило той информации, что изволил сообщить Джайзер – из нее попытаются сделать существо, которое кроме стандартных человеческих характеристик будет обладать еще одной, не совсем человеческой – какой именно, пока не сообщили, чтобы не сглазить, ведь эксперимент еще не завершен.
На что ей сдались эти самые способности, тоже никто не объяснил.
Тем временем колючие иголки стали холодней и из крови перепрыгнули в мышцы и кости. Люба даже дыхание задержала, ожидая, что вот-вот накатит боль, ведь какой это эксперимент, если нет боли?
– Донго, убирай сначала землю! – раздался голос из динамика. Оказывается, Джайзер не просто сидел за толстым стеклом слева, а контролировал оттуда процесс.
Уколы стали совсем ледяными, а Люба нашла ряд показателей 'Земля' и убедилась, что все они падают. Дышать почему-то стало легче, будто воздух раздувал ее изнутри и приподнимал над землей, как воздушный шар.
– Давай электричество.
Вот тут-то боль и накатила. Прямо из груди, из сердца, распрыскиваясь, вгрызаясь иглами сразу во все стороны, будто внутри взорвалось что-то колючее.
– Стой! – крикнул Джайзер и боль прекратилась. – Не идет. Все, теперь только 'Технику'.
Таким образом они развлекались еще долго. Щекотка сменялась тупой ноющей болью, скользящей по костям, но в общем, ничего страшного не случилось. Вскоре Люба расслабилась достаточно, чтобы почувствовать, что ей все происходящее уже порядком надоело. Под конец она чуть ли не зевала.
– Все…
Голос Донго прозвучал тихо, но с таким благоговением, что сон моментально рассеялся.
Воцарилась тишина. Люба смотрела на экран, показатели тех индикаторов, что на правой стороне уменьшились, а слева увеличилась 'Механика', которая показывала теперь 8 %, а вот 'Электроника' поднялась до 13 %.
Она глубоко вздохнула и услышала еле слышный тонкий скрежет, как при трении металла о металл. Вздохнула еще глубже – скрежет пропал, но внутри что-то изменилось, легкие послушно раздвинулись, она чувствовала, что все стало немного другим. И кровь бежит не так быстро, и как будто даже можно проследить ее путь по самым крошечным капиллярам. И мышцы сжимались по-другому, упруго и сильно.
Люба поднялась на ноги и только сейчас заметила, с каким любопытством глядит на нее Донго. За стеклом застыл Джайзер в окружении своих помощников, Лазурь почти прижималась к стеклу, смотря с непонятной тревогой.
– У вас получилось? – осторожно поинтересовалась Люба, потому что они, похоже, заговаривать не собирались. И замерла, услышав свой голос, в котором еле заметно проскользнули мелодичные звонкие тона.
– У вас получилось, – уже утвердительно повторила, слушая себя, произносимые ею звуки, знакомые и незнакомые одновременно. – Что вы сделали?
Донго очнулся, отступая в угол.
Ожил микрофон.
– Люба…
Джайзер тоже был не в себе.
– Ты чувствуешь?
– Что?
Лазурь несмело улыбнулась и Люба подумала, что хотела бы с ней подружиться. Хотела бы такую подругу, с той стороны. Как Эсфиль…
Джайзер исчез и это походило на фейерверк, который неожиданно взорвался в маленькой комнате. Осыпанная блестящими испаряющимися искрами Лазурь смеялась, а тощий Химик бросился к шкафчикам и притащил шампанское.
Они говорили все одновременно. Люба послушно улыбалась, пила из протянутого пластикового стаканчика и удивлялась схожести камуфляжных людей с людьми обыкновенными. Примерно так же радовались первокурсники после сдачи первой сессии. И все же они отличались, хотя сами не обращали внимания… Вокруг Химика плавал туман, временами жутко-зеленый, но на деле кроме чесотки в носу никаких неприятностей от него не было. Джайзер мимоходом щелкал пальцами и над шампанским начинали плясать огромные бенгальские огни, а у Лазури время от времени вспыхивали глаза, отчего по стенам скользили чудные пятна света.
Неожиданно Люба почувствовал себя одной из них.
По сути, любая жизнь прекрасна.
Когда зазвонил мобильный, она подняла трубку, вышла в коридор и хотя все видели, никто не попытался ее остановить или что-нибудь ей запретить.
Как будто она и правда, своя.
– Ло! – Сашкин голос звучал звонко и радостно. – Ты доехала?
По легенде она отправилась в город помочь давней подруге, у которой тяжело заболели родители. Никто, конечно, не поверил, но и запрещать поездку причин не было.
– Да, все хорошо. Как ты? Глаза не болят?
– Здорово! Дядя всем говорит, что лечение неожиданно помогло! Какой-то новый метод операции без хирургического вмешательства, алмазы всякие, лучи и все такое. А знаешь, чего я звоню? – с нетерпением отбросив тему своего зрения, продолжал брат.
– Чего?
– Тебя тут такой парень искал! Мы с Иваном и Кешкой во дворе играли, услышали рев, ну и полезли на забор посмотреть. Знаешь, какой мотоцикл огромный? Кешка говорит, никогда у нас таких не видели. И на нем сзади такие жесткие кофры, и руль блестит, а колеса как у трактора!
– Да, – протянула Люба с сомнением, что-то не помнила она среди своих знакомых мотоциклистов, тем более настолько привлекающих внимание.
– Да! И на черном топливном баке огненные языки нарисованы! – Сашка почти захлебывался от восторга. Как совершенно обычный мальчишка. Как совершенно обычный здоровый мальчишка!
Люба на секунду закрыла глаза. Все не зря.
– А он в таких ботинках толстых, прямо со шпорами, как в кино! И весь в железе! На плечах шипы! На локтях накладки в виде львиной морды! И в бандане! И весь в коже!
Судя по всему, Сашку незнакомец легко покорил одним своим видом.
– И даже бандана из кожи! Его как дядя увидел, так такой вид сделал смешной, будто вокруг чем-то воняет. Вышел за ворота, они поговорили, мы так и не услышали о чем, но дядя покачал головой и ушел. А потом знаешь что? Этот парень меня увидел! Подошел к забору, ты говорит Сашка? Я киваю. Он как будто рыкнул, совсем как в кино, там, где боксеры дрались на ринге, и говорит – и ты меня видишь? Ну да, говорю, а чего? А потом вдруг такие вопли начались! Как сирена завыла! Мы во двор – смотрим, везде свет сверкает. Сверкал, сверкал, а потом совсем погас. Дядя сказал – пробки выбило. Или замыкание какое. Не знаю. На кухне микроволновка взорвалась, представляешь? А по телевизору цветные пятна плавали, хотя его выключили! Представляешь? А на мониторе взрыв ядерный нарисован, все шевелится и не отключается! И у дяди на ноутбуке такой же! Представляешь? Дядя велел никому не рассказывать. Слышишь?
– Слышу.
– Вот! Ну звони, если что. Пока!
Люба отключила трубку, убедилась, что и брат отключился, а потом неожиданно подалась вперед и прислонилась лбом к прохладной стене. За спиной от хохота и болтовни дрожал воздух, но возвращаться к веселью не хотелось: перед глазами по пустой, теряющейся далеко на горизонте дороге скользила тень одинокого мотоциклиста, целеустремленно летящего вперед. Он уверенно исчезал вдалеке, ни разу не оглянувшись. Но Люба и так видела его лицо.
У него были такие знакомые глаза…
