Текст книги "Железное сердце (СИ)"

Автор книги: Юлия Шолох

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 16 страниц)

Сейчас она была готова оправдать право на убийство.

Люба посмотрела на Казанцева, уже всерьез прикидывая, насколько реально это сделать. Поднимется ли рука? Странно, но до этого момента ей казалось, что ловушка осталась далеко позади. Как наивно… Как глупо думать, что бросив универ, действительно получится избавиться от мести Бостона. Всегда можно найти другие способы, вот он и нашел…

Можно попытаться предупредить об угрозах дядю, но тогда Бостон просто пойдет другим путем и найдет другой объект шантажа. Кто это будет? Только не Сашка! Можно сбежать и вернуться в город, но как? Родители были правы, она не справится с Сашкой без помощи. Его нельзя увозить в город сейчас, когда брат только-только начал привыкать к новой школе и семье. И даже если сбежать… где гарантии, что Бостон отстанет? Что ему расстояние…

Люба так задумалась, что не сразу расслышала следующую фразу.

– Ты уедешь отсюда со мной, – спокойно сообщил Бостон. – Сегодня вечером.

В висках снова застучала горячая злая кровь.

– Я покажу тебе, где и как живу, тебе ведь интересно? Угощу хорошим вином и мы поболтаем на темы, далекие от религиозных, – неожиданно весело добавил тот.

– И что дальше? Потом ты оставишь меня в покое?

Бостон улыбался. Ничего определенного по его улыбке прочитать не получилось и это настораживало еще больше.

– Разве это так страшно – прийти ко мне в гости? – лукаво поинтересовался Казанцев. Видимо уже решил, что выиграл и вовсю наслаждался победой.

– Неужели тебе постоянно приходится шантажировать девушек? – ядовито поинтересовалась Люба. – Знаешь, тебе будет полезно узнать одну вещь. Поговаривают, что дружеские и близкие отношения по взаимному согласию куда приятнее принуждения! Может, тебе стоит разок попробовать?

Конечно, она хотела его оскорбить, но Бостон вместо этого улыбнулся еще шире.

– Ты придешь ко мне в гости, – уверено сообщил он. – И еще… Возможно, ты удивишься, но для близких отношений совсем не нужны дружеские. И даже больше – иногда более яркие ощущения получают партнеры, которые в жизни друг друга на дух не переносят. Может, я тебе даже покажу, – в его глазах снова сверкали эти необыкновенные зеленые искры.

– Нет, – очень быстро ответила Люба.

– Да, – искры утонули в темной глубине. – И только попробуй снова сбежать. Запомни – это последний раз, когда я опускаюсь до уговоров.

В этот момент на горизонте показался знакомый пирс. Оказывается, во время разговора они успели развернуться и теперь возвращались к месту, откуда уехали. Еще через несколько минут молчания лодка причалила к пирсу, мотор мгновенно заглох, Бостон так же мгновенно выпрыгнул на настил, привязал лодку и подал Любе руку. Она сделала вид, что не видит руки и вылезла самостоятельно, цепляясь за бортик и доски.

Люба даже не заметила, как сильно изменились лица компании, когда они с Бостоном показались из кустов и вернулись к остальным. Как косятся на нее девушки, как понимающе ухмыляются ребята и как светится сам Бостон.

И еще Люба не заметила, как Данилецкая Эсфиль переводит взгляд с Бостона на нее и вдруг пораженно вздыхает. Да и когда Любе было замечать, если сердце почти останавливалось, а голова кружилась, пока она боролась с отчаянием и судорожно искала выход? До отъезда времени все меньше. И что можно сделать? На самом деле убить Казанцева? Прямо сейчас взять нож со стола и при всей честной компании попытаться его прирезать? Пойти на пирс и утопиться? Смириться и отправиться к нему домой? Кому-то жаловаться?

Любе казалось, никто из окружающих не замечает ее нервозного состояния на грани паники, ведь ей так хорошо удается сдерживать слезы. Когда Бостон протянул Любе стаканчик с вином, она от него отшатнулась так резко, будто заметила возле себя полную пеной пасть бешеной собаки.

И конечно, не заметила, как Эсфиль перевела взгляд на Казанцева и в этом взгляде неожиданно засияла раскаленная ярость неумолимого правосудия. Но если бы Люба видела, сразу бы поняла – на самом деле за нее есть кому вступиться.

Глава 4

Когда закончилась очередная партия шашлыка и ребята принялись прикидывать, стоит ли вообще жарить последнее мясо, потому что большой вопрос, смогут ли их набитые желудки его употребить по назначению, к Любе подсел Юрка.

– Чего притихла? Устала что ли? Скоро уже обратно поедем… – Он еле видно замялся. – Я вот хотел спросить… а что ты обычно делаешь по вечерам? Кино любишь смотреть?

Отошедший от стола всего минуту назад Бостон немедленно материализовался прямо за их спинами.

– Эй, притормози. Она со мной. И уедет тоже со мной.

– Ты с ним? – изумился Юрка, растерянно переводя взгляд с насупленного Бостона на поникшую Любу. Ей стало очень неудобно за тот утренний флирт, который так чудно грел душу, пока не прибыл новоприобретенный кавалер и не испоганил веселье. Некрасиво вышло, что и говорить, а видеть, как сейчас в глазах Юрки симпатия сменяется чем-то тошнотворно-брезгливым оказалось еще хуже.

'А ведь мне было бы с ним хорошо', – поняла Люба, смотря на крепкие плечи в простом синем свитере и коротко стриженные русые баки. Но уже не будет. Такие, как Юрка не станут закрывать глаза на двуличное поведение девушки, какой бы милой она ни казалась, они воспринимают игру на два фронта как прямой обман и личное оскорбление. Совершенно нормальная реакция, Люба точно так же восприняла бы новость, что Юрку дома ждет жена.

– Мне жаль, – нетвердо пролепетала она. Да, еще не приходилось извиняться в подобной ситуации… не за то, что молодой человек не понравился, а как раз за то, что понравился!

– Жаль? – голос Бостона повысил градусы раздражения. – С какой стати тебе жаль? Ты ему что-то обещала?

Неизвестно, чем мог бы закончиться этот разговор, но неожиданно возле Любы появилась Эсфиль, которая тяжело навалилась на стол рядом, чуть не расплескав при этом полные стаканчики с вином.

– Мне срочно нужно отойти, – и с полупьяной улыбкой она схватила Любу за рукав и потянула за собой. – Тебе тоже нужно, так что пойдем, пока я… пока, ну… прямо сейчас.

– О! Мне тоже нужно с вами, – заявила одна из сидящих напротив девчонок, собираясь подняться на ноги.

– Нет, мы сами, – заупрямилась Эсфиль, с удивительной силой вытащив Любу из-за стола и волоча за собой. И хотя той не хотелось в туалет, но грех не воспользоваться возможностью избавиться одним махом от обоих поклонников, а тем более от нарастающего в геометрической прогрессии желания просто встать и заорать во всю глотку, высказать раз и навсегда, что она думает об утонченной манере Бостона и ему подобных мудаков подыскивать себе сопровождение. И будь что будет!

Люба представляла в красочных картинках, с каким бы удовольствием высказала вслух все свои претензии и как с каждым ее словом менялись бы лица окружающих. И может тогда Юрка не стал бы смотреть с таким презрением, ведь она ничем его не заслужила!

Эсфиль затащила ее достаточно глубоко в заросли, чтобы столик скрылся за кустами и сразу отпустила. Люба подняла глаза – Данилецкая уже не казалась пьяной и веселой, она твердо стояла на ногах и очень внимательно изучала застывшую напротив Любу. Сверху вниз, потому что была почти на голову выше.

– Ты – та, что ударила Бостона? – спросила она, похоже, только для галочки, потому что уже полностью была уверена в положительном ответе.

– Да, – вызывающе задрала подбородок Люба.

– Он не привык, чтобы девицы хлестали его по морде, – серьезно сообщила Данилецкая.

– Я тоже, знаешь ли, не привыкла, чтобы первый встречный лапал мою грудь! – не моргнув глазом, сообщила Люба. Если Эсфиль думает, что в такой ситуации можно запугать человека еще сильней, пусть подвинется, Бостон достаточно сделал, чтобы страха больше не осталось.

– Бинго, – но Данилецкая вдруг расплылась в радостной улыбке. – Квиты, согласна. Так что не так? Взаимозачет. Но я вижу, что Бостон очень доволен, а ты совсем наоборот. Что произошло?

Люба недоверчиво нахмурилась. Открытому честному взгляду Эсфиль сложно было не поверить, ведь она единственная увидела то, чего не увидели остальные. Да и могло ли стать хуже?

– Час назад Бостон заявил, что если вечером я не поеду к нему домой и не отработаю его прощение, он засадит в тюрьму моего дядю.

Эсфиль некоторое время молчала, поблескивая глазами.

– Слушай… Бостон, конечно, без башни, но он никогда не опускался до шантажа и принуждения. Он совсем не так плох, как ты думаешь. И…

– И как тогда мне воспринимать это крошечное условие? – зло перебила Люба.

Данилецкая опять на время замолчала.

– Ладно, согласна. Он переступил допустимые границы, а ты знаешь его недостаточно, чтобы уловить в подобном поведении неладное. Любому незнакомому человеку все предпринятые им действия покажутся, по крайней мере, непорядочными. Я на твоей стороне, успокойся. Я не дам тебя в обиду.

Уходя из лагеря, Люба собиралась придерживаться вызывающего поведения до победного конца, но вдруг в прямой линии ее плеч что-то треснуло и согнулось.

– Правда? – слабым голосом спросила она. Так страшно думать, что вокруг нет никого, кто смог бы помочь и остановить окружающий беспредел. И вдруг появляется союзник, причем прямо в тылу врага… Причем, похоже, действительно знающий методы воздействия на Бостона, иначе откуда такая уверенность в своих силах? Настоящий полноценный союзник? Да это же просто мечта!

Оставался вопрос – а стоит ли ей верить? Наверное, не особо, но Любу заколдовало написанное на лице Эсфиль участие. Человек с таким взглядом не станет врать, казалось, она не просто слушала, а видела происшедшее наяву. Что-то скользило по радужке янтарных глаз, какие-то знакомые картинки – берег реки и удаляющаяся лодка, а потом прямые фигурки двух человек, старающихся держаться друг от друга на расстоянии. Кроме того, раз она давно знает Бостона, то наверное, хорошо представляет и на что тот способен.

– Обещаю. А теперь договоримся, – Эсфиль задумалась, повернула голову вбок и волосы послушно заструились следом. Люба невольно залюбовалась живой волной, наверное, в такие совершенные волосы можно влюбиться не меньше, чем в грудь или губы. – Ты поедешь вечером с нами, как он хотел. Не бойся, я веду машину и высажу тебя у твоего дома. Но будет лучше, если отсюда мы уедем спокойно, без сцен и без громкого скандала. Договорились?

Люба молча кивнула. Понятно, что так или иначе, придется уехать отсюда в компании Бостона. Но зато теперь этот момент не казался подобным смертной казни.

Они вернулись обратно к столу и попытались снова влиться в компанию. Тут-то Люба и обнаружила, что в компании с ней больше не особо хотят болтать и смеяться. Ну, Юрка понятно, но и Нютка теперь старалась держаться подальше. Да и остальные потеряли всякий интерес и перестали отвечать даже вежливыми банальностями. Бостон бродил дальше, вокруг мангала, болтая с двумя девицами, которые весело хохотали в ответ.

Любе хотелось уехать немедленно. Вот в таких случаях и жалеешь, что не купила в кредит машину. Черт с ними, с тремя годами платежей, в этот момент она готова была платить и все десять!

– Привет! Что-то ты совсем кислая, – рядом на лавку сел Данилецкий. Даже никаких сомнений – глаза, удивительно похожие на глаза Эсфиль, но скорее медные и такие же полупрозрачные волосы, пусть и короткие. А вот лицо мужское, очень твердое, очень постоянное, будто проходящие годы не оставляют на нем ни малейших следов – широкие кости, упрямый подбородок и стальной отблеск на светлой коже. – Не знал, что у Бостона новая подружка.

– Это только недавно решилось, – Бостон снова возник за спиной и Люба вздрогнула от неожиданности. Откуда такая прыгучесть? Не станет же он постоянно следить, с кем и как она общается? – Видишь, какая она необычная? Разве можно упускать? – фальшиво мурлыкал вкрадчивый голос прямо над правым плечом.

Во всех телевизионных комедиях в подобных ситуациях, когда герой выдает постороннюю девушку за свою подружку, он при каждом удобном случае бросается ее обнимать, показывая, что не соврал. Люба не удивилась бы, если бы Бостон воспользовался ситуацией, схватил бы сейчас ее за плечи или даже попытался бы поцеловать. Конечно, самым слюнявым поцелуем из всех возможных. Но вместо этого Казанцев провел ладонью вдоль ее руки и, опустив ее вниз, нашел Любины пальцы и легко их сжал. На показное доказательство романтических отношений этот странный жест никак не тянул – его мог увидеть только тот, кто спрятался бы под столом, а среди окружающих таких чудаков не нашлось. Любу этот жест порядком озадачил.

Данилецкий, которого, в отличие от его друзей, звали совсем обычно – Игорь, перевел взгляд на друга и сказал совсем другим, растерявшим весь оптимизм и даже слегка обреченным голосом.

– Вижу… Ты всегда отличался нездоровой тягой к утонченному самоистязанию. Никаких шансов, но зато отличный повод для очередной затяжной депрессии, так?

– Лучше, чем по овечьи смириться, – огрызнулся Бостон.

– Вопрос для полноценного спора, но не с таким бараном, как ты, – отрезал Игорь и отвернулся.

Бостон сжал ее пальцы еще сильнее и на одно короткое мгновение, на тысячную долю секунды Люба подумала о том, в чем не призналась бы и под страхом смертной казни. Она подумала, что если принять во внимание витающий в воздухе дух испепеляющего одиночества, то может это и неплохая идея – поехать к нему вечером и залезть в его…

Кончено, она никогда бы в этом не призналась, поэтому просто молча выдернула руку. Какие бы душещипательные диалоги ни происходили между этими двумя странными типами, они не предназначались посторонним. Да не очень-то и хотелось.

К моменту, когда компания принялась собираться в обратную дорогу, настроение стало таким паршивым, что оставалось просто сидеть, уставившись в одну точку и желать только одного – чтобы мозги отключились и не смогли ни о чем думать.

– Пошли, – Бостон навис сверху, прищурив глаза и с тайным ожиданием следя за ее действиями. Размечтался! Концерт не запланирован, Люба поймала поддерживающий кивок Эсфиль, молча встала, взяла из кучи вещей свой рюкзак и потопала по дороге в сторону стоянки. К счастью, Данилецкая тут же оказалась рядом и принялась болтать о какой-то ерунде, периодически переходя на хохот и, к счастью, ответных реплик от окружающих не требовалось. Ее брат и Казанский шли следом, негромко переговариваясь, и даже если чуть раньше у них случилось недопонимание, сейчас они снова казались лучшими друзьями.

Приехала троица на потертом большом джипе с затемненными против всех дорожных правил стеклами. Эсфиль полезла за руль, Игорь на переднее сидение, Люба за ним на заднее, Бостон сел позади Эсфиль. Захлопнув дверцу, Люба молча отвернулась от остальных и принялась упрямо смотреть в окно.

– Да, и спасибо, Игорь, – разбил молчание Бостон, когда машина заурчала и тронулась. – Я сомневался, что она заведется! Между прочим именно так, методом тыка и открываются новые горизонты!

– Сам удивился, – с искренним изумлением подтвердил Данилецкий. – Еле откопал полную канистру, совсем эти туристы не заботятся о топливе.

– Что там у вас? – недовольно влезла Эсфиль, нервно поглядывая в зеркало заднего обзора.

– Дома объясню, но если в общем – Игорь овладел телепортацией, – с пафосом сообщил Бостон и они оба тут же громко захохотали.

Лишь бы клоунаду устроить, думала расстроенная Люба. Она терпеть не могла оставаться за бортом разговора, о сути которого в курсе все собеседники, исключая ее саму, как сейчас.

– И правда, лучше дома, – спокойно согласилась Эсфиль.

Дорога заняла почти час и Люба постепенно засмотрелась на все еще непривычную картину пролетавших за окном виноградников и садов из низких персиковых деревьев. Периодически у обочины немым укором возвышались горы гнилых арбузов и дынь, а на пустых полях – россыпи соломы, свернутой в толстые твердые таблетки.

Когда на горизонте показался город, Эсфиль мягко улыбнулась ложившейся под колеса дороге и самым невинным голосом поинтересовалась.

– Люба, тебе куда? Адрес назови.

– Прим…

– Она со мной, – перебил Бостон. – Поехали домой.

– Правда? Что-то я сомневаюсь, – задумчиво ответила Эсфиль и машина начала притормаживать.

– Не понял…

Джип замер на обочине и Эсфиль резко развернулась к Бостону. Некоторое время они просто в упор сверлили друг друга угрожающими взглядами, как играющие в гляделки дети, а потом машину заполнил такой дикий ор, будто звук с нуля врубили сразу на максимум.

– Я все знаю! Как тебе только в голову взбрело?

– Не твое сраное дело!

– Мое! Ты совсем с катушек двинул? Да если…

– Заткнись и…

– Даже не говоря о ситуации со стороны…

– Нотации вот где!

– Хватит с меня! Тебя покрывать…

– …сколько надо!

– Завязывай, или ты забыл…

– …хуже матери!

– …и каждый раз как последний мудак…

– Да имел я твое мнение!

– И только посмей!

Они так вопили, что Люба не сразу поняла, насколько сильно вжимается спиной в спинку сидения и насколько не против оказаться по ту сторону дверцы. На их губах практически выступила пена, они угрожающе скалили острые зубы, сверкали медово-угольными глазами и казалось, только по случайности еще не вцепились друг другу в глотку.

– Забавно, правда? – Через спинку сидения к ней наклонился Игорь. – Не пугайся, обычное дело… для нас. Скоро выдохнутся и перейдут к салонному ленивому общению.

– Короче, только посмей и я… – вопила Эсфиль, резким движением головы отбрасывая волосы за спину. На миг показалось, что они как у медузы Горгоны, сейчас встанут дыбом и зашипят. Наверное, случись это – никто бы и не удивился.

– И что?

Эсфиль вдруг успокоилась, причем моментально. Горевший в глазницах огонь утих, будто упала печная заслонка. Перед ними сидела античная статуя, невозмутимая и недоступная.

– Или хрен с ним со всем! Я позвоню Джайзеру, – еле шевельнулись вырезанные из розового мрамора губы.

– И тогда нас всех, довольно припеваючи, быстренько вернут под колпак, – Бостон тоже больше не орал, но губы кривил. – Разве это то, о чем вы мечтаете? Дать повод считать, что с нами до сих пор нужно нянчиться? Конечно, не о тебе же речь! Наверное, ты забыла, как они…

– Плевать! Я ничего не забыла! Ты же ни за что не дашь забыть, пока выгодно? Между прочим, нам тоже не намного меньше досталось! Так что поверь мне, я вовсе не жажду окунуться в очередной виток гиперопеки! Но есть поступки, которых ты не совершишь, если не хочешь, чтобы я послала все к черту! Это – один из них. Только посмей ее тронуть и я плюну на жалость и пойду на принцип!

– Бог мой! Тебе меня жаль? Да засунь свою жалость себе в…

– Да слышала уже, – Эсфиль поморщилась. – Это не такая жалость, которая тебе мерещится. Бостон, ты же знаешь, мы всегда на твоей стороне! Но не так! Я не могу просто взять и закрыть глаза на то, что ты вынуждаешь девушку с тобой спать. И я этого не допущу!

Брови Бостона полезли на лоб.

– Вынуждаешь? Она согласна. Да они всегда только за!

– Да? – Эсфиль подняла тонкие брови. – Где доказательства?

Бостон резко развернулся к Любе.

– Ты поедешь ко мне? Скажи, что ты сама согласилась.

От неожиданности у Любы чуть челюсть не отвалилась. Вот это номер! Неужели во время их общения промелькнуло нечто похожее на добровольное согласие?

– Скажи, что с удовольствием ко мне поедешь, – потребовал Бостон.

С удовольствием? Она закашлялась.

– Ты что, издеваешься?

– Не вижу согласия, – тут же процедила Эсфиль, заводя машину. – Приморская…?

– 73, – Люба с облегчением откинулась на спинку. Бостон молчал, не отводя от нее глаз, практически полностью заплывших чернотой. Это настораживало, а еще больше настораживало зарождающееся где-то глубоко внутри разочарование. Никто не любит принуждения и отсутствие выбора, пусть даже иллюзорного. Но, черт возьми, от кого скрывать? Ей хотелось увидеть, где и как живет Бостон.

И если продолжать быть честной, то пригласи он ее в гости на микрон чуть-чуть более вежливо, все были бы счастливы! Но нет, такое впечатление, что он специально рушит все, что между ними может выстроиться, разносит заранее, круша фундамент даже не в камни, а в мелкую пыль.

Вскоре они уже катили по нужной улице вдоль притихших домов.

– Люба… – слышать свое имя, произнесенное его негромким располагающим голосом, было очень непривычно. И неожиданно приятно, будто вместо горького лекарства на язык попал легкий крем с тонким фруктовым ароматом. – Если бы наше знакомство началось другим способом… Ты можешь просто забыть? Просто представить, что мы незнакомы. Ну да, так получилось, но Шатун в тот раз меня просто дико вывел! Ты не представляешь, каким нудным дятлом бывает наш ректор. Он считает, что любую сумму денег мне достать – просто плюнуть, что я вроде оленя, которому достаточно стукнуть копытом и на землю посыпятся драгоценные камни. – Бостон на секунду задумался и хмыкнул. – Ладно бы камни. Но он хочет цветные бумажки, а это уже не дело сказочных персонажей. И при этом полагает, что я обязан представлять собой совершенного студента, порядочного, послушного и идеально вымуштрованного, которого приятно таскать по приемам и демонстрировать потенциальным спонсорам. Больше бабла, еще больше! Ты просто не представляешь, как это бесит! Но ладно, признаю, ты ни при чем и просто попала под горячую руку. Мне жаль, клянусь, я бы сам потом извинился, если бы ты так не завелась! Но ты сама виновата, раздула на пустом месте трагедию глубиной с Марианскую впадину. Давай забудем, а? Давай начнем сначала, будто мы познакомились только сегодня?

Люба с усилием подавила желание помотать головой и вытряхнуть из ушей липкие шарики его слов. Нет, нет, это не мой размер, да и волка не прикроешь овечьей шкурой – все равно хвост и зубастая морда торчат наружу.

– Такое забудешь. Пять лет строгого режима, – зло отчеканила она.

Бостон нервно дернулся в сторону Эсфиль, но та смотрела прямо вперед. Еще секунду и машина затормозила у высоких ворот. Не успела Люба пошевелиться, как ее схватили за руку.

– Люба… Пообещай, что ты придешь ко мне в гости и на сегодня я оставлю тебя в покое.

– Бос…

– Молчи, – рявкнул он в сторону заговорившей Эсфиль. – Ты готова пойти на принцип и позвонить Джайзеру? Возможно и я пойду на принцип! Чего мне терять? Если вам обеим уперлось галантное обращение, прекрасно! Вы его получите! Но строить меня вы не будете, можете даже не мечтать! Люба? – он снова повернулся, с ожиданием уставившись прямо в глаза.

Конечно, согласиться в такой ситуации просто невозможно. Снова в ту же реку? Есть вещи и пострашнее шантажа. К примеру, имя, произнесенное голосом Бостона, когда тот не дурачился и не угрожал, или его твердая рука, крепко сжимающая ее запястье. Обещание темной тягучей ночи, которую периодически обещают женщинам всех времен и народов. Сладкий десерт, в предвкушении которого сжимался желудок. Желудок ли?..

'Просто я давно не была с мужчиной', – решила Люба. В туманном прошлом осталась не только ее семья, а и молодой человек, который здраво рассудил, что нет смысла продолжать отношения, когда между ними расстояние в тысячу километров. Куда разумнее просто сохранить приятные воспоминания об исчерпавшей себя любви. Или привязанности? А, какая разница! Её такое решение не особо-то и удивило. Было все равно.

Молчание затягивалось и упрямство на лице Бостона становилось всё более непробиваемым. Казалось, каждый из присутствующих понимает – Люба не может сказать 'Да', потому что согласие будет означать полную капитуляцию на всех фронтах одновременно, но если сейчас она скажет 'Нет', Бостона не остановит ни Эсфиль, ни прозвучавшие ранее странные угрозы, что бы они не значили. Кстати, узнать бы, что за Джайзер такой грозный, вдруг тоже получится при случае использовать его имя?

Когда тишина от напряжения зазвенела, Эсфиль негромко сказала.

– Бостон, Люба не придет к тебе в гости.

Кость Любиного запястья чуть не треснула от его хватки, а по коже вверх пронеслась волна какого-то колючего тепла. Оставалось порадоваться, что он держался не за ее шею.

– Но она придет в гости ко мне, – решительно закончила Эсфиль. – Да?

– Да, – Люба опустила глаза и почти вошедшим в привычку движением резко выдернула руку. Небо, да на такую союзницу нужно просто молиться! В находчивости ей точно не откажешь – всем угодила и умудрилась сохранить нейтралитет.

– Завтра, – беспрекословно заявил Бостон.

– Хорошо, завтра, – согласилась Люба, потому что Данилецкая взглядом просила сейчас не спорить и просто подыграть.

– Иди, – Бостон наклонился и открыл дверцу.

Выскочив из машины, Люба успела услыхать, как Игорь пробормотал в сторону.

– Твою мать! Вот влипли…

Люба почти бежала к воротам, к надежной крепостной стене, за которой покой и безопасность, и первым делом ей хотелось увидеть Сашку, а потом, совершено непонятно отчего – увидеть печь, которая обжигает фарфор. И немного с ней поболтать.