Текст книги "Откуда берутся эльфы (СИ)"
Автор книги: Юлия Шолох
сообщить о нарушении
Текущая страница: 9 (всего у книги 19 страниц)
Глава 14.
Приземлившись у базы, она откинулась на спинку и задумалась. Силы ушли, как будто протекли сквозь тело в землю. Но рано. Сейчас предстояло действовать быстро. Будет тянуть – кто-нибудь узнает. А этого допустить никак нельзя.
Она сама себя не узнавала. Взяла себя в руки, собралась и начала действовать. Растормошила аптечку и пшикнула в рюкзак из баллончика со снотворным. Чуть-чуть, неизвестно, какая доза для детёнышей безвредна. Закрыла рюкзак, оставив только щель, взяла его в охапку и быстрым шагом направилась в лабораторию. Отправить катер за капитаном она забыла, вспомнила, только переступив порог базы. А и чёрт с ним. Подождёт. Не заслужил.
Элидес огляделась – никого. Хорошо. Быстро пройдя в лабораторию, закрыла за собой дверь.
– Аварийная ситуация. Звуконепроницаемость.
– Голос идентифицирован. – Мгновенно отозвалась база. – Приказ выполнен.
Профессор, который продолжал сидеть, любуясь экошаром, с удивлением вскинул голову.
– Эли? Аварийка?
– Так надо.
– Что-то случилось? О, ты принесла. Что вы нашли?
– Профессор. – Элидес осторожно опустила рюкзак на стол. – У меня к вам очень важный вопрос. Умоляю, ответьте мне правду! Есть ли у вас что-то, что требует больших материальных затрат? Я знаю, что лично для вас наука важней всего, это ваше счастье, ваш смысл жизни, но может, у ваших родственников? Проблемы с жильём? С обучением? С образованием? С долгами? Что угодно, на что требуются большие деньги.
Он задумчиво прижал пальцы ко лбу.
– Ты меня удивляешь, Элидес. И даже немного пугаешь.
– Прошу вас, это очень важно!
Профессор выпрямился и рассеяно покачал головой.
– Нет, ничего такого. Дети взрослые, хорошо устроены. Внуки. о внуках должны заботиться родители. Нет, Эли, материальных проблем у меня не имеется. А почему ты спрашиваешь? Почему ты так взволнована?
– Обещайте кое-что вначале.
– Что?
– Если вдруг они, проблемы, у вас появятся, вы вначале придёте ко мне. Не к тем, кто явится сам и предложит выход. Не с тем, кто станет вас шантажировать. Ко мне.
– Ты говоришь загадками, но я обещаю. Если что случится, я приду к
тебе.
– Хорошо.
– И что это всё значит? Ты так взволнована, и даже как будто боишься.
Элидес потянулась к рюкзаку.
– Смотрите.
Она откинула крышку. Профессор резко соскочил ко стула и подошёл. Повернул лампу, направляя свет. Крякнул он неожиданности и наклонился ниже. Несколько секунд просто сосредоточено сопел, потом выпрямился.
– Боже мой. Это. Они?
– Это парваусы, профессор.
– Откуда ты знаешь, что именно парваусы? Мы не знаем, какие они в детстве, потому что сталкивались только со взрослыми особями. Строение этих малышей практически как у человека, исключая размер и единственной особенностью.
– У них зеленые светящиеся глаза. А ещё. капитан, – лицо Элидес исказилось. – Сказал, это они.
Профессор оглянулся на дверь.
– И где капитан?
– Неважно. Видите, кого мы нашли?
Пошарив за спиной, профессор нащупал стул, подкатил его ближе и тяжело сел.
– Вы нашли живых представителей расы, с которыми у нас была война на выживание. Детенышей, который никто никогда раньше не видел. Парваусы предположительно живородящие, как и мы. Но это было предположением, точно никто не знал.
– Теперь вы понимаете? Никто не должен узнать. Эти малыши. Если о них узнают, они будут существовать в лаборатории. Вы учёный, профессор, и можете представить, какая судьба их ждёт. Участь, по сравнению с которой было бы милосердней бросить их здесь подыхать с голоду.
– Но погоди! Живые парваусы. – Он замолчал и снова наклонился над рюкзаком. Козявки спали, тесно прижавшись друг к другу. – Кто ещё знает?
– Капитан. Но с ним я ничего не могу поделать.
– Почему? Капитан отличный человек, он.
– Он хотел их убить, профессор!
– Что? – Никамбеков открыл рот.
– Хотел их убить. Зарезать ножом. Он бы это сделал, если бы я не остановила.
Элидес не смогла больше говорить. Это лицо, ровное лицо убийцы, в котором нет ни тени душевной теплоты, неумолимо стояло перед глазами. И это человек, который снился ей по ночам? Перед которым она испытывала стыд за то, что обидела его, приняв за альфонса? Нет, он не альфонс, он куда хуже. Он из тех подонков, которые способны убить живое беззащитное существо. Зарезать ребёнка.
Она решила, что больше никогда его не увидит. Не хочет его видеть.
– Что я могу сделать, Эли?
Профессор ссутулился.
– Выясните, чем их кормить. Можно ли их растить, как наших младенцев. Как лечить, случись что.
– Ты хоть понимаешь, что твоя находка очень важна?
– А вы понимаете, что мне безразлично? Я не отдам их! Ни капитану, ни вам, ни тем более военным!
От громкого звука малыши проснулись. Одна тут же открыла рот и заплакала-замяукала. Остальные, подумав, присоединились. Теперь рюкзак мяукал на разные лады, как огромная живая музыкальная шкатулка.
– Боже, – руки у профессора затряслись. – Не знаю, как они оказались там. Но вы представляете, Эли, что произойдёт когда. если узнают, что мы тут нашли?
– Узнают военные, капитан доложит. Но они будут молчать, чтобы не спровоцировать паники. А остальные. Я очень хорошо представляю, что произойдёт, если федерация узнает о существовании этих малышей. Поэтому и взяла с вас обещание. Соблазн больших денег. огромных денег, которых стоит такая информация. Остаток жизни ни в чём не нуждаться, представляете? Обеспечить себя и потомков. Девяносто процентов населения бросится такую информацию продавать подороже, ведь это просто заработок, каждый крутится как может, да и что они такого сделали? Просто рассказали, не убивали же. Еще восемь процентов помучаются совестью, но тоже продадут. Ведь надо помочь родственникам, детям, а парваусы, большие или малые – смертные враги. И только единицы смогут устоять перед соблазном. Я верю, вы один из них.
– Спасибо за доверие, Элидес, – медленно ответил профессор. – Оно очень много для меня значит. Но почему не сказать Афине? Она твоя подруга.
– Она на меня работает. – Жёстко ответила Элидес. – За зарплату. Большую зарплату, но всё же. А на другой стороне весов – беззаботная жизнь, когда на тебя будут работать другие. А ты сможешь оторваться за все обиды, которые тебе волей-неволей причинили капризные работодатели и их не менее капризные родственники. Иди речь обо мне, о моём благополучии. я бы рискнула. Но рисковать этими малышами я не стану.
– Бедная Эли, – прошептал профессор, закрыв глаза. – Бедная девочка. Жить в таком мире. в таком ужасном мире.
– Помогите мне, профессор. – Элидес было некогда себя жалеть. Теперь от неё зависели жизни этих четыре существ, которые снова замолчали и теперь пристально таращились на неё своими зелёными глазищами. Маленькие кулачки поднимались и опускались обратно, когда они размахивали руками. – Я пока вызову эвакуационный корабль, на котором мы с вами улетим. Позже у вас будет время сохранить данные нашей экспедиции, а сейчас, ради бога, найдите, чем их кормить. Они вот-вот проголодаются.
Замолчав, Элидес повела носом.
– И нужно сделать им подгузники. Надеюсь, наш принтер хранит в бытовых настройках подгузники и сможет уменьшить их до крошечного размера. В обычные их можно запаковать целиком.
Взглянув в гнездо из рюкзака, где копошились четыре девочки, Никамбеков приступил к работе.
Армир вытянулся и доложил:
– Всё готово к отлёту.
– Хорошо. Свободен.
– Но я ещё не на службе, верно? Раз мы ещё не взлетели.
– Верно.
– Тогда объясни, что происходит.
Тиходол молчал, смотря на Мигля, который вертелся у ног, выпрашивая ласку.
– Тиходол, расскажи мне, что с тобой происходит.
Что он мог рассказать? Как объяснить?
Армир подошёл ближе.
– Ты же мне не только начальник и друг. Ты мой брат. Другой семьи у меня нет. И знаешь что? Я чувствую, как ноет твоё сердце. Как оно бьётся, словно против воли. Это очень страшно слышать.
Армир почти шептал, а его глаза стали дикими.
– Что. Там. Случилось?!
Вернувшись из пещеры, Элидес заперлась в комнате, никто не знал, почему, и вызвала эвакуационный транспорт. Через несколько часов прилетел корабль, на котором она отбыла с поверхности вместе с профессором. Афина осталась на базе, злая и растерянная, ей никто ничего не объяснил, просто поставили перед фактом увольнения и помахали ручкой.
– Не думала, что она такая стерва! – Прокомментировала Афина поведение своей бывшей подопечной. Дудило стоял рядом с Афиной и неловко поддерживал её за спину. Они все были на взводе и наблюдали из гостиной, как уносит Элидес с профессором вверх эвакуационный корабль, вызов которого стоил целое состояние.
А теперь сердце Тиходола не хотело биться, и Армир почти паниковал. Прежде такого никогда не случалось. Даже в самые сложные времена, в тот последний массовый бой, который являлся переломным моментом всей войны и заставил парваусов бежать, в момент, который унёс жизни большей части кораблей флота сердце командира билось сильно и яростно.
А сейчас отказывалось.
– Позже, хорошо? Мне нужно подумать.
Тиходол запустил в волосы руку, борясь с желанием прямо так дёрнуть, сделать больно, нанести себе какой-нибудь вред.
– Раньше ты всегда со мной делился. – Армир стал серьёзным. – Не прекращай так делать.
– Не в этот раз. Я сделал что-то. что-то страшное.
– С Элидес? – Армир оживился. Он говорит, значит, они разберутся. Он заставит друга прийти в себя! – Поцеловал что ли?
– Нет. Ты. иди, Армир. Позже поговорим.
– Ага, нашёл, кому врать. Позже, стоит только очутиться в космосе, как ты снова станешь командиром, приказы которого я исполняю. И снова отложишь разговор, и снова. Давай же, Тиходол! Мы волнуемся.
– Афина улетает с нами?
– Да. Только не переводи стрелки.
Тиходол снова разворошил волосы, пытаясь отвлечься.
– Что ты сделал?
– Армир, ты никому не скажешь о том, что услышишь?
Про разбитое сердце? Кто поверит? Нерушимый капитан Тиходол – и поддался женскому очарованию?
Армир ощерился:
– О, скрывать, что твой поцелуй так напугал девушку, что она убежала на эвакуационном корабле.
– Мы нашли парваусов.
Армир мгновенно вскочил на ноги, табурет с грохотом обрушился на
пол.
– Не взрослых особей. Младенцев. Одну кладку, четыре штуки.
– Вы нашли парваусов?!
– И я их чуть не убил. Убил бы. наверное, если бы она не встала на моём пути. Это было. Словно не со мной.
– Бог ты мой. – Армир тоже запустил в волосы руку в жесте крайнего изумления.
– Я не смогу рассказать этого ещё раз. – Выдохнул Тиходол, и вдруг стал тереть грудь. Армир, хоть и был ошарашен, отодвинул вопросы в сторону и схватился за его руки, нажимая нужные точки. Сердце капитана понемногу успокаивалось.
– Не знаю, что бы я сделал на твоём месте. Это же. парваусы. -Решился сказать Армир через время.
– Да. Но это ещё и дети.
– Они вырастут и будут убивать наших детей.
– Армир, не нужно всего этого говорить. Я сам всё знаю.
Тот молча кивнул.
– Парваусы. Об этом никто не должен узнать, даже команда.
– Это уж точно.
– Наверняка Элидес увезла их с собой. И профессор знает. Вот почему они так резко сорвались. – Тиходол глубоко вздохнул. – Уму непостижимо! Мы так и не смогли выяснить, где и как парваусы размножаются. Теперь понятно, отчего они кружили у этой планеты. Но если корабли парваусов бросили их тут и не вернулись.
– Значит, они вымерли. Не знаю, мы ли их перебили, а может, и даже скорее всего, случился катаклизм в месте их обитания. Но парваусов больше нет, ведь даже они не бросили бы потомство. Что насчёт младенцев, которых вы нашли? Как они могут быть живыми?
Тиходол пожал плечами:
– Парваусы создали парва. Мы ничего не знаем про их технологии, кроме военной техники, которая мало отличалась от нашей. Что там, в их тылу, неизвестно. Как развивалась их наука, никто не может сказать. Одни догадки.
– Последние известные представители расы парваусов. Ты уже доложил начальству?
Тиходол почти застонал.
– Нет.
– Но ты это сделаешь?
– Я давал присягу, – сквозь зубы ответил Тиходол.
– А Элидес, зная, что ты не будешь молчать, решила слинять по-тихому и быстро. Ты дал ей время убежать?
Капитан не ответил. Он подхватил под пузо Мигля, который так и путался под ногами и посадил рядом с собой на кровать. Вцепился в него клещами.
– Я собираюсь уволиться. Теперь, когда мы нашли доказательство, что парвы погибли, нет нужды быть начеку.
– А как же работа? Вроде тебя всё устраивало? – Удивился Армир. В его голове лихорадочно запрыгали мысли. Он ещё не думал про дальнейшую жизнь, знал только, что в ней должна быть женщина и семья, а это не подразумевает постоянных полётов.
– Теперь не устраивает.
– Ты не хочешь больше работать на военных? – Сообразил Армир.
– Военные – вся моя жизнь. Но я хочу остановиться. Как только мы вылетим, я доложу адмиралу Курину о находке, а потом подам рапорт на увольнение. Доставлю Скрепку на базу и уйду.
– Я с тобой.
Армир не раздумывал. Он будет рядом с названным братом и это не обсуждается.
Тиходол молча сжимал в руках удивлённого верещащего Мигля. То, что с ним произошло там, в пещере, поразило его до глубины души. Он не мог поверить, что каким-то образом стал тем, кто поднял меч на безоружных. Эта ярость, отрезавшая всё человеческое, момент, когда осталась только сила, направленная на уничтожение враждебного в любом его проявлении -и это он?!
Где тот мальчишка, который хотел спасти мир? Хотел остановить войну, чтобы никто больше не умирал?
В какой-то момент, Тиходол не мог вспомнить, как ни напрягал память, в какой, он превратился в бездушную машину. В выхолощенного железного зверя, чьё существование – убийство. Превратился и даже этого не заметил.
Эта тяжесть легла на него, как плита. Опустилась и теперь давит, не позволяя выпрямиться в полный рост. Не вина, нет, он действовал по принципу «хочешь жить – вначале стреляй, потом думай». Не совесть. Но что-то такое же важное.
Милосердие?
– Что ты собираешься делать дальше? – Армир, к счастью, не давал уйти глубоко в мысли. Спросил и сам задумался. Дальше ведь что-то должно быть?
– Не знаю, – Тиходол покачал головой. – Ещё не знаю. Я будто потерял себя. не помню, когда. У тебя не бывает такого ощущения, будто пока мы воевали, нас не стало? Мы – напичканные взрывчаткой мины, которые ждут команды взрываться – и не больше. Потом нас упакуют в коробку и сунут на дальнюю полку склада навсегда. А мы так и останемся. взрывоопасными, ждать, когда снова пора действовать.
– Как сложно-то, – вздохнула Армир. У него вдруг заболела голова. -Наверное, если подумать.
Но он замолчал, не договорив, потому что подумать не получилось.
– Тогда приступаем. – В голосе Тиходола снова появились командирские нотки. – Отлёт!
Глава 15.
Ну вот, сообщение готово. Элидес в последний раз прочла письмо и отправила. Отец поймёт, остаётся только ждать.
Она вернулась в лабораторию. По возвращению домой ей пришлось арендовать небольшую ветеринарную клинику по подложным документам, потому что в элитном доме на Ейре держать парваусов никак нельзя – кто-нибудь обязательно заметит. Ни прислуга, так охрана, ни случайные свидетели, так папарацци.
А тут, в клинике, наличие неизвестных существ можно списать на экзотических животных, которых она привезла с другой планеты. Незаконно, конечно, потому и прячет.
Последние двое суток Элидес практически не спала. Четверо младенцев, таких крошечных, что страшно брать на руки и таких настырных в своих требованиях, что брать приходится, иначе они не замолкали, выматывали все силы. Конечно, первым делом она купила двух андроидов-нянек и настроила их насколько смогла для работы с маленькими парваусами. Андроиды справлялись с приготовлением еды, кое-как с кормлением и переодеванием, но не могли заменить тактильного контакта.
Но просить помощи было нельзя. Вблизи детёнышей никак не перепутаешь с животными. Приходилось обходиться без обслуги и всё делать самой. Не профессора же просить? Он занят подготовкой презентации по результатам экспедиции и остаётся надеяться, презентация отвлечёт внимание любопытных. Иначе, кажется, она за себя не отвечает.
Элидес полюбила этих малышей так, что сходила с ума от волнения. Ранее она никогда не замечала за собой материнского инстинкта, хотела собственных детей, конечно, но в далёком будущем. И уж подобной жертвенности от балованной наследницы тем более не ждала.
Однако когда эти хитряшки смотрели на неё и беззубо улыбались, Элидес думала только о том, что никогда и никого не любила больше. Ни родителей, ни Тиходола. Она понимала, что просто любовь разная, что правду говорят – любовь не делится, с новыми объектами она рождается новой, но не могла избавиться от ощущения, что ради малышей и жизни не жалко!
Её любовь родилась ещё в полете, когда профессор установил питание и она кормила их в первый раз. Элидес знала, конечно, что парваусы обладают единым разумом и как-то общаются между собой. Как общаются, неизвестно, но сунув соску в первый голодный рот Элидес вдруг поняла, что он доволен. Что этот крошечный комок в подгузнике из которого он почти вываливался посмотрел на нее, как-то сложил в своем несформировавшемся уме теплые руки, еду и её запах. И она почувствовала момент, когда малышка решила, что Элидес – мама. Почувствовала так, будто ей кто-то сказал вслух. И взяв следующую, Эли взяла уже не незнакомку – вторая по счёту шла на руки к маме, спокойно и с желанием.
Первая рассказала остальным.
Элидес не рискнула делиться своими ощущениями с профессором. Временами она жалела, что вообще ему открылась, пусть без его помощи было и не обойтись.
– Кто бы мог подумать. – Профессор часто стоял у корзины, которую Элидес приспособила под кроватку, и смотрел на малышек, спящих тесным комком. Если их разъединяли, они поднимали вой, такой горестный, что Эли просто не могла его терпеть. Поодиночке они молчали только в её руках. В маминых руках.
– Что же мне делать. – Элидес устала сразу, ещё в полёте. – Они будут расти, а я не знаю, что с ними делать. Учить нашему языку? Считать и писать? Нашим правилам? Г олова пухнет.
– Учи их, будто они твои настоящие дети. – Спокойно ответил профессор. – Хотя уверен, развиваться они будут гораздо быстрее человеческих младенцев. И Эли, я уверен, что ты справишься. Ты же эльф.
– Я не знаю, как можно справиться в такой ситуации. – Устало качала она головой, даже не реагируя на подначку. – Справиться с этим.
– Ты чувствуешь. Вы, эльфы, чувствуете живое, словно часть себя. Ты сможешь.
– Я уже устала. – Она и правда даже головы не могла поднять. – Только началось, а из меня словно все силы выжали.
– Просто ты не привыкла. – Никамбеков подошёл и положил ей руку на плечо. – Может, не стоило отказываться от помощи?
– От чьей? – резко спросила Элидес, еле сдерживая желание сбросить
руку.
– От помощи сородичей твоих, эльфов. Вы должны держаться вместе.
Много чего хотела бы ответить Элидес, но удалось удержаться.
Это было несколько дней назад. А теперь усталость достигла той степени, что она иногда думала – проще довериться хоть кому-то, потому что одной этого напряжения не выдержать.
Тогда Элидес заснула на диванчике, возле корзины. И проспала долго, очнулась, когда тревога больше не позволила спать. Внутренние часы утверждали, что прошло несколько часов, но дети молчали. Элидес свесила голову вниз – они не спали и были голодными. Она чувствовала, они голодны, но будить её не хотят. Как будто дают отдых, такой необходимый.
– Не спите?
Элидес опустила в корзину руку и к ней тут же потянулись крошечные ладони, стараясь прикоснуться, схватить за палец. Им нужно прикасаться к маме, нужно для полноценного развития, поняла Элидес.
– Как это всё с нами произошло? – спросила она. Те в ответ загудели, как ветер в трубе. Парваусы не говорили, как люди и профессор сказал, скорее всего они не смогут произносить человеческие звуки. Но они общались, по-своему, иначе, но общались. Они её любили.
– Никому вас не отдам. – В сотый раз повторила Элидес, гладя крошечные желтоватые пальчики с почти невидимыми ноготками. Она не раз слышала на улицах, как матери говорили детям то же самое, но, пожалуй, только она одна имела право этого бояться.
Родители появились через двое с половиной суток. Явились инкогнито, ночью, позвонили в дверь ветеринарной службы. Элидес открыла.
– Надеюсь, это очень важно, – с порога заявил хмурый отец.
– Очень.
– Здравствуй. – Мама поцеловала её возле щеки – губы были накрашены. – Что случилось?
– Проходите, присаживайтесь.
Корзинку Элидес предусмотрительно оставила в подсобке. Когда родители устроились на твёрдом диване для посетителей, отец недовольно поджал губы при виде пыли, которая покрывала пол и столы. Она слишком устала, чтобы юлить и сказала прямо:
– Я хочу, чтобы вы сделали мне дорогой подарок.
– Вот так с порога? Ты вызвала нас из-за подарка? – Отец вместо злости оживился. – И чего ты хочешь на этот раз?
– Планету. Свою планету.
– Планету? – Мама удивилась. – Но зачем тебе? Какую? Туристическую?
– Нет. Необитаемую, но пригодную к заселению. Я выбрала вариант, и второй, запасной, если первая окажется непригодной к жизни.
– Не понимаю. По кодексу Свободного космоса ты можешь жить на любой незаселенной планете сколько угодно. – Сказал отец.
– Свою незаселённую планету! Права на неё. Полный пакет! Те самые права, которые запрещают всем желающим опускаться и оставаться на её поверхности без моего разрешения.
– Это очень дорогое приобретение. – Нахмурился отец. – Даже для
меня.
– Я знаю. – Элидес приступила к самой сложной части разговора. – Это не всё. Ты сделаешь мне документы, официальные, через линию защиты важных лиц, купишь планету. и я перестану быть вашей наследницей. Рано или поздно всё равно все узнают, что вашему сыну почти двадцать. Он успел вырасти в тишине и покое, вдали от всех этих склок. Это уже немалый старт. Но я устала быть ширмой и принимать удар на себя. Теперь я хочу стать кем-то другим, а это возможно только под другим именем.
– Это так неприятно! – Вскрикнула мама. – Сменить имя и уйти! Как будто мы прокажённые!
– Пожалуйста. – Элидес взяла её за руки. – Вы сделали меня очень счастливой, очень! Вырастили меня как свою. Я всегда, до последнего вздоха буду вам благодарна. Бодан справится, он же ваш сын! А я. я окончательно поняла, что не хочу провести свою жизнь под грузом денег. Всё это не делает меня счастливой. Единственный способ. ты и сама это прекрасно понимаешь – стать другой личностью. Иначе меня никогда не оставят в покое!
– Тебя сделает счастливой собственная планета? Всего один малюсенький шарик?
Элидес обожала отца за его юмор.
– Да!
– Только помни, что перестав быть Элидес Варкуле, ты больше не сможешь снова ею стать. Никогда.
Отец умел и так – жёстко ставить на место.
– Я понимаю, папа.
– И всё же хочешь продолжать?
– Да!
– Тогда так тому и быть.
***
У каждого из них осталась только стандартная сумка с вещами. Перед уходом с корабля Тиходол переоделся – переделал костюм в гражданский, строгий, тёмно-серого цвета, и голубую рубашку. Теперь военную форму он носить не имел права.
– Пошли уж.
Армир оделся куда более легкомысленно – розовая рубашка с расстегнутым воротом и потёртые джинсы. Он даже волосы распушил, они как раз отрасли во время отпуска ниже ушей.
– Ты что, с такой причёской пойдёшь?
– А ты мне больше не командир! Хочу – причёсываюсь, хочу – нет!
И то правда. Тиходол молча скрипнул зубами и вышел попрощаться с командой – они молчаливо осуждали их поступок, каждый имел что сказать, но держали своё мнение при себе.
– Простите за всё. – Ещё раз сказал Тиходол.
Ему никто не ответил.
– Да ладно вам бухтеть и дуться! – Армир вылез перёд. – Война закончилась. Парваусы вымерли, можно расслабиться. Жить в своё удовольствие!
– Ещё неизвестно! – Не сдержался Пекар. Остальные молчали. От молчания Дудило можно было упасть на пол, а Мотя специализировался на молчании, которое как червь въедается во внутренности и пирует на совести.
– Командование флотом сделало официальное заявление, что война окончена! Не просто так. У них есть причины прийти к такому решению. Наверняка.
Армир машинально пригладил волосы, потом опомнился и снова растрепал.
– Всё. Отбытие затягивается, это лишние обвинения друг другу. Расстанемся как друзья. Хорошего вам.
Он перестал улыбаться, слегка поклонился и быстро пошёл к выходу. Тиходол непроизвольно повторил поклон – короткий, чёткий, с прямой спиной. Поклон равным.
– Хорошего тебе, капитан. – Донеслось до него на выходе.
Значит, рано или поздно простят.
Мигль оглушительно крикнул напоследок и поспешил за Тиходолом, подпрыгивая на своих длинных лапах.
Потом они втроём бродили по зданию космопорта, даже не разговаривая. Вначале Мигль то и дело оглядывался в сторону корабля, но в самом космопорту просто держался близко к Тиходолу и молчал.
Вокруг шумела людская толпа – красные, жёлтые и белые люди, люди с лысой головой или с длинным раздвоенным языком. Люди, которые постепенно разветвлялись на разные расы. Генетика постепенно развивается в обход закона и однажды расы станут отличаться так сильно, что общего предка в них не найдёшь.
– Нашёл время думать. – Армир подтолкнул бывшего командира плечом. – Пойдём.
– Куда?
– Пойдём выпьем.
Вообще они не пили спиртного, но сейчас предложение оказалось очень кстати. Тиходол, таращась по сторонам, пошёл за Армиром, под ногами путался Мигль, и в конце концов они нашли какой-то пивной бар, в котором сразу получили по кружке пива в огромных ёмкостях с шапкой пены поверху.
– Давай. За новую жизнь. – Произнёс тост Армир. Прозвучало, прямо скажем, без оптимизма.
– Давай. – Тиходол сделал большой глоток. – Надеюсь, ты не пожалеешь, что ушёл со мной.
– Не пожалею.
Они довольно долго просидели тут – в уютном полумраке, наполненном тихой музыкой, у затемнённой стены, мимо которой спешили люди. Космопорт – постоянно кто-то куда-то бежит и опаздывает. Мигль свернулся клубком на свободном стуле и спал.
– Есть мысли, куда дальше? – спросил Армир, лениво откинув голову.
– Нет.
– И у меня нет. Будем тут сидеть?
– Нет. – Тиходол вздохнул. – Нужно куда-нибудь идти.
– Что-нибудь делать. – подхватил Армир.
– Не издевайся, и так тошно.
– Короче, ты скажешь, куда дальше или мне решить?
Тиходол задумался. Отвернулся, смотря сквозь стекло на спешащих мимо людей. Сколько их. У каждого своя жизнь, своя история взлётов и падений, свои радости и своя трагедия. А ему-то чего горевать? Он жив. Не все военные могут этим похвастаться.
Мимо в толпе мелькнула женщина, тонкая, в белоснежном костюме. Прошла мимо и затормозила. Повернулась к стеклу, приникла к нему, рассматривая столик.
– Привет! – Помахал рукой Армир.
Женщина развернулась и быстро пошла ко входу в бар.
– Видел? – Заворожено провожая её взглядом, спросил Армир. -Эльфийка.
– Да не произноси ты этого слова! – Поморщился Тиходол. Друг не ответил – женщина стремительно приближалась к их столику. Остановилась, порывисто осмотрела.
– Извините. Мы не знакомы.
Её волосы были золотыми, и глаза светло-карими, почти золотыми, кожа белой, лицо как треугольник с огромными глазами. Красивая, но какая-то разочарованная, опустошённая.
– Присаживайтесь. – Армир вскочил и пододвинул даме стул. Та покосилась и удивлённо подняла на него огромные глаза.
– Ах, да! – Армир схватил в охапку Мигля, который спал на сидении предложенного гостье стула, и бесцеремонно сунул его в руки Тиходола. -Выпьете что-нибудь?
– Да. – Она села и нервно сглотнула. – Нет.
– А точнее?
– Нет, спасибо.
Армир сел на место и ясно улыбнулся, но гостья почему-то перевела глаза на Тиходола.
– Мы незнакомы, – начала она. – Моё имя Яклуа. Но. я вижу, вы, как я. Немного путано, но мы с вами одной расы. Правда? Скажите, что это правда!
– Это правда, – практически сквозь зубы выдавил Тиходол. Женщину это нежелание говорить не смутило, она быстро продолжала:
– Это. я не знаю, как объяснить, но мне плохо тут. Нет, не плохо. конечно, не плохо, но. как будто я не на своём месте. Неуютно. Вы понимаете?
Армир растерялся, гостья явно говорила не то, что он ожидал услышать. Видимо, мечтал, что она ошалела от его красоты и желает познакомиться поближе – многие женщины в фильмах для взрослых именно так и поступали.
– Чего вы хотите? – Спросил Тиходол.
– Я хотела узнать. Не слышали ли вы, может, есть место, где такие, как мы. Где мы можем жить? Среди своих?
Тиходол молча покачал головой.
– Знаете, рыбы живут в море, черви в земле, вы вот держитесь вместе, я нашла однажды мальчишку, беспризорного мальчишку, такого же, как мы. и не смогла пройти мимо, хотя заводить детей никогда не планировала. Но это другое – он же свой! Значит, должно быть место для нас. Должен быть дом? – Она вдруг схватилась за горло и замолчала.
– Извините. Таких мест я не знаю.
Гостья осунулась, её голова поникла.
– Мне тоже жаль, – поспешно добавил Армир.
– Ничего. – Она смотрела в одну точку, машинально вынимая из сумочки карточку. – Это мой номер. Если найдёте. если однажды найдёте такое место, обязательно мне позвоните. Обещайте! Обещаете?
Тиходолу показалось, она безумна, но он, конечно, кивнул. И карточку взял, и сунул её в карман, чтобы не потерять.
– Тогда я пойду.
Ей, видимо, не хотелось уходить, и Армир всё предлагал не спешить и задержаться, но гостья всё же собралась с силами, встала и ушла. В её глазах блестели слёзы.
– Видишь, что происходит? – Мрачно спросил Армир, провожая незнакомку взглядом. – Чего молчишь? Видишь?
– Что я должен видеть? – Вяло отмахнулся Тиходол.
– Ты. ты мне это брось! Сидит тут, растёкся по стулу и страдает. Тебе что, хуже всех?
– Да что ты пристал?
– Сядь ровно, сказал! – Рявкнул Армир.
Тиходол вздохнул и выпрямился. Потом опёрся локтями в стол и спрятал лицо в ладонях.
– Страдаешь? – Уже с интересом поинтересовался Армир.
– Что ты несёшь? – пробормотал Тиходол.
– Ты придумал, что мы будем делать? Не сидеть же тут всю ночь, в меня уже ничего не лезет. Пойдём хоть гостиницу найдём какую-нибудь да спать ляжем. – Армир покосился на Мигля, который как ни в чём не бывало продолжал дремать на стуле. – Где с животными пускают. Ну, пойдём?
– Ещё пять минут. – Попросил Тиходол.
– Засекаю.
Делать было решительно нечего, и Армир не сводил глаз с циферблата. Вот скачут цифры, меняют друг друга, отмеряют секунды. Каждая секунда -часть их жизни, которая проходит. Вот так просто тикает – раз, раз, и нет её.
Он встрепенулся, услышав звон, но это был не будильник. Тиходол тянулся к планшету.
– Письмо. – Пояснил он. Армир зевнул и вернулся было к циферблату, но заподозрил неладное – слишком круглые стали у его друга глаза.
– Что за письмецо? – не мог не спросить он.
Тиходол ещё некоторое время молчал, потом поднял ошарашенные
