Текст книги "Я буду ждать тебя (СИ)"
Автор книги: Юлия Шевченко
сообщить о нарушении
Текущая страница: 1 (всего у книги 34 страниц)
Я буду ждать тебя
Юлия Шевченко
Пролог
Моя жизнь стала меняться в тот самый момент, как я забрала со стойки регистрации билет на самолёт до Парижа и села на свое место в салоне. Как взглянула в иллюминатор на ночные огни родного города, которые постепенно отдалялись от меня, исчезали из виду. Все это ознаменовало для меня конец прошлой жизни, побег от родных и друзей. Теперь меня, ждало будущее во французском городе, где предстояло находиться какое-то время, пока одна проблема не будет решена.
Пока Моник Видаль не родит ребёнка от моего старшего брата. Ведь это ради него я здесь оказалась, из-за его глупости живу в квартире Парижа практически год, работаю в известном журнале, где пока что занимаю не очень высокое место, но тут же есть к чему стремиться. Хотя я и не рассчитываю здесь надолго задерживаться, возможно, через какое-то время вернусь в Россию, вновь окажусь в том городе, где оставила любимого человека. И вряд ли он будет рад нашей неожиданной встречи, так как ненависть в нем очень сильна и направлена она лишь на меня. Недаром даже имени моего слышать не хочет, когда Рина упоминает про меня.
Моя милая лучшая подруга, переехавшая в Лондон и родившая чудесную девочку Майю, которую мне удалось увидеть. Должно быть, она была в бешенстве, когда обнаружила пустую комнату в их с Денисом доме. Ведь я же ушла по-английски, никому ничего не сказав. Просто уехала в другой город, чтобы тут обосноваться. Никогда не думала, что такое со мной случится. Что окажусь в Париже совсем одна. Что стану возвращаться с работы в нашу с Моник квартиру, откуда слышатся очень громкие звуки музыки и чьи-то веселящиеся голоса. Черт! Если эта сука вновь вечеринку устроила, положу её в больницу на длительное сохранение.
Не приходится даже ключ из сумки доставать, так как дверь открыта, замок вроде как выломан. Это просто «замечательно». Её дружки забрались на частную территорию и сломали то, что им не принадлежит. Зайдя внутрь, тут же нос зажимаю пальцами от неприятного запаха сигарет и ещё какой-то гадости, что распространилась по всей квартире.
На уши давит ужасная музыка из колонок, под ногами весь пол усыпан пустыми бутылками и бычками, а вокруг, словно дикие звери прыгают непонятные для меня люди. Кто-то танцует, кто-то лапает друг друга, имитируя подобие секса, а кто-то соизволил высыпать на журнальный столик пакетик какого-то белого порошка и начать его вдыхать прямо на моих глазах. Всех этих мразей даже не смущает, что хозяйка квартиры только что пришла, они так и продолжают развлекаться.
И во главе всей этой вакханалии восседает словно королева Моник Видаль в супер коротком платье синего цвета. Его подол так высоко поднят, что любой человек может увидеть цвет её трусиков. А уж находившемуся рядом с ней парню это точно нравилось, недаром он руку ей между ног положил, и начал там гладить. Аж передергивает от такого зрелища, как будто в какой-то притон попала, где может в любой момент оргия начаться. И во всем виновата эта сучка, что ухмыляться вздумала при виде меня. Я тебе сейчас покажу полнейшее веселье.
Хватаю девку за руку и, слегка вывернув локоть, поднимаю на ноги. Она смотрит на меня затуманенными, косыми глазами, явно находясь под кайфом от алкоголя или наркотиков. Да она на ногах не стоит, так и клонит её вниз. Тело все расслабленно, взгляд мутный, на нижней губе рана, а вокруг носа белый порошок. Вот же сука! Решила вернуться ко своим прошлым привычкам, наплевав на теперешнее состояние.
– Ты, чокнутая дура, – пытаюсь перекричать музыку, что, кажется, будто ещё громче становится, – роди сначала, а потом уже порти свою жизнь во всем этом дерьме! – трясу её, чтобы в себя хоть немного пришла, но она словно в неадеквате пребывает, не реагирует должным образом. – Моник!
– Эй! – парень появляется в поле моего зрения, дотрагиваясь до талии француженки и притягивая её к себе. Я же тяну сучку на себя, и чуть было не падаю на них обоих, когда она руку вырывает, прижимаясь к этому орангутангу. – Не мешай нам веселиться, милашка. Если не собираешься присоединяться, – окидывает мою фигуру похотливым взглядом, останавливаясь дольше обычного в районе груди, – то пошла вон.
– Ах, вон пошла, да? – меня уже порядком достала вся эта ситуация, пора уже прекращать этот цирк со второсортными клоунами.
Отталкиваю парочку, пробираюсь сквозь многочисленную толпу прямо к импровизированному месту DJ и выдергиваю из розетки провод, выключая музыку в квартире. Тут же слышатся разочарованные голоса, вздохи, чей-то свист. Все здесь недовольны окончанием вечеринки, а мне же это в радость. Хватит уже им тут развлекаться.
– Пошли нахрен отсюда, иначе полицию вызову, и всех вас заберут в отделение. Вы устроили вечеринку без разрешения хозяев. Валите отсюда! – проходит ровно одна минута, после чего вся эта чёртова толпа начинает покидать квартиру, громко переговариваясь, чем-то гремя, топая. Словно слоны с пастбища несутся по своим домам. Даже этот засранец, что крутился рядом с Видаль, пятками засверкал, оставляя нас с ней одних в расхераченной гостиной. Ну, сейчас она у меня дождётся, устрою ей разбор полёта.
– Какая же ты все-таки сука, Моник, – аж зубами скреплю, произнося эти слова. – Пока я тут горбачусь на работе, ты портишь жизнь ребёнка!
– Надо было избавиться от этого выродка ещё несколько месяцев назад! – орёт на всю комнату, держится за спинку дивана и пытается встать в полный рост. Вот посмеялась бы я над ней, будь мы в другой ситуации сейчас. – Он же отцу не нужен. Так зачем я вообще его тут, – показывает пальцем на свой пока ещё плоский живот, – берегу? Зачем себя лишаю радостей жизни?
– Лишаешь? – громкий смех вырывается из груди, издевательский такой и чуточку злобный. – А что все это тут значит? – подхожу к ней, хватаю за плечи и в глаза заглядываю. Надеюсь, увидеть там хоть что-то от настоящего человека. Но как может наркоман и шлюха выглядеть человеком?
Моник Видаль уже давно ходячий труп. За ней надо постоянно приглядывать, иначе все эти оргии повторятся вновь. Да и как это сделать, если мне работать надо? Где же деньги взять на жизнь? Её же родители давно на дочь рукой махнули, предоставив ей полную свободу. А мой брат заботу о своей любовнице поручил мне, чтобы его девушка ничего об его связи не узнала, ведь он так не хочет ее терять из-за мимолетного увлечения. Вот же угораздило Олега каким-то образом в Париж попасть и нарваться на эту шлюшку, которая тут же потащила парня в постель.
И почему мужики думают всегда членом, а не мозгами? Как кровь к этому органу прильет, так он становится самцом в брачный период, готовым трахать все, что движется, а на последствиях в такие ответственные моменты им совершенно плевать, другие же все будут расхлебывать. В данном случае сестра Олега Зотова – Видана, будет сидеть с его несостоявшейся любовницей в Париже и следить за ее состоянием, на которое ей насрать. Хотела бы быть настоящей матерью, не стала наркотики принимать и алкоголем травить ребенка.
– Я просто развлекалась немного со своими друзьями, – начинает оправдываться Моник, чуть ли не падая на пол. Надо ее срочно посадить на диван, а-то свалится на пол и обязательно голову себе разобьет. – А ты, Зотова, нам… Ай! – сгибается пополам, схватившись за живот, и кричит нечеловеческим голосом, словно ее ножом режут. – Как больно! Ааааааа! – падает на колени, раскачивается из стороны в сторону и к себе не подпускает. Едва я делаю попытки поднять ее, как матерится и руками размахивает, будто бы я ей могу навредить. Да только видит Бог, добра лишь ей желают.
– Это все из-за чертова ублюдка, что в животе моем сидит. Из-за него так страдаю, – еще больше корчится, кусает губы до крови, а потом и вовсе заваливается на бок и теряет сознание.
Не раздумывая, достаю из сумочки, которую оставила в коридоре мобильный телефон, вызываю скорую помощь, все время поглядываю на лежащую на полу Моник. Затем иду за ее документами в комнату, открываю верхний ящик стола и нахожу нужные бумаги. Звуки подъезжающей машины раздаются на улице, а значит, за девушкой уже приехали. Тут думают о жизни и здоровье людей, быстро на помощь приходят, не успеешь им позвонить.
Не проходит и пяти минут, как в квартире появляются двое молодых людей в белых халатах, которые пристально осматривают помещение, потом оба опускаются на колени перед неподвижной Моник. Один из них ощупывает ее пульс, другой поворачивается ко мне и просит собрать все документы, чтобы следовать за ними. Чисто машинально размахиваю ими перед его лицом, находясь в какой-то прострации. Будто бы не я вызвала врачей, а посторонние люди, и теперь не совсем понимаю, что им от меня нужно. Да только фраза «открылось кровотечение» заставляет меня в движение прийти и бежать по лестнице вниз за парнями, размещающими носилки с Видаль в своей машине.
***
В очередной раз смотрю на настенные часы в коридоре, ожидая доктора Клода, к которому попала Моник некоторое время назад. Именно он спрашивал у меня про образ жизни девушки, так как явно видел ее состояние. То ли под кайфом, то ли под алкоголем. К тому же он был крайне расстроен, что при беременности он так себя вела, не заботилась о ребенке в животе, не следила за своим питанием. Он даже меня отчитал за недосмотр, из-за чего еле в руках себя сдержала, чтобы ему не нагрубить. Да кто он вообще такой, что может так со мной разговаривать? Толком не известна этому мужчине вся ситуация между мной и Моник, а он уже делает поспешные выводы, что я могу быть во всем виновата. Чертов докторишка, получивший диплом явно где-то в метро. А как косился на меня, когда уходил дальше по коридору, словно мысленно всего самого плохого желал.
Еще раз гляжу на время, отмечая про себя, что прошло уже полчаса, а мне никто ничего не говорит. Поднимаюсь на ноги и начинаю расхаживать из стороны в сторону, чтобы совсем с ума не сойти. Внутри образуется плохое предчувствие, беспокойство обретает огромную силу, да и потрясывать начинает. Мне нужно узнать, что там происходит, почему все так долго. В порядке ли ребенок? Или же Моник его потеряла? При мысли о выкидыше даже слезинки не роняю, просто немного грустно становится в этот момент, но полного расстройства совершенно нет. Быть может, гадко так думать, но такое развитие событий даст мне определенную свободу. Видаль перестанет быть обузой, брат наконец-то перестанет лезть в мою собственную жизнь. Я стану принадлежать сама себе.
– Мадемуазель Зотова, – голос медсестры, что когда-то исчезла в коридоре больнице вместе с доктором Клодом, раздается прямо рядом со мной. От неожиданного испуга дергаюсь в сторону, выдыхаю от облегчения и смотрю на эту уже не молодую женщину.
– Моник Видаль… – даже не извинилась за свое появление черта из табакерки, – потеряла ребенка. У нее случился выкидыш, из-за чего открылось внутренне кровотечение. Мы смогли его остановить, но пациентке необходимо какое-то время побыть у нас. Если хотите, можете ее навестить, так как она потребовала у доктора вас пустить для разговора. Только не очень долго. Она еще слишком слаба.
Вот оно то самое облегчение, про которое я думала несколько минут назад. Нет ни разочарования, ни боли от потери племянника или племянницы, ни слез. Просто внутри образовалась какая-то пустота, своеобразная черная дыра, куда попадают все мои эмоции в данный момент. Есть лишь осознание того, что Моник теперь не моя проблема. Пусть продолжает дальше гробить свою жизнь, я же начну двигаться вперед уже без нее. Может, со стороны кажусь безжалостной сукой, не расстроившейся из-за ее выкидыша, но мне стало так легко после слов медсестры. Как будто ничего особенного в жизни не произошло, обычное событие. Да и вряд ли Моник будет в слезах по постели метаться, плача по нерожденному ребенку. Уверена, если бы тут разрешали курить или выпить, она уже давно праздновала радость для себя.
Открываю дверь палаты, около которой остановилась женщина, и захожу внутрь. Тут же в глаза бросается Моник Видаль, полусидя расположившаяся на кровати и смотрящая в упор на меня. Готова поклясться, что в ее глазах смешинки застыли, она в восторге от своего освобождения. Прохожу немного вперед, разглядывая девушку. Бледная, с осунувшимся лицом, с синяками под глазами, она словно на ведьму из страшных сказок похожа, не хватает еще темной одежды и черного кота рядом. Губы синие, волосы в полнейшем беспорядке, но вот улыбка просто голливудская. Как будто Моник на ковровой дорожке перед фотографами остановилась, и начала им позировать для лучшего ракурса.
– Радостно тебе, да? – решаю первой начать разговор, иначе долго тут могу проторчать под ее насмешливым взглядом. – Потеряла ребенка из-за своей же безрассудности, а теперь…
– Не строй из себя ангела, Видана, – тут же перебивает, взмахнув рукой как обычно делают это героини в моем любимом турецком сериале «Великолепный век». Они там так постоянно чей-то поток слез останавливают. – Мой выкидыш тебе тоже на руку сыграл, как и твоему братцу, что теперь может жить спокойно со своей любимой девушкой, – выплевывает эти слова, как яд в атмосферу, сразу же все вокруг отравляя. Наверняка, тут нужно обслуживающему персоналу все очень долго выветривать. Самая настоящая змея лежит на больничной койке. Нормальный человек с ней не продержится в одном помещении и пяти минут, боясь быть укушенным, а у меня на нее особый иммунитет.
– Можешь и дальше жить в этой убогой квартире, я туда не вернусь.
– Как же я расстроилась, – произношу с сарказмом, в театральном жесте приложив ладошку к сердцу, словно она ранила именно туда. Того и гляди плохо станет от ее отсутствия в моей жизни. – Продолжай и дальше скатываться все дальше вниз, Моник, – разворачиваюсь в сторону двери, но останавливаюсь, едва взявшись за ручку. – Надеюсь, когда-нибудь твоя гнилая душонка найдет спасение в объятьях какого-нибудь хорошего мужчины, – бросив все это через плечо, выхожу в коридор и вдыхаю полной грудью. Конечно тут сплошной больничный запах, от которого немного тошнит, но это не мешает мне наслаждаться последней встречей с Видаль. И раз теперь она мне не мешает, то нужно принять то предложение Нинет. Достаю из кармана куртки смартфон и, набрав нужный номер в телефонной книжке, подношу его к уху. Едва там раздается удивленный голос женщины, произношу серьезным тоном:
– Я приеду завтра в редакцию, можете готовить все необходимые бумаги.
С этих простых слов и начинается моя новая жизнь в самом романтичном городе мира. В Париже. Именно здесь я решаю остаться, возможно, на очень долгий срок. Теперь мое место во Франции. На родине Наполеона Бонапарта, Коко Шанель, Жюль Верна, Люка Бессона, Марион Котийяр и многих других людей. Вспомнить же я смогла только вот их. Раз уж мне выпал шанс задержаться тут подольше, то не стоит его упускать. Быть может такова моя судьба. Оставив что-то позади, обретаешь что-то новое, идя вперед к своим целям.
Глава 1. Новая жизнь
Видана Зотова
Париж, Франция, 2019 год
Громкий звонок будильника, раздавшегося из мобильного телефона, заставляет тут же распахнуть глаза, дотронуться рукой до смартфона и вырубить нервирующую мелодию, которая каждый будний день избавляет меня ото сна. Это и бесит, и помогает подняться из кровати. Ведь если бы не подручные средства, то я много времени проводила тогда под одеялом, опаздывая на работу и получая выговор от своей начальницы. А она хоть и относится ко мне более-менее дружелюбно, та еще сука в дорогущих Лабутенах, чем-то напоминающая главного редактора из фильма – «Дьявол носит Prada». Так сказать, чуть улучшенная ее копия, но такая же порой жесткая и требовательная женщина. Именно поэтому лишний раз не стоит ее злить, хотя и очень хочется.
Поднимаюсь с кровати, сладко потянувшись, включаю пультом музыку, заполнившую всю квартиру, и направляюсь в сторону ванной комнаты. С утра никогда подолгу не стою под душем, минут 5–7 занимают у меня все водные процедуры, это вечером предостаточно времени на полное расслабление.
Сейчас же только мою голову, наношу на волосы несмывающуюся маску, пользуюсь гелем для тела, пару минут стою под теплыми струями душа и, закрыв все краны, выхожу из душевой кабины, тут же полотенцем вытирая капельки воды, стекающие на пушистый коврик синего цвета. Любимый дезодорант, лосьон для тела, сушка волос. На все это уходит минут десять, после чего предстоит одеться и нанести на лицо макияж.
Мелодия мобильного телефона отрывает меня от накрашивания губ красной помадой от известного производителя. Тяжело вздыхаю и закатываю глаза, когда вижу высветившееся на дисплее имя – Жан Базен. Этот милый и очень наивный паренек, с которым пару дней назад ужинала в дорогом ресторане, просто проходу мне не дает. Постоянно звонит, шлет смс-ки, приглашает где-нибудь увидеться после работы. Вот вроде бы глуповат с виду, но как-то умудрился найти мой телефон через каких-то своих знакомых, и вот теперь просто достает своим настойчивым поведением.
В какой-то мере, меня все это чертовски развлекает, приносит какую-то невероятную радость, от чего не спешу добавлять парня в черный список. Пусть мучается неизвестностью, так как больше рядом со мной ему ничего не светит. Я никогда в жизни не стану строить отношения с таким придурком, как он. Жан мне совершенно не пара, а просто надоедливый дурак, который всегда разочаровывается после молчания с моей стороны.
Закончив с макияжем, придирчиво рассматриваю себя в зеркало, подмечая все мелкие детали образа, который если что придется исправлять. Да только нет таких вовсе, так как все просто идеально. Черные обтягивающие брюки, красная блузка с несколькими расстегнутыми пуговицами сверху, черный приталенный пиджак, красные туфли на умопомрачительной шпильке. Настоящая роковая женщина, готовая всех мужчин вокруг себя соблазнить, возбудить и в сию же секунду продинамить. Не хочу ни с кем из своих поклонников отношений, даже если уж очень сильно они зацикливаются на романтике, чтобы привлечь к себе мое внимание. Нет к ним никакого интереса. Вот когда появится тот самый мужчина, способный почву из-под ног выбить, вот тогда и перестану вести себя с ним как первоклассная сука.
Кладу в сумочку мобильный телефон, беру в руки ключи от квартиры, включаю сигнализацию и выхожу на лестничную клетку. Закрываю дверь, прохожу к лифту и, нажав на кнопку первого этажа, жду движущуюся кабину. Когда она останавливается на моем этаже, захожу внутрь и, поздоровавшись с невысокой блондинкой, разговаривающей по Айфону, встаю на свободное место. Тут помимо меня еще три человека находится: девушка, парень и мужчина. Со всеми из них за год проживания в этом доме толком и не общалась. Не больно-то и хотелось дружбу заводить с соседями. Эти их постоянные визиты, звонки, какие-то сборища, разрешение конфликтов. Все напоминало ситуацию в России, что вызывало не очень добрые воспоминания. Я же живу в Париже практически два года, а не в родном городе, который когда-то спешно покинула.
– От этой вечеринки очень многое зависит, Сара, – буквально орет в трубку блонди, накручивая на палец прядь волос. Интересно, она подходит под знаменитый стереотип о блондинках? – Там же будут такие завидные мужчины, которые точно не устоят передо мной. Один из них должен попасться мне на крючок, – томно вздыхает, вызывая покашливание со стороны парня, явно до этого решившего над ней посмеяться. Но она либо не замечает этого, либо просто внимания не обращает. – Да, я пригласительные уже достала, осталось лишь договориться с тем итальянцем, который всем там занимается.
Если бы не остановка лифта на первом этаже, мы так и слушали ее разговор про какую-то там вечеринку, что для нее является вопросом жизни и смерти. Все выходим из кабинки, оказываемся на улице и расходимся каждый по своим делам. Я вот сажусь в дожидающееся меня такси, здороваюсь с водителем и прислоняюсь к кожаной спинке. Тяжело вздыхаю, бросив мимолетный взгляд в окно, где мелькают улицы Парижа, города, ставшего мне теперь домом. Ведь после нашего, так сказать, расставания с Моник было решено начать новую жизнь, принять предложение начальницы по поводу работы и окунуться в атмосферу редакции газеты.
Да-да-да, я стала журналистом в одном нашумевшем, очень популярном журнале, который занимается всеми сферами жизни. Мода, путешествия, психология, кулинария, секс. На его страницах можно найти любую интересующую тебя статью, получить дельный совет, узнать что-то новое про мировых звезд. Каждый сотрудник занят определенной статьей, которую поручает ему сделать главный редактор. На ее выполнение не так уж и много времени дается. И если ты не укладываешься в сроки, то можешь очень быстро потерять свое место.
Были же случаи, когда увольняли после одного лишь рабочего дня, так как человек не смог даже испытательный срок пройти. Текучка кадров там просто бешеная, не всегда успеваешь за новенькими лицами. Привыкнешь вот к кому-то из них, начнешь рабочее общение, а уже на следующий день они исчезают, словно их и не было. Как по мановению волшебной палочки у Гарри Поттера, произнесшего свое заклинание.
– Мы на месте, мадемуазель, – голос таксиста выводит из ступора, в котором я пребывала все время нашей поездки. Даже не заметила, как мы подъехали к зданию редакции, как машина остановилась у главного входа, как прекратилась музыка в салоне. Водитель, что всегда довозит меня до работы, включает легкую, тихую мелодию, позволяющую мне расслабиться и немного собраться с мыслями. Нет, под нее я никогда не засыпаю, так как организм приучен уже к другому.
– Спасибо за поездку, – вежливо благодарю мужчину, протягиваю несколько купюр (больше обычного, ведь зарплата позволяет шиковать) и выхожу из машины, вдохнув полной грудью. Вот я снова здесь, готова ринуться в бой для написания очередной скандальной статьи про какого-нибудь известного человека, показавшего себя с не самой лучшей стороны.
Громкий стук моих каблуков по белоснежной плитке в холле эхом раздается по всему помещению. Находящиеся здесь люди провожают меня взглядом до самого лифта. Вот так каждый раз случается, когда я появляюсь в редакции. Все смотрят на главного журналиста, находящего очередную сенсацию по всему Парижу. Кто-то этим восхищается, кто-то злобно завидует. Уверена, что есть и те, кто проклинают меня самыми ненавистными словами. От чего хочется в голос рассмеяться и как-нибудь съязвить. Жалкие людишки, не добившиеся многого в жизни, всегда будут презирать самых богатых и успешных. А сами же даже задницу с дивана не поднимут, чтобы чего-то стоящего в жизни добиться. Легче же на других смотреть, чем двигаться вперед.
Поездка в лифте занимает мало времени, к тому же народу тут практически нет, да и выходят они все раньше меня. Немногие же работают на самом высоком этаже в здании. Едва же покидаю кабину, оказываюсь в крепкой хватке высокого мужчины, начинающего тянуть меня вперед по коридору, мимо работников за столами, прямо к моему личному кабинету, который я получила через пару месяцев после начала новой жизни. Это привело к зависти «стареньких» журналистов, занимающих свою должность долгие годы. И их презрение понятно – пришла новенькая девочка и за очень короткий срок заслужила доверие начальства. А ведь я тогда еще только-только университет закончила.
– Ты опоздала, дорогуша, – ммм, милашка Ален Дюмаж, всегда с утра настроение поднимает своими словами. Кидаю взгляд на настенные часы и громко хмыкаю. Всего-то на три чертовых минуты. Меня что за это теперь расстрелять?
– В конференц-зале гильотину построили для моей казни? – кидаю сумочку на стол, отодвигаю в сторону занавески, чтобы через окно проник яркий, солнечный свет, снимаю пиджак и вешаю его в шкафчик. Все это время мужчина молчит и просто удивленно и обескуражено смотрит на меня. Либо не понял шутки, либо посчитал ее неуместной.
– Ой, да брось! – широко улыбаюсь, довольная произведенным эффектом. Ален выглядит очень раздосадованным и явно чем-то недовольным. – Бурная ночь? – плюхаюсь на мягкий диванчик, вытянув вперед ноги. Хоть я и люблю шпильки, все же иногда они меня просто убивают. Особенно вот эти, купленные пару дней назад. Новые и еще не разношенные, а я же по глупости своей в них на работу пошла. Дурочка! Буду теперь с ними мучиться весь день.
– Ох, если бы, – разочарованно вздыхает, всплеснув руками и закатив глаза. Похоже, у него не получилось хорошо отдохнуть вечером. Кто-то ему все испортил. – Селеста не пришла, а Люк просто меня кинул, сославшись на какое-то неотложное дело. Наверняка с кем-то другим трахаться поспешил.
Ален Дюмаж является настоящим бисексуалом, предпочитая развлекаться и с женщинами, и с мужчинами по отдельности или же одновременно.
Нередко же рассказывал про свои знаменитые оргии, которые я даже слушать не хотела, но он продолжал меня мучить, веселясь даже от моих матов в его сторону. Этот очень привлекательный мужчина мог свести с ума любого в радиусе нескольких миль. Высокий, спортивного телосложения шатен с серьгой в правом ухе в течение десяти секунд привлекал внимание всех собравшихся в комнате. Порой казалось, что даже гетеросексуалы на него заглядывались, истекая при этом слюнями. Особенно всем нравился блеск его красивых глаз какого-то неестественного голубого цвета, а уж улыбка на пухлых губах способна избавлять дам от мокрых трусиков, а мужиков поглаживать вставшие члены. Его не портила ни двухдневная щетина, ни слегка нахмуренные брови на идеальном, даже немного миловидном лице. Возможно, у нас бы с ним что-то и получилось, но мы всегда оставались друзьями, не переходя запретную грань.
– Лучше бы ты со мной поехал, а не сидел в том баре в гордом одиночестве, – наклоняюсь, чтобы потереть затекшую ногу, но резко останавливаюсь, когда Ален вдруг опускается на колени и делает это за меня. Вот такие его порывы и нравятся очень, но приводят в своеобразный ступор. Не каждый мужчина станет перед женщиной так унижаться, как сами они любят говорить. Это же для многих ниже собственного достоинства.
– И чем бы мы занимались? – снимает с моей ноги шпильки и растирает ее. Аж глаза закатываю от удовольствия, губы прикусываю и откидываюсь на спинку диванчика. Мммм, от такого массажа можно оргазм в сию же минуту получить. Кончить от мягких пальцев своего друга. Но как жаль, что он не в моем вкусе, иначе бы уже давно с ним сексом занялась прямо на рабочем столе в кабинете. – Только не вздумай течь от этого, – слегка сжимает пальцы, от чего чуть съезжаю вниз по коже мебели. – Видана!
– Тогда прекрати, Ален, – пытаюсь ногу отдернуть, но он не дает мне этого сделать. Больше не гладит, но и не отпускает. – И как это понимать? – удивленно приподнимаю вверх бровь и, похоже, очень сильно глаза округляю, так как француз показывает язык, после чего надевает на меня туфлю и встает во весь свой рост, возвышаясь надо мной.
– Хотел немного расслабить тебя перед встречей с Нинет, – коварно усмехается и помогает подняться на ноги с помощью протянутой руки. – Она велела к ней прийти, как только ты появишься, дорогуша.
– Ну, ты и жук, Дюмаж, – бью его ладошкой в грудь в приторном гневе. Он ахает как будто от боли и смотрит грустными-прегрустными глазами. Ох, и артист он недоделанный, прямо телевидение без него пропадает. – Не мог раньше сказать, что начальство меня вызывает? Дурак! – кричу ему через плечо, выходя в коридор и держа путь к главному кабинету в редакции.
Тут я не цокаю каблуками, но все равно привлекаю внимание всех сотрудников, мимо которых прохожу. Они словно зверьки любопытные высовывают головы со своих рабочих мест, чтобы поглазеть на Видану Зотову, идущую к начальнице, так сказать, на ковер. Ведь многие из этих людишек будут рады моему падению, ссоре с Нинет, рядом с которой я никогда не показываю своей слабости и покорности.
Могу порой сказать то, что на ум пришло в данный момент, не особо заботясь о последствиях, так как главный редактор иногда проявляет ко мне снисхождение, а всех остальных отчитывает за самую маленькую ошибку. Их провинность стоит им работы в одной из успешных редакций журнала в городе. Не ценят они полученную возможность получить престижное место, а просто завидуют более успешным людям. К примеру, мне.
– Вам больше нечем заняться, как за мной следить, да? – громко произношу фразу надменным голосом, чтобы сбить с них спесь, после чего открываю дверь в кабинет начальницы и, не спросив разрешения, захожу внутрь. – Доброе утро, мадам Колдер, – бесцеремонно присаживаюсь на стул, стоящий около ее стола, и мило ей улыбаюсь.
Высокая, стройная женщина со строгостью в голубых глазах смотрит на меня, оценивает внешний вид, начиная с лица и заканчивая красными туфлями. Потом снова голову вверх поднимает и слегка прищуривается. Неужели, что-то ей не понравилось?
Сама же просто роскошно выглядит в шифоновом платье нежного кораллового цвета, подол которого наверняка до пола достает. А уж как оно идет к ее темно-каштановым, практически черным, волосам. Роковая женщина, не иначе. Особенно с ярким макияжем на прелестном личике без единой морщинки. Нинет знает, как в своем возрасте избавляться от небольших дефектов на коже. Возможно, что она пластику себе делала, чтобы выглядеть такой аппетитной для мужчин. Да и многие дамочки нетрадиционной ориентации на нее заглядывались порой. Она покоряла их всех внешностью, которой точно не кремами добивалась. Хотя, быть может, природа остановила ее старение на данном этапе жизни? Ведь женщина с возрастом становится только лучше и соблазнительнее. И это точно подходит моей начальнице, выглядевшей столь привлекательно.
– И почему я не уволила тебя, Видана? – каждый день она задает мне этот вопрос, ответ на который никогда не изменится, и она прекрасно об этом знает.
– Я ваш лучший журналист, мадам Колдер. И вы не можете позволить мне уйти к конкурентам. Иначе будет испорчена ваша репутация.
Только лишь я могу так с ней разговаривать, не боясь быть изгнанной из редакции, так как мои слова являются чистой правдой. Перед ней сидит незаменимый сотрудник, которого она вряд ли прогонит. Недаром же предлагала мне собственную колонку год назад, когда я еще только начинала работать у нее. Тогда я согласилась на это условие, но позже все же передумала. Больше по вкусу понравилось быть, так сказать, независимым журналистом, который пишет в статьях то, что больше всего нравится. То есть раньше всех узнаю новости, обычно распределяющиеся по сотрудникам, забираю самую интересную и делаю потрясающую статью. Это касается всего: путешествие, секс, звезды, модные советы. Ведь за этот год у меня была очень насыщенная жизнь, кроме постельных утех, тут я шлюхой внезапно не стала. А вот отдохнула вдоволь, ездя по командировкам не только по городам Франции.
