Текст книги "Преподавательница Вирита. Попаданка в Академии Артефакторов (СИ)"

Автор книги: Юлия Шахрай

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 11 страниц)

– Да.

– Тогда нам стоит зайти в обувную лавку! Ты не можешь надеть их под это платье.

Вздыхаю:

– Ты права. Но мне нужно что-то недорогое.

– Я знаю такое место. Не думай, что раз я аристократка, то ещё и транжира. Отец приучил меня считать денежки. Не вижу смысла переплачивать без причины.

Улыбаюсь:

– Так вот он секрет богачей! Нужно просто не тратить деньги, вот и всё.

– Верно, – улыбается Эвелина. – Именно так мне отец и говорит, – она меняет тон на степенный и важный, явно кого-то передразнивая: – Старайся не тратить больше, чем зарабатываешь, экономь, обдумывай даже самую мелкую покупку... Когда я сообщила, что собираюсь работать, у матери случилась истерика. Она сказала, что раз я такая умная, то теперь буду сама зарабатывать на жизнь. Правда, отец поддержал её только на словах – всё равно подкидывает деньги на карманные расходы. Но он думает, что это для меня ценный опыт, и я с ним согласна.

– Так ты аристократка?

– Да. Но не вздумай мне выкать или обращаться по титулу.

– Ладно, не буду… А почему ты живёшь в общежитии?

– Потому что когда я дома, мама постоянно приглашает в гости подруг с сыновьями, – улыбается Эвелина. – И вынуждает меня с ними общаться. А ещё постоянно мешает заниматься своими делами.

– Читать любовные романы?

– Именно. В общежитии приходится убираться самой, но это оказалось не так уж сложно. Вполне приемлемая цена за тишину и возможность делать то, что нравится.

– Это точно… Но ведь ты могла бы снять дом в городе? Наверняка ведь привыкла к большей роскоши.

– Если бы я так поступила, матушка бы замучила визитами, а вот на территорию академии она попасть не может.

– А! Вот оно что!

– Мы пришли.

Обувной магазин, куда Эвелина меня привела, выглядит снаружи как обычная лавка, что немного успокаивает. Довольно быстро выбираю чёрные туфли на небольшом каблучке и действительно плачу за них вполне разумную цену.

– Теперь в кондитерскую, а потом можно возвращаться в академию, – удовлетворённо кивает подруга.

– Хорошо, – соглашаюсь я.

Большие окна, шикарная витрина и общее убранство зала всё равно не подготавливают меня к стоимости десертов. Конечно, есть вполне бюджетные конфеты и печенье, но в основном цены кусаются. Даже невероятные ароматы свежей выпечки и шоколада не меняют моё желание сэкономить. А вот подруга оставляет здесь больше пяти серебряных монет.

Когда выходим, улыбаюсь:

– Помнится, кто-то говорил мне о разумных тратах. Кто же это был?

Эвелина восклицает:

– Ты просто не понимаешь! Да, я потратила много, но зато получила скидку в двадцать процентов. Шоколада мне хватит до середины зимы, а печенья – месяца на три. Сладости – это то, на чём я не готова экономить. Они помогают мне в сложные периоды жизни улучшить настроение. А вкус у них такой, что этих денег совершенно не жалко. Экономия ведь не про то, чтобы покупать дешёвое и отказывать себе в радостях жизни. Она про то, чтобы приобретать товары за разумную стоимость и не покупать лишнее. У этих десертов длительный срок хранения, для их приготовления используется умеренное количество сахара, самое лучшее какао, только свежие продукты. На чае и кофе я тоже не экономлю. А вот что касается одежды, я чиню всё, что можно починить. И ношу все вещи из тех, что у меня есть. С каждой зарплаты я откладываю минимум половину и уже накопила приличную сумму. Через пару месяцев собираюсь купить дом и сдавать его в аренду. Когда решу выйти замуж, даже без денег отца смогу себе ни в чём не отказывать.

– Ничего себе! Звучит действительно разумно. Прости, если обидела.

– Ты тут ни при чём. Просто многие парни считают, что раз я красивая, то ещё и глупенькая. И во время свиданий я часто сталкиваюсь с отношением к себе как к ребёнку. То, что я работаю и у меня есть сбережения – отличный способ поставить таких парней на место.

Похоже, в том, как нужно любить себя, мне есть чему поучиться у Эвелины. Я в действительности очень люблю кофе. Но почему же тогда выбираю не тот, что вкуснее, а тот, что дешевле? В прошлой жизни я ни в чём не отказывала своим девочкам, а вот на себе постоянно экономила. Тогда это было отчасти оправдано, ведь я за них отвечала и хотела дать им самое лучшее. А теперь я забочусь только о себе. Нужно постараться делать это получше.

В качестве первого шага, когда проходим мимо магазинчика, где торгуют на развес кофе и чаями, предлагаю туда зайти и выбираю действительно хорошие и качественные сорта. Эвелина права, чашка вкусного чая или кофе может исправить даже самое паршивое настроение.

На следующий день относим учебные планы секретарю. Он бегло читает, затем подписывает и произносит:

– В первый учебный день вам нужно присутствовать на приветственном собрании. Вирита, табличка для вашего кабинета уже готова. Пожалуйста, проверьте, всё ли вас устраивает. Если нужна какая-то мебель – скажите.

– Хорошо.

Когда выходим, предлагаю Эвелине подняться и осмотреть мой кабинет. За всё время нахождения в академии я так в нём и не побывала.

Кабинетом оказывается довольно тесная комнатка со шкафом и письменным столом у окна. Полки пустуют, но пыли или грязи в помещении нет.

Эвелина поднимает брови:

– Как-то у тебя тут неуютно.

– А у тебя тоже есть кабинет?

– И тоже на третьем этаже. Хочешь, покажу?

– Конечно.

По размеру кабинет Эвелины точно такой же, как и у меня. Но на стенах картины, на полу пушистый ковёр, у одной из стен большое напольное зеркало, а на подоконнике горшки с цветами. На письменном столе настольная лампа, а под потолком хрустальная люстра.

– Декор я покупала сама, а вот цветы подарили ученики, – поясняет Эвелина. – Я прошу их не приносить срезанные – они быстро вянут. А вот цветы в горшках можно оставить в аудитории, самые красивые – забрать в кабинет. Уборщица сама за ними ухаживает, так что никаких хлопот. А ещё у меня есть плитка, чай и чашки – можешь заглядывать в гости.

– Спасибо.

Похоже, в ближайшее время мне снова нужно будет отправиться за покупками. Хрустальная люстра и ковёр – это перебор для меня, а вот небольшое зеркало и настольную лампу хотелось бы докупить.

Когда озвучиваю свои мысли Эвелине, она благосклонно кивает и предлагает свою компанию, заверяя, что знает, где можно приобрести эти вещи по выгодным ценам. Я радостно соглашаюсь.

Глава 13

На торжественную линейку иду с некоторым волнением. Всего-то и нужно, что постоять возле ректора и послушать речь, так что поводов для беспокойства нет – сама не понимаю, откуда это чувство.

Воздух перед главным корпусом наполнен гулом голосов, но стоит только нашему педагогическому коллективу выйти на ступени, как шум затихает, а потом и вовсе воцаряется тишина. Все взгляды устремляются на ректора. И хотя Аррайвэн стоит ко мне спиной, даже так я чувствую его властную ауру.

Краем сознания отмечаю, что студенты по виду как минимум не младше меня нынешней, а есть и те, кто значительно старше. Девушек меньше десяти процентов. Но и в моём мире их было много только на преподавательском факультете, а среди тех, кто учился на технических специальностях, примерно такое же соотношение.

– Рад приветствовать вас в стенах Академии Артефакторов, – громко произносит ректор. – Поздравляю с началом учебного года! Постарайтесь не тратить впустую возможность здесь учиться. За каждой из групп закреплены кураторы. Они расскажут вам всё, что следует знать, и ответят на ваши вопросы на организационном собрании. Номера аудиторий, в которых пройдут организационные собрания, вывешены на стенде в холле главного корпуса. Через час начнётся торжественный обед в столовой. Добро пожаловать!

Он коротко властно кивает, разворачивается и уходит. Мы за ним. Чувствую недоумение: как-то быстро всё прошло.

– Давай посидим пока в преподавательской, – предлагает Эвелина. – А когда все разойдутся по аудиториям, пойдём в столовую.

– Хорошо, – соглашаюсь я, поскольку продираться через толпу студентов как-то не хочется.

В преподавательской я впервые, поэтому с любопытством осматриваюсь. Здесь большие окна, есть парочка письменных столов, трёхметровый стенд с расписанием и местом под новости на полстены и стоит несколько кресел. Два из них занимаем мы с Эвелиной.

По расписанию ближайшее занятие у меня будет в среду, в запасе ещё четыре свободных дня, и я решаю воспользоваться имеющимся временем, чтобы посетить пары коллег. Каршиана и Шойского в преподавательской нет, у них сейчас кураторские собрания, поэтому подхожу к Ламике, которая и сегодня одета в платье с довольно нескромным декольте:

– Ещё раз доброе утро. Вы говорили, что я могу поприсутствовать на вашем уроке. Скажите, это предложение всё ещё в силе?

Эльфийка доброжелательно улыбается:

– Конечно! Можете прийти в понедельник, у меня в этот день вторая и третья пары. Вначале я тоже посещала лекции коллег, так что вполне понимаю, насколько это важно… Вы ведь раньше не преподавали?

– Нет.

– Ничего страшного. Научитесь. Думаю, будет лучше, если мы зайдём вместе – я представлю вас, а потом вы сможете посидеть на последней парте и понаблюдать.

– Огромное спасибо!

Возвращаюсь к Эвелине и задаю вопрос уже ей:

– А ты не передумала пустить меня на своё занятие?

Она фыркает:

– С чего бы? У меня как раз четвёртая и пятая пары в понедельник, так что жду.

– Договорились.

Решение прийти в столовую пораньше себя оправдывает: обратно выходим через общий зал, заполненный до отказа студентами – представляю, как эта толпа сюда заходила, и радуюсь, что мы в неё не попали.

Никаких шуточек в нашу сторону не следует, но всё равно ощущать настолько пристальное внимание неприятно.

Когда выходим из столовой и отходим от неё подальше, Эвелина задорно улыбается мне:

– Ты, главное, помни: они боятся тебя больше, чем ты их.

– Правда? – неуверенно улыбаюсь ей в ответ.

– Конечно! Они постараются быть паиньками, потому что им ещё экзамен сдавать.

– Так заметно, что я волнуюсь?

– Немного… Тебе нужно убедить себя в том, что ты преподаватель, а они всего лишь дети. И эти дети обязаны тебя слушаться. Ни в коем случае не показывай свой страх. Очень многое зависит от уверенности.

И я знаю, что она права. Обычно шумели на уроках робких учителей или тех, кто не очерчивал чёткие границы того, что можно и что нельзя. От внутреннего настроя многое зависит. Но всё-таки уточняю:

– А если они будут шуметь?

– Конечно, они будут пытаться. Посмотри, как с такой ситуацией справляется Ламика – у неё как раз второй курс, она будет знакомиться с этими студентами впервые – и ты поймёшь, почему я говорю, что у неё стальной характер.

– А она и на пары одевается так же откровенно?

– Да… Я у неё училась, поэтому смогла изучить её методы преподавания. Поверь, она очень крута.

– Ты у неё училась? Я думала, вы ровесницы.

– Эльфийская внешность обманчива. Думаю, как минимум пару сотен лет она разменяла. По крайней мере, мой дядя тоже у неё учился, и она с тех пор совсем не изменилась.

– Хм…

Становится ещё любопытнее. Как-то я не подумала, что сроки жизни у разных рас отличаются.

– Чем хочешь сегодня заняться? Снова будешь читать учебники?

– Да, – довольно улыбаюсь я. – Я ведь изучала только основы своего предмета, хочу углубить знания.

– Планируешь написать кандидатскую?

– Думаешь, стоит?

– Это даст прибавку к зарплате, так что – да.

– А какая степень у тебя?

– В прошлом году я защитила докторскую.

– Здорово!

– Ага. Ты бы видела, как вытягивались лица сыновей маминых подруг, когда я это озвучивала. А потом с высокомерным видом спрашивала, а какое образование у них, – мечтательно улыбается Эвелина.

– Похоже, ты приложила немало усилий, чтобы распугать женихов, – улыбаюсь я.

– Рада, что хоть кто-то оценил мои старания.

– А что нужно, чтобы написать кандидатскую?

– Обратиться в высшую аттестационную комиссию. Они предоставляют список тем, которые можно взять для защиты. Рассмотрением заявок претендентов занимаются весной, так что если возьмёшь темы сейчас, как раз успеешь.

– А куда для этого нужно ехать?

– Да никуда. Я тебе подскажу адрес и помогу составить письмо. Если хочешь, давай прямо сейчас. Завтра у меня семейный обед, так что могу отправить.

– Давай.

Под диктовку пишу письмо, где указываю своё имя, место работы, образование, а также средний балл аттестата. Узнав, что у меня высший бал, Эвелина одобрительно кивает:

– Так и знала, что ты мне не зря с первого взгляда понравилась! Родственная душа.

– Ты тоже закончила с отличными оценками?

– А то! Папенька меня учил, что нужно делать хорошо всё, за что берёшься.

– Чем больше узнаю про твоего отца, тем больше его уважаю.

– Я ему передам.

– Слушай, получается, у тебя кроме меня подруг здесь нет?

– Ага! – кивает Эвелина. – Ламика мой преподаватель, мне сложно относиться к ней, как к коллеге. Но даже если бы и не училась у неё, она всё равно держит дистанцию. Айра постоянно с Разеусом. Ей не нужны подруги.

– А с теми, кто работал на моей должности до меня, ты дружила?

– Нет. Как-то не складывалось. Поэтому я очень рада, что у меня появилась ты! Отсутствие подруг было единственным минусом этой работы.

– Я тоже рада, что у меня есть ты, – улыбаюсь я.

Дописываю письмо, запечатываю, подписываю конверт и отдаю его Эвелине. Потом договариваемся, что зайду за ней перед ужином, и я ухожу в свою комнату.

Ворона слетает со спинки кресла и подлетает ко мне:

– Пррринесла?

– Конечно! – улыбаюсь я. – Вот.

Открываю контейнер с мясом и ставлю его на стол. Птица с аппетитом ест, я же берусь за учебник.

Минут через десять она управляется с обедом:

– Вкусно!.. Как тебе ученики?

– Я пока не разобралась, кто из них первый курс, но выглядят взрослыми, – прячу остатки еды в холодильник. – А некоторым на вид больше тридцати. У вас не принято идти в академию сразу после школы?

– Такое себе могут позволить только богатенькие или те, кому учёбу оплачивают ррродители. Обучение в академии не каждый может себе позволить. Некоторррые ррработают, копят, а потом уже идут учиться. Тебе вот бабушка обучение оплатила.

– Понятно… Я отправила письмо, чтобы узнать, что нужно для получения кандидатской.

– Похвально! Молодец.

– Спасибо… А какая продолжительность жизни у разных рас?

– Эльфы и дррраконы могут прррожить несколько тысяч лет, орррки – паррру столетий. У людей многое завязано на личное могущество, но в среднем они живут три-четыре столетия.

– Ничего себе!

– А в вашем миррре не так?

– У нас люди живут лет шестьдесят в среднем. Рекорд, если я правильно помню, сто двадцать лет.

– Ого! Как-то мало.

– Согласна.

То, что в этом мире я проживу дольше, мне очень нравится. Но с учётом новых данных судить о чужом возрасте становится проблематично. Интересно, а сколько лет Эвелине? Похоже, может оказаться, что она мне в матери годится. И почему я раньше не задумывалась о том, что если Эвелина со своей зарплаты успела накопить на покупку дома в столице (а зная её, на дешёвое жильё она бы не согласилась), то разница в возрасте между нами больше, чем мне кажется? Да и по общению ведь она тоже довольно мудрая, обстоятельная, я бы сказала, цельная личность, без свойственной юности порывистости и юношеского максимализма. Хм…

Перед сном меня посещает мысль, что последнее время я как будто сама на себя непохожа. С чего бы мне переживать о том, что на моих уроках будут шуметь? Раньше же такого не было, хотя практику я проходила в колледжах и училищах, где студенты были примерно моего возраста. Я с мужиками в строительной отрасли на равных общалась. Значит, и тут справлюсь. Может быть, это потому, что в этом мире для меня всё в новинку? Даже если так, причин для переживаний нет. Эвелина права: главное, это вести себя так, словно ты на своём месте. Силы воли у меня всегда хватало, так что справлюсь. Тем более есть возможность посидеть на лекциях и посмотреть, как тут всё работает. Это поможет мысленно подготовиться.

Успокаиваюсь, вернув себе правильный настрой, и возвращаюсь к чтению. Чувствую уверенность в своих силах и весёлую злость. Внутри поселяется стойкое ощущение, что у меня всё получится.

Глава 14

В последний выходной перед началом учебного года решаю отдохнуть. После завтрака отправляемся с Эвелиной на рынок. Причём инициатором того, чтобы посетить столь негламурное место, является сама Эвелина. Она с заговорщицким видом обещает, что покажет мне «просто невероятный магазинчик», где я смогу купить всё нужное совсем недорого. И полностью оправдывает ожидания, когда приводит меня в большую палатку, где можно найти совершенно всё: от столовых приборов, ковров, картин, зеркал до предметов мебели. И при этом с очень демократичными ценами.

Дело оказывается в том, что это место – аналог барахолки. По сколам и царапинам на отдельных предметах заметно, что ими уже кто-то раньше пользовался, а некоторые выглядят совершенно новыми.

В результате покупаю две настольные лампы (одну в кабинет, вторую в спальню), настенное зеркало в золочёной раме и два половичка в спальню. Остаюсь очень довольна покупками.

После обеда прошу Эвелину дать мне почитать какой-нибудь из её любимых романов. Она с радостью соглашается. Так что время до ужина пролетает незаметно и очень весело.

Мое предположение о том, что Эвелина предпочитает любовные романы с откровенными сценами, подтверждается. И чтение выходит действительно горячим. Для себя отмечаю, что к героине, учитывая её нахождение в плену, на удивление относятся с уважением. И развитие её отношений с военачальником кажется действительно милым и романтичным. Радуюсь, что начала читать сразу после обеда – иначе бы засиделась с книгой допоздна.

Вчера в столовой я успела пообщаться с Каршианом и Шойским и договориться о том, что посещу их лекции.

У Каршиана пар в понедельник нет, так что после завтрака отправляюсь на занятия к Шойскому. По дороге он пытается меня приобнять, но я ловко отстраняюсь, после чего держусь на расстоянии. От приглашения в ресторан тоже отказываюсь. Отговариваясь тем, что пока нет свободного времени. Разговор не клеится, и последнюю часть пути мы идём молча.

Заходим с Шойским в аудиторию после сигнала о начале занятия – в этом мире его заменяет звук гонга.

Студенты при нашем появлении неспешно рассаживаются по своим местам. Здороваются в ответ на приветствие Шойского. Он представляет меня как свою коллегу, сообщает, что я поприсутствую на занятии, и просит не обращать на меня внимания. Я занимаю место за пустующей последней партой, а Шойский приступает к лекции.

Вопреки его просьбе в начале занятия студенты на меня периодически оборачиваются, и складывается впечатление, что тихонько обсуждают. И если насчёт парней у меня ещё остаются сомнения, то девушки бросают на меня слишком уж любопытные взгляды.

Шойский читает лекцию очень увлекательно. Действительно хорошо и интересно объясняет. Вот только он совсем не реагирует на негромкие перешёптывания студентов, не пытается как-то вовлечь их в обсуждение темы, не интересуется, есть ли у них вопросы. Когда звучит сигнал о начале перерыва, он произносит: «Продолжим через пять минут», –а потом уходит из аудитории. Спешу за ним – оставаться наедине со студентами как-то совсем не хочется.

Шойский приглашает в свой кабинет, но я отказываюсь, объясняя тем, что мне хочется немного подумать, и до конца перерыва стою у окна, наслаждаясь прекрасным видом. Отмечаю для себя, что в качестве педагогической модели методы Шойского использовать не буду – заметила, что его внимательно слушают всего два ученика (скорее всего, отличники), а остальные занимаются своими делами. Похоже, для завоевания авторитета недостаточно просто хорошо читать лекцию.

После окончания второй половины пары благодарю Шойского и отправляюсь на занятие к Ламике. Иду медленно, чтобы прийти как раз к началу, и это у меня получается.

Выглядит Ламика сегодня так же, как и в предыдущие разы, когда я её видела: платье с довольно откровенным декольте так плотно обхватывает её фигуру, что оставляет мало простора для воображения. На мой взгляд, наряд слишком откровенный, я бы в таком появиться на занятии не решилась. Девушек с настолько откровенными декольте я за всё время пребывания в этом мире видела всего трижды. И сделала вывод, что подобное не является нормой для этого мира. Но раз Ламике так комфортно, то кто я такая, чтобы судить. Но посплетничать с Эвелиной нужно непременно.

Ламика мне кивает, после чего мы вместе входим в аудиторию. На этот раз все студенты уже сидят за партами и, как только видят преподавателя, замолкают. Ламика меня представляет, практически слово в слово повторяя слова Шойского о том, что я поприсутствую на уроке и что не нужно на меня отвлекаться. На этот раз студенты действительно внимательно молча слушают лекцию. Стоит только одному из них повернуть голову в мою сторону, как Ламика произносит:

– Зайх, не отвлекайтесь.

Парень извиняется и больше не обращает на меня внимания. Ламика преподаёт юриспруденцию. Несмотря на то, что это всего лишь первая лекция в этом учебном году, материала она начитывает много. Причём большие сложные тексты законов и правок к ним чередует с весёлыми случаями из практики в качестве примеров. Студенты позволяют себе максимум улыбки. Во время лекции царит такая тишина, что если бы сюда залетела муха, я бы с лёгкостью услышала её жужжание.

В начале перерыва Ламика предлагает пройти в её кабинет, и я соглашаюсь. Он немного больше моего. Мебель на вид дорогая, кресла удобные.

Даю волю своему любопытству:

– Скажите, а как вам удалось добиться от студентов такой тишины во время занятия?

– О! Хороший вопрос! Вы присутствовали на лекции для тех, кто у меня уже учился в прошлом году. А вот следующая группа начинает изучение моего предмета с этого года. Так что сможете увидеть все мои приёмы. Но тут главное – это внутренне для себя решить, что для вас приемлемо, а что нет. Попробуйте, результат вас не разочарует.

– Спасибо за совет.

Она не спешит продолжать беседу. Я тоже не знаю, о чём с ней разговаривать, так что оставшееся время перерыва молчим.

Вторая часть пары проходит без неожиданностей. А вот следующая, как и обещала Ламика, преподносит сюрпризы. Когда входим в аудиторию, часть студентов стоит и переговаривается. Увидев вошедшую преподавательницу, кто-то садится сразу, а кто-то сперва заканчивает разговор, а уже после этого отправляется на своё место. Ламика ждёт молча и смотрит. И в этом взгляде столько холодной уверенности, что студенты, заметившие его, шикают на остальных.

Ламика здоровается только после того, как в аудитории устанавливается полнейшая тишина. А затем произносит:

– Вы потратили пять минут занятия впустую. Так что перерыв у вас сегодня отменяется. В будущем, если подобное повторится, будете отрабатывать после окончания пары. Это моя коллега Вирита Эрвен. Она сегодня поприсутствует на занятии. Не обращайте на неё внимания. Меня же зовут, – она начинает записывать имя на доске, – Ламика Дорш. Можете обращаться ко мне «госпожа Ламика».

Закончив, продолжает:

– Если вы опоздаете на занятие, я вас к нему не допущу, и вам придётся писать реферат по пропущенной теме не менее чем на десять листов… Да? – реагирует она на поднятую руку.

Девушка, которая подняла руку, встаёт:

– Меня зовут Дайра, я староста этой группы. Скажите, а в случае болезни тоже нужна отработка?

– Если будет справка от лекаря, то отработка не потребуется. Но я буду задавать вопросы по пропущенным темам на экзамене.

– Понятно, спасибо, – девушка кивает и садится.

Я занимаю своё место, после чего Ламика озвучивает тему занятия и начинает читать лекцию. На этот раз она не разбавляет её случаями из жизни. А если кто-то начинает шептаться либо отвлекаться, замолкает и смотрит на нарушителя так, что даже у меня появляются мурашки. Теперь я лучше понимаю слова Ламики о том, что нужно для себя твёрдо решить, что можно, а что нельзя. Если так подумать, то с мужиками в строительной сфере я вела себя точно так же: не велась на комплименты, подколки, попытки меня продавить. Просто решила для себя, что я тут начальница и они обязаны меня слушаться; сразу же выстраивала дистанцию и никому не позволяла её нарушать. Наверное, в чём-то мне тогда было даже сложнее, потому что если рабочие или поставщики не выполняли своих обязательств, отдуваться приходилось мне, и в конечном итоге именно от того, насколько хорошо мне удаётся руководить процессами, зависел заработок фирмы. Здесь же вроде как самое худшее, что может случиться, – меня просто не будут слушать. Деньги мне заплатят в любом случае.

Тем не менее стиль преподавания Ламики кажется мне слишком строгим. А то, что она совсем не обращает внимания на то, как учащиеся усваивают материал, – перебором.

Следующий перерыв длится полчаса, я благодарю Ламику и отправляюсь к Эвелине, чтобы вместе пойти на обед. Встречаемся мы с ней на лестнице, и пока спускаемся в толпе студентов, подруга молчит, зато стоит только нам выйти на улицу, тут же с любопытством спрашивает:

– Ну, и как тебе?

Улыбаюсь:

– Было очень познавательно. Ты была права, Ламика действительно впечатляет… Вы её боялись, когда учились у неё?

– Ещё бы! – активно кивает Эвелина. – Если лекции некоторых других преподавателей можно было изредка пропускать, то на занятия госпожи Ламики все шли в любом состоянии. У неё очень хорошая память – она всегда задавала дополнительные вопросы по темам, которые ты пропустила, или самостоятельным, написанным плохо.

– Ого! Ничего себе!.. Слушай, а она всегда так одевается?

– Тебе тоже кажется, что это несколько перебор? – понимает меня с полуслова подруга. – Не тебе одной. Но я за всё время ни разу не слышала ничего о том, чтобы у неё была связь со студентом. И что какой-то студент в неё влюбился, не слышала тоже… Знаешь, тут, наверное, дело в том, что тебе или мне в подобном наряде было бы некомфортно. Я имею в виду, что мне бы казалось, что я неуместно одета, и я чувствовала бы из-за этого себя неуверенно.

– Я тоже, – соглашаюсь я. – Для меня даже то красное платье, что мы купили для бала, кажется слишком откровенным, а по сравнению с нарядами Ламики оно очень консервативное.

– Вот! А для Ламики это иначе. Я не замечала, чтобы она с кем-нибудь кокетничала, а я уже довольно давно являюсь её коллегой – видела, как она ведёт себя и в будни и на балах. В общем, я совершенно точно уверена, что она так одевается для собственного удовольствия, а не для того, чтобы кого-то соблазнить. Я вообще за все эти годы ни разу не видела её растерянной или уязвимой. Мне кажется, она очень самодостаточная. И её одежда именно про это.

– Звучит разумно… Удивительная женщина.

– Согласна… А как тебе у Шойского? Он у нас не преподавал, так что я знаю о его работе только по слухам.

– Он кажется очень лояльным преподавателем, – делюсь я. – И лекции читает интересно. Но я заметила, что он недостаточно хорошо поддерживает дисциплину.

– Интересно, что ты скажешь про меня, – улыбается Эвелина.

– Мне тоже интересно, – улыбаюсь в ответ я.

Не вру. По нашему с ней общению у меня сложилось впечатление, что она очень открытая девушка с твёрдым внутренним стержнем. Думаю, её лекции не будут похожи на те, что я посетила ранее.

И я оказываюсь права. Вместо того чтобы дожидаться, пока все рассядутся и замолчат, Эвелина приподнимает левую бровь и с сарказмом интересуется:

– Только я слышала сигнал к началу занятия? Рассаживайтесь побыстрее.

Потом представляет меня, сообщает, что я поприсутствую на занятии в качестве зрительницы. Ждёт, пока займу место на последней парте, и представляется:

– Меня зовут Эвелина Тамир. Можете называть меня преподавательница Тамир. Проведём перекличку…

Подруга в роли преподавательницы очаровывает. Рассказывает очень живо, так же активно жестикулируя, как и всегда. Вовлекает в обсуждение темы студентов, но при этом направляет разговор в нужное ей русло. А ещё шутит и вставляет едкие комментарии.

Когда два студента начинают переговариваться, она ледяным тоном приказывает:

– Встаньте, пожалуйста. Жайр и Шариэн, я про вас. Поделитесь, пожалуйста, с нами, что такое интересное вы обсуждали?

И смотрит таким взглядом, что сразу же вспоминается Ламика. Студенты тушуются и молчат. Эвелина выжидает несколько мгновений и благосклонно кивает:

– В будущем, пожалуйста, воздержитесь от разговоров, не касающихся темы занятия. Если у вас появились вопросы, вы сможете задать их в конце пары. Всё понятно?

Дождавшись заверений, что всё понятно, она возвращается к теме занятия.

Чем дольше сижу на её занятии, тем больше завидую – я никогда не была остра на язык и всегда завидовала тем, кто может быстро отшутиться или, наоборот, ответить колкостью. В принципе, реакцию на какие-то ситуации, вроде тех же разговоров во время занятия, можно продумать заранее, но вот в процессе обсуждения темы у меня вряд ли получится что-то придумать на ходу.

А ещё мне очень нравится, что чем дальше, тем сильнее в аудитории чувствуется доброжелательная атмосфера. Причём пренебрежение в сторону Эвелины от студентов совсем отсутствует. Наоборот, к концу занятия они ясно видят черту, которую не стоит переходить, их глаза блестят интересом и воодушевлением, чего не было на занятиях предыдущих преподавателей. Хотелось бы и мне добиться того же.

После окончания пар искренне признаюсь подруге:

– Я восхищена! Ты была неподражаема! Думаю, за время преподавания ты разбила немало сердец.

Жду, что она начнёт отрицать, но вместо этого подруга улыбается:

– Да ладно. Я стараюсь ко всем относиться одинаково. И если кто-то пытается переступить черту, сразу же ставлю его на место. От подарков отказываюсь. И от предложений о замужестве тоже.

– У тебя и такое было?

– Было, – спокойно отвечает подруга. – Но если оставаться равнодушной, увлечение обычно быстро сходит на нет. Главное – делать вид, будто ничего не понимаешь, и принимать только знаки внимания, уместные для преподавателя и ученика.

– Например?

– Цветы на празднике середины зимы и перед экзаменом – можно. Всё остальное – не стоит.

– А что самое дорогое тебе пытались подарить?

– Дом, – улыбается Эвелина. – Это был студент последнего курса. Но не просто так, а если соглашусь выйти за него замуж. Серьёзный парень. Я ему отказала, конечно.

– Понятно…

Вот даже как бывает! Надеюсь, мне не доведётся с таким столкнуться. Но и не думаю, что смогу быть настолько же блистательной, как Эвелина.

Когда возвращаюсь к себе, делюсь своими впечатлениями с Вороной. Она кивает, затем предлагает:

– Беррри меня с собой на занятия. Если кто-то не будет тебя слушаться, я его клюну.

Улыбаюсь:

– Возьму. Но давай обойдёмся без экстренных мер. Попробую сама справиться.

– Как хочешь. Но если что – просто скажи.