Текст книги "Обречённые не умирают (СИ)"

Автор книги: Юлия Коростелёва

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 15 страниц)

– Машина уже выезжает, – ответила девушка, принимающая вызовы.

– Спасибо, – я повесила трубку.

– Макс, давай, очнись! – я трясла парня за плечи, била по щекам, орала во весь голос, пыталась поднять его.

Мои чувства в данный момент нельзя описать какими-то словами, лексиконом всех языков мира.

– Ребят, быстрее! – молодой врач забежал в номер, вся команда прибывших докторов погрузила Макса на носилки, я, как в тумане, пыталась вникнуть в окружающую меня обстановку, но это было слишком сложно, я просто бежала за чёртовыми носилками в машину скорой помощи.

– Девушка, какие у него заболевания? – спросил врач, усаживаясь рядом со мной в кузове автомобиля.

– Я не доктор, я не знаю, – озлобленно ответила я.

– Неудивительно, Вы пришли на один раз, а тут парень болен. Облом, правда? – доктор с презрением посмотрел на меня, облокотившись на дверь машины.

– За кого ты меня принимаешь? Мы давно знакомы, – я с долей усмешки ответила странному врачу, стараясь замять эту тему.

– Ждать готова или домой пойдёшь? Парню обследование предстоит?

– Да, конечно готова, – без всяких сомнений ответила я.

Мы подъехали к больнице, я всю оставшуюся дорогу держала Макса за руку, прислоняя её к своему лицу. Он был тёплым, его бархатная смуглая кожа отвлекала моё внимание, будто снимая напряжение. Мой неподобающий вид продолжал беспокоить доктора, ну конечно, девушка с потёкшим мейком, в грязном рваном платье и вороньим гнездом вместо волос не могла не привлекать излишнее внимание. Но я лишь продолжала ждать и надеяться, что Макс сейчас очнётся и с ним снова всё будет хорошо. Наивная, наивная Джулия Мур...

***

– Парень пришёл в себя, сейчас он сам нам всё расскажет! – закричал доктор, думая, что я сплю.

На самом деле я досчитала до 10666, но это наверное мало его волнует. Я спокойно прошла в палату Макса и села на стул рядом с его кроватью, молодой и надоедливый врач сделал тоже самое.

– Во-первых, я сдам вас нужным органам, потому что вы оба в уголовном розыске. Во-вторых... Я пробил информацию в компьютере, как это сказать... – доктор прервался, нервно оглядывая помещение и явно чего-то недоговаривая.

– Вам нечего говорить. Лучше выпишите меня немедленно, я хорошо себя чувствую, – Макс сжал его руку, тряся головой в разные стороны.

– Давайте как есть, – вмешалась я, вцепившись мёртвой хваткой в конец белого одеяла от волнения.

– У меня болезнь Крейтцфельдта-Якоба, – сказал Макс, рассматривая моё лицо.

– Это как есть, – добавил он.

Я взяла за шкирку врача и вытащила его за дверь палаты.

– Что Вы себе позволяете?! – заорал доктор.

– Он умрёт? – напрямую спросила я, стараясь держать себя в руках.

– Больше года с таким заболеванием не живут, у него уже прошёл этот срок, – врач смотрел в пол и мялся с ноги на ногу.

– Слушай меня внимательно, Ларри. Я задушу тебя собственными руками, так что тебе сейчас выгодно придумать, что сделать с парнем! – мною овладела ненависть, я не фильтровала мысли и снова говорила, что думала.

– В нашей больнице нет такого оборудования, больные с этим диагнозом лежат в специальных центрах, – слабонервный Ларри едва говорил, он явно не привык к таким конфликтным ситуациям.

– Режь меня, давай! Я могу стать донором почки, желудка, сердца, мозга, печени, чего хотите, только спасите Макса! Вам нужны деньги?! Человека можно дорого продать?! – я падаю на колени, тряся за штанины доктора, который открывает рот, но ничего не может сказать.

– Ему уже не помогут деньги... – прошептал доктор, шокированный моими, как кажется, эмоциональными действиями.

Хотя это было вполне обдумано, я бы говорила также и через несколько часов, дней, месяцев, лет...

– Сделайте трансплантацию мозга, я – прекрасный материал! – слёзы полились градом, я продолжаю просить Ларри, но он лишь машет головой, не в состоянии нормально ответить.

– Такие операции не делают, – доктор вынес столь болезненный для меня вердикт, что я закричала на всю больницу, словно мне вспарывают живот и вскрывают вены одновременно.

– Лесли, успокаивающее, срочно! – Ларри показал на меня рукой, я схватила его, не в силах совладать с чувствами.

Мой Макс, чёртов мир так жесток и несправедлив, что забирает человека, который достоин жизни не меньше других. Не меньше меня!

Медсестра подбежала ко мне, я пыталась отбиться, но она всё же вколола мне странный препарат, от которого тут же стало легче. Я будто погружалась... Во что-то необыкновенно белое и тёплое, будто Макс уже не умирает, и всё снова стало хорошо. Я растворилась, слилась с чем-то, но в голове осталось одно... Одно обещание... Макс, мой любимый Макс, я клянусь, что ты будешь жить... Во что бы то ни стало.

***

Я проснулась на койке больничной палаты, по положению цветов и окна, а также по облупившейся краске на стенах, я поняла, что это и есть палата Макса. Резко поднявшись с постели, я ощутила непередаваемую боль в висках, внутри головы будто развернулись события Третьей мировой войны.

– Ты проснулась? Я ждал... – произнёс Макс, лёжа на кровати.

– Подожди, – ответила я, после чего обулась и подошла к нему.

– Садись, – брюнет немного подвинулся в другую сторону, я села на край, дабы не помешать ему.

– Макс, расскажи мне всё. Я хочу знать историю от начала до конца, – попросила я, гладя парня по лицу руками, а потом прислонившись ненадолго губами.

– Я помню этот чёртов день. Холодный октябрьский вечер, 16 число. Мне стало плохо, родители вызвали скорую помощь. Позже мне приписывали много диагнозов: то атрофию головного мозга, то рак, но всё оказалось намного серьёзнее. Болезнь Крейтцфельдта-Якоба заключается в быстром отмирании клеток головного мозга и не поддаётся никакому лечению, даже рак можно в редких случаях вылечить химиотерапиями, пробными препаратами. Этот диагноз встречается с такой периодичностью: один случай на миллион, поэтому мало изучен. Меня поставили на счётчик, прошло уже 1,5 года, это максимум среди таких больных, больше не живут. Я пью каждый день обезболивающее, чтобы хоть как-то снизить ужасные головные боли, но в последнее время даже они не помогают. Кстати, помнишь я не пришёл в парк на встречу? Конечно помнишь... Я знал, что остаётся мне чуть-чуть, с каждым днём всё больше шансов умереть. Не хотел разрушать тебе жизнь, но судьба свела нас вновь, Джулия, – Макс закончил пронзительную речь, прижимая меня к себе, я тихо плакала, пытаясь держать себя в форме, но это было невозможно.

Он говорил беспристрастно, показывая, что давно смирился со своей неотложной смертью.

– Не плачь, ты меня расстраиваешь, – Макс вытер слёзы с моих щёк, я жалобно смотрела на него.

– Система не сломлена. Мы были одни против всего мира. Мне чертовски нравилось это! – я нашла в себе силы собраться, поэтому смогла выразить свои мысли в этих бессмысленных словах.

– Не переживай. Я отпишу тебе всё, что у меня есть, ты будешь жить: закончишь школу, найдёшь парня, влюбишься, выйдешь замуж... – Макс прервался, не назвав в своём никчёмном списке банальное рождение детей, наверняка вспомнив, что я абсолютно бесплодна.

– Макс, откуда у тебя такое заболевание? – спросила я, раз уж сегодня «день откровений».

– Наследственное, дедушка умер от болезни Крейтцфельдта-Якоба, вероятности передачи по крови равна 50%. Он прожил ровно 1,5 года, – спокойно констатировал Макс, пока моя душа прибывала в безумии, недоумении, гневе, печали и любимом «я не хочу жить».

– Зачем жить в мире, где не будет тебя? Я отказываюсь, я не самоубийца, – закрыв глаза, ответила я.

Самое неприятное состояние – это когда близкий умирает у тебя на глазах, но ты ничем не можешь помочь. Порой никчёмность человека, как индивида, доводит меня до истерики. Мы не сможем это изменить. Мы ничего не сможем.

– Я люблю тебя, – сообщила я снова, целуя в щёку.

– Этого я больше всего и боялся, – ответил брюнет, криво улыбнувшись.

– Почему ты врал мне? Ты не говорил о болезни, – прошептала я.

– Ты оказалась глубже, чем я думал. У меня нет шаблонного ответа на этот вопрос, – засмеялся парень, гладя рукой по моим ногам.

– Я бы убила тебя, но нельзя убить то, что само умирает, – моя философия не удалась, но была весьма в тему.

Я понимала, что эмоционально размазана по стене, расстреляна из нескольких автоматов, перерезана ножами во многих местах, разорвана на тысячи частей. Но устраивать истерику перед Максом сейчас было отчаянным и неправильным поступком, он не хотел бы моих страданий. По-моему, я взрослею, не так ли?

– Кстати, покажи свои руки, – скомандовал Макс.

– Тоже не заживает? – спросил брюнет, поднимая одну бровь.

– Да, я глубоко резала, – ответила я.

– Я обещаю, что когда твои раны полностью заживут, ты станешь счастливой. Я чувствую это, – Макс поцеловал моё левое запястье, я старалась не думать о болезни парня, гладя его по голове.

Чёрные волосы Макса были настолько мягкими, что мне хотелось ощущать их в своих руках каждую секунду.

– Новое творение хочешь послушать? – я воодушевлённо вскочила с кровати, желая прочитать только что придуманное стихотворение стоя.

– Конечно, я весь в предвкушении, – Макс облизнул верхнюю губу, пронзая меня насквозь своими ослепительными голубыми глазами.

Даже в свои последние дни, в этой чёртовой больничной койке он умеет выглядеть жизнерадостным и позитивным. Именно выглядеть, ведь в душе то всё иначе, все понимают это.

– Я и ты... Это разные части планеты,

Несёмся вперёд мы словно кометы.

Пленные временем нимфы секретов

Давали на каждый вопрос по ответу.

О неизбежности смерти твоей,

О сокровенной болезни моей,

О страхе, о жизни, о горькой судьбе,

О том, что не увидеть мне и тебе.

И есть в словах намёки на чувства,

И в наших душах совсем не пусто.

Друг друга мы давно защищали.

За нас, за вечность мы всё отдавали.

Но греет сейчас минутное счастье.

И зарастают раны на тонком запястье.

Мы дышим, живём, умираем и тлеем.

Я и ты, ведь мы друг другом болеем, – я рассказывала с бешеной энергетикой, местами жестикулируя.

Фонтан эмоций захлёстывал меня с ног до головы, я стояла, как вкопанная, на чистом кафельном полу и просто говорила. Говорила то, что думала, ведь спланированы заранее были только первые две строчки, остальное – это моя импровизация.

– Джули, жаль никто не сможет оценить твой талант, кроме меня. Обещай, что ты выпустишь сборник стихов когда-нибудь, у тебя отлично получается, – восхитился Макс, громко аплодируя.

– Обещаю, – сказала я.

– Ребят, что у вас тут за шум? – проорал Ларри, зайдя вместе с медсестрой к нам в палату.

– Ничего, всё нормально, – ответила я.

– Думаю выписать завтра, согласны? – сказал доктор, поправляя очки с толстой чёрной оправой.

– Да, с радостью! – Макс улыбнулся.

Конечно же не хочется проводить время, цену которого мы уже познали, в больнице взаперти.

– Я бы хотел пригласить на диалог Джулию, можешь выйти? – врач обратился к Максу, указывая пальцем на дверь.

Парень послушно встал и покинул помещение.

– Я знаю, что это тяжело, но мой долг сообщить тебе о состоянии Макса, – начал Ларри, вытирая платком пот с лица.

В момент его душещипательного молчания мир внутри меня переворачивался вверх ногами, но он продолжал томить своим безмолвием.

– Он проживёт ещё дня два от силы, обследование показало, что мозг практически полностью умер. Тем более у него участились рецидивы, что максимально подтверждает мои слова. Мы не можем ничего сделать, я лично приношу извинения за Макса, – Ларри говорил искренне, он будто подготовил речь и старался её придерживаться, но этот шаблон вылетел у него из головы, и в итоге он сказал то, что думал.

В моих глазах непроизвольно появились слёзы, я не жалела себя, как обычно, а сочувствовала Максу, ему сейчас труднее всех. Он ведь снова обвиняет себя во всех бедах, в том, что я теперь страдаю. Но мне всё воздалось за грехи, а брюнету – ни за что. Я бы забрала его боль себе, но в любом случае, даже при большой степени желанности, такое невозможно. Снова чёртова человечья никчёмность!

– Поэтому я выпишу вас с парнем, береги его, – закончил доктор, в ответ на моё молчание.

– Спасибо за честность, Ларри, – прошептала я, смахивая холодные слёзы с пылающих щёк.

– Можно напутственную фразу? – спросил врач, я кивнула в ответ.

– Не сломайтесь, проведите круто его последние дни, часы, минуты... Прости, что сразу не разглядел за этим странным видом твои чувства к нему, вы действительно феноменальная пара. А всё феноменальное очень ценится, но жёстко наказывается за своё отличие от серой массы. Я буду молиться о вас двоих, Джулия, – глаза Ларри предательски намокли, он сам не выдерживал такого огромного давления, которое обрушилось на всех нас троих сегодня.

Я улыбнулась сквозь горькие слёзы, закрывая глаза руками. Мы с Ларри молчали ещё несколько минут, понимая друг друга и без лишних слов. Я не любила, да и сейчас не люблю, когда меня жалеют, но со стороны врача этого чувства не прослеживалось. Он сопереживал, но никак не жалел, что я глубоко оценила. Это удивительное качество, особенно во времена нашего загнивающего меркантильно-завистливого общества.

– Ты приходи сюда, – нарушив тишину, тихо сказал доктор.

– Мы увидимся снова, Ларри, клянусь. Я и ты ещё поговорим когда-нибудь.

Врач вышел из палаты, взамен вернулся Макс.

– Ты снова плакала? – спросил парень, надув губы.

– Никак нет, любимый, – с новыми силами ответила я, кинувшись ему на шею.

– М, а мне нравится, когда ты так меня обнимаешь, – Макс засмеялся, прижимая меня к себе ещё крепче.

Мы поцеловались, после чего укрылись белоснежным одеялом,

уложившись на его тесной койке. Брюнет гладил меня по голове, расчёсывая тем самым спутанные волосы.

Я тихо напела песню, строки которой смогли бы окончательно подбодрить Макса:

– I'm not afraid to take a stand,

Everybody come take my hand!

We'll walk this road together, through the storm!

Whatever weather, cold or warm,

Just let you know that, you're not alone

Holla if you feel like you've been down the same road!

(Я не боюсь занять твёрдую позицию,

Все, подойдите, возьмите меня за руку!

И мы вместе пойдём по этой дороге, сквозь ураган!

В любую погоду, в холод или жару,

Просто знайте, вы не одни.

Зовите, если почувствуете, что идёте по той же дороге!)

Eminem – Not afraid (Не боюсь).

– Я очень-очень тебя люблю, – впервые признался Макс.

Глава 29 «We feel»-"Чувствуем".

– Джули, я конечно всё понимаю, но моя рука уже затекла. Убери свою голову, – прошептал Макс мне на ухо, отчего я и проснулась.

– Так хорошо спалось! – я кладу голову на подушку и пытаюсь продолжить сладкие минутки сна.

– День особенный! – Макс радостно вздохнул, рассматривая больничный потолок.

– По-моему, с некоторых пор всё стало особенным, необыкновенным, завлекающим. Скорее всего у меня просто путаются ощущения, но я действительно так чувствую, – я посмотрела на брюнета, его живые, неподдельные глаза говорили о многом.

Он боялся, но тщательно скрывал этот факт. Жить с чувством, что каждый твой день, вероятнее всего, последний. Тяжело. Одно слово и такой спектр эмоций. Непередаваемо.

– Ну что? Уходим? – спросил Макс, переодеваясь.

– Да, конечно, – ответила я, закончив приводить свою внешность в потребный вид: смыла вчерашний, потёкший макияж, расчесала волосы.

Мы вышли из палаты и оказались в огромном душном коридоре.

– Сегодня жарко, – констатировал Макс.

Я и парень быстро дошли до столика регистрации, Ларри очевидно сегодня не был на работе, наверное, не его дежурство, поэтому он попрощался с нами вчера.

– Имена, фамилии? – спросила женщина в белом халате, глядя на меня.

– Максимилиан Диас и Джулия Мур, – металлически ответил парень, будто отрезая, как на рэп-батле.

– Идите, – ответила она, поставив подпись на каком-то документе.

Мы, радостно переглянувшись, буквально выбежали из больницы.

– Спонтанные идеи есть? – Макс задал мне вопрос.

– Никаких, – отреагировала я.

– А у меня полно. Собирай наши вещи, мы уезжаем! – радостно воскликнул Макс, держа меня за руку.

– Правда?! – удивлённо переспросила я.

– Да! Пока не скажу куда, но тебе определённо понравится, – сообщил Макс, после чего поцеловал меня в губы, нежно обнимая за талию.

Я испытывала состояние полной защищённости рядом с парнем, особенно в такие пикантные и безумно приятные моменты.

– Пойдём пешком? – поинтересовалась я, полностью полагаясь на мнение моего Макса.

Не зря у меня собственнический характер, если человек мой, то ни с кем делиться я не собираюсь, преимущественно если речь идёт о брюнете, с которым мы успели породниться. Не надо удивлений, я обожаю делать поспешные выводы, но сейчас эта мысль от истока до устья окончательно продумана. Макс – неотъемлемая часть моей жизни, вырвать которую не получится ни у кого. Ни у болезни, ни у смерти. Я уверена в этом на тысячу, на миллион, на миллиард, на бесконечность процентов!

– Джули, я не знаю дорогу, но, надеюсь, что мы найдём верный путь, – немного отвлечённо ответил Макс.

Мы идём по дневному, солнечному городу. Пальмы с ярко-зелёными листьями закрывают нас от палящего солнца, временами дует морской бриз, недалеко пляж и тёплое море. Я чувствую небывалую лёгкость и непринужденность, медленно шагая по каменному тротуару Майами и сжимая руку такого прекрасного во всех смыслах парня, как Макс. Никто из нас двоих не знает, что будет через несколько минут, часов, дней, уж не говорю про месяцы и годы. Да мы вообще ничего не знаем и не понимаем в жизни в отличие от многих людей, которые кроме банального списка в собственных никчёмных биографиях больше ничего не видели, а главное, не ощущали. Людьми правят чувства, интеллект в по-настоящему важных ситуациях отходит на второй план.

– Этот город займёт лидирующую позицию в топе мест по количеству воспоминаний, – Макс улыбнулся, показывая ещё незажившей от порезов рукой на красивый ресторан, внешняя конструкция которого напоминала легендарный лайнер «Титаник».

– Помнишь Розу и Джека? – спросил голубоглазый брюнет, обнимая меня сзади.

– Их невозможно забыть! – я засмеялась, реагируя так на ласковые прикосновения парня.

– Мы хотели влюбиться когда-нибудь, как Роза и Джек друг в друга, чтобы и в горе, и в радости. По-моему, этот пункт в мечтах можно зачеркнуть, – сказал Макс, целуя меня в шею.

– Солидарна, – прошептала я.

– Хорошо, что ты согласна со мной, – ответил парень.

– Можно поделиться мыслями? – я неловко взглянула на голубоглазого брюнета.

– Ну для этого я тебе и нужен.

– Неет, ты ошибаешься. Ты просто как воздух, а без кислорода люди не живут! – усмехнулась я.

– Я действительно твой воздух, соглашусь... Знаешь, сколько в воздухе кислорода, который необходим нашим лёгким?!

– Эм, нет. Не знаю, – я не понимаю к чему клонит этот парень.

– Около 21%. Без остальных 79% смесей азота, аргона, углекислого газа, ксенона, неона и так далее можно спокойно жить. Вот так же и со мной... Хотя нет, во мне пользы намного меньше 21%, – продолжил он с долей усмешки и самокритики.

– Ладно, хочешь придираться к словам – придирайся! Но я уверена, что все 100% твоего организма мне жизненно необходимы как духовно, так и физически, – я не отказывалась от своих слов, поэтому перевела разговор в нужное русло.

– Так что ты хотела рассказать? – Макс вернулся к теме нашего диалога, нежно рассматривая мои руки.

– Я думаю, что это не так важно...

– Нет, ещё как важно – перебил Макс.

– Ну ладно... Я долгое время боялась заводить новые знакомства, – начала я, но тут же прервалась, немного задумавшись.

– Почему же? – парень нарушил довольно продолжительное молчание, вглядываясь в моё лицо.

Интересно, что он находит в нём каждый раз?!

– Я думала, что незнакомые люди могут причинить мне боль. Я – натура впечатлительная, поэтому боль – единственная вещь, которую я боялась с раннего детства. А вот теперь, дай подумать, подожди... А вот теперь я понимаю, что разницы никакой. Та же Стефани, Джанет или Хилари будто резали меня ножом по живому своими словами, поступками и доводами, – я вдохнула сигаретный дым, исходящий от папироски Макса, и закрыла глаза в не состоянии закончить свой пронзительный монолог.

– Хм, а почему же ты впустила в свою жизнь Алана? – Макс бросил сигарету на землю и немного отошёл от меня.

– Алан? Я поверила в то, что его красивая ложь равноценна правде. Тут я, чёрт возьми, обожглась по полной... – я продолжала идти с полным фонтаном неизвестно чего в душе, может, это дерьмо, а может – мои чувства, сейчас этого уже не понять.

– А я? – спросил Макс безумно расслабляющим голосом.

– Просто я сразу догадалась, что ты удивительный человек. Вот и всё, – я сократила долю объяснений, решив, что и без слов уже понятно.

Мы, блуждая по скверам Майами, всё же добрались до нашего отеля, в основном ориентируясь по положению магазинов и небоскрёбов вокруг, а также полагаясь на интуицию, которая и у меня, и у Макса работала на все пять баллов. Я зашла в отель, а следом парень, мы завернули к нашей двери.

– Что с тобою? – спросил Макс.

– Всё нормально, сердце колотится просто, – немного отдышавшись, прошептала я.

– С чего бы? – продолжал заваливать вопросами Макс.

– Я не знаю ответа, – солгала я.

– Хорошо, может, мы пообедаем? – Макс поднял одну бровь вверх, наблюдая за мной.

– Нет, настроение не то, – смущённо ответила я.

Мы зашли в номер, в котором о порядке даже не слышали: одежда была разбросана по полу, кровать не заправлена, грязная посуда и пустые бутылки от вина стояли на столе, мусор валялся на стульях.

– Ммм, райское место! – Макс улыбнулся.

– Я пулей уберу! – воскликнула я.

– Конечно, мы же уезжаем, – ответил парень, подмигнув мне.

– Ты не шутил?! – удивилась я, убирая бутылки со стола.

– Нет, – сказал брюнет, складывая одежду в наши сумки.

– Я так надеялась, что это неправда, – воодушевлённо отреагировала я, садясь на стул около небольшого столика.

– Yesterday was the tornado warning, today's like the morning after

Your world is torn in half, you wake in its wake to start

The mourning process and rebuilding, you're still a work in progress

Today's a whole new chapter, it's like an enormous ass, uh.

(Вчера предупреждали о торнадо; похоже сегодня утро после него.

Твой мир разорван пополам, и если ты проснулся, то пора

Становиться на ноги, сквозь слёзы, ведь полно незавершенных дел.

Сегодня – совершенно новая глава, с полной задницей проблем)

Eminem – Beautiful pain (Прекрасная боль).

– Макс зачитал небольшой кусочек из этой песни.

– М, а ты неплохо читаешь рэп, – похвалила я, нежно улыбаясь ему.

– Конечно, а ты поёшь неплохо, – неожиданно сказал Макс.

– Откуда?! Откуда ты знаешь?! – удивлённо спросила я.

– Ну, во-первых, моя интуиция. Как только мы встретились, я уже знал о твоих способностях к музыке. Во-вторых, помнишь мы пели «Guts Over Fear» (Мужество переполняет)? Да и ты сама много раз тихо шептала строки из разных песен. У меня музыкальный слух хороший, я сразу услышал неплохие нотки в твоём голосе, – рассудительно ответил брюнет.

– Я схожу в душ, ненавижу весь этот больничный... Запах, – с презрением произнёс Макс, не дожидаясь моего ответа и зайдя в ванную комнату.

***

– Прощайся с отелем, Джули, – сказал мне Макс, сдавая ключи на ресепшне.

Я последний раз взглянула на этот номер, где мы прожили небольшую, но очень значительную часть наших жизней. Хоть это всего лишь гостиница, но я успела породниться с ней, пройти определённый этап. Не обязательно вещь должна принадлежать тебе, чтобы быть твоей.

– Макс, так куда мы едем? – спросила я, садясь в синий автомобиль.

– Последние новости слышала? – озадачил меня Макс, громко плюхнувшись на своё родное водительское сидение.

– Нет, а что нового? – вопросом на вопрос ответила я.

– Ничего, нас разыскивают во всём США, мне Ларри сказал! – Макс яростно посмотрел на руль и после завёл машину.

– Мне намекал на это, он ведь пробивал нас двоих по базе данных, – констатировала я, задумчиво глядя вперёд.

Что же собирается предпринять парень? Это может быть всё что угодно, вплоть до фальшивых паспортов и новых париков с линзами.

– Мы отправляемся в Мексику! Ты была там когда-нибудь?! – весело прокричал Макс.

– Остаток твоего коварного плана снова по дороге? – я закатила глаза вверх, скрещивая руки на груди в знак полного неодобрения.

– Стоп! Я уверен, что тебе понравится. Скорее всего нам придётся сменить имена, документы я достал. Ну точнее не скорее всего, а уже сменили, – Макс пытался сгладить ужасы новой поездки своим бархатным низким голосом, но он с крахом провалился, не выполнил свой план.

– Никогда не думала, что буду задавать этот вопрос, но как меня теперь зовут? – сказала я, закрывая лицо ладонью, чтобы не видеть сменяющиеся друг за другом панорамы прекрасного Майами, в который мы, вероятнее всего, больше не вернёмся.

– Ты – Джулия Виктория Ньюман, а я – Макс Эдвард Ньюман, – гордо произнёс брюнет, глаза которого были устремлены вперёд, он порядочно следил за дорогой.

– Подожди... Теперь мы официально муж и жена? – шокировано спросила я, дотронувшись до его крепкого плеча.

– Ну если фальшивые паспорта можно назвать настоящими, то, конечно же, да! – Макс засмеялся в полный голос, положив одну свою руку на моё колено, я поцеловала его в щёку, стараясь не отвлекать от дороги.

Мы приближались к выезду из города, наслаждаясь последними мгновениями... Последними мгновениями в Майами, в городе изменившим каждую клеточку наших тел, каждую мысль наших мозгов, каждый миллиметр наших душ. Я была далека от него, он был так же далёк от меня, но теперь мы вдвоём – не иначе, чем одно целое.

– Я люблю тебя, Максимилиан Питер Эдвард Диас или Макс Эдвард Ньюман, не важно. Просто люблю тебя, – я сжала его правую руку в районе запястья, цепляясь разумом за мысли, приходящие в голову.

В ответ Макс очень тихо и волнительно начал петь ужасающие моё мышление строчки:

– And when I'm gone, just carry on, don't mourn.

Rejoice every time you hear the sound of my voice.

Just know that I'm looking down on you smiling

And I didn't feel a thing, so baby don't feel no pain,

Just smile back...

(А когда я умру, не оплакивай меня, живи дальше.

Радуйся каждый раз, когда услышишь звук моего голоса.

Знай, что я смотрю на тебя с небес и улыбаюсь,

И что мне совсем не больно, поэтому малышка, не печалься,

Просто улыбайся мне в ответ...)

Eminem – When I'm gone (Когда я умру).

– Не говори так, ты будешь жить, Макс, – сказала я, взглянув на него.

– Джули, обещай молиться за меня, – по щеке брюнета потекла слеза.

– Обещаю, – растерянно ответила я.

Машина вылетела за пределы дорожной полосы, потеряв управление со стороны водителя, то есть Макса. Я перевела взгляд с дороги на голубоглазого брюнета. Кровь хлынула, как кажется, не только из моего рта, а из каждой клетки моего тела...

– Как же скверны и мерзки все те чувства, которые я, по глупости и неопытности своей, называла «любовью» до встречи с ним, с моим единственным. Я не любила ни Макса Смита, ни Алана. Я думаю, любовь – это способность человека отдать свою жизнь во имя другого. Тогда я действительно ЛЮБИЛА.

Так как я знала, что так будет, поэтому заранее написала это письмо, то есть сегодня в обед. У меня кололо сердце в преддверии такого знаменательного события. Я открою глаза, перемещусь в другое пространство, в новый мир. Многие говорят в такие моменты о несправедливости жизни, о всех пережитых невзгодах. Я бы сделала тоже самое ещё две-три недели назад. Но сегодня я не буду жалеть обо всём этом, понимаете, моя жизнь – яркое пятно в собственной истории, я чувствовала каждое событие, переживала всё новые и новые неприятности, встречая на пути и щедрые подарки. Всевышний, я обращаюсь к Тебе и благодарю Тебя за то, что жизнь не прошла бесследно, весь спектр испытанных эмоций помог понять цену настоящей любви. Я успела, успела совершить самое важное, прийти душою к Тебе, исправить некоторые ошибки или хотя бы осознать их, побывать в новых, невероятно прекрасных местах, отвлечься от обыденности, обрести смысл жизни, по-настоящему полюбить человека, ощущая взаимность... Мы с Максом по-настоящему сломали эту систему пополам, выиграли этот чёртов бой с судьбой и взяли её в качестве сувенира. Хотя мне и кажется, что осталось много незавершённого, того, над чем бы я поработала, но в тоже время меня посещает мысль, что я сделала всё, а точнее почувствовала всё. Я не хотела жить мозгом, согласно правилам, ощущая какие-то моральные лишённости. Мы получаем то, что хотим, но позже часто разочаровываемся в своих желаниях. Мы лишь живём, не меняя ход важных событий. Мы существуем в надежде стать счастливыми. Мы просто чувствуем...

В конце моего признания, этого драного и ничтожного клочка бумаги, я презентую... Нет, я просто оставлю здесь это стихотворение, написанное немного ранее, чем произошли все чего-то стоящие события.

Хочу вернуться назад дня на полтора-два.

Что случилось тогда, знаю только я.

Безудержно тянет вниз меня,

Ты удивишься, но не помню тебя.

Помню лишь чистый взгляд голубых очей,

Помню лишь темноту бессонных ночей.

Каждый может бросить и изменить,

Каждый может растоптать и разгромить.

Это ведь так просто, да, соглашусь,

За наши грехи я ещё расплачусь.

Ты играл со мной, а я не играю,

Своих целей я всегда достигаю.

Но мы падали быстро, не хотя слушать всех,

Я и ты надеялись на конечный успех,

Наивные влюблённые идиоты,

Своих сломанных жизней пилоты.

За спиной говорили про нас,

– Они расстанутся, эта пара на один раз.

Может они были правы, не спорю,

Но ничего не предвещало такому горю.

Мы же сумасшедшие мизантропы

Поднимаемся на новые высоты.

Но сейчас всё иначе, потух блеск этих глаз,

Никогда не забуду твоих колких фраз.

Умирая каждый день, мы оставляем кусочек себя.

В этом мире есть ты, в этом мире есть я...

Глава 30 «And again rain»-"И снова дождь".

Тёплый летний день в Майами не предвещает ничего особенного, как впрочем и всегда. Одно обстоятельство помешало самому обыкновенному жаркому и необычайно солнечному дню, когда дети бегают по пляжу, купаются в море, смеются и радуются жизни. Весь нюанс такого замечательного понедельника, который из-за лета вовсе не ощущается будничным днём, заключается в одной до ужаса простой дате. Сегодня 9 июля, день рождения Джулии Мур, которой в этот прекрасный день могло бы исполниться 27 лет. Хотя вернее не Джулия Мур, а Джулия Виктория Ньюман, именно под этим именем она захоронена на кладбище штата Флорида, Майами вместе с Максом Эдвардом Ньюманом, которому уже стукнуло бы 30 и настоящее имя которого – Максимилиан Питер Эдвард Диас.

Новость об этом траурном событии разлетелась по всему США, о той страшной аварии вспоминали ещё не одну весну и не одно лето. Каждый год на их могилы приносили цветы, часами плакали родственники и друзья, вспоминая взгляд, движения, слова молодых ребят. Никто даже не пожалел времени и денег, все собирались в солнечном Майами три раза в год: в день смерти, а точнее трагической гибели, на день рождения Макса – 13 февраля и сегодня – 9 июля.