Текст книги "Няша-беременяша (СИ)"

Автор книги: Юлия Сазонова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 8 страниц)

Юлия Сазонова
Няша-беременяша

Пролог

– Поздравляю вас, Ольга Сергеевна! Вы – беременны!

Вот так вот. Каких-то два слова, широкая счастливая улыбка на лице врача…

И ощущение, что обещанный конец света наступил прямо сейчас. Не то, чтобы я сильно верила во всю эту эзотерическую чушь, но блин.

Ощущение, что я вляпалась, было просто непередаваемым.

– А… – нервно хохотнув, я потерла шею и всё-таки уточнила. – Вы… Уверены?

Врач нахмурился, смерив меня недовольным взглядом. Но послушно зашуршал бумажками с анализами, выписками, медкартами. И с усталым вздохом припечатал, поправив маленькие, круглые очки:

– Уверен, Ольга Сергеевна. Вы – беременны. Срок, правда, пока небольшой, около трех недель. Но узи показало однозначный, положительный результат.

– Ага…

Я растерянно моргнула, пытаясь переваривать полученную новость. Мозг переваривать её отказался. И где-то глубоко в душе я искренне надеялась, что это всего лишь очередной розыгрыш моих друзей, давно сражавшихся за звание «Дебил года».

Серьёзно, я даже ждала, что сейчас дверь кабинета распахнётся и кто-нибудь заорёт «Розыгрыш! Вас снимала скрытая камера!». Но время шло, врач сверлил меня пристальным взглядом и чем дольше тянулось молчание, тем больше я понимала, что нет, это не розыгрыш. Это, мать твою, всё по-настоящему!

– Пиз… – покосившись на врача, я проглотила непечатное слово. И поправилась, нервно сцепив пальцы в замок. – Писец, блин.

После чего вздохнула, выдохнула и ляпнула до того, как успела прикусить язык:

– А оно это… Не рассосётся, нет?

– А вы хотите? – врач нахмурился, оторвавшись от заполнения бумаг. Смерил меня задумчивым взглядом и вздохнул. – Медикаментозный аборт показан на сроке до девяти недель. Но я бы не рекомендовал. Судя по анализам, у вас железодефицитная анемия. Низкий гемоглобин является серьёзным противопоказанием для этой процедуры.

– А…

– Ольга Сергеевна, давайте начистоту, – снова вздохнул гинеколог. И откинулся на спинку стула, постукивая пальцами по столу. – Заставить вас рожать я не могу. Отговаривать от аборта тоже. Но всё-таки, настоятельно рекомендую хорошо всё обдумать… А потом уже принимать решения.

Возразить на такой монолог мне было нечего. Поэтому я, молча, дождалась, пока врач всё оформит, получила на руки все необходимые для постановки на учёт бумажки, рецепты и рекомендации и…

Сбежала из кабинета до того, как милейший и дружелюбный врач пойдёт на второй круг разговоров про беременность, аборт и демографический кризис в стране. И только на крыльце женской консультации я смогла выдохнуть и начать соображать.

Ну, хотя бы попытаться. По крайне мере, на вопрос чёртову мирозданию меня вполне себе хватило. Задрав голову вверх, я проникновенно поинтересовалась у высших сил:

– Ну и как это понимать-то, вашу ж… Маму?!

Высшие силы на мой вопль никак не отреагировали. Яркое, голубое небо и горячее летнее солнце остались слепы, глухи и немы к моим треволнениям. Зато на меня начали подозрительно коситься будущие мамочки, гулявшие по прилегающей к больнице зелёной аллее. Вот только прежде, чем я открыла рот снова, в кармане коротких джинсовых шорт ожил мой телефон, настойчиво выводя на всю округу задорную мелодию группы Lascala под названием «Ан-2».

– Алоха, детка! – радостный вопль оглушил, контузил и знатно дезориентировал меня, стоило взять трубку. – Как насчёт девичника в клубе, а? Тусанём, оторвёмся, зажжём! Ты в деле?!

И вот тут-то мозг, наконец-то, заработал, услужливо напомнив, что где-то недели так три назад, в такой же погожий, ясный денёк и в таком же паршиво настроении я уже соглашалась на девичник в клубе. Причём, в этой же самой компании!

Скрипнув зубами, я напомнила себе, что убийство не сильно поощряется законодательством нашей страны. Даже в состоянии аффекта. И вежливо, очень вежливо протянула, сбегая по ступенькам с крыльца вниз:

– Значит так, Ася. Жопу в руки, хватай девчонок, и встречаемся в кафе напротив моего дома. У меня к вам о-о-очень важный разговор!

Отключившись до того, как подруга успеет что-то возразить, я взяла курс на ближайшую остановку общественного транспорта. Успев трижды проклянуть своего несостоявшегося женишка, собственную везучесть, Веру, Надю и Аську.

Особенно Аську. Потому что именно ей принадлежала та самая фраза «Харе ныть, поехали бухать!». Но кто ж знал, что всё закончится… Так?!

Глава 1

– Прости, ты… Что?!

Верка Лазарева вылупилась на меня, как на восьмое чудо света. Не донеся ложку с мороженым до рта, она так и застыла, некультурно уронив челюсть вниз. И даже не заметив, как её Шушу, мелкий, слегка истеричный йорк, воспользовался оплошностью хозяйки и тут же слизал белоснежное, ванильное лакомство.

Ещё и тявкнул звонко, намекая на продолжение банкета.

– Фу! – тут же отреагировала рыжая. Подобрала челюсть, отодвинула креманку подальше и дёрнула этот наглый пуфик для ног за ошейник, оттащив его от стола. – Во-первых, Шушу, тебе нельзя! А во-вторых… Фу, я сказала! Неблагодарный коврик для блох, блин…

– Один-ноль, в пользу йорка, – флегматично откликнулась Надька Винокурова, болтая трубочкой в бокале с молочным коктейлем. Вытащив соломинку, она слизнула с неё воздушную, сливочную пену и задумчиво протянула. – Ликёру бы…

– А если… – тут же встрепенулась Анастасия Брянцева.

– Нет!

Вопль вышел громкий и, на удивление, слаженный. Даже неугомонный Шушу прижал свою пушистую задницу к коленям собственной хозяйки и жалобно заскулил, глядя на нас большущими, влажными, карими глазами.

– Ой, не больно-то и хотелось, – буркнула Брянцева, обиженно потягивая свой неизменный латте с обезжиренным молоком. Правда, долго держать рот закрытым у этой козы не вышло и, недолго думая, она накрутила на палец прядь ультрафиолетовых волос, выдав. – Блин, Лёль, скажи что ты пошутила, а? Ну нельзя же быть настолько везучей, чтобы залететь от… Сколько там ты с этим красавцем из клуба зажигала-то? Неделю, две?

– Одну ночь, Брянцева, – я цокнула языком в ответ на разочарованный стон Анастасии, вспоминая подробности этих наших… Приключений. И, пробарабанив ногтями по столу что-то похожее на похоронный марш, криво усмехнулась. – И мы говорим обо мне. Так что…

Вздыхали мы тоже дружно. И даже в тоскливых оттенках этого трагичного, душераздирающего вздоха были единодушны как никогда. Потому что…

Ну, потому что Ольга Сергеевна Зеленцова, она же – Лёля, то есть – я, обладала просто уникальной способностью найти приключения даже там, где их отродясь не было. Столкнулась с парнем в очереди в Старбаксе? Получи предложение руки и сердца, потенциальная свекровь-монстр идёт в комплекте. Решила сделать жениху соблазнительный сюрприз за неделю до свадьбы? Не удивляйся, что нашла его в компании полуголых близняшек, в костюме аля зайчик Плейбой. И они там явно не судоку решали, судя по шампанскому, клубнике и ленте презервативов.

Отправилась в клуб праздновать разрыв отношений и повелась на незнакомца? Лёля, поздравляю, теперь ты беременна! И знаете что самое обидное?

Мне даже претензии предъявить некому. Потому что тот чёртов мохито был безбожно безалкогольным, а незнакомец настолько очаровательным, что удержаться было просто выше моих сил.

– И что теперь? – Верка задумчиво сощурилась, откинувшись на спинку дивана и скрестив руки на груди. – Снова к этому крокозябре с его цербершей вернёшься что ли?

И без того не самое скромное декольте её летнего топа натянулось ещё сильнее, подчёркивая все впечатляющие достоинства полновесного третьего размера груди. Да так заманчиво, что бедный официант, пробегавший мимо, чудом шею себе не свернул.

Зато споткнулся о длинные ноги Аськи и ещё минуты три честно извинялся перед нами, попутно пялясь на тонкие щиколотки и очаровательные, круглые коленки. Край татуировки на бедре, выглядывающий из-под джинсовой мини-юбки он старательно игнорировал. Слишком старательно, ага.

– Слаба-а-ак, – насмешливо хмыкнула Надька. И провела пальцами по копне блестящих, чуть вьющихся тёмных локонов. – Даже телефончик взять не решился. Или хотя бы свой дать.

– У тебя что, давно пополнения в коллекции не было? – тихо фыркнув, я осторожно попробовала свой травяной чай. И, добавив туда ещё ложки три сахара, принялась его ожесточенно размешивать. – И нет. К этому му… Чудищу я возвращаться не планирую. В конце концов, ни в одной порядочной сказке ни одной порядочной принцессе не приходилось сражаться против рыцаря и дракона одновременно.

– О, отличная цитата для фейсбука, – Лазарева радостно вскинулась, хлопнув ладонью по столу. Бедняга Шушу и глазом моргнуть не успел, как его спустили на пол, а в руках у хозяйки как по волшебству появился её неизменный айфон.

А ещё через минуту нам всем пришло уведомление о том, что пользователь «Верунчик» только что обновил свой статус и не желаем ли мы его прокомментировать.

– Плагиатор, – фыркнув, я поставила честный лайк и убрала телефон в сторону.

– Наблюдатель-эстет, – педантично уточнила Верка, возвращая своё внимание растаявшему мороженому. – И чёрт меня дери, если я знаю, что это значит.

Аська хихикнула, я возвела глаза к потолку. А Надя…

Надя сощурилась, смерив меня оценивающим взглядом. После чего выдала очередную ложку дёгтя за этот день:

– Ну окей, детка. К Лёвику ты возвращаться не собираешься. Аборт я так понимаю, не вариант, да?

Я честно задумалась над этим вопросом. Не то, чтобы я горела желанием становиться матерью-одиночкой, проходить через все девять месяцев беременности самостоятельно и попрощаться с любимыми развлечениями на ближайшие лет так семь, если не больше. Но…

Вздохнув, я подёргала себя за мочку уха, пытаясь справиться с сумбуром чувств и эмоций, и навести хоть какой-то порядок в собственных мыслях. Нет, новость о собственном особом положении была шокирующей, внезапной и совершенно неожиданной. И роль счастливой будущей мамочки я на себя, как ни старалась, примерить так и не смогла. Вот только, аборт?

Тряхнула головой. И тихо заметила, окинув притихших подруг серьёзным взглядом:

– Не-а, Надюш. Не вариант. Ребёнок не виноват, что мама у него… Неприятности притягивает с завидным постоянством.

– Ла-а-адно, – Винокурова снова вздыхает и обменивается с Веркой и Аськой понимающими взглядами. А потом задаёт тот самый вопрос. – А будущего папочку обрадовать ты не желаешь?

Я честно сделала вид, что раздумываю над ответом. Даже губу прикусила, для пущей достоверности. И со вздохом покачала головой:

– Не-а. Это только мой ребёнок. И вообще. Мне целых двадцать четыре года, у меня стабильная работа, своя однушка и небольшой сберегательный счёт на всякий случай. Что я, не справлюсь что ли?

Ещё и выражение лица состроила справедливо-негодующее в ответ на такие подозрения в моей способности справиться со всем самостоятельно. Ну не говорить же девчонкам, что я понятия не имею, как звали того парня и где его искать?

Глава 2

Неделя мне понадобилась на то, чтобы осознать, во что я вляпалась на этот раз. И пройдя все пять стадий принятия своего нового положения, я пришла к выводу, что всё не так уж и плохо. В чём-то – даже замечательно, учитывая, что теперь можно было безнаказанно зависать в отделе игрушек и скупать всё то «ми-ми-ми» на что раньше я могла любоваться издалека.

Да и вообще. Как гласит народная интернет-мудрость, если на минусы в жизни смотреть сквозь поднятый средний палец, то они становятся плюсами. Так что, да, всё было не так уж и плохо. Кроме одного, сакраментального «но». И звали это «но»…

– Ольга, даже для тебя это низко!

От неожиданности я подавилась кофейно-молочным коктейлем, с мороженым, лаймом и горьким шоколадом. И озадаченно уставилась на представителя славного мужского племени под кодовым именем «сволочь бывший».

– Эм… И тебе «привет», Лёва, – откинувшись на спинку дивана, я скрестила руки на груди, глядя на это чудное явление снизу вверх. Попутно отметив и накрахмаленную и отглаженную рубашку, отутюженные брюки, идеально сидящий пиджак, начищенные до блеска ботинки. Даже интересно, куда он такой красивый и пафосный собрался-то. Хотя…

Нет, вру, совершенно не интересно.

– Как ты… Как ты могла? – продолжал возмущаться «сволочь бывший», пытаясь прожечь во мне взглядом пару-тройку лишних дыр.

– Как я могла что? – подоспевшая к столику официантка поставила передо мной деревянный поднос с ароматной, пышущей жаром пиццей «Маргаритой». Тонкое тестом, чуть хрустящая корочка по бокам. Идеально нарезанные помидоры, залитые сливочно-чесночным соусом.

И сыр. Много, очень много. Очень-очень много остро пахнущего сыра. Расплавленного, тянущегося, густого, обалденно вкусного. Серьёзно, у меня при виде этого совершенства все мысли об экс-женихе вынесло из головы напрочь. Сглотнув скопившуюся во рту слюну, я пододвинула своё сокровище поближе и…

– Ольга!

Ей богу, будь у меня нервы послабее, а настроение поистеричнее, я б ему эту самую вилку в эту самую руку и воткнула. В ту самую, что хлопнула по столу, отвлекая меня от моего законного, вредного, но такого желанного перекуса.

– Шапошников, я, конечно, понимаю, что у тебя чувство такта там же, где совесть и верность, – тяжело вздохнув, я подпёрла щёку кулаком и поболтала трубочкой в коктейле. – Но, во-первых, не ори на всё кафе. А во-вторых… Чего тебе надо, а?

К чести Лёвы, публично выяснять отношения он любил точно так же, как я его матушку. Сиятельная мадам Шапошникова, этот Наполеон Бонапарт в юбке, умело действовала на нервы одним своим укоризненным взглядом и я искренне радовалась, что мне не придётся называть «мамой» эту страшную женщину. Так вот.

Лёва выяснять отношения публично не любил, да. Поэтому просверлил меня ещё одним гневным взглядом и… Уселся за мой столик напротив меня. Ещё и руки на груди скрестил, надменно вскинув бровь. А я…

А что я? Я ревностно проследила, чтоб его наглые руки находились подальше от моей пиццы. И как только убедилась в том, что моей прелести ничего не угрожает, схватила один кусок и откусила, застонав от чистого, ничем не прикрытого удовольствия.

– О да… – я закрыла глаза, смакую кисло-острый вкус и сливочную нежность, растаявшую на языке. Сама не заметив, как начала впадать в дзен-буддийское состояние, отдавшись чёртовой пицце и душой, и разумом, и телом. – О боже….

– Оля!

– Да чтоб тебя, – вздохнув, я приоткрыла один глаз и уставилась на этого вездесущего Гринча. – Вот что ты за человек, Шапошников? Девичник мне испортил, свадьбу мне сорвал… Так теперь ещё и насладиться законным обеденным перекусом не позволяешь, – откусив еще немного, я медленно прожевала и выдала, подозрительно сощурившись на недовольного Лёву. – Повторяю свой вопрос. Что тебе от меня надо?

Бывший с ответом не торопился. А пока он тщательно продумывал (как и всегда!) свою будущую великую речь, я окинула его внимательным взглядом с ног до головы. И в который раз за это время озадачилась вопросом – как же меня так угораздило-то?

Нет, Лёва был красивым. Ну, смазливым так точно. Умел одеваться, говорить комплименты, красиво ухаживать. Да блин, он был идеален и хорош собой аж до зубного скрежета и откровенной зависти, но…

Я хмыкнула, взяв второй кусок свое любимой пиццы. Ох уж эти самые «но». Шапошников был сладкой мечтой каждой романтичной дурочки нашего города. Он об этом знал, он этим, скотина такая, пользовался. А ещё был совершенно, просто отвратительно не приспособлен к самостоятельной жизни. Без грозного контроля мамы и удобной дурочки-невестушки под боком.

И череды любовниц, ага. Как хорошо, что это я выяснила до того, как совершила самую большую глупость в своей жизни, сказав «да» и расписавшись в книге регистрации ЗАГСа за это вот чудушко.

– Это я-то сорвал?! – возмущённо вскинулся Лёва. И запустил пятерню в светлые волосы, безнадёжно испортив свою дорогущую укладку, явно намереваясь поспорить на эту тему. Но наткнулся на мой скептичный взгляд и заинтересованный от сновавшей туда-сюда официантки и…

Передумал. Вздохнул, выдохнул пару раз. После чего мой бывший парень и не состоявшийся жених совершил невероятное: протянул руку и сжал мои пальцы, ласково протянув:

– Оленька, солнце. Я понимаю, мы совершили немало ошибок…

– Особенно ты, – поддакнула я, не удержавшись, заинтересованно следя за выражением лица Лёвы. А оно было говорящим.

Исключительно матерно, но всё-таки!

– Так вот, – не повёлся на провокацию парень, продолжая поглаживать моё запястье. Поощряя желание смотаться в туалет и с мылом вымыть каждый участок кожи, которого он касался. – Я понимаю, что мы совершили немало ошибок, но…

– Но?

– Ты же понимаешь, что пытаться манипулировать мною при помощи ребёнка – это низко и подло?

Вот где-то на этом вопросе я чуть пиццей и не подавилась. Кашлянула, пытаясь проглотить рвущиеся наружу идиомы и междометия, высвободила руку из чужой хватки и аккуратно вытерла испачканные в масле и соусе пальцы. И вежливо поинтересовалась, глядя прямо в наглые глаза бывшего:

– Лёва, какого хрена?!

– Ну… – Лёва соизволил смутиться. – Ты беременна.

– Возможно, – отпираться я не стала, кивнув головой в ответ. Открыла меню кафе на странице с напитками, с сожалением пролистав тот раздел, что содержал хотя бы намёк на алкоголь, и остановилась на списке чаёв. И уточнила, глянув на Лёвушку поверх папки. – Дальше что?

– И это мой ребёнок, – лицо моего бывшего парня приобрела настолько страдальческое выражение, что я с трудом удержалась от желания тут же развеять его подозрения.

И снова кивнула, подняв руку и подзывая официантку:

– Возможно, – милая, юркая девица появилась как из ниоткуда, вооружённая блокнотом и ручкой. – Облепиховый чай, пожалуйста. И «Маргариту» ещё одну. И… А, нет. Сладкого не хочу…

– Одну минуту, – тихо фыркнув, официантка скрылась в направлении кухни. Оставив меня вновь один на один с рыцарем в сомнительных доспехах по имени Лев.

Того самого, что мужественно выдержал театральную паузу, а потом уверенно заявил:

– Оля, если этой мой ребёнок, я не собираюсь оставлять его на произвол судьбы!

Глава 3

– О как.

Да, это всё, что я смогла выдать в ответ на такое оригинальное утверждение. И не потому, что сказать мне было нечего, нет. Просто это было единственное восклицание лишённое хоть какое-то нецензурного подтекста.

Ну, во всяком случае, я надеялась, что прозвучало оно, не так некультурно, как у меня в голове. И уж точно не с теми убийственными интонациями, заслышав которые мои подруги предпочитают слинять до того, как произойдёт «Большой Бада-Бум». А если точнее, до того, как Лёля войдёт в режим «Халк-крушить!» и раскатает собеседника по ближайшей твёрдой поверхности.

И нет. Я не злая. У меня просто нервная система хорошая, заводится с пол-оборота!

– Это будет разумно, – принялся убеждать меня Лёва, за два года знакомства так и не осознавший, что мой милый и «няшный» образ прятал под собой вредный характер и определённую дозу сволочизма. И с энтузиазмом гробокопателя рыл себе яму два на полтора собственными же словами. – Или ты собралась делать аборт? Если да, то я готов помочь тебе материально и…

– Лёвушка, – не выдержав, перебила я этого декламатора. – Помоги мне морально. Избавь меня от угрызений совести по поводу твоего убийства.

– Эм… Прости?

– Сгинь, Шапошников, – я мило улыбнулась, сжав в пальцах вилку и нож так, что побелели костяшки. – Сгинь из поля моего зрения, пока я ещё помню о том, что убивать идиотов запрещено на законодательном уровне.

Бывший в ответ на мою скромную просьбу только глазами глупо захлопал, некультурно открыв рот. Чтобы через мгновение вспыхнуть негодованием:

– Оля, как отец этого нерождённого ребёнка, я…

– Да-а-а бли-и-ин, – я зажмурилась, считая про себя от одного до десяти и обратно. Выдохнула, чувствуя, что злость уступает место обиде и желанию пореветь. И ткнула вилкой в сторону своего визави, выдав. – Лёва, объясняю на пальцах. Во-первых, мы месяц как расстались. Во-вторых, даже если бы это был твой ребёнок, сходиться с тобой я не собиралась. И в-третьих… Лёва, соберись и услышь меня, потому что повторять я не планирую. Так вот…

Набрав в грудь воздуха, я чётко, по слогам проговорила, наблюдая, как вытягивается от удивления лицо парня:

– Это. Не. Твой. Ре-бё-нок!

К счастью для Лёвы, появившаяся официантка отвлекла меня, поставив на стол высокий френч-пресс с моим пряным чаем и новый поднос с пиццей. Смесь ярких ароматов ударила в нос отключив голову и я тут же налила себе в чашку чай, попутно схватив руками первый кусок «Маргариты». Зашипела, обжёгшись, и принялась дуть на пальцы.

Чтобы спустя минуты две, продолжая вздыхать, обжигаться и хватать ртом холодный воздух, жуя свою обожаемую вкуснятину. Тем более, что в этот раз никто не пытался испортить мне аппетит своими внезапными заявлениями. Ошарашенный моим откровением экс-жених пялился на меня неприлично открыв рот. Разом растеряв весь свой пыл и боевой настрой, а так же львиную долю уверенности в собственной неотразимости.

Я хмыкнула, смерив этого чудака на букву «м» выразительным взглядом. Интересно даже, на что надеялся господин Шапошников, затевая эти разборки? На то, что у меня гормон шалит, эмоции не стабильные и вообще, я вся такая несчастная жду, кто первым меня пожалеет что ли?

Кстати, а как он про беременность узнал? Круг лиц, посвящённых в моё деликатное положение, состоял из пяти, ладно – шести человек: родители, лучшие подруги и…

Нехорошо прищурившись, я вытерла руки салфеткой и вытащила свой телефон. Листнула список контактов до нужного мне имени и, дождавшись ответа на вызов, вежливо поинтересовалась:

– Мелкая, а ты в курсе, что дятлы долго не живут?

Достучаться до совести Анжелики Сергеевны Зеленцовой я не надеялась. Восемнадцатилетнее, амбициозное и острое на язык чудо, по страшному стечению обстоятельств являвшееся моей младшей сестрой, к моим претензиям отнеслось скептично. И, ни капли не смущаясь, заявило, что обет молчания с неё никто не брал, договора кровью она не подписывала и имеет право говорить всё, что думает, всем кто убежать не успел.

Да и вообще, с каких пор такая радостная новость приравнялась к государственной тайне, а?

Возразить на такой аргумент было нечем. Впрочем, как и вставить хоть слово в экспрессивную речь мелкой, которая бодро отрапортовала в конце:

– И вообще, систер! Не мешай пацанов клеить! Чао-какао! – и этот монстр проорал куда-то в сторону, до того как сбросить вызов. – Алё, красавец! Ты куда-а-а?! А кто ж мне обещал свадьбу в Монако, яхту и пять детей минимум?

Ну и как прикажете злиться-то на такое очаровательное чудовище? Тем более, что я действительно не делала тайны из своей внезапной и совершенно незапланированной беременности. Так что, возведя глаза к потолку, я положила телефон на стол и искренне пожелала несчастному мачо сбежать до того, как Лика его догонит.

А она догонит. Пять лет в секции лёгкой атлетики так просто из жизни не выкинешь. И увлечение паркуром. В общем, почему-то мальчика было искренне жаль, он брякнул не подумавши, а мелкая уже закусила удила.

– Права была моя маман, – подал голос Шапошников, о котором я успела напрочь забыть. А он словно и ждал этого момента, чтобы смерить меня презрительным взглядом и процедить сквозь зубы коронную фразу всех брошенных женихов этого мира. – Ты меркантильная, мелочная и жестокосердная! Да господи, как же я был слеп!

– А теперь я прозрел… – пробормотала я себе под нос, наливая ещё одну порцию чая. И всерьёз задумавшись над тем, стоит заказать десерт или в меня всё-таки больше не влезет?

– Но теперь я прозрел! Я вижу, ты не побрезгуешь ничем на пути к своей цели!

– Лёва, – я показательно вздохнула, подперев щёку кулаком. – Я напоминаю, от чести стать вдовой, миновав стадию «жена», меня отделяет только уголовный кодекс и рекомендация врача воздержаться от лишних, чрезмерных физических нагрузок. Я понятно излагаю?

Судя по грозно сопевшему Шапошникову и его особому, гневному выражению лица – не очень. И я начала всерьёз подозревать, что чем дальше, тем больше это похоже на рассказ немого глухому о том, что видел слепой. А у меня нет ни времени, ни желания что-то доказывать экс жениху и его родственникам.

Меня может на работе ждут. Пятнадцать минут как!

– В общем, так, Шапошников, – решив таки отказаться от десерта, я помахала официантке, показывая, что хочу получить счёт. – Я тебя поздравляю, ты не автор моей беременности. Поэтому можешь забрать себя, свои благородные порывы и свалить из моей жизни. Окончательно и бесповоротно.

– Но, Оля!

– А Оля сейчас идёт на работу, – я расплатилась картой и поднялась, закинув сумку на плечо. – И очень сильно надеется, что больше мы с тобой не увидимся. Удачи, Лёва. Маме привет!

Гордо вскинув голову, я удалилась, оставив бывшего в гордом одиночестве растерянно оглядываться по сторонам. Потому что, что? Потому что Лёвушка не привык, что с ним (и его мамой, явно успевшей промыть мозги ребёнку) спорят, ведут ожесточённые боевые действия и смеют (о, ужас!) не соглашаться.

Однако, выбравшись из прохладного помещения кафе на улицу и окунувшись с головой в знойное жаркое лето, я невольно задумалась о том, что это не последнее наше столкновение. Впрочем…

Легкомысленно пожав плечами, я направилась в сторону офисного центра. Если Лёва не понял с первого раза, я не прочь повторить. Если при этом мне разрешат его всё-таки стукнуть!