Текст книги "Сказка зимнего Синегорья (СИ)"

Автор книги: Юлия Рудышина

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 7 страниц)

Уходить не хотелось – но времени было мало, нужно всех повидать успеть. И Снежка, тепло простившись с Марейкой, пошла по сверкающему белому насту в сторону Медведь горы, под которой стояла изба бабы Фени. По дороге девушка любовалась огромными сугробами, которые казались присыпанными алмазной крошкой, небо было чистое, глубокое, такого пронзительного синего цвета, который только зимой в горах бывает. По нему изредка плыли перистые облака, а солнце распускалось янтарным цветком, рассыпаясь медовыми брызгами по белому снегу, и так радостно было, так хорошо. Дышалось легко, пахло свежестью морозного утра, дымом, что столбами поднимался из труб – и Снежке показалось, что это прозрачные стволы тополей виднеются над крышами, занесенными снегом. Потом она вспомнила, что уходила к жениху аккурат в конце недели, а это значило, что сейчас суббота, банный день. Вот отчего слышен так сильно запах распаренного дерева, березовых веников…

Девушка лишь улыбнулась, глядя, как возле одной из бань возится с дровами хозяин, надеясь, видимо, как можно быстрее протопить. Раньше Снежка любила ее, но не слишком паркую, и всегда опасалась заходить в баню по-черному, у одной из теток такая была. Махонькая, кривобокая, заросшая травой до самой крыши. Внутри темно всегда, окошечко узкое и низкое, света оно не давало почти, а если еще вечером идешь… лампочка там тусклая была, едва горела, и все в пару и дыму… жутковато даже становилось. Как раз там она с банником и познакомилась – когда в обуви зашла, подзабыв, что нужно ее оставлять за порогом. Он из-под полатей как выскочил, как зарычал-зафырчал, весь в саже и листочках березовых, пропахший дымом. Бросался угольками и веточками от веника, пытался напугать. Удалось ему это – Снежка после того долго сама в баню не ходила, все с сестрами или матерью, при них дух егозливый не трогал ее, вообще не показывался. Когда она про то взрослым говорила, они лишь смеялись – мол, угорела девка, нечего был в первый пар идти-то! Только бабушка Феня шепнула потом тихонько, чтобы никто не слышал, что банник с женкой своей первыми любят париться, оттого не стоит сразу, как затопили, идти. Поверила ей бабушка, не стала смеяться, как другие.

Снежка не понимала никогда, почему только она видит чудеса эти, и никто ей объяснить не мог, а теперь, когда побывала она в колдовской чаще, осознала – уже тогда суждено ей было уходить от людей.

Жаль вот только, что в баньке не попариться – при одной мысли об этом дыхание спирало и сердце колотилось, а по коже мурашки бегали, и покалывало ее так, как тогда, когда банник угольками горячими кидался.

Дорогу уже расчистили, и наносы остались только по краям, идти было легко, только скользко – Снежка то и дело взмахивала руками и дергалась, когда попадался лед и ноги ее по нему в пляс пускались. Дошла до горки, где детвора каталась на санках или вовсе на досках и картонках – шум, хохот стоял, визг. Девушка в толпе разглядела Кристинку, племяшку, и подбежала к ней, а та ее кататься потащила – едва ли не силком на санки усадила, подтолкнула, и Снежка едва не задохнулась от восторга и полузабытого ощущения счастья, когда ты летишь с горы, снег колкий тебе на лицо попадает, и ветер свистит в ушах. Мир перевернулся, закружился, и девушка улетела в сугроб под хохот каких-то мальчишек, раскрасневшихся от мороза и явно замерзших, но домой не спешивших, потому что знали – загонят, больше на улицу не пустят. Выбралась Снежка из сугроба, отряхнулась, вернула санки Кристинке и, улыбаясь, дальше пошла – всего две улицы оставались.

И показалось, что еще ярче сверкает на снежном насте солнце, и ещё морозней стало, но от этого лишь приятнее. А где-то в небе пронеслась на снежных крыльях Матушка Метелица, рассыпая над миром свои сказочные видения, и огромная ажурная снежинка, изящная, словно вырезанная из блестящей серебристой фольги, опустилась девушке на раскрытую ладонь. И не растаяла. Она сверкала и искрилась своими хрустальными гранями, и показалось, что она не изо льда, а из прозрачного кварца. Или же это кожа у Снежки так холодна?

И девушка вдруг поняла – это окончательно. Иначе не будет. Нет ей возврата в прежнюю жизнь. И не нужно о ней жалеть. Сейчас нужно зайти в избу, как ни в чем не бывало, и прожить оставшееся среди людей время, как будто ничего не случилось. А потом, как почувствует, что пора в дорогу, пустит Снежка свой волшебный клубок на снег, и приведет он ее туда, где в тумане чародейском ждет подруга. И спокойно вдруг стало, и тихо на сердце, будто улеглись все вьюги и все метели.

– Снежанка пришла! – Светланка, двоюродная сестра, выскочила из ворот ей навстречу, радостно хохоча и кидаясь снежками. – Я тебя заждалась уже, приехала, а тебя нет. Где ходишь!

Снежка увернулась от снаряда и бросилась обниматься – Светланка жила в Уфе вместе со страшим братом, они, конечно, иногда приезжали в гости к бабушке Фене, но не так часто, как хотелось бы, да и не всегда удавалось одновременно с ними попасть в Усть-Катав. Девчонка, которую Снежка видела последний раз года два назад, вытянулась, похудела, совсем тростиночка стала. Красавицей растет!

Тут же, едва Снежка с сестрой во двор зашла, высыпали из избы остальные сестры – их у Снежки было семеро, и еще четыре брата. Большая семья. Когда вместе собирались у бабушки шум стоял, визг, за качели шутливая возня вечно шла. Сейчас-то подросли все, остепенились.

Аришка стояла в сенях, поджидала Снежку. Едва та показалась, схватила ее за руку, в чулашек оттащила, двери за ними захлопнула, ещё и щеколдой звякнула, запирая, чтобы точно никто не зашел. Встала, сверкая глазами, нахмурилась.

– Ну, хлынка, рассказывай, где была? – прошипела обиженно.

А девушка только ресницами захлопала, сжимая в руке снежинку – как это Аришка поняла, что ее не было здесь, что уходила она? Неужели тоже видеть что-то может?

– Что молчишь? Бросила нас с Любаней, а сама в вихрь кинулась, и нет ее – что это за чары были, рассказывай!

– Какой еще вихрь? – вполне искренне удивилась Снежка, отступая. Попался сундук, она на него и уселась, растерянно на сестру глядя. – Не помню я никакого вихря…

И тут же подумалось – а ведь она тогда аккурат к Метелице в гости попала! Со стороны, может, и правда показалось, что в вихрь попала, и он унес ее? Как же теперь оправдаться? Да и странно, как это Ариша все смогла увидеть…

– Не ври мне! – наступала сестра. – Мы никогда друг от друга ничего не скрывали. Я обижусь!

– Я не знаю, как тебе объяснить… – сдалась Снежка. – Но вот смотри…

И она раскрыла ладонь, в которую впечаталась крупная снежинка. Она сверкала своими хрустальными гранями в полумраке чулана, и снова показалось, что она ненастоящая, не мог лед так долго не таять.

– И что? – Аришка потянулась к снежинке, но едва коснулась ее, как та растеклась на ладони Снежки маленькой лужицей. – Ух, ты! А как ты это сделала? Как это она не таяла?

– Не знаю, – Снежка села удобнее и поджала под себя ноги. – Оно само как-то, понимаешь? И вихрь тот я тоже объяснить не могу. Он просто существует – как горы, как лес. Я открою тебе свою тайну, но больше никому не говори, хорошо?

– Клянусь! – Аришка устроилась рядом на сундуке, обхватив колени и положив на них голову. Из-под челки выжидающе посмотрела на сестру и улыбнулась.

Снежка с грустью поняла, что ей будет очень не хватать именно ее – самой близкой и родной с детства сестренки. Именно с Аришкой они сбегали на речку или к оврагу, в лес, что рос за Медведь горой, к скале над омутом… Именно с ней ночевали на поветях и мечтали о прекрасных принцах, глядя на звезды. Именно с ней придумывали самые невероятные истории и грезили о далеких странах. И теперь все это будет кончено? Татьяна, конечно, мила и добра, и стала близка Снежке, но разве сможет заменить любимую сестру?

И вспомнились слова Морозко – о том, что она когда угодно сможет возвращаться домой, в те дни, откуда ушла. Но ведь тогда не увидеть ей, как все вырастут, как родятся их дети, вернее… увидеть, только со стороны, пролетая над поселком зимней вьюгой. Останутся ли в ней тогда ещё какие-то чувства? Или она забудет все, что связывало ее с семьей? Столько вопросов… И ни одного ответа!

– Ну же, рассказывай! – поторопила сестра.

– Я, кажется, стала… другой, – уклончиво начала Снежка. – Поэтому снежинка не растаяла, поэтому вихрь этот меня унес. Правда, сложно объяснить, что именно случилось – но я теперь не такая, как была.

– Ты всегда была странная, – вдруг сказала Аришка. – Помню, как в детстве ты домового видела, а я нет. Или как в малиннике с каким-то анчуткой дралась, когда он пытался у тебя кружку с ягодами уволочь. Я только тень какую-то увидала, а ты потом говорила, что там кто-то лохматый и с хвостом был. Или русалки на пруду – ты боялась с мостков прыгать возле Паранино, говорила, что защекочут… Я понимаю все, Снежанна. Ты все же пойдешь… туда? В тот мир? В сказку?

– Пойду, – вздохнула Снежка. – Но, может, не навсегда. Я не знаю, что дальше будет, но жить среди людей мне скучно. Да и… я ведь встретила своего принца!

– Правда? – глаза Аришки в полумраке загорелись, как у кошки. – А какой он? Красивый?

– Очень красивый! – Снежка обняла сестру, положила голову ей на колени. – И он настоящий царь, представляешь? Повелевает зимой и ветрами северными, вьюгами и метелями, снег приносит во все края… Но он справедливый! Совсем не злой!

– Счастливая ты, – вздохнула Аришка. – А меня когда-нибудь познакомишь с ним? И с миром тем… иным? Я бы тоже в сказку хотела – хоть посмотреть одним глазочком!

– Если получится, почему и нет? – Снежке вдруг стало очень радостно от мысли, что Аришка может однажды к ней в гости попасть – она бы ей показала и дворец свой ледяной, и Танины пещеры самоцветные, и лес зимний, застывший в хрустальных грезах…

– Я вчера очень испугалась, – Аришка посмотрела на нее пристально. – Обещай, что больше не будешь исчезать так внезапно!

– Обещаю! – Снежка надеялась, что сможет выполнить свое обещание.

Дни, когда Снежка гостила у бабушки, в мире людей, быстро пролетели. Она наслаждалась теплом и заботой своих близких, старалась проводить как можно больше времени с бабушкой и родителями, не забывала про братьев и сестер. Однажды даже отвела Аришку к тетке Марейке, чтобы показать, в какой стороне дорога в мир зачарованный – оказалось, что тот путь, лежащий мимо кладбища, всего один раз открылся, и был он проверкой на смелость. Марейка пожурила Снежку, что та не удержалась и все сестре рассказала, но Аришка обещала молчать и никому тайны не выдавать.

Дни летели, словно снежинки по ветру, словно поземка, метущая по улицам поселка, словно туман, плывущий над рекой. И как бы Снежка не хотела еще ненадолго задержаться, а пришло время возвращаться в чародейский лес. Впрочем, она с детства привыкла уходить – только тогда путь ее лежал на железнодорожную станцию, к поезду, что уносил ее ковыльными просторами к южной степи, а теперь дорога намного дальше была. И страшила неизвестность – будут ли Снежку помнить, и доведется ли еще погостить в старой бабушкиной избе?.. Ответить на эти вопросы никто не мог, даже Марейка, которую девушка уже привыкла считать своей покровительницей.

– Я тебя провожу, можно? – попросилась Аришка, проведав, что сестра готовится в дорогу. – Я хоть немного, до скалы?

– Конечно, ты главное, когда назад идти будешь, не заплутай, и не бойся ничего – ни волков, это стражники мужа моего, ни метели и вьюги – они добры ко мне, уверена, что и тебя не тронут.

Попрощавшись, словно идут на прогулку, девушки вышли из дома. Кот бежал следом, жалобно мяукая, то и дело терся об ноги. Снежка, уже выйдя за ворота, обернулась, глядя на бабушку, что сидела у окошка в своем привычном платке с цветами, помахала ей рукой и дождалась ответного жеста. Обычно она так же точно на поезд уходила… Все, как всегда. Привычно. Словно и не ждет ее волшебный лес. Словно она сейчас сядет в свой вагон и поедет на юг. И нет никакой сказки, никакой зимней магии.

Снежка даже ущипнула себя – ну, что за наваждение! К мужу она идет, в волшебную зиму!

– Мы что, сразу все забудем? – тихо спросила Аришка, приноравливаясь к шагу сестры. – Не хочется. Хочется помнить и ждать тебя, как будто ты просто на свой юг уехала. Я ведь привыкла тебя на поезд провожать – давай и сейчас сделаем вид, что ты просто домой едешь.

– Может, так и случится, кто ж знает, как Морозко начарует. Но он сказал, что все будет хорошо, и я ему верю! – Снежка снова оглянулась, прикусив губу. На глазах блеснули слезинки. – Вот знаешь, я когда в крещенскую ночь убегала, ни о чем не думала, рвалась в метель колдовскую, словно без нее погибла бы… А сейчас совсем другие чувства. Наверное, потому что тогда мне не терпелось увидеть Морозко, он ведь… он ведь манил меня, звал… А сейчас, когда я жена его, когда понимаю, что могу и навсегда уйти… страшно.

– Смотри, что это? – испуганно остановилась на повороте Аришка и указала вытянутой рукой на старое дерево, что росло у ручья.

– Не что, а кто… – Снежка прищурилась, глядя на мальчишку в старой одежде довоенной. Белобрысый, простоволосый, засыпанный снегом, он казался зимним блазнем. Совсем как те, что когда-то от Метелицы пришли с дарами…

– Но замерзнет же, раздетый стоит! – Аришка бросилась к нему, но мальчик исчез, будто его и не было. Только воронка снежная закрутилась там, где он только что стоял.

– Действительно, странно, – нахмурилась Снежка. – Откуда ему тут взяться в такой одежде? Может, призрак? Может, замерз зимой когда-то, вот и бродит между мирами?

– Думаешь, его к людям тянет? – испугалась Аришка.

– Бывает и такое… Но, айда, исчез он, может, привиделось.

Снежка в свои слова не больно верила, но пугать сестру не хотелось. Пока шли к Первомайке, то и дело проваливаясь в глубокие сугробы, солнце спряталось за тучами снежными, ветер поднялся, и поземка белой змеей заскользила под ногами, словно путь указывала. Мир стал серым, скучным, а под кронами старых сосен прятались тени. Тропу усеяла старая прошлогодняя хвоя, пожелтевшая от времени, и острые шишки – Снежка одну подняла, и там сразу покрылась инеем.

– Ты и такое можешь? – изумилась Аришка. – А можешь снег вызвать? Или метель?

– Не знаю, – Снежка пристально на лес посмотрела, он дрожал в тумане, и казалось, не пропустит к скале. – Может, и смогла бы… но не стоит сейчас баловаться силами, которые мне ещё неподвластны в полной мере. Ты, Арина, иди домой, я дальше сама.

– Не пойду, – заупрямилась та, взбивая снег носком сапога. – Не пойду! Я сказала – провожу, значит, провожу.

– Здесь не то что-то, – Снежка опасливо по сторонам огляделась. – Тревожно мне. Я ведь не все тебе рассказала… не хотела волновать. Понимаешь, у меня враг есть один… он меня украл, когда я шла к мужу, и я была пленницей в горе волшебной. И теперь, боюсь, это снова он, Хозяин Золота, шалит. Я не могу рисковать тобою, понимаешь…

– Смотри, опять он! – перебила ее Аришка. – Смотри, там, под соснами!

Снежка присмотрелась, куда сестра указывала – и правда, тот самый мальчик стоит под деревом на огромном камне. Плачет, что ли? Блестят глаза, и он рукавом старой рубахи слезы вытирает.

– Пошли к нему, заблудился, что ли? – Аришка потянула сестру к соснам.

– Погоди… странный он. Не будет обычный ребенок раздетым посреди зимы бродить. Это значит, не мерзнет он. Значит… не человек это. Дух лесной.

А мальчишка вскочил и бросился, взбивая босыми пятками снег, наперерез девушкам, а как сровнялся с ними, так со всех сил подпрыгнул и снежного крошева в глаза сыпанул. И тут же стало исчезать все в белом тумане, кружиться, словно в ритме дикого танца. Аришка кричала, но крики ее тонули в мареве чародейском, а малец плясал по снегу, прихлопывал, топал, напевая что-то негромко. И от этой песни его все сильнее лентами белыми вокруг Снежки мир извивался, плетьми хлестали ее порывы ветра, и каждый был слишком радужным, сверкающим.

– Все равно моя будешь! – прокричал старик, появившийся в тумане из-под земли. Кафтан алый, сапоги высокие, из змеиной кожи, рубаха вышита самоцветами… Но сам жуткий, страшный. Видать, его малец звал своей лихой пляской.

– Аришка, уходи! – закричала, срывая голос, Снежка, продолжая отбиваться от белых лент, что пытались ее спеленать.

– Ах ты, мерзкий! – сестра, вместо того, чтобы убегать, как было велено, схватила мальчонку, прижала к себе. – Я твоего парня заберу, слышишь? Отпусти ее, или я его к людям уведу!

Старик резко замер, вьюга улеглась, тихо стало возле старого леса… слышно, как сосны скрипят. Округлив желтые глаза, в которых плескалось расплавленное золото, дух на мальчонку глядел, а тот заскулил, словно щенок.

– Тятя, не кидай меня, не кидай… Не отдавай меня им, не хочу к людям!.. Домой хочу, в гору…

– Не бойся, – неожиданно хрипло сказал старик, обернулся к Снежке, умоляюще глядя на нее: – Не троньте мальца, он не виноват ни в чем! Я ведь просто семью хотел… невеста мне нужна…

– Вот и ищи свою невесту, а на чужих не зарься! – прогремело со стороны скалы, и показался в снежном вихре юноша светловолосый – и были так белы его космы, что свисали до пояса, словно поседели. – Иди ко мне, Снежка!

Не помня себя от счастья, девушка бросилась к мужу, упала в его морозные объятия, прижалась, вдыхая запах зимнего леса и вьюжной ночи волшебной, когда звезды не видны за тучами, оседланными пургой да метелями.

– Поклянись сестру не задирать больше, – потребовала Аришка, хватку ослабив, ей и самой стало жалко мальчишку. – Тогда отпущу!

– Клянусь, – глухо проговорил Хозяин Золота, сверкая глазищами. – Не трону больше.

– И никого против воли не тронешь! – добавила Снежка, нахмурившись.

– И никого не трону… Отпустите, мальчик не виноват ни в чем…

Аришка отпустила ребенка, и тот вприпрыжку по сугробам метнулся к горному духу, прижался к нему, радуясь, что все хорошо закончилось.

– Прощайте, – поклонился Хозяин Золота, видно было, что через силу, да страх перед Морозко сильнее был, чем гордыня и спесь. – Больше не потревожу… Айда, Федюнька…

И исчезли они, а Снежка удивленно на тот сугроб, в котором они стояли, смотрела. Федюнька? Не тот ли мальчик, про которого Марейка сказывала? А как же дед его, который искать пошел, неужели сгинул? Но горы неохотно про свои тайны рассказывают, не стоит выпытывать, рано или поздно Снежка обо всем узнает.

– Ну, вот и познакомился с родней-то, – Морозко приветственно Аришке поклонился. – Смелая, погляжу, ты девка, не побоялась за сестру вступиться!

– Это что, снова какое-то испытание было? – вскинулась Снежка. – Может, хватит уже людей мучить?

– Испытание это вы сами устроили, когда Арина твоя провожать пошла, али я ее силком в волшебный лес тащил? – усмехнулся Морозко.

– Ладно спорить, в гости-то позовете? – Аришка подошла ближе, с удивлением глядя на Снежку, которая преобразилась чудесным образом – вместе джинсов и куртки на ней синее платье узорчатое оказалось, на волосах, что легли волнами по плечам, венец засверкал топазовый, и вуалью снег лег на спину. И не холодно ей в таком тонком платье-то? Но, видать, не мерзнет та, что с зимой повенчана

– Позовем, как раз к нам гости пришли, заждались уже хозяйку-то, – и Морозко указал на вершину горы, где стояли Танюшка и ее жених. – А там и новая свадьба будет в нашем краю волшебном, может, и тебя просватаем?

И зимний царь подмигнул Аришке, а потом взмахнул рукой, и поднялись они все на крыльях снежной завирухи над горами, над лесами, над всем Синегорьем, окутанным дымкой зимних грез волшебных.