Текст книги "Как во сне (СИ)"

Автор книги: Юлия Резник

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 13 страниц)

Глава 5

– А помнишь, как на нас напала банда чаек? – улыбнулась мне в бок Римма, задевая теплыми губами кожу.

– В Греции? Конечно. Как такое забыть? Она сожрала ужин, который обошелся мне в целое состояние, – прохрипел я, приглаживая обкорнанные кое-как волосы жены. До болезни они были у нее такими красивыми, боже! Я любил зарываться в них пальцами или наматывать на кулак. Улькины волосы я, кажется, по давней привычке намотал тоже.

Бля… Твою мать. Каждый раз возвращаясь мыслями к той ночи, я начинал ехать крышей. Как такое могло случиться? Просто вот, сука, как? Нет, я не святой. И мои потребности, к сожалению, не сдохли. Прекрасно понимая это, Римма, еще до того, как болезнь стала ее менять, даже предлагала мне, дурочка, найти себе женщину для секса. А мне сама эта мысль казалась кощунственной. Тогда… Два года назад я просто не мог представить рядом с собой другую. Обиделся на жену страшно. Орал так, что в шкафу стала звенеть посуда. Едва не разнес дом – так бесился. И пару дней с ней, дурак, не разговаривал.

– Ну не злись. – Римма не выдержала первой. – Я же знаю, что с твоим темпераментом…

– Ты опять?! Я даже слушать этого не желаю! Где это видано, чтоб жена своего мужа под другую бабу подкладывала?!

– Я просто хочу, чтобы ты был счастлив, – вздохнула она, ластясь ко мне кошкой.

– Я счастлив рядом с тобой! – рычал, с трудом контролируя силу рук, скользящих по ее раздавшемуся от лекарств телу. – Я счастлив от того, что могу быть рядом, засыпать с тобой и просыпаться.

– И тебе не надо ничего больше? – грустно улыбнулась она.

– Надо! Еще как. Вот выздоровеешь, и тогда я как оторвусь! Будешь у меня бедная.

Но лучше Римме не становилось. Напротив, с каждым днем состояние жены только ухудшалось. А я, несмотря на все мои возможности, ни черта… Ни черта вообще не мог с этим сделать. Хотя мы перепробовали, кажется, все доступные способы лечения. Общепринятые в мире протоколы... Экспериментальные… Просто, мать его, все! Поначалу казалось, дело сдвинулось с мертвой точки. Но уже через месяц стало понятно, что темпы роста опухоли увеличились. Счет шел… А к черту! Я не считал. Потому что это было совершенно невыносимо. А-а-а!

Какой же треш. Улька… Как так? Знал бы, что меня на нее сорвет, так действительно… Что? Нанял бы проститутку? Да меня от самой этой мысли передергивало каждый раз. Не то чтобы я осуждал мужиков, которые не брезговали сексом за деньги. Скорее, я просто не мог представить себя на их месте. После двадцати лет брака с любимой женщиной, которая досталась мне нецелованной, забраться на шлюху для меня было немыслимо. Я совершенно не рассматривал для себя такой вариант. И вот чем закончилась моя гребаная принципиальность!

Может, если бы это была шлюха, меня бы так сильно не грызла совесть? Тут же… Да что сказать? Я попал в самую худшую ситуацию из возможных! Во-первых, испортил хорошую девочку, во-вторых, изменил жене, в-третьих… Не просто изменил, а вполне мог сделать другой женщине ребенка! И вот это в нашем конкретном случае – предательство, хуже которого нет, и не может быть. Римма этого не переживет. Да мне самому хоть сдохни!

– Маленькая моя, любимая…

Она же действительно так старалась! Она делала все, чтобы мне родить. По факту последние годы ее жизни были посвящены исключительно этому.

– Какая же я маленькая? Раздулась как бочка.

– Ну и хорошо. Теперь тебя больше… – пощекотал бока.

– Какой ты у меня дурачок.

– Но ты же все равно меня любишь.

– Очень. Очень-очень люблю.

Под веками жгло. Моменты, когда Римма становилась собой прежней, стали для меня нечеловеческой, абсолютно иезуитской пыткой. Как только я начинал хоть немного свыкаться с мыслью, что моей любимой женщины уже просто нет, у нее случалось просветление… Оно могло длиться день или даже два. А могло несколько минут, после которых Римма вновь превращалась в отравленную ненавистью мегеру. Хрен его знает, как я справлялся с такими качелями. Как ни крути, для психики такие перегрузки опасны.

– Я тоже тебя люблю, милая. Ты что, плачешь?

Попытался извернуться, чтобы заглянуть в Риммино лицо, черты которого из-за приемов гормонов тоже изменились до неузнаваемости.

– Не хочу умирать. Мы столько еще не сделали… Не успели. Ну почему-у-у? Почему-у-у, а?

Это вопрос, который чаще других занимал нас обоих. Знаю, что психологи, которые работали со смертельно больными людьми, даже имели на него ответ. Что-то, блядь, философское… Но мне в такие моменты было сосем не до философии. Я даже в религии не мог найти успокоения. Потому что любая религия учит нас смирению. А я не мог смириться! Просто, блядь, тупо не мог.

Сжав Римму в объятиях, я сделал жадный вдох. Пристроил тяжелую от мыслей голову на подушке, продолжая гадать, как же так вышло и почему? Я не искал чужих объятий, и не искал новых эмоций. Так какого же черта это со мной случилось?

– Что ты молчишь? – Римма вскинула ресницы и, не дав мне сказать ни слова, ухмыльнулась: – Я не хочу, а ты, небось, только и ждешь, когда от меня избавишься?

«Ну, все. Понеслась…» – мелькнуло в голове.

– Нет, моя хорошая.

Но, естественно, меня никто не стал слушать. Когда Римму несло, остановить ее было практически невозможно. Вот она – адекватная, нежная и до щемящей боли в груди моя. А вот – совсем чужая. И с каждым разом ее припадки становились все более безобразными.

На шум прибежала сиделка.

– Я уколю ее, подержите.

– Нет! Я не хочу. Вы меня травите… – вопила Римма, пока я уже отработанным приемом ее заламывал.

– Сейчас, Риммочка, сейчас станет легче.

Порой мне казалось, что эти слова сиделка адресует скорее мне, чем своей пациентке…

Когда Римма угомонилась, я поплелся на кухню заварить чая. Происходящее вымораживало, и после мне всегда требовалось выпить чего-нибудь горячего, чтобы хоть так отогреть заледеневшее нутро.

– Эльбрус Таймуразович, вы простите, но я вынуждена опять поднять эту тему…

– Никакого хосписа! – бахнул я рукой по столу, прекрасно понимая, о чем пойдет речь.

– Мы не справляемся. Римме Темуровне нужна профессиональная паллиативная помощь. Вы уж простите, ради бога, но вам не мешало бы пересмотреть свой подход к происходящему! Ваши представления сильно искажены и...

– Я не брошу жену!

– Вот! А я о чем? Да поймите вы, что никто не просит ее бросать!

– Ну да. Просто сбагрить в хоспис. Делов-то, – рявкнул, отпивая не успевший остыть кипяток. Твою ж мать! Зашипел, обжигая рот.

– Ну что вы такое говорите?! Вопрос ведь не в вашей готовности разделить с женой горе! В этом никто не сомневается. Но Римме Темуровне будет лучше в специализированном учреждении. Поверьте моему опыту. Я же вам не враг.

– А я враг сам себе, выходит?

– Выходит, так! Своим упрямством вы только хуже делаете. И ей, и себе. На вас уже смотреть страшно! Вам бы к психологу.

– Мастер вы раздавать рекомендации, Ира. Римму – в хоспис. Меня – в дурку.

– Вы себя послушайте… Это что, по-вашему, конструктив? Так, обидки какие-то. А ведь я вам добра желаю. Вы мне уже как родные, за столько-то лет.

Ирина расплакалась, прикладывая салфетку к глазам.

– Извините, – я, как любой мужик, оказался совершенно бессильным перед слезами.

– Вы же измучились совсем…

– Да, – усмехнулся, прислушиваясь к себе. – Это точно.

– Так нельзя, – повторила Ирина. – В Л* хороший хоспис. И от офиса вашего недалеко. Сможете навещать жену в любое время. Нет никакой нужды тащить все на себе. Никогда не думала, что кому-нибудь это скажу, но вы, Эльбрус, чересчур ответственный мужчина. Сердце за вас болит. Душа на куски рвется…

– Я подумаю, – пообещал скрепя сердце.

– Подумайте. Мне ведь тоже с ней очень тяжело.

Ирина ушла к себе. Я допил чай, сполоснул чашку и поплелся в душ, о котором мечтал с утра. Разделся. Стащил трусы и уставился вниз. Я, конечно, наспех обмылся, но кое-где на члене и бедрах еще остались пятнышки запекшейся девственной крови.

Стоило вспомнить случившийся трэш, как Калоев-младший подпрыгнул к пупу гребаной неваляшкой. Что было совершенно неудивительно, ведь я даже вспомнить не мог, когда у меня в последний раз был нормальный секс. Впрочем, как бы мне не хотелось списать происходящее исключительно на физиологию и игры разума, которые подменили в моем мозгу одну женщину на другую, в воспоминаниях четко отпечатался образ Ульки.

Сейчас-то можно было уже признаться, что спутать их с Риммой довольно сложно. Они же как день и ночь! Маленькая, полная Римма и высокая, хорошо подкачанная Ульяна… Женщина и еще совсем, считай, девочка. Так как же так вышло, что я на нее залез?! Так оголодал, что действительно стало все равно?

Врубив на максимум ледяные тропики, встал под душ. Зажмурился, а толку, если на обратной стороне век будто выжгли тот момент, когда я все-таки проснулся… И какая адски горячая это была картина… Моя рука, прижимающая Ульку за шею к подушке, ее вздернутые бедра и сумасшедшая узкость, которая просто свела на нет все шансы прекратить. Накативший оргазм застал меня совершенно врасплох и был таким сильным, что на мгновение я даже отключился. А потом, словно по щелчку, реальность развернулась перед глазами во всей своей неприглядности.

Что я наделал? Что я, мать его, наделал?

В этих мыслях прошли выходные. В офис ехал, смешно сказать, с опаской. Улька, конечно, хорошая девочка. Но черт его знает, что она за эти дни успела надумать. Может, я вообще без секретаря остался. В голове мелькнула трусливая мысль, что, возможно, так будет даже лучше. В конечном счете я так и не решил, как себя теперь с ней вести.

Особенно если эта девочка носит моего ребенка.

От этой мысли в груди разгорелся пожар. Я с трудом погасил желание посадить Ульку под замок до тех пор, пока я не разберусь со своей жизнью. Было бы нечестно от нее что-то требовать, не предложив ничего взамен! А ведь я не мог… Не мог даже просто поступить с девочкой по чести – прийти к ее отцу и попросить руки, как непременно сделал бы, будь я свободен.

Но я не свободен, нет… И более того – я не желаю освободиться! Потому что для Риммы это одно означает – смерть.

Что ж все так сложно-то, а? Как другие мужики на сторону ходят? Никогда мне их не понять.

Абсолютно взорванный, толкнул дверь в приемную и замер. Потому что в противовес всем моим страхам Улька чинно восседала на рабочем месте.

– Доброе утро, Эльбрус Таймуразович.

– Доброе.

– Как… м-м-м… дела? Как выходные?

– Живы все, и ладно. А ты как?

– Отлично. Ездила к родителям.

– К родителям – это хорошо. Сваришь мне кофе?

Какой-то нелепый разговор. Но ведь она сама просила сделать вид, что ничего не было?

– Конечно. В одиннадцать у вас Козлов.

– Ага. Хорошо, Уль. Ты правда в порядке?

– Конечно. Все супер.

Не знал бы девочку так хорошо – поверил бы. Но ведь Уля бесхитростна, как ребенок. Мне, чтобы пацаны ее не испортили, прошлось провести с ними не одну профилактическую беседу. А в итоге… Да блядь!

– Ладно, пойду, работы – тьма.

И действительно закрутило. Два часа пролетели незаметно. Хорошо, сработали внутренние часы – не то бы точно опоздал на встречу. О которой Уля, какого-то черта, не потрудилась мне напомнить.

Схватил пиджак и помчал к двери, но замер, прислушиваясь.

– Это не то, что ты подумала, мам… Нет, я знаю, как Постинор оказался в моей комнате. Наверное, выпал… У кого? У меня, я не отрицаю… – голос Ульяны обиженно задрожал. – Мам, ну что ты со мной, как с маленькой?! Я все понимаю. Да… Слушай, ну с кем не бывает? Да говорю же я – все под контролем. Нет, я не собираюсь ни с кем вас знакомить! Да что же это такое, мам?! Вам совершенно не о чем волноваться! Извини, мне нужно работать. Потом поговорим. Я тебя люблю.

Ульяна отбила звонок. Отложила телефон в сторону и, видно, вспомнив, что забыла о моем совещании, вскочила. Наши глаза встретились. Не знаю, что читалось в моих глазах, может, неконтролируемая жажда убийства, а вот в ее, блин, совершенно определенно – паника и вина!

– Ты все-таки выпила эту дрянь? – процедил я сквозь стиснутые зубы.

Глава 6

Я зачарованно уставилась на приближающегося ко мне Калоева. Мозг, захлебываясь в истерике, отбивал зубами морзянку – беги, дура, беги! Он же не в себе. И лишь баранье упрямство удерживало меня от того, чтобы пуститься в забег до Китайской границы. В конце концов, какого черта? Даже если бы я выпила это долбаное лекарство, он не имел права ничего мне предъявлять!

– Ну?! – тряхнул меня, схватив за руку.

– Ты мне делаешь больно!

– Просто скажи, – прикрыл глаза Калоев. – Да? Нет?

– Вы меня еще пару раз встряхните, и пить ничего не придется, – огрызнулась, хотя больше хотелось заплакать. Калоев бросил недоуменный взгляд на свои лапищи, скользнул дальше и замер на моих обиженно подрагивающих губах.

– Прости. Не знаю, что на меня нашло. – Отпустил меня, пряча лицо в ладонях. – Это значит – нет?

– Это значит, что я ничего не принимала! – рявкнула, сжигая в этом эмоциональном взрыве остатки сил. – Но не потому что не хотела, – шепнула. – Просто таблетки лучше было выпить сразу. Потом – и опаснее, и не факт, что поможет. З-зря вы меня отговорили.

– Кто-то должен был подумать о твоем здоровье, – отрезал Эльбрус, а я даже рот открыла.

– Ага. Конечно. Именно мое здоровье и было вашей основной мотивацией.

– Ну-ка объяснись! – сощурился он. Я же как-то враз сдулась. Ну, вот о чем я, и правда? В чем мне его обвинять? В том, что после двадцати лет безуспешных попыток мужик, наконец, получил шанс стать отцом? Какое-то это сомнительное оружие. – Уля, я тебя слушаю!

– Не буду я ничего говорить. Вы и так все понимаете, Эльбрус Таймуразович.

Горящий огнем взгляд Калоева заметался по моему лицу и вдруг… потух. Он опустил голову, играя желваками. Сунул руки в карманы. Кивнул каким-то своим мыслям и медленно поплелся прочь из приемной.

И ведь я все правильно сказала! И вообще… Правда на моей стороне. Так почему же наш разговор оставил после себя такое гадкое послевкусие?

А-а-а, да блин! Я не хотела его обидеть. А получилось, что я, как крыса последняя, использовала против Эльбруса оружие, которое он же сам мне и вручил, доверив гораздо больше, чем всем остальным. Что же все так сложно-то, а?!

Блин, блин, блин… Я опустила голову на сложенные на столе руки и застонала.

Я что, в самом деле его обидела? Причинила боль этому огромному сильному человеку? Я не хотела.

– Тук-тук-тук! Где же, где же моя сестренка?!

У-у-у. Только этого не хватало!

– Нет ее, – пробормотала, выпрямляясь на стуле и окидывая брата подозрительным взглядом.

– Да как же нет, когда вот она? – Илья подошел к столу, чтобы как маленькой сделать мне сливку.

– Говори прямо, – рявкнула я, вырываясь. – Тебя подослала мать?

– С чего вдруг? Я вообще-то хотел с тобой пообедать. – Илья демонстративно сверился с часами. – У тебя перерыв с часа, кажется?

– Ага, – промямлила я. Обед – это хорошо. Обед в обществе брата – и того лучше. Особенно если он действительно ничего не знает о Постиноре.

– Тогда собирайся скорее. Тот итальянский ресторанчик еще не закрылся?

– А ты даже не потрудился забронировать стол? – подобралась я, замирая на полпути к шкафу.

– Ой, да что, для меня не найдут местечка? – отмахнулся мой самый-самый старший братец. Я закатила глаза:

– Капец, какого ты о себе мнения, конечно.

Илья заржал.

– Да ладно тебе. Разве я не заслужил немного почестей, м-м-м? – схватил меня, дурак, и стал щекотать.

– Все-все, хватит, Илья, ну правда, – хохотала я, уворачиваясь.

– Не заслужил? – стоял на своем брат, оставаясь немым к моим просьбам пощадить.

– Заслужил! Конечно же, заслужил. Кто как не ты?!

– То-то же. – Илья подтолкнул меня к выходу. – Так что там должна была сказать мать? – пробросил будто бы между делом, надеясь, видно, что я потеряла бдительность.

– Ничего. Не бери в голову.

С таким же успехом я могла попросить солнце не светить, а Землю не крутиться.

– Нет уж, колись, Уль, куда ты вляпалась.

– Но-но! Вообще-то за «вляпался» в нашей семье отвечают мужчины.

Прежде чем войти в лифт, я с намеком ткнула Илью под ребра. Обернулась и едва не застонала, встретившись взглядом с шокированно переглядывающимися между собой девицами. Хмуро зыркнула на мгновенно оживившегося брата. Тридцать девять лет человеку – взрослый мужик, а ведет себя…

– Уи-и-и-и! Вы же Илья Суханов, хоккеист? А-а-а-а! Можно автограф?

– Да не вопрос, красавицы. На чем черкнуть? – Илья нырнул взглядом в декольте самой бойкой. Я закатила глаза. Это никогда не закончится. Ни-ког-да. Зря мама строит планы его пристроить! Какая нормальная женщина подпустит к себе такого кобеля? А ведь родители надеялись, что после завершения карьеры Ильи что-то изменится, что он остепенится, найдет хорошую женщину, родит им внуков, но где там. Уже второй год пошел, как он почивает на лаврах, а слава о его гулянках, равно как и список побед, только растут.

– Дорогой! – заныла я, жеманно хлопая глазами. – Давай, завязывай. Я не хочу опоздать на первое УЗИ… Нам обещали дать послушать сердечко нашего малютки.

Глаза Илюхи в этот момент надо было видеть! Ну, а как он хотел? Я действительно проголодалась, а он опять строит глазки бабам!

– Ну, ты и коза, – заржал Илья, когда девочки испарились.

– Топай-топай, позвал на обед – так давай, корми, Калоев с меня три шкуры сдерет, если опоздаю.

– А где он сам? Хотел поздороваться.

– На встрече. Это ты шатаешься без дела, а Эльбрус – занятой человек.

– Подневольный.

– Ну не скажи, – вступилась за шефа я. – Мне луковый суп, пасту с каракатицей, тирамису и латте с соленой карамелью.

– Мне стейк из австралийской говядины, карпаччо из тунца, пиццу-пеперони, салат со страчателлой и перцами, чиабату, чизкейк и, наверное, какао. У вас есть какао?

– Ага, – откашлялся официант, с трудом скрывая свой шок.

– Ну, вот сыпани туда еще по-братски зефирок. И побольше, ага? Этих, как их… – Илья пощелкал пальцами.

– Маршмеллоу.

– Точно.

– Не знаю, есть ли у нас в меню…

– Найди, – отмахнулся Илья, засовывая в руку бедняге крупную купюру. Естественно, того как ветром сдуло. Этот фокус всегда действовал безотказно.

– Разве тебе не следует снизить калораж?

– С чего вдруг?

– Ты больше не тренишься нон-стопом.

Илья нахмурился. Иногда мне казалось, что за всей своей показной легкостью брат на самом деле скрывает растерянность. Может, я ошибалась, но то, что он до сих пор не нашел себя в новой жизни, давалось Илье нелегко.

– Это как сказать. Я все утро проторчал в зале.

– А потом ни с того ни с сего решил пригласить меня на обед?

– Ладно, ты меня раскусила, – решил перейти к делу братик. – Что там за история с Постинором?

– Ну не-е-ет… – простонала я, изобразив пантомиму рука-лицо. – Так я и знала! Знаете что? Это переходит все мыслимые и немыслимые границы! Я взрослая женщина, что бы вы там не думали, я…

– Ты… закончишь со всем этим феминистическим дерьмом и выложишь как на духу, кто тебя обидел?

– Да почему сразу обидел?! У тебя что, никогда не рвался презерватив?

– Мы сейчас не обо мне, Уль. Скажи спасибо, что мать меня попросила вмешаться. Если бы она подключила батю…

– Мама вообще не имела морального права делиться с кем-то подробностями моей частной жизни! – зашипела я, потому что к нам с тарелками наперевес приближался официант.

– Мама есть мама.

– Да-да. А брат есть брат. А еще есть моя личная жизнь, которая, блин, никого не касается. Тоже мне проблема!

– А разве нет? Послушай, мужик, который допустил, чтобы ты как конфеты жрала таблетки экстренной контрацепции…

– Да при чем здесь вообще мужик?!

– При том! Налажал – будь добр, отвечай за последствия, – бахнул Илья по столу кулаком. – А не бабу свою трави.

– Он не травил меня! Я сама так решила.

– Ну да. Знаешь что, Улька? Мой тебе совет – держись от этого козла подальше.

– Он не козел!

– А кто? Ты чего его от семьи прячешь?

Ах ты ж зараза! Чуть меня не провел! Я же реально чуть не назвала имя. А учитывая, что Эльбрус в моем окружении один, это стало бы катастрофой.

– Опасный ты, Илюш, человек, – пробормотала я, прячась за чашкой кофе.

– Нет, ну а что? Если у вас все серьезно, познакомь, чтобы все было по-человечески.

– А если нет?

– В смысле – нет?

– В смысле, если мы просто потрахались?

Кусок стейка упал с вилки Ильи, аккурат когда у него самого упало забрало.

– Ты это сейчас о чем? – рявкнул, оттирая испачканные соусом пальцы.

– А ты как думаешь?

– Хочешь сказать, что занималась незащищенным разовым сексом?

– Он не был незащищенным! – трусливо соврала я.

– То есть то, что он был разовым, ты не отрицаешь? Я не пойму, Уль, ты охренела?!

– А ты?! Что за двойные стандарты, братик?

– Я взрослый мужик! – прогромыхал он, тыча большим пальцем в богатырскую грудь.

– А я взрослая женщина, – огрызнулась, сама, если честно, не понимая, зачем полезла на рожон. То, как Илья отреагирует, сложно было не просчитать. Так какого черта? Что и кому я хотела, блин, доказать? Он же непробиваемый!

– Знаешь что, взрослая женщина? Бить тебя надо было. Ремнем.

– Класс! Методы воспитания у тебя – огонь. Все-таки хорошо, что у меня нет племянников.

– Не переводи стрелки, Уля!

– Да пошутила я. Пошутила, понял? Думала, что ты что-то поймешь, но зря.

– Что я должен понять?

– Как нелепо выглядят обличительные морали от чувака, который трахает все, что движется.

– Я мужик.

– Это, конечно, аргумент, – закатила глаза. – Впрочем, что еще я могла услышать?

– Ничего. Твоя правда. Потому что с мужика это все – как с гуся вода, сечешь? А на потасканной бабе никакой адекватный парень не женится. Вот, например, твой шеф…

Я замерла, как антилопа в свете фар.

– А что он? – закашлялась.

– Знаешь как у них с этим строго? Ты хоть при нем не вздумай так пошутить. Репутацию потерять – много ума не надо.

Ну, охренеть, че. Это только со мной такое могло случиться.

– В общем, ты меня поняла.

– Поняла, – промямлила, лишь бы отвязался.

– А без шуток если?

– Я уже объяснила. Не заставляй меня повторяться. Мне, знаешь ли, неловко обсуждать с тобой эти темы.

– Как будто мне ловко! – рявкнул Илья. – Ладно. Я тебя понял. Знакомить-то когда будешь с этим… гондоном штопаным?

– Илья! – истерично заржала я.

– Новый год впереди. Чем не повод?

– У нас не настолько все серьезно. Правда. Кстати, по поводу Нового года. Ты уже выбрал подарки?

– А ты точно была хорошей девочкой?

Решив не отвечать еще и на эту провокацию, я демонстративно поджала губы. Больше всех в семье меня Илюха подарками баловал. Ну, собственно, потому что он мог себе их позволить. Первый айфон, макбук и сережки с бриллиантами мне подарил именно старший брат. Так что даже теперь, несмотря на всю ту жопу, в которой я оказалась, мне было жутко интересно, какой сюрприз Илья придумал на этот раз.

– Счет, пожалуйста.

Желая чуток побесить Илюху, полезла в кошелек.

– Ой, да оставь ты свои денюжки, – фыркнул брат.

– Ну, знаешь ли, не все лопатой бабло гребут!

– Это точно. Пойдем, провожу тебя.

– Я сама знаю дорогу, – съязвила я. – Спасибо, что не дал умереть с голоду сестренке-неудачнице.

– Сказал же, провожу. Может, Эльбрус вернулся. Мне с ним надо кое-что перетереть.

– И что же? – насторожилась я, спиной закрывая ход к лифтам.

– Ты чего? – изумился Илья в ответ.

– Что именно ты собрался обсуждать с моим шефом?

Нет, я, конечно, всерьез не думала, что мой братец вывалит на Эльбруса историю с Постинором, не совсем же он идиот, но мало ли… Илюшу тоже били по голове. Хоккей – небезопасный вид спорта.

– Тебя это не касается, малая. Это наши взрослые дела.

– Не вздумай с ним обо мне сплетничать.

– Да у меня и мыслей таких не было. Я ж не баба.

Илья даже глазом не моргнул, просто тупо, будто я ничего не весила, убрал с дороги и пошел к лифтам.

– Смотри мне. Ему вообще сейчас не до этого.

– А что так? С женой дела совсем плохи?

Я пожала плечами, неуверенная, что это этично с моей стороны – распространяться на такие темы.