Текст книги "По-другому (СИ)"
Автор книги: Юлия Резник
сообщить о нарушении
Текущая страница: 1 (всего у книги 13 страниц)
По-другому
Юлия Резник
Глава 1
– Так, даже не знаю… Алый? Или вот этот бордовый с блесточками?
Бросаю незаинтересованный взгляд на палетку. Я-то уже давно определилась с цветом, нюд – мой потолок. Да, не так празднично, может, совсем не по-новогоднему, зато если отколется кусочек, не будет бросаться в глаза, глядишь, хоть пару недель похожу, если от химии все до костей не слезет. Я хоть и надеваю перчатки, когда убираюсь, спасают те не всегда.
– Знаешь, давай, наверное, алый. Для мужиков он как красная тряпка для быка, а мне именно этот эффект и нужен. Я же говорила, что иду с моим Масиком на корпоратив? Нет?! Да ты что? Они в Онежском отмечают. Банька, чаны… Ты, Насть, там не была? Нет? Ну, да… Дороговато. Но не для ментов. – Раскатисто смеется. – У тех какие-то тяги в руководстве. То ли скидку им там дают хорошую, то ли вообще бесплатно пускают. Мой-то в полиции работает… Я не говорила?
Закусив губу, перевожу взгляд на сидящую по правую руку подругу, с которой мы буквально накануне обсуждали непреодолимую тягу некоторых баб трясти нижним бельем на публике. Я все удивлялась, почему людям кажется, что это нормально? Болтать по телефону в набитой битком маршрутке или, вот как сейчас, делиться интимными подробностями своей жизни в салоне, где тоже куча посторонних. Никак мне было не понять, почему мы все должны это слушать? А Ирка только отмахивалась. За годы работы мастером маникюра она к подобным разговорам привыкла. Они для нее – белый шум.
Кстати, это благодаря Ирке я здесь очутилась. Сама бы я зажала потратиться. А Коршунова, зная это, тупо не оставила выбора – заявила, будто это решенный факт:
– Я тебя к себе в салон записала. На маникюр, педикюр и депиляцию. Кайфанем девочками.
– Да ты что? С кем я Юльку оставлю?
– С Костиком. Или с собой возьмешь!
– Костик работает.
– Тогда второе. Она же любит повертеться у зеркала – вот и пусть. Прилепим наклейки на ноготки. Помнишь, как в прошлый раз ей понравилось?
Да как такое забудешь, если Костик потом неделю ворчал, что рано Юльке «делать ногти»? Как будто мы с Иркой драконьи когти нарастили трехлетке! Дурак.
– Ты что-нибудь слышала про этот корпоратив? – возвращает меня в реальность Иркин шепот. Я меняю руку в лампе и озадаченно веду головой из стороны в сторону. Нет, мол, не слышала. Хотя мой Костик тоже мент.
– Может, они мальчиками?
– А эта, – кивает Коршунова на соседку слева. – Чего тогда мылится?
– Да откуда мне знать? Может, ее драгоценный вообще в другом отделе работает.
Подруга отвечает мне скептическим взглядом. Ирка Костика терпеть не может. Вот и шпыняет его при каждом удобном случае. Хорошо хоть сейчас продолжать разговор возможности нет. Тут тебе и машинки жужжат, и вытяжки, и какой-то новогодний концерт идет по телеку. А еще ведь соседка слева орет так, что оглохнуть можно.
– Любочка, ты мне еще шипучки подлей! Вкусная она у вас. Что за марка, кстати? Никак Дом Периньон? – заливается, как будто шутка и впрямь получилась удачной.
По случаю Нового года в Иркином салоне наливают игристое, да. Не Дом Периньон, конечно. Но вряд ли, даже покупая шампанское подешевле, Ирка рассчитывала, что кто-то из ее клиенток сподобится вылакать бутылку в одно рыло. А эта ничего, вон, справляется. Переглядываемся с Коршуновой и с улыбкой синхронно закатываем глаза. Во дает!
– Ой, а вот и мой Масик звонит. Да, Костечка…
– Вот так хорошо? – одновременно с этим спрашивает меня маникюрша.
– Отлично, – киваю с улыбкой я. Если честно, уже и не помню, когда мои руки выглядели так ухоженно. Надо обязательно Ирку поблагодарить. Я до того увязла в быту и безденежье, что на себя махнула рукой, а зря. Можно ведь взять побольше заказов и хотя бы иногда вот так немножечко себя баловать.
– Эй! – толкает меня в бок Коршунова.
– Что?
– Ты слышишь? Костечка!
Недоуменно моргаю. Костечка? Это она о чем? Ирка делает «страшные глаза» и кивает на ту самую соседку.
– Да-да, милый! Готовлюсь по полной. Уже вся гладенькая… Если ты понимаешь, о чем я, – опять томно хихикает. – Сейчас ноготки высушу, и можешь забирать.
Ирка играет бровями. Мол, ну?!
– Мой Костик на дежурстве, Ир. Не выдумывай, – бормочу я.
– Ну да…
– Да блин! Может, хватит?! – психую. Меня и впрямь до печенок достали их склоки. Я между мужем и лучшей подругой – как меж двух огней. Каждый пытается уличить другого в каком-нибудь непотребстве. Костик уже проел мне плешь насчет того, какая Ирка шлюха, потому что у нее никак не сложится личная жизнь. А Ирка, ничуть не отставая от моего благоверного, регулярно сношает мне мозг насчет того, какой мне достался неудачник. И вот опять на ровном месте его в чем-то обвиняет. Словно он один Константин на весь свет!
И я, конечно, все понимаю, Костик действительно не идеальный. Ну так где его, идеального, взять? Да и поздно уже. Мы с Рожковым восемь лет вместе. Из которых пять – в официальном браке. За это время было много всякого, но со временем мы с ним попритерлись. Юльку, вон, опять же, родили…
– Мама! Мама… Посмотр-р-ри, какая кр-р-расота!
Пока мы тут ногти пилили, в зале парикмахерской кто-то выкрасил Юльке челку в розовый цвет. Вероятно, я все же плохая мать. Ведь краска наверняка содержит токсины, которые непонятно как отразятся на неокрепшем организме ребенка, и, по-хорошему, мне бы надо озаботиться этим, а меня, по правде, гораздо больше волнует вопрос цены. Это ж во сколько мне Юлькина красота обойдется?!
– Ничего? Она выпросила, не смогла отказать, – улыбается Анечка-парикмахер, выглядывая из зала. Перевожу взгляд на довольную мордашку дочери.
– Ничего, – вздыхаю. – Сколько я должна?
– Нисколько. У меня краска от предыдущей клиентки осталась, – подмигивает та.
Отлично. Значит, надо будет только прикрыть Юльку перед отцом. Костик не приветствует наших бьюти-экспериментов. Мужик, что с него взять? Ни в какую не понимает, что девочка – она и в четыре – девочка. Рюши, помады, бантики – наша страсть.
– В садике все обалдеют! – радостно хлопает Юлька в ладоши.
– Это точно! – подхватывает Коршунова. – Иди-ка, я поближе посмотрю. Кто здесь самая красивая девочка?!
– Я? – стесняется Юлька.
– Вот именно. Погоди. Где-то тут у меня еще красивые заколочки были.
Наблюдая за подругой и дочкой, которой та является крестницей, терпеливо дожидаюсь, пока мне вотрут в кожу крем. Какое же это блаженство!
Ирка отводит Юльку к большой сверкающей витрине с всякими уходовыми средствами для волос, которые здесь можно не только подобрать, но и купить, и действительно находит там какие-то украшения. Наверное, они их для причесок невест закупают. Иначе зачем все эти стразы и жемчуг?
– Ир, только недорогие. Я тебя прошу…
– Девочек нельзя приучать к экономии, – вдруг вставляет свои пять копеек та… с красным маникюром. – Тогда они с малых лет приучаются к мысли, что достойны самого лучшего.
– Что вы говорите? – отвожу взгляд и снимаю сумку с крючка. – А сколько у вас детей?
– У меня?! Да ну, какие дети? Мне еще гулять и гулять.
Ловлю Иркин иронический взгляд. Ну да. Таких обычно хлебом не корми – дай поучить кого-нибудь другого жизни. Не посчитав нужным как-то комментировать этот абсурд, благодарю мастерицу за прекрасно выполненную работу и отхожу к стойке администратора для оплаты.
– Нет-нет, это подарок. Ирина Сергеевна мне строго-настрого запретила брать с вас деньги.
Оборачиваюсь к Ирке, удивляясь тому, какие разные во мне чувства вызывает ее поступок. Тут и благодарность за то, что у меня есть такая заботливая подруга, и одновременно с тем – злость. Ведь зачем мне ее подачки? Как щелчок по носу. Как доказательство того, что она успешней, а я ничего не могу? Как будто я не в курсе.
– Я заплачу, – набычиваюсь.
– Так, знаете что? У меня указание начальства – с вас денег не брать. А если у вас по этому поводу возражения – так с Ириной Сергеевной и решайте.
– И-и-ир, – свирепею я, возвращаясь в зал. Юлька, нацепив заколки, бегает туда-сюда. От двери – к огромному окну, от двери – к окну, за которым сразу через дорогу притормаживает знакомая Тойота.
– Что?
Моргнув, переключаюсь на Коршунову.
– Я хочу оплатить свои процедуры.
– А я хочу сделать тебе новогодний подарок. Отказ не принимается.
Я машинально киваю, потому что все мое внимание перетягивает на себя сцена за окном. Обхватываю Юльку за голову и прижимаю к бедру. Сердце разгоняется внутри, в ушах раскатистым эхом звучит: да нет, ну что, мало машин похожих?! Сейчас эта с алым маникюром откроет дверь, загорится свет, и сразу станет понятно, что за рулем совсем другой Костик. Можно, конечно, попытаться рассмотреть номер, но тот весь в снегу, а я вдаль плохо вижу.
– ВерОника! Вер, ты чего застыла, будто привидение увидела? – Ирка щелкает у меня перед носом пальцами с только что сделанным маникюром. Тупо, словно во сне, отмечаю, что она налепила веселенькие наклейки – точно как моя Юлька в прошлый раз. На одном ногте рукавичка, на другом – еловый шар…
Время растягивается. И, наверное, поэтому я все вижу в настолько отчетливых подробностях. Соседка по маникюру, с трудом балансируя на шпильках, смешно семенит вперед по пешеходнику. Юлька вырывается и опять куда-то уносится, а ее крестная, моя лучшая подруга, становится рядом со мной и зачем-то тоже поворачивается к окну.
Я же стою, не дыша. И почему-то (ну не глупо ли?) думаю о том, что если за рулем и правда мой Костя – все Иркины оскорбления окажутся правдой. Наверное, она будет страшно рада. Или все-таки нет?
– Вер… – шепчет Ирка, перелетая наши пальцы. – Верка…
Я резко поворачиваюсь к ней лицом:
– Это не он. Просто похожая машина.
И упускаю свой шанс в том убедиться. Пока мы с подругой бодаемся взглядами, Тойота срывается с места и уезжает, подмигнув габаритами.
– Хорошо. Не он, как скажешь, – неожиданно покладисто соглашается Ирка. Я с заминкой киваю. Подзываю Юльку к себе. Уже поздно. Нужно домой, и так задержалась. – Давай я вас отвезу?
Соглашаться не хочется. Но морозить Юльку прогулкой в минус тридцать не хочется тоже. Она у меня довольно болезненный ребенок – такие встряски ей ни к чему.
– Только если ты не будешь выносить мне мозг насчет мужа, – предупреждаю я Коршунову. Еще недавно такое хорошее настроение падает в ноль. И не радует ничего – ни красивая наряженная елка, ни гирлянды, ни даже Юлькина оживленность.
– Да больно надо! – бурчит Ирка. – Пойдем, все же выпьем что-то, пока машина греется.
– Шампанского? – встряхивается администратор.
– Вер, давай?
Соглашаюсь. А зря. От него почему-то только хуже. Пусть Ирка и впрямь молчит. И Костика в кои веки не трогает.
Ночью почти не сплю. Скролю ленту. Написать бы подружкам в чат, так тот молчит. Значит, Ирка с Таней мне за глаза кости моют. Поверить в то, что одна другой ничего не сказала – сложно. Да я и не в обиде. Так уж повелось, что тайн друг от друга у нас никогда не было. Другое дело, что сейчас нет повода мыть мне кости. Это же не Костик был!
Когда рассвет, наконец, с трудом, продирается сквозь серые снежные тучи, иду готовить завтрак. Я по образованию историк. Когда находятся желающие – провожу экскурсии по городу. Когда нет – тайком от мужа подрабатываю уборщицей. Да, может, это и не самое престижное занятие, как Костик орал в запале, но платят там хорошо. А еще с собой можно Юльку брать, если она болеет. Клиентов же мне в основном подгоняет Таня. Она работает в агентстве недвижимости и специализируется на том, что сдает квартиры туристам. А я, получается, готовлю те к заселению. Одни выехали, я убралась, другие заехали. Перед Новым годом – запись битком. Жаль, не на экскурсии. Город наш, в основном, как перевалочный пункт используют. С дороги отдыхают и дальше в путь – на турбазы или расположенные в тайге да у подножия гор гостевые дома.
Стрелка движется к восьми. Ключ в замке проворачивается. Несусь в коридор. На эмоциях висну на Костике, отмечая, что он вовремя.
– Эй! Ты чего? – бурчит муж.
– Соскучилась. А ты чего? Злой такой…
– А каким тут будешь? Сто раз тебе рассказывал, что Коклюшкина сняли! А ты опять спрашиваешь.
Костик стаскивает форменный бушлат и небрежно бросает на комод. Сколько раз ему повторяла – клади сразу в шкаф – так нет же.
– Ну, сняли и сняли… – примирительно замечаю я, вешая тот куда следует. – Это что, конец света?
О том, что в Костином УВД меняют начальника, он, конечно, рассказывал. Но я действительно не вижу в этом большой проблемы. Один, другой. Какая разница? Я так считаю – выполняй свою работу как следует, и у любого начальства будешь на хорошем счету.
Оборачиваюсь к мужу. А тот как-то странно на меня косится.
– Что?
– Ты, блядь, точно какая-то блаженная, – бросает небрежно.
– Да что не так-то? – удивляюсь я.
– То! С тем уже все схемы налажены были, а этот…
– Кость, ну какие схемы, а?
Тоже мне великий комбинатор. И, знаете, думаю, он считывает то, что я так и не произношу вслух. Не зря же стискивает зубы и зло дергает рукой, отмахиваясь от меня как от мухи.
– Пожрать че есть?
– Омлет приготовила. Слушай, как ты смотришь на то, чтобы сегодня куда-нибудь вместе сходить? Можно в пиццерию или…
– Вер, у тебя точно склероз. Я же говорил – у нас с мужиками баня заказана. Типа, корпоратив.
– Корпоратив без жен?
– А что вам там делать? – удивляется Костик.
И правда… Накладывая мужу омлет, я всеми силами стараюсь не разреветься.
Глава 2
– Погладишь мне рубашку?
– Постой, ты же хотел полувер надеть.
– Кажется, рубашка смотрится праздничней, нет?
– Какая разница, если вы голышом будете париться?
Рассыпанные у наших с Юлькой ног кубики невольно складываются в опасную комбинацию, я от греха подальше убираю злосчастную «й».
– И что? Мне туда как лоху ехать?!
Костик повышает голос, Юлька вжимает голову в плечи.
– Не ори! – шиплю я, поднимаясь с пола. – Давай, где там твоя рубашка? Она хоть чистая?
– А чего ей, грязной, в шкафу висеть?
– Не знаю. Это же тебе трудно отнести вещи в стирку.
– Я не пойму, Вер, ты спецом решила испоганить мне настроение? – психует Костик. Чтобы успокоиться, бестолково перебираю вешалки с нехитрым барахлом. Достаю любимую рубашку мужа. Голубую. Под цвет его глаз.
И правда, чего это я? Накрутила себя, и не могу успокоиться. В животе будто змеи свили гнездо – шевелятся мерзко и словно вверх по пищеводу ползут. Ощущения от этого еще те. Не стошнило бы.
– Просто выходной взяла. Думала, мы вместе побудем, – шепчу.
– Обязательно побудем. Это ж не последний выходной. Ты чего раскисла? Мне надо там быть, понимаешь?
Костик разворачивает меня к себе и примирительно обнимает.
– Вот прям надо? – иронично улыбаюсь я.
– Ну, да. Меринов обещал подъехать. Хочу посмотреть на него в неформальной обстановке. Понять, что он за фрукт.
– А кто у нас Меринов?
– Так новый начальник, Вер! Я же, бл… – затыкаю Косте пальцем губы, чтобы не вздумал материться при дочке. Муж раздраженно закатывает глаза. – Тебе рассказывал!
– У меня туго с запоминанием имен, – пожимаю плечами. – Гладилку достань, пожалуйста.
Пока Костик, чертыхаясь, возится в кладовке, набираю дистиллированную воду в утюг.
– Какой слог, Юль?
– Ба!
– Правильно. А теперь переставь кубики местами.
Втыкаю вилку в розетку. Беру брюки, аккуратно складываю, чтобы проутюжить точно по имеющимся стрелкам, но что-то мешает. Без задней мысли просовываю руку в карман и, даже не достав, понимаю, что это – презервативы. Костик за спиной гремит, раскладывая гладилку. А я стою, застыв как соляной столб.
– Готово.
– П-проверь карманы, – шепчу. – Брюки тоже нужно погладить. Юль, какой слог?
– Три!
– Нет. Это буква «з». Как будет «з» и «у»?
Как ни в чем не бывало, переговариваясь с дочкой, глажу мужу рубашку. Утюг у нас оставляет желать лучшего. Пар столбом – не прикрутить. Так что надо еще умудриться не наставить на ткани пятен. Зато на клубы горячего пара можно списать мои горящие щеки. И занятые тяжелым утюгом руки почти не трясутся.
В тихой истерике палю Костика в отражении зеркала. Тот крутится перед ним хуже бабы, укладывает волосы гелем, потом обильно поливается туалетной водой, которую я ему на день рождения подарила. И если раньше я бы даже внимания на это не обратила, то сейчас...
– Вот возьми. Одну минуту.
Отдаю Костику злосчастную рубашку и бегу в ванную в полной уверенности, что меня все же стошнит, но пока добегаю, позывы к рвоте проходят. Отдышавшись, включаю холодную воду и подставляю запястья под ледяную струю. Глаза лихорадочно горят. Щеки пылают. Остужая кипящую ревность, прикладываю ноющие от холода ладони к лицу. Убеждаю себя, что это вообще ничего не значит. Ну, глупо ведь! Что, ему уже и духами воспользоваться нельзя, чтобы мне в голову всякая чушь не лезла?! Это все Ирка – накрутила меня. И хабалка с красным маникюром – мой Костечка то, мой Костечка это. И конечно, злосчастный корпоратив. Все одно к одному! А вишенкой на торте – резинки.
– Вер, ты там утонула?! Я ухожу.
– Хорошо вам погулять! – кричу, не в силах себя заставить проводить мужа. Мне вообще кажется, если я выйду, то он никуда не пойдет. Не пущу! Устрою безобразную сцену. Грудью перекрою ему все пути к отступлению, благо есть чем. После родов и кормления Юльки у меня не грудь, а настоящее коровье вымя. Материнство вообще не пошло на пользу моей фигуре. Может, все дело в этом? Ну не модель я, чего уж. Интересно, Костик из-за этого загулял?
– Мам, я писать хочу!
Вытираю глаза и торопливо открываю дверь.
– Прости. Заходи скорее.
Пока Юлька делает свои дела, я, не находя себе места, мечусь по комнате. Застываю возле зеркала. Намеренно обтягиваю зад трикотажем домашнего платья и, убедившись, что за время пробежки ничего не поменялось, и моя фигура все так же далека от совершенства, захожу на очередной круг. В конце концов, движение – это жизнь. Жаль только, что даже активность не гасит мою истерику. Я едва не подпрыгиваю, когда в дверь звонят. Бегу открывать в идиотской надежде, что Костик вернулся. И все равно мне, что у него есть ключи.
– Привет! Слушай, поделись ванилином, а? Представляешь, у меня ни одного пакетика не осталось, а я шарлотку хочу испечь, – просит Таня, оттесняя меня вглубь квартиры и с подозрением оглядываясь. – Привет, Юлька. А папа твой где?
Так, ну понятно. Ирка с Танькой уже все перетерли, как я и думала. И решили, видно, отправить последнюю ко мне на разведку. Идти далеко не надо – мы в одном подъезде живем.
– На р-р-работе.
– А то ты не знаешь, – вздыхаю я. – Ванилин, я так понимаю, можно не искать?
– Так, значит, все-таки корпоратив, – сощуривается подруга. Я равнодушно пожимаю плечами. – И что? Ты это вот так оставишь?
– А что прикажешь мне делать?
– Ну, точно не облегчать жизнь блядуну!
– Во-первых, следи за языком. У Юльки знаешь какие локаторы? А во-вторых… Тань, ну что я могу сделать?
– Помешать его планам, как минимум! Чтобы Костечка твой не думал, что может безнаказанно наставлять рога!
– Может, он и не наставляет! У меня нет никаких доказательств этого!
– Ну, так езжай туда. Езжай, Вер. И будут.
Вскинув на Таньку глаза, как дура хлопаю ресницами. Такая идея мне в голову не приходила. Это же… унизительно как-то. Последнее я не без смущения произношу вслух.
– Пф-ф-ф. Ты просто трусишь! Боишься узнать правду.
– Боюсь, – киваю, отворачиваясь к окну. – Ну, узнаю я. Что-то надо будет решать. А как? У нас Юлька, ипотека…
В общем, все те якоря, наличие которых бабам нашего достатка и положения объяснять не нужно. Потому как оно у всех плюс минус одинаково.
– Ясно. Дело твое. – Таня деловито стряхивает с рукава несуществующую пушинку. – Я не настаиваю. Но если что – у меня в этой богадельне есть связи. Смогу договориться.
– О чем?
– ВерОника, не тупи! Можем поехать туда и организовать вам «случайную», – Танька рисует пальцами кавычки в воздухе, – встречу. Или этот гад не постеснялся похвастаться, куда они едут? – сдувается от запоздало пришедшей в голову мысли.
– Нет. Просто упомянул баню. Слушай, Тань, а если они и впрямь не в Онежском?! – оживаю я.
– Да там они, я попросила проверить список, – отводит взгляд подруга. Неприятные ощущения в животе усиливаются. Я закусываю губу, не зная, как быть. Ну, вот поймаю я Костика на горячем, а дальше что? Какой в этом смысл, если я не смогу от него уйти? Просто выставить себя полной дурой? Или Костя меня уже ею выставил, заявившись с любовницей на корпоратив? Да, наверное. – Ну, так что?
– Юльку не с кем оставить, – озвучиваю последний свой аргумент против.
– Как не с кем? Мама моя побудет. С Сережкой поиграют, он спрашивал. Ну что, я звоню Ирке?
Со смешком касаюсь лбом стола. Глупо было даже надеяться, что в этой ситуации мы обойдемся без Коршуновой.
– Она уже, наверное, подъехала.
Мой смех становится громче. М-да. Истерика, походу, меня догнала и теперь толкает на подвиги.
– Ладно. Мне, наверное, нужно взять какие-то вещи для поддержания легенды?
– Естественно! Купальник, банная шапочка, все дела… Юлька, давай, накидывай курточку. Поиграешь с Сережей, у нас с твоей мамой появились дела.
Юлька с радостным воплем уносится в прихожку. Отдавая сборы дочери на откуп подруге, плетусь в спальню. Переодеваюсь. Кладу в старенький шоппер полотенце. И шапочку, да. У кого в наших краях такой нет? На выходе замираю, поймав свой шальной взгляд в отражении. Мамочки-боже-мой-что-я-делаю?! Хоть бы это был не он. Хоть бы не он, пожалуйста… В груди невыносимо печет. А я ведь никогда до этого особенно не ревновала Костика. Да и вообще думала, что за восемь лет отношений страсти между нами поулеглись. А выходит, ничего подобного. Ревную его страшно, до острой боли в груди.
Судорожно всхлипываю. Нет… Ну, нет. Не может такого быть. Просто дурацкое совпадение. Сейчас я в этом смогу убедиться. Может, и хорошо, что Ирка с Танькой подбили меня отправиться на разборки. Давно мечтала поставить на место этих коз. Особенно Ирку, конечно! Пусть... пусть она, наконец, убедится в Костиной порядочности.
Мой мысленный диалог прерывает нетерпеливый стук в дверь.
– Что ты копаешься? Пойдем! – командует Таня. Спускаемся. Ирка поджидает нас чуть дальше, на свободном пятачке у второго подъезда. В машине вкусно пахнет женскими духами, мандаринами и…
– На! – Коршунова протягивает мне металлическую флягу.
– Это что?
– Коньяк. Для храбрости. Там где-то в пакете мандарины. Почисти, Тань, на закуску.
– Ты, я смотрю, подготовилась, – смеется Таня.
– А то! Бойся, Костечка. – кровожадно царапает руль.
– Ир, только не вздумай лезть, – предупреждаю я. – Мне скандал не нужен. Там его новое начальство будет, в общем, – неопределенно машу рукой, – не позоримся.
– Кстати, а ты его видела?
– Кого?
– Дык это самое начальство, естественно! – закатывает Ирка глаза.
– Нет. Где?
– А я видела у нас в офисе, – хвастает Таня. – Так, краем глаза, конечно, потому как им занимался другой специалист. Но этого оказалось достаточно. И вот вообще я, девочки, нашему Костику не завидую!
– Почему же?
– У меня от одного вида этого мужика живот свело. Такой он весь… – Таня щелкает пальцами, подбирая слово: – Суровый!
– Тогда Костик еще больший дурак, чем я полагала. Это ж надо додуматься притащить в компанию какую-то шмару, когда его новый шеф такой, как ты говоришь?
– Ой, а ты думаешь, он один будет с любовницей? Это ж менты.
– Тань, и ты туда же? – злюсь я.
– А что? Как будто кто-то из нас не в курсе, какое они развели блядство. Вот дружок ваш… Этот, как его? Васильев! Ты же своими глазами его с какой-то бабой видела, – защищает подругу Ирка. И мне эту карту крыть нечем. Я действительно застукала Славку с любовницей. Пришла на адрес с уборкой и едва ли не за руку его поймала. Сложно было не догадаться, чем они в той квартире занимались, когда мне по долгу службы пришлось менять за этими двумя простыни! Я тогда так расстроилась, что чуть Костику на его дружка не нажаловалась. Но не стала. Муж мне строго-настрого запретил подрабатывать уборкой, а как еще объяснить нашу встречу с Васильевым, я не придумала.
– Хуже ментов только врачи.
– Ой, все, – закатываю глаза.
– Нет, а что? Те тоже трутся по углам с медсестрами.
– Ты им свечку держала? Всем?! – я злюсь, а Ирке весело. она, зараза, смеется. Хорошо, что почти тут же из-за поворота показываются огни базы.
– Приехали. Я сейчас все разузнаю и тогда вас позову, ждите здесь. Никуда сами не ходите.
В салоне тепло, но я все сильнее дрожу. И боюсь даже просто в окно выглянуть. Из которого, правда, все равно ничего не увидела бы – банные дома здесь разбросаны по всей территории. Впрочем, как и флигели с чанами.
– Вер, если хочешь, можем просто вернуться домой, – неожиданно идет на попятный Таня. А мне от этого почему-то только хуже становится. Неужели я выгляжу такой тряпкой?
– Ну, уж нет, – фыркаю я, скрывая ужас за шальной бравадой. Тут из-за ворот показывается Ирка. Жестом приглашает идти за ней. Мы с Таней послушно выбираемся из машины. Ноги вперед не несут.
– Здесь они, – сообщает Коршунова, – видишь самый большой дом? Вот там. Бабы с ними.
У меня внутри будто тугая струна обрывается. В ушах неприятный звон. Как сомнамбула, делаю шаг вперед. Коленки немного подкашиваются. В глазах мутнеет. Огни гирлянд, украшающих деревья вдоль дорожки, смазываются, как на фото, сделанном на долгой выдержке.
– Эй, Верунь, ты далеко собралась?
– Ну… Туда, – теряюсь я.
– А переодеться, Вер?! У нас случайная встреча. Ты что, забыла? Пойдем. Домиков свободных нет, но когда я объяснила админке твою ситуацию, та разрешила нам воспользоваться раздевалкой в спа-салоне.
– Объяснила мою ситуацию?! – взрываюсь я.
– Ну а как еще нам было сюда попасть в разгар праздников? Бабья солидарность – она такая.
Я не знаю, плакать мне или смеяться! Пока размышляю над этим, доходим до места. Раздеваемся до купальников, заматываемся в банные простыни. А вещи складываем в специально выделенный нам шкафчик. В спа очень красиво, в другой ситуации я бы залюбовалась, а так отмечаю только краем сознания и шикарные лежаки, и аромат дорогого парфюма, и стильные новогодние композиции, расставленные по углам. Действительно непростое местечко.
– И? – сиплю я. – Дальше что?
– Завалимся прям туда. Скажем, домики перепутали. Главное, изобрази удивление.
Легко сказать! Какое уж тут «изобрази», когда голова кругом? К домику бежим – холодина же! Немного отрезвляет. Натужно смеясь, заваливаемся в баню. В первой, самой большой комнате накрыт богатый стол. Почему-то именно стол бросается в глаза первым. «Это же по сколько они скидывались?» – мелькает мысль, а только потом уже отмечаю знакомые лица, которые, завидев меня, изумленно вытягиваются. Нервно одернув простыню, улыбаюсь:
– Ух ты. Вот это встреча!
