Текст книги "Лара"

Автор книги: Юлия Козырева

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 11 страниц)

Глава 14

– Стреляй! Сейчас!

– Сейчас – это когда рука дергается вниз или вверх?

– Это когда она застывает неподвижно!

Закрыв глаза, я нажала на курок и в очередной раз почти попала в дерево, соседнее тому, на котором висела мишень.

– Так, – Ирина почесала затылок. – Я опускаю руки.

Через неделю абсолютно бесполезного, на мой взгляд, времяпровождения осталось только два вида оружия, на которые возлагала надежду Ирина: пистолет и кинжал. После сегодняшнего занятия только одно. Я, правда, предлагала еще, как вариант, гранату, но Барский, вспомнив народную мудрость про обезьяну, предположил, что я, скорее всего, уроню ее за шиворот.

Плюнув на все, Ирина заострила внимание на приемах самообороны, сказав, что о нападении я могу забыть. В конце концов, что они хотели от домашней девочки, двадцать лет не встречавшей никого, страшнее религиозных фанатиков?

Иногда я почти жалела, что в минуту слабости не рассказала Ирине о том, что для победы над вампиром мне достаточно разозлиться. Но, стыдно признаться, меня веселили ее потуги и желание выслужиться перед Барским. Как же тяжело, наверное, великому тренеру признать, что у него не получится сделать из г… конфетку.

В результате случилось неизбежное: Ирина поняла, что и многие приемы самообороны для меня недоступны. И стала обучать меня самым элементарным, как-то: ткнуть пальцами в глаза, пнуть по самому ценному, а подножкой я и сама владела в совершенстве. В крайнем случае, подкачусь под ноги или оглушу визгом.

Я бы откровенно развлекалась, если бы Ирина не настояла на упражнениях, рассчитанных на общее физическое развитие.

Я как раз приседала, сопровождая каждое действие вместо счета нецензурным выражением, когда во мне стало расти раздражение на Ирину с ее белозубыми улыбками, на Барского с его странным поведением, на окружающих красавцев, не ставящих меня ни во что. Вместо того, чтобы в очередной раз присесть, я пнула небольшой булыжник, валявшийся под ногами. Решив, что этого мало, я подбежала и с размаху пнула его еще раз.

– Что за хрень? – произнесли где-то сзади после того, как камень со звоном впечатался в сеть, растянутую высоко над головой.

Что было дальше, я смутно помню.

Пришла в себя, лежа на диванчике, и почему-то связанная. Я удивленно воззрилась на Барского, сидящего в кресле напротив меня, свесив руки между колен, на Ирину, устало прислонившуюся к каминной полке.

– Что здесь происходит? Вы зачем меня связали?

Барский запрокинул голову и хрипло рассмеялся.

– Кто бы мог подумать? Она ничего не помнит! Лариса, а ты, вообще, на нашей стороне?

– Чего?

– Вот-вот! И я о том же, – хмуро вмешалась Ирина. – Надо было головой думать, прежде чем ставить на ней…

– Ира! – рявкнул Барский. – Поди, проверь, как идут работы на полигоне.

Ирина ушла, обиженно фыркая. А я попыталась принять сидячее положение, смутно понимая, что нечисто дело.

– Какие работы? – спросила настороженно.

– Восстановительные, – чуть ли не по слогам произнес Барский, как-то странно глядя на меня.

Я сглотнула, боясь услышать ответ.

– А что там случилось?

– А случилась ты.

Я зажмурилась, выслушивая отчет о потерях.

– Ох! Барский, – взмолилась я, – развяжи, а? Я уже смирная. У меня такие приступы так быстро не повторяются.

– А зачем? – лукаво спросил он, плавно перетекая с кресла на диван и подхватывая меня под спину. – Ты такая тихая. Не размахиваешь кулаками, не лягаешься, не кусаешься…

– Эй, полегче на поворо…

Но мне нагло зажали рот другим ртом, жадным и жарким. Руки, как изголодавшиеся, шарили по телу, вызывая в нем взрыв ощущений. Мной завладел ужас, от того, что еще минута, и я бесславно сдамся. Почти машинально зубы сомкнулись на наглом языке.

Барский резко отпрянул, в глазах полыхнула черная ярость.

– Тебя мама не учила, – съязвила я, нарочно нанося удар по больному, – что нехорошо пользоваться беспомощным положением девушки?

– Не учила, – рыкнул он, одним махом разрывая веревки, связывающие запястья. – А тебя не учили, что играть с огнем опасно?

Баш на баш, значит. Я вскочила, растирая руки.

– Не знаю, как ты, но я предпочитаю огонь просто затушить.

– Ну-ну, – промычал Барский, глядя на то, как я марширую по лестнице. – Не надейся, что я буду вечно держать себя в руках, – едва слышно донеслось до меня. Или показалось?

Я подпрыгнула, когда Барский со стуком поставил кружку на стол.

– Может, хватит подпрыгивать каждый раз, когда я двигаюсь!

Я пробурчала в ответ нечто невразумительное.

– Будь добра, говори внятно! И ты можешь оторваться от своей дурацкой посуды, когда к тебе обращаются?

Я бросила губку в раковину и, крутанувшись на сто восемьдесят градусов, уперла руки в бока.

– Скажите, пожалуйста, его игнорируют! А кто сказал, что мыть посуду – не барское дело? – а также готовить и мыть полы (вытирания пыли я успешно избегала, а для стирки, слава тебе, Господи, была прекрасная машинка). Этот нехороший человек, то есть, оборотень, совершил невозможное: я стала, в моем понимании, почти идеальной хозяйкой (правда, хм… к моей комнате это не относится). – А насчет того, что я подпрыгиваю… А что бы ты делал, находясь в одном доме с сексуально озабоченным оборотнем?

Барский хотел что-то сказать (надеюсь, только сказать…), когда входная дверь открылась, и вошла ее сиятельство (и моя спасительница) Ирина Батьковна, да не одна.

У меня глаза на лоб полезли, когда на кухню вошел мой несостоявшийся соблазнитель.

– Вацлав! – рявкнул Барский, – Ты почему без предварительного звонка явился?

– Я по личному делу, – не растерялся вампир, буравя меня взглядом. Не рад видеть? Или не рад видеть здесь?

– Это не извиняет тебя! Как и тебя, Ирина! Ты зачем его привела? – последняя по стеночке стала пробираться к выходу, и мне захотелось последовать за ней.

– Это не телефонный разговор, – как автомат ответствовал Вацлав, не отводя от меня взгляда.

– Чего ты хочешь? Я тебя не вызывал, – чудеса, Вацлав на побегушках у вожака оборотней! Надо будет прояснить этот момент.

– Знаю. Я хотел узнать, в курсе ли ты, где скрывается вот эта девушка.

– Как видишь, в курсе, – мрачно ответил Барский. – Что-то еще? Надеюсь, тебе не надо объяснять, что о Ларисе не должны знать остальные вампиры? – Ух, сколько угрозы в голосе!

– Ты ошибся, Барский, я узнавал про нее не для Совета, а для себя.

Мне показалось, или Барский подобрался?

– Что?!

– Она нужна мне! – твердо повторил вампир, сверкая глазами.

– Лара под моей защитой! Боюсь, ее силу ты не получишь!

– А если я скажу, что она мне нужна в качестве кериды? – это, что за штука такая?

Барский, видно, понял, потому что в следующую секунду вампир болтал ногами сантиметрах в двадцати над полом (а он, оказывается, ниже моего оборотня. Стоп! Когда это он успел стать моим?).

– Ты что, вампиреныш, страх потерял? Тебе напомнить, чем ты мне обязан? Да стоит мне только намекнуть старейшинам о твоих грешках, и никакая керида тебе больше не понадобится!

Так-так! Интересненько! Значит, используем нечестные методы борьбы типа шантажа, господин Барский?

Я нахмурилась. Что-то мне не нравится быть в роли одеяла, которое каждый тянет на себя.

– Эй! Гарны хлопцы! – прикрикнула я на вампира с оборотнем, как на расшалившихся щенков. – А девушку спросить не надо?

Барский с недовольным видом повернулся ко мне, отпустив вампира, к чести которого надо сказать, что он не рухнул, как мешок, а мягко приземлился на ноги.

– Мы тебя слушаем, – обманчиво мягким тоном сказал Барский, даже Ирина смотрела на меня с немым интересом и непонятной надеждой.

– Ну, Вацлав, – обратилась я к насупившемуся вампиру, краем глаза заметив, что Барский стиснул зубы и сжал кулаки, – я же была у тебя в гостях. – Что?! – завопил Барский. – Тихо! – шикнула я. – Но, как ты успел заметить, покинула твой дом. Валентин еще до этого предлагал мне свою помощь, и я решила согласиться. Ты уж извини, но что бы ты от меня не хотел, – ага, знаю я, чего хотят от меня вампиры, – боюсь, я должна отказать. И никакой "керидой" я быть не хочу.

– Но ты же не знаешь, что значит это сло…

– Вацлав уже уходит! – отрезал Барский, недвусмысленно глядя на вампира.

– Разговор еще не закончен! – многообещающе бросил мне, уходя, Вацлав.

– И когда ты успела с ним снюхаться? – мда, настроение у оборотня от посещения вампира не улучшилось.

– Ну, было дело, – развязно сказала я, сама не понимая своего странного поведения. – А что это за керида такая? – звучит, как ругательство.

– Избранница, – буркнул Барский, выходя из кухни.

– Какая еще избранница? – не поняла я.

– В спутницы жизни, – злобно бросила Ирина, выскакивая вслед за предметом своего вожделения.

Я? Избранница? Вампира?

Мир, определенно, сошел с ума!

Стоп! Я только что прогнала своего поклонника! А их и так мало! Жаалко!!!

Глава 15

– Мы будем действовать так, – поставила меня Ирина перед фактом. – Так как тренировки ничего не дали, будем учить тебя использовать свою силу, не теряя над ней контроль. Теперь подумай и скажи, что является стимулом к пробуждению силы?

– Злость? – неуверенно ответила я.

– Злость… – она ходила вокруг меня, рассматривая, как какое-то насекомое. – Значит, так. Я буду на тебя нападать, и это должно вызвать у тебя злость, но контролируемую.

– ОК, – ответила я, окидывая взглядом, собравшуюся вокруг толпу. Они меня что, вязать готовятся?

Ирина встала напротив меня, разминая руки, ноги. Покрутила головой. Я прямо залюбовалась! Как вдруг подпрыгнула – и на меня уже летит большой волк! Не такой огромный, как тот, которого я видела ночью в доме Барского, но зубы…

Все вокруг напряглись, очевидно, ожидая от меня общественно-опасных действий.

Ну, и дождались. Я развернулась и с криками "Мама!" рванула прочь.

Остановилась, когда тишину полигона разорвал дружный хохот.

Уверена, это было редкое зрелище – толпа хохочущих оборотней.

Испытывая нечто, сродни гордости, за то, что стала причиной несанкционированного взрыва веселья, я направилась обратно. Волк сидел на земле, свесив на бок язык и недоуменно глядя на меня большими умными глазами Ирины.

Густой серый мех переливался на солнце, притягивая взгляд. Если Ирина в человеческом образе была красива, то ее волк – прекрасен. Как завороженная, я протянула руку и дотронулась до серебристой мягкой роскоши. Ирина отшатнулась, испуганно глядя на мою руку. Неужели большой злой волк испугался своей жертвы?

– Если хочешь, можешь потрогать меня. Возражать не буду, – сквозь смех сказал подошедший Барский. Но в его глазах я разглядела что-то такое… Ревность?

– Ирина! – строго обратился он к волку. Тот взметнулся, мгновенно обратившись в девушку (как они одежду-то не теряют?). – Ты не справилась с поставленной задачей, – я думала, она заскулит, – я сам займусь этим.

Он обернулся к толпе.

– Вам что, заняться нечем?! – всех, как ветром сдуло. Ирина тоже куда-то смылась.

– Ну, что, начнем? – поднял он бровь, нарезая круги, как большая пантера.

Я поежилась

– Ну, начнем…

– Ах, как ты зажата, – плотоядно облизнулся Барский, скользя по мне гипнотизирующим взглядом. – Помнится, той ночью ты была более раскрепощена.

Я встрепенулась, настороженно глядя на него. К чему это он?

– Как ты меня обнимала! Мммм, целовала!

– Ублюдок! – это утробное рычание из моей ли груди?

– Знаешь, ты такая сладкая… там… – он хищно улыбнулся.

– Скотина! – я метнулась к нему, замахиваясь. Он ловко отскочил, не теряя зрительного контакта.

Я зарычала, кидаясь следом, не позволяя пелене злости полностью завладеть мною. Стыдно сказать, я боялась убить этого проходимца. Хотя покалечить не отказалась бы.

Поняв мое состояние, Барский больше не позволял себе скабрезных намеков. Так мы и кружили по полю, все больше распаляясь. Мне это надоело, и, подскочив к замешкавшемуся у края поля оборотню, я выхватила из его руки меч. Тому осталось лишь ошеломленно смотреть на пустое место. Барский повторил мой маневр.

И вот уже мы кинулись навстречу друг другу. Мечи зазвенели, вышибая голубоватые искры. У меня появлялось чувство полета, когда я взмывала в воздух и, извернувшись, наносила удар своему противнику. Барский хищно скалился, отводя удар, его глаза горели черным пламенем, мышцы бугрились под темно-синей футболкой. Если бы не горячка боя, залюбовалась! Я нападала снова и снова, двигаясь с нечеловеческой грацией и ловкостью, пользуясь не боевыми навыками (которых и быть не могло), а проснувшейся силой, бурлившей по венам и жаждущей выплеснуться.

Я не заметила, в какой момент наши действия стали носить откровенно чувственный характер. Вот он, отразив удар, проводит по моей груди рукой, прежде, чем отбросить меня назад. Вот я, поднырнув под направленным на меня мечом, проезжаю по земле на коленях, скользя рукой вниз по обтянутой черной кожей ноге.

Весь наш поединок наполнился чередой касаний-обниманий. И стал походить на необыкновенный эротический танец.

В какой-то момент я оказалась прижата спиной к его груди со стиснутыми крест-накрест руками.

– Довольно! – пророкотал над ухом его низкий голос.

– Да! – я была с ним согласна. Мы оба были на пределе и тяжело дышали. Но не от усталости.

– Все! Мы заслужили отдых, – отрезал он, откидывая в сторону свое и мое оружие.

Я без лишних разговоров потопала за ним в сторону лестницы.

Тут подскочила Ирина и схватила меня за руку.

– Слушай, я думала, ты его убить хочешь, – нервно захихикала она, непонятно, чему радуясь.

Я впервые оглянулась. Оборотни обоих полов стояли, восхищенно глядя на меня. Ха! А я-то думала, что сексуальное напряжение, завладевшее нами, заметили все. Повеселев, я чуть ли не вприпрыжку направилась за Барским.

Мы спускались по лестнице, когда он внезапно развернулся – и вот я уже распластана по стеночке сильным жарким телом, а мой рот целуют со всей страстью, разгоревшейся в поединке.

Время остановилось. Полигон с его обычным шумом исчез. Я всецело растворялась в этом мужчине, покорялась, плавилась, не желая, чтобы меня отпускали.

Внезапно он отстранился, тяжело дыша. Я, как завороженная, наблюдала за сменяющимися выражениями его лица, такого близкого и родного. И в то же время, властного и сильного.

– Пойдем, – он схватил меня за руку и буквально поволок дальше.

Наше путешествие до дома напоминало какой-то бешеный бег с внезапными остановками и поцелуями.

Видно, моя скорость передвижения перестала его устраивать, потому что меня просто перекинули через плечо, и вокруг все завертелось, как в калейдоскопе.

Барский ввалился в гостиную и, не давая очухаться, опрокинул мое бренное (кстати говоря, несопротивляющееся) тело на диван.

Я упоенно отвечала на поцелуи, наравне участвуя в собственном раздевании. Вещи летели в разные стороны, опадая, словно листья. В прохладной гостиной мне было жарко от обжигающих поцелуев и горячих ладоней на груди. Тело выгибалось и требовало продолжения банкета. Мной завладело устойчивое чувство, что я наконец-то попала домой. Здесь мое место!

Тут наше блаженное забытье разорвал предательский телефонный звонок.

– К дьяволу! – рыкнул распаленный Барский и, не глядя, выключив звонок, откинул сотовый подальше.

Но настырный телефон снова противно затрещал где-то под столом.

– Черт! Легче ответить, – он поднялся. Его мускулистая грудь ходила ходуном от хриплого дыхания и блестела от пота. – Не смей сбежать, – ткнул он пальцем в мою сторону. Как будто бы я могла! Мои дрожащие ножки не справились бы с такой сложной миссией.

– Да! – рявкнул он в трубку, и я невольно пожалела его несчастного оппонента. Оглохнет ведь, бедняга.

Дальше по разговору поняла, что звонила Ирина и сказала нечто действительно важное (закралось нехорошее подозрение по поводу спланированности времени звонка), потому что Барский, чертыхаясь, стал натягивать одежду. Я тоже неуверенно потянулась за своими шмотками.

– Значит, так, – пришпилил он меня взглядом к дивану. – Вернусь поздно вечером, – чеканил он, – и очень рассчитываю тебя найти в своей кровати. Если тебя там не окажется, я расценю это как приглашение посетить твою спальню. Ясно?

Я кивнула с видом провинившегося ребенка. А что? Я ничего! Я только "за"! Да и попробуй, захлопни дверь перед озверевшим от желания оборотнем! Я вот не рискну…

Оставшееся до вечера время, я слонялась по дому как неприкаянная. Возбуждение давало о себе знать. Намаявшись, я взглянула на часы и подпрыгнула – семь часов! Как ошпаренная, понеслась в свою комнату. Там пронеслась маленьким смерчем, собирая разбросанные вещи, потом плюхнулась на кровать и застыла в растерянности. Что же делать?

Я встала и, как во сне, сложила покрывало, потом подошла к большому зеркалу, висящему на стене, и не узнала в нем себя. На меня смотрела огромными глазищами миниатюрная нимфа. Обычная бледность была скрашена лихорадочным румянцем на щеках. Темные волосы крупными волнами спадали на плечи. Вид не портил даже красноватый отлив в глазах.

"А ничего так! Пожалуй, на такую можно и запасть", – думала я, вертясь перед зеркалом. Маленькая, ладненькая, за неделю тренировок фигурка стала более подтянутой.

С такой комплекцией всегда есть возможность прикинуться слабой и беззащитной. Большим и сильным мужчинам как раз такие и нравятся.

В волнении прошла к окну и уставилась на белые хлопья, осыпающие и без того заснеженную землю. Вид из окна не помог успокоиться, еще больше усугубляя тянущее беспокойство.

Так, что же лучше: скромность или разврат? Вспомнив, что мужчины любят в женщинах тайну, я бегом направилась в комнату Барского, бесцеремонно порылась в его шкафу и, вытащив белоснежную футболку, вернулась к себе, где быстренько переоделась. Потом нырнула под одеяло и даже ручки на груди сложила. Но вскоре меня посетила мысль, что на покойницу даже озверевший оборотень не клюнет.

Я резво вскочила, второпях запнувшись за упавшее одеяло, и снова подбежала к зеркалу. Снимая его с гвоздя, заметила в его глубине нечто, облаченное в белый саван. Нет, так, явно, не пойдет. Поставив зеркало на тумбочку, притулившуюся у стены, напротив кровати, удостоверилась, что последнюю в нем хорошо видно. Потом, скинув футболку, в одном розовом белье легла на кровать и, глядя на свое отражение, стала принимать различные позы. Уже через десять минуть нелепых барахтаний пришлось с прискорбием признать, что порнодивой мне стать не суждено. С вздохом быстро вернула многострадальное зеркало на место. Не хватало еще, чтобы Валентин увидел мой позор.

Подумав, что он вряд ли получит большое удовольствие от возни с застежкой лифчика или (брр!) от его разрывания, я, плюнув на все, скинула с себя последние покровы и снова нырнула под одеяло.

Выдержала я ровно десять минут, а потом стала крутиться волчком, пытаясь прогнать провокационные мысли.

А вдруг он не придет? Ведь я пренебрегла его пожеланием и осталась в своей спальне. Вот позору-то будет! Я села на кровати, потом снова легла.

А если он просто посмеется надо мной? Ему ведь больше трехсот лет. А кто я? Ребенок, по сравнению с ним.

А вдруг это все шутка? Или… Я снова подскочила. Нет. Он не может так со мной поступить. А все-таки…

Я села, свесив с кровати обнаженные ноги. Память услужливо подкинула воспоминания о Барском. О том, каким я его знала. И то, что рассказала мне Ирина о его прошлом.

А что, если я ему нужна лишь для эксперимента, подобного тому, который поставил его отец? Как интересно, должно быть, смешать кровь полуоборотня и полувампира (серебряного) с кровью полувампира (красного), которая, к тому же, отравлена медальоном Гласа.

Неужели он на это способен? Я стукнул кулаком ни в чем не повинную подушку. А почему бы и нет? Что, вообще, я о нем знаю? Что знаю об этом жестоком мире? С чего еще такому мужчине обращать на меня внимание? Ирине, например, я и в подметки не гожусь.

От этих мыслей голова пошла кругом. Точно! Он сделает мне ребенка, а после родов – выкинет за ненадобностью (все-таки я не допускала мысли о том, что он меня убьет)!

Ну, уж нет! Я решительно встала и начала одеваться. Конечно, бежать бесполезно. Все-таки, это для меня самое безопасное место.

Решение пришло моментально. Я схватила с тумбочки черный Nokia, на покупке которого Барский настоял еще неделю назад. В память было забито всего два номера: Барского и Ирины.

Недолго думая, я нажала кнопку вызова.

– Ты хорошо подумала? – Ирина в упор смотрела на меня блестящими черными глазами.

– Еще как! – нервно хохотнула я, переминаясь с ноги на ногу. Было как-то неловко втягивать Ирину в наши с Барским отношения, но она единственная могла помочь, и, мало того, сделает это с удовольствием.

– Так, – она задумчиво постучала по подбородку. – Если я заберу тебя к себе, он все равно придет. И тогда несдобровать нам обеим. Прятать тебя в подземном городе вообще не имеет смысла. Остается одно: надо его покалечить!

– Что? – она, явно, сбрендила. На почве ревности, наверное.

Ирина презрительно взглянула на меня:

– Он же оборотень! – как будто это все объясняет! – У нас отменная регенерация.

– А-аа!

Она взглянула с подозрением.

– Ты точно не хочешь, чтобы он пришел к тебе сегодня? Смотри, как бы самой все не испортить. Подумай, пока не поздно: ты уверена? – она что, меня отговаривает?

– Д-да, – меня заметно потряхивало. – А если его это не остановит?

– Остановит, – фыркнула она, – во всяком случае, ему будет не до постельных утех. Там, в кладовке, – махнула рукой, – ящик с инструментами. Принеси его.

Я не стала уточнять, откуда она это знает, и понеслась выполнять. Время поджимало.

Ирина где-то полчаса колдовала над лестницей. Что-то пилила, конструировала. Короче, как всегда подошла к заданию со всей ответственностью.

Потом она куда-то умчалась и вернулась с большим свертком. И опять закипела работа. Да, живя вечность, можно и плотницкому делу научиться.

– Ну, вот и все! – удовлетворенно отряхнула она руки.

– Где? – я и так, и эдак рассматривала лестницу, но не заметила ничего нового.

– Когда пойдешь к себе, иди аккуратно, по краю. Стоит Валентину наступить на третью ступеньку, как она сломается.

– Ты всерьез думаешь, что его остановит сломанная ступенька? – с сомнением взглянула я на нее, всерьез сомневаясь в ее душевном здоровье.

– Ну, ступенька, может, и не остановит… А вот капкан под ней…

– Большой?

– На медведя. А потом еще и разряд тока получит.

Я смотрела на нее вытаращенными глазами.

– А это не слишком?

– Не беспокойся, – небрежно бросила она, собирая вещи, – где-то в два часа ночи я появлюсь, как бы случайно, и окажу ему необходимую помощь. Разок обратится, выспится и будет, как новенький. А с утра найду для него неотложное дело. У вожака оборотней, знаешь ли, есть, чем заняться.

– И как ты представляешь свое внезапное появление? Я тут прогуливалась в два часа ночи. Дай, думаю, зайду. Так, что ли?

– Уж я-то найду предлог, не беспокойся, – ухмыльнулась она. И я ей почему-то поверила.

– Проблема в другом: что ты будешь завтра вечером делать? В одну и ту же ловушку он дважды не попадется.

Я пожала плечами.

– Утро вечера мудренее. Завтра придумаю что-нибудь.

Оставалось надеяться, что он достаточно сильно обидится, чтобы прекратить свои поползновения, но не на столько, чтобы прибить меня.

При прощании я не поблагодарила Ирину за хлопоты (в конце концов, ей это на руку) и прокралась к себе. Там, не раздеваясь, закуталась в одеяло и стала ждать.

В полночь внизу раздался ужасный грохот и ругань, затем стон.

Я сжалась в комочек, подавляя желание броситься на помощь.

Когда Барский рыкнул, это трусливое желание быстренько смылось.

– Лара! – крикнул он сквозь стон. – Лариса! Ты меня убить решила? Не выйдет, девочка! Так просто от меня не отделаться!

Мне его не жалко! Мне его не жалко! Внушала я себе. Он большой, наглый оборотень. А я его жертва. Защищаюсь, как умею.

Я ткнулась пылающим лбом в подушку, трясясь как осиновый лист на ветру.

В два часа хлопнула дверь (как всегда, пунктуальна!), и послышался воркующий голос Ирины. Барский снова застонал. А потом все стихло.

Я уже начала засыпать, когда снизу послышался тоскливый вой одинокого волка.

Я закрыла руками уши и зарылась головой под подушку.