Текст книги "Аватар"
Автор книги: Юлия Кова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 13 (всего у книги 19 страниц)
@
8 апреля 2015 года, среда, поздно вечером.
Коттеджный посёлок «Апрелевка Парк», улица Виноградная, д. 23, г. Апрелевка.
Россия.
Сидя за столом в комнате Лейс бросил в высокий стакан с водой кубик льда и перечитал письмо, полученное от Элен:
«Лейс, привет!
Как твои дела, как отдых в Москве? Здесь, у нас в Оксфорде творится несусветное – такое, что и в двух словах не опишешь. Короче говоря, вся кафедра буквально бурлит из-за результатов твоего последнего эксперимента. Посмотри итоги сам (я вложила диаграммы отдельным письмом, как ты и просил). Лейс, результаты поразительные! После того, как мы разложили ген “azot” на экзон – участок ДНК, эукариот, несущий генетическую информацию об особи, – и цитоплазматический белок, кодирующий синтез продукта гена и имеющий четыре EF-руки (основную часть в семействе связанных кальцием протеинов) – мы создали копии гена, как ты и предсказывал, и добавили их в клетку Drosophila melanogaster.
По итогам теста у всех объектов исследования улучшилась отбраковка постаревших клеток, а по сравнению с нормой, средняя продолжительность жизни особей увеличилась на пятьдесят, а кое-где, и на шестьдесят процентов. На шестьдесят процентов, Лейс! Лейс, всё-таки ты – гений. Конгрегация университета с ума сходит, все говорят, что ты можешь смело готовиться к Нобелевской премии. Так что все мы здесь с нетерпением тебя ждём. Приезжай скорей.
С уважением, Элен Кэтчер.»
Лейс глубоко вздохнул: итак, он нашёл код бессмертия. Теперь оставалось только сохранить алгоритм чистой формулы и прописать перспективы её дальнейшего развития. На это ушёл ровно один час. В одиннадцать вечера Лейс дописал последнее предложение, сохранил работу на USB-носителе и потёр покрасневшие глаза. Его работа была закончена. Не оборачиваясь, Лейс окликнул:
– Ева...
Девочка, еще пару часов назад уютно устроившаяся на диване, встала. Легкая и стремительная, она подошла к Лейсу. Положила на стол его iPad, на котором последние три часа не столько «резалась» в «дурака», сколько тайком наблюдала за Лейсом. Ева оперлась о спинку стула Лейса и наклонилась к нему:
– Ну что, ты освободился? Всё сделал?
– Да. А ты как, проиграла в «дурака» – или всё-таки выиграла?
– Я? Конечно, выиграла, – вдохновенно соврала Ева. Таясь от Лейса, она чуть ближе наклонилась к нему и осторожно втянула в себя его запах – аромат моря и солнца. Еве очень хотелось прикоснуться к нему, сказать Лейсу, как он ей нравится, но она так и не решилась.
– Ну, раз ты выиграла, тогда всё будет хорошо. Вот, держи, – вытянув «флешку» из разъема «Fujitsu», Лейс протянул её Еве.
– Что это? – удивилась девочка и «флешку» не приняла.
– Труд всей моей жизни, – попытался сыронизировать Лейс, но у него не вышло. – Возьми это, – уже абсолютно серьёзным голосом попросил он. – Здесь то, над чем я работал последние три года. Завтра ты передашь эту флешку своему Маркетологу. Скажешь этой Ирине Самойловой, чтобы она связалась с Элен Кэтчер и вместе с ней нашла способ убедить конгрегацию Оксфорда опубликовать мою работу в открытом доступе. Я хочу, чтобы моё исследование было доступно и работало, а не валялось на пыльных полках в ожидании тех, кто заплатит за открытие больше. Адрес Элен и её координаты я забил тебе в твой телефон. Справишься? Сделаешь для меня это?
Ева с энтузиазмом кивнула и протянула ладошку.
– Давай, – гордясь доверием, произнесла девочка. Лейс аккуратно вложил «флешку» в тоненькие пальчики. Своей рукой он сомкнул ладонь Евы, но, вместо того, чтобы отпустить её, крепко сжал её руку. Ева удивленно изогнула бровь. Лейс потянул Еву на себя. Смущённо улыбаясь, Ева послушно обошла его кресло. Поставив Еву между своих коленей, Лейс положил ладони на её талию. Помедлив, он поднял голову. Он смотрел на Еву так, точно хотел запомнить её навсегда. В выразительных глазах Евы промелькнуло кокетство юной девушки, хорошо знающей о своей привлекательности.
– Что? – с мягкой насмешкой спросила она. Но Лейс не улыбнулся. И Ева осеклась. – Ты что? – повторила она. Её улыбка потухла.
– Ева, послушай меня. Мне нужно от тебя ещё одно обещание. Если всё пойдёт так, как рассчитал я, то завтра рано утром ты уйдёшь от меня по тому маршруту, который мы с тобой обговаривали. Где запасной выход, я тебе показал. Где ключ от «Volvo», ты знаешь... А теперь пообещай мне, что как только ты выйдешь из этого дома, то сядешь в машину, доедешь до Москвы и не предпримешь ни одной попытки вернуться сюда. Пообещай мне. – Демонстрируя весомость своих слов, Лейс сжал пальцы на тонкой талии. Глаза Евы померкли. Она прикусила губу, напряжённо разглядывая Лейса. – Ну же, Ева, я жду, – напомнил тот.
– Нет, – Ева покачала головой. – Не проси. Я не дам тебе такого обещания. Я нужна тебе. Я останусь здесь. – Теперь голос Евы окреп и звучал непримиримо.
– Kuss’... Fuck. Ева, ну что опять за фокусы? – Лейс раздражённо разжал руки. Оттолкнув Еву, он встал и зашагал по комнате. Оперевшись бедром о столешницу стола, Ева стояла, опустив голову вниз и упрямо сжимала губы. Покосившись на девочку, мужчина вздохнул и вернулся к ней. Встал напротив.
– Ева, что бы ты там не навоображала себе про меня, я не твой прекрасный принц, – сунув руки в карманы, произнёс Лейс. – Что бы ты себе не напридумывала, я тебе не пара... Мне давно не двадцать лет, а у тебя вся жизнь впереди. Люди, может быть и предназначенные друг другу, всегда находят друг друга, но не всегда остаются вместе. Когда ты вырастешь, ты сама это поймёшь.
Ева вспыхнула и вздёрнула вверх подбородок. В её солнечных глазах заплясали сердитые искры:
– Слушай, ты – что бы ты там себе не навоображал про меня – я тебе не ребенок, –возмущённо начала Ева. – И я тут тебя одного не оставлю. Даже не проси, потому что я понимаю, из-за чего ты гонишь меня... Скажи мне, что будет утром? Что ты собрался сделать? Умереть здесь в одиночестве? Нет, ты не умрёшь... Я тебе не позволю. – Голос Евы споткнулся и упал, а из её ярких глаз брызнули крупные слезы. – Не оставляй меня, – услышал Лейс. – Я… я люблю тебя.
Вот тогда-то он всё и понял. Она принадлежала ему. Была его с той самой минуты, когда он впервые написал ей. Лейс мог бы сказать ей непрощаемые слова, а она бы его простила. Лейс мог до бесконечности проклинать судьбу за то, как эта девочка вошла в его жизнь, а Ева бы её благословила. Лейс мог бы прямо сейчас взять её, сделать женщиной, научить чувствовать своё тело, впитывать все его касания, тысячей известных ему способов любить её или же оставить невинной – между ними это уже ничего не меняло. Теперь, когда Ева стояла перед ним без своего любимого оружия – когтей и зубов – Лейс мог бы рассказать ей, какие инстинкты она выявляла в нём с самого начала. Собственничество. Желание смеяться. Стремление её оберегать и быть с ней рядом. Но Лейс знал и другое: ради него эта девочка будет жить, а у него нет для неё даже крошечного «завтра» ...
Тишину комнаты разорвал глухой стук. Ева вздрогнула. Повернув голову, она увидела, как плавясь в тепле комнаты, кубик льда в стакане воды хрустнул и ударился о стекло стенки стакана. Как на ободке стекла появилась прозрачная капля и начала соскальзывать по запотевшей стеклянной грани, устремляясь вниз всё быстрей и быстрей. И как Лейс подушечками пальцев поймал её, и как эта капля растаяла на его пальцах.
– Посмотри на меня, – услышала Ева. Она послушно подняла глаза и встретила его взгляд – сквозившую в синих глазах извечную мудрость мужчины, когда-то давным-давно, еще до неё, узнавшего о слабости женской души. Не выдержав, Ева моргнула и опустила ресницы. Она попыталась что-то возразить, или хотя бы вздохнуть, но воздуха в комнате не было.
«О господи, сейчас это произойдёт со мной», – подумала Ева и ощутила, как страх боли её навсегда покинул. Наоборот, сейчас Ева чувствовала себя прочной нитью между двумя мирами – линией жизни, которая должна была соединить прошлое и то, чему ещё не было названия.
– Потанцуй со мной, – донеслись до Евы слова, сказанные хриплым, спокойным голосом. Стоя вплотную к ней, Лейс наклонился, чтобы взять iPad. Ева увидела прямо перед собой его лоб, скулы, брови, точно обведённые чёрным ресницы, нитку шрама на верхней губе и от неожиданной близости у неё остановилось сердце. Лейс выпрямился и вложил планшет в руки Евы. – Всего один танец, – мягко попросил он.
– Что? – растерялась Ева.
– Ну, ты же не спала вчера, когда я приходил за курткой? Ты слушала какую-то музыку. –Лейс склонил голову к плечу и улыбнулся. Казалось, улыбка зажгла солнце. Ева широко распахнула глаза и замерла окончательно. – Ева, не спи. Давай, поставь свою музыку. И ещё...
– Что? – пролепетала она.
– Дыши. А то танец не получится.
Ева смущённо сглотнула и с трудом оторвала взгляд от губ, изгибающихся в необидной насмешке. Вцепившись в «планшетник» Лейса, Ева нашла музыку, которую она слушала вчера. Лейс перевёл про себя слова песни, недовольно вздохнул, хотел что-то возразить, но передумал. Обняв Еву за талию, Лейс свободной рукой взял тёплую маленькую ладонь и, сплетя с ней пальцы, прижал к своей груди руку Евы.
– Ева, – задумчиво прошептал Лейс, точно пробуя её имя на вкус. – Жизнь... Какое правильное имя тебе дали.
Уголки губ девочки побежали вверх. Ева открыла глаза, глубокие, чистые, счастливые.
– А знаешь, почему я ответила на то, твоё письмо из Facebook? – набравшись храбрости, прошептала она.
– Посты? Много «лайков»? Серфинг? Жажда приключений?
– Нет. Просто я увидела твою фотографию. Ты улыбался так, как сейчас. И я подумала, что я таю. Как та капля воды на твоих пальцах, со стакана воды. Я забыла, как меня зовут и подумала, что больше никогда не вспомню своё имя... Мне всё равно, как тебя зовут, «семь», потому что теперь я тебя знаю.
Ресницы Лейса дрогнули.
– Меня действительно зовут «семь», – услышала Ева. Она неверяще подняла голову и заглянула в синие глаза. – Да, ты не ослышалась, – кивнул Лейс. – «Семь» – это моё первое имя. На урду – Сахт. По-арабски – Саба. Мое второе имя на русском звучит как Леонид, на арабском – как Аслан или Шер. Но в Александрии моё имя произносится как Лейс. Так меня отец называет...
– Так тогда… тоже… это был ты, да? – пролепетела Ева. Она попыталась высвободить свою ладонь, но Лейс захватил ее пальцы в теплую ловушку своей ладони.
– Прости, – покаянно сказал он, и Ева растяла. Глядя на Еву Лейс продолжал: – Пожалуйста, пообещай мне, что завтра ты уйдёшь от меня. Я прошу тебя. Я не смогу защитить то, что мне дорого, если буду знать, что ты рядом или что ты в опасности. Ты должна уйти.
Но Ева медлила. Лейс вздохнул и прижал ее ближе.
– Пообещай, – околдовывая ее, прошептал он.
– Хорошо, – в конце концов, сдалась Ева. – Я тебе обещаю. – Не выдержав, она заплакала и попыталась вцепиться в него, но Лейс выскользнул из её объятий. Подошёл к столу, захватил свой телефон и направился к лестнице. На пороге он обернулся.
– Ева, помни, ты обещала мне, – произнёс Лейс. Лестница приняла его шаги. Ева осталась одна. Магия музыки исчезла. Их танец распался. Истинная ценность момента растаяла, словно дымка, и стала воспоминанием. И Ева со всей очевидной ясностью поняла: семь – это счастливое число, но не для тех, кто остается. Лейс исчезал из её жизни – его семь шагов были почти пройдены. Ей же в награду он оставлял её самоё – и щемящую память о нежности...
@
8 апреля 2015 года, ночь со среды на четверг.
Коттеджный посёлок «Апрелевка Парк», улица Виноградная, д. 23, г. Апрелевка.
Россия.
В 23:55 Джон Грид подвёл свой джип вплотную к воротам коттеджа. Достал телефон и написал:
«Привет, Сахт. Код “НОРДСТРЭМ” у меня. Готов обменять на Еву».
«Отлично. Когда?» – ответил Лейс.
«Завтра в восемь утра устроит?»
«Что, охрана по ночам развернуться не даёт?» – Лейс был в своём репертуаре.
«А соображает», – усмехнулся Джон Грид. – «Итак?» – написал он.
«Да, согласен. В восемь утра. Здесь, в этом коттедже».
«Отлично. Тогда до встречи, Лейс».
«До встречи, Симбад... До очень скорой встречи».
Свет в коттедже погас. Джон Грид улыбнулся, отложил телефон и потянулся к «бардачку», из которого достал блокнот и авторучку. Пристроив записную книжку на руле так, чтобы можно было писать, мужчина включил внутреннюю подсветку в машине. Подумал и вывел первую, самую трудную фразу:
«Здравствуй, Андрей. Тебе пишет “Симбад Омега” – человек, которого ты искал и которого нет на свете...».
Глава 9. ДЕНЬ ДЕВЯТЫЙ
«Живёшь лишь дважды – на свет рождаясь и глядя в лицо смерти».
(Ян Флеминг)
@
5 апреля 2015 года, четверг, рано утром.
Ленинский проспект (дублер), д. 41/2, Москва.
Россия.
В пять утра Макс Уоррен сел за стол и открыл компьютер. Нашёл в папке код, полученный им от Эль, и переписал его на «флешку». Аккуратно убрав USB-носитель в нагрудный карман нарядной кожаной куртки, Макс тщательно закрыл молнию на кармане и достал другую «флешку» – загрузочную, для операционной системы. Войдя в компьютер с установочного носителя, Макс выполнил несколько обязательных команд и перешел к функции «Настройка диска». «Недооценивай своих врагов – иначе будешь трупом», – вспомнил Макс слова своей много лет назад умершей матери.
«Подтвердить удаление жёсткого диска», – запросила у Макса машина.
– Подтверждаю, – усмехнулся Уоррен и нажал на клавишу «Enter». Глядя в ещё мигающий монитор уже умиравшего ноутбука, Макс представил, как запущенная им команда безжалостно разбивает жёсткий диск, хранивший все его тайны. Как исчезают электронные данные, которые он, Уоррен, так кропотливо собирал. Как гибнут файлы, которые он сберегал так долго. Монитор ноутбука вспыхнул в последний раз и погас: команда Макса всё стерла. Теперь лишённая информации мощная машина стала всего лишь бесполезным предметом на дорогом столе. Захлопнув ноутбук, Уоррен проверил наличие паспорта и электронного билета «Москва-Лондон» во внутреннем кармане куртки. Потом открыл входную дверь и переступил порог своей роскошной квартиры. На минуту Макс обернулся. Всё самое ценное – коллекцию антикварных кукол и дорогих картин, изящную дизайнерскую мебель, драгоценный уотерфордский хрусталь и мейсенский фарфор Макс собирался перевезти в Лондон чуть позже. Ну, а пока его ждало последнее, самое важное дело.
«Я выживу, и я очень скоро найду тебя, Ева», – мысленно пообещал Макс. На мгновение перед его мысленным взором предстали яркие глаза, полные жизни и света. Они были яростными и прекрасными, как на фотографии, где полуобнажённая девочка снялась с глупым плакатом.
«Да, именно так ты и будешь смотреть на меня, маленькая принцесса. Говорят, что, когда сорокалетний мужчина влюбляется в двадцатилетнюю девушку, он любит не её, а свою юность. Но, в конце концов, все мы беспомощны перед объятиями любви. И я тоже не исключение...» – улыбнувшись своим мыслям, Макс тщательно запер дверь и сбежал вниз по лестнице. Толкнул тяжёлую дверь и вышел на улицу. Холодный воздух апрельской Москвы, терпкий, как аромат весеннего утра, немедленно проник в лёгкие Макса. Уоррен кашлянул и поморщился: «Ненавижу этот город». Вскинув сумку на плечо, Макс огляделся. В этот утренний час двор был пустым и тёмным, если не считать двух неряшливо одетых молодых людей, развалившихся на детской площадке; большой лохматой собаки, бегавшей между скамейками, и стоящего рядом с «корветтом» огромного джипа «Toyota Land Cruiser». Впрочем, в тридцати метрах от джипа пристроилась и ещё одна машина – чья-то серебристая «BMW», чистая просто до неприличия.
Прищурившись, Макс шагнул к серебристому автомобилю. Под машиной Уоррен углядел помятый, нелепый, перепачканный букет сломанных ромашек, тем не менее, аккуратно уложенный на чистую картонку, а рядом с букетом – две длинных, попирающих картонку, обтянутых серыми фланелевыми брюками, ноги в коричневых спортивных ботинках. Владелец ботинок лежал под машиной, и дёргая левой, заляпанной масляной жидкостью, ногой, кому-то отчаянно жаловался:
– Алло... Алло, вы меня слышите? Что значит, вы с эвакуатором только через три часа будете? А мне-то что делать сейчас? У меня тормозная жидкость течет, – донеслось до Уоррена. Макс нахмурился и перевел внимательный взгляд на владельцев собаки. Мужчины, на которых с подозрением взирал Макс, по-хозяйски развалились на лавочке. Перехватив взгляд Уоррена, один из мужчин нахально улыбнулся, лихо подмигнул Максу и достал из сетки пятилитровую пластиковую бутыль «Bagbier», но сам пить не стал, а передал пиво своему товарищу. «Алкаш» принял предложенное, сделал порядочный глоток, крякнул и вернул «Bagbier» собутыльнику.
– Слы, ну так чо? – дребезжащим голосом начал «алкаш». – Ты, Виталь, бутылку-то далеко не прячь. Ты лучше рассказывай. Чо смотреть на этого додика нарядного? Я его знаю – в соседнем подъезде живёт. Денег у него не высмотришь. Он – не по этой части. Он – по той же самой, что и тот нарядный чувак, который под машиной лежит. Глянь, как они похожи, чистоплюи долбанные. – И «алкаш» противно заржал.
– Да уж, они такие. Зато мы с тобой – по этой, самой главной части, – оглядев Макса, в свой черёд, презрительно откомментировал Виталик.
– Ну так чо дальше было? – одёрнул Виталика его друг-алкаш.
– А ничо. Я так своей и сказал: да не пошла бы ты, дура, раз денег мне на выпивку не даёшь.
– Ну-у? А она тогда чо?
– А она мне – да пошёл ты сам вместе со своим бобиком. Она моего Бимку никогда не любила, всегда бобиком называла, хотя он – овчарка, то есть собака породистая, умная, не то, что некоторые, потому что, слы,…
Не дослушав, Уоррен с отвращением отвёл от «алкашей» глаза и отправился к джипу. Он подошёл к машине вплотную. Дверь со стороны водителя тут же распахнулась, и из «Land Cruiser» пружинисто выпрыгнул невысокий, крепкий молодой человек, хорошо и со вкусом одетый. У молодого человека была короткая русая кудрявая бородка без усов и короткая стрижка.
– Assaamu aleikum, bhai Uj’u. Доброе утро, Первый, брат, – тихо произнес на урду молодой человек. – Chiz hevli, arbab? Как ваши дела, хозяин?
Макс недовольно дернул бровью, но был вынужден ответить так же вежливо, как того и требовал закон:
– Ua aleikum assalam, Buj. Здравствуй, Второй. Почему говоришь не на английском?
– Maf. Mazhe malum tej, arbab. Извините, хозяин. Я понимаю ваше неудовольствие, но здесь вокруг ослиные уши. К тому же английский в этой стране знают почти все. А наше наречие не в чести. Кто мы для них? Так, чёрные. – Второй едко осклабился.
– Ах, так? Yasht kum duoren? Тогда, может, расскажешь, с чего вдруг здесь вот эти двое пьяных идиотов взялись? – и Макс кивнул на «алкашей», успевших приложиться к бутылке.
– Dishma, arbab. Этого я не знаю. Но, когда мы приехали – а это было час назад, – то эти двое уже здесь были. Сидели на лавочке, гоняли свою собаку и вот так же пили. Я вышел из машины, чтобы их прогнать, а при необходимости... ну, вы сами понимаете, – и Второй щелкнул пальцами. – Но, заметив меня, один из этих пьяниц поднялся со скамейки. Пошатываясь, сам направился ко мне. Попросил зажигалку и денег. Во рту у него была сигарета. Денег я ему не дал. Но я вручил ему прикуриватель из джипа.
– Зачем, скажи на милость? – Макс был удивлён: алкоголь и курение были для Второго тем, что в исламе называют «haram» – то есть недопустимое.
– А я хотел посмотреть на его руки и на лицо, чтобы понять, кем в действительности является этот daj, – со спокойной самоуверенностью ответил Второй. – Вы же знаете, люди иногда совсем не то, чем они нам кажутся... Но этот – он на самом деле пьянь. Лицо опухшее, глаза мутные, руки трясутся. И этот daj уронил мой прикуриватель в лужу. Наклонился, чтобы его поднять, и сам туда же упал. Пришлось мне эту грязную свинью поднимать. – Второй брезгливо сплюнул.
– А ты, умник, поднимая его, обыскать его догадался? – жёстко спросил Макс.
– Да, arbab, конечно, – кивнул Второй. – Ничего не нашел.
– А он вернул тебе прикуриватель?
– Вернул. Но я его не взял. Вы же знаете, это запрещено правилами. Могут вместе с вещью и «метку» вручить. Но этот daj – он настоящий пьяница. Я еле-еле его от себя отогнал, пришлось пригрозить, что хребет переломаю, если он не отвяжется. Упорный вонючий шакал... Как грязь, прилипчивый... А, впрочем, сами послушайте, о чём он говорит со своим приятелем. Они уже час тут на лавочке сидят и вот так развлекаются. Им денег на бутылку надо. – Второй презрительно хмыкнул. А Макс повернулся к детской площадке и навострил уши.
«Ну, Виталь, а потом чо?» – «А ничо. Слы, взял я Бимку, привязал его к мопеду в арке и в магаз пошёл.» – «Ну, ты молодец!» – «Я-то молодец. А вот ты нам стольник раздобыл?» – «Не. Я пустой.» – «Слы, ну и чо тогда пить бум?» – скороговоркой донеслось со скамейки.
«Фу, мерзость, пьянь. Как и вся эта их проклятая страна», – Макс был рассержен.
– Ладно, с этими двумя ублюдками более-менее ясно, – сказал Уоррен. – Убивать их тут – только следы оставлять. Но не с собой же тащить их трупы в Апрелевку... Будем надеяться, что и мы этим двоим ни к чему, да они вряд ли нас и запомнят. Мозги пропитые... И к тому же, – Макс наморщил гладкий, высокий лоб, – мне кажется, я их знаю. – Макс подумал. – Да, точно, вспомнил. Я их видел, и не раз. Вон тот, что без собаки, он и вправду пьяница. Живёт в этих домах. Его жильцы нашего дома в полицию регулярно сдают, потому что он пьёт на детской площадке. Да, точно, – обрадовался воспоминанию Макс, – а вот тот, который угощает, он тоже здесь вчера отирался. Вместе с этой своей огромной, жуткой овчаркой. Мерзкая псина, – поёжился Макс. – А это кто? – и Уоррен кивнул в сторону серебристого автомобиля.
– Это? – Второй улыбнулся. – А это совсем другая история, господин. Это larka. Мальчтик. Чистенький, аккуратный. В хорошем, дорогом костюме. Он подъехал сюда ровно четверть часа назад. Вышел из машины, вытащил ромашки – ага, вон те, что на картонке лежат – подошёл к нам и очень вежливо поинтересовался, где здесь третий подъезд.
– А вы что?
– А я сказал ему, что у меня в этом подъезде сестра квартиру снимает, и спросил, что этому парню тут надо. Larka ответил, что он приехал к своей девушке.
– Это в такую-то рань? А, кстати, ты почему называешь его larka?
– А вы сами к нему подойдите и на него посмотрите, – фыркнул Второй. – Это действительно – просто larka. Мальчик. Ресницы длинные. Очень белая кожа. Невинный взгляд. – Второй насмешливо дёрнул бровью. – К тому же, он очки носит. Он, видимо, близорук, как и вы, господин, – теперь голос Второго звучал уважительно. – Одет так же, как и вы, то есть тщательно, дорого. Вот только голос у него... – и Buj задумался, подбирая слова, чтобы точнее передать свои впечатления, – в общем, голос у него занятный. Говорит, а кажется, что он постель расстилает для девушки. – Радуясь свое шутке, Второй хохотнул. – И машина у него чересчур ухоженная. Но я недоверчив, как и вы, господин. И я дал соответствующую команду Четвёртому. Tsebur, мой Четвёртый – отличный боец и по-русски хорошо понимает. Я приказал Четвёртому, чтобы тот показал этому larka нужный ему подъезд. Можно сказать, проводил его прямиком к девушке, а потом и «к моей сестре» заглянул, передал ей привет «от брата», – произнося это, Второй иронично хмыкнул. Но Макс не улыбался.
– Ну-ну. А дальше что? – поторопил он.
– Ну, а дальше Tsebur и этот мальчик вместе пошли к подъезду. Tsebur пару раз к мальчику ненароком прислонился. Обыскал его на свой лад, но ничего не нашел. У мальчишки ничего не было, кроме ключей от машины и мобильника, который он не выпускал из рук. И тогда Tsebur попытался этого мальчика разговорить, но larka его явно пугался. Когда они поднялись по лестнице в холл, мальчик сказал, он к Нечаевым, и спросил у Четвёртого, где квартира сто семнадцать. Четвёртый высчитал, что это пятый этаж. И larka вызвал лифт. На Четвёртого он смотрел настороженно. И Tsebur с ним у лифта распрощался. Наш мальчик вздохнул с облегчением и поехал на пятый этаж, на лифте. А Tsebur поднялся на шестой пешком. Дальнейшее он наблюдал уже с лестницы.
Четвёртый видел, как этот мальчик действительно позвонил в квартиру сто семнадцать. Правда, звонил он долго. Tsebur насчитал целых пять звонков. Потом дверь все-таки открыли, и из квартиры вышла hrujnan – пожилая женщина. Увидев старуху, larka был не то, что удивлён – поражён. Тем не менее, очень вежливо попросил позвать ему Анжелу Нечаеву. Но hrujnan разозлилась и закричала, что устала со вчерашнего вечера отвечать всяким олухам, что её беспутная внучка тут давно не живёт. Larka стал настаивать. В ответ женщина вспылила и пригрозила полицию вызвать. Услышав это, Tsebur сразу же на пятый этаж спустился.
– Зачем это? – прищурился Макс.
– А чтобы скандал замять. Увёл этого larka вниз... Ведь для чего нам, arbab, полиция? Полиция ведь нам совсем ни к чему, – усмехнулся Второй.
– Да уж, точно, полиция нам совсем ни к чему, – задумчиво повторил Макс. – Ну и чем вся эта дурацкая история закончилось?
– А ничем хорошим, господин. Пока Tsebur и мальчишка на лифте вниз спускались, этот larka ни с того, ни с сего начал ему жаловаться на свою жизнь. Мол, девушек хороших нет, верить никому нельзя. Так Tsebur и узнал, что этот мальчик вчера в здешнем кафе познакомился с какой-то Анжелой Нечаевой. Она ему очень понравилась: такая весёлая, общительная. Слово за слово, и larka оплатил её счёт. Это он ей так намекал на продолжение. А прелестница Анжела в благодарность вручила нашему мальчику не номер своего телефона, а сразу свой адрес дала. Пригласила этого мальчика к себе домой, чтобы вместе позавтракать. И наивный мальчишка решил, что девушка ему утром даст. Купил цветы и к шести утра к ней приехал. У этого мальчика явно опыта с женщинами маловато.
Макс подумал.
– Так в какую квартиру поднимался этот парень? Номер квартиры мне повтори, – приказал он. Второй повторил. Макс подумал и кивнул:
– Да, действительно, в этой квартире живёт одна пожилая дама. Моя соседка, которая все сплетни в округе собирает, как-то обмолвилась, что на внучке этой дамы пробы ставить негде... Да, действительно, глупый мальчишка, попался... А кстати, почему он до сих пор здесь? Почему возится под машиной?
– Почему под машиной возится? – осклабился Второй. – А это ему мой подарок. Кто знает, что этому мальчишке и этим двум пьяницам здесь так рано надо? Ставить на них «жучки» – дело хлопотное. Вот поэтому-то я, пока этот larka с цветами ходил к бабке этой самой Анжелы, отправил к машине Пятого. Пятый, Panz, должен был убедиться, что нашего мальчика никто не сопровождал. Но ни в его машине, ни вокруг никого и ничего не было, да и пьяницы не шелохнулись, когда Panz перегибался и подрезал тормозной шлаг у машины. Так что когда этот мальчик вернулся и увидел под своей машиной маслянистую лужу, то он сначала рассердился так, что даже букет свой бросил на асфальт. Потоптал его ногами, потом, правда, одумался… Букет подобрал, в техцентр позвонил. Но там специалистов отказались сразу сюда присылать. И тогда этот мальчишка, поправив свои очёчки, сам полез под машину. Больше оттуда не показывался. Так что этот larka отсюда долго не уедет. Он просто не сможет.
– Baaf. Хорошо. Ты все предусмотрел, Второй, – похвалил Макс. – А что с Симбадом?
Второй убрал улыбку с лица, его светлые глянцевые глаза вспыхнули ровным светом:
– Как вы и сказали, господин, одного из бойцов я оставил с Симбадом. Это Truj – Третий. А Panz, Shal – Шестой и Tsebur здесь, со мной, в машине. Это – ваша охрана. – И Второй указал глазами на небольшую табличку с надписью «ЧОП “Хазрат” – 10 лет на рынке международной безопасности». Реклама была впаяна в пластик и вставлена за резинку лобового стекла.
– Неплохо, – хмыкнул Макс. – А вы оружие взяли?
– Да, всё сделали.
– Тогда давай то, что я для себя заказал.
Второй дважды тихонько стукнул в затемнённое стекло задней дверцы джипа. Дверь машины приоткрылась, две проворных руки быстро приняли сумку Макса, и плотно затворили дверь. Впрочем, уже через секунду чуть потяжелевшая сумка была возвращена её хозяину.
– Shobosh, хорошо, – удовлетворённо вздохнул Макс. – Ну что ж, тогда поехали. Симбад велел отправляться в Апрелевку через Боровское шоссе.
– На Киевском опять дорожные работы? – выказал знание местной географии Второй.
– Да. Но не это главное. Там правительственный аэропорт недалеко, и по трассе часто мотается дорожная полиция. Не говоря уж о службе безопасности, затаившейся, как рояль в кустах. Так что когда мы выедем на МКАД, то я поеду вперёд. Потом сверну на Боровское. А вы поедете за мной. Впритык ко мне не идите, скорость не развивайте. Если вас остановят, то вы разбираетесь с полицией сами. Если остановят меня – вы мне помогаете. Если же всё пройдет чисто и гладко, то мы встречаемся уже на условленном месте. Сейчас шесть. Нам надо быть у коттеджа к восьми. Так Симбад приказал, а он знает, о чём говорит.
– Очень хорошо, хозяин, вот только простите, а вы поедете на этой машине? – Второй настороженно разглядывал «корветт». – Вы же знаете, чем плохи такие автомобили, да?
– Тем, что в них GPS с cистемой прослушивания есть? – насмешливо хмыкнул Макс. – Да, Симбад предупреждал меня о подобном... Однажды я Симбада не послушался и по дороге в аэропорт упустил Еву. Ну и чем всё это закончилось? Тем что Симбад еле-еле нашёл её. Так что теперь будем следовать только его плану. Я поеду на другой машине. Во-он на той, я её вчера себе арендовал, по совету Симбада, – и Макс указал на неприметный седан «Киа Рио», тёмно-синего цвета. Второй просветлел лицом и с удовлетворением кивнул.
– Это хорошо, безопасно. Но может быть, оставим одного из моих людей здесь? – предложил осторожный Второй. – Пусть понаблюдает. А при необходимости, примет соответствующие меры.
– Нет, – даже не размышляя, отрезал Макс. – Симбад сказал, мне понадобятся все мои люди. Да и за кем тут следить? За этими алкашами? Или – за этим мальчишкой-идиотом, что под своим «BMW» лежит и всё время жалуется? Ты же этого мальчишку хорошо проверял? – Второй утвердительно кивнул. – Ну и я этих пьянчуг знаю. Это же так – никто. Грязь под моими ногами.
Второй вздохнул.
– Как пожелаете, господин, – неохотно согласился он, – вам решать.
– Вот именно. – Макс направился к «Киа Рио». Он завёл автомобиль и медленно выехал со двора. Следом за «Киа» отправился джип. Теперь в опустевшем дворе оставались трое: двое пьянчуг, да еще незадачливый владелец «BMW», все ещё лежавший под машиной.
Прошло пять минут, и из-под «BMW» одним движением выкатился Андрей Исаев.
– Значит, похищение Евы распланировал Симбад? Так, так, Макс Уоррен... В Самойлову, значит, метите? Фак, твари, ненавижу, – мрачно пробормотал Андрей, – ещё и тачку мне испортили... Ладно, фиг с ней, с тачкой. Зато я вас по головам посчитал и рожи ваши запомнил. Век помнить буду и из-под земли достану. – Исаев фыркнул, снял бесполезные очки, открыл багажник машины и вытащил пачку салфеток. Вскрыв её, Андрей принялся тщательно оттирать испачканные лицо и руки.
