Текст книги "Игры разума"

Автор книги: Юлия Коломецкая

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 23 страниц)

Автор: Галина Бондарева (Gal4onok)

Серьёзные люди, недетские игры

И в этой игре пешкою стала я.

А чувства как будто бы острые иглы

Вонзаются в сердце и ранят меня.

Любовь первая без притворства и фальши.

И в каждом письме часть огромной души

В тебе что-то есть, чего не было раньше.

А время своей чередою бежит.

Любовь на троих поделить невозможно,

А на четверых нереально совсем.

В своей голове разобраться так сложно,

В замесе интриг, кровных уз и проблем.

Власть, деньги, желание, похоть и счастье.

Влюбленность, надежда быть вместе всегда.

Здесь правит игра и мы все в её власти.

Здесь выиграют двое... Но кто и когда?

Глава 1. Знакомство

Желтое такси остановилось у больших железных ворот, поражающих взор своей неприступностью.

– Ну, что, кажется, приехали – Произнес молодой мужчина, выходя из машины. – Давай руку, дочка.

Маленькая белокурая девочка с легкостью выпрыгнула на землю и прижалась к отцу.

– Папа, а мы где? – Подняла головку и большими бездонными глазами посмотрела на мужчину.

– Это дом одного из моих пациентов. – Коротко ответил и уверенно двинулся вперед.

Никита Петрович Романов, молодой, но уже достаточно квалифицированный медик, был частым гостем среди людей с огромными связями и деньгами. В их мире его называли врачом от Бога, что в принципе соответствовало правде. В свои неполные сорок он уже успел объехать пол мира, в том числе и горячие точки. В начале своей карьеры проходил практику заграницей, затем отправился в ЮАР и провел там год вместе со своей женой, создавая вакцину для ранее неизвестного и очень опасного вируса. Он был желанным гостем в самых лучших медицинских заведениях мира, где по нескольку месяцев подряд читал лекции иностранным студентам-медикам. Вся его жизнь состояла из работы и разъездов. Даже появление на свет первого и единственного ребенка не смогло заставить Никиту Петровича отказаться от любимого дела – приносить пользу людям и жить на благо обществу. Маленькая Лена привыкла видеть родителей мельком, два, а то и один, раз в год. И уже спокойно, без слез натыкалась в коридоре на собранные чемоданы и вечно опаздывающих на самолет родителей. Воспитанием девочки с самого ее рождения занимался дед – известный писатель-фантаст Петр Никанорович Романов. Вот он единственный, как казалось, здравомыслящий человек, отдавал любимой внучке всего себя, пока Никита и Вера, так звали маму Лены, жили ради всего чего только можно, кроме родной дочери.

– Вы к кому? – Раздался голос из домофона.

– Здравствуйте, к Валковскому Михаилу Анатольевичу, я врач. – Чуть подавшись вперед, произнес громко и отчетливо.

Спустя секунду огромные и на первый взгляд жутковатые ворота разъехались, открывая взору гостей необыкновенную красоту. В окружении необъятного и разноцветного сада, заполненного ароматами цветов и фруктов, возвышался поистине великолепный трехэтажный особняк. Лене он тогда показался настоящим замком из сказок, и девочка непроизвольно ахнула. Никакой гламурной и вызывающей роскоши в нем не было. Построенный немного в стародавнем стиле, дом притягивал к себе взгляды и манил уютом. Небольшой фонтан в центре с маленьким ангелом посередине дополнял картину, превращая сад для девочки в волшебный лес с дивным озером. Еще никогда в жизни она не видела такой красоты. Ее глазенки расширились до неузнаваемости, пытаясь одним взглядом, не моргая, обхватить как можно больше сказочно-таинственного места.

Пройдя по аллее, вымощенной разноцветной брусчаткой, мужчина и девочка оказались у дверей с незаурядным орнаментом. Кажется, это были два ангела, взмывающие в небеса… Во всяком случае, именно так они запечатлелись в памяти ребенка.

«Дзилинь-Дзилинь» послышалось с другой стороны, а дверь тут же распахнулась. На пороге стояла невысокая, но очень элегантная молодая женщина. Ее темные, как ночь, волосы обрамляли голову профессионально сплетенной короной, а выдержанный стиль в одежде говорил только об одном – это бизнес-вумен. Уверенная в себе, целеустремленная, идущая только вперед – именно такое впечатление она произвела на Никиту. Но от его взора не укрылась тонкая морщинка, пересекавшая весь лоб и говорящая о неимоверной усталости и насыщенности. Как ни крути, а этой женщине уже надоело стоять на одном уровне с мужчинами, хотелось почувствовать себя хрупкой и незащищенной, посвятить все свое свободное время семье. Но, к сожалению, это было невозможным, а особенно теперь.

– Здравствуйте. Никита Петрович, если я не ошибаюсь? – Женщина протянула руку.

– Да. А Вы?

– Елизавета Александровна, жена Михаила Анатольевича.

– Приятно с Вами познакомиться. – Поцеловал ее руку. – Жаль, что при таких обстоятельствах.

– Да… – Тяжело вздохнула, но тут же, тряхнув головой, отогнала от себя грустные мысли. – А кто эта маленькая принцесса?

– Елена, моя дочь. Прошу прощения, что взял ее с собой без предупреждения, но мы так редко с ней видимся, что хочется каждую минуту наверстать упущенное. – Никита посмотрел на ребенка грустными глазами.

– Ну, что Вы, никаких проблем, все в порядке! – Ласково улыбнулась. – Здравствуй, Леночка.

– Драсте. – Пропищала тонким голоском.

– Прошу вас, – указала рукой на диваны, – присаживайтесь.

Убранство дома отличалось изысканным вкусом. Повсюду присутствовали пастельные тона, подчеркнутые шоколадного цвета мебелью. Тяжелые итальянские шторы окутывали окна, волнами ниспадая на мягкий, как весенняя трава ковер. Повсюду, на каждом столике и подоконнике в небольших вазах благоухали цветы, собранные в саду. В этом доме было так тепло и уютно, что не хотелось его покидать никогда…

– Елизавета Александровна…. – Начал мужчина.

– Просто Лиза, если не возражаете.

– Хорошо. Тогда и ко мне просто – Никита.

– Договорились. – Засмеялась так, как будто в один миг ожили сотни колокольчиков.

– Лиза. – Сосредоточился, давая понять, что разговор перетекает в деловое русло. – Почему Вы решили забрать мужа? Это не совсем логичный поступок и…

– Да-да, я знаю, что Вы хотите сказать. – Перебила его и напрягла спину. – Так будет лучше для нас: для меня и моих детей. Никита, давайте говорить начистоту. У Миши очень мало шансов, он уже месяц в коме и никаких гарантий. Я свыклась с этой мыслью только потому, что сильная – жизнь заставила. Поэтому я хочу, независимо от исхода, быть рядом с ним. Это мое желание, тем более, что ему дома будет лучше. А вдруг, окунувшись в свою привычную атмосферу, он захочет вернуться. Знаю, это звучит странно, но ведь все, кто вернулся из комы, рассказывают одно и то же: длинный коридор, яркий свет и так далее. Может, если его окружить вниманием и любовью, если всегда рядом будут дети, что-то изменится. Я искренне на это надеюсь…

– Но, там он был всегда под присмотром врачей, а тут…

– Именно за этим я Вас и пригласила. – Помедлив немного, женщина подняла на мужчину уставшие, полные боли глаза. – Мне бы очень хотелось, чтобы именно Вы наблюдали его. Сиделки, медсестры, мед кабинет в доме, дорогая аппаратура – это не проблема для нас, как вы понимаете. Но нужен еще и врач, хороший врач. Я о Вас много наслышана и, не буду скромничать, Вы лучший. Я знаю, что у Вас много работы, но, может, мы сможем найти компромисс?

Ничего удивительного Никита не услышал. Он прекрасно понимал, что сюда его не чай пить пригласили. Он даже придумал долгую речь, которая заканчивалась отрицательным ответом, но стоило ему посмотреть на эту полную отчаяния женщину, как сердце его растаяло.

– Каждый день приезжать к вам не нужно, пока во всяком случае. – Тяжело вздохнул и сжал в руке маленькую ладошку дочки. – Три раза в неделю – пока будет достаточно.

– Конечно-конечно, я все понимаю. Я предоставлю Вам машину с водителем. Вас будут привозить сюда и отвозить обратно, помимо этого, Вы можете брать с собой дочку.

– Правда? – Мужчина, уже было, сник, но последняя фраза заставила его глаза загореться огнем, а на лице заиграла улыбка. – Премного благодарен.

– Бросьте, это мелочи. Тем более, ей будет здесь чем заняться, а…

– Мама, привет! – В комнату влетел невысокого роста мальчик, абсолютно не похожий на женщину. В отличие от нее у него были светлые каштановые волосы, большие серые глаза и свойственная подросткам худощавость.

– Алекс, у нас гости. – Усмехнулась Лиза и чмокнула сына в макушку. – Это Никита Петрович – врач, который будет лечить папу, и его дочь – Леночка.

– Здрасте! – выкрикнул мальчуган и предано посмотрел на мужчину. Затем мгновенно перевел взгляд на белокурую девочку, и, подхватив ее на руки, ласково произнес:

– Привет, малышка.

– Алекс, аккуратнее, ты ребенка напугаешь. – Испугалась женщина. – Никита, это мой сын Алексей или просто Алекс, как принято называть его в нашей семье. Жутко неусидчивый, но очень хороший мальчик.

Это были далеко не все достоинства подростка. Он обладал совершенно внешностью. В свои тринадцать лет, мальчик не выглядел маленьким. Точно очерченные, практически женские, черты лица, заставляли прохожих на улице оборачиваться и восхищаться небесной красотой ребенка. Ко всему этому добавлялась обворожительная и очень искренняя улыбка. Наверное, ни одно издательство поборолось бы за право сделать ребенку фотосессию и разместить его фото на обложках журналов.

– Красивый парень. – Не удержался Никита, искренне восхищаясь ребенком.

– Весь в отца… – С грустью в голосе произнесла женщина. – Только вот характером совсем не в Мишу пошел. Эту его часть забрал мой старший сын. А вот как раз и он.

На пороге комнаты появился высокий, презентабельного вида молодой человек. На вид ему было около 23 лет. Одетый в черный строгий костюм, парень излучал уверенность в себе. Двигался он не быстро, но каждое его движение было четко очерчено, как будто написано заранее в блокноте-ежедневнике.

– Виктор. – Двинулась ему навстречу женщина. – Присоединяйся к нам.

Виктор Валковский – старший сын и главный наследник всего состояния семьи. В свои молодые годы уже успел завоевать уважение в определенных кругах. Он еще с детства интересовался всем, чем занимался его отец: ходил с ним на работу, присутствовал на бирже, постепенно набираясь опыта. И вот теперь, хотя еще и был слишком молод, стал правой рукой отца – генерального директора крупной нефтяной корпорации. Да и место заместителя ему было обеспечено уже давно. Все это то, ради чего он жил и все за что боролся. Его редко можно было заметить в обществе с девушкой, среди друзей были только преуспевающие бизнесмены и банкиры, он посещал только закрытые мероприятия и то только для того, чтобы подписать очередной многомиллионный контракт. Получив образование в Гарварде, Виктор никогда не сомневался в себе и в своих решениях, но при этом всегда прислушивался к мнению родителя. Михаил Анатольевич был для Виктора всем: отцом, наставником, другом. Большую часть своей жизни парень провел в кабинете отца, наблюдая за тем, как тот работает. Он копировал его речь, повторял все жесты и, зачастую, создавалось впечатление, что они оба – это один человек, вернее человек и его тень. Болезнь старшего Валковского ножом резанула сердце его сына, но он как мог собрал себя в кучу, понимая, что теперь он становится главой семьи, а значит и ответственным за ее материальное благополучие.

Елизавета Александровна тоже имела прямое отношение к бизнесу. Многие годы она была вице-президентом корпорации и незаменимым помощником своему мужу, однако со временем начала отходить от дел и возвращаться не планировала. Но, благодаря превратностям судьбы и щемящей боли в сердце за старшего сына, который работал не покладая рук, все-таки вернулась и заняла свой ранее покинутый пост. Теперь они вдвоем с Виктором управляли всеми делами корпорации и играли на бирже.

– Мама. – Виктор приобнял женщину и легко коснулся губами ее щеки. – У нас гости? Приятно познакомиться, Виктор.

– Никита Петрович, врач, а это моя шестилетняя дочь, Елена.

Виктор краем глаза обратил внимание на девочку, легко кивнул ее отцу, и со словами «Прошу прощения, много работы» покинул комнату. Со стороны создавалось впечатление, что этого молодого, но умудренного опытом человека не интересовало ничего кроме работы.

Когда за сыном захлопнулась дверь, Лиза бесшумно опустилась на диван и глубоко вздохнула.

– Работа, работа и только работа…

– Что, простите? – Не сразу понял Виктор.

– Да, так…мысли вслух. Мой старший сын – моя надежда и опора. Раньше я так гордилась им, поощряла все его начинания, которые он с блеском доводил до конца, но теперь… Теперь мне страшно. Все его сверстники живут и наслаждаются жизнью: ходят в кафе, кино, встречаются с девушками. А его это совсем не интересует. Все, что для него важно – это семейный бизнес, а девушкам такое не нравится. Стоит ему с кем-то случайно познакомиться, так через неделю от него бегут, как от чудовища. Даже его миллионы не могут задержать ни одну красавицу. Любому терпению приходит конец, а играть на нервах и добивать людей своим образом жизни – это уже просто кредо моего сына. Боюсь, что он так и останется на всю жизнь вечным трудоголиком и заядлым холостяком.

Никита внимательно, не перебивая, слушал женщину и поражался. Какие все-таки все люди разные. У каждого свои проблемы, свои переживания. Одни думают, как заработать на кусок хлеба и где сэкономить, а другие днем и ночью ворочают миллионами и никак не могут остановиться. С такими деньгами, как у этой семьи можно было бы не напрягаясь содержать в роскоши еще, как минимум, три поколения. А нет, не тут-то было. Откуда у молодого парня такая жажда положить себя и свое здоровье на алтарь тяжелой и беспокойной работы, вместо того, чтобы наслаждаться жизнью и швырять деньгами направо и налево. Хотя… Виктор рос в семье, где слова «лень», «баловство» и «блажь» стояли на последнем месте. Он знал цену каждой копейке и не производил впечатления человека способного сорить долларами понапрасну, тратя их на дорогих женщин и ненужные побрякушки.

За этими мыслями мужчина отвлекся, потерял нить разговора и теперь чувствовал себя не в своей тарелке. Не зная, как ретироваться, он повторил последнее, что успел расслышать.

– Машины?

– Да… – Женщина удивилась. – Я же вам говорю. Машины – это единственное на что Виктор тратит деньги с закрытыми глазами. Он всегда питал страсть к дорогим иномаркам представительского класса. У нас в гараже только его пять машин. Однако и это теперь для него потеряло свой цвет. С болезнью отца Виктор еще сильнее углубился в работу, пытаясь отречься от тяжелых мыслей и заглушить боль в душе. Видите ли, они с Мишей были очень близки. Иногда я даже ревновала сына к мужу. Смешно…

– Пять?! – удивился Никита и покосился на дочь, которая беззаботно играла с Алексом.

– Да. И каждая по своей стоимости переваливает за пол миллиона.

– Хороший вкус у парня. – Усмехнулся.

– Это еще одно, что он перенял от отца.

Последняя фраза повисла в воздухе и в комнате наступила тишина, прерываемая только тихим сопением девочки, пытающейся сложить пирамидку из шоколадных конфет.

– Ой. – Произнесла Лиза после затянувшегося молчания. – Я Вас уже утомила, простите. Вам уже, наверное, пора?

– Ну, что Вы, нисколько. Очень приятно было с Вами пообщаться. Но, нам, действительно, пора уходить. Вера, жена моя, будет переживать, что нас так долго нет. Так что, разрешите откланяться. Увидимся послезавтра.

– Да-да, конечно. И еще раз, спасибо Вам, доктор. До свидания.

– До встречи. – Уточнил мужчина и покинул дом.

С тех пор каждые понедельник, среду и пятницу квалифицированный врач вместе со своей дочерью посещал загородный особняк Валковских. Как и обещала Лиза, за ними приезжала машина, доставляла к пациенту, а потом отвозила домой. Он уже настолько привык к этому дому, что не представлял себе тех трех дней, проведенных где-нибудь в другом месте. Пару раз с ними приезжала Вера, консультировала мужа в вопросах, которые ей были более близки, и поддерживала Лизу.

Очень скоро женщины сдружились. У них было очень много общего, одинаковые взгляды на жизнь, кроме тех, которые касались воспитания детей. Тут их интересы и точки зрения расходились в разные стороны.

Что же касается Лены, то она просто обожала приезжать в гости к новым знакомым. Ей нравилось играть с Алексом, она много времени проводила на воздухе в красивом саду, плавала в огромном бассейне и ела много сладкого, которое каждый раз к приезду девочки готовила повариха Варя.

Так проходили месяцы, а Михаил Анатольевич все не приходил в себя. Уже почти пол года он находился в глубокой коме, да что там говорить, существовал, как растение. Его состояние не ухудшалось, но и не улучшалось, отчего потихоньку все члены семей стали опускать руки. Все, кроме Виктора. Каждый раз, возвращаясь с работы, парень приходил к отцу и подолгу сидел у изголовья его кровати, рассказывал, как идут дела на фирме, какие ставки на бирже и какой очередной выгодный контракт он подписал. До того рокового дня он был на все сто процентов уверен, что отец выкарабкается.

Роковой день… Тринадцатое июля стало черным днем в календаре семьи Валковских рано утром, в шесть часов, сердце любимого мужа и отца перестало биться. Никто не мог дать точного ответа, почему вдруг, все же вроде текло в привычном русле и вдруг такой исход. Однако Никита и Вера прекрасно понимали, что мужчина просто устал. Устал быть растением и обузой для своей семьи, устал лежать без движения, слышать голоса близких людей и не иметь возможности успокоить их, прикоснуться к жене, обнять младшего сына и потрепать по плечу Виктора. Этот период времени черной тучей висел над ним, доходя до сознания и отсчитывая последние удары сердца. Он знал, что не вернется. Хотел, но не мог. Господь решил, что пришло его время. Значит, он выполнил все свои функции на земле и как мужчина, и как отец, и как муж. Конечно, ему было больно и страшно оставлять сою семью, но тут же он точно знал, что Виктор сделает все, чтобы она, семья, была счастлива. Теперь его старший и любимый сын, его гордость и самая главная в жизни победа, становился полноправным хозяином не только всего состояния, но и судеб Елизаветы и Алексея. И Михаил полностью был уверен, ни на йоту не сомневался, что Виктору это под силу, что он справится с этой тяжелой ношей так, как должен справиться настоящий мужчина. Последний раз по очереди он нарисовал перед собой портреты Лизы, Алекса, Виктора, чтобы запомнить их и никогда не стирать из памяти, Михаил, оборвав тонкую и последнюю нить, которая связывала его с миром живых, отправился в долгий путь под названием Вечность.

Дом встретил семью Романовых масками белых лиц, облаченных в черные одежды. Повсюду звенела зловещая тишина, не прерываемая даже огромным скоплением народа.

Лена впервые была на похоронах, она даже толком ничего не понимала. Для взора маленькой девочки все это напоминало размытую картину черно-белого цвета. Почему-то вокруг все молчат и беззвучно плачут. Мама с папой какие-то расстроенные. Тетю Лиза поддерживают двое мужчин. Окна зашторены, завешаны зеркала. В какой-то момент ее увела Варя и Лена оставалась с ней до вечера. Зачем, она так и не поняла.

Вера с Никитой не хотели ее брать с собой, но, как назло, Петра Никаноровича опять подкосил инфаркт и он уже неделю отлеживался в больнице.

Когда смолкли последние голоса, и дом погрузился в атмосферу скорби, девочка осторожно вышла из кухни. Варя мыла посуду и, не замечая исчезновения подопечной, что-то шептала себе под нос, яростно оттирая тарелки.

Оглядев холл и не найдя там родителей, маленькими шажочками подошла к большой деревянной двери, откуда пробивался тусклый свет.

– Мама? – Тихо прошептала и приоткрыла дверь. Никто не отозвался, и она мужественно переступила порог.

Комната встретила ребенка угрюмостью. Воздух насквозь был наэлектризован болью. Как будто огромная черная туча медленно влетела в окно и повисла, закрывая потолок. Слабый свет исходил от настольной лампы низко опущенной, так что она даже не освещала пятую часть помещения. За столом, поддерживая голову руками, без движения сидел Виктор. Лена знала его в лицо, но никогда не общалась и не играла с ним. Вернее это он не обращал на нее никакого внимания. Знал, что она дочь врачей, но еще совсем маленькая, часто видел в своем доме, но не считал нужным уделять времени ей столько, сколько уделял его родной младший брат. Вот и сейчас он даже не пошевелился, просто сидел, как мраморная статуя, уставившись в столешницу. Сейчас он напоминал привидение из страшных детских сказок, и Лена нехотя поморщилась, однако, какая-то невиданная сила не дала ей возможности убежать с криком и спрятаться за мамину юбку либо у папы на руках. Она осторожно, на носочках, приблизилась к столу и подняла свои глазки на молодого мужчину. Он даже не дернулся. Не замечал, или просто делал вид, давая понять, что хочет остаться один. Постояв еще пару минут молча, девочка аккуратно, еле-еле, положила свою ручку на плечо Виктора. Это было как легкое дуновение ветерка, взмах крыльев бабочки, прикосновение перышка. Мужчина вздрогнул и, медленно оторвав голову от рук, повернулся в ее сторону.

– Ты плачешь? – Тихонько спросила, увидев мокрые дорожки на его щеках и красные от горя глаза.

Виктор всегда равнодушно относился к детям. То ли из-за того, что в нем не проснулся отцовский инстинкт, то ли из-за того, что вообще об этом не думал, неизвестно. Он вообще хотел остаться один, хотел, чтобы его не трогали и не беспокоили. Чертыхнувшись про себя, что не закрыл дверь на ключ, он уже собирался отправить ребенка, но в какой-то момент передумал. Бездонные детские глаза, доверчиво смотрящие на него из-под густых ресниц, оттаяли сердце и не дали возможности сорваться.

– Да. – Коротко ответил.

– Тебя кто-то обидел? – Задала поистине смешной вопрос. И по Лицу Виктора пробежала легкая улыбка, которая в то же мгновение исчезла.

Он не знал, что ему отвечать, не знал, как объяснить ребенку, откуда у взрослого мужчины слезы на глазах. Не мог же он вот так, в лоб выпалить о смерти отца. Она еще совсем маленькая, ничего не поймет, только расстроится.

– Нет. – Так же коротко, но уже более мягко.

– Тогда почему? – Не унималась, и все также держала руку на его плече.

– Потому что…потому что от меня ушел близкий человек. – Язык заплетался, слезы щипали глаза.

Ее глазки расширились на мгновение, и она нежно улыбнулась.

– Он вернется. – Шепотом произнесла она, а Виктор опешил. – Мои мама и папа часто уходят. Они улетают на самолете лечить людей, их долго нет, а потом они опять возвращаются. Я уже не плачу. Мама говорит, что я взрослая, а взрослые не плачут. И ты не плачь.

Виктор онемел. Ком подкатил к горлу, а слезы предательски душили. Он уронил голову на руки, из груди вырывались стоны, а тело сотрясала мелкая дрожь. Перед ним стоял маленький, но уже такой взрослый ребенок. Девочка, которая ничего еще толком не понимала, которая ничего еще толком не видела, сейчас успокаивала взрослого состоявшегося в жизни, сильного и уверенного в себе мужчину. Это был настолько сильный момент, что Виктор не мог дышать. Ничего не надо было больше говорить. Сейчас он хотел, чтобы эта малышка осталась здесь и просто стояла рядом. Как будто прочитав его мысли, Лена оторвала свою руку от плеча и провела по волосам. В первую секунду он замер, но уже в следующую комнату заполнили громкие мужские рыдания.

Плачущий мужчина… Это кажется каким-то нереальным, запредельным, чем-то неизведанно странным. Сильный пол, как привыкли их называть, не любил показывать свою слабость ни при каких обстоятельствах. Но, сегодня, сейчас, под легкими прикосновениями этого маленького ангела, Виктору захотелось побыть настоящим. Он больше не мог терпеть и скрывать внутри всю боль, чтобы не расстраивать маму, не пугать младшего брата. Слезы водопадным потоком лились из его глаз, а руки трусились. Это горе, которое несравнимо ни с чем огромной волной захлестнуло мужчину, затягивая в черную бездну. Он точно не знал, сколько времени просидел вот так, захлебываясь слезами, да и не хотел знать. А маленькая девочка, ангел, сошедший с небес, неумолимо стояла рядом, гладила его по голове и вытирала кулачком свои слезы, непонятно почему, капавшие с ресниц.

Первое знакомство. Настоящее. Не просто легкий взмах ресниц и короткое «Привет» маленькому ребенку, а полноценное, обдуманное, уверенное и желаемое «Здравствуй». Именно в этот день, окутанный черными тучами, наполненный болью, утонувший в слезах, по-настоящему познакомились два человека: молодой мужчина Виктор Валковский и маленькая девочка Лена Романова.

Глава 2. Круиз

Постепенно все возвращалось на круги своя, а дом оживал. В нем снова слышался смех, он снова собирал гостей. О большой потери семьи напоминал только большой портрет, ушедшего преждевременно главы семьи. Он властно занял место над камином в холле.

Ни Лиза, ни Вера с Никитой не хотели прекращать общения и рвать те плотные сети, которые их связывали. Они продолжали дружить, а семья Романовых очень часто наведывалась в загородный особняк. Это были самые почетные и уважаемые гости. Когда же врачи покидали свое пристанище, именуемое родным домом, и улетали спасать другие народы, Лиза часто забирала их дочку к себе. Так было и деду легче, все-таки не молодой уже, да и сердце пошаливало.

Время шло неумолимо, пролетало как одно мгновение, не оставляя после себя следов. Жизнь текла в привычном ритме, не меняя русла. Изменялся только номер класса в школе для Лены. Неделю назад ей исполнилось пятнадцать. Уже далеко не ребенок, но еще и не взрослая.

За эти девять лет девочка стала, чуть ли не членом одной из самых известных и часто обсуждаемых семей Москвы. Она проводила с ними все выходные, частенько заезжала после школы на чай, посещала их приемы. И если раньше предпосылками являлся тот факт, что она соскучилась по родителям и ей не хватает семейного уюта и тепла, но теперь дело обстояло иначе. Алекс. Да-да, именно он стал той самой причиной, из-за которой разбиваются сердца, льются слезы в подушку и пишутся первые в жизни стихи.

Ну, что ж, это и неудивительно. Алексей Валковский за эти годы еще больше расцвел. Своей точеной фигурой и правильными чертами лица, он походил на мифического Бога. По сравнению с ним, Аполлон выглядел бы просто серой мышью, едва высунувшейся из темной и узкой норы. Что не говорите, а природа отшлифовала Алекса, в его создание вложила всю свою душу и умение. Эдакий райский плод среди подгнивающих яблок. Наверное, именно так бы и отобразила его кисть художника. А он был создан для этого. Подиумы, обложки журналов, интервью – одним словом «золотой» ребенок. Деньги давались ему легко, пусть и не заоблачные суммы. Он жил в свое удовольствие и никогда не задумывался над тем, что будет завтра. Нет, его нельзя было назвать хамом, или подонком, или лентяем. Просто он жил для себя и во имя себя, а на остальное мало обращал внимание и тем более не беспокоился. Если кошелек красавчика становился тонким, и в нем начинал гулять сквозняк, на выручку всегда приходил его старший брат. Скучный трудоголик, как подшучивал над ним Алекс, любил брата и закрывал глаза на его глупые и порой необоснованные выходки.

Виктор Валковский… О нем Лена мало могла сказать. Они почти не пересекались, да и ей это было не нужно. Ну, знала, что у ее любимого Алекса есть старший брат, ну, кидала в коридоре безразличное «здрасте», если встречала случайно, а больше ничего. Ровным счетом ничего. Да и зачем?

– Виктор погружен полностью в работу, ничего кроме своего кабинета не видит, не то, что Алекс.

Говорила Лена подругам, которые завидовали белой завистью своей однокласснице и считали, что кому-кому, а ей в жизни очень повезло. Такое мнение было чуждо только одному человеку. Самой близкой и самой любимой подружке. Уже несколько лет в доме Валковских жила очень дальняя родственница, белокурая красавица Валерия Царева. Ее мать, троюродная сестра Елизаветы Александровны, и отец погибли в автокатастрофе, оставив единственную дочь сиротой. Лиза, не задумываясь, забрала девочку к себе, лично ездила за ней в далекий Барнаул. И вот теперь, спустя уже пять лет, Лера была полноправным членом семьи и, как бы не удивительно это звучало, одной из прямых наследников. Деньгами семьи распоряжался Виктор, который буквально в первый же день пребывания новой подопечной внес ее фамилию в завещание. Нет, умирать никто не собирался, но в кругах обеспеченных людей принято не тянуть с завещаниями и дарственными, а тем более, когда у семьи есть личный нотариус.

Девочки понравились друг другу с первой минуты и уже через день называли себя сестрами. Это было больше чем дружба. Они ходили в одну школу, учились в одном классе, так как оказались одногодками, Лера часто бывала в гостях у новоиспеченной «сестры». Короче говоря, приблизительно девяносто процентов своего времени они проводили вместе. Им нравилось делиться друг с другом самыми сокровенными тайнами, сплетничать об одноклассниках и строить планы на будущее. Разные абсолютно по характерам, одна спокойная, похожая на медленно текущую реку, другая – бешеный огонь, они ни разу не поссорились, ни разу не обиделись друг на друга. Единственное, что у них было общего – так это отсутствие родителей, только вот у одной в прямом смысле, а у другой просто длительная разлука. Самым ценным даром была для них их дружба, и они хранили этот дар, как зеницу ока.

Пятнадцать лет… Это такой себе, и самый лучший, и, в тот же момент, самый опасный возраст. Преобладает юношеский максимализм. Все проблемы, которые на самом деле являются иголкой в стоге сена, кажутся глобальными и принимаются близко к сердцу.

С какого момента Лене начал нравится Алекс и когда это переросло в первую любовь, ответа никто дать не мог. Как-то само собой вышло. Она часто проводила время в его компании, росла с ним и воспринимала только как друга. Но, в один прекрасный день все рухнуло, дружба отошла на второй план, уступив место новым, доселе неизведанным чувствам.

Первая любовь… Раненая птица, с подбитым крылом, одинокая слеза на горячей щеке, осенний лист, падающий на землю, немой вопрос, застывший в тусклых глазах, губы в кровь, мысли в узел, кокон из паутины, плотно сжатые кулаки и в завершение ко всему – разбитое вдребезги одинокое сердце. Ей всего пятнадцать, ему – двадцать два. Она – ребенок, грезящий о сказках и рыцарях, он – уже умудренный в любовных делах повеса, недосягаемый запретный плод. Она без сердца, а у него их два: одно свое, бьется с неимоверной силой в груди, другое – ее, зажатое в руке. Лабиринт, из которого нет выхода. Вернее есть, только вот поймет она это потом, когда рухнут вниз ее мечты, а сердце предательски остановится…