Текст книги "Игры разума"

Автор книги: Юлия Коломецкая

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 23 страниц)

– Нормальными человеческими словами.

– Да. Короче, Катя – это моя невеста, но я ее не…

Договорить ему не дала звонкая пощечина разорвавшая интимную обстановку комнаты. Не медля ни секунды и понимая, что все ее самые страшные подозрения оправдались, Лена рванула из комнаты, подхватывая с пола свою кофту и на бегу натягивая ее на еще неостывшее от возбуждения тело.

– Ты все не правильно поняла… – Это последнее, что она услышала, прежде чем скрылась в коридоре.

Слезы душили и предательским потоком лились из глаз. В горле стоял ком от предательства и обиды. Она бежала, не понимая куда, лишь бы подальше от этого дома, от его лжи и грязи. Еще никогда в жизни ей не было так больно, еще никогда в жизни ее так не унижали и не оскорбляли ее чувств. Еще никогда в жизни ей не разбивали сердце. Всего минуту назад оно неустанно билось внутри, а теперь… теперь на его месте черная зияющая дыра и неимоверно больно

Глава 15. Безысходность

Виктор выходил из кабинета, довольный тем, что дела на бирже идут как нельзя лучше. Очередная выгодная продажа акций какой-то малоизвестной компании, и огромная прибыль от нее значительно улучшили настроение. Радостно потирая ладони и бурча себе под нос веселую песню, мужчина, уже было, собирался пройти в столовую и выпить чашечку ароматного кофе, когда до его слуха донесся громкий топот в районе лестницы. Он повернул голову в сторону шума и замер. Очень быстро, не разбирая ничего на своем пути, вниз сбегала растрепанная Лена. По щекам девушки лились слезы. Первой мыслью Валковского-старшего было – «Поговорила с Алексом и узнала про Катю». Он остановился, пропуская ее к выходу и прокручивая в голове тот факт, что ей сейчас нелегко, а ему вроде как ее жалко. Он и не сразу обратил внимание на то, как руки девушки лихорадочно застегивали пуговицы легкой кофточки. И только лишь тогда, когда дверь за ней с неимоверной силой захлопнулась, начал понимать, в чем дело. Доли секунды хватило, чтобы его мозг как копье пробила страшная догадка. Руки непроизвольно, сами по себе сжались в кулаки, зубы сцепились, и по гостиной разнесся их скрежет, глаза начали темнеть, превращая картинку из цветной в черно-белую. Не в состоянии больше думать ни о чем, Виктор рванул на второй этаж, издавая по пути громкий звериный рык. В два прыжка он преодолел коридор и ногой распахнул комнату брата.

Алекс, который сидел на краю кровати, обхватив голову руками, дернулся от неожиданности и уставился на Виктора. Стоило ли это делать, вопрос оставался открытым. Но тот, кто стоял перед ним не был его братом. Огромная черная скала с серым злым лицом, с ярко выраженными грубыми скулами, с глазами цвета черной ночи, с желваками, перекатывающимися вверх-вниз – это был кто угодно, только не Виктор. Никогда он еще не видел его таким злым и таким решительным. Поза мужчины напоминала позу тигра, готовящегося к прыжку за своей добычей. У Алекса похолодели руки, и он начал медленно, стараясь не побеспокоить зверя, подниматься. Конечно, при других обстоятельствах, наверное, можно было бы все решить полюбовно и уладить конфликт, но не теперь. Виктор понимал это, как никто. Почему он так озверел, почему ему так больно и обидно, почему ему захотелось вступиться за эту девушку – эти вопросы не имели значения. На них он будет отвечать потом, закрывшись у себя в кабинете. А сейчас Виктору даже не хотелось выяснять кто прав, а кто виноват. Он видел все собственными глазами. Достаточно только было склеить три кусочка, чтобы закончить пазл. Ее побег, ее слезы, ее расстегнутая кофточка – все это наводило на одну единственную мысль, от которой у мужчины подогнулись колени, а в голову залезли страшные мысли. Больше не контролируя ни себя, ни свои эмоции, не обращая внимания на то, что перед ним стоит его кровный брат, Виктор в три шага преодолел расстояние, разделявшее его и брата, и нанес ему сокрушительный удар в челюсть, отчего последний повалился на кровать и завыл. Вот что-что, а этого парень ожидал меньше всего. Всегда держащий себя в руках Виктор, никогда не позволял чувствам подавить разум, а тут такое.

– ТЫ ЧТО ДЕЛАЕШЬ?! – Заорал Алекс, сплевывая кровь на персидский ковер.

– МРАЗЬ! – Прорычал в ответ Валковский-старший и кинулся на парня.

Драка завязалась мгновенно. Не желая терпеть побои, и в надежде выплеснуть всю злость на кого угодно, пусть даже на Виктора, парень принял условия игры. Комнату сокрушали громкие удары, точно достигающие своей цели. Алекс и не подозревал, что его старший брат настолько силен. Каждое его касание доставляло парню неимоверно жгучую боль. Комната давно уже превратилась в развалины, персидский ковер сбился куда-то в угол, а воздух заполнял запах свежей крови. Разбитые губы, рассеченные брови, рты полные крови – ничего не останавливало двух озверевших гладиаторов, сошедшихся на арене. Комната сейчас стала рингом, а то, что на нем происходило – настоящим кровавым месивом. Дорогой костюм Виктора был испорчен, рубашка разорвана в клочья, но он никак не мог прекратить бойню и взять себя в руки. Алекс проигрывал. Или оттого, что испугался, или оттого, что устал, или оттого, что был слабее Виктора, как оказалось, – ответа у него не было. Но он прекрасно осознавал тот факт, что не останови брата сейчас, это закончится плачевно. Распухшее лицо Алексея уже настолько онемело, что боли от града ударов не было, наоборот становилось как-то странно легко, как будто, он терял сознание. Из последних сил, собрав всю свою волю в кулак, парень попытался оттолкнуть брата и…

– Виктор, Алексей, прекратите! – Елизавета Александровна, пришедшая на шум и заставшая сыновей кувыркающимися на полу, пришла в полное замешательство и шок. – ХВАТИТ, Я СКАЗАЛА!

Крик матери, не такой безобидный на первый взгляд, как она сама, быстро отрезвил мужчин, и они отскочили друг от друга. Та картина, которую ранее женщина не могла лицезреть, по той простой причине, что Алекс лежал на полу, придавленный Виктором, сейчас раскрылась ей во всей красе. От ужаса Лиза издала вопль и закрыла рукой рот. Сейчас на нее смотрели не сыновья. Искаженные злобой лица, были изуродованы. И если Виктор хоть как-то походил на себя, то Алеше досталось больше. Первый удар Виктора пришелся четко в цель, отчего глаз его младшего брата заплыл, а под ним светился синяк, превращающийся в гематому.

– Господи… – Только и смогла вымолвить женщина, хватаясь рукой за стену, чтобы не упасть.

– Мама, выйди отсюда, пожалуйста, это не для твоих глаз! – Промокая тыльной стороной ладони разбитую губу, строго произнес Виктор.

– Я не уйду отсюда, пока вы мне не объясните, что здесь происходит!

Елизавета Александровна слишком хорошо знала старшего сына, чтобы понимать – эта драка не спроста. «Должен быть очень весомый аргумент, чтобы он поднял руку на брата» – Прокрутила она в голове и приготовилась слушать.

– Алекс! – Этим она дала понять, что хочет слышать именно от него историю размолвки.

– Мама, я здесь не при чем. Я вообще ничего не знаю. Виктор влетел, как ненормальный, и кинулся на меня с кулаками. – Алекс выплюнул последнюю фразу и поморщился от боли.

– Не знаешь, значит?! Ну, ты и подонок! Я же тебя просил, как человека, не трогай Лену. Не смей к ней прикасаться!

– Так это что все из-за нее? – Опешил.

– Да, из-за нее! А, по-твоему, она не достойна? Что, до твоего уровня не дотягивает, мальчик с обложки журнала?

– Конечно же, нет! Я просто не понимаю, почему ты вдруг стал ее защитником?

– Потому что больше некому! – Взревел.

– Да? А мне кажется, потому что ты неравнодушен к ней! Признайся, братец, ты влюбился!

– Еще одно слово и я тебя сейчас убью!

Виктор, уже было, кинулся в сторону говорящего, когда ему дорогу преградила собственная мать. В присутствии ее, он никогда не посмел бы завязаться с Алексом.

– Остынь! – Кинула старшему сыну и повернулась к младшему.

– Алексей, а из каких соображений Виктор решил заступиться за Лену?

– Почем я знаю?!

– Ты же не обидел девочку, правильно?!

– Конечно же, нет, мама! Все было замечательно и по обоюдному согласию, пока…

– СУКА! – Заорал, что есть силы Виктор и кинулся на парня, хватая его за грудки. – Она же молодая совсем, искренняя, тебе доверяла! Зачем же ты использовал ее?! Мама выйди, я сейчас прикончу эту мразь!!!

Виктор просто сходил с ума. При мысли о том, что его брат всего несколько минут назад воспользовался влюбленностью Лены и затащил ее в кровать, голова мужчины шла кругом, а к горлу подкатывал ком. Паника, которая его охватила, не могла сравниться ни с чем. Он вспомнил ее огромные заплаканные глаза, ее дрожащие руки, ее растрепанные волосы. Наверное, теперь никогда в жизни он не сможет забыть этот образ. Он, как ржавчина, разъедал мозг, повергая мужчину в состояние аффекта.

– Да успокойтесь же вы оба!

– Он изнасиловал ее, сволочь! – Виктор не отдавал своим словам и действием отчета.

– ЧТО?! – Одновременно с Алексом выкрикнула Лиза.

– Алексей, это правда? – От лица женщины отхлынула кровь, а губы предательски задрожали.

– Конечно же, нет! – Сверлил глазами собственную мать.

– Тогда почему она вылетела из твоей комнаты вся в слезах, застегивая по пути кофточку?! Скажешь, она сама виновата? Или, может, мне показалось?

– Т-ты же ведь не тронул и пальцем Леночку? Да, сынок? – Лиза начинала медленно стекать по стене, теряя равновесие.

– Мама, мамочка, успокойся, я ее не трогал! Ну, почти… – Уточнил, но тут же поправился. – Мы только целовались. Витя, я клянусь, я ничего ей не сделал! Мы, конечно, собирались, и все к этому шло, но, она выяснила про Катю, залепила мне пощечину и умчалась. Все!

– Алексей, что значит «все к этому шло»? А как же Катя? – Лизе казалось, что она спит и видит страшный сон.

– Да ему наплевать на всех, мама. На Катю, на Лену, на меня, на тебя – на всех! Он – эгоист и живет только для себя. У него собственные желания и интересы на первом месте, а людьми он играет, как пешками.

– И мне это говоришь ты? Тот, кто ради своего контракта готов горы перевернуть?!

– Вот именно, горы, а не людей!

– Да ты меня женишь насильно!

– А ты не человек, Алексей. Нет. Так люди не поступают. Бросить одну девушку, безумно влюбленную в тебя ради того, чтобы переспать с другой так же к тебе неравнодушной. О, как! А потом кинуть обоих и уйти к третьей. Ведь у тебя так бывает, да? Ты же у нас считаешь, что любовь – выдумка. Главное секс. Трахнул и доволен!

– Виктор! Выражения! – Лиза мгновенно пришла в себя.

– Я правду сказал, мама. И тебе это известно лучше меня. Простите, но я вынужден вас покинуть. Я больше не могу находиться в этой комнате. Мне нечем здесь дышать.

С этими словами, мужчина выскочил в коридор, громко захлопывая за собой дверь.

Спустившись в гостиную и имея единственное желание – закрыться у себя в кабинете, Виктор не сразу заметил скопление народа возле парадной двери. Повар, четыре охранника, два водителя одновременно замолчали и уставились на Валковского. Шум, доносящийся из комнаты, и глухие удары не остались, судя по всему, незамеченными.

– Виктор Михайлович. – Обратился к нему начальник охраны. – Все в порядке? Наша помощь нужна?

– Нет. – Коротко отрезал. – Можете быть свободны. Это небольшой семейный конфликт.

Как по команде служащие развернулись, собираясь, каждый по своим непосредственным делам, когда голос хозяина остановил их.

– Олег, ты уже отвез Лену? – Спросил у одного из водителей.

– Нет. А она разве уже уехала? – Опешил молодой мужчина.

Виктор все понял. Не было необходимости задавать лишних вопросов, чтобы догадаться – девушка отправилась домой сама. Из каких соображений, и что ее подвигло на это, он понимал. Но при мысли о том, что она сейчас одна по темноте плетется в город по трассе, тело мужчины пробил озноб. Не нужно быть очень умным, чтобы сообразить, что добраться отсюда до города можно либо на машине, либо пешком. Правда, последнее заняло бы, как минимум, всю ночь.

– Твою мать! – Выдохнул Виктор и стремглав побежал в гараж.

Через минуту темно синий Porsche озарил фарами огромный двор буквально на мгновение и, вылетев за ворота, умчался по трассе, набирая скорость и рассекая воздух.

Виктору пришлось пролететь на неимоверной скорости минут пять, прежде чем впереди замаячил до боли знакомый силуэт. Девушка медленно, опустив голову и спрятав руки в карманах, брела вдоль темной дороги. От увиденного, у Виктора заскрежетали зубы. То, что ему стало больно – было само собой. Одна, посередине пустой дороги дочь друзей их семьи вызывала такую бурю чувств, что у него непроизвольно закрылись глаза. Но при мысли о том, что с ней могло произойти здесь, и чем чреваты такие проявления безрассудства, кровь ударила в голову.

– Это просто какой-то рок! – Чертыхнулся мужчина.

Резко крутанув руль влево, и преграждая девушке дорогу, Виктор до упора вдавил педаль тормоза, отчего тишину вечера разорвал пронзительный свист.

– Тебе что без приключений плохо живется? – Раздался из салона его строгий голос. – Почему без водителя?

– Мне захотелось побыть одной. – Бесцветно промямлила, ковыряя носком балетки твердую землю.

– Одна будешь там, где ответственность за тебя лежит не на мне! – Рявкнул так, что Лена поежилась и тут же пожалел. – Прости. Я просто представил, что с тобой могло случиться и меня перемкнуло.

– Ничего, я уже привыкла… – Сухо сказала, кивая в знак подтверждения своих слов головой.

Виктора ее слова задели за живое. Перед глазами сразу всплыл скандал на острове, его нечеловеческий ор, ее слезы. «Черт побери, наша семья приносит ей только расстройства! Как нелюди, ей Богу». – Пронеслось в голове у мужчины, и руки при этом крепко сжали поверхность руля.

– Садись в машину. – Голосом, не допускающим возражений, изрек и открыл ей дверь.

– А можно я….

– Лена, в машину! – Строго донеслось из салона.

Больше всего ей не хотелось, чтобы Виктор видел ее в таком состоянии. Глаза девушки покраснели от слез, тушь размазана по щекам, губы искусаны в кровь, волосы растрепаны – зрелище не для слабонервных, что там сказать. Однако, выхода у нее не было. Медленно обойдя капот иномарки, Лена погрузилась в прохладный кожаный салон, закрыла дверь и уставилась в окно. Спустя секунду, Porsche тронулся с места и бесшумно покатился в сторону города. Молчание в салоне затянулось. Оба хотели что-то сказать, но не знали что. Виктор остро ощущал ее присутствие рядом. Он вроде и убедил себя, что влечение к девушке было временным помешательством, когда новая волна желания окатила его с ног до головы. Запах исходящий от ее нежной кожи перемешивался с запахом салона и действовал на мужчину опьяняюще. Легкое касание к ее ноге во время переключения скорости, прошибло Виктора таким электрическим снарядом, что он еле собрал себя в кучу. Он не видел ее лица, но знал, что сейчас все ее мысли об Алексе. Знал, что она глотает беззвучные слезы, и ему так захотелось ее обнять, прижать к груди, провести рукой по шелковистым волосам. Сердце мужчины отбивало барабанную дробь, а грудную клетку стальными оковами охватила боль. Он ничем сейчас ей не мог помочь. Хотел, но не мог. Он безумно ее жаждал, и с каждой минутой эта жажда становилась невыносимой. Не в силах приказать себе остановиться, Виктор сильнее впился в кожу руля, заставляя побелеть костяшки пальцев.

– Вы знали? – Тишину разрушил ее дрогнувший голос.

– О чем? – Он прекрасно понимал, что именно Лена имела в виду, но почему-то решил прикинуться не ведающим.

– О том, что у Алекса есть невеста. – Попытки собрать себя в кучу постепенно улучшались.

– Знал. – Коротко и чересчур тихо.

– Тогда почему? Почему Вы не сказали мне?

– А что я должен был сказать? Какое я право имею лезть в его жизнь? Он сам должен был рассказать тебе. И, слава Богу, у него хватило мужества! – Выгораживал себя.

– Если бы я знала, я бы не позволила ему…

– Что он сделал? – Виктор напрягся, еще сильнее сжимая разбитые пальцы. – Он обидел тебя?

– Да… – Имея ввиду, что ничего страшнее, чем обнаруженная невеста, быть не может.

Но Виктор понял это по-своему. «Неужели Алекс соврал?». – Зародилось в мозгу.

Теряя рассудок и начиная трястись от того, что только что услышал, он ровно, стараясь не паниковать, и чеканя каждое слово, произнес:

– Он тебя изнасиловал? – Получилось слишком нервно, выдавая его переживания и страх.

Лена помедлила, а Виктору это промедление показалось вечностью. Боясь услышать положительный ответ, он задержал дыхание. Удары его сердца разносились по всему салону. «Не дай Бог! Не дай Бог, он это сделал. Господи, пожалуйста, сохрани ему жизнь!»

– Нет. В этом плане, все нормально. – Уверенно произнесла девушка и коснулась рукой стекла.

– Спасибо… – Тихо произнес Виктор, обращаясь к Всевышнему.

– Что? – переспросила Лена и повернулась.

В темноте салона ей в глаза сразу бросилось лицо Виктора, еле-еле освещаемое тусклым светом от спидометра и других приборов. Бровь рассечена, на губе свежая кровь, костяшки пальцев сбиты. Не в силах совладать с собой она громко вскрикнула и вжалась в дверь.

Погрузившись в свои мысли, Виктор не сразу обратил внимание, что девушка уже не прячется, а открыто рассматривает его. Поэтому от ее крика, он непроизвольно дрогнул и, с трудом справившись с управлением, вылетел на обочину трассы.

– Что случилось? – Испугался мужчина.

– Что с Вами? – Еле выдохнула Лена.

Поняв причину ее паники, Виктор облокотился на кресло, но руки с руля не убрал.

– Ничего. Подрался. – Зачем он ей это рассказывает, сам не понимал.

– Вы? Подрались? С кем? – Обалдела девушка. Все мысли об Алексе улетучились мгновенно, уступая место новому шоку.

– Не важно. – Бросил и повернул голову в противоположную сторону.

– Просто на Вас это не похоже.

Эта фраза почему-то подогрела Виктора. Он считал себя нормальным мужчиной. И то, что девушка сомневалась в этом, сильно его цепляло.

– А я что бесчувственный чурбан? Как я мог спокойно реагировать на то, что ты вылетела из комнаты Алекса вся в слезах, застегивая по пути кофту? Да я, как с цепи сорвался! При мысли, что он с тобой что-то сделал, я озверел! Сам себе поражаюсь!

– Так Вы что, с Алексом подрались? – Не могла выйти из ступора.

– Ну, а с кем же еще!

– Из-за меня? – Продолжала удивленно моргать расширившимися от ужаса глазами.

– Да! Обрати внимание, я из-за тебя все время ору, а теперь вот и кулаками махать начал! Лена Романова – «оружие» в руках тореадора, а я необузданный бык! – Подытожил и глубоко вздохнул.

– Ему сильно досталось? – Почему она не истерила, не жалела Алекса, она не знала. Может, виной всему шок, от которого девушка еще не отошла, а может, ей просто хотелось хоть как-то отомстить парню за измену и предательство.

– Больше, чем мне. Я его крепко разукрасил. Не сдержался. – С предыханием – Но не переживай, он выживет.

– Главное, что бы Вы потом не переживали. – Произнесла девушка. – А за то, что заступились, спасибо, не стоило.

– Позволь мне решать, что чего стоит, хорошо? – Разозлился Виктор и завел машину.

Повинуясь какому-то странному и неведомому чувству, ощущая вину за резкость, Лена бережно коснулась его лица своей рукой и повернула к себе.

– Вам надо обработать раны…

Закончить фразу не хватило сил. Разряд молнии прошиб ее тело, когда их глаза встретились. Рука, касающаяся подбородка, предательски задрожала, а к горлу подкатил ком. Дыхание стало прерывистым. Сердце стучало, как будто в него ввели дозу адреналина. Она не понимала, что происходит, и почему ее тело перестало слушаться. Разум, как будто отключился. Это уже была не она. Кто-то руководил ее действиями, отбирая инициативу. От вида тела Виктора, которое выглядывало из-под порванной рубашки, колени девушки затряслись. Лена сидела и боролась с желанием коснуться его мощной груди, зарыться рукой в волосы, провести пальцем по губам. «Что со мной?» – Крутилось в ее мозгу.

Виктор с интересом и жутким желанием наблюдал за переменами в ее лице, понимая прекрасно, что еще секунда, и он не сдержится, еще мгновение, и он набросится на нее, как голодный тигр. Ее немой вопрос отразился на лице, и мужчина понял, что все это лишь миф. «Она слишком расстроена и не контролирует себя. Ей все равно, кто сейчас рядом. Это рана в душе, которую хочется затянуть любым способом: в забытьи, в боли, в экстазе. Я не могу ей это позволить. Иначе, она до конца дней будет проклинать себя за содеянное и меня за то, что пошел у нее на поводу». Отведя ее руку и положив ей на колено, Виктор надавил на педаль газа.

– Уже поздно, Лена. Я отвезу тебя домой.

Набрав максимально допустимую скорость, машина через десять минут подъехала к высотке и тихо остановилась у подъезда.

– Может, Вы зайдете, и я обработаю Ваше лицо? – Не поднимая глаз, спросила девушка.

Он хотел! Господи, как же он хотел зайти! От этих мыслей в паху завязался тугой узел, а ладони вспотели. Но, понимая прекрасно, чем закончится это оказание первой помощи, Виктор собрал всю свою волю в кулак и покачал головой.

– Спасибо, но не стоит беспокоиться. Мне дома поможет Варя. А ты иди, отдыхай. У тебя был тяжелый день.

С этими словами, он выскочил из машины и открыл пассажирскую дверь.

– До свидания. – Тихо шепнула Лена и исчезла за железной дверью.

– Пока. – Выдохнул он, не двигаясь с места.

Зайдя в квартиру, девушка, не разуваясь, влетела в комнату и упала лицом вниз на кровать. Слезы горячим потоком текли из ее глаз. Она проклинала и этот день, и тот, когда полюбила Алекса. Ей было так больно, что хотелось схватить нож и разрезать себе грудь, вырывая сердце. Безысходность осиным жалом прокалывала кожу, запуская в организм яд неуверенности и пустоты. При мысли о том, что ее любимый человек достался другой, кровь стыла в венах. Лена понимала, что теперь осталась совсем одна. Алекс был для нее всем: небом, замлей, воздухом. А теперь это все ушло, кануло в вечность. Осталась лишь обида, горечь от невыплаканных слез и полная уверенность в том, что любовь приносит только страдания и горе.

– Алекс… как мне жить без тебя? Как мне жить без сердца?

Она жалела себя за то, что лицом к лицу столкнулась с предательством, жалела Алекса за то, что тот был избит братом, жалела Виктора, за то, что ему, как порядочному человеку, пришлось вступиться за нее.

– Из-за меня у них теперь проблемы в семье… – Выдохнула в подушку и заплакала еще громче. – Я больше никогда, никогда не переступлю порог их дома!

Через полчаса, уставшая и измотанная она погрузилась в неглубокий и очень беспокойный сон.

Глава 16. Параллели

Виктор мчал домой, не разбирая дороги. Бешеная скорость позволяла отвлечься от тяжелых мыслей и сосредоточиться на двух педалях. Казалось, что он стремиться убежать от себя, от своего прошлого и, преодолев многокилометровый барьер, очутиться в будущем. Крепкие мужские руки уже не поглаживали мягкую кожу руля, а сильно впивались в нее. Автоматическая коробка передач его самой любимой машины никогда еще не ощущала таких рывков. Педаль газа больше не могла сопротивляться силе давления ноги и обреченно сдалась, позволяя утопить себя до упора. Стрелки спидометра подергивались, заостряя внимание на том, что еще совсем немного, и лимит скорости будет превышен. Бережное отношение к дорогой иномарке было забыто в мгновение ока. Ветер свистел за стеклами, облизывая крылья Porsche* и нагло проникая в салон. Он, как будто бы специально, обдувал кресло, где пару минут назад сидела Лена, поднимая вверх еще не выветрившийся запах. Ее запах. Ноздри от этого горели огнем. Задерживая дыхание и устремляя свой взгляд четко вперед, Виктор считал минуты до особняка. Дорога не кончалась и в глазах назойливо мелькала разделительная полоса. Мир вокруг стал черно-белым. Хотя сейчас этот самый мир для него сложился в темное шоссе и белую, ярко очерченную линию. Руки машинально вывернули руль, направляя машину в центр трассы. Так было свободнее ехать. Так мир принадлежал только ему. Так он чувствовал уверенность, а безысходность отходила на второй план. Сжалившись над своими легкими, Виктор с силой втянул воздух. Аромат кожи только усиливал запах девушки, особенно заостряя на нем внимание. Горло обожгло огнем, а во рту возник вкус горечи. Ненаглядная иномарка, сама того не ведая, превратилась для мужчины в адское пекло, где он горел на костре, не умирая, но и не имея возможности выжить. И только, когда впереди замаячили огни загородного дома, он смог перевести дух и сбавить скорость. Каждый день он возвращался в свою обитель, но еще ни разу с таким нетерпением. Не доезжая несколько сотен метров, просигналил. Это было знаком к решительным действиям со стороны охраны. Это значило, что ворота должны быть открыты немедленно. Это значит, что хозяин не намерен долго ждать, и не стоит его злить. То, что у Виктора плохое настроение, никому объяснять не требовалось. В доме сгущались тучи, и ничего хорошего это не предвещало.

Швырнув ключи, не задающему лишних вопросов водителю, Валковский в два шага преодолел гостиную и заперся у себя в кабинете. Сейчас ему не хотелось объясняться с матерью, видеть разбитое лицо Алекса, успокаивать ничего не понимающую Валерию. В одиночестве сложнее всего забыться, но именно это ему необходимо. Сесть напротив окна, вылить в себя алкогольный настой и начать казнить себя.

Каждый шаг в его жизни был спланирован и несколько раз обдуман. Он шел по этой прямой, не сворачивая и не меняя маршрута. Как и когда все перевернулось с ног на голову – ответа не было. Постепенно перед глазами всплывали цветные картины недалекого прошлого. В одних преобладал красный цвет – братская кровь, омывающая пол, в других – черный – нестерпимое желание, бороться с которым было практически невозможно. Что-то щелкнуло в голове, заставляя следовать инстинктам, а не здравому смыслу. Слова потеряли всякую суть, уступая место тяжелым и точным ударам. Простить себя Виктор не мог, но и признавать свей вины не желал. Девушка, которая нуждалась в помощи, занимала в его голове большую часть мозга – это было его единственным, но таким хрупким оправданием…

Большой глоток терпкого коньяка обжег полость рта и, медленно растекаясь по горлу, усилил жар внутри. Постепенно погружаясь в себя, мужчина закрыл глаза.

«Адский день. Его как будто и не было. В памяти только черное пятно и сквозная дыра в голове. Стереть бы все ластиком, и перерисовать картину заново. Я запутался. Окончательно запутался, уперся в глухой угол и не могу найти выход из огромного лабиринта своих мыслей. Алекс мой брат, моя кровь. Он часть меня, моей жизни, моего прошлого и будущего. А я, не понимая, что творю, нанес удар по самому святому. Доверия к себе я не верну. Знаю точно. В его глазах было столько ненависти и горечи, что хотелось выть волком и ломать все на своем пути. Я спрятался за стеною собственного эгоизма, отгородился от всего, что существует вокруг, желая достичь цели всеми возможными и невозможными способами. Но сегодня… Сегодня это был не я. Кто-то, кто был глубоко спрятан в недрах моей души, вырвался наружу, разламывая мой мир пополам. Я бы взревел, но сил совсем не осталось, зарыдал, но слезы высыхают, только появляясь в пустых глазах. Я просто обезумел. Обезумел от ненависти к самому себе, от неизвестности будущего, от желания. Этого не может быть! Я не могу. Я просто не могу испытывать это чувство к той, которая для меня запретный плод. Я делаю все, чтобы оградить Алекса от нее, а сам с головой окунаюсь в омут своей похоти. Чем я лучше брата? Сегодня я чуть не убил его за то, что он посмел прикоснуться к ней. А что в итоге? Я желаю ее теперь сам. С той лишь разницей, что мне намного больше лет и я на порядок умнее собственного родственника. Что было бы, окажись мои догадки правдой? Смог бы я остановиться, если бы знал, что Алекс добился своего – овладел Леной. Нет. Я точно знаю, что даже мать не смогла бы оттащить меня. Почему? Почему я хочу ее так, как не хотел еще никого в жизни? Я ее не люблю – это точно. Любовь – это совсем другое чувство. Это не тогда, когда боль в паху заставляет терять сознание и идти на поводу у своих желаний. Что я упустил? Когда мне стало не по себе от ее присутствия?

Остров… Это выше моих сил. Ее молодое нежное тело, скрытое несколькими полосками ткани, заставило кровь ударить в мозг с силой атомного взрыва. Шестеренки завращались со скоростью, приводя в действие страшный механизм под названием жажда. Чью-то жажду спасает стакан ледяной воды, но только не мою. Нет. Моя жажда не излечима. Ее утолить может только то, что запретно, что карается законом совести и здравого смысла.

Я хочу ее. Сейчас, сидя в одиночестве в темной комнате с бутылкой коньяка, я могу в этом себе признаться. Ее тело… Оно самое обыкновенное, но в тот же момент, самое совершенное. Я могу получить любую женщину или девушку, от девственницы до опытной кошки, но ни одна не доставит мне такого удовольствия, как та, от которой закипает мозг и набухает естество. Обманывая себя и убеждая в обратимости происходящего, я забыл, что желание не руководствуется разумом. Оно живет самостоятельной жизнью и неподвластно законам. Ее близость на острове отпечаталась в моем мозгу, разъедая его и превращая в жижу. Тогда я мог взять ее, и ничего не помешало бы этому. При мысли о том, как ее крик от первого проникновения перерастет в стон, мои руки начинают трястись. Это правда, которую я никогда никому не скажу. Она умрет со мной, во мне. Я не переступлю эту грань. Не смогу. От такой истины на душе становится паршиво. Все, абсолютно все я отдал бы за ее прикосновение. Душу дьяволу? Да, пожалуйста! Гореть живьем на костре? Хоть сейчас! Надо было дать Алексу возможность избить меня до потери сознания, чтобы проснуться утром с глубокой амнезией. Я медленно, но очень уверено опускаюсь на дно. Умею плавать, и очень хорошо, но тяжелый камень, привязанный к шее, тянет вниз, не давая всплыть и глотнуть живительного воздуха. Она мой кислород. Я хочу вдыхать ее запах и пьянеть от этого аромата. Хочу почувствовать ее вкус на своих губах, такой сладостный и такой ядовитый. Он выест мое нутро, я знаю. Я стану зависимым от этого наркотика. Она – мой адреналин. Прыжок со скалы – ничто по сравнению с теми чувствами, которые взорвались во мне от одного ее прикосновения к моей щеке. Как я сдержал себя, как не пошел на поводу у своей похоти – загадка, немой вопрос. Чем закончатся для меня эти переживания, я не знаю. Стоит мне еще раз заглянуть в ее глаза и все. Это будет концом начала. Я становлюсь одержимым. Нет, я им уже стал. И почему-то сейчас мне все равно, что это неправильно, что она не такая, как все. Она не та, которая может бездумно сделать шаг в мою постель. Это серьезно для нее. Так просто, без любви, Лена не согласиться быть с человеком. Если ее остановила какая-то невеста брата, о существовании которой она и не догадывалась. А ведь Алекс для нее – весь мир. Она любит его, это я понял из писем. Но тогда мне было все равно, сейчас – больно. От одной мысли, что он имеет право обладать ею, меня разрывает адская боль. Это мое тело! Я его хочу больше всего на свете и не позволю брату надругаться над ним. О какой любви он говорит? Что он вообще об этом знает? А она наивная продолжает верить ему. Сколько боли было в ее глазах, когда она узнала, что я его избил. Никогда и никто не переживал так за меня. А Алексу, для которого каждая женщина была новой игрушкой, опять достаются все лавры, почести и забота. Но не теперь! Он женится на Кате! Я получу свой контракт, и моя душа успокоится. Хотя, до спокойствия мне очень далеко. Боже, если мне опять приснится постельная сцена с Леной, я за себя не ручаюсь. Мне надоело ощущать холодные колючие струи на своей разгоряченной коже. По двадцать минут, стоя под ледяным водопадом, мое тело покрывается тонкой отмершей оболочкой, отчего начинают стучать зубы и кровь покидает конечности. Я, как паралитик, рвусь в кровать под одеяло и до утра бьюсь в ознобе. Все отдать только за то, чтобы она оставила меня в покое, покинула голову, я готов. Мне не быть с ней – это разрывает на куски. Полюбить я не смогу. Я понял это давно. После Алисии, мое сердце спрятано за семью замками и еще никому не удалось его растопить. Не удастся и Лене. Хотя, она и не будет этого делать. Я ей не нужен. Я для нее стар. Как она там сказала? Ммм… Ханжа! Куда мне до красавца Алекса. Кто я для нее? Старший брат ее возлюбленного. Она ни за что и никогда не сможет ощущать то, что ощущаю я. Хочу верить, что тогда, в моих объятиях она дрожала от возбуждения, но не могу. Это был страх. Боязнь грозы – не более того. Сегодня… Да, я уже убедил себя и нашел вполне логичное объяснение – боль подвигла ее на необдуманные действия. Слава Богу, что мне хватило мужества сдержаться и не уступить соблазну. Потом я буду проклинать себя за это. Да, что там потом! Сейчас! Я уже проклинаю себя. Столько нецензурных слов, сколько я вылил на себя – нет и не будет ни в одном сленге. О существовании их не знает никто. Это все во мне появилось, во мне и умрет. Одно могу сказать точно, я меченый. Меченый страстью и похотью, развратными мыслями и жаждой. Всему виной не она, не ее тело, нет, а то, что сидит у меня в голове. Какая-то тварь заставила меня шагнуть в пропасть. И теперь я лечу вниз на сумасшедшей скорости, не зная, что ждет меня там в этом низу. Скорее всего, я разобьюсь о собственный эгоизм и чрезмерную уверенность в своих силах. Но, пока я еще жив, никто не заставит меня безоговорочно подчиняться инстинктам и совершать непоправимые поступки. Я мужественно приму конец, но хоть смогу сказать себе, что выстоял и девочку не погубил. Я не обижу ее, клянусь себе, клянусь всему миру, клянусь ей…»