Текст книги "Поплачь, полковник, мне в бронежилетку (СИ)"

Автор книги: Юлия Гай

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 12 страниц)

– Ладно, оставайся. Погнали, парни.

Дверь захлопнулась, Райан остался стоять перед генералом в ожидании выволочки.

Дан покосился на закрытую дверь, поправил и без того аккуратную стопочку бумаг на столе.

– Садись, Райан, – ровным, не предвещающим ничего доброго, тоном сказал он, – будем ждать.

– Чего будем ждать, сэр? – осторожно уточнил Скотти и снова поддернул вверх воротник свитера.

– Окончания поисков. Хочу быть уверен, что ты не сорвешься на помощь своему шефу. У тебя склонность к нарушению приказов.

– Сэр, – сконфуженно отозвался Забияка, – я не собирался нарушать приказ. Просто не понимаю…

– Чего не понимаешь? – усмехнулся Дан. – Почему я не отпустил тебя с ними?

– Ну…

– Не знаю, что творится между вами, Скотти, но мне совершенно очевидно – Жан не контролирует ситуацию, когда ты с ним.

– Сэр, я…

– Ты нарушил приказ, Райан, и Жано из-за тебя чуть не погиб. Вам нельзя работать вместе.

У Скотти екнуло в груди. Райт прав. Забияка накосячил. Из-за него они попали в переделку, полковника ранило из-за него. А теперь из-за него Жан может упустить смертницу.

– Не обижайся, – невесело улыбнулся Дан, – ты же понимаешь, что я прав.

– Понимаю, – шмыгнув носом, кивнул Скотти.

– Так что посиди здесь, и давай пока подумаем над одним делом. Мне пригодится свежий взгляд.

========== 15. ==========

Тварь загоняли до поздней ночи. Суморф кружил вокруг школы, не отходя дальше чем на милю, но все время терялся в толпе. По сравнению с теми, первыми суперморфоидами из Нарголлы, новые твари стали умнее и осторожнее. Собака взяла след в школе, куда вчера террористка проникла под видом одной из родительниц, но то и дело теряла его в местах скопления людей, на перекрестках и проспектах. Неудивительно – после войны вся Орима провоняла взрывчаткой и нелюдями.

В школе отменили занятия, эвакуировали жителей близлежащих улиц, сотрудников магазинов и офисов. По всему периметру засели снайперы.

– Жаааан, – протянула Таня в трубку, – я пирожков напекла, можно, пришлю вам?

Албанец, поправлявший щиток на локте, заинтересованно оглянулся на Веньяра.

– Нет, – отрезал полковник, – тут все перекрыто.

– Но вы же там голодные!

– Переживем. Отправь Дану, все равно он без дела в управлении торчит!

– Ой-ой-ой! Какие мы сердитые! Опять поссорились? Из-за чего на этот раз?

– Таня, я работаю, давай потом.

– Потом не будет! – отрезал генерал в юбке. – Отвезу пирожки Дану, пусть он все съест.

– Вези-вези, – проворчал Жан, отключая связь, – красная шапочка, блядь!

Албанец криво усмехнулся и схватился за свой коммуникатор, который в этот же миг завибрировал.

– Отставить! – рявкнул Веньяр мстительно.

– Есть отставить, – откликнулся Ндочи.

Жан бесился. Друг называется! Зачем ему Скотти понадобился в управлении? Да еще в такой момент, когда их с Веньяром отношения недовыяснены и висят на гнилой ниточке. И тварь эта неуловимая! Свалилась им на головы, как снег летом.

– Сэр, Альма взяла след, – подбежал взволнованный запыхавшийся помощник кинолога, – будете смотреть?

– Буду, – кивнул Жан, делая знак Албанцу и устремляясь за кинологом.

Он обещал Дану обезвредить суморфа, нужно было думать о том, как не допустить взрыва. Но мысли были только о Райане. Этот парень свел его с ума.

– Уволюсь, – ворчал он, схватившись за правый бок после долгого забега по улицам и лазанья по подвалам, – уволюсь, как пить дать. На кой бес такой стресс!

После целого дня поисков загнанная в капкан суморфка попалась на пустыре за школой. Перелезла через забор с ловкостью профессионального акробата и ринулась к пустому зданию. Видимо, программа в подсознании требовала, чтобы она завершила свое дело, несмотря на отсутствие в школе людей. Бессмысленный вояж остановили прожектора. В синей зимней тьме ксеноновые фонари вспыхнули разом, резанув глаза и людям тоже. Но на тварь свет подействовал парализующе, совершенно дезориентированная, она рухнула на четвереньки и пронзительно закричала.

– Огонь! – скомандовал Жан снайперам.

Они не успели. Скотти бы успел, а они – нет. Чертов Райт!

Суморфка подняла башку, замолчала и начала стремительно трансформироваться. Сделанные один за другим четыре выстрела разбились о поле твари.

– Ёб твою мать! – заорал Веньяр в бешенстве. – Чего вы ждали, тормоза?

Началась пальба. Ожесточенная, плотная, но бесцельная, суморфка генерировала боевое поле и шипела, как кошка.

– Зарядим из гранатомета, – решил Жан.

– Надо подобраться поближе, – прикинув расстояние, сказал Албанец.

– Щас, – возразил Ванхаус, – сдетонирует, костей не соберем.

– Снайперы ее не возьмут, – задумчиво сказал Жан, – можно, конечно, подождать, когда она устанет. Все равно никуда от нас не денется. Кто-нибудь знает, сколько они могут находиться в трансформе?

– Она раньше дойдет до школы и взорвет себя, – поморщился подошедший Кейтер. – Надо мочить сейчас.

Полковник вздохнул. Ладно, была не была. Он же обещал Дану убить тварь, значит, ему и лезть на рожон. У этих, прости господи, голубков все уже на мази, их невесты ждут. Значит, идти ему, вечному одиночке.

Жан забрал у Албанца РПГ и полез через забор. Прожектора слепили, мягкая трава пружинила под ногами, тварь, вообразившая, что она тигрица или пантера, щерилась и пыталась отползти, сверкала слепыми из-за прожекторов глазами и демонстрировала острые зубы.

– Большой кошке большая мышка, – пошутил полковник.

Он приближался к твари, вскинув на плечо гранатомет.

Футболка прилипла к спине, изо рта вырывались клуба пара. Свет бил в глаза, и суморф казался резким темным силуэтом в море света. Только бы не сдетонировала, только бы…

Он прожил долго для профессионального военного, даже слишком, и жалел только, что утром в квартире Забияки оказалась Ханна. Они толком не поговорили. Не нацеловались. Не трахнулись ни разу. Вот черт! Полковник не хотел умирать. Хренушки!

Суморфка вдруг резко, рывком поднялась на ноги. Жан вздрогнул, застыл, боясь пошевелиться. Черные волосы твари занавешивали ее лицо, видно было только узкую щель рта и оскал.

Когда между ними осталось не больше тридцати шагов, Жан шмальнул из гранатомета и тут же бросился на землю. Грохот оглушил его, засыпало землей и чем-то еще, но броня выдержала. Неужели живой? Полковник поднял голову и увидел рытвину от взрыва. К нему бежали люди, что-то кричали, гранатомет валялся рядом, свет слепил.

– Вырубите его нахрен, – потребовал Веньяр у того, кто стаскивал с него шлем.

Но свет не погас, а его кто-то ощупывал и рассматривал. Что-то говорили. Боцман кричал в рацию, Албанец куда-то исчез, Кейтер стоял рядом, придерживая Жана за плечо.

– Что там было?

– Вы ее убили, сэр.

– Точно?

– Точно, – подтвердил Ян.

– Никто не пострадал?

– Рвануло здорово, но никто…

– Ну, теперь можно и пожрать.

Школа стояла невредимой, только стекла повылетали. Полковник отошел к поваленному забору. От взрыва сорвало кованные решетки, остались только опоры. Он привалился к такой опоре и сполз по ней, усевшись задницей прямо на траву. Жив. Пронесло. В очередной раз. А ведь он почти всерьез думал, что может умереть, не трахнув Забияку. И самое главное, завтра все может повториться. Значит, сегодня же нужно исправить ситуацию.

Оба окна квартиры Райана ярко светились, несмотря на глубокую ночь. Ждет своего полковника, не ложится спать, знает, что Жан все равно приедет. Или не знает, но очень надеется.

Сердце тяжело бухало в каком-то иррациональном волнении, словно полковник Веньяр снова был нецелованным кадетом, который надеялся получить первый в жизни секс и боялся, что его жестоко обломают.

– Через сколько вас забрать, сэр? – поинтересовался настырный Крис с неизменным спокойствием, будто третий подряд ночной визит охраняемого к сослуживцу был совершенно обыденным в его практике случаем. Вот прям все его знакомые полковники домогаются сержантов, приезжают к ним посреди ночи и орут под окнами признания в любви.

– Можете ехать по домам, я останусь тут на ночь, – самонадеянно заверил Веньяр.

– Точно?

– Жив не буду, – пообещал полковник, хоть и не был на все сто уверен, что Скотти не даст ему от ворот поворот. Слишком много всего между ними осталось невыясненным.

– В таком случае, спокойной ночи, сэр, – церемонно пожелал Крис, забираясь в броневик.

Жан махнул вслед рукой. Уж какой-какой, а спокойной эта ночь не будет ни для него, ни для Забияки. При любом раскладе. Полковник еще раз посмотрел на светящиеся теплым светом окна и уверенно зашагал к подъезду. Скотти открыл в ту же секунду, как он нажал кнопку звонка, то ли видел его из окна, то ли ждал под дверью.

Жан не помнил, чтобы когда-то кому-то был так нужен. Он по-хорошему завидовал Дану, которого, не смыкая глаз, ждала красивая нежная Виктория. Ждала, даже когда Райта все похоронили, не желала верить в его смерть и, наверное, своей верой помогла выжить там, где выжить было невозможно. Где-то очень глубоко в душе Жан хотел, чтобы и его кто-то так же сильно любил.

Скотти распахнул дверь и замер, настороженно глядя на полковника. Кидаться на шею со словами любви он не спешил, только таращился так, будто не ждал увидеть Жана живым. Жан прикрыл за собой дверь, улыбнулся и протянул руки, приглашая в объятья. Райан шагнул к нему, но вместо того чтобы обнять, взял его руки в свои теплые ладони. Подержал, согревая. Жан стоял, как истукан, смотрел на его руки и испытывал, видимо, самое сильное эротическое переживание в своей жизни. Руки в руках – это не хер во рту шлюхи. Райан чуть улыбался, не поднимая глаз, только растопырил пальцы, чтобы плотнее обхватить широкие ладони полковника.

– Что там с суморфом? – тихо спросил он.

– Был, да весь вышел, – отозвался Жан, вспоминать подробности долгого гадостного дня здесь и сейчас не хотелось.

Скотти усмехнулся.

– Чего смеешься?

– А перед тем, как вышел, повалял вас в грязи?

– Язвишь? – притворно обиделся полковник. – Бездельник, просидевший весь божий день в управлении, когда командир гонялся за террористкой и спасал детишек. Никакого воспитания у молодежи!

Скотти заржал, отпустил его руки и кивнул на дверь в ванную.

– Идите в душ, командир, а я пока пироги разогрею.

– Танька отправила? – развеселился Жан, ничуть не удивляясь ни находчивости, ни проницательности Танюшки.

– Кто же еще?

Веньяр снял бушлат, Скотти забрал его, повесил на гвоздь и пихнул командира к ванной. От его настойчивости повеяло предвкушением. Жану не терпелось оказаться с ним в постели и дойти сегодня до логического конца. Он пока не очень представлял, как оно все будет, но трудности не пугали, а напротив раззадоривали полковника.

Однако надо соблюсти приличия. Он включил воду, чтобы пропустить холодную, по-быстрому скинул одежду, как попало развесив по разноцветным пластмассовым крючкам на стене, и забрался в ванну. Горячая вода окатила его лицо и плечи, не успевшему как следует отогреться Жану она поначалу показалась кипятком. Но вскоре он притерпелся, схватился за мочалку и гель для душа, спеша закончить с формальностями. У геля был какой-то девчачий аромат, сладко-терпкий, почему-то напомнивший о Рождестве. Жан удивился, но быстро сообразил, что гель, как и все остальное, покупала все та же Таня. Господи, чем она думала? Хотя запах приятный. Мандарин и корица, прочитал он на бутылке. Вот же ж блядь!

Завершив ритуал омовения, Жан схватил первое попавшееся полотенце, наскоро вытерся и натянул на мокрое тело трусы и штаны. Со всем остальным заморачиваться не стал, все равно раздеваться.

Вышел и споткнулся, едва не наступив на что-то мелкое и живое, по ощущениям очень похожее на крысу.

– Что это за хрень?

– Котенок, – откликнулся Скотти из кухни. По всей квартире вкусно пахло разогретыми в духовке пирогами. – его мисс Татьяна принесла. Подобрала где-то.

Сообразив, что им заинтересовались, звереныш запищал, да так противно и хрипло, что свело скулы. Жан присел, чтобы рассмотреть кота. Вчера ночью он был сильно перебравшим, утром было не до того, а теперь стало интересно посмотреть на танькиного найденыша. Выглядел котенок под стать голосу – тощий, ушастый, какого-то непонятного палево-коричневого цвета, и притом оказался до ужаса наглым – протянутую руку сразу попытался цапнуть.

– Ах ты кабысдох! Как его зовут?

– Доходяга, – Скотти подошел, присел на корточки, поддернув джинсы, и взял котенка на руки.

– Ему очень идет.

Кот с легкостью поместился в двух ладонях Райана, сразу же заурчал, а когда Скотти прижал его к груди, свернулся в его руках комочком, явно собираясь вздремнуть.

– Он всегда так, – вздохнул Забияка, – чуть с рук спустишь, начинает орать. Спит только со мной.

– Вот нахальная скотинка! Я, может, тоже хочу спать с тобой. Так не ору же, молчу в тряпочку.

– Это вы-то молчите? – рассмеялся Скотти, скаля свой неформатный зуб.

Жан засмотрелся на него. Скотти какой-то весь неправильный, угловатый, неловкий во всем, что не касалось работы. У него дерганные движения, нервные пальцы, а все эмоции отражаются на лице, в глазах. Но Жану казалось, что никого желаннее он в жизни не встречал.

– Сэр, – позвал Райан, смущенный его пристальным взглядом, – пироги стынут. Вы б поели уже, что ли? Два часа ночи, через четыре вставать. Не выспитесь.

– Ты это у Таньки научился, что ли? – рассмеялся Жан, тронутый его заботой. – Ведешь себя как любящая женушка.

– Язвите? – мстительно парировал Скотти. – А мне вас будить, чтобы службу не проспали.

Жан хмыкнул. Сна у него ни в одном глазу. Может, и вообще сегодня спать не придется, как знать.

– Ну и хрен с ними, этими пирогами, – подсевшим от нахлынувшего волнения голосом сказал он, – иди ко мне.

Скотти помедлил, перебирая пальцами редкую шерсть на загривке Доходяги, тот замурчал еще раскатистей, сделавшись преградой для поползновений измученного воздержанием полковника.

– Боишься? – уточнил Жан, подходя вплотную к предмету своих чувств. Так близко, что котенок оказался зажат между ними.

– Есть немного, – честно признался Забияка и поднял на него опрокинутый взгляд.

Сердце подпрыгнуло и зачастило, в животе сжалось от предвкушения, Жан наклонился и поцеловал, вжимая пальцы в плечи Забияки, притягивая его к себе. Скотти сделал неуверенное движение назад, но на поцелуй ответил, покорно разомкнув губы. Доходяга, пригретый между двумя мужскими телами, упоенно урчал.

– Райан, – Жан обхватил его ладонью за затылок и потащил к себе, чтобы углубить поцелуй, сил терпеть уже не было, – Райан, пойдем в кровать. Убери кота и пойдем… Или я за себя не ручаюсь.

– Угрожаете, пальковник? – задыхаясь, уточнил Забияка, но его взгляд уже сделался пьяным, зрачки расширились и заняли всю радужку.

– Предупреждаю.

– Так точно, сэр, – слегка улыбнулся Райан и, вывернувшись из цепких рук Веньяра, пошел в комнату.

Жан устремился за ним, не отрывая глаз от встрепанного затылка, гибкой шеи, узкой мускулистой спины, переходящей в крепкую задницу. Жан понимал, что сейчас будет трахать его в зад. Не то, чтобы анальный секс был полковнику в новинку, иногда девчонки соглашались на эксперименты, но Скотти-то не баба, а парень. И хотя устроены все одинаково… Но, блядь, неужели ему этого хочется?

Райан спустил котенка с рук на пол, выпрямился и одним слитным движением снял футболку. Повернулся к полковнику с отчаянной решимостью, развернул плечи, ловя реакцию Жана – мол, правда, хочешь меня, такого. Жан хотел, он только что слюни не пускал на этого парня. Подошел, протянул руки, но не схватил в объятия, а положил ладони на плечи. Погладил бережно, как тогда, в Ходхольме, когда боялся растревожить ушибы. И как и тогда, это сработало каким-то чуднЫм образом – Скотти замер, весь вытянулся в струнку, приоткрыл рот и, кажется, забыл, что надо дышать. Полковник трогал и гладил его шею и плечи, обводил большим пальцем резко очерченные ключицы, растирал спину. В ярко залитой светом ламп комнате, в половине третьего ночи двое мужиков занимались чем-то странным, но один не мог остановиться, а другой не смел остановить.

– Райан, – прошептал Жан, когда Скотти прикрыл глаза и откинул голову назад, словно намекая, что полковник может позволить себе больше, – Райан, я хочу тебя трахнуть… Ты же позволишь мне?

– А вы, – Скотти облизнул зубы, – сами-то как думаете?

Голос звучал хрипло и дьявольски сексуально. Где только понабрался, гаденыш?

– Ясненько! – выдохнул Веньяр с облегчением. Организм после долгих недель аскетизма отказывался входить в положение полковника, желавшего растянуть их с Забиякой первую ночь. Жану хотелось доставить парнишке удовольствие, чтобы завтра не было мучительно стыдно. Мозг диктовал нагнуть его и оттрахать, пока сперма не потекла из ушей. Вот такая, мать ее, дилемма.

К счастью, Скотти не был дураком, и все прекрасно понял. По крайней мере, он раньше Жана сообразил, что пора снимать штаны, и решительно расстегнул джинсы. Веньяр воспринял сигнал к действию и тоже взялся за ремень:

– Где тут у тебя свет выключается, душа моя?

– Я сам выключу, сэр, раздевайтесь.

Он протянул руку куда-то за плечо полковника, и комната погрузилась в темноту.

– Правда, у меня диван скрипит, – извиняясь, предупредил Скотти, стягивая с себя джинсы.

Жан сдавленно хохотнул, представляя, какой музыкой будет для него сегодня скрип старого дивана Райана. Они оба поспешно избавились от остатков одежды, столкнулись в середине комнаты, и Жана вдруг осенило:

– Я идиот.

– Спорное заявление, – не согласился Скотти, обвивая его шею руками и принимаясь уже без смущения покрывать поцелуями лицо и шею, – что конкретно вы имеете в виду?

– Я забыл купить гондоны, – Жан прижал его к себе покрепче, понимая, что оторваться от него уже не сможет ни при каких обстоятельствах.

– А, вы об этом! Ничего, у меня есть, – отмахнулся Райан, и прежде чем Жан спросил, откуда он взялся, уточнил, – в супермаркете на сдачу дали.

Полковник длинно выдохнул – даже если соврал, объяснение хорошее, не подкопаешься. Это же его гениальный мальчик. Со сладким неумелым ртом, постоянными насмешками и ранимым сердцем. Его Скотти.

– На диван, – приказал Жан, не отпуская Забияку из рук.

– Есть, сэр.

– Ты прекратишь сегодня прикалываться?

Скотти заржал, но по его спине пробежала дрожь то ли от холода, то ли – нервная…

Жан шагнул к дивану, наткнулся на что-то и, не удержавшись на ногах, свалился спиной на мягкое. Диван пронзительно скрипнул, Скотти, рухнувший на Веньяра, клацнул зубами и снова полез целоваться. Он распластался на полковнике, попытался перекатиться на бок, но тот не дал. Лежал, впитывая необычные ощущения, смакуя и пытаясь поверить, что все это по-настоящему. Мужское тело, всё – сплошные упругие мышцы и острые кости: локти, колени, ребра. Колкие волоски на ногах и в паху, маленькие горошины сосков, упирающийся в бедро стояк, наконец.

Полковник Веньяр, кажется, у тебя есть последний шанс отступить.

Скотти перебрался повыше, опираясь на руки, заглянул в глаза. Нет, никаких шансов у полковника Веньяра нет и не было. Рывком он перевернул Райана на спину, развел ему ноги и остановился, давая и ему возможность отступить. Скотти ждал его, пьяный от возбуждения, с прикрытыми глазами и влажно блестящими в свете далеких фонарей губами.

– Сэр… – прошептал он, слепо зашарил под подушкой и, достав оттуда глянцевый прямоугольник, вложил Веньяру в руку.

– Какой ты у меня умный! – искренне похвалил Жан, зубами разрывая упаковку и раскатывая презерватив по изнывающему члену. – И красивый, и нежный, – шептал он, подхватывая любовника под колени. Прижался между разведенных ягодиц и вставил.

И сразу же сообразил, что что-то пошло не так.

Скотти не издал ни звука, но зажмурился, скомкал простыню, а от его стояка не осталось и следа.

– Блядь! – высказался полковник, изрядно растерявшись.

– Ничего, – поморщившись, успокоил Жана Скотти, поерзал под ним, – было больно, но уже легче.

– Что мне сделать? – Жан замер, боясь пошевелиться. Там, внутри, он был, как в раю. – Как надо, скажи!

– Да я-то откуда знаю? – кажется, Скотти отпустило, потому что он засмеялся и потянулся к Жану, – поцелуете?

Полковник с готовностью выполнил его просьбу. Неожиданно вспомнилось стыдливое признание Скотти про поцелуй Стикера – тот сделал это, чтобы отвлечь друга от боли. Прекрасный способ! Просто замечательный! Скотти жадно откликнулся, орудуя во рту полковника ловким любопытным языком, шлепнул по спине, побуждая действовать.

– Вы трахаться сегодня собираетесь, сэр? Или мне так и лежать с хером в заднице?

– Ну никакой романтики с тобой, сержант Скотти!

– Если хотели романтики, надо было переспать с Ханной, – бесцеремонно напомнил Забияка, снова поерзал на диване, устраиваясь поудобнее. Диван жалобно заскрипел. Жан на пробу толкнулся вперед, Райан крепче обнял полковника за шею, его поцелуи стали похожи на укусы, Забияка сердился нерешительности полковника. Пришлось подчиниться и побороть страх, тем более, что от желания уже искры мелькали перед глазами.

Райан был узким, очень горячим и совершенно бесстрашным.

– Уже не больно, – шептал он, хватая ртом воздух, чтобы отдышаться от поцелуев, – ерунда… Я и не такое терпел… не боюсь… ах ты ж черт!

Жан перестал сдерживаться. Райан долбанулся головой о подлокотник, и, чтобы больше не удариться, уперся двумя руками в мягкий борт дивана. Пружины весело скрипели, под диваном пол ходил ходуном, Скотти тяжело и хрипло дышал, жмурился и уже ничего не шептал. Полковник не мог спросить, хорошо ли ему, потому что на эти короткие минуты вообще потерял дар речи. Ему, Жану, было хорошо. Ему было так хорошо, что вряд ли возможно лучше. А потом он кончил, и искры перед глазами вспыхнули одним большим фейерверком.

– Теперь как порядочный человек я должен на тебе жениться, – полковник Веньяр растянулся на спине, пытаясь отдышаться.

– А вы порядочный человек? – трагическим шепотом уточнил Скотти, выбираясь из постели. Бдительный Жан тут же схватил его за руку. – Да я за одеялом только.

– Ааа, ну давай.

– И в сортир, – быстро проговорил Забияка, выкрутил руку и удрал, сверкая голой задницей.

– Я порядочный, – крикнул ему вслед полковник, – порядочный козел, – добавил он про себя. После секса он чувствовал себя усталым и удовлетворенным, и готов был признать, что сегодняшняя ночь в топе лучших ночей Жана Веньяра заняла почетное первое место. Однако совесть все портила, и только отступило приятное томление в паху, подняла, сволочь, голову и обнажила острые зубы.

Испортил парня. Нормального парня, хорошего, умного, выебал в задницу, чего не каждая шлюха позволит. Можно было как-то без этого? Ну и жили бы себе, как два монаха, или не совсем монаха… Но ведь не так же!

– Райан, – позвал Жан. В ванной раздался шум воды.

По-хорошему, надо было свалить. Еще до всего этого. Скотти предупреждал, что не стоит им продолжать. Надо было послушать его, но тут – виски, Ханна, бухающее в груди от переполняющих чувств сердце – и вот что вышло. Бедный мальчик!

– Райан!

Забияка вырубил кран и открыл дверь:

– Да иду я! Замерзли, сэр?

Он прошлепал по коридору, Жан заметил, что Скотти натянул трусы. Сам он, с трудом заставляя себя подняться, стащил пользованный гондон, кинул на пол и принялся искать в темных кучках одежды свои боксеры. Райан вытащил из такого же скрипучего, как и диван, шкафа одеяло.

– Ложитесь, сэр, – сказал он с неловкой заботой, – через три часа вставать на службу.

Жан, сидя на краю дивана, смотрел на него и умирал от любви. Вот правда: когда раньше слышал это выражение, все думал – ну не идиоты ли? Умирают от пуль, гранат, ядовитых газов. Причем тут любовь?

А тут… протянул руки и обнял острые коленки, потерся щекой о твердый, как доска, пресс, вдохнул аромат мандаринов.

– Ложитесь уже, – засмеялся Забияка, и Жан покорно лег, откатился к стенке. Через секунду на него опустилось тяжелое, прохладное одеяло. Совсем как в детстве. Забытые воспоминания нахлынули, и все вокруг показалось знакомым, хоть и хорошенько забытым: скрипучий диван, квадраты света фонарей на полу, тихое дыхание рядом. Скотти лег с краю, подложив себе под голову свернутую толстовку – второй подушки у него, видимо, не было.

– Спокойной ночи, сэр.

– Меня зовут Жан. Иди сюда, Райан, – Веньяр протянул ему руку.

Скотти помедлил, но все же подполз ближе. Полковник устроил его голову на своем плече, забрался пальцами в мягкие волосы, перебрал с удовольствием, заглядывая в лицо.

– Меня зовут Скотти, мне не нравится имя Райан, – пробормотал Скотти, перекинул руку через грудь Жана, расслабленно обмяк.

– Ты не представляешь, что сделал для меня, Скотти, – прошептал Жан, целуя его в лоб.

Натянул одеяло на голое плечо Райана.

Ему нравилось имя Райан. И фамилия Скотти. И позывной Забияка. Ему вообще все в нем нравилось.

– Ничего я такого не сделал, – он думал, что Скотти задремал, а тот, оказывается, все слышал, – переспать с человеком, который нравится, не геройство. Спасти из плена, закрыть от пули – да!

– Ты бы сделал для меня то же, – Жан вовсе не считал случившееся чем-то из ряда вон. Он бы и Дана закрыл собой. И Албанца или Ванхауса не бросил в плену. К тому, что сейчас происходит между ними, это не имело никакого отношения.

Скотти длинно выдохнул, обдав теплом его шею.

– Сделал бы.

– Вот и хорошо, – Жан прижал его покрепче, – ты простил меня?

– За что еще? – удивленно спросил Скотти.

– Не знаю. Ты обиделся, сбежал из отдела, съехал от Райтов… теперь у нас с тобой все нормально? Ты же со мной?

Скотти помолчал, нервные пальцы подрагивали на груди Жана.

– Это же вы не хотели быть со мной, – с убийственно наивной откровенностью обвинил он, – собирались скрывать, спать с женщинами.

– Дурачок! Я же о тебе беспокоился! – прошептал полковник.

Райан скептически хмыкнул.

– Мелкий, тебе двадцать пять, – с грустной нежностью пояснил Жан, – ты в своей короткой жизни еще нифига не видел. Хорошего – так точно. Ну что там у тебя было? Интернат, тюрьма, армия. Сейчас тебе кажется, что мы с Даном – самые близкие тебе люди. Так оно в общем-то и есть, но пройдет время, закончится эта долбанная война, и все у тебя будет! Ты поймешь, что бывает нормальная жизнь – дом, семья, детишки. Посмотри на Райта, разве не хочешь так?

Скотти снова фыркнул, щекоча Жану шею.

– Думаешь, что тебя так не полюбят? Обязательно полюбят! Ты вон у меня какой – красавец, умница, золотая голова и доброе сердце. Как тебя не любить-то?

– Я щас заплачу, блядь, – проворчал Забияка.

– Жизнь длинная, Райан, длинная и, сука, сложная, – вздохнул Жан. От собственных слов повеяло такой безнадегой, словно Скотти мог прямо сейчас, посреди ночи, встать и уйти искать свое правильное счастье. Но он лежал мирно, обдумывал что-то или пытался задремать, утомившись от болтовни старого полковника.

– Спокойной ночи, – пожелал Веньяр, закрывая глаза.

– Так что, мы будем скрываться? – вдруг напряженным тоном спросил Скотти. – Снимать телок? Изображать оргии, да? Нет, вы не подумайте, что я не понимаю! Все я понимаю. На кону ваша репутация, оримский офицер не имеет права опозорить погоны. Вам бы лучше… поехать домой, сэр.

Жан даже привстал, офигев от предложения Забияки.

– Ты что, пытаешься меня выгнать?

Скотти сжался, опустив голову, обнял его покрепче.

– Так будет лучше. Что вы Дану скажете?

– Да как есть, так и скажу, – пообещал Веньяр, ероша волосы у него на затылке, – думаешь, мне стыдно? Пусть другим стыдно будет, а мы Ориму отбили, – усмехнулся он, – нам все можно, веришь, Забияка?

Скотти тихо засмеялся.

– Прямо так и скажете?

– Так и скажу. Дан мой лучший друг, он поймет, а на остальных мне плевать. Давай спать, деточка мой, а то и правда не добудишься меня утром.

– Спокойной ночи, – Райан прятал лицо в его подмышке, но полковник знал, что он улыбается, – спокойной ночи, Жан.

========== 16. ==========

Скотти снова проспал. Когда он проснулся, было еще темно. Но в декабре светлеет поздно, а внутренние часы безошибочно указывали, что он проспал лишний час или даже два.

На груди Райана поверх одеяла раскатисто и сочно мурчал Доходяга. Комнату слабо освещал свет, льющийся из-за приоткрытой двери на кухню. Прислушавшись, Райан различил голоса. Это было совсем уж странно – он умудрился не просто проспать, но и не услышать, как пришел генерал Райт и как Жан встал со скрипучего дивана. Что стало с его хваленым чутким сном?

Скотти сдвинул котенка на остывшую половину Веньяра, откинул одеяло и спустил ноги с кровати, напрягая слух. Отцы-командиры старались говорить тише, но догадаться, что они спорят, было совсем не сложно.

– …иди к черту, Райт! Я не собираюсь работать ни с кем другим. Мне нужен только он.

– Свет клином сошелся?

– Если и так!

– Не понимаю я тебя, Жано…

– Да не надо меня понимать! Я тебя прошу. Я когда-нибудь тебя о чем-нибудь просил?

– Не просил.

– А теперь прошу: первый и единственный раз – верни мне Забияку. Верни, и я больше никогда ничего не потребую.

– Жан!

– Ну что, что?! Чего тебе надо, Райт? Что мне сделать, чтобы ты не забирал его у меня?

– Слушай, старина… Да не психуй, послушай! Сядь и положи пачку!… Не могу я оставить его. Во-первых, в Штормзвейге мне нужен именно Скотти. У него аналитический склад ума, он внимательный и осторожный, никому другому поручить Лину я не могу.

Молчание. Какое-то нервное постукивание. Потом все-таки запахло сигаретным дымом.

– Ну, а во-вторых? – глухо проронил полковник.

– Во-вторых, тебе нельзя с ним работать, – преспокойно сообщил Дан.

– С какого это?…

– Ну, сам подумай, Жано! Как вы будете вместе? А я знаю: ты снова подставишься, закрывая его!

– Да! – рявкнул Жан, уже не таясь. – Да, я уберегу его! Уберегу. Надо будет – снова закрою!

– Старина…

– Нет уж, теперь послушай ты меня, Дан! – яростно зашептал полковник. – Тебе не понять. Ты молодой, видный, девки по тебе с ума сходят… Видел я, нечего тут усмехаться! Видел, как мисс Умано на тебя смотрит, да и другие – ты идешь, а они шеи сворачивают. Танька тоже, хоть и втюрилась по уши, нет-нет да рыдает по тебе. Чего ты таращишься? А по кому еще? Вооот! А у меня в первый раз такое, понимаешь? Он же любит меня, по-настоящему любит…

– Он мужчина, Жан.

– А вот в это не лезь! – с угрозой оборвал Веньяр. – Я в твою жизнь не лезу, и ты меня не суди! Сам живешь с женой своего брата, а меня…

Раздался грохот – табурет рухнул на пол.

– Не смей говорить про Вики, если не хочешь получить по морде! – голос Райта звучал глухо и тихо, но у Скотти по рукам побежали мурашки. – Еще слово…

– Да я и не говорю, – сбавил тон полковник, – не говорю, но и ты…

Тишина напугала Скотти больше, чем сдержанный спор двух друзей. В глубине души Райан понимал, как это погано, что они ссорятся. Два столпа обоих Перекрестков, верные соратники, те, на ком держится хрупкий мир – ругаются из-за него, простого сержанта. Но в глубине души стало очень хорошо. Любит. Пальковник льюбит Раян.