Текст книги "Поплачь, полковник, мне в бронежилетку (СИ)"

Автор книги: Юлия Гай

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 12 страниц)

– Сержант Скотти, бегом сюда! – рявкнул Веньяр, и Забияка рванул, даже не оглянувшись. Пусть даже его расстреляют в спину. Хер им, собакам!

Несколько десятков шагов, и он у своих. Ряды сомкнулись, закрывая его незащищенную спину, повстанцы не стреляли, занятые своими пленными, которых отпустил Харис.

– Пятерых бандитов отдали, – проворчал кто-то.

– Поговори мне, – раздался голос Веньяра, а Скотти и не знал, что его начальство умеет быть настолько суровым, – сами кашу заварили, засранцы! Мой парень не пятерых стоит, а целой сотни, – вот тут снова скрутило душу, и захотелось завыть.

Забияку обняли, отодвинули, чтобы разглядеть разбитое лицо, снова обняли и, наконец, они с Жаном так и остались стоять рядом. Рука полковника лежала на шее Скотти и прижимала так крепко, что они с командиром едва не касались друг друга одинаково небритыми щеками.

– Ну, давай отбой, ори! – заорал главный повстанец.

Веньяр смотрел, щурясь, и молчал. Потом медленно, в полной тишине, вытащил передатчик и поднес к губам.

– Отставить! – сказал он.

На него таращились с облегчением. Только стоящий ближе всех Райан видел, что Веньяр не нажимал кнопку связи. Что это была за театральщина, Скотти спросит его потом. Если, конечно, командир захочет рассказать после того, как перетряхнет все мозги за нарушение приказа и потерю снайперской винтовки. О, блядь!

Две вооруженные группы стояли враг против врага, готовые в любой миг начать стрельбу.

– Живой? – быстро спросил полковник, еще сильнее притягивая Скотти к себе.

– Да что со мной сделается? – криво усмехнулся тот разбитыми губами. Щека внутри снова закровила, наполняя рот соленым.

– Ладно, – тихо ответил Веньяр и добавил, – я боялся не успеть.

– Вы ж экстрасенс, командир, все знаете.

– Ну ты загнул – все! Знал бы все, не отправил бы тебя одного в эту жо…

Остаток фразы потонул в треске вертолетных винтов, от которого Скотти прошило крупной дрожью. Этот звук живо напомнил Заккар 73-его, когда их подло расстреливал оримский «шершень».

– Обманул, сука! – заорал главарь повстанцев, таращась в небо.

Никто еще ничего не понял, а Скотти, сам на миг став ясновидящим, рванул к кофейне, увлекая за собой начальство. Характерный звук выпускаемых ракет невозможно было спутать ни с чем.

– Ложись!

Он бросил непослушное тело в дверной проем, откатился в угол, закрывая голову руками. Рядом приземлился полковник, и тут же раздался страшный грохот. Барабанные перепонки, казалось, взорвались. Сверху падали обломки кирпича, осколки, сыпалась какая-то труха. Дышать приходилось галимой пылью.

– Сэр, – позвал Скотти и не услышал собственного голоса. Потрогал уши, поднес пальцы к глазам – крови нет, значит, ничего непоправимого, слух восстановится.

Веньяр рядом заворочался, перекатился, подтянул к себе винтовку, и только потом встал на четвереньки.

– Надо уходить, – проорал Скотти, снова не слыша себя. Командир тряхнул головой, короткие волосы все серые от пыли. Одной рукой он прижал к груди винтовку, другой – Забияку и поднялся на ноги. Райан огляделся – за пустым оконным проемом зияла черная воронка в асфальте, валялись трупы, живых не было видно, все попрятались. Чуть погодя выяснилось, что слуха он лишился не полностью, по крайней мере, стрекот заходящих на второй круг вертушек донесся вполне отчетливо.

– Туда, – потянул его Веньяр. А кто он такой, чтобы спорить с полковником? Значит, руки в ноги и бежать к соседнему зданию. А потом перебежками – к следующему. Снова засвистело, когда они находились в квартале от зоны поражения. Оба запыхались. Скотти был весь мокрый, как мышь, от холода и усталости все тело болело еще сильнее. Веньяр тоже хватал ртом воздух, привалившись спиной к стене. Не молодой он уже, его полковник. Скотти хотелось прижаться к нему, то ли чтобы согреться и привалиться к чему-то куда более мягкому, чем ледяная кирпичная стена, то ли от острого чувства благодарности, что командир не бросил его тут умирать. Скотти очень хорошо понимал, что с ним было бы, не появись командир так вовремя.

– Надо где-то укрыться, – выдохнул Веньяр, и Забияка снова обрадовался – он хоть и плохо, но расслышал слова командира.

– Вон там, – указал он на жилой дом с рядом магазинчиков на первом этаже. Сейчас они все, конечно, были заброшены – жильцы оставили этот квартал из-за постоянных стычек повстанцев и регулярных войск. Если кто и остался, то только маргиналы, которым некуда податься, и мародеры, еще надеющиеся тут чем-то поживиться.

Вертушка застрекотала тише – удалялась от их лежбища. Выстрелов и голосов слышно не было, ну, или контуженный Скотти их не слышал.

Жан встал и потянул его за руку. Райан поднялся, пересиливая себя. Кажется, он отдал бы все на свете за две вещи – глоток воды и тихое место, где можно выспаться. Командир окинул внимательным взглядом качающегося подчиненного, тяжко вздохнул и просунул руку у него под плечом, крепко обняв за талию. Вот так и восторжествовала справедливость, не все же Скотти таскать на себе пальковника.

========== 5. ==========

По улицам Лока катилась боевая техника без опознавательных знаков, полковник Веньяр глядел на улицу через щель между двумя темными тяжелыми портьерами. В руках бесполезный передатчик. Он накрылся еще до того, как появились вертушки. Главарь банды, называемой здесь почему-то освободительным движением, потребовал дать отбой оримскому десанту, которым пугал их Жан (вот Райт посмеется, когда он расскажет, как купились эти придурки), Веньяр посмотрел на передатчик и обнаружил полное отсутствие сигнала со спутника.

Самоходки прогрохотали по улочке, разворотив траками асфальт, и скрылись за углом. Из соседней комнаты раздался глухой стон, Веньяр сунул бесполезный передатчик в карман и пошел глянуть, как там его подчиненный. Он понятия не имел, сильно ли пострадал Забияка. Выглядел Скотти не ахти, но открытых ран вроде не было, по крайней мере, на первый взгляд. Осмотреть себя солдат не позволил. Когда они, выдавив дверь, забрались в одну из брошенных квартир и наглухо заперлись там, Скотти отпихнул полезшего было начальника, осторожно улегся на застеленную кровать прямо в одежде и сразу же вырубился. Но дышал спокойно, умирать не собирался, поэтому Веньяр не стал его трогать.

Квартира, в которую они вломились, была типовой однушкой: крохотная кухня, спальня с единственной кроватью и санузел. Все чисто прибрано, хозяева явно уходили не второпях. Первым делом Жан проверил наличие света и воды. Электричества не было, но кран порадовал ржавенькой еле теплой водой. А потом на улицах снова загремело, и пришлось занять наблюдательный пункт. Полковник не понимал, что тут творится. По данным разведки, в Локе и окрестных селениях насчитывалось примерно две сотни боевиков, гарнизон города составлял около роты солдат, по мере необходимости высылали поддержку из Мидели. Но то, что творилось сейчас на улицах, ничуть не походило на обычные бандитские разборки. Это не город, а какой-то долбанный танкодром. Дело явно не обошлось без лефтхэнда.

И тут Жана осенило. Вся эта дурная история ничто иное, как провокация. Их с Забиякой заманили в Ходхольм. Вот только они оба леворуким нафиг не сдались, а в свете последних событий стало совершенно ясно, для чего все затевалось. Нет, люди добрые, нечего Танкисту делать на командных должностях, ума нет – считай калека. Но что за уроды, бля!

Только бы Дан сообразил, что эту ловушку раскинули на него и не притащился сюда лично. Пусть отправит Кейтера с парнями, «Зету», кого угодно, но не лезет сам. Предупредить бы, да суки накрыли спутник, а без него никак. Только и остается побиться башкой о стену.

Жан сплюнул и пошел в комнату. Скотти скрючился на краю широкой кровати, обеими руками обхватив себя за ребра. Полковник тронул его за плечо и почувствовал, что снайпера сотрясает крупная дрожь.

– Райан, – позвал он.

Реакция Скотти ошеломила его – тот рванулся прочь, будто от огня, откатился по кровати, и только тогда открыл глаза.

– Командир, – уставился он, тяжело дыша, – что-то случилось?

– Что с плечом?

Скотти заморгал, приоткрыв рот.

– Ничё особенного. Где мы? – оглядевшись, спросил он.

– Все там же. В хреновом Локе.

Вид у Скотти был обалделый и сильно болезненный. Веньяр качнул головой, сел на край кровати и поманил его к себе. Забияка вопросительно поднял брови. Жан продемонстрировал ему кулак. Скотти закатил глаза, но все же подполз ближе. При этом распухшие и покрытые темной коркой губы натянулись, демонстрируя концентрированную боль.

– В живот били? – спросил полковник, ощупывая твердый пресс. – В пах?

– Все в порядке, – стесненно отозвался Забияка, – так, синяки.

Он слез с кровати и, придерживая руками ребра, обошел командира по широкой дуге.

– Пойду отолью.

– Давай, – разрешил Веньяр, прислушиваясь к тому, как подчиненный входит в санузел, – только там света нет.

Скотти не ответил. Его не было довольно долго.

– А по почкам били? – заорал Веньяр, сделав тревожное умозаключение. Тут же раздалось журчание смыва, и Скотти вышел, хлопнув дверью.

Замер, не зная, что делать.

Жан посмотрел на него с сомнениями. Рука Райана так и прижималась к ребрам слева.

– Раздевайся, – скомандовал полковник.

– Чего? – изумился Скотти, передергивая плечами. Из-за темных портьер в комнате царил полумрак, но ссадины и кровоподтеки на его лице словно светились, заметные Жану.

– Снимай куртку, я сказал. И что под ней… футболку, майку.

– Да вы извращенец, пальковник, – издевательски протянул Райан, неохотно берясь за молнию.

Жан не ответил, и Скотти, заметно смущаясь, снял камуфляжную куртку и тонкую футболку с длинным рукавом. Его узкое мускулистое тело было покрыто фиолетовыми синяками, слева грудная клетка топорщилась сильным вздутием. Веньяр встал и подошел к подчиненному. Пальцами осторожно потрогал ребра сержанта. Тот вздрогнул, но ничего не сказал.

– Похоже, сломано ребро.

– Ерунда, – глядя мимо Веньяра, бросил Скотти, – заживет.

Жан покачал головой и ощупал его везде, где дотягивался – голову, шею, плечи, руки, грудь и живот. За ремень не полез, слишком интимно. Если бы там было что-то не в порядке, он бы заметил.

– Ну? – уточнил снайпер. – Все?

Он отчего-то был раздражен и раздосадован из-за необходимого и такого элементарного осмотра.

– Все.

– Могу я попить?

– Можешь, – позволил Веньяр, – вода есть.

Вспомнив, что они обладают дарами цивилизации, а сами грязные, как черти, полковник пошел в ванную. Там включил воду и принялся шарить по полкам в поисках шампуня. Нашел бутылек неизвестно с чем, но не стал проверять и вылил в ладонь. Жидкость послушно намылилась, Веньяр коснулся ладонью макушки и энергично потер голову, потом ополоснув ее под краном. Чистота – залог здоровья. Настоящий солдат в любой ситуации найдет возможность напиться и вымыться.

Когда он вернулся, Скотти сидел на краю кровати, переплетя пальцы опухших, расцарапанных наручниками рук. На тумбочке перед ним стоял стакан с водой.

Веньяр кинул в угол полотенце, которым вытирал голову, и замер над ним. Скотти покосился на него с виноватым видом.

– Ругаться будете?

– Буду, – согласился Жан, потому что ругать его есть за что. Ведь сказано было дураку – пристрелить суморфа и вернуться. Живым и невредимым, блядь! А оболтус вмешался в местный замут! Так что поорать Веньяру хотелось. Но вдруг он почувствовал немыслимую усталость и что-то… вроде сочувствия.

– Но потом. Ты вроде умный парень, сам понимаешь…

– Да уж понимаю, – вздохнул Райан.

– Самое хреновое, что весь этот капкан раскинули не на нас с тобой. Они хотят убрать Райта, – тяжко произнес Веньяр, – а я не могу даже предупредить его – спутник накрылся.

Скотти раскрыл рот, удивленный его словами, но тут же захлопнул и подорвался с кровати. В кухне, возле обеденного стола стоял на базе телефон. Скотти схватил его, нажал на какие-то кнопки.

– Работает! – с торжеством воскликнул он.

– И что?

Но снайпер уже взял лежавший на подоконнике телефонный справочник и принялся его листать. Жан наблюдал за ним с недоверчивым любопытством, уверенный, что сделать ничего нельзя, но следить за непредсказуемым ходом мыслей Забияки было интересно. Дан предупреждал его, что Скотти необычный. Не дебил, отнюдь, очень даже умный парень, но – особенный.

Тем временем Райан шуршал страницами справочника.

– О, – сказал он, остановившись на одной из них, и принялся набирать номер.

– Что ты делаешь?

– Это Ходхольм, командир. Страна чудес.

Жан ничего не понял, но Скотти не стал объяснять, потому что, видимо, дозвонился куда хотел.

– Это штаб городского патруля? Мне Кембриджа!– заорал он в трубку. – Мистер Кембридж! Это я, сержант Скотти. Да что мы? В порядке, ерунда! Я вот по какому делу: срочно передайте шифровку в Генштаб. Генералу Райту – не прилетать. Да, блядь, не прилетать! А если прилетит – развернуть и послать нафиг! Нафиг, да! Вы правильно поняли! Спасибо, сэр!

Губы сами собой растягивались в широкую улыбку. А он и не догадался. Скотти умный, пиздецки умный и сообразительный парень. Теперь Кембридж передаст из штаба шифрограмму, а сделать это можно и без спутника. И Дан не прилетит. Остается только поймать суморфа и живыми выбраться из этого мира.

– Ну? – Скотти нажал отбой и улыбнулся. Слева у него был кривой клык, острый, как у морфоида, и торчащий чуть спереди остальных зубов. Оттого сержант все время катал во рту зубочистку, раздражая всех этой безобидной привычкой.

– Отлично придумано, – кивнул Веньяр. Скотти тоже кивнул, удовлетворенный.

– Какой у нас план?

– Грандиозный, – уверил его полковник.

– Очень интересно!

– Нужно найти суморфа и захватить живым.

Скотти округлил глаза.

– Что-то я не представляю. Это вообще возможно?

– Раз генерал Райт приказал, значит, возможно, – отрезал Жан, – будешь оспаривать приказ?

– Никак нет, – отчеканил Забияка, он уже немного ожил, отошел от пережитого, – но хотелось бы знать подробности.

– А вот над этим придется поломать голову. Но пока марш в ванную, потом обработаем твои раны. Ну и пожрать бы не мешало.

Пока Скотти принимал душ в кромешной темноте санузла, Жан проинспектировал шкафчики на кухне. Поживиться тут было нечем: немного заварки, несколько кусочков сахара в сахарнице, какие-то чудовищно твердые сухари в пакете. Зато нашлась аптечка, а в ней вата, йод и упаковка ибупрофена. То, что надо.

Веньяр выставил свою добычу на стол и помедитировал над газовой плитой. Газ, как ни странно, не отключили, полковник набрал полный чайник воды, засыпал прямо в него похожую на труху заварку и поставил на разожженную конфорку.

В квартире было чудовищно холодно. Когда Забияка в трусах вышел из ванной, Жану даже из кухни было слышно, как стучат его зубы.

– Не будь идиотом, завернись в одеяло и топай сюда.

Скотти не стал спорить, поспешно сдернул с кровати тонкое одеяло, накинул на плечи и неловко сел на табурет, настороженно глядя на командира. Жан раздербанил упаковку ваты, выдернул большой клок и щедро смочил йодом.

– Подставляй руки.

Забияка послушно выпростал кисти из одеяла. Он даже не поморщился, когда Жан промокнул ссадины тампоном. Веньяр внимательно посмотрел на подчиненного.

– Что? – спросил Скотти настороженно. Его шевелюра торчала короткими острыми иглами мокрых волос, ресницы тоже слиплись, но хотя бы дрожать он перестал.

– Ничего, – Веньяр прижал тампон к разбитому углу рта, откинул и положил руку на лоб Райана. Тот отшатнулся, завернулся в одеяло.

Жан не понимал, чего Забияка так нервничает. Они вроде неплохо ладили в Ориме, жили в одном доме, считай, круглые сутки вместе. Скотти охотно таскался с Веньяром по барам, а потом таскал его на себе домой. Чего сейчас дичится? Мальчишка.

Полковник принес из комнаты стакан Райана, выдавил из упаковки таблетку ибупрофена и положил перед ним:

– Запей.

Скотти послушался, все такой же замороженный.

Чайник начал закипать, Жан отвлекся: убрал йод и вату, поставил чашки, сахарницу и пакет с сухарями. Скотти секунду подумал и, подорвавшись, удрал в комнату. Вернулся с упаковкой, в которой Жан узнал пастилки из стандартного оримского проднабора.

– Бананово-ванильные, – оповестил Забияка, разрывая упаковку.

– Мои любимые.

– Я знаю, – губы дрогнули в светлой, но робкой улыбке.

Веньяр разлил по кружкам чай. Заварки было мало, однако добавленная прямо в чайник, она сделала чай насыщенным и вкусным. Или он просто так проголодался. После утреннего кофе у полковника во рту не было ни капли и ни крошки.

– А Танька вчера котлеты жарила, – вздохнул он.

– Блин, – с тоской согласился Скотти.

Они съели по сухарю и по пастилке. Время плавно шло к вечеру, и пора было думать, что делать дальше.

– Сэр, – проронил Забияка, его тон был непривычно серьезным, – можно спросить?

– Валяй, – Жан внимательно посмотрел на подчиненного.

Скотти сглотнул, судорожно дернув кадыком, но глаз не отвел.

– Почему вы прилетели? Из-за меня? Или потому что Дан приказал поймать суморфа живым?

– А сам как думаешь? – Веньяр почувствовал, что снова сердится. Еще и спрашивает, катастрофа, бля!

– Ааа, – протянул Скотти.

– Вот тебе и «ааа». Дан велел забрать тебя живым или мертвым.

Скотти так вздрогнул, что полковник снова испугался за него. Взгляд у парня стал мутноватый и руки в коконе одеяла снова потянулись к ребрам.

– Так, быстро в кровать! – скомандовал Жан.

– Зачем?

– Бегом марш!

Скотти подчинился. Похоже, ему все-таки досталось сильнее, чем он говорил. Снайпер свалился на постель, как был, в одеяле, собрался в три погибели, дрожа.

– До ночи все равно отсюда не выйдем, мало ли какая шушера по улицам шляется, а у нас одна «АйШа» на двоих.

– Простите, сэр.

– За что?

– За винтовку, – простучал зубами Скотти, его снова начало лихорадить, – она классная была.

Веньяр постоял над ним. Он вдруг подумал, что и ему после бессонной ночи и весьма нервного дня неплохо бы прикорнуть. Хоть на часок.

– Двигайся, – велел он.

Скотти замер, перестав трястись.

– И одеялом делись.

– Так… точно, – он зашевелился, выпутываясь из одеяла и отдавая край начальнику. Жан примостился рядом с ним, накинул свободный кусок одеяла на себя.

– Она выйдет ночью, – сказал Забияка.

– Кто?

– Тварь. Там же трупы валяются, она выйдет.

– Значит, надо брать ее ночью. Но не представляю, как.

– Тут должна быть больничка, – предположил Скотти.

– Допустим.

– Найдем какие-нибудь препараты, я подержу, вы уколете, на суморфов все лекарства действуют, как и на людей. Даже сильнее.

От его дрожи вибрировала вся кровать. Веньяр подобрался ближе, чтобы было теплее, притянул снайпера к себе. Его ничуть не волновало, что он лежит в постели с другим мужиком. Во-первых, он одет, во-вторых, они оба солдаты, а на войне не до стеснения. Ничего не стыдно, если помогает выжить.

Райан судорожно вздохнул и постарался не дрожать. Выходило плохо, не дышать ему явно было легче, чем смирить дрожь.

– Сейчас согреемся, – пообещал Жан, прижимая его к себе покрепче, – спи. Тебе надо набраться сил.

========== 6. ==========

Отдохнуть получилось так себе. Только Скотти согрелся и задремал, как неугомонному полковнику вздумалось прижать его к себе крепче. Мощные объятья сдавили несчастные ребра Райана, прострелив болью, как пулей, и выбив нахер всякий сон. Скотти открыл глаза и замер. Помедлив, осторожно, чтобы не разбудить, сдвинул руку Жана ниже. Тот вздохнул и принялся шарить по прессу Скотти. Да что за хрень! Он знал, что у командира хронический недотрахеит, но лапать подчиненного, как девку?

И кто это несколько минут назад отчаянно трясся, пытаясь согреться? Рядом с крепким телом начальства Скотти было так жарко, что хоть снова беги в душ. Веньяр грел его, как печка. А может, это таблетка подействовала, и поэтому прошел озноб? Да и синяки притихли и не беспокоили, пока их не трогала тяжелая полковничья рука. Скотти постарался немного откатиться от полковника, но это было практически невозможно, он лежал на самом краю, а колени торчали с кровати. Оставалось расслабиться и получать, как в известной шутке, удовольствие.

Забияка поудобнее устроил под головой влажную от мокрых волос подушку, прикрыл глаза, твердо намереваясь задремать. Хрен знает, когда теперь получится отдохнуть. Если они возьмут тварь, надо будет как-то выбираться с ней из Ходхольма, суморфа из виду не выпустишь, а тут какая-то непонятная история со спутниками. В общем, хорошо бы выспаться как следует.

Но чертов полковник снова зашевелился. Расслабленные пальцы широко огладили живот Скотти поверх резинки трусов. Забияку снова пробило дрожью, на этот раз от неловкости. Ну да, он тоже в последний раз трахался… а когда это было? Черт, и не вспомнить! Вот так воюешь за великую Империю, даже к шлюхе сбегать некогда.

Хотя это неправда, конечно. Отговорка это на самом деле. Райан не хотел идти к шлюхам, а завести девушку не мог себе позволить. Какая девушка, если ты на секретной службе? Какая девушка, если нет своего дома, да вдобавок за тобой таскается целая толпа элитной охраны? Как вообще военные умудряются заводить семью, кому захочется связываться с мужиком, которого в любой момент могут хлопнуть? Большинство из тех, кого Скотти знал, испытывали те же сложности, что и он. Никто из выживших в оримской мясорубке «фараонов» так и не женился, Албанец, Бамбук, Пуля… хотя про последнего никто ничего не знал. Боцман, который постоянно похвалялся своим успехом у женщин, тоже был один. Про них с Веньяром и говорить нечего. Один только Дан умудрялся как-то сочетать несочетаемое. Но на то он и генерал.

Скотти привычно загнался на тему своей нескладной жизни, это отвлекало от упрямой эрекции, которая не желала спадать, опаляя пах жаром и требуя к себе внимания. Ну все, теперь точно не уснуть. Полковник тепло и размеренно дышал ему в затылок, его ладонь так и лежала на животе Скотти. Это сводило с ума. Промучившись несколько тягостных минут, Райан опустил руку и сжал член, чтобы немного унять возбуждение. Медленно выдохнул, успокаивая колотящееся сердце. Голова кружилась, словно вся кровь отлила от нее вниз.

– Ты чего вертишься? – негромкий голос Жана показался громом среди ясного неба. – Снова ребра разболелись?

– Выспался, – огрызнулся Скотти, переживая настоящую бурю чувств от раздражения до мучительного стыда, – можно мне встать уже?

Веньяр убрал руку, приподнял одеяло, и Скотти понял, как был неправ. Вставать и идти на полусогнутых с адским стояком на глазах начальства? Нет уж.

– Ну? – спросил удивленный Веньяр.

– Пожалуй, я еще полежу.

Полковник издал сдавленное хрюканье. Выглядело и впрямь тупо, будто он ломается, как девчонка. Веньяр опустил на него край одеяла, но обнимать, к счастью, не стал.

– Который час?

– У меня нет часов, – отозвался Скотти, – потерялись где-то, пока без сознания был. А может, эти сняли.

– Уроды, – с сочувствием вздохнул Жан, и у Скотти потеплело в груди.

Все же он хороший, этот мужик, душевный, прямой, веселый. Райану с ним легко, как ни с одним командиром раньше.

Тайлер Кортни был отличным парнем. Скотти без преувеличения восхищался капитаном, его твердыми принципами и исключительной честностью. Кортни был идеалом оримского офицера. Но как раз оттого Забияка чувствовал себя рядом с ним неуютно, будто они, «отбросы», своим темным прошлым и сомнительным настоящим, роняли тень на безукоризненную репутацию Тайлера. Как пятна на солнце.

Майор Сандерс пугал Райана непредсказуемостью и помешанностью на контроле. Он делал, что хотел, и не признавал никаких авторитетов. Иногда на Сандерса находило настроение потрепаться, и майор казался почти нормальным, но уже в следующую секунду все менялось, и он пер на врага, как слетевший с катушек тяжелый танк.

Райт вел себя так, будто между ним и Скотти не было преград в виде званий и должностей. Забияка плохо помнил своего отца, которому до него не было особенных дел, да и разница в возрасте между ним и Даном составляла от силы лет пять, но генерал Райт относился к нему с почти отеческой заботой. Как, впрочем, ко всем близким. И не близким тоже. Как у него хватало сердца заботиться обо всех, Скотти не понимал. Это было что-то за гранью.

Но именно с Веньяром Скотти работалось лучше всего. Наверное, Забияка даже привязался к нему. А уж теперь, когда полковник прилетел за ним и вырвал из плена, он готов был умереть за своего командира. Скотти содрогнулся, вспомнив, как несколько часов назад болтался на трубе, и жесткая рука косомордого щупала его между ног.

От этой мысли член сразу стал на полшестого, а голова махом прочистилась.

– Семнадцать тридцать, – сказал Веньяр, нажав подсветку на своих часах, – пора собираться.

– Да, – согласился Скотти.

– Может, еще не успеем поймать ее за одну ночь.

– Я вообще не уверен, что она все еще в Локе. Но если она тут, то выползет на запах крови.

Они выбрались из-под теплого одеяла, Райан тут же съежился в холодном воздухе, поспешно схватил футболку, принялся одеваться. Веньяр, не глядя на него, аккуратно застелил кровать. Потом зачем-то перемыл посуду. Когда Скотти оделся, он рассовывал по карманам таблетки, медикаменты и пакет с сухарями. Они сжевали по одной пастилке из запасов Забияки и покинули квартиру.

Сумерки уже плотно легли на город, кругом царила тишина, и в доме, и на улицах. Только снег поскрипывал под подошвами ботинок. Скотти чувствовал себя голым без оружия и брони. Они прошли десятка два шагов, когда та же мысль пришла в голову полковнику. Он остановился и вытащил пистолет из набедренной кобуры.

– Держи.

– Спасибо.

– Ты знаешь, где больница? Может, надо было связаться с Кембриджем?

– Знаю, – перебил его Скотти, уверенно выбирая направление по памяти, – я тут жил когда-то. Такие вещи не меняются.

Некоторое время они шли молча, старались держаться в тени домов и ступать как можно тише. Но ничто не нарушало тишины, и Веньяр сказал:

– Я забыл, что ты из этого мира. Читал в твоем досье, но… не придал значения. Ты это, извини меня, ладно? – неловко закончил он.

Скотти оглянулся в изумлении.

– За что?

– За то, что отправил сюда.

– Это просто работа, – пожал плечами Райан, не понимая, за что он извиняется.

– По инструкции так делать нельзя. Ну, не то что бы нельзя, но не приветствуется. А я просто забыл, думал, ты оримец.

– Я и есть оримец, – проворчал Скотти. Он ничего не чувствовал к этому миру, никаких эмоций ровным счетом. Как там у других – любовь к родине, патриотизм, да? Ничего этого не было и в помине. Скотти ненавидел Ходхольм.

– Расскажешь?

Другой бы уже отвязался, но то ли командиру наскучило молчать, то ли и правда было любопытно, он с нетерпеливым вниманием ждал ответа.

– Что?

– Что-то. О себе. Ты мало говоришь о себе, Забияка…

– А надо?

Будто кому-то это действительно интересно.

– Надо. Хочу знать, кому доверяю спину.

– А, ну если только за этим, – пожал плечами Скотти, отчего-то расстроившись, – ну, что рассказывать? Не знаю. Родился, учился. Отец работал на заводе, мать была домохозяйкой. Потом отца сократили, и они отправили меня в школу с постоянным проживанием.

– То есть интернат?

– То есть да. А там выяснилось, что у меня способности к математике.

– Родители, наверное, гордились тобой?

– Не знаю, мне они об этом не говорили. А потом их убили. Было очередное восстание этих ёбаных повстанцев, они захватили несколько домов, в том числе и наш.

Когда на шею легла тяжелая рука, Скотти умолк. Веньяр притормозил, ладонью обхватил его затылок, притянул к себе и быстро отпустил.

– Блядство, – проговорил он, – я же читал обо всем этом. Забыл, представляешь? Отправил тебя к этому зверью.

Скотти замер в охуении. Он и не думал обвинять командира, да и не считал его виноватым. Откуда полковник мог знать, что так все выйдет, что Забияка, как последний дурак, подставится. Скотти ждал разноса, но не извинений от начальника, который, ко всему, спас ему жизнь.

– Нормально все, командир. Чего там. Сам сглупил. Когда Харис рассказал, как эти запытали его парней… Не надо было вестись. Я у вас в долгу! Честно!

Веньяр кивнул, натянув губы в улыбке.

– Странный ты, сержант.

– Какой уж есть, – смущенно пожал плечами Скотти. – Пойдем?

– Да, пойдем. А ты рассказывай, рассказывай.

– Ну что рассказывать? Мне хотелось свалить из Ходхольма. Так хотелось, что я подналег на учебу и выиграл грант для одаренных подростков. По-быстрому сдал выпускные, на год раньше, чем остальные дебилы, и улетел в Ориму. Там колледж…

– А как с наркотой связался?

Скотти поморщился. Эта часть биографии была ему самому донельзя противна. Не то чтоб другие блистали, но, блядь, он сам корил себя за то, что связался с дилером. На выпускном курсе вдруг срезали стипендию. Другие-то парни в группе были оримцы, у всех папочки и мамочки, которые накормят, а Райану пришлось туго.

– Искал подработку, больше ничего не нашлось. У нас парень один был, на торчка не похож, грамотно мне объяснил, что от травки привыкания не бывает. На Заккаре вон она и вовсе легально продается, что такого, мол? А бабки предложил хорошие. Ну, я попробовал, заработал неплохо. Когда снова надо стало денег, сам к нему пришел. Он дал мне таблетки. Ну и…

– Ну и, – повторил полковник, – дурачина.

– Еще какой, – согласился Скотти.

Он тогда здорово перепугался. Рванул в бега. Нашли его в Реконе, где и осудили, потом перевезли в проклятый Ходхольм. Там он чем-то не понравился начальнику караула, так что его то и дело закрывали в холодном карцере. Несколько месяцев в тюрьме, и Скотти был согласен на что угодно, лишь бы прекратить эту пытку. Вербовщику он едва на шею не кинулся. Знал бы тогда, что его ждет.

Веньяр выслушал его скупое признание с напряженным вниманием.

– Ладно, – после продолжительной паузы сказал он, – ладно. Далеко еще твоя больничка?

– Да вот она уже. Пришли.

Перед ними темнело здание за высоким забором. Несмотря на забор, территория больницы заметно подверглась атаке мародеров. Окна зияли выбитыми стеклами, деревья поломаны, кругом какой-то мусор.

– Да отсюда все уже вынесли, как пить дать, – напророчил Жан.

Скотти пожал плечами, проверить все равно не мешало, и зашагал к дверям больницы. Полковник последовал за ним, демонстративно щелкнув предохранителем винтовки. Забияка тоже вытащил пистолет.

Шаги гулко раздавались в здании. Старались идти тише, общались жестами, мало ли кто выбрал это место для засады или лежбища. Даже сама суморфка могла забрести сюда в поисках людей или донорской крови. Кто знает, насколько она умна. Некоторые из выведенных лефтхэндом существ обладают крайне высоким уровнем интеллекта.

Ориентироваться в темноте было сложно, но даже будь у них фонарик, пользоваться им было бы неразумно. Оставалось надеяться на тусклый сумеречный свет из окон и собственное зрение. У Скотти всегда был глаз-алмаз, но от сканера с инфракрасным спектром и он бы сейчас не отказался.