Текст книги "Поплачь, полковник, мне в бронежилетку (СИ)"

Автор книги: Юлия Гай

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 12 страниц)

– Что на этот раз он задумал?

– Он? – до Веньяра вдруг дошло, что командор тоже ничерта не знает. – Вы имеете в виду Райта? Понятия не имею. Предполагалось, что наши бойцы отправляются в качестве группы сопровождения Аделины Умано.

Рагварн припечатал его испытующим взглядом.

– Больше Райт ничего тебе не говорил?

– Ничего, – скорбно покачал головой Жан, вдруг осознав, что давно уже не знает даже десятой части мыслей и планов своего лучшего друга и командира, – в последнее время Дан все держит в себе. Раньше было проще.

– Раньше это был другой Райт, – философски заметил Рагварн.

– Что-то случилось? – в лоб спросил Жан.

Дан ведет очень опасную игру. Даже если бы с ним не было Скотти, полковник не находил бы себе места от тревоги. Но Райан с ним. Там.

– Не знаю пока, – признался Рагварн, – со мной связался секретарь лидера Умано, лидер хотел знать, что мы сделали для безопасности его дочери. Мне доложили, что в Штормзвейге генерал Райт встретился с мисс Умано, но не полетел с ней, а предоставил ей оримский шаттл и отправил с ней своих людей. Сам он вылетел позднее с отрядом майора Кейтера.

– Я не знал даже этого! – Жан в замешательстве прикусил костяшку большого пальца.

– Связь с Аргонной временно потеряна. Песчаные бури.

– Вот черт! – Веньяр вскочил и схватил себя за волосы. – Прошу прощения, сэр!

Он знал, что с этим заданием что-то не так! Недаром Дан и Забияка так загадочно переглядывались, неспроста у Скотти был такой виноватый вид! Они что-то затеяли, и Боцман, мать его, тоже был в курсе. Заговорщики чертовы!

– Сядь, Веньяр, не мельтеши, – раздраженно рявкнул командор и нажал на кнопку селектора, – генерала Брэнигана ко мне срочно.

Брэниган очень натурально изображал дурачка. Типа моя хата с краю, ничего не знаю.

– Понятия не имею, что там ваш Райт снова учудил! Он мне не докладывается, а я в его дела не лезу. Прошу прощения, сэр, но мое мнение…

– Вашего мнения, генерал, никто не спрашивал, – Рагварн кипел и, кажется, едва сдерживался, и точкой взрыва стал возникший в дверях адъютант:

– Сэр, снова звонят из штаба лидера Умано. Их разведка подтвердила факт перестрелки на аэровокзале в Амбрезе. Они хотят знать…

Веньяр стиснул в кулаки похолодевшие пальцы.

– Соедини меня с ними через минуту, – ноздри командора раздувались от гнева. Он повернулся к генералу, – вот, Брэниган, разведка Штормзвейга располагает данными о перестрелке, а глава внешней разведки Оримской Империи стоит передо мной и мямлит! Вот как работать надо, генерал, а вы только с Райтом конфликтовать умеете!

– Сэр! – Брэниган стоял багровый и потный, воротничок взмок и потемнел. Жану было тошно на него смотреть.

– Ступайте, генерал, и чтобы через час у меня были полные данные об обстановке в Аргонне.

– Есть, сэр.

– Ну а ты, – вздохнув, сказал командор, когда Брэниган вышел, – свободен. Занимайся делами Дана, пока его нет.

– Можно я?…

– Отставить! С внешней политикой без тебя разберемся, а ну как тут теракт – кто будет тварей ловить?

Жану нечего было ответить. Он нужен здесь, пока не вернется Дан, да и помочь ребятам ничем не может. Бури в Аргонне ограничивают полеты и длиться могут неделями. Но связь скоро восстановят, и, дай то бог, появится информация о происходящем.

– Если что-то станет известно…

– Сообщу, – отмахнулся командор, – ты за своего Райта как верная жена переживаешь.

Жан ничего на это не ответил. Рано или поздно Рагварн узнает. Жан не собирался афишировать свои отношения с Райаном, но и скрываться не собирался. Лишь бы вернулся, бедовая голова! Да и Райт… лишь бы вернулся. Без Забияки полковнику хана. А без Дана хана всей Ориме.

День прошел в бессмысленной возне. Нагрянули журналисты, долго пытали по поводу вчерашнего подрыва суморфа. Пресс-служба забыла подготовить сводку, а отдуваться пришлось Веньяру. Албанец, болтающийся в приемной, смотрел на него тоскливым взглядом, Таня звонила каждые полчаса. Потом позвонила Вики, и это стало последней каплей.

Жан не мог найти себе места. Смотреть на бумажки. Смотреть на людей… То и дело он набирал Тима, но у Рагварна новостей тоже не было. В какой-то момент ему показалось, что там, у них – у НЕГО – стало совсем хреново. Стакан с минералкой выпал из онемевших пальцев, сердце заколотилось, как бешеное.

Албанец очканул, вызвал медика, но к приходу врача пальцы уже сжимались и разжимались, и полковник, схватив коммуникатор, снова набирал адъютанта командора.

Под вечер пришли долгожданные, хоть и малопонятные новости. Буря в Аргонне не утихала, но Райт связался со штабом и доложил о применении в Амбрезе секретного оружия лефтхэнда. Аделина в порядке, однако, у группы три «двухсотых». И все, молчок.

Жан аж вспотел. И тут же затрясся от холода. Вот гад, мог бы сообщить, кто погиб. Совсем не думает о друге.

Ночь полковник Веньяр провел в Генштабе, ожидая звонка. С ним ждал Албанец – этот вообще неизвестно чего, ему-то не грозило потерять кого-то близкого. Но не ушел, дремал на диване в приемной Райта. Командор, впрочем, тоже не покинул штаб, дело нешуточное – применение оружия, которого по сведениям оримской разведки больше не существовало. Да еще с целью покушения на главу мирового сообщества. Это вам не мелочь по карманам тырить. Брэниган вляпался по полные помидоры, так ему, козлу, и надо!

Наутро прибыл шаттл. Жан, как только узнал, рванул на аэродром и мерз там минут сорок – Ндочи принес ему бушлат, который полковник второпях оставил в кабинете Дана.

В голубеющем небе громада пыхнула теплым паром и плавно осела на рессорах. Дверца с шипением открылась, полковник с трудом дождался, когда спустится трап. Двое бойцов – в темноте не разглядеть, но вроде свои, из «Виктории», выбежали вперед, наклонились и подхватили ящик. Цинковый, – отрешенно подумал Веньяр, глядя, как парни спускают по трапу тело кого-то из своих товарищей. За ними понесли второй ящик, потом третий. Дан сообщал о трех двухсотых.

– Узнать у них, кто? – сдавленно спросил Албанец. Надо же, и этого пробило.

– Узнай, – разрешил Жан, до боли в пальцах стискивая ледяные перекладины заграждения.

Он ждал чего-то, какого-то гребанного чуда ждал, глядя в темный зев шаттла. Где там Албанец, узнал он, кого привезли в гробах? Жан оглянулся: Ндочи стоял с ребятами Кейтера, низко склонив голову. Хрен поймет, о чем они говорят.

Тут из шаттла показалась знакомая фигура.

– Господи Боже! – выдохнул Жан и толкнул калитку заграждения.

Райан, этого доходягу не спутать ни с кем, стоял, опираясь руками в проем, вертел головой и не спешил спускаться.

– Чего это с ним? – подбежавший Албанец заступил было на трап, но полковник его отодвинул и первым забрался наверх.

– Скотти, – позвал он, – Райан, блядь, да что с тобой такое? – Жан подхватил его, закинул руку себе на шею, заглядывая в лицо с волнением. На нем не было ни брони, ни даже разгрузки. Оружия – и того не видно.

– Пальковнииик, – протянул Скотти, улыбаясь, – а я вернулся.

– Ты не ранен? – Жану пришлось обнять его двумя руками, Скотти повис на нем всем своим худым, но не легким телом. – Ты ранен! Ндочи, вызывай медслужбу!

– Да не ранен я, – запротестовал Забияка, – только от медиков. Они разрешили домой. Можно? У меня справка есть, тут в кармане, посмотрите…

Жан обозвал себя дебилом. Что ж до него все доходит, как до жирафа?

– Тебя этой штукой долбануло? Как Дана тогда?

– Сказали, не так сильно. Жить буду. Ребятам вот не повезло.

– А где Боцман и Райт? – влез с вопросами Албанец.

– Остались в Аргонне, с мисс Умано. А меня вот… к вам, – Скотти от слабости был как пьяный, – что-то я задремал в шаттле, никак проснуться не могу, – пожаловался он.

Полковник рассмеялся от облегчения.

– А ты и не просыпайся, – шепнул он, подхватывая Забияку на руки, – спи, горе мое.

Жан не знал, что на это подумал Ндочи. По его лицу хрен поймешь, у него два выражения на все случаи жизни: спокойное и зверское. Полковник не знал, что подумали бойцы «Ви4», когда он прошел мимо них с Райаном на руках. Да и бог с ними. Он отнес Скотти в бронированный внедорожник «Зеты», устроил на заднем сидении и чмокнул в холодный лоб. Правда, разгибался после этого демарша со стоном, спина где-то в пояснице громко и жутковато хрустнула… ну да это мелочи жизни. Главное ведь – любовь.

Жан перекинулся парой слов с подчиненными, доложил командору, что уезжает, и забрался в теплый, немного накуренный салон машины.

– Теперь можно и домой, Забияка.

Скотти не ответил, он спал. Жан сдвинул его голову себе на плечо, обнял покрепче. Охранники тактично промолчали, стараясь не оборачиваться на них. И даже адрес спрашивать не стали – сразу отвезли, куда надо.

Доходяга запищал, требуя еды, и Скотти окончательно проснулся, когда Жан сгрузил его на скрипучий диван.

– Нам нужен новый диван.

– Что-то вы раскомандовались, полковник, – проворчал он, вцепившись в ремень брюк, который Веньяр вознамерился расстегнуть.

– И новая квартира, – Жан терпеливо отвел слабые руки Райана и стащил с него штаны.

– Покормите кота, сэр, – страдальчески поморщился тот, – он не прекратит орать.

– Сперва тебя раздену, – полковник взялся за футболку. Скотти помогал ему, поднимал руки, вертелся, чтобы легче было снять. Но все – вяло, с трудом. Когда Жан накрыл его одеялом, из груди Скотти вырвался облегченный вздох, будто даже эта нагрузка была для него предельной.

Чертов Райт! Чуть не угробил мальчишку. Ну чего ему стоило взять крепкого, как бульдозер, Албанца?

Жан покачал головой и пошел на кухню.

– Кыс-кыс-кыс, иди сюда, сволочь ушастая, покормлю тебя! Не ори только, – приговаривал он, вываливая содержимое пакетика в миску котенка, – не буди своего хозяина. Досталось ему…

Доходяга радостно урчал, чавкал, тонкий хвостик дергался от старания.

Полковник погасил свет и вернулся в комнату. Утро вступило в свои права, и было уже достаточно светло, чтобы увидеть, во-первых, что Скотти не спит, а во-вторых – что белки его глаз, беспокойно скользящих по потолку, залиты кровью, как у Дана после атаки на колосс.

– Полковник, – улыбнулся Райан. Сфокусировал на нем взгляд. Жан постарался не выдать своих чувств. Все это ерунда, пройдет. Он отдохнет, и все будет нормально.

– Двигайся, – Веньяр разделся и улегся рядом с Райаном, подумал, уложил его, не сопротивляющегося, себе на грудь. Он чувствовал какую-то незнакомую, стыдливую нежность. Наверное, в противовес тому страху, которого Жан натерпелся за прошедшие сутки. Погладил Скотти по голове, пропустил пальцы сквозь жесткие от песка Аргонны волосы.

– Закрывай глазки, Райан, – прошептал он, прижимаясь губами к встрепанной макушке, – и к тебе приедет поезд с ангелами.

– Поезд с ангелами? Серьезно? – тихо засмеялся Райан.

– Так говорила моя мама перед сном.

– Ваши родные живы, сэр? – спросил Скотти.

– Живы, – с улыбкой ответила Жан, – родители, два брата, сестра и бесчисленное множество племянников и прочей родни.

Скотти помолчал, едва ощутимо щекоча кончиками пальцев грудь полковника.

– Вы никогда не рассказывали о них.

– Мы созваниваемся пару раз в год, – признался Жан, – понимаешь, когда ты становишься военным, семья потихоньку приспосабливается к мысли, что однажды ты можешь не вернуться. Мои привыкли. Им легче так, на расстоянии.

– Это… – Райан задумался, подбирая слово, – ненормально.

– Это жизнь. Ты спи, спи, отдыхай.

Он закрыл глаза, но не заснул, пальцы танцевали по груди Жана, то отбивая нервную дрожь, то нежно оглаживая, то вжимаясь до боли. Его что-то мучило, терзало, а Жан не понимал и не мог помочь.

– Расскажите мне о себе, – вдруг попросил Скотти.

– Что рассказать?

– Все. Меня же вы спрашивали обо всем.

– Неее, я спрашивал тебя не обо всем, – растерялся Жан, – задавай вопросы, я отвечу.

– Ладно, – очень серьезно согласился Забияка, – какой у вас любимый цвет?

– Не знаю, – еще больше озадачился полковник, – дай подумать. Кажется, красный. Нет, синий… Да мне оба нравятся. Ха, ну и провокатор же ты, мелкий!

– Чего тут сложного? – усмехнулся Скотти. – Простой же вопрос. Время года?

– Лето. Но не в Аргонне, в Аргонне – зима. А в Нарланде красивая осень! Все рыже-красное. Даже небо. Ты видел осень в Нарланде, Райан? Нет? Давай слетаем, а? Тебе же понравились Дружки?

– Эти мохнатые крокодилы? Нет уж. Не хочу! – Скотти шлепнул ладонью по груди Жана. – И не отвлекайтесь! Мясо или рыба, м?

– Конечно, мясо. Какой мужик не любит мяса? Жареное с корочкой, а внутри чтобы кровь. Нет, рыба тоже. Вот, помню, в Буцалло один генерал был, – мечтательно закатил глаза полковник, – сообразительный мужик, я тебе скажу, башковитый. Велел выкопать прудик недалеко от части и запустить туда карасей. Мы потом этих карасей удили для него, ну и нам с ребятами перепадало. Ух и вкусные! Мы тогда молодые были, вот как ты сейчас, все время жрать хотелось…

Скотти снова припечатал его в грудину.

– Все с вами ясно, пальковнииик, – протянул он насмешливо.

– Что это за все?

– Вы сами не знаете, чего хотите, – оповестил Райан, – и что вам нравится. Плывете по течению… Как это мисс Татьяна говорит? Куда кривая вывезет?

– Ну и нахал ты, сержант! – наигранно возмутился Веньяр. – Ранил своего командира в самое сердце! Вот сюда, – он ткнул пальцем слева, Райан тут же накрыл это место теплой рукой, – легко обидеть того, кто любит!

– И как мне загладить вину? – хитренько поинтересовался Скотти.

– Догадайся сам, ты же у меня умный парень, – Жан даже не шевельнулся.

Ладонь Райана понятливо сместилась ниже, сползла с ребер и нырнула под резинку трусов. Жан накрыл ее своей.

– Ты опаздываешь на ангельский поезд.

– А мне и здесь неплохо, сэр, – тихо засмеялся Скотти, сжимая его сильнее. – Я или блондинка с большой грудью?…

– Конечно, блондинка! О чем разговор? Чтобы фигура, как песочные часы, талия и сиськи… не меньше пятого размера… о блядь, – рука Райана немного неловко, но дерзко шуровала в полковничьих плавках, – видишь, по этому вопросу у меня имеется конкретное мнение… Тв…твою мать! Как ты это делаешь?

Скотти поцеловал его в плечо – куда смог дотянуться, не поднимая головы.

– Я не могу работать с вами, сэр, – огорошил он Веньяра, продолжая ему размеренно дрочить.

– Конечно, можешь! – отмахнулся тот.

– Пожалуйста, если можно, оставьте меня у Райта, – настаивал Скотти.

Нашел время, балбес! Нафига обсуждать это сейчас, когда так хорошо? После всей этой светотени с запрещенным оружием, когда еще даже не понятно, что с Даном и вернется ли он. Когда полковник чуть не обезумел, глядя, как из шаттла выносят цинковые гробы. Ну вот зачем?

– Да ни за что! – рассердился он, повернулся, чтобы заглянуть в глаза упертому засранцу. – Убери руку! Руку, я сказал! Ты к чему этот разговор сейчас завел?

– Я тут подумал…

– Подумал?! А обо мне ты подумал? Что я чувствовал, когда связи не стало, ты подумал? Когда Дан сообщил о погибших?

Скотти отвел взгляд, его веки дрожали.

– Я о вас и думаю. Вы будете меня щадить, – тихо, но твердо сказал он, – беспокоиться, посылать на задания, которые полегче. Это неправильно и нечестно. Нас не поймут товарищи. Мы же особенные…

Жану было что ответить ему на это. Он мог бы сказать, что их, устойчивых к гипнозу и излучению “звезды”, слишком мало. Что каждая жизнь на вес золота. И они не имеют права гибнуть там, где могут справиться обычные бойцы. Он бы двинул речь о целесообразности и четком следовании приказу… Но вместо этого просто сказал:

– Ты особенный для меня. Так сложилось. Я уже отправил тебя однажды к черту в зубы, больше такого не будет. Ясно тебе, Забияка?

– Все равно это неправильно, – упрямо проворчал он.

– Привыкай.

Жан натянул одеяло на себя и Скотти, давая понять, что спор окончен. Он знал, что завтра Райан оклемается и снова поднимет эту стремную тему. Но сейчас спать, пока не проснулся Доходяга, и не начали звонить из штаба.

Проспали до обеда. Жан, правда, каждые полчаса, как по сигналу, подхватывался, осторожно, чтобы не разбудить Забияку, тянулся к валяющемуся на полу коммуникатору и проверял, нет ли сообщений от Дана. Но Райт не появлялся, а штаб безмолвствовал. Никто их не тревожил.

Тусклое солнце выползло из-за облаков и заглянуло в окна. Райан завозился рядом, переворачиваясь на живот, и полковник окончательно проснулся. Открыл глаза, поглядел в потолок, раздумывая о том, чем занять остаток дня.

Доходяга каким-то образом догадался, что человек проснулся. Интересно, как? Он же даже не шевельнулся! Но котенок уже вскарабкался по одеялу и принялся топтаться по животу и груди полковника, требовательно мурлыча, а когда, скатившись с него, полез к Забияке, Веньяр не выдержал. Подхватил кабысдоха и потащил в кухню, кормить.

Потом подумал, что и им с Райаном тоже неплохо бы чего-нибудь поесть. Открыл холодильник, шкафчики, отыскал кастрюльку – в цветочек, а как же иначе? – достал пакет молока и овсяные хлопья. Кто бы сказал ему еще недавно, что полковник Веньяр будет варить овсянку для любовника, стоя в одних трусах на маленькой кухоньке съемной квартиры. Не поверил бы. Но, именно теперь, осторожно, чтобы не стучать по стенкам кастрюли, помешивая кашу, Жан чувствовал себя почти счастливым.

Райан встал, когда каша была готова и укутана в одеяло (так всегда делала Таня, чтобы еда была “как из печки”), а чайник на плите начал тоненько насвистывать. Пошатываясь, по стеночке, побрел в сортир.

– Ты есть будешь? – окрикнул его Веньяр.

– Буду, – отозвался Забияка.

Вышел, постоял, мутноватым взглядом глядя на полковника.

– А что, уже вечер?

– Нет, – удивился Жан, – день. Часа три.

Скотти потряс головой, зажмурился, потом быстро поморгал.

– А чего так темно?

Полковник струхнул. Подошел к нему, взял лицо в ладони и заставил посмотреть на себя.

– Видишь меня?

– Вижу, – озадаченно ответил Скотти, – что? Почему вы так смотрите? Что со мной не так?

Жан не стал его пугать. Райт год назад тоже был под излучением, и Боцман, и Пуля, но у всех теперь всё в порядке.

– Насмотреться не могу, – прошептал он, – ты как? Отлежался немного?

– Ага, – сумрачно кивнул Райан, – запахло вкусно, есть захотел.

– Это хорошо! – обрадовался полковник. – Ты давай, садись, садись, сейчас положу кашки.

– Сами варили?

– А ты что думал? Я не умею? Все твой командир умеет! Я, может, еще лучше Танюхи готовлю. В армии и не такому научишься. Однажды я целый месяц на всю роту готовил. Завтрак, обед и ужин. Так что ты со мной не пропадешь, мелкий, – Жан болтал, споро накрывая на стол и отгоняя мысли о глазах Скотти. Когда он представлял, как мальчишка корчился под излучением «звезды», хотелось кого-нибудь убить. Или как минимум въебать. Но Райта бить нельзя, да и не знал он, что так все обернется. Спасибо, что оба выжили.

– Сам себя не похвалишь… – хохотнул Скотти, с подозрением уставившись на тарелку.

– Никто не похвалит, ага. Ты попробуй уже.

– Надо же, вкусно, – похвалил Райан.

– Ты что, еще и сомневался? – возмутился Жан, щедро сдабривая его кашу маслом.

– Как не сомневаться, сэр, если вы врете?

– Я вру?!

– А то! Вы закончили оримскую военную академию и выпустились в чине лейтенанта, – невозмутимо высказался Райан, уплетая кашу, – сразу после окончания вас назначили командиром танка. Через два года командиром взвода, а еще через пять вы командовали танковой ротой. Что-то я ни разу не слышал, чтобы в ОВС боевой командный состав участвовал в приготовлении пищи. Это же не ополчение какое-нибудь.

Вот жук! Читал его досье? И когда только успел?

– Умный мальчик, – польстил его самолюбию Веньяр. – Но ты не подумал об учениях.

– О каких учениях?

– А пять лет в академии я что делал? Котят мучил? Все было, сержант: и ночные учения, и гауптвахта, и похлебка на целую роту. Хочешь, могу вечером блинчиков пожарить, мне не сложно!

– Блинчики тоже на всю роту жарили? – вовсю прикалывался Скотти.

– Неее, блинчики только для тебя!

Так, непринужденно болтая, они опустошили тарелки. Райан попросил добавки, Жан счел это хорошим знаком – значит, огранизм восстанавливается – и щедро бухнул еще каши.

Пили чай с печеньем, Скотти сунул в рот зубочистку и по привычке задумчиво катал ее языком. Полковнику ужасно хотелось целоваться – со всеми вытекающими. Но он не был уверен, что момент подходящий. Скотти отстукивал пальцами по столу какую-то сложную дробь.

– Дан и Ванхаус не вернулись? – спросил он.

– Нет еще. Ты мне расскажешь, что у вас случилось?

Ответить Райан не успел, ожил коммуникатор полковника.

Дан. Ну слава богу! Вернулся, чертяка!

– Я поднимаюсь, – коротко оповестил Райт.

Жан удивленно пожал плечами:

– Ну и поднимайся на здоровье.

– Он дает нам возможность надеть трусы, – усмехнулся Забияка.

– Так мы ж и так в трусах.

– А могли быть и без… – проронил Скотти с таким неприкрытым намеком, что полковник сразу понял – он лоханулся. Надо было хватать парня, тащить на диван и любить до звездочек перед глазами.

Но Райт уже звонил в дверь. Жан открыл, друг ворвался в прихожую с холодным ветром и своим извечным бешеным напором. Они обнялись.

– Какие новости? – с нетерпением спросил Веньяр.

– А я думал, ты меня бить будешь, – немного нервно рассмеялся Райт, он был весел и чем-то взбудоражен.

– Хотел, – честно признался Жан, – чай будешь? Когда про погибших говорил, мог бы и сказать, что… ну, что…

– Что это не Забияка, – понятливо кивнул Дан, бухаясь на табурет, – да не мог я, связь была поганая. Мог бы – обязательно передал. Ну?

– Проехали, – развел руками полковник, – так что с чаем?

– Давай. В общем, рассказываю: у меня давно было подозрение, что Лину хотят убрать. Мы с Райаном прикинули, как прихватить злодеев, чтобы за ухо да на солнышко. Степперса, правда, не брали в расчет до последнего. А он и оказался перебежчиком.

– Снова наш гипнотизер?

– Неизвестно, – покачал головой Дан, – Забияка разнес ему башку и спас жизнь мисс Умано. За что ему положено очередное звание и медаль, приказ уже есть.

– Спасибо, сэр, – слегка покраснел Забияка.

– Для нас всех большая честь служить с тобой, Райан Скотти, – торжественно произнес Дан, и Веньяра охватила законная гордость за своего Забияку.

– Служу Ориме, – у парнишки пылали уши, – жизнью и кровью. А можно я сам расскажу, как дело было?

– Можно, – улыбнулся Дан. Взял большую кружку с чаем и откинулся на стену, вытягивая ноги.

– Мы предполагали два варианта покушения на мисс Умано. Подрыв шаттла исключили сразу, когда в последний момент предложили свое, проверенное, судно. У заговорщиков не было возможности переиграть этот вариант. Но они задействовали схему с захватом на аэровокзале в Амбрезе. Мы попробовали расстроить их планы, посадив шаттл в Калхе, но Степперс уговорил мисс Умано лететь, несмотря на песчаную бурю.

– Работали под лефтхэнд, – вставил Райт, – использовали их оружие. Вероятнее всего, похищенное во время последней атаки на базу террористов. А может, они его купили у леворуких. Сейчас мы выясняем, откуда у штормзвейгской оппозиции взялась эта проклятая «звезда».

– И сколько еще этого оружия разошлось по Перекресткам, – Скотти болезненно поморщился, прикрыл глаза и прижал к векам кончики пальцев.

Жан шагнул к нему, обнял за голые плечи, не стесняясь Райта.

– В общем, если бы Райан и Кэл не раскусили этого Степперса, мы бы так и думали, что сработал недобитый лефтхэнд, – Дан сделал вид, что ничего особенного не происходит.

Будто все его друзья обнимаются.

…Целуются. Спят вместе.

– Но мы их спровоцировали, и они повели себя как идиоты, – высказался Скотти, – заторопились, выдали себя. Да и с нами они прокололись, ждали, наверно, что я там сразу окочурюсь. Ауч, отпустите, больно же!

Жан разжал пальцы, стиснувшие его плечи.

– Ты и так чуть не окочурился. Кстати, приказ на перевод готов?

– Какой приказ? – враз спросили Райт и Скотти.

– А, – сообразил Дан, – сделаем. Райан, ты же не против?

Скотти помолчал. С треском раскусил зубочистку. Жан снова сжал его плечи, но не до боли, ласково. Погладил.

– Не против, – тихо, почти шепотом ответил Райан, – переводите.

А потом поднял голову и спросил:

– Генерал, сэр, а зрение у меня скоро восстановится?

Полковник переглянулся с Даном.

Притяжение между людьми возникает, не подчиняясь никаким человеческим законам. Просто в один момент ты понимаешь, что еще совсем недавно чужой человек стал для тебя самым родным, тем, без кого невозможно дышать. Сопротивляться этому невозможно, остается только радоваться и благодарить судьбу.

Жан Веньяр и благодарил, потому что теперь точно знал, что любит синее больше, чем красное. Небо, на которое хорошо смотреть с широкого подоконника маленькой неуютной квартиры Скотти, в этот зимний день было ярко-синим, праздничным. Снег таял, искрясь, но шаги прохожих оставляли на нем ржавые и коричневые подпалины. Как от попадания снарядов. Жан смотрел в окно на мир и не узнавал его, будто раньше видел в оттенках сепии, как на фотках позапрошлого, еще земного, века.

Доходяга вскарабкался по его штанине наверх и нахально забрался на колени. Удивительное дело: две недели на витаминном корме, и тощий облезлый кабысдох превратился в пушистый шарик, похожий на серо-коричневый моток шерсти. Теперь мундир Жана все время был в кошачьих волосах, что стало поводом для бесконечных приколов Скотти. К полковнику кот привык, охотно шел на руки, урчал, прижмурившись от удовольствия, и втыкал коготки, принимая за свою мамку. Полковник тоже привык к коту, и к квартире привык, и к скрипучему дивану. Купил подушку, одеяло, домашние тапочки, перетащил вещи – теперь его дом был тут.

Правда, пришлось на время оставить квартиру и Доходягу на Таню и Анжелику. Жан почесал котенка за локатором и, подхватив за загривок, спустил на пол.

– Иди-иди, пошурши по углам, – посоветовал он, – чем ты там по ночам шуршишь, когда Райана будишь? Развлекайся теперь на здоровье, свинёнок!

Жан прошелся по кухне, проверяя, все ли в порядке. Еще раз посмотрел, выключен ли газ и перекрыты ли краны с водой. Снова прокрутил в голове вчерашний разговор с Даном.

Райт вызвал его официально, через адъютанта. Полковник до того битый час сидел над планом контртеррористических мероприятий на будущий год, но работа не двигалась. Он думал о Райане, который измучил его своим нытьем. Зрение снайпера восстанавливалось слишком медленно, так ему казалось, и хоть доктора уверяли, что рано или поздно все придет в норму, Скотти переживал и бесился. Он скрупулезно выполнял все назначения, капал лекарства в глаза, горстями пил таблетки, потом, неудовлетворенный результатом, нервно кружил по квартире, стискивал кулаки, кусал губы. То и дело загонялся на эту тему, с каких-то хренов решив, что его могут теперь списать. Жан только однажды заикнулся, мол, я же предупреждал, Забияка так посмотрел, что полковнику больше не захотелось задевать его.

Он сочувствовал Скотти. Сам знал, каково это – бояться, что спишут. Что другие, твои товарищи, будут драться, а ты останешься за бортом. В какой-то чужой, мирной жизни. Веньяр прошел через это, и Дан прошел, и многие другие. Скотти, конечно, психовал зря. С чего его списывать? Парнишка – универсал, Архангел здорово потрудился над выучкой своих людей. Даже если не сможет стрелять, работа все равно найдется. У Райта вон пуля в башке – и ничего. Живее всех живых.

Дан встретил его крепким рукопожатием. Поглядел загадочно и полез в сейф.

– Что-то случилось?

– Ничего не случилось, – рассмеялся генерал, – как дела у Скотти?

– Неплохо, – осторожно ответил Жан, заподозрив, что пацана хотят выдернуть с больничного. С Дана станется. – Лечимся.

– Я тут подумал, – Райт повернулся к другу, – ты же сто лет не был в отпуске. Так что вот.

Он бросил на стол папку. Жан удивленно вытащил приказы на отпуск, билеты и две путевки в санаторий на Золотом Берегу.

– Целый месяц?! – присвистнул Веньяр. – Министерство обороны неслыханно щедро!

– Ты заслужил это, – развел руками Дан, – последний год был сложным, война, тяжелое ранение. А Забияке нужно восстановиться. Так что летите в Пансилию и наслаждайтесь морем и солнышком.

– А ты тут как, совсем один? – не то чтоб Веньяр собирался отказаться. Да он был безумно рад возможности выбраться из Оримы вместе с Райаном, побыть вместе, не думая каждую минуту о зубастых террористах. Это ж практически медовый месяц. Но оставлять друга в трудное время, чтобы потрахивать на пляже молодого любовника – было в этом что-то нечестное.

– Да не совсем один, – успокоил его Райт, – перевожу со второго фронта полковника Бахмата.

– Меняешь меня на другого полковника, – усмехнулся Жан, но обида кольнула. Надо же, нашел ему замену, и даже ничего не сказал.

– Жано! – засмеялся Дан. – Ты для меня незаменим, дружище. Сколько всего мы прошли с тобой. Отдыхай спокойно, а вернетесь, без работы не останетесь. Считай это моим извинением. За Скотти.

Так что они с Райаном уезжали. Сумки уже стояли собранные, машина «Зеты» должна была подъехать с минуты на минуту.

– Тщщщщооорт! – раздалось сдавленное шипение из комнаты.

Жан заглянул и обнаружил Забияку на четвереньках, тот шарил рукой под диваном, явив миру обтянутую джинсами пятую точку. Полковник полюбовался на сей прекрасный образ и полез помогать.

– Что потерял?

– Пузырек с лекарством, – глухо ответил Райан, продолжая исследовать вековую пыль, – закатился куда-то. О, нашел!

Он выбрался, зажав в руке бутылочку с пипеткой.

– Опять сам пытался закапать? – догадался Жан. – Дай сюда, горе мое!

– Спасибо, сэр.

Жан забрал бутылек и сел на диван, Райан так и остался стоять на коленях, в ожидании запрокинув голову. Нездоровая краснота давно ушла из его глаз.

– Оттяни веко и смотри вверх, – скомандовал полковник, развинчивая бутылочку.

– Так точно, – послушно выполнил требование Забияка. Они делали это по три раза в день, методика давно была отработана.

Прозрачная капелька зависла над глазом Райана, он задержал дыхание, Жан задержал тоже – чтобы не промахнуться.

– Ах ты ж! – капля попала куда надо, и Скотти зажмурился. – Жжется, зараза.

– Давай в другой. Тааак, отличненько.

– Ничего не отличненько! Больно!

Из глаз Скотти текли слезы. Жан притянул его к себе, ничего не видящего, поцеловал в беззащитно-соленые губы.

– Сейчас пройдет, – пообещал он, усаживая его рядом с собой на диван.

Доходяга подобрался к ним, принялся выписывать восьмерки вокруг их ног и тереться о штанины. Райан запрокинул голову, не открывая глаз.

– Помните, – вдруг сказал он, – Архангел приказал нам убить командора Рагварна?

– Забудешь такое, – нахмурился полковник.

– А вы придумали нас расстрелять парализующими пулями.

– Да, помню, это ж моя идея была. Мы с командором ломали голову, как вас всех не грохнуть и вывести из-под Милтона.

На памяти Жана это была самая рискованная авантюра, и ему пришлось попотеть, чтобы все прошло без сучка без задоринки.