Текст книги "Всё, как ты захочешь"
Автор книги: Юлия Флёри
сообщить о нарушении
Текущая страница: 24 (всего у книги 33 страниц)
– Вижу, не удивлён?
– Я разговаривал с Олегом, да и Кречетов приехал следом за тобой. – Отозвался он, но не отлегло, и эта её холодность, некоторая безразличность, скорее, пугала, чем успокаивала.
Расстегнул пуговицы пиджака, сбрасывая его, сделал ещё пару шагов, на что Галя окончательно занервничала. Он понимал, что боялась его влияния, того, что не позволит выговориться, что просто прижмёт чувства, мысли, запрёт под замок, озадачив совсем другими проблемами. Он мог. И, наверно, так даже было бы лучше. И только желание хотя бы сейчас быть честным, не позволило поддаться эмоциям. Стал позади, уже замечая невольное движение дрожащих плеч, сбрасывающее, отдаляющее от себя.
– Позволишь?
Галя обернулась, но продолжала смотреть с осуждением, пыталась понять, какую игру он придумал на этот раз.
– Не нужно. – Отмахнулась жёстко, глядя на предложенный пиджак. Тут же отвернулась, отмечая этим, что разговор окончен, и стиснула зубы, когда ткань, хранящая чужое тепло опустилась на плечи.
– Но я ведь вижу, что тебе холодно. – Произнёс Шах максимально отстранённо, надеясь, что голос не дрогнул.
Пока отступал, в память врезались примеченные предметы, отдельно друг от друга лежащие на столе. Довольно-таки символично: портрет, фотография, кольцо. Замкнутый круг, который так хочется поскорее распутать. Вернулся к дальнему креслу, сел, стараясь принять максимально свободную позу, ответил на взгляд глаза в глаза.
– Я должен объяснить. – Сказал на удивление твёрдо. Тут же заметил, с какой скоростью принялась пульсировать тонкая венка на шее жены.
– Ты ничего не должен. – Галя даже попыталась улыбнуться, только эта улыбка больно полоснула по сердцу. Вымученная, выстраданная. Она сидела перед ним, пытаясь сказать, что не страшно, не больно, а может, даже всё равно. Как защитная реакция, чтобы не ударили сильнее. И он бы мог поверить, если бы это была не она.
– Я хочу, чтобы ты мне верила.
– Это ведь её портрет? Не мой. – Усмехнулась Галя, небрежно подталкивая вперёд бумагу в рамке, которую совсем недавно так трепетно ставила на книжную полку, желая знать, что Дима всегда смотрит на неё. Сейчас же…
– Она сказала, что никогда не будет со мной, но я могу оставить на память её портрет.
– Замолчи! – Подскочила девушка, со злостью сбрасывая со стола собранные предметы. Сорвала со своих плеч пиджак, швырнув его туда же. Пыталась стоять твёрдо и совладать с трясущимся подбородком, крепко сжимая челюсти.
– Такой как я нет. Больше нет. – Повторила слова, которые и у Шаха звоном в ушах отозвались. Сам с утра произнёс их. – Скажи, ты сожалеешь?
– Не глупи. – Покачал головой, стараясь успокоить.
– Жалеешь? – Голос дрогнул, как и всё её тело, желая согнуться в мучительной судороге. – Её бы хотел видеть на этом месте, да? А что, мог бы стать мне примерным папочкой. – Нервно улыбнулась, рассуждая. Это ли хотела сказать ему? Нет. Не это. Только увидев, иначе не получилось. – Как тебе? Её поимел и меня. Наверно заводит мысль, что всё равно урвал своё. Не так ли?!
– Не так всё, Галь.
– А я не верю тебе! Смотрю в глаза и не верю, Ди-ма! – Сорвалась на истерический крик, и тут же в панике, что выдала себя, закрыла лицо ладонями, которые через мгновение превратились в маленькие кулачки, сдерживающие не унимающуюся дрожь. – Как и другим не верила, когда говорили, что ничего не бывает просто так. Как глядя на себя в зеркало не верила, что ты со мной, что меня выбрал. – Шептала теперь, словно в безумии. – Когда все… все! Твои друзья, Дима… смотрели на меня с сочувствием, как на дурочку, которая влюбилась в монстра, а я отворачивалась, чтобы не замечать, чтобы делать вид, что не замечаю. И шла за тобой! Потому что ты звал. Потому что с тобой не страшно. А ты её видел! Её за собой вёл! – Закончила обвинительно и, кажется, на миг потерялась. Оглянулась, словно не зная, где находится, задышала рвано, взволнованно, обняла плечи руками, пытаясь согреться. Посмотрела на мужа мутным взглядом, грустно улыбнулась, отступая назад. – Пытался ухватить за хвост ускользающую удачу.
Плечи дрогнули, голос сорвался, а улыбка всё больше наполнялась горечью.
– Я похожа на неё? – Спросила вдруг, а потом воровато оглянулась, губу прикусила, боясь увидеть в его глазах издёвку, смех. Но там было нечто большое и чёрное. Как боль. Это его ворон пробрался в самое сердце и теперь смотрит изнутри.
– Только внешне. – Ответил Дима и она снова отступила, пытаясь сориентироваться. Он же, мог только смотреть, боясь принять неверное решение.
– Знаю. – Галя снова стала похожа на маленькую девочку, которой так боялась быть в его глазах. – Мама сильная была. Я не такая. Я слабая. – Ударила костяшками пальцев по столу и закусила губу, чтобы не заплакать. – Всегда была слабой. Трусливой. Всего боялась.
– Ты просто другая. – Прошептал Шах, но она его не услышала.
Посмотрела на фотографию, которая выглядывала из-под брошенного на пол пиджака, улыбнулась сквозь проступившие слёзы, себя пересиливая, присела, бережно перебирая пальцами брошенные в гневе предметы. Провела по тонкому стеклу, словно пыль стирая, на самом деле пытаясь прикоснуться к чужому счастью, которое так заманчиво пронеслось сквозь годы на фото. Ведь они действительно были когда-то счастливы.
– Дядя Саша… – Переведя дыхание и наспех вытерев слёзы, Галя улыбнулась вполне искренне. – Я его таким и запомнила. Он всегда улыбался и говорил, что не стоит оглядываться на прошлое… Обещал показать мне весь мир и научить любить его. А мама смеялась, гладя его по плечу, потому что боялась спугнуть своё счастье… Почему всё так, Дим? Почему не по-настоящему? Я многого прошу? Я не заслужила свой кусочек счастья?.. Такие красивые…
Провела кончиками пальцев по довольным лицам и тут же закрыла глаза, прижимая холодную рамку к груди.
– Я уйти хочу. И забыть. – Проговорила ледяным тоном, глаза резко открыла, глядя в одну точку. По сути, не важно, куда смотреть, только бы не на него.
Её поведение, похожее на тихую истерику. Она не справляется с переизбытком эмоций, просто не знает, как себя вести, потому что запуталась. И сбежать казалось для неё самым простым выходом, но Шах так не считал. И потому, высоко задрав подбородок, дождавшись её робкого взгляда, сказал своё твёрдое «Нет».
– Ты вспоминаешь о ней, когда на меня смотришь? – Осела Галя на пол, прислонившись спиной к столу. Всё, что хотел в этот момент Шах, так это прижать её к себе, и долго не отпускать. Отогреть, оживить, заставить забыться. – Не ответишь?
– Зачем ты задаёшь эти вопросы, Галь? Тебе ведь больно…
– Но ты ведь не думал об этом, когда сказал, что я твоей женой стану. Поэтому тебе было важно первым быть? Главным мужчиной моей жизни. Потому что ты не мог простить им?
– Нет, не так.
– Нет? – Спросила, не в силах поверить, чуть приоткрыв в изумлении опухшие от надкусов губы.
– Не совсем так… – Раздражённо сжал он кулаки, вспомнив обещание, данное самому себе, рассказать всё как есть, как было…
– Знаешь, наверно я могла бы тебя понять… Если бы ты не заставлял меня верить, что всё иначе, по-другому. Но ведь тебе важно во всём быть первым. Главным, единственным. Зачем?
– Потому что я люблю тебя.
– Её!
– Нет, тебя, Галя. Её нет. Ты понимаешь, что её нет?! – Сорвался на откровенный крик, когда понял, что разговор не туда идёт.
– Иногда мне кажется, что и меня нет. А сейчас… сейчас чувство такое, что и ты так считаешь. С другим человеком проживаешь эту жизнь. Знаешь, я никак понять не могла, почему ты любишь смотреть на меня. Просто смотреть, не разрешая нарушать тишину. Потому что тогда сразу становится понятно, что это не она?
– Ты не права, Галь. Во всём неправа. – Она встать попыталась, тогда Шах взглядом пресёк любые попытки к действию… – Да послушай же ты, наконец! Я с тобой живу, тебя люблю. Ты для меня самое важное в жизни и никогда… никогда я не представлял её на твоём месте. Я слишком хорошо знал, что… что…
– Что она никогда не будет с тобой. – Закончила за него Галя. Шах закрыл лицо ладонями. – Так спокоен… Неужели тебя всё равно?
– Кто-то из нас двоих должен контролировать ситуацию.
На это Галя не удержалась и хмыкнула, а Дима очередной раз отметил, как тяжело ей даётся это равнодушие. Ещё мгновение, чуть перегнуть и сломается. Уже почти сломалась, держится только потому, что на него не смотрит.
– Как всё это случилось? Как вы с ней познакомились? Ведь дядя Саша первым был, он больше года с ней встречался.
– Я расскажу, а ты постарайся меня выслушать, хорошо? – Галя кивнула. Скорее, обречённо, а может, просто устала. – И, прошу тебя, встань с пола. Замёрзнешь.
– Мне это не кажется таким уж важным…
Шах проглотил эти слова. Зажмурился, желая абстрагироваться от них, как это делает Галя. Но не смог, поэтому просто дождался, пока она выполнит его просьбу и только тогда свой рассказ начал.
Я затаилась, ожидая, что сейчас мы перенесёмся в другой мир, в другую жизнь, но никак не ожидала увидеть того, что увидела. И Дима другим стал. Потому что он и есть другой. Я отвернулась и замолчала, пытаясь если и не понять, то хотя бы выслушать. Так мне легче было… и ему.
– Я тогда только из армии вернулся. Родители против были, чтобы я туда вообще ходил, но мне это было важно. Сашка ведь служил… а он для меня всем был. Авторитет. Пример правильно прожитой жизни. Во всём хотел на него походить, поэтому, не смотря на родительскую взятку, в военкомат пошёл. А когда вернулся, Сашка сказал, что с невестой познакомит. Я ещё пошутил тогда, не боится ли, что уведу. Всегда уводил. Девки у него были молодые, красивые. Глупые только, им бы потрахаться вдоволь, да бабла поиметь. Я им давал и то, и другое, щедро, не то, что Сашка. Они и велись.
Дима говорил, а мне было странно… так странно слышать от него такие слова, видеть, как он, не скрывая, восхищается другим человеком так же, как и я восхищалась своим мужем, Шах чувствовал это внимание, но не отвлекался. Его лицо посветлело, морщины разгладились и только возле глаз расходились лучиками, потому что он не переставал улыбаться.
– Я выглядел старше своих лет, прилично старше, поэтому большая игра началась лет… в семнадцать? – Припомнил он и усмехнулся. – Что-то вроде безусловного спора: он представлял меня как брата своей пассии, а дальше я включал все рычаги, чтобы добиться её. Кому-то хватало обаяния и сладких обещаний, кого-то нужно было прижать к стенке и задрать юбку… Все велись на меня. Потому что я был не таким как Сашка. Он рассудительный, серьёзный, ни одна бы его так просто не окрутила, а ведь у каждой его шлюшки были далеко идущие планы. Со мной казалось проще…
– Ты так говоришь… – Я скривилась, а Дима широко улыбнулся, но не посмотрел в глаза.
– Да, я не всегда был таким молчаливым, правильным, я тоже хулиганил и трахал всё, что движется. Удивлена?
– Это как-то не вяжется с моим представлением о тебе.
– У всех в жизни бывает молодость. У меня она была бурной. Возможно, если бы не я, такой бы она и у тебя была… кто знает? Так вот… Он привёл её в наш дом. Я ждал. Первое и главное отличие: он никого в дом не приводил, считал их не достойными, не в том смысле, что он и наши родители пуп земли. И сам ни к кому домой не ходил, держался на нейтралке. А тут объявил во всеуслышание, что невеста. Знаешь, даже как-то обидно стало… без проверки, без всего. А я ведь тогда отслужил, борзый стал, ещё хуже чем был.
– Этого не отнять…
– Нацепил на лицо безразличие, маску цинизма, хотя тогда ещё не знал, что циники именно так выглядят, а когда в дом вошла она… не знаю, что произошло, только появилось жгучее желание стать рядом с ней вместо Сашки и назвать своей невестой.
– Но ей тогда уже было около тридцати…
– Двадцать восемь. – Фыркнул Дима, словно защищая. Я почувствовала себя предателем… – И плевать. Не скажу, что растерялся, но на какое-то время дезориентировался. А потом… наплевал и на все нормы приличия. Прямо за обеденным столом клеить её стал. Родители не особо понимали, что происходит, только Сашка.. он даже меня из-за стола вывел, объяснил, что Светлана здесь не для того. Представляешь, ни Алиса, ни Марианна, а просто Света. А мне казалось, что лучше имени и не бывает. В тот же вечер я сократил имя до Ланы, а она не была против. Она вообще себя правильно вела. Не отшивала, принимала моё внимание с достоинством, словно насквозь видела… хотя, наверно и видела. Только я чувствовал, что всё не то, что не задеваю её. Я когда узнал, что она до сих пор в Сашкиной квартире не окопалась, надежду получил, не знал, что у Ланы дочь есть… ты… про семью не знал. Вперёд брата встречал её с работы, катал на машине, а она никогда не отказывалась, только всегда его предупреждала и ненавязчиво так, на меня глядя, сообщала, что сейчас мы и за ним заедем. Разве тогда я мог сказать, что не пущу?
– Наверно с тех пор ты изменился.
– Повзрослел. Обстоятельства другие. Одно дело отбивать чужую девушку и совсем другое заинтересовать свою жену. – Он посмотрел на меня, специально прямо и остро, так, чтобы не могла отвернуться. – И ты другая. Не лучше и не хуже. Просто другая.
– Мне казалось человек всегда сравнивает. Разве нет? Ведь сравнивал. В чём?
– Считаешь, я смотрел на тебя когда ты спишь и думал, настолько ли у тебя чёрные ресницы? Нет, не думал. Ты мягче, ты спокойнее, возможно, возраст, возможно то, что я не дал тебе право выбора ещё тогда. Да и как ты можешь быть такой же, если у вас такие разные судьбы? Она рано вышла замуж родила и превратилась в мать-одиночку. Тут, хочешь, не хочешь, а жить научишься, у тебя же всё было иначе. Ты была свободна. У тебя было жильё, были деньги, ты могла посвятить себя учёбе. Она посвящала себя тебе.
– Считаешь, что я в этом виновата?
– В чём? В том, что твоя жизнь была легче? Брось, Галь, – скривился он, – я тебя не обвиняю. Я объясняю почему «нет». Замёрзла? – Спросил неожиданно, так, что я дрогнула. На самом деле жутко ёжилась, а кожаная обивка дивана отбирала последнее тепло.
– Это имеет значение?
Он, не отвечая на вопрос, подошёл, присел рядом, пытался согреть мои ладони, надёжно спрятав их в свои. Наклонился ближе к лицу и аккуратно улыбнулся.
– Галь, я тот же, что и вчера, сегодня утром, неделю назад. Я твой. Твой муж, мужчина, и я люблю тебя так же. Это ты изменилась, потому что знаешь чуть больше, чем раньше. Неужели не чувствовала, что люблю? Так осталось и сегодня.
– Любовь бывает разная. Сейчас мне кажется, что ты просто пытаешься догнать то, что ускользнуло от тебя тогда.
– Но ты – это не она.
– А если не вглядываться, не задумываться, то вроде одно и то же…
Хотелось оттолкнуть, хотелось закричать, а я шептала, разглядывая такие родные черты лица. Будто всю жизнь только его и ждала, а сейчас нашла и могу потерять. Дотронуться хотелось так, что пальцы горели, но не двигалась, не шевелилась, боялась, что всё исчезнет. А ещё я боялась, что он скажет мне «да, ты права». Вот смотрю на него и кажется, уже смирилась. И пусть дальше говорит, что любит, пусть дальше врёт, а я готова закрыть глаза, только чувство такое, что сама воровка!
Смотрю, как он расстёгивает пуговицы рубашки, не понимаю, зачем, но молчу. А когда тонкая белая ткань ложится на плечи не просто вздрагиваю, а озноб пробивает насквозь с такой силой, что меня на месте подбрасывает. А Дима внимательно смотрит и губы его шепчут что-то, что невозможно разобрать, а потом он резко разворачивается, отворачиваясь к дивану спиной, сам на пол садится. И теперь на меня смотрит его ворон. Я не сдержалась и дотронулась, чувствуя напряжение под своими пальцами.
– Ты наколол его после аварии?
Дима промолчал, опустил голову, накрывая её сверху замком из пальцев.
– Мы часто были втроём. Отдыхали, гуляли, ужинали и обедали. Сейчас я понимаю, что брат меня просто терпел рядом с собой, наверно Лана просила его быть мягче. С ней он и сам другим стал, как пластилин, что хочешь – то и лепи. А по жизни жёсткий, властный. Неуправляемый. Это он создал нашу компанию. Я разработал только логотип, в армии тогда был. Мне казалось весело, Шах, значит шахматы, а мы шахматные короли. Мы с ним. И только когда я Лану увидел, понял, как всё правильно придумал, потому что король ничто без королевы. Она была королевой. Умная, знающая себе цену. Себе и другим. Это важно. И Сашку она выбрала правильно, но тогда я смириться не мог. Чем дольше всё это тянулось, тем отчётливее понимал, к чему идёт. К свадьбе. Самое обидное, что Сашка это понимал не хуже.
Я когда только начинал пробовать себя в ювелирном деле, Саша сказал, что стану лучшим. Просто подбадривал, хотя художественный талант у меня был всегда. Но ведь рисовать это одно, а работать с металлом – другое. Кто-то становится хорошим инженером, кто-то художником, а я ювелиром. Он сказал, что когда решит жениться, я буду делать кольцо для его невесты. О свадьбе ещё не было и речи, а я чувствовал, что всё идёт не так. Был не единственным дизайнером и однажды случайно на рабочем столе своего напарника увидел эскиз кольца. Для королевы. Для шахматной королевы. Я всё понял без слов. Сашка в обход меня всё решил, потому что знал, что откажусь. Чёрт!
Дима запрокинул голову, макушкой касаясь моих подобранных коленей, кадык нервно дёрнулся, и глаза открылись.
– Я и до этого хотел сотворить для неё что-то необыкновенное, а как про помолвку узнал, так в ту же ночь кольцо сделал. А на следующее утро предложение. Она отказалась.
Напряжение повисло в комнате, я не знала, что сказать. Дима в одну секунду изменился и дело не в его молчании, не в напряжении, он просто сейчас был в другом месте, в другом времени… и не со мной.
– Лана смотрела на меня исподлобья, начала лепетать что-то, что она виновата, что не права была, а Сашка был прав. На кольцо даже не смотрела, нервничала, я не понял, что происходит, а она всё говорила и говорила. Пыталась успокоить, а я всё спрашивал «почему?». Не мог понять, не мог поверить, что это всё. Стоял и слушал её, даже не разбирая смысла этих слов. Тогда-то и увидел брата. Всё это время он смотрел на нас из своей машины. Лана не боялась его, точнее, за меня боялась. Только тогда я понял, что у них был не один разговор на этот счёт. Лана считала, что это мальчишеское, что я перебешусь и всё пройдёт, может, разочаруюсь, может, другую встречу. А вот Сашка знал, что я не такой, что своего добиваюсь, даже просто из принципа. А когда увидел в моих руках кольцо, то понял, что принцип здесь не при чём.
Дима так говорил, что у меня сердце в груди разрывалось, столько чувств, эмоций, точно заново всё проживает. И этот тихий надрыв голоса, и язык, то и дело обводящий губы, крепко сцепленные в замок пальцы. Он сейчас ребёнком был, тем, который пережил первое в жизни разочарование.
– Мы подрались тогда. Впервые. Серьёзно. Раньше не дрались, потому что Сашка всегда был умнее, он на десять лет старше, опытнее, разумнее. Он всегда умел охладить и свой и мой пыл. А тогда не сдержался, да и я бился как последний раз. Не помню, кто расцепил нас, а Лана стояла и смотрела на двоих, мы на неё. И когда она демонстративно пошла к брату, только тогда я всё понял. Понял… но не принимал её выбор. А потом точно взбесился. Доставал её по телефону, настаивал на встрече, наверно брату она не рассказывала, потому что он и так на пределе был, если бы узнал, наверно и убил бы. А потом Лана вдруг на встречу согласилась. В кафе договорились пересечься, возле её работы. Я ведь тогда в офисе компании не появлялся, Сашка сказал, что мне там делать нечего. Не то, чтобы выгнал, скорее, остыл и решил так наказать. Я естественно не понял. Злился на него, а когда получил этот шанс, обо всём забыл. Она была такая красивая, я насмотреться не мог. А потом увидел на её пальце своё кольцо. Только не на том пальце, Галь. Она специально показала это. Говорила, что я отличный парень. Что любит меня. Только не как мужчину. Как друга, брата, как надёжного товарища. Наверно до меня что-то дошло, потому что я согласился отступить. И больно было, и обидно, но отступил. Не потому, что хотел, потому что она так сказала. В тот вечер твоя бабуля с моими родителями ездила знакомиться, меня не было, оно и понятно. А Сашка кольцо увидел на пальце у Ланы и разразился скандал. Эта была их первая серьёзная ссора. Лана снимать кольцо отказалась. Так они и уехали, собираясь выяснить отношения наедине. В тот же вечер разбились на машине. Я только утром узнал, когда домой явился, а там пусто. Домработница не объяснила ничего толком, сказала, что у папы инсульт. Он всегда гипертоником был, ничего сверхъестественного, ещё и рекомендации не соблюдал…
Дима отвернулся в сторону, хотя до этого смотрел прямо перед собой, а я смотрела только на него. На его затылок. На плечи, которые борются между слабостью и уверенностью.
– А в больнице меня встретила мать. Влепила пощёчину, заплакала и упала в обморок. Из её руки выкатилось кольцо. Кольцо Ланы.
Он замолчал, а я глотала горячие слёзы. Всё плыло, плавилось, а я пыталась рассмотреть что-нибудь перед собой и не могла. Пережила это снова, рядом с ним. Понимала… нет, я могла только представить, что он чувствовал тогда. И внутри всё горело от боли не только за мать, но и за Диму. Как в замедленной съёмке видела, что он встал, подошёл к сейфу, который я так и не открыла, набрал несложную комбинацию цифр, после чего прозвучал долгий сигнал. Через пару секунд передо мной лежала коробочка, обтянутая белым бархатом, а Дима… он опустился на то же место и, плотно сжав губы, неотрывно следил за мной.
– Открой. – Толи предложил, толи приказал, а у меня рука дрогнула. – Не бойся… – Как-то устало бросил он и отвернулся.
Я подняла крышку шкатулочки, где на крупной подушке лежало кольцо. Я, не понимая, посмотрела в сторону мужа.
– Это ведь другое… не моё…
– Конечно другое. – Улыбнулся он, устало потянулся к брошенному в истерике колечку, поднял его с пола, посмотрел мне в глаза, предлагая протянуть руку.
– Но ведь похоже…
– Похоже, но не то. Твоё кольцо сделано специально для тебя. Смотри, – он приблизился, – вот эти лепесточки, видишь? Они словно новые, только прорезавшиеся, только готовятся раскрыться, а на кольце Ланы цветок раскрыт полностью. – Он аккуратно надел кольцо на мой палец, но руку не отпустил, продолжая придерживать в своей ладони. – Для меня это не побрякушка и не показатель финансовой состоятельности. Это намного больше. То, что нельзя передать словами. И дарил я его для того, чтобы ты знала, что я рядом. И никогда бы не посмел…
– Спасибо. – Перебила, понимая, как тяжело даются слова. Дима криво усмехнулся и отпустил меня, отдаляясь.
– Это мать мне потом рассказала и про ссору, и про аварию. Я не понимал, я не верил, знаешь ведь, как это бывает, когда тебе говорят, что этого человека больше нет. Меня к ней не пустили. Твоя бабуля и не пустила. Только она влепила несколько пощёчин. Рыдала и била меня по лицу наотмашь. Не винила, просто не хотела, чтобы я приближался. А потом попросила… попросила, чтобы не приходил на похороны и я не пришёл. Подыхал, выл, сам застрелиться готов был, а не пришёл. Саша умер на три дна позже. В тот день, когда её хоронили. Я сидел возле его койки в реанимации и смотрел, как он умирает. Тогда только понял, как всё это не важно, как глупо. И мне было страшно, что он может умереть. Наверно сейчас скажу жестокую вещь, но… Лана… она была просто красивой девушкой, а Сашка моим братом. Тогда же я понял, что не любил… наверно не любил, а просто разрушил чужую жизнь из-за прихоти. Ты спрашивала про ворона… – Обратился он ко мне без паузы, без остановки. – Не за Лану клюёт… за брата. Потому что виноват.
– Никто не виноват… – Прошептала, а Дима голову руками обхватил и взвыл. В буквальном смысле взвыл, корчась от боли, сжимая кулаки, выбирая этими кулаками волосы.
– Последние слова… Это были его последние слова… когда Сашка в себя пришёл. Он помнил всё. Он всё знал, и что Ланы нет, и что меня все обвиняют, он словно слышал это и сказал, что никто не виноват!
Мне казалось, что Дима плакал. Наверно так и было. Потому что он не хотел смотреть на меня.
– Сначала я жалел их, потом жалел себя, потом всех нас, и вдруг жалость закончилась… Пустота осталась. – Снова заговорил он и от ледяного тона я вжалась в спинку дивана. – Я видел тебя. Ты стояла у могилки Ланы на кладбище. Такая тоненькая, хрупкая, но не плакала. Я рыдал, а ты не плакала. Тогда подумал, что ты сильная. Сильнее меня. Так и есть. Сейчас тебе так же больно как и мне, но ты держишься… а говоришь слабая…
– Ты…
– Нет, я не искал тебя, не следил за тобой. – Поспешил ответить Дима. – Наверно поступил малодушно, но предпочёл просто вычеркнуть всё это из жизни. Точнее, пытался себя в этом убедить. Погрузился в себя, в работу, ведь Сашки больше не было, а вести дела было нужно. Я думал, что он меня ненавидит, а он завещание на меня оставил. Чувствовал, нет, не знаю. Но в тот день, точно после нашей драки за Лану, он завещал, что всё должно принадлежать мне. Только я не знал, что и как. У меня было соответствующее образование, но в бизнесе нужна чуйка, знания. И получение этих знаний отнимало всё моё свободное время. Так прошли годы.
– Но ведь мы с тобой встретились…
– Первая встреча была случайностью. Не знал я, где Лана живёт. Никогда в дом не приходил, мне она важна была. И что ты её дочь, тоже не знал. Ты спрашивала почему подошёл, так я тебе правду ответил. А вот вторая встреча… тогда, в клубе… Вот тогда узнал. И в мыслях не было, что та девчушка с улицы. Ты стала на Лану похожа. Во всём. Манера держаться, двигаться, говорить… Я накачался тогда прилично, только так напряжение и снимал. И как сдвинулся, когда тебя увидел, а ты уйти попыталась, и завела этим с пол-оборота. Хотел только убедиться, что ты не бред, не моя галлюцинация, а когда догнал…
Дима резко ко мне повернулся, зубы сжаты, кулаки сжаты, глаза безумные.
– От тебя как от неё пахло, меня и понесло. Всё равно стало, только бы не упустить. Сжал тебя тогда, не знаю, если бы пацан тот рядом не проходил, и не отпустил бы. Я не спал с Ланой. Не прикасался, даже никогда не целовал. А на тебе сорвался, потому что знал, что жить нужно здесь и сейчас. А потом понял, что ты не она. Испугалась, отбиться пыталась. Предложил цену. Знаешь, чтобы продлить иллюзию. Хотел тебя до безумия, тогда не тебя, конечно, её. А потом, как сказали мне, что это ты, Галя. Я даже не понял, что он мне объяснить пытается. Какая Галя, какой двор? Память только обрывками всё выдавала. Видел тебя тогда девчушкой мелкой и меня как переклинило. Вспомнил, что у Ланы дочку так же звали и всё на свои места стало. Знаешь, – он сжал мой подбородок, наклонился, но не коснулся, – тогда жизнь новыми красками заиграла. И я действительно стал за тобой следить. Не как маньяк, и не сам. Людей нанял, чтобы присматривали, чтобы не случилось ничего, слишком сладкая ты была. – Провёл большим пальцем по моим губам. – Даже не представляешь, скольким руки сломал, чтобы к тебе не приближались. Скольким слюни предложил подобрать. Бился за тебя насмерть.
– То есть?.. – Нахмурилась я, не понимая, а о жёстко усмехнулся.
– Ну, не думала же ты, что тебя не замечают? Замечали, детка, – потянул он, в глаза глядя, – сколькие тебя хотели, сколькие вздыхали вслед. Кто-то слова понимал, кто-то силу. Хочешь знать? Да. Для себя берёг. – Отрезал жёстко словом, заставляя меня от страха сжаться. – Мог соблазнить тебя, слишком ты любви тогда хотела, мог голову вскружить, мог просто трахнуть, но не делал этого. Потому что уже тогда понимал, что женой моей будешь. Поэтому не приближался, не пугал, хотя и не прав был. Да кто же знал, что не так всё пойдёт?.. Говоришь, не тебя видел – её? Права. Так и было. Хотел догнать то, что ускользнуло? Опять в точку. Смотрел на фотографии твои и с ума сходил оттого как похожа. Улыбка, глаза. Твои волосы… Даже голос похож. Вдохновение вернулось… Я ведь семь лет не мог брать в руку карандаш… Только управленцем был. Не свою жизнь проживал, а Сашкину. А потом на тебя посмотрел и всё изменилось. И создавать новое получалось самому, и идеи появлялись, и задумки. Я собой стал, ожил, словно второй шанс получил. Шанс на счастье. Так, кажется, ты говорила. А потом… авария эта, следствие… мой одноклассник дело вёл. Злопамятным оказался, тварь. Увёл я у него одну деваху, красивая была такая, что зубы сводило. И на выпускном оприходовал. Она не девочка оказалась, я-то и не расстроился, а вот Славик запомнил. Вот и встретились, что называется. Дело шил старательно, ничего не упускал. Насмерть с адвокатами бился, чтобы меня под подписку не выпустить, но там другие чины вступились. Вышел. Понял, что если сяду, тебя одну оставлю, вот и пришёл к вам домой обосновать всё. Бабуля твоя не узнала меня, только раз видела и то, сама не в том состоянии была, чтобы запомнить. А я, если захочу, умею быть убедительным. То, что не узнала, только на руку было. Не обещал я золотые горы, обещал счастливой сделать, и, если честно, не знаю, что убедило её, но она согласилась. Испугалась, конечно, сначала. И напора моего, и целеустремлённости, и того, с какими глазами о тебе говорил, но уступила. Сказала, что ты сама решить должна. То, что времени на ухаживания нет, так она не знала. Я сказал, что мы знакомы с тобой. Возможно и не поверила, но шанс дала, спасибо ей за это. Так и получилось, что вместе мы.
– Зачем ты мне это говоришь?…
– Потому что ты должна знать. Чтобы понять меня, ты должна знать! – Сверкнули его глаза. Дима на коленях перед диваном стоял, на безумного похож был, но было в этом безумии что-то от того Димы, которого знала я.
Я отвернулась, рубашку его на плечи сильнее натягивая и Дима отступил. Совсем немного, но нам обоим нужно было это пространство. Он на пол опустился, сел, чтобы на меня смотреть, ноги в коленях согнуты, локти в них упираются, а на лице улыбка. Нежная, тёплая. Родная…
– Я задыхался от того, насколько близко ты стоишь, насколько всё нереально. И смотрела на меня так, что дух захватывало. – Продолжил он, улыбаясь. – Смесь страха, сомнения и желания попробовать. Остро, слишком обжигающе, чтобы отказаться. А потом… Не знаю, даже не могу точно сказать в какой момент так же остро я почувствовал, что ты – это не она. Другая. Не похожа на неё и всё, что было до этого – иллюзия, несбыточная мечта. Может, в ЗАГСе, когда поцеловал тебя, может… Нет, наверно потом. Ты смотрела на меня, пытаясь поверить, не потому, что я – это успешный, богатый, не потому, что Шах. А потому, что я – это я, мужчина, стоящий рядом. Тот, о котором ты не знаешь ничего кроме редких непонятных мне впечатлений. А ты жалась ко мне, пытаясь согреться там, где нет тепла. Но тепло было нужно тебе отдать, потому что ты его заслуживала. Оно было тебе необходимо. И в тот вечер, наверно я и сам начал оттаивать с тобой рядом. Но не потому, что на Лану похожа, а потому что собой оставалась. И было в тебе что-то другое, что и меня заставляло верить. И в ту ночь я с тобой был. Тебя хотел и тебя обнимал. И пока в тюрьме сидел о тебе думал, не о ней. И понял, наконец, что с ней было не так как с тобой, не по-настоящему.
