Текст книги "Всё, как ты захочешь"
Автор книги: Юлия Флёри
сообщить о нарушении
Текущая страница: 14 (всего у книги 33 страниц)
– Дима, поехали, мы опаздываем. – Сказала вместо «мне плевать на работу, я хочу тебя здесь и сейчас», только что-то подсказывало, что это он и так знает, потому и предупредил. Потому и заставил отступить. И, конечно же, он понимающе кивнул, не желая развивать ни тему, ни решать очевидные проблемы. И если бы Галя лично не чувствовала, как стоит его член, уличила бы мужа в импотенции.
По дороге они не проронили и пару слов. Расстались, только условившись о том, что вечером её заберёт Женя.
– Дмитрий Алексеевич, к вам Борис Аркадьевич. – Пропела по коммутатору секретарша Шаха, явно стоя глазки давнему партнёру компании. Шах даже перестал обращать на это внимание. Успокаивало то, что старый друг принципиально секретарш в любовниц не берёт.
– Пригласи. – Пробасил в ответ и откинулся на кресле, отвлекаясь от работы. Ковалёв давно стал одним из немногих, с кем можно было не строить из себя большого начальника.
Статный мужчина возрастом чуть за пятьдесят вошёл и сразу направился к мини бару, расположенном в углу. Удивлённый и заинтересованный взгляд Шаха оставил без внимания. Развернулся, щедро наливая в бокал марочный коньяк, прищурившись, посмотрел на хозяина кабинета, и залпом бокал осушил. Шах подошёл ближе и наполнил второй бокал. Под пристальным взглядом усмехнулся.
– Я так понял, мне халявы не предложат. – Пояснил, раскатав по рту мелкий глоток. – За что пьём?
– За то, что мой друг такая *ука! – Вызверился Ковалёв. Сжал зубы, наблюдая как меняется в лице Шах, и только после этого швырнул портфель, который до этого не вспомнил выпустить из рук, на угловой диван. – Ты какого хрена к сыну моему полез?! – Прорычал, но желаемого не добился: Шах так и стоял с полуулыбкой. – Молчишь?
– А что ты хочешь от меня услышать? Я пока не понял, о чём ты тут толкуешь. Объяснишь? – Протянул руку, предлагая присесть и поплёлся следом, когда Ковалёв махнул гривой и согласился.
– Что это за фокусы, Шах? – Подскочил, не успев толком сесть. – Антон женится собрался… Помню я его девку, два года слюни по ней пускает, только что не пылинки сдувал, предложение сделал, а она, оказывается, уже под тобой побывала? Осталась в этом городе хоть одна тобой неопробованная, а?
– Что?
– Что слышал!
Шах улыбнулся шире дозволенного, внимательно посмотрел на друга, а потом громогласно рассмеялся, свободно запрокидывая голову назад.
– Антон, говоришь? – Хохотнул ещё раз. – Сын?
– Ты чего ржёшь как конь гималайский? Я тебя спрашиваю, что ты девке мозги пудришь? Какого хрена тут вообще у вас происходит?!
Отсмеявшись, Шах затих и даже улыбку спрятал, принимая привычный для себя и окружающих образ, после чего губы и вовсе скривил.
– Я пока так ничего и не понял.
– Что ты не понял? Что ты не понял?! Бабу, говорю, сыну моему верни! Не понял он. – Разворчался Ковалёв, упокоившись. – Нет, это дурдом какой-то! Дим, две недели назад я в командировку уехал, Антон кольцо ей выбирал. На днях жена звонит, говорит, отказала нашему сыночку эта пигалица, приедешь спусти с неё шкуру. А вчера, не успел я войти в дом, как Антон кричит: спасай мою девушку, какой-то бандит держит её у себя, не отпускает. Нет, я всё понимаю, но почему бандит-то? И вообще, что это за история? Вроде как ты женат? – Последнее Ковалёв выговорил с явным недоверием и каким-то смешливым подтекстом. – Теперь, надеюсь, понял?
– Теперь понял. – Кивнул Шах, но продолжал упрямо смотреть на друга, не спеша пояснять что-либо.
– Ну, и что ты молчишь?
– Не поверишь, – развёл руками, – даже не знаю с чего начать.
– Да уж желательно с начала! Что за бред?
– Нет никакого бреда, Борь. Галя действительно моя жена и она живёт со мной. Поэтому вопрос о том, чтобы я кому-то кого-то вернул не стоит обсуждения. Что касается их отношения с твоим, – на этом Шах странно скривился, словно ему было неприятно, – сыном, то пусть остынет и найдёт себе кого-нибудь попроще. Всё остальное тебя не касается в принципе, поэтому тему можно считать закрытой.
– Что значит не касается и что значит закрытой, Дим? Ты нормально объяснить можешь? Какая жена? С какого бодуна она взялась? Ты мне хоть не втирай, бок о бок баб пёрли столько лет, ты чего?
– Сколько? – Бросил Шах с вызовом, Ковалёв пожевал губами, прежде чем ответить.
– Ну, как ни крути, а два последних года…
– Боря, она моя жена. – Отчеканил Шах, обрезая все пути к отступлению. – Законная. Это не обсуждается. Женаты шесть лет. – Едва ли не по слогам выговаривал, понимая, что понимания не будет в принципе. – Поссорились. Расстались. Почему начала встречаться с твоим сыном? Потому что была уверена, что я не вернусь. Почему ему обо мне не рассказала? Да потому что вычеркнула из своей жизни. А вот сейчас я увидел её и понял, как много потерял. Она вернулась ко мне и теперь по-другому уже не будет.
– Да ладно, Дим. – Мужчина сделал вид, что расслабился, даже руку на подлокотник откинул, принимая свободную позу. – Ну, не вижу проблем, правда. Ну, жена, ну, законная. Сколько ты с ней вместе прожил и сколько порознь? Я ведь хорошо считаю и о чём ты говоришь, прекрасно понял. – Спокойно и вкрадчиво продолжил Ковалёв, понимая, что высказаться ему дадут. Говорил, меняя тактику. Шах склонил голову на бок. – Что тебе, баб мало? Да любая в нужную позу станет только кивни. Любовь у них, понимаешь? Молодо-зелено, и такое бывает. Хочет он её – пусть получит. И Галя тоже неплохая девка, хорошо ему с ней будет, понимаешь? Нужна ему такая. Тебе она зачем? Я же знаю, что ты темпераментных любишь, таких, чтобы искры из глаз, чтобы волосы дыбом. Чтобы кричала под тобой и спину по-живому раздирала. Эта другая. Дру-га-я! Что ты заладил, жена, жена?
– Борь, ты меня сейчас уговариваешь, я что-то не понял? – Подводя итог под этим словесным бредом скривился Шах и упёрся локтями в столешницу. – Ты реально мне сейчас говоришь эти слова или это слуховые галлюцинации? Лично я больше склоняюсь ко второму варианту. Что значит отдай? Мы не на рынке.
– Дим, любую тебе подгоню. Но эту, – Ковалёв поднял указательный палец вверх, – эту уступи. Это я тебе сейчас как друг говорю.
– Да пошёл ты, друг! Вместе со своим сыном. Вырастил недомужика так теперь и отвечаешь за него, да?
– Дим, давай поговорим по-взрослому, хорошо? Зачем она тебе? – Примирительно выставив перед собой ладони, Ковалёв заговорил тише. – Ты же любую приручить сможешь. А ту, которая не понимает, заставишь понять. Приличную захотел? Не шлюху? Так зайди в любой институт там таких приличных пруд пруди, хоть красивую бери, хоть умную, хоть то и другое вместе.
– Что же ты это сынку своему не посоветовал? – Хитро прищурился Шах, затихая. Снова расслабился и подтянул бокал с коньяком ближе. Сделал ещё один мелкий глоток и, смакуя вкус, погонял напиток между щёк.
– Да дурак он. – Ковалёв беззлобно махнул рукой. – Вцепился в эту, клещами не оттащить. Я не понял сначала, что талдычит. «Украл, заставил, она меня любит». – Перекривил сына. – Только когда имя твоё услышал более-менее пришёл в себя. Знал ведь, что не может такого быть. Так вот не слышит меня Антон. Помоги, говорит, вернуть. Что хочешь сделаю, в бизнесе в твоём останусь, – посмотрел на Шаха исподлобья, – ты же знаешь, что это для меня важно…
– Так ты сейчас за себя просишь или за сына? – Хмыкнул Шах, не сдержался, слушая откровенную чушь.
– Я сейчас просто прошу. Оставь её. Ну, что ты в чужую жизнь лезешь, а? Смысл тебе её заставлять, если себе другую, в сто раз лучше найдёшь, которая не станет артачиться, а? Подумай.
– Уже подумал и мой ответ от этого не изменился. Борь, я понимаю, что тебе сейчас посочувствовать надо, что такого сына вырастил. Только, знаешь, мне не до сочувствий. Галя моя жена и ею останется. И дело здесь не в хочу-не хочу, и даже не в люблю-не люблю. Я так решил и не буду отчитываться ни перед кем. Ты хотел поговорить по-взрослому? Давай. – Встал из-за стола, обошёл тот стороной и перед Ковалёвым на столешницу уселся. – Ты, когда последнего мужика со своей Дианы снимал, что кричал, не помнишь?
– Ты охренел, Шах?
– А с чего ты решил, что моя жена чем-то отличается от твоей? – Приподнял одну бровь и чуть подался вперёд, руки при этом держал в карманах. – Она ведь давно не нужна тебе. Отдай. – Проговорил жёстко и получил удовлетворение от перекосившейся физиономии напротив. – Почему нет? – Широко улыбнулся, хотя в ответ не прозвучало ни звука. – Может, потому что она твоя жена и ты её никому не отдашь? Не хочешь же ты мне втирать, что между вами любовь неземная? А какого тогда я должен перед тобой отчитываться, а, Борь?! – Прорычал, выталкивая слова сквозь зубы. Теперь упирался руками в подлокотники кресла, на котором сидел Ковалёв и пытался задавить его своим напором. – И давай прекратим этот бессмысленный разговор. Уважаю за то, что решился всё это сказать, но мой ответ «нет» и его я не изменю никогда.
– А смысл?
– А смысл в том, что она уже моя. Всегда моей была и навсегда моей останется. Кто у неё там был – фиолетово. Сейчас их рядом нет. Вопросы?
– Не противно? – Выбросил Ковалёв свой последний шанс, зная придирчивую натуру и ненависть к низости и грязи. Только Шах и глазом не моргнул.
– Противно сейчас с тобой это обсуждать.
Как ни странно, но они поняли друг друга и даже выпили по примирительному коньячку, правда, каждый так и остался при своём мнении.
– Нет, ну, ты точно меня разыгрываешь! Такого просто не может быть. Он так смотрел, так говорил… И ничего?!
– Я не поняла, тебя это радует или огорчает? – Улыбнулась я Лизе, пятый раз подряд заверив, что муж меня не бил, не пытал и даже не воспитывал. О «разговоре» по дороге, благоразумно промолчала, кажется, сейчас я даже самой себе не могла объяснить такое поведение. Что-то из разряда «есть что вспомнить, да нечего рассказать».
– Я рада. – Торопливо ответила она, оглядываясь по сторонам. – Нет, ну, ты видела, как он с ними разговаривал? Как со старыми друзьями. Всех знает! – А в голосе восторг и восхищение, к которому я готова приревновать прямо сейчас.
– У нас не настолько большой город Лиз, чтобы потеряться. Конечно он их знает! Наверняка вместе по саунам в молодости шатались.
– Да прям! Ты посмотри на него и на них всех. Он лидер, прирождённый. И все окружающие слушали бы его, говори он хоть полный бред. Я тебе завидую. – При упоминании неприятного для меня слова, я подобралась и глянула на монитор, буквы энного текста расплывались перед глазами, но я продолжила сосредоточенно изучать материал. – Белой завистью, разумеется. Правда, меня он недолюбливает, это точно. Наверняка ревнивый, да?
– Как ты можешь и утверждать, и спрашивать в одном коротком предложении, Лиза? Ты же филолог.
– Да брось! Русский язык велик и могуч. В нём два разных понятия могут означать одно и тоже. Так ревнивый или нет?
– Я не давала повода.
– Значит, не ревнивый, – мечтательно вздохнула Лиза и закатила глаза к потолку. До конца рабочего дня оставалось не больше получаса и можно было расслабиться, но при этом не утратить эффект усердно работающего человека.
– О чём задумалась?
– О твоём муже. – Без доли смущения доложила она и я потеряла любой интерес к работе, захлопнула крышку ноутбука и вопросительно посмотрела в сторону подруги.
– У него ведь должен быть друг, а, Галь?
– Должен. – Медленно кивнула я, взглядом не упуская ни единого её мечтательного жеста.
– А познакомь меня с ним! – Глаза Лизы загорелись адским пламенем, а влажный язык прошёлся по нижней губе. Стоящий в стороне курьер, который за день так и не смог справиться с похмельем, уставился и глядел не моргая.
– С кем?
– С другом. – Заявила Лиза чётко и подскочила на месте. – Как в лучших традициях, Галка. Две пары. Уверена, мы будем классно смотреться вместе.
Я посмотрела с подозрением на вытянутый вверх большой палец, а Лиза потупилась, после чего поспешно заправила волосы за уши.
– Я всегда считала, что взрослый мужчина лучше понимает женщину. Помнишь, говорила, что Валера мой как ребёнок? Теперь знаешь, как это заметно.
– Сама ты как ребёнок, Лиз, всё ещё веришь в сказки. – Мягко улыбнулась я, понимая, что мне конкретно она не угрожает. Посмотрела на компьютер и всё же решилась сложить его в сумку для переноски. – Помнишь громилу из клуба, когда мы Диму впервые встретили?
– Такой хмурый тип, – поторопилась она с ответом, я кивнула.
– Ага, он самый. – Я подавила улыбку. – Это и есть друг Димы. Других я пока не видела. Нет! Был ещё программист Олег, но тот давно и безнадёжно женат, да на такой красотке, что нам с тобой и не снилось.
– Скучная ты, Галка. И как только замуж вышла?! – Лиза с досады сплюнула и отвернулась к окну. – Ты ведь ни во что не веришь: ни в любовь с первого взгляда, ни в любовь мужчин в принципе. Так нельзя. Дима с тобой ещё не заскучал, с такой прагматичной особой?
– Дима умеет сделать цирк и без меня. Вчера было одно из таких представлений, а ты и повелась.
– Да, да, ты ещё скажи, что он белый и пушистый! Ни за что не поверю.
Как в старые добрые времена прозвенел звонок, сообщающий о том, что рабочий день закончился и сотрудники редакции засуетились, пытаясь в числе первых покинуть свои кабинеты.
– А я и не говорю… – Пробормотала, когда Лиза слышать меня не могла и надула губы, задумываясь, а какой он?..
Дима разный. Непредсказуемый. А чаще всего он меня просто удивляет. Вот примерно как и сейчас, когда я стою у главного входа в офисное здание, а он, не смотря на то, что утром говорил про какое-то важное дело, стоит с букетом цветов и ждёт, когда же я вспомню, что нужно спуститься.
– Привет. – Прошептала и глупо улыбнулась, пытаясь удержать букет, Дима же не терялся, провёл языком по моей нижней губе и заглянул в глаза, при этом втягивая голову в плечи, словно присматривался к реакции.
– Соскучился. – Пояснил просто и открыл передо мной дверь. Я так и стояла, не зная, как трактовать такой романтический настрой, а Дима вытянул губы трубочкой, которая медленно разошлась на лице. – Кажется, я хотел показать тебе свою мастерскую. – Напомнил и чуть подтолкнул вперёд рукой, которая придерживала мою талию.
За рулём, удивительно, но был Женя. Прежде казалось, что машина для моего мужа имеет какое-то особое значение, наверно я как всегда ошибалась на его счёт.
Дома Дима был немногословен, без лишних прелюдий, держа за руку, повёл наверх, в свою комнату, где за потайной дверью и обнаружилась мастерская.
Пусто. Чёрная, абсолютно чёрная комната, казалось, даже стены в ней покрыты какой-то обволакивающей темнотой. В центре комнаты стоит стол со странной полукруглой выемкой и карманом под ней. По периметру стола несколько ламп точечного действия, над столом – одна общая, излучающая белый люминесцентный свет. На столе стоит ноут с опущенной крышкой, рядом стопка белых листов бумаги с набором карандашей в ряд.
– Почему здесь так темно?
Дима притянул меня к себе ближе, прижал к своей груди, губами проводил вверх-вниз по всей длине шеи.
– Чтобы мне ничего не мешало.
– И… чему можно помешать? – Не поняла я, ожидая увидеть золото и бриллианты. Усмехнулась своим мыслям и полуобернулась, пытаясь увидеть его глаза, только он на меня не смотрел, не обращая внимания на слова, продолжал ласкать шею губами.
– Думаю, не стоит объяснять, что такое вдохновение? – Он чуть прихватил тонкую кожу зубами и я сжала его руки, удерживающие меня за талию, Дима чуть слышно хмыкнул и поток воздуха охладил горящее тело. – В такие моменты хочется ловить удачу за хвост, видеть то, что мелькнуло в твоих мыслях всего на мгновение и тут же исчезло.
Он хватку ослабил, скорее, осознавая, что у меня возникло желание подойти ближе, но сам следом не пошёл.
– Ты рисуешь? – Подтянула пару верхних листов ближе. Рисунок не был абстрактным: чёткий, яркий, с насыщенными оттенками серого… стрекоза. Очень похожа… как настоящая, только на бумаге. Дима на мой вопрос не ответил, а я и забылась, увлеклась, перекладывая один лист на другой, пробираясь всё глубже.
На бумаге один за одним я видела узоры, образы, загадочные в своём исполнении витиеватые линии. Села на стул, потому что хотелось увидеть больше, узнать, прочувствовать. Было красиво. Волшебно. А ещё очень хотелось улыбаться. Улыбка пропала с моих губ, когда на одном из листов я увидела себя. Сердце застучало быстро и сильно, и не хватало воздуха, чтобы вздохнуть полной грудью. Нежность, плавность линий, нега расползалась по телу. Я не помню себя такой. На губах лёгкая полуулыбка, а взгляд устремлён вдаль. Оголённые плечи, убранные с них волосы. Образ, который придаёт ощущение свободы и бесконечности счастья. Я провела кончиком пальца по серым росчеркам карандаша, боясь, что они могут исчезнуть. Обернулась, чтобы посмотреть на Диму, но не увидела ничего, кроме пустоты.
– Нравится? – Голос напряжён, но не дрожит, скорее, льётся, так же плавно, как и линии карандаша, повторяя контур губ, локонов мягких волос.
– Я не знаю…
Провела пальцем по листу бумаги ещё раз и прикусила губу, когда взгляд остановился на кольце. Моё кольцо. Такое же, как и сейчас. Медленно отвела глаза, чтобы снова взглянуть в пустоту, Дима медленно, но шумно выпустил из себя воздух. А на следующем листе бумаги я увидела второе кольцо. Объёмный рисунок размером на весь формат. Кольцо, которое я так и не примерила, но не могла ошибиться, что это непременно оно.
– Ты подарил мне его несколько дней назад. – Обернулась резко и тут же вернулась взглядом к рисунку. Датирован днём моего рождения этого года.
Снова обернулась на Диму, но не знала, что хочу сказать, поэтому, закусив губу, стала перелистывать уже просмотренные работы. Что-то было отмечено вчера, что-то две недели назад. На рисунке, на котором он изобразил меня стояла дата двухгодичной давности. Всё внутри сжалось, а свободная рука потянулась к кольцу на пальце левой руки, коснулась металла, который оказался на удивление тёплым, лучи света переплетались в загадочном узоре золотых нитей, освещая сердцевину цветка, играя в гранях прозрачного камня.
– Его сделал ты?
– Я хотел, чтобы ты помнила обо мне всегда. Чтобы у тебя было что-то особенное. Другого такого просто нет.
– Шахматный король… – Прошептала, припоминая недавний разговор с Лизой, слышала, как Дима усмехнулся.
– Глупость, но на момент основания компании, идея показалась мне гениальной.
– И всё это сделал ты? Всё то, что я видела на рисунках?
– Некоторые так и остались рисунками. Многие никогда не станут украшениями. – Дима шагнул ближе, но не подошёл к столу. Зато теперь, оглядываясь, я могла видеть нечёткий силуэт.
– Всё так красиво…
– Но не уникально.
– А ты хочешь, чтобы мир вокруг стал идеален?
– Я хочу, чтобы ты была счастлива, а всё остальное лишь средства к достижению цели.
– Ты здесь сделал моё кольцо? – Отвлеклась я, когда передо мной оказался последний просмотренный рисунок.
В руках я держала эскиз его последнего подарка.
– Эта комната не предназначена для рабочих моментов. Здесь я придумываю, воплощаю идеи в жизнь, моделирую их на компьютере, определяю, возможно ли превратить идею, рисунок, в объёмное, настоящее украшение.
– Но ночью ты был дома, я точно знаю. – Твёрдо повторилась я, на что Дима улыбнулся, при этом чуть шатнулся вперёд. Так, что я могла увидеть эту улыбку, увидеть как сверкнули его глаза.
– Моя малышка хочет увидеть, что находится за занавесом, да?
– Ты обещал!
– Тогда вперёд.
Дима протянул мне руку, в которую я тот час же вцепилась, не желая отпускать. Внутри порхали бабочки. Прежде это выражение казалось пошлым и насквозь фальшивым, сейчас же я тоже ощущаю их, способных оторвать меня от земли, и нести вверх, щекотя тоненькими крылышками. Шла и не смотрела вперёд. Видела перед собой лишь уверенный профиль, жёсткий разворот плеч, ровную спину, лишь иногда могла поймать брошенный на меня короткий взгляд, который опалял, заставляя отступить. В дальнем углу дома, в котором я, признаться, ещё не была, оказалась простая деревянная дверь, ведущая на огромный по площади цокольный этаж.
– Это подземный гараж? Почему его не видно с улицы?
– Въезд со двора. – Коротко пояснил Дима и стремительно шагал вперёд. За одним из последних несущих столбов, невзрачная дверь, выкрашенная в цвет стен, вела в святая святых, как мне хотелось сказать изначально, но волшебство закончилось как только мы вошли. Тяжёлый запах дыма и пыли ударил в нос, заставляя отшатнуться.
– Что? – Громко засмеялся Дима, обнимая меня за плечи. – Не похоже на балкон театра, да? – Он издевался, а я уныло оглядывала пусть и прибранное в общем, но грязное по ощущениям помещение.
– Больше похоже на обувную мастерскую. – Пробубнила тихо, делая нерешительный шаг вперёд. Пассатижи разных мастей и размеров, какие-то шлифовальные машинки, как в гараже на автосервисе, единственное, ожидаемое, это газовая горелка. Чем-то напоминала школьную, которой мы пользовались на уроках химии, но всё же крупнее и надёжнее.
– Так уж сложилось, что это примерно одно и тоже. Грязная работа.
– Но тебе она нравится.
– Мне нравится, когда то, что было когда-то нарисовано на бумаге, можно взять в руки. А сам процесс… это как раз и есть работа.
– Но ты ей занимаешься? – Я в упор посмотрела на Диму, он выглядел немного потерянным, таким же, как и его чуть притихший голос.
– Редко. Когда особенно хреново или когда хочу сделать что-то особенное. – Тихо пробормотал он, перебирая пальцы моей руки. Я заметила лёгкое волнение, но не упомянула о нём. – В тот вечер, когда ты вернулась домой, – он тихо вздохнул и грустно улыбнулся, – когда ты приехала сюда, – исправился и посмотрел увереннее. – Вот, веришь, буквально руки чесались. Хотелось сделать что-то особенное, для тебя.
– А почему ты сразу не сказал, чем занимаешься? – Я снова посмотрела на своё кольцо, которое теперь не забирало моё тепло, а отдавало своё. – Я бы никогда не посмела снять его. И ещё… я сказать хотела… Точнее, наоборот, не хотела. – Слова путались, эмоции смешались в одну сплошную растерянность и слабость. Сказать нужно было так много и, в то же время, хотелось промолчать. Повернулась, чтобы стать напротив, чтобы видеть его глаза, чувствовать дыхание. – Я не носила его не потому, что оно может быть дорогим, и даже не потому, что такое красивое и я боялась зависти. – Улыбнулась, осознавая всю бессмыслицу слов и одновременно их необходимость. – Дим, когда оно со мной, я думаю о тебе. Словно какая-то магия, волшебство. Словно ты всегда рядом, но тебя не было. Ты ушёл, ты бросил… – Замерла, не зная, что добавить и вглядывалась в удивительно мягкие черты лица, которые прежде не отмечала, в ровный контур губ, в опаляющий румянец на его щеках. Мне казалось так важно знать, что не одна я сгораю изнутри. – Ты был далеко, а мне хотелось, чтобы рядом. Ты отказался от меня, а я хотела, чтобы смотрел, чтобы просто смотрел и видел, как мне тебя не хватает, как мне хорошо, когда я чувствую твоё тепло. Ты… ты заставил поверить в то, что счастье есть и тут же растоптал эту веру.
– Я…
Дима наклонился, чтобы быть ближе, чуть сжал меня с боков, приобнимая, губы были приоткрыты, а глаза под туманной поволокой, но резкий и громкий звонок заставил нас двоих вздрогнуть.
– Кто-то пришёл. – Сказал он ровным тоном и сделал шаг назад. Я стиснула зубы. Сделал ещё шаг, но всё ещё не отпускал взгляд. Наконец, прищурился, задрал подбородок вверх, глядя чуть надменно, словно только этих слов от меня и ждал. Я замерла, не веря в то, что он сейчас уйдёт.
– Дима?.. – Позвала, но он отрицательно покачал головой. Развернулся, скрипнув каблуками туфель по тёмному полу и, чеканя шаг, из мастерской вышел.
А я осталась. Мне было холодно. И больно.
В гостиной стали слышны радостные крики, шутливый женский визг и грубый мужской смех. «Кто-то действительно пришёл» – подумалось мне, я как раз взялась за ручку двери, ведущей из подземного гаража в дом. Слышала и голос Димы. Скупые на эмоции слова, с явно скользившим в них недовольством. За последние пару дней я научилась различать его интонации, даже пыталась уговорить себя привыкнуть к резким сменам настроения, а больше всего просто бесилась от его показательного равнодушия. Вот и сейчас, мы встретились взглядом, но Дима никак не отреагировал. Только ноздри чуть раздались вширь, выпуская слишком мощный поток воздуха, он отстранённо улыбался женщине, стоящей рядом, не смолкающей ни на секунду, и в пол-уха слушал её эмоциональную речь. Женщина, словно почувствовав, что внимание потеряно, обернулась, глядя на меня, а я и подумать не могла, что у кого-то может быть настолько жизнерадостная улыбка при виде незнакомого человека. Казалось, ещё секунда и она бросится ко мне с объятиями, и, не успела я об этом подумать, как отшатнулась от мощного напора.
– Привет, я – Лия. – Едва ли не прокричала она, хотя перебивать её никто и не пытался. – Я беспомощно глянула на Диму, затем на глаза попался… Лёха Кислый, тот, правда, улыбался так же жизнерадостно как и его спутница, и только после этого смогла выдавить из себя вежливое.
– Мне очень приятно.
– Галя, это Лия, она делала причёску для свадебной церемонии. – Пояснил Дима и даже после этого до меня не сразу дошёл смысл сказанного. Я смотрела на эффектную брюнетку с короткими идеально уложенными волосами и не узнавала в ней девушку из свадебного салона, свою свидетельницу на свадьбе, если упомнить всё.
– Да брось ты, – хлопнула она Диму по плечу от всей души, – Галя только на тебя и смотрела, никого вокруг не видела. Но ничего, мы заново познакомимся. Пойдём, я привезла яичный ликёр, – не останавливая поток речи, Лия уже тянула меня в сторону кухни, – не знаю как ты, а я от него просто балдею.
По-хозяйски усадила меня на стул, поставила перед носом две миниатюрные рюмочки и принялась скручивать пробку с рельефной бутылки. Я даже не предполагала, что в нашем доме такие имеются, Лия же, не терялась. Да и вообще чувствовала себя достаточно свободно.
– Ты изменилась. – Заметила она, буквально влив в меня первую рюмку. – Осторожничать стала, присматриваться, прислушиваться. Раньше такой не была. – Сказала вроде и серьёзно, а сама засмеялась. – Да не бойся ты, не укушу. Знаешь, я ведь тогда не сразу поняла, что происходит, Дима ведь не был твоим возлюбленным, да?
– Лия, извини, но…
– Да ладно тебе извиняться, не хочешь говорить – не говори. – Перебила она моё невнятное блеяние. – Сейчас вообще не о том речь. Просто я хотела сказать, что рада знать, что вы снова вместе. Правда. Самая красивая пара, которую я когда-либо видела. И я не о внешности говорю, а о том, что между вами происходит.
– А что между нами происходит? – Сдалась я под её напором, безмолвно подставляя рюмку под ликёр, сделала небольшой глоток. – Может, со стороны виднее…
– Конечно виднее. Это я тебе говорю. Сохнешь ты по нему. Вот и вся история. Дима долго сопротивлялся, правда, всё оберегал твой покой, как он любил говорить. Не решался вернуться и всё такое… – Замахала она руками, наливая нам по третей рюмке. – Я злилась на него жутко. Ведь если любишь, прощаешь всё! Вот и ты простила, а он всё сомневается.
– Мне кажется, он уже давно не сомневается…
– Вот именно, что кажется. Это он с виду только грозный такой и уверенный. А на самом деле… – Залпом опустошила рюмку, оглянулась по сторонам, присматриваясь, вытерла губы тыльной стороной ладони и дотянулась до нижнего шкафчика. Извлекла оттуда коробку конфет. – Ешь. – Поставила передо мной. Посмотрела и улыбнулась. – На самом деле хочет знать, что нужен тебе.
Я посмотрела с недоверием.
– А вы…
– Мы общаемся с тех пор, ты права. Но не потому, что он так меня любит. Иногда кажется Димка и вовсе задушить хочет. Лимончик порезать?
– Нет! – Дёрнула я Лию за руку, когда та уже собиралась метнуться в сторону холодильника.
– Я за Лёшу вышла замуж, а они друзья, поэтому им просто приходится меня терпеть.
– Им? – Не поняла я.
– Да. Им обоим. Лёша тоже иногда из дому уходит, чтобы, как он говорит, отдышаться. Правда, возвращается всегда с букетом цветов и виноватыми глазами, потому что знает, что его ждёт, если вину не признать.
Я пьяно и недоверчиво усмехнулась.
– Это я тебе, как живой пример предъявляю, как натура человека отличается от его внешности. Разве ты думала, глядя на эту рожу, – она помахала мелькнувшему в дверном проёме Кислому, – что он может декламировать стихи наизусть при этом с выражением. И вовсе не с тем, о котором ты подумала. А он может! И в постели на колени передо мной станет, если это будет нужно. Не унижаясь, Галь, не теряя своего достоинства. Просто потому, что он знает секреты семейного счастья. А когда счастлива жена, как говорится… – Она только развела руками. – Н-да. Давай ещё по одной!
Не дожидаясь согласия, налила полную рюмку.
– Не подумай, я не алкоголичка, просто это моя слабость. – Скривилась, понимая, что это, по сути, одно и то же. – Надеюсь, ты меня поняла. Во-от, – потянула, поглядывая в сторону входа. – Так и Дима твой. Он хочет, чтобы ты была рядом, только не знает, как сказать об этом.
– Может, словами? – Подсказала я, словно на него раздражаясь. Рюмку опустошила и на Лию смотрела уже другими глазами. Как на товарища, друга и брата… в смысле, на сестру.
– Так-то оно, конечно, так. – Замысловато согласилась она, при этом пожимая плечами. – Но мужчины, как бы тебе сказать… они хорошо умеют зарабатывать деньги и ставить условия. Про то, что не умеют просить это я тебе авторитетно заявляю, а вот поговорить по душам, о-о, для этого нужно довести их как минимум до состояния нестояния. Дима на моей памяти только единожды в нём оказался, тут-то всё и выяснилось. Он хочет тебя до безумия, но при этом не может жить, зная, что ты ему в этом хоть на шаг уступаешь. Знаешь, когда хотят, чтобы отдавались полностью, без остатка.
– А ты его личный психолог?
– Нет. Я единственный человек, которому он не безразличен и при этом разговариваю с тобой на одном языке, потому что мы обе женщины. А кто может понять пьяную женщину, если не другая пьяная женщина? Тебе наливать? – Спросила на ходу, так, чтобы я сориентироваться не успела, но я оказалась прозорливее.
– Нет. – Обиделась, понимая, что меня банально спаивают и накрыла рюмку ладонью. Лия настаивать не стала и налила только себе.
– У вас был секс, признайся?
– Ты о сексе в принципе или…
– Первую брачную ночь не считаем.
– Тогда у меня был, а у него нет. – Нахмурилась я, не понимая, к чему она ведёт. Лия широко улыбнулась.
– Ах ты шалунья! – Пригрозила пальчиком и навалилась на барную стойку, которую мы оккупировали. – Я так и поняла, когда его увидела. Мне казалось сейчас он был не очень рад нас видеть. Наверно Если бы пришёл только Лёша, вытолкал бы его вон, а со мной пустил. Видишь, какая я. Что? Перебили?
