Текст книги "Любовь эльфа (СИ)"

Автор книги: Юлия Добролюбова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 14 страниц)

– Мы отправляемся через лощину. Кому не по нраву мое решение, тот может оставаться здесь или пойти обходным путем, – своевольный взгляд Кристиана скользнул с Шиара на Катиль и обратно. – Точка.

"Вот упрямые ушастые создания!" – не высказала вслух свое мнение девушка, прекрасно сознавая, что оба эльфа услышали ее гневные мысли.

– Что за собрание и без нас? – Линда возглавила отряд подошедших людей.

– Между нами и Кристианом вышел небольшой спор, рассудите, на чьей стороне истина, – примирительно улыбнулся девушке и ее друзьям Шиар с надеждой на то, что лесть поможет ему склонить примитивные создания на свою сторону.

Лесной эльф отошел и палкой указал на обозначенную карту.

– Если коротко: есть две дороги. Длинная и безопасная…

Кристиан иронично хмыкнул:

– Которая пролегает через земли гаргулий, пещеры злобных гномов и кишащие похожими на аллигаторов зверушками топи.

Не обращая внимания на его реплику, Шиар продолжал:

– …и короткая, но гиблая. Ступить на нее всё равно, что прыгнуть с обрыва в пропасть.

– Ну, с обрыва мы уже прыгали. И ничего. Живы, – усмехнулся Дейв, с интересом разглядывая карту.

– Мы с Катиль, жители этого леса, предпочитаем идти по длинной дороге.

При упоминании новой подружки Кристиана, Линда бросила на нее полный отвращения взгляд и получила точно такой же в ответ.

– Золотой хочет тащить вас через лощину.

Смузи вскинула голову и чересчур важно заявила:

– Я пойду туда, куда скажет Кристиан. Для меня имеет значение только его мнение.

– Мы тоже последуем за Сидхе, он много раз спасал наши жизни.

Стоящая рядом с Дейвом Зоуи кивнула, и стало ясно, что она разделяет мнение своего приятеля.

– А сколько займет длинная дорога? – Джеймс обратил внимание, что та, действительно, в десяток раз превышает своей протяженностью предложенный Кристианом путь.

– Недели четыре. В лучшем случае – три.

Парень состроил недовольную гримасу: он не собирался рисковать жизнью, но и не желал провести еще месяц в кишащих всякими волшебными гадами землях.

– Я согласен с друзьями. Нас много и мы прорвемся напрямик!

– Глупые дети! – словно пробудившийся вулкан взорвался Шиар. – Ваша импульсивность вас и погубит!

И тут свое слово вставила Зоуи:

– Ну, с нами же Линда, а ей суждено стать предводительницей армии небожителей. Или соединенной армии трех миров. Я пока что не совсем разобралась, – глупо улыбнулась девушка. – Значит, и у нас есть шанс!

На это Шиару сказать было нечего – он безоговорочно верил пророчеству Орея. Вскоре все вернулись на место стоянки, для того, чтобы собрать оружие и вещи, и только пораженная до глубины души Катиль размышляла над услышанным от подруги ее соперницы предсказанием, которое, казалось, восприняли всерьез даже мудрые эльфы.

Глава восьмая

В тополиной роще на самой окраине гарбинского леса ребята решили провести последний вечер и ночь перед переходом через лощину. Запах хвои и абсолютное безветрие несказанно расслабляли. Непроходимая темная чаща леса осталась позади, а впереди, совсем близко, ожидал город золотых эльфов. Но, чтобы добраться до него, друзьям предстояло преодолеть тяжелое испытание – перейти через самое гиблое место, известное кому-либо из присутствовующих в их компании уроженцев Альфаира.

– Нет, вы точно психи, вы все. А я самая чокнутая, потому что согласилась идти с вами, – снова и снова как заведенная причитала Катиль.

Уже с половину часа она занималась тем, что затачивала длинные палки, и сама не могла объяснить, зачем. Девчонка понимала, что если их настигнет то зло, которое долгие века обитало в лощине, не помогут не то, что ее копья, – против него будут бессильны даже безупречно подготовленные и прекрасно вооруженные эльфы. Но Катиль хотя бы не покидало самообладание – по крайней мере она не сидела без дела накануне того дня, когда судьба, вероятно, готовила девушке встречу с монстром из самой преисподнии, аналогов которому не было даже в населенном всевозможной нечистью гарбинском лесу.

Самая отважная, а, по мнению многих, отважная до безрассудства Линда Смузи беззаботно беседовала с Зоуи, не до конца сознавая реальность губительной угрозы, исходящей из сокрытой плотным кольцом темных туч долины теней. Эгоцентричная брюнетка сильно расстроилась, когда узнала об обоюдном неоспоримом решении разношерстных эльфов отложить спуск с холма до наступления нового дня – по мнению девушки одна смертельная опасность не отличалась от другой, и где ребятам предстояло провести ночь – на опушке ли гарбинского леса или в гиблой лощине, – разницы не было. Эльфы, однако, уверили людей, что предстоящей ночью в тополиной роще опасность им практически не угрожает: путников было слишком много, а главное, среди них были и такие, которые могли услышать и заблаговременно почувствовать приближение врагов.

Чуть позже, когда опустился мрак, все собрались у высокой стены огня, которую при помощи магии и нескольких сухих бревен за считаные минуты на глазах у ребят возвел Шиар.

– Что это такое? – со смесью любопытства и настороженности вопрошал Джеймс, глядя на высокое разноцветное пламя. – Мы привлекаем чье-то внимание?

Шиар только усмехнулся, тогда как Кристиан отошел к здоровенному валуну и взобрался на него в ожидании дальнейших действий принца. Он имел приблизительное представление о том, как происходит испытание огненной стеной у лесных эльфов, но никогда не видел один из их наиболее важных обрядов собственными глазами.

Зоуи стояла между Дейвом и Линдой. Шальная улыбка регбиста стала еще шире – он любил разного рода физические испытания. Все ребята понимали, что Шиар предложит им перепрыгнуть через огненную стену, и спортсмен намеревался сделать это раньше остальных. Блондинка заметила, что в прямом открытом взгляде Линды, обращенном на гигантское трепещущее пламя, также читается вызов. Наверняка, и она ждет не дождется, когда лесной эльф-полукровка даст команду к действию. Некоторые люди просто не способны жить без постоянного ощущения смертельной опасности. А Линда Смузи была рождена под покровительством Бога войны. Противостояние было ее сутью. И девушка вновь желала доказать другим свое превосходство, снова всем сердцем жаждала испытать собственные силы.

Но натура самой Зоуи была совершенно иная.

"Я не стану этого делать. Я не хочу. Мне это не нужно."

Никто и не обращал внимания на тихие мысли, роящиеся в белокурой головке нерешительной и боязливой девушки.

Джеймс Баттон так же как и Зоуи не пылал желанием вступить в огненную стену, но он и не собирался признаваться в своей слабости. Парень, разумеется, поступит точно так же, как Дейв и Линда, потому что его удел – следовать за ведущими.

Катиль, казалось, не имела к происходящему никакого отношения – она отошла на несколько десятков метров от лагеря, и как годами ранее ее обучал старый наставник-друид, девушка закрыла глаза и услышала тихую речь матушки-природы, многоголосие которой всегда нашептывает внимательным слушателям верные ответы на волнующие их вопросы.

– Катиль, присоединяйся к нам! – все взгляды метнулись в сторону самой младшей девушки.

"Я не хочу быть воином. И мой ответ нет", – доплетая венок из сухих трав, кучерявая дева растворилась меж ветвистых тополей.

– Хорошо, – кивнул Шиар, задумчиво глядя ей в след. Каждое живое существо имеет право выбора, и эльф уважал тех, кто принимал сложные решения вопреки общему мнению, руководствуясь собственными принципами и убеждениями. – Катиль осведомлена о сути испытания, которое я хочу предложить пройти каждому из вас. Девочка отказалась, потому что не желает становиться на тропу войны. Всегда найдутся те, кто предпочтут мирный путь.

Шиар пристально взглянул на Линду, и все поняли, что его дальнейшие слова будут обращены преимущественно к ней.

– Но есть и такие существа, чей путь – путь борьбы и противостояния. Именно им нужно преодолеть тяжелое испытание, которое заключено в этой, казалось бы, несложной забаве – прохождении стены бушующего огня. Пламя захватит вас и перенесет туда, где вы встретитесь со своим злейшим врагом, главным страхом, тем, кто незримой тенью присутствует в каждом бою любого воина, не прошедшего обряд инициации.

Либо вы победите самого себя и обретете веру в то, что вы способны одолеть любого врага, либо ваш страх победит вас, и вы больше никогда не вернетесь ни на свою Землю ни на Альфаир. Право выбора ваше.

Ошарашенная Зоуи глядела на пожирающее пламя и боялась, как никогда прежде. Колени девушки тряслись, ледяная кровь застыла в синих проступивших на руках венах. Неужели, Шиар говорит серьезно? Действительно ли человек, который войдет в огонь, перенесется в другую вселенную и сразится с тем, чего более всего боится?

Джеймса такая новость тоже более чем удивила. Краска сползла с лица парня, и мертвенно-бледный он переводил взволнованный внезапным поворотом дел взгляд с Дейва на Линду, решительно настроенных в любой момент кинуться в пламя. Всегда осторожный Баттон считал их глупцами, не способными трезво мыслить и объективно оценивать всю степень опасности, которую представляет глупый эльфийский обряд. Но в глубине души Джеймс страстно желал обладать такой же запредельной отвагой, которой владели Линда и Дейв, потому что чувство собственной ничтожности неотрывной тенью преследовало парня на протяжении всей его жизни. И теперь, наконец, перед Баттоном возникла возможность доказать другим, а что еще более важно, доказать самому себе, что он действительно чего-то стоит. Не смотря на пожирающий душу страх, Джеймс знал, что он с радостью войдет в пылающий огонь.

Может быть, Линда с Дейвом и были уверены, что справятся с любым самым сложным испытанием, но Джеймс практически не сомневался в том, что не вернется живым из предстоящей ему смертельной схватки. И, тем не менее, парень сделал свой выбор, потому что понял: пусть лучше он погибнет здесь и сейчас, чем проживет долгие годы в тени других, все время чего-то остерегаясь и остро ощущая собственную никчемность.

Линда бросила оценивающий взгляд на Кристиана и почувствовала, как сжалось ее собственное сердце от вида равнодушных глаз золотого эльфа. Неужели, спрашивала себя девушка, ему всё равно, преодолеет ли она это испытание или огонь навсегда поглотит ее.

"Иди и будь верна себе", – услышала в собственной голове мысли любомого Линда и, благословленная его напутствием, почувствовала обжигающее прикосновение искрящихся языков пламени.

Испытание Линды.

Все оказалось до невероятного просто: вот он, извивающийся мохнатый зубастый монстр со множеством громадных когтистых лап, и вот она, Линда. А в верной руке холодная сталь.

Она не размышляла, просто и быстро с диким криком бросилась в атаку, разрубая тело брыкающейся твари на куски. Даже когда Линда отрубила клыкастую вытянутую вперед пасть, монстр, казалось, насмешливо улыбался, зная нечто, о чем и не подозревала сама девушка.

Спустя минуту Линда стояла перед грудой разрубленных частей уродливого неказистого тела чудовища. Девушка довольно хмыкнула.

"Делов-то".

Линда высоко подняла меч и в ожидании новых врагов замерла – не могла мохнатая зверушка быть тем самым невероятным ужасом и дичайшим страхом, который преследует саму Линду Смузи. В отражении клинка она увидела собственное лицо и пронзительно закричала. И кричала, и кричала… Меч полетел в сторону, а Линда положила дрожащие руки на щеки и почувствовала влагу – кровь стекала из многочисленных царапин на ее бледной нежной коже.

Все вокруг закрутилось и начало меняться. Родная комната, кровать, письменный стол… Она подошла к зеркалу. Глубокие застарелые шрамы исполосовали некогда прекрасное лицо Линды Смузи. Она уже забыла о другом мире, о великолепном эльфе, об испытании… Девушка смотрела на свое лицо и ненавидела себя, ненавидела отражение, ненавидела собственное бессилие и невозможность что-либо изменить. Она не может выйти из дома в таком виде! Она не может показаться перед друзьями, перед светловолосым парнем из ее школы с таким лицом!

Раздался стук в дверь – мама принесла чай. Старательно избегая взгляда дочери, Изабель поставила поднос на стол.

– Выпей, Линда. Станет легче.

Ох уж эти слова! "Станет легче". Все мысли матери выразились в этих двух словах.

Дверь за Изабель закрылась, и девушка ощутила боль по центру грудной клетки. Боже мой… Вот оно, то, чего до дрожи в коленях боялась Линда Смузи – жалости окружающих. Быть жалкой, чувствовать, что тебя жалеют, ощущать, как жалит собственная беспомощность.

Зазеркальная Линда с сочувствием покачала головой. Она не произнесла ни слова – только с непередаваемой грустью глядела с той стороны зеркала.

"Ты не хочешь так жить, девочка. Ты не будешь счастлива с таким лицом. Это уже не ты, это монстр, чудовище, бледная тень прежней Линды Смузи, той, которой восхищались все и каждый".

– Нет, нет, – шептали сухие, белые как мел изрезанные монстром губы девушки. – Все будет хорошо. Я смогу так жить. Я научусь смотреть в зеркало и видеть это…

"Лучше смерть, чем такая жизнь. Прими смерть. Родителям будет лучше, если у них не будет никакой дочери, чем такая, как ты".

Слезы обжигали опущенные веки.

– Я буду жить. Мама и папа не перенесут моей смерти.

"Они стыдятся тебя. Они презирают тебя. Освободи их".

– Нет! – уже тверже произнесла Линда. – Я буду жить! Я готова жить так! С этим лицом! Жизнь прекрасна, и я научусь смотреть в зеркало и улыбаться своему отражению.

– Хорошо, – насмешливо произнесла Линда с той стороны стекла. – Тогда скажи, готова ли ты вернуться к друзьям? К своему эльфу? Отныне ты всегда будешь выглядеть только так!

Это было похоже на жуткий кошмар, один из тех, когда ты понимаешь, что спишь, но никак не можешь проснуться. Страх начал одолевать. Линда засомневалась.

"Он уйдет от тебя. Он возненавидит тебя. Все будут насмехаться над твоей внешностью. Убей себя!"

От неожиданности Линда вздрогнула. Нет, она не могла покончить с собой. Она любила жизнь! Любила солнце, дождь, ветер и снег, пение птиц и музыку кантри. Любила Землю и Альфаир! Линда Смузи, та, о которой все, включая и саму девушку, думали, что она любит исключительно себя, внезапно поняла, что жизнь слишком хороша и удивительна, чтобы добровольно отказываться от нее.

– Ну и пусть, – тихо прошептала она.

Отражение недоумевало.

– Ну и пусть! – уже громче сказала Линда. – Я это не лицо. И даже не тело. Я это несгибаемый дух, стальная решимость и непоколебимая вера.

Отражение начало таять.

– Я буду такой, какой мне суждено быть. И я буду радоваться той жизни, которую мне суждено прожить!

Жжение и боль. Покрытая несильными ожогами кожа рук. Линда подняла взгляд на Кристиана и рассмеялась. И по его восторженному лицу девушка поняла: никаких шрамов больше нет. Быть может, есть ожоги. Но это не важно. И не столь важно стало, останутся ли от них следы. Главным было другое: вот она, Линда Смузи, живая, сильная. И она была готова сражаться, защищать друзей и мстить.

А возле ног Линды, сидя на коленях, как дитя плакал Дейв. Его, как и темноволосую девушку, милостиво выплюнуло адское пламя. Но лучше бы парень остался там…

Испытание Дейва.

Он снова был на том месте, в лесу, рядом с престарелым седым отцом и взрослым тридцатилетним братом. Дейву едва исполнилось двенадцать, и старшие впервые взяли мальчишку с собой на охоту. Но в тот день что-то пошло не так – охота велась на них.

Стая волков загоняла мужчин все дальше вглубь леса, все ближе к известному в их краях ущелью. Когда, наконец, отступать стало некуда, а оголодавшие животные вновь показались в зоне видимости, отец велел Дейву залезть как можно выше на высокую ель, а сам вместе со старшим сыном начал отстреливать хищников. Их было невероятно много. Когда напали на отца, брат попытался подняться к Дейву. Мальчик, как мог, тянул ему руку. Но вот шакал впился в ногу Джона, и на мгновенье потеряв бдительность, парень рухнул на сырую землю. Тогда Дейв не осмелился спрыгнуть вниз – он понял, что не сможет помочь и погибнет сам. Ни брата ни отца уже не было в живых. Десятки волков окружили его ель. Сутки они сидели внизу, а потом внезапно ушли. И неведомо откуда взявшиеся силы помогли мальчику добраться до ближайшего города.

Два раза в неделю, четыре раза в месяц Дейв посещал психолога. Два раза в неделю, четыре раза в месяц психолог говорил: "Ты не виноват в их гибели, парень". Но он чувствовал, что был повинен в смерти отца и брата. Он знал, что должен был сделать тогда.

Дейв снова сидел на дереве. А внизу стоял отец и перезаряжал ружье. Еще мгновение и волк вопьется в шершавую кожу его шеи.

– Отец! – закричал мальчик и, наконец, годы спустя, спрыгнул вниз.

Дейв знал, как нужно действовать – он провел месяцы, изучая технику самозащиты при подобных нападениях. Он выставил локоть и острые клыки волка впились в его левую руку, а правая сломала переднюю лапу дикого зверя. Потом Дейв схватил охотничий нож отца. Один, второй, третий… Он одолел их всех.

Тем вечером за ужином мать приготовила его любимое жаркое. Отец и брат поздравили Дейва – в их глазах мальчик стал мужчиной. А потом Джон добавил:

– Не вини себя, братик. Ты не виноват в нашей смерти. Ты стал хорошим человеком и отважным воином. За тебя!

Громкий крик Дейва раздался в тот момент, когда пламя выкинуло его рядом с хохочущей Линдой. Разочарование и старая боль утраты поглотили его душу. Робертсон горько зарыдал.

Испытание Джеймса.

Баттон побежал вперед. Он боялся, что если помедлит лишнюю минуту, то уже не решится.

У маленького тощего мальчика не было друзей. Отчего-то ребята вечно насмехались над его плохой координацией движений, большими очками с сильно изогнутыми линзами и этими глупыми брекетами.

Клеймо социального уродца прочно приклеилось к Баттону, так прочно, что долгие годы понадобились неказистому парню на то, чтобы у него появилась слабая тень самоуважения и несколько похожих на него друзей. Джеймс все время жил с внутренним напряжением – он боялся допустить промах, боялся сказать что-то, что может стать причиной новых насмешек над ним. Парень старался не высовываться, и делал то, чего от него ожидали. Вожделенное одобрение близких было воздухом Джеймса, его целью и смыслом жизни.

Он слишком хорошо примерил на себя роль изгоя общества и меньше всего на свете желал вновь оказаться посмешищем, тем, кто не вызывает ни грамма уважения у окружающих.

И, конечно, Джеймс оказался в том месте, которое является самым суровым испытанием для любого подростка, – в средней школе.

– Здорова, четырёхглазый.

Баттон, по привычке, смущенно потупился, быстро снял и отложил в сторону свои очки. Да, без них он совсем плохо видел. Но без них его меньше унижали. Так, по крайней мере, мальчику казалось. Прозвенел звонок. Учитель вошел в кабинет. Джеймс потянулся туда, где лежали его окуляры… И ничего не обнаружил. Ну, конечно, их снова забрали.

– Итак, дети, сегодня пишем контрольную.

Мальчик сжал челюсти – он прилежно готовился, чтобы снова получить хороший балл.

Послышались смешки на задней парте. Джеймс ударил кулаком по столу и сжал челюсти.

– Что-то не так, Баттон?

Чёрта с два он признается, что нуждается в очках…

– Все в порядке, мистер Реймонд.

Парни стали тыкать его ручками в спину. И плевать бумажки в его слишком длинные, по их мнению, волосы. Мама так любила эти его волосы до того, как годом позже Джеймс решительно их обрезал. Внезапно что-то переклинило внутри мальчика при воспоминании о матери. Кто-то переключил его внутренний рубильник и зажег внутри него свет.

– Джеймс, что случилось?

Он стоял и вытряхивал мелкие слюнявые бумажки из своих волос.

– Одну минуту, мистер Реймонд. Эти верблюды не могут сдерживать свои животные повадки.

– Что ты сказал, кретин?

Джеймс медленно повернулся, и не обращая никакого внимания на ошарашенного учителя, также медленно растягивая каждое слово процедил:

– Да, вы взяли мои очки, и я не способен увидеть буквы в этой тетради, но я вижу, где находится твоя физиономия, Дюк.

И его кулак врезался в лицо несносного мальчишки. Джеймс не мог видеть того, как удивление и гнев исказили черты задиры. Не узнал парень и о том, что учитель насмешливо ухмылялся, а остальные ученики старательно скрывали довольные происходящим улыбочки. Разговор с директором не страшил Джеймса. Он думал о том, что после школы его ждет новая встреча с Дюком и его дружками. Наплевать. Лучше быть битым, чем униженным.

Все завертелось и закружилось. Вот так просто оказалось Джеймсу преодолеть его главный детский страх и понять, что только ты сам можешь позволить кому-то тебя унизить. Чуть позже парень обязательно научится и другому, гораздо более важному делу, – защищать тех, кто слабее.

Испытание Зоуи.

Когда остальные ребята пришли в себя от пережитых потрясений, они встали чуть поодаль от огня, рядом с Шиаром, и молча глядели на тонкую опечаленную девушку, в чьих чистых небесных очах отражалось бушующее пламя.

– Ты можешь этого не делать, Зоуи, – Линда обнадеживающе улыбнулась своей близкой подруге и протянула ей руку. – Ты не боец – мы все это знаем, и каждый из нас поймет, если ты решишь поступить так же, как Катиль.

Девушка подняла полные непролитых слез глаза и до боли прикусила губу. В отличие от остальных ребят она не сомневалась, какого рода мучение предстоит пережить ей. Вновь.

– Я должна, – печально прошептала блондинка. – Я должна это сделать, Лин. И ты как никто другой понимаешь, почему. Я живу с этим страхом уже четыре года. Я боюсь всех парней.

Обреченный взгляд Зоуи метнулся в сторону Дейва, и парень о многом догадался.

– Я хочу жить, как все нормальные люди. Я устала бояться этого. Но я не знаю, как забыть, как выгнать из памяти все те мерзкие образы. Мне давно нужна была помощь.

Она сделала шаг. И он поймал ее в свои объятия. Дейв нежно целовал ее спутанные волосы цвета соломы, ее ярко-голубые блестящие от слез глубокие озера глаз.

– Я буду ждать тебя, малыш.

И с низко опущенной головой девушка медленно вошла в испепеляющую самые жуткие страхи волшебную стихию огня.

То была маленькая тихая девочка с девственно-чистым лицом и открытым честным взглядом. Тот мальчик был лет на пять старше, красивый, просто подросток с бушующими гормонами в крови. Зоуи не боялась его, когда он зажал ее хрупкое тело в темном углу студии для рисования. Она видела подобное в фильмах и думала, что такой бывает любовь.

Она подняла лицо с мыслью, что он может ее поцеловать. Но парень ударил. И прошипел:

– Молчи.

Его спугнули в последний момент – за окном кто-то громко заговорил по телефону. Парень исчез, оставив Зоуи наедине с ее порванной майкой и непонятными мерзкими ощущениями прикосновений его грязных грубых лап.

Шли дни и недели. Девочка начала понимать, что же с ней произошло. Она не стала жертвой насилия, но была к этому близка. Зоуи не представляла, как может то, что случилось с ней, нравится другим. Это было просто мерзко и гнусно. Время шло. Она даже влюблялась и часто. Но дикий страх преследовал. Зоуи боялась оставаться с мальчиками наедине, боялась даже представлять, как кто-то прикасается к ней.

Возник образ Дейва, доброго, хорошего, такого обаятельно и неизвестно когда успевшего стать близким и дорогим. Радость растеклась по грудной клетке. Зоуи обняла и всем телом прижалась к огромному спортсмену. Он защитит. Он сильный.

Внезапно Дейв перехватил ее руки и своей гигантской ладонью сжал два тонких запястья. Другая его рука уже расстёгивала джинсы. Ком в горле. Паника. Зоуи попыталась вырваться и не смогла. Дейв с силой толкнул – она отлетела и упала. Он приближался. Он лег сверху…

– Нет, Дейв, не надо. Ты не такой. Ты так не поступишь! Ты же любишь меня, а значит, будешь оберегать!

Парень отпрянул.

– Ты будешь добр ко мне, будешь нежен со мной, – как заклинание шептали ее мокрые соленые губы. И убеждали ее саму.

Дейв встал и протянул руку. Зоуи приняла его помощь. Он аккуратно помог ей подняться на ноги и подвел к пламенеющей стене.

– А теперь иди, девочка. И живи полной жизнью. Ты будешь счастлива. Теперь и ты свободна.

Зоуи посмотрела на себя со стороны. И она увидела новую себя, гордую и чистую.

– Спасибо, что не сделал этого, – задумчиво произнесла она, но он лишь покачал головой.

– Теперь ты скажешь спасибо, когда я это сделаю. И ты будешь счастлива. Есть и хорошие парни, малышка. Верь в это.

Она просто улыбнулась и кивнула.

– Я это знаю.