Текст книги "Обмануть судьбу (СИ)"
Автор книги: Юлия Чернявская
сообщить о нарушении
Текущая страница: 8 (всего у книги 12 страниц)
– Жрецов? – настала очередь удивляться альву.
– Жрецов, послушников, монахов, просто тех, кто пришел сюда искать покоя.
Герриат кивнул.
Остаток пути проделали в молчании. Эйленсиль осматривала окрестности, любуясь небольшими ухоженными полями, где обитатели пытались вырастить хотя бы часть продовольствия, чтобы в случае обвала иметь возможность продержаться какое-то время на своих запасах, и большое количество лекарственных трав, которые пользовались спросом в остальном обитаемом мире. Травы продавались, менялись на продукты и необходимые товары, а иногда запасались, чтобы позже продать по большей цене. Куда тратились излишки средств, были ли они вообще, не знал никто. Хотя, девушка бы очень удивилась, если бы кто-то сказал, что обитатели монастыря живут в нищете. Одни только домики, мимо которых они проезжали, говорили об обратном. Строили их явно наемные рабочие из гномов, а те просили за свои труды приличные суммы.
Герриат же старательно вспоминал все, что слышал или читал об обитателях этой долины. Но тоже не мог припомнить ничего особенного. Жрецы богов, не верховные, обычные. Говорят, на их молитвы чаще всего отвечают. Но что тому способствует: искренность молитв или употребление определенных травок – никто не мог сказать. Больше было известно лишь о торговле, да о том, что в Рагье да эльфийской столице монастыри содержали два приюта для сирот и стариков. Все остальное было слухами, в которые мало кто верил, но которые охотно пересказывали, приукрашивая новыми подробностями.
Орки просто молчали, не собираясь делиться своими знаниями, если таковые были, со спутниками. Все, что надо, они и так узнают в скором времени. А если и не узнают, не велика беда. Не все они собирались рассказывать посторонним. Это сейчас у них мир, кто знает, что ждет завтра. Секреты лучше держать при себе.
Монастырь возник внезапно. Дорога повернула, проведя через ряды фруктовых деревьев и каких-то кустарников, после чего перед путешественниками возникли стены, сложенные из черного гранита с прожилками, складывающимися в причудливые узоры. Сначала всем казалось, что они видят изображение рощи, но вот солнце закрыло облаком, и роща превратилась в табун лошадей, а когда тень стала немного гуще – степная трава колыхалась на ветру.
Ворота монастыря были распахнуты, а изнутри до путников доносились песнопения. Орки показали, что надо спешиться, после чего все пошли, ведя лошадей в поводу. У ворот никого не было – все обитатели оказались на службе, но орки, не стесняясь, прошли к коновязи и привязали там лошадок. Потом наполнили кормушки травой и подсыпали овса из своих запасов. Лишь когда двое проследовали к колодцу за водой, их заметили, но только поприветствовали гостей, более никак не отвлекаясь от церемонии.
– Ничего, подождем, – пожал плечами Иртуш, показывая своим спутником на две скамьи чуть в стороне от коновязи.
Герриат молча кивнул, после чего направился в противоположную сторону. Знака, что им нельзя присоединиться к службе, не было, так почему бы ни послушать, что проповедуют в этом месте. Некоторые ответы можно получить, даже не задавая вопросов. Так почему бы ни воспользоваться таким шансом. Эйленсиль последовала за ним. Орки предпочли отдохнуть. Неизвестно, как долго будет идти эта церемония. А их спутники могут и полюбопытствовать. За просмотр денег не берут. Хотя, вряд ли им будет так уж интересно. Все равно ничего нового жрецы не скажут. Все то же самое можно услышать в любом храме за пределами долины.
По началу речи священнослужителя действительно ничем не отличались от выступлений иных жрецов на праздниках. Пересказ истории святого, чей день отмечался, призывы чтить его и продолжать его дело в борьбе с пороками, насылаемыми демонами преисподней. Все, как и везде, без особого различия, где проповедует этот жрец: у эльфов, альвов, людей, орков. Разве что у гномов такие речи вызвали бы только недоумение. Но к ним проповедники не совались, придя к выводу, что гномье златолюбие невозможно победить. А тот, кто сможет извести этот порок подземных жителей, вознесется живым и присоединиться к богам и святым.
Но постепенно проповедь начала принимать куда более интересное направление. Жрец вещал, что все расы должны жить в своих землях, торговать, поддерживать контакты, но ни в коем случае не смешивать кровь, потому что иначе они рискуют пропасть, раствориться без следов, остаться стертыми теми, кто придет после, неведомыми существами, кои будут ничем и всем, унаследуют не столько достоинства, сколько пороки. Герриат слушал и хмурился. С одной стороны, жрец не призывал к войнам, насилию, убийствам. Нет, он отмечал, что должно сберегать и приумножать достижения друг друга, и только смешение крови следует оставить под запретом. Но ведь нашелся кто-то, решивший пойти дальше. Значит, он был здесь, слушал эти выступления. А все остальное уже додумал.
Эйленсиль тоже внимательно слушала речи жреца, и, судя по выражению лица девушки, ее преследовали примерно те же мысли. Хотелось только понять, что может руководить теми, кто не просто начал препятствовать бракам между монаршими семьями. Неужели они не думали, что правда все равно вскроется. Да, нападения на усадьбу князя Хольдельвея никто не ждал, но не стоит считать правителей глупцами, которые только и ждут, когда можно будет созвать армию и начать сражение.
Альв и эльфийка переглянулись. Да, скорее всего правитель Занвитар, отец Герриата, сообщит правителю Виальявэлю, что его сын сбежал из дома, словно мальчишка, чем из гордости отправит на смерть сотни подданных. Пусть он держит всю власть в своих руках, и только недавно начал допускать наследника до участия в советах и выполнения каких-то поручений, но он не настолько глуп. Опять же, существует тайная почта, которой ведают самые преданные сторонники, а то и родственники, которые все равно никогда не смогут занять трон. Скорее всего, первое, что сделал отец альва, едва узнал о случившемся, и о мнимом виновнике всего, так это поспешил отправить письмо эльфам, где подробно расписал свое общение с сыном, а после рассказал о его побеге и безуспешных поисках.
– Надеюсь, письмо Амгола скоро достигнет дядюшки, – тихонько шепнула альву Силь. – Ведь они не знают, что я жива, в безопасности.
– Если только отец не предвидел мой побег, и не заслал своих шпионов в Рагью заранее, – так же тихо ответил принц.
Эйленсиль тут же вспомнила наемницу, которая узнала ее. Вполне возможно, родные уже знают, что она жива. Вот только знают ли они, чем занимается их дочь, и куда ее завели поиски злоумышленников. А уж куда заведут, не скажет даже хваленое предвидение альвов. Да и боги, наверное, не смогут ответить на этот вопрос.
Иртуш, не скрываясь, смотрел в сторону альва и эльфийки. Внешне могло казаться, что он просто присматривает за своими спутниками и, если возникнет необходимость, тут же поспешит на помощь. На самом деле интерес его был иным. За время путешествия ему удалось немного сблизиться с девушкой, но все равно за помощью она тянулась к Герриату. То ли потому, что они так удачно встретились в лесу, то ли потому что должны были стать мужем и женой, сложись все иначе. Не сказать, чтобы орк сильно переживал из-за этого, но было неприятно. Все-таки никаких чувств, кроме любопытства, он к ней не испытывал. Но брат намекнул, что будет не против породниться с эльфами. И сам он тоже понимал, что данный брак будет выгоден для обоих народов.
Собственно, против такой жены орк тоже ничего не имел. Да, он не любил кошек, но Атайя была не обычной домашней питомицей. В остальном же никаких недостатков за девушкой замечено не было. Разве что она старалась удерживать его на расстоянии. Но, это Иртуш заметил быстро, альва она тоже не подпускала достаточно близко. Разве что ночью, когда их завалило в пещере, он сидел рядом, пока Силь не уснула. Но тут орк сам был виноват. Надо было вести себя иначе. Не объяснять что-то, а сесть рядом, обнять, успокоить. Все-таки она еще ребенок, пусть уже отметила первое совершеннолетие, и относиться к ней надо не как ко взрослой женщине, а как к ребенку. Возможно, для кого-то этот факт стал препятствием, но не для Иртуша. Пусть придется какое-то время воспитывать ее, но молоденькая эльфийка быстрее адаптируется к жизни среди орков.
Опять же, такая невеста больше подходила младшему брату вождя, отличавшемуся от своих сородичей невысоким ростом и не столь развитой мускулатурой. Обычные орчанки не относились к нему, как к стоящему жениху. Хотя он и прошел обряд посвящения, да и потом наравне с прочими мужчинами участвовал во многих соревнованиях, женщины народа орков справедливо боялись, что их дети или внуки пойдут в отца. Так что брак с девой из другого народа, внешне хрупкой, как тростинка, но на самом деле крепкой как кусок скалы, был спасением.
Краем уха прислушивавшийся к речи жрецов Иртуш понимал, что может вызвать недовольство среди орков. Его брат не просто силой подчинил себе племена. Он показал себя мудрым и справедливым вождем, а, взяв жену из альвов, смог заключить выгодные договоры, пошедшие на пользу всему народу. Брак же с эльфами почти ничего не давал народу. Точнее, давал только то, что и так было между народами – мирный договор. Но у орков и эльфов изначально не было общих границ, и им нечего было делить. С гномами у орков не было никаких территориальных вопросов, а все остальное утрясалось переговорами. Основные конфликты возникали как раз с альвами.
– Жалко того мужчину, который эту девочку в жены возьмет, – заметил, между тем, дин из спутников Иртуша. – Это она с виду молодая, наивная, неопытная. Но быстро мужа своего кузнечными клещами захватит.
– Да, – согласился его собеседник. – Не врет девка, когда говорит, что две недели по лесу скиталась. Я за ней специально следил. Пусть степь не знает, да быстро освоилась. Уже на третий день и готовила, и за лошадкой своей сама смотрела. А уж ведра для воды или топор только успевай выхватывать. Нашим и в голову не придет за водой отправиться или щепу колоть, а этой… – он только махнул рукой.
– Да. Лучше бы наш вождь ее в жены взял, а не альву эту. Нет, баба она хорошая, но немного ей не хватает. Все будет уговаривать, а иной раз и прикрикнуть надобно. Силь бы тех мастеровых, что за вождем постоянно бегают, чуть что, быстро выстроила и объяснила, куда им можно ходить, а куда не стоит. Может, стоит ему намекнуть, чтобы вторую жену взял.
Дальше Иртуш не слушал. Воины сочли девушку достойной брака с самим вождем. Значит, брак с его младшим братом в глазах народа тоже не будет чем-то предосудительным. Дело за малым – добиться расположения девушки. Пока орк не знал, как, но понимал одно – манеру поведения стоит немного изменить. Перестать обращаться с ней, как с подростком, начать обсуждать более серьезные темы, чем прежде. Ну и быть более чутким, отзывчивым, когда это требуется моментом. Все равно альв не пытается ухаживать за ней. Значит, другой мужчина начнет оказывать незначительные знаки внимания, которые так ценятся молоденькими девушками.
Придя к такому решению, орк начал прислушиваться к речи жреца. В следующий момент все решения уже были забыты. В своем выступлении проповедник как раз перешел к порицанию межрасовых браков. Спутники Иртуша тоже забыли о своем разговоре, сосредоточив внимание на проповеди. При этом один из них в какой-то момент демонстративно сплюнул себе под ноги. Потом двое поднялись и пошли к альву и эльфийке. Пусть на территории долины нельзя проливать кровь, кто знает, что может прийти в голову толпе, обнаружившей внезапно рядом с собой двух представителей других народов. Убить можно без кровопролития.
Герриат и Эйленсиль заметили охрану, когда те еще только приближались, но остались стоять на месте, слушая, что дальше будет говорить жрец. Но тот в очередной раз повторил, что все народы должны жить в мире.
– Одни боги знают, сколько разных существ населяют этот мир, – вещал он. – Мы все разные, занимаем разные территории. Орки могут пойти войной на альвов, людей, даже эльфов, но война с гномами кажется нам бессмысленной потому, что проникнуть в их шахты и города невозможно без согласия обитателей подземного мира. Так почему же мы не спрашиваем этого согласия у других? Нет. В мире все должны жить в отведенных им границах, торговать, обмениваться достижениями в магии и науке, но никогда, слышите, никогда не жить вместе, не производить детей от смешанных браков. Сейчас еще не поздно исправить те ошибки, что произошли, забрать полукровок в свои селения, чтобы в будущем их дети вошли в семьи орков. Тогда уже внуки этих детей мало чем будут отличаться от остальных соплеменников. Идите в мир, уговаривайте наших дочерей и сыновей вернуться домой вместе со своими детьми. Позвольте своим детям взять в дом полукровку. Боги благословят ту семью, которая пожертвует чистотой крови своих внуков сейчас, чтобы исправить ошибки, содеянные неразумными. В противном случае уже через три поколения кровь потомков перемешается до невозможности. Не дайте народам исчезнуть из этого мира. Сохраните многообразие божьих созданий.
В конце тирады жрец взмахнул руками, словно собираясь взлететь, после чего бессильно опустил их вдоль тела, склонил голову, повернулся и удалился в храм. Толпа какое-то время еще стояла, словно завороженная, после чего постепенно пошли шепотки. Воины поспешили проводить своих подопечных обратно к коновязи, чтобы собравшиеся послушать речь жреца служители и паломники не сразу заметили посторонних.
– Если мы не нашли начала, – тихо заметил Иртуш, то мы хотя бы знаем, чьи речи привели к нападению.
– Надо послать весть Амголу, – прошептал Герриат. – Пусть он приставит к Аретте надежных людей. Тот, кто напал на усадьбу Силь, может напасть и на его дворец.
– Неподалеку есть выход гномьей шахты, – сообщил им один из воинов. – Вы можете передать письмо через подземный народ. Они умеют хранить чужие секреты.
– Только берут за это уж очень большие деньги, – заметила эльфийка.
Спорить с ней никто не стал. Но и отказываться от подобной почты тоже не думали. Амгола надо было предупредить. Заодно сообщить об обвале на перевале, подозрениях о слежке, ну и попросить передать остальным правителям предупреждение, что в долине Ур-Анча слишком активно выступают против смешанных браков. Пусть правители начнут выявлять у себя тех, кто разносит эти проповеди по миру. Вдруг у них получится выйти на след нападавших быстрее.
Между тем паломники покидали пределы монастырской территории. Некоторые из них смотрели прямо перед собой или под ноги, другие бросали взгляд в сторону прибывших путников, но, заметив орком, спокойно шли дальше. Некоторые что-то бубнили себе под нос по поводу непрошенных визитеров, но открытых конфликтов пока не было. Пару раз кто-то порывался подойти к гостям, но заметив рядом с ними троих воинов да еще одного орка меньшей комплекции но не менее серьезно настроенного, быстро проходили мимо.
– Не нравится мне все это, – заметил Иртуш. – Надо найти этого жреца да поговорить с ним серьезно. Намекнуть, что верховный вождь не доволен, и, если и дальше подобное будет продолжаться, то больше не будет принимать сторону монастыря в случае конфликтов с гномами.
– А разве у вас есть еще один выход к гномам кроме почтового? – удивилась эльфийка.
– Больше, чем может показаться, – усмехнулся брат вождя. – Просто этот – один из старейших. И обитатели долины привыкли думать, что основная торговля идет через них, хотя на самом деле это ничтожная часть. Мы ничего не потеряем, если перестанем отправлять сюда караваны. А вот те, кто живет здесь, останутся без необходимых товаров и угля на зиму.
Герриат кивнул. Одно дело – не получить лопаты или мотыги. Их доставят, пусть и придется платить дороже. Уголь же обитателям монастыря необходим. Возить его караванами не выгодно, да и сколько таких караванов надо провести. Покупать напрямую у гномов за пожертвования или выменивать на продовольствие куда проще. Вот только слишком часто стали возникать споры и по поводу цен, и из-за качества и объемов. Амгол защищал своих подданных, пусть и не был доволен их поведением. Но любому терпению приходит конец. Особенно когда кто-то действует во вред.
Вскоре все те, кто собрался на службу, но не жил на территории монастыря, удалились. Иртуш показал спутникам на скамьи, возле которых остались их вещи, а сам отправился в здание выяснять, что за жрец выступал перед слушателями, и можно ли побеседовать с настоятелем. Вскоре орк вернулся и сообщил, что их ждут. Почти сразу за ним вышли слуги. Одни помогли забрать ту поклажу, которая пригодилась бы путникам в комнатах, другие должны были отвести лошадей в конюшни.
– Жрецы сейчас на внутренней службе, – пояснял один из провожающих служек, – как только она закончится, вас проведут к отцу настоятелю. Но это не скоро. Можете пока умыться, а потом мы проводим вас в трапезную.
Иртуш только кивнул. Герриат и Эйленсиль молча шли следом. Альв в очередной раз решил выдавать себя за исследователя, а эльфийка, согласно придуманной легенде, была его подопечной, которая занимается сбором наследия одного из поэтов своего народа. Автор этот был известен как своими стихотворными произведениями, так и любовью к странствиям. Не удивительно, что очередные произведения становились известны спустя годы после его смерти. Путешествовал же этот поэт везде, где только можно, и его произведения всплывали в таких местах, о которых никто бы и не подумал. Так что удивительного ничего не было, что два ученых человека путешествуют в компании орков, направившихся по делам в отдаленный монастырь.
Уже возле келий, отведенных для приема гостей, Герриат полюбопытствовал по поводу библиотеки. Разумеется, Эйленсиль, заранее посвященная в свою роль, присоединилась к расспросам. Послушник пообещал узнать, пустят ли гостей туда или нет, после чего показал прибывшим их комнатушки, объяснил, как можно позвать кого-то из свободных от молитвенных дел насельников, после чего ушел.
Оставив вещи каждый в своей комнатке, все перешли в келью Иртуша, чтобы согласовать действия. Совещание было коротким. Герриат и Эйленсиль разыгрывают ученых, изучают библиотеку, тем более что там могут найтись нужные альву труды его философов. Попутно они смотрят, какие книги активно используются монахами. Как правило, их держат в зале, чтобы не ходить каждый день в хранилище и обратно. С этим должна была с легкостью справиться эльфийка. Сам Иртуш добивается встречи с настоятелем и проповедниками. Воины же делают вид, что они – простые наемники, приглашенные для охраны. При этом внимательно слушают, смотрят и запоминают все, что твориться в монастыре. Утвердив этот план действий, они разошлись по своим кельям приводить себя в порядок и ждать прибытия служки, который проводит их в трапезную.
Эйленсиль с большим удовольствием вымылась, потом вымыла кошку и, как могла, обсушила ее густую шерсть. Атайя была не в восторге от таких условий, но понимала, что иных возможностей хоть на время избавиться от запаха лошадей у нее не будет. Потом девушка еще раз повторила свою роль, сверяясь с записями, сделанными в библиотеке Амгола. Было их маловато, но для начала исследований хватило. Опять же, она могла сказать, что это только часть материалов, все она оставила в доме родителей в Рагье, а с собой берет только томик стихотворений. Звучит правдиво, к тому же некоторые стихи она успела заучить наизусть, чтобы декламировать "любимые" тексты.
С грустью девушка подумала, что альву куда проще играть свою роль. Он и в Рагье и в Ягодном не оставлял исследований. А ей приходится вживаться в образ. И пусть она знала и биографию поэта, хоть и в общих чертах, и стихи его ей нравились, но изображать из себя ученого, пусть и начинающего, было сложно. Не настолько ее интересовало его прошлое, не было желания найти новое, еще никому, кроме обладателей книги, неизвестное стихотворение. Но выбора не было. Изображать невесту или жену альва было бы верхом безрассудства. Сегодняшняя проповедь только подтвердила эти опасения.
Вскоре за ними пришел послушник. Девушка поправила волосы, убедилась, что шерсть Атайи немного подсохла, и уже не будет собирать на себя всю грязь и пыль. С кошкой на руках, она присоединилась к остальным.
– С животными в трапезную нельзя, – заметив кошку, тут же возмутился послушник. – Животным вообще нельзя находиться в жилых помещениях. Вы должны отнести ее в конюшню к лошадям.
– Но я не могу оставить ее, – возразила девушка, – Кошка – такая же часть меня, как рука или нога.
– Нельзя с животными, – продолжал твердить юноша, – никак нельзя, распоряжение настоятеля.
– Это не кошка, – снова попыталась объяснить эльфийка. – Это фамилиар, который есть у всех эльфов. Это часть нас, а у некоторых – лучшая их часть.
– Нельзя с животными, – словно мантру твердил юноша.
Эйленсиль вновь попыталась объяснить, что Атайя – ее фамилиар, в спор вступили Иртуш и даже Герриат, но послушник все твердил, что кошку следует отнести на конюшню.
– В таком случае, – воскликнула девушка, – прикажите подготовить на конюшне удобное стойло, потому что я не оставлю свою любимицу. И очень надеюсь, что накормят нас все-таки не овсом и сеном, а чем-то более подходящим.
Наверное, в обители не было принято так громко разговаривать, потому что после последней фразы девушки отворилась дверь одной из келий, и в коридор вышел высокий, худощавый орк. Незамеченным он подошел к группе и некоторое время молча слушал, вникая в суть спора. Потом заговорил.
– Я приношу свои искренние извинения госпоже. К сожалению, братия не разобралась и отправила за вами нашего младшего служку Ардира, – упоминаемый служка уже стоял в поклоне, всем видом выражая покорность и трепет перед вышестоящим. – К сожалению, в любом народе всегда найдутся индивиды с легкими отклонениями. Ардир – один из таких орков. Он исполнителен, старателен, но слишком буквально воспринимает все распоряжения и не знает, когда надо действовать согласно правилам, а когда в них есть исключения. К сожалению, это болезнь, исцелить которую никому не под силу.
Орк развел руками, словно призывал в свидетели богов. Эйленсиль еще раз посмотрела на послушника, после чего повернулась к подошедшему орку.
– Я принимаю ваши извинения, – спокойно произнесла она, после чего вновь внимательно посмотрела на юношу и, словно ведомая каким-то наитием, продолжила. – Болезнь – достаточный повод, чтобы не держать зла на этого мальчика. Но, думаю, стоит найти ему более спокойное место. Например, поручить ухаживать за растениями или животными. Думаю, он справиться с этим куда лучше.
– Вы так думаете? – орк явно был заинтересован ее словами.
– Не я, – поправила его эльфийка, – природа. Вы учите его общаться с другими, заставляете выходить из комфортных условий. Возможно, это помогает ему адаптироваться к жизни в обществе. Но я сомневаюсь, что когда-нибудь он покинет пределы этой долины. Так не лучше ли будет сделать так, чтобы Ардир занимался тем, что ему ближе?
– Я обязательно учту ваше мнение, – чуть склонил голову жрец. Потом повернулся к юноше. – Ардир, проводи наших гостей в трапезную. В том числе и кошку. Она тоже наш гость.
Служка поклонился, после чего пошел по коридору. Остальные последовали за ним. Только Иртуш задержался на несколько секунд, уточнить кое-что, но вскоре быстро догнал своих спутников. Герриат тут же поинтересовался, что задержало родственника. Получив ответ, он улыбнулся. Все складывалось как нельзя лучше. Доступ в библиотеку им предоставляли. Главное, попробовать обнаружить там записи, которые относятся к их делу.
Обед прошел в молчании. Лишь один из жрецов в дальней части помещения читал какую-то священную книгу. Но текст не понимал даже Иртуш, так сильно древний орочий язык отличался от современного, вобравшего много слов из всеобщего. Судя по всему, остальная братия или знала тексты писания наизусть, что не удивило бы гостей, или как-то иначе определяла момент, но периодически столовые приборы отставлялись, и совершались определенные ритуальные жесты, после чего обед продолжался. В первый раз новоприбывшие смутились, но один из жрецов пояснил, что это внутренний ритуал монастыря, и он не распространяется на тех, кто не принадлежит к его служителям.
Почти сразу после обеда явились новые послушники. Один пригласил Иртуша на встречу с настоятелем, второй должен был проводить альва и эльфийку в библиотеку, где те могли искать нужные им тексты. Воины вольны были выбирать, отправиться им на конюшню, проведать лошадок, вернуться в кельи или прогуляться. Разумеется, выбрали они сначала первое, потому как могли пообщаться с конюхами, а после последнее, чтобы в непринужденной беседе с монахами, работающими на дворе, попытаться узнать хоть что-то.
Иртуш вошел в большой кабинет, обставленный мебелью из ценных пород дерева. Да, нескромно живут монахи в этой долине. Надо бы намекнуть брату, что стоит несколько урезать их финансирование. А то кабинет вождя на фоне этой комнаты кажется бедняцкой лачугой.
Внутри его уже ждали настоятель, и жрец, проповедовавший утром на ступенях храма. Если настоятель был уже орком в возрасте, жилистым, но не худым, и можно было догадаться, что перед ними бывший воин, то проповедник являл собой полную противоположность. Немного пухленький, явно никогда не державший в руках оружия. Настоятель был одет просто, скромно, материя его сутаны была грубой. Проповедник предпочитал ткани мягкие, дорогие. Иртуш уже сталкивался с такими представителями разных рас и представлял, чего от них ждать.
– Вы хотели побеседовать с нами, – первым прервал затянувшееся молчание настоятель?
– Да, святой отец, – брат вождя поклонился, после чего продолжил. – С недавних пор по землям нашего материка прокатилась волна нападений на представителей разных народов, готовых связать себя узами брака с представителями другой державы. Все это не стоило бы особого внимания, если бы наш вождь, мой брат, не был женат на альве. Сами понимаете, если с его супругой что-то случиться, нас ждет множество неприятностей. Может, даже не война, но оркам будет тяжело. Альвы могут повлиять на гномов, и те закроют свои входы, остановится торговля, эльфы, уже пострадавшие от действий злоумышленников, могут решить, что все беды идут из нашей долины. А ведь в эльфийских городах очень славятся изделия наших кожевников. Сам правитель заказывает ошейники для своего волка у орочьих мастеров. Да и люди не захотят приобретать наших коней, просто чтобы поддержать своих соседей. Сами понимаете, чем это может обернуться для наших народов.
Верховный жрец слушал внимательно, не перебивая, периодически хмурясь и косясь в сторону проповедника. Сам виновник смотрел на орка исподлобья, но молчал, хотя было видно, что он не доволен подобной формой выволочки. Понимал, что перед ним не посланец из столицы, который может лишь передать на словах недовольство правителя, а орк, наделенный властью.
– Понимаю, сын мой, – выслушав Иртуша, заговорил жрец. – Династические браки для того и заключаются, чтобы укрепить отношения между соседними государствами. А те, кто пытается сумятицу вносить, только хуже делают, да не себе, а всей стране своей. Ты показал, к чему могут привести непродуманные слова. Но я не понимаю, почему ты пришел с этим к нам, ведь наша обитель находится очень далеко от обычных жителей.
– Дело в том, что проповедники, которые выступают с подобными речами, прежде побывали в вашей обители, святой отец, – подпустив в голос укоризны, произнес орк. – А сегодня, не успели мы прибыть в обитель, как я услышал проповедь, призывающую не допускать смешанных браков. Собственно тот самый жрец, который стоит рядом с вами, и произносил эту проповедь.
Настоятель нахмурился и посмотрел на жреца. Тот потупился, словно нашкодивший ребенок, но оправдываться не пытался. То ли намеревался сделать это наедине, то ли не видел смысла, поскольку его слова могли подтвердить свидетели сегодняшней проповеди.
– Но я же не говорил, что подобные браки должны быть под запретом, или, что их надо расторгать, – поняв, что все-таки надо сказать в свое оправдание хоть что-то, наконец, произнес он. – Я всего лишь высказал мнение, что за каждым народом должна быть закреплена особая, ни кому более не присущая черта. Мы, орки, можем стать оседлым народом, земледельцами, ремесленниками, но от этого наша кожа не перестанет быть смуглой, а разрез глаз узким. Эльфы могут заняться науками, но у них будут фамилиары. И так у всех. Но что будет, если все мы перемешаемся? Это я и хотел донести до слушателей. Не более.
– Не более, – эхом повторил верховный жрец. – Но слова, передаваясь от одного к другому, имеют обычай искажаться. И если ты сам говорил, что народы должны сохранять идентичность, то кто-то услышит, что надо пресекать не только браки, но и контакты, если в них нет необходимости, всем сидеть в своих границах и не интересоваться тем, что происходит у соседей. А лучше вообще считать, что других народов нет, как и жизни за пределами определенной территории. Или начнут подстрекать к войнам, мотивируя это тем, что другие расы хуже, нежели их.
Жрец поник, подавленный такой отповедью.
– Я же не говорил ничего, чтобы провоцировать такое поведение, – вяло пытался оправдаться он. Но было понятно, что он просто не понимает, к чему привели его речи. Иртуш только вздохнул. Настоятель покачал головой, выражая согласие.
– Прошу вас, сын мой, – мягко обратился верховный жрец к проповеднику, – пока удалиться. А вечером у нас с вами будет обстоятельный разговор. Думаю, придется отстранить вас от служб.
Жрец поклонился, после чего покинул кабинет. Настоятель выждал немного, чтобы звук шагов в коридоре стих, после чего переключил все свое внимание на посетителя.
– Скажите честно, вы хотите обсудить что-то еще, или ваше прибытие связано только с этим? – поинтересовался мужчина.
– Когда мы отправлялись, только речи жрецов вызывали интерес. Только во время пути на нас сошла лавина, но не сильная, словно все было рассчитано, – Иртуш откинулся на спинку гостевого кресла и позволил себе вытянуть ноги. Поза, призванная демонстрировать свое положение. При этом собеседники знали, что перед ним сидит воин. – А потом было ощущение, что за нами следят. Вам об этом что-то известно?
– К сожалению, об этом я не имею ни малейшего понятия, но непременно отправлю гномам весть, чтобы они укрепили пещеру. Вы ведь там находились?
– Да, – кивнул орк. – Но откуда такая осведомленность?
