Текст книги "Сон длиною в жизнь (СИ) "

Автор книги: Юлия Бражкина

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 23 страниц)

   – Тут есть кто-нибудь? – дрожащим голосом звала я. Но мне никто не ответил. Родители должны были уже вернуться. Если я ударилась настолько сильно, что ослепла, то в бессознательном состоянии я должна была пролежать продолжительное время. Почему ко мне никто не пришел? Где родители? Неужели, с ними что-то случилось?

   К моему удивлению, я не была так расстроена, шокирована или омрачена. Мое безразличие объяснялось подарками, которая постоянно преподносила мне судьба. Мое состояние ухудшается постепенно, по какой-то определенной прогрессии. Я умру в медленных муках от полиорганной недостаточности. Я уже в этой стадии, и после нее все закончиться.

   Я сделала первый шаг, надеясь наткнуться на что-нибудь и по памяти добраться до своей комнаты. Лягу обратно в постель и буду ждать и надеяться, что родители скоро придут.

   Второй шаг, третий... Пока только пустота окружала меня и ничего больше. Четвертый, пятый... Я уже начала беспокоиться. Как так получается, что я ни на что не могу наткнуться! Комната у нас не настолько просторная. Шестой, седьмой... Мне хотелось закричать, но дрожащие губы выдавили лишь всхлипывающий стон. Раньше это могло показаться странным, но я начала молиться, чтобы я оказалась слепой. Черная пустота вокруг намного хуже боли, страданий и даже смерти. Здесь ничего нет, и душа может в ней затеряться настолько, что больше не найдет дорогу обратно.

   Я больше не делала шагов, а просто стояла на месте. Я прокрутила в голове все, начиная с моего пробуждения сегодня утром и заканчивая данным моментом. Этот сон, действие лекарства, внезапный ветер, развод – все казалось таким странным и... спланированным. Я не могла найти объяснение происходящему, но я видела последовательную цепочку и не могла поверить в происходящее. И стекло. Когда я проснулась, я не чувствовала его. Его не было. Все казалось таким очевидным и, одновременно, запутанным. Но если я под собой не чувствовала стекла и, в принципе, не чувствую ничего вокруг, то...

   – Арина, – услышала я тихий детский голосок у себя за спиной.

   ... то, значит, я сплю.

   Я закрыла глаза. Мне внезапно стало холодно, отчего я вся покрылась мурашками. Она не дает мне покоя в жизни, неужели она будет беспокоить еще и во сне? Я этого не вынесу. Лучше быть слепой.

   – Арина, – она появилась передо мной, совсем близко. Дрожь пробежалась по моему телу. Ноги стали ватными, и я медленно упала на колени.

   – Прошу, оставь меня в покое, – умоляла я ее в слезах. – Что я тебе такого сделала?

   Но она ничего не ответила. Лера лишь улыбалась. Из-за этой улыбки она никогда не казалась мне ребенком. Дети не способны на такое. И ее взгляд... Он будто заглядывал в мое сердце и пожирал его частями. Складывалось впечатление, что она все обо мне знает. Даже, что не знаю я сама.

   Она вдруг подняла руку и коснулась моей щеки. Ее холодное прикосновение медленно спустилось на мою шею. Я закрыла глаза, в ожидании чего-то плохого. По-другому и быть не может. Только я не знаю, что может быть хуже. Я всегда так думаю, но в итоге Лера всегда старается меня удивить.

   Как только я перестала чувствовать ее руку на себе, я открыла глаза. Я оказалась посередине зала, в котором я и потеряла сознание. Никого вокруг не было, как и Леры. Я пять минут не могла осознать, как она могла меня оставить в покое? Это невозможно. Я взволнованно вздохнула, когда на миг мне пришла мысль, что кончилось на этот раз не так плохо, как всегда, но тут же рассмеялась со слезами на глазах от собственной уязвимости. Она никогда меня не оставит. Неужели, она все пятнадцать лет вселяла в меня страх, портила мою жизнь только, чтобы потом уйти? Нет. То, что сейчас ее нет, означало одно. Дальше будет только хуже.

   Я не пробудилась. Это было понятно сразу по целому столику, находящемуся у меня за спиной. Все только начиналось, и это не заставило себя ждать. Я услышала детский смех, доносящийся из моей комнаты. Я все еще сидела на полу, в ожидании еще чего-то. Не знаю, чего, но мне становиться жутко. Меня пробирало до дрожи от одной только мысли, что может меня ждать в этой комнате. Но мне придется встать, придется идти туда, придется снова пережить этот ужас. Она меня заставит. Если я не пойду сама, эта дьяволица сделает так, чтобы я захотела выйти из этой комнаты.

   Скукожившись, я сжала руки в кулак. Мне было невыносимо от этих мыслей. Но чем дольше я тяну, тем хуже мне. Я постаралась как можно быстрее встать с опорой на столик. Я снова услышала смех. Только уже не один. Нет, не может этого быть. Я поспешила в свою комнату, чтобы развеять свои сомнения по поводу хозяек этих голосов. И чуть ли не ворвавшись в комнату, я их увидела. Две девочки-близняшки возились с каким-то блестящим порошком и смеялись.

   – Давай! Собирай быстрее и идем уже! – сказала одна девочка.

   – Сейчас. Уже почти все, – ответила ей другая.

   – Только давай тише, а то мама проснется.

   Я не могу поверить, что я вижу это снова. Я вернулась на старую квартиру. Сейчас передо мной то, что я уже давно пытаюсь забыть. Первая девочка медленно подняла на меня свои змеиные глаза. Лера снова хочет меня запугать, чтобы я почувствовала себя ничтожеством, но на смену страху пришла злость, ярость, раздражение! Как же мне сейчас хотелось сломать эту милую тонкую шейку, увидеть, как ее глаза в один миг потухнут. Как же я давно хочу убить этот образ, который не дает мне покоя. И не важно, что это мой образ.

   – Ты этого и добивалась, – тихо прошептала я ей. – Чтобы я ненавидела я себя настолько, чтобы захотела бы убить. Ты хотела сделать меня убийцей, – последнее слово особенно тяжело мне было произнести. Я опустила голову и сдерживалась, как могла, чтобы не расплакаться перед этой гадиной. Снова посмотрев на Леру, я заметила, что ее улыбка стала еще больше.

   – Все. Я готова, – вдруг произнесла другая девочка. Собирая этот песок в маленькие мешочки, она наклонила голову так, что за ее темными, немного взъерошенными волосами не было видно ее лица. Я знала, кто она, но мне больно видеть прошлое, которое не было наполнено счастливыми моментами. Но как только девочка закончила свое дело, ее счастливое лицо с сияющими, карими, большими глазами открылось мне. Не понимаю, почему я до сих пор еще верю во что-то хорошее.

   Они стали собирать мешочки и подниматься на ноги. Как только я поняла, что Лера хочет показать мне полностью воспоминание, мне стало дурно. Только не это. Все, что угодно, только не это!

   – Ах, ты маленькая тварь! – не выдержав, закричала я и накинулась на Леру, пытаясь схватить ее за горло, но все бесполезно. Это всего лишь воспоминание, и образы из него просто пролетели сквозь меня. За грудиной появилась такая жгучая боль, как будто они задели мое сердце.

   Я быстро развернулась и побежала за ними. Дойдя до кухни, я увидела, я маленькой девочкой уже на полную включаю газ.

   – Ты точно знаешь, что ничего плохого не случиться? – наивно спросила девочка Леру. – Мама говорила, что так нельзя делать.

   – Конечно, ничего не случиться. Это же магия, – беззаботно ответила она. – Пошли немного погуляем на улице, а потом вернемся и подожжем волшебную пыльцу.

   – А почему мы должны уходить? Я хочу сейчас .

   – Так надо. Верь мне.

   – Нет! – закричала я. Я не могла спокойно стоять и переживать это снова, но они на моих глазах ушли из квартиры, и я не смогла их оставить.

   Со мной как будто это случается во второй раз. Я уже и забыла, что лежу без сознания посередине зала. Мне было важно, что происходит сейчас. Меня не отпускало чувство, что я могу все исправить, что-то изменить. Ведь эта ошибка изменит меня навсегда и бесповоротно.

   Я резко выбежала из кухни и направилась в родительскую спальню. И чуть ли не влетев в нее, я увидела маму, невинно спавшую в своей постели и не о чем не подозревавшую.

   – Мама, – я упала на колени возле нее и начала трясти ее. – Мама, прошу, проснись! – я так продолжала довольно долго, пока силы не начали покидать меня. Она даже не пошевелилась. Я застыла в ужасе перед ней. Мне казалось, что я, по крайней мере, пытаюсь ее разбудить, но сейчас я вижу, что лежит в том же положении, что и сначала. Мама лежала ровно на спине с немного наклоненной в мою сторону головой. Одна рука располагалась возле ее головы, а другая – на уровне живота.

   Я долгое время анализировала эту злополучную ночь. Меня мучили ответы на вопросы, которые были скрыты от меня, но которые я могла узнать сейчас. Почему она тогда не проснулась? Почему она не почувствовала газ и не выбежала из комнаты?

   Прошло уже много времени, но я не чувствовала двуокись углерода, но зато моя мама его почувствовала. Это было настоящей пыткой наблюдать, как моя мама начинает безудержно кашлять, прикрывая рот первым, что ей попалось под руку, и не в силах чем-то помочь. Наконец, она встала и старалась, как можно скорее, выйти из квартиры, но прямо перед ней резко захлопнулась дверь. Я ужаснулась, узнав, наконец, ответы на свои давние вопросы. Он всегда, всегда одинаков! Когда я это уже пойму, наконец!

   Мама долго не сдавалась и пыталась открыть эту чертову дверь, но сил с каждой минутой у нее было все меньше и меньше. С каждой попыткой, она хуже прикрывала рот тряпкой, что еще больше ухудшало положение. В один момент, она перестала делать резкие движения и начала медленно сползать на пол. Полностью потеряв сознание, она упала назад и больше не двигалась. Я сама стала задыхаться, но не от угарного газа! Сам факт, того, что это когда-то произошло, заставляет мое сердце бешено биться. Это выше моих сил. Моя жизнь научила меня справляться со многим, но это слишком. Лера надавила на самую больную часть меня. Это воспоминание. Но показав, что было с моей мамой в том момент, когда мой отец застал меня на лестничной площадке, она меня сломила. Я не могла представить, как мне жить после такой атаки. Мы с ней воевали многие годы, и дьявол выиграл эту войну. Осада была слишком долгой, и, нанеся последний решительный удар, моя крепость просто развалилась на мелкие кусочки.

   Я услышала, как кто-то начал выламывать дверь. Отец. Именно он подоспел вовремя и спас мою маму. Что было бы, если бы он пришел на минуту позже? Мама тогда провела в больнице очень долгое время. Не удивительно, предположить, что она была на грани смерти.

   Меня грела лишь мысль, что с ней будет все хорошо. Но вид мамы при смерти все равно наводил ужас, и мурашки бегали по моему телу каждый раз, когда мне казалось, что она умерла.

   Я вдруг почувствовала своего рода давление у себя за спиной. Часть меня кричало мне, не оборачиваться, бежать прочь, но я будто не владела собой. Что-то в этот момент заставило меня повернуться. На ее лице уже не было улыбки. Ее лицо сейчас не выражало ничего, ни одной эмоции. Она просто смотрела на меня пустым взглядом, от которого хотелось провалиться в пропасть.

   – Поиграть не хочешь? – невинным детским голосом предложила Лера. Я глубоко задышала и начала медленно отступать назад от нее. Обычно после таких вопросов, происходит что-то ужасное. Я в порыве лютого страха пожелала убежать от нее прочь! Подальше, куда угодно, лишь бы не было ее!

   Выход был только один, и я открыла дверь, совсем позабыв, что минуту назад она была закрыта, и в комнату вламывался мой папа. Я влетела в комнату. Совсем другую комнату. Отца уже не было, и только я успела все осознать, как дверь исчезла у меня за спиной.

   – Вам нехорошо? – вдруг появился голос, но я не могла определить его местоположения. Я испуганно начала искать глазами хозяйку этого голоса, но она сама вышла мне навстречу. Дея. Что-то в ней изменилось. Обычно у нее очень резкие черты лица, которые еще больше подчеркивал ее иногда очень угрюмый взгляд. Но сейчас она смотрела на меня с такой, нежностью, заботой, с какой еще никогда на меня не смотрела. Этот блеск глаз мог бы заворожить кого угодно, но не меня. Я, глубоко дыша, лишь качала головой.

   – Нет, это все обман! – все время повторяла я себе. – Не смей подходить ко мне!

   Нахмурив брови, Дея отвела от меня свой непонятливый взгляд, не понимая причину моей агрессии.

   – Что случилось? Может мне позвать Дэрриана? – повторив попытку, спросила она. Девушка попыталась подойти ко мне поближе, но своим ненавистным взглядом я отбила у нее желание снова пытаться мне помочь.

   Возможно, знакомое лицо, не связанное ни с какими тревожными и плохими воспоминаниями, помогло мне немного успокоиться от нескончаемого потока потрясений и ужасов, которые настигают на меня беспрерывно, накапливая во мне страх и отчаяние. Но разве кошмар кончился? Нет. Чтобы все кончилось, мне нужно...

   Я вскрикнула от неожиданности, когда лицо Деи превратилось в высохшую почерневшую мумию с пустыми глазницами, издававшая крик, который, казалось, кровоточил мои уши. Это было кратковременно. Но через несколько секунд все повторилось.

   Мне нужно проснуться. Эти мысли зародили во мне надежду, что я сама могу прекратить этот бесконечный кошмар. Ведь тогда в лесу я почти добралась до ножа. А может, все-таки мне удалось это сделать? Ведь после этого я проснулась. Во мне зародилась надежда, которая подтолкнула меня на этот рисковый шаг. Но этот риск стоил этого. Я должна бороться. Всегда. Я начала забывать об этом, но чтобы не случилось, что-то направляет меня на правильный путь, на светлую дорожку моей души, придает мне силы, даже когда у меня их полностью высасывают, даже когда я теряю веру в себя.

   Не обращая внимания на вопросы Деи, я ринулась к окну и встала на подоконник. Я слышала, как Дея что-то говорила мне, даже кричала, но я ее не слушала. Я была так погружена в себя, так загорелась идеей, но я осталась наедине только с одной точкой внизу. Потоки ветра периодически врывались в эту комнату, позволяя мне вдохнуть полной грудью и почувствовать себя живой.

   Я снова посмотрела вниз. Высота была не такой уж и большой. А что если не сработает? Что если Лера не даст мне проснуться? Мой взгляд упал на белую фарфоровую вазу с дивными бирюзовыми цветами. В любой другой день, другой ситуации я бы долго ими любовалась, изучала, но сейчас я просто взяла эту вазу, и она полетела вниз и разбилась на осколки. Попала прямо в ту точку, которую я присмотрела для себя, и это только прибавило мне решимости, но через несколько минут я поняла, что ее было мало. Это оказалось не так легко, как я думала. И я долго так простояла, закрыв глаза и наслаждаясь тишиной. Одно маленькое движение давалось мне с таким трудом. Что меня останавливало? Что за невидимая преграда стоит у меня на пути? Страх, сомнение или просто трусость? Я не знала ответ, но даже если бы и узнала, что бы мне это дало? Ровным счетом ничего.

   – Арина, – услышала я знакомый и, как бы я ни старалась, любимый голос. Я открыла глаза и повторяла себе, даже умоляла, не поворачиваться к нему . Он не настоящий. Дэрриан никогда не был таковым. Это дьявол. Это Лера. Она просто смеется надо мной. В моей жизни она преследует меня в виде безобидной маленькой девочки, которой я была когда-то, а во снах – в виде мужчины, о котором я постоянно думаю. – Арина, ты не понимаешь, что ты делаешь! Спустись, прошу! – этот голос тянул меня назад. Я будто вечность его не слышала. Я не могла предвидеть, что он вызовет в моей душе такую бурю, но пыталась ее сдержать.

   " Не отступай, это все обман", – постоянно твердил мне мой внутренний голос. Этот спор внутри моей головы разорвал бы меня на части, если бы я не уступила одной из сторон. И я уступила.

   Меня вдруг осенило, что если вдруг Дэрриан действительно очередной дьявольский плод, которым Лера хочет меня довести до безумия? Я стою здесь, почти готовая прыгнуть в бездну, и тут появляется он, единственный, кто может так на меня здесь повлиять, единственный, к кому меня так тянет, кто может меня остановить. Разве это случайность?

   Нет. Нет. Нет. Нельзя любить пустоту. Нельзя любить то, чего нет, чего просто не существует. Если я повернусь и посмотрю ему в глаза, его прекрасные зеленые глаза, я моментально забуду, о чем думала буквально минуту назад, и прильну в его объятия. Но он растает в воздухе, как только я к нему прикоснусь, как и всякая иллюзия. И тогда Валерия победит. Она всегда побеждает. Но не этот раз.

   Я открыла глаза. Все страхи куда-то улетучились. Я подняла глаза и посмотрела на это чистое лазурное небо. Я выкинула из головы все мысли, все сомнения. Передо мной осталось лишь синева, которая унесет меня далеко от этого места. Я с облегчением улыбнулась и сделала шаг вперед. На миг я почувствовала такую легкость, какую еще никогда еще не испытывала. Лишь на миг я не чувствовала своего тела, лишь поток воздуха, в котором я растворилась. Лишь на миг. Но это все исчезло, как только я почувствовала чью-то мертвую хватку, которая не отпускала меня, как бы я не вырывалась. В голове все смешалось, и передо мной мелькали разные краски, обрывки.

   Это закончилось, когда я упала на землю, но не прекратился мой сон. Я это поняла, когда открыла глаза. Трава, на которой я лежала, была сырой, наверное, из-за воды, которая была в вазе. Эта сырость не очень приятно ощущалась у меня на лице, и я приподняла голову. Сначала внезапно появившийся яркий свет солнца не давал мне полностью открыть глаза и оценить окружающую меня обстановку, но как только я привыкла к нему, я увидела маленькие черные точки, приближающиеся ко мне. Как только я поняла, что это пауки, я резко вскочила и хотела убежать от них, но было уже поздно. Как только я огляделась вокруг и поняла, что они идут со всех сторон и мне не куда бежать, они уже ползали по мои ногам. Я невольно вскрикнула и начала их стряхивать. Их было так много, что я даже не смогла увидеть лица человека, который упал вместе со мной. Он все еще лежал, немного двигался, но пауки, полностью покрывшее его тело, как будто не заботили его. Но в данный момент у меня были проблемы куда серьезнее. Эти гадкие создания уже достигли моей шеи. Сначала было только неприятно и страшно, но внезапно я почувствовала острую боль в моих предплечьях. Ужас так сковал мои конечности, что я с трудом держалась на ногах.

   – О, Боже! – посмотрев на свои руки, я обнаружила, что эти твари уже проникли мне под кожу и постепенно направляются все выше и выше. Несмотря на пауков, ползающих у меня на лице, я нащупала осколок, лежащий на земле, и начала извлекать их из меня, пока они не добрались до моего мозга. Чем сильнее становилась боль, тем больше я всаживала осколок в свою плоть. Но ничего не получалось. Все было зря. Я все равно чувствовала их под своей кожей. – Они повсюду! Повсюду! – безнадежно пропищала я. Внезапно почувствовав на себе чужое прикосновение, я открыла глаза. В порыве отчаяния, увидев существо, полностью покрывшееся пауками, я испугалась и всадила осколок в него. Но это ему не навредило, и оно охватило меня со всех сторон. Я пыталась вырываться, но оно слишком сильно меня держало. Я слышала его шипение, которое наводило только еще больший страх. Я молила Бога, чтобы он закончил мои мучения. Пусть забирает меня, но я больше не могу этого выносить. Через несколько секунд я смогла разобрать это шипение. Сначала я была не уверена, но потом я смогла четко это услышать. Арина, Арина. Я не решалась открыть глаза, боясь, что еще может Лера преподнести мне сегодня.

   – Арина, – отчетливо услышала я нормальный человеческий голос. Его голос. Я, не задумываясь, открыла глаза. Его глаза, оказавшиеся перед моим лицом, оказались чуть ли не спасением. Вокруг уже не было ничего. Повернув свою голову, чтобы в этом убедиться, мой взгляд врезался в его рану. Она сильно кровоточила. Мою голову словно простелило. Я закрыла глаза, и передо мной появились картины. Я лежу практически без чувств в своей постели. Люди спорят у моей постели, как со мной правильно поступить. Ко мне приходит Дэрриан и просит у Деи никому не говорить о его приходе. Я внезапно встала и подошла к двери... Я резко открыла глаза. Это озарение, осознание пришло мне только сейчас. То, что я считала правдой, оказалось ложью, а в правде нашла только ложь. И эта рана...Я подняла руку и прикоснулась к ней.

   – Не заживает, – посмотрев на кровь, которая осталась на моих пальцах, прошептала я. Улыбка появилась на моем лице, и я посмотрела на Дэрриана. – Это был всего лишь сон, и я проснулась.

   Но вскоре мне стало нехорошо. В глазах потемнело, и настала резкая слабость. А потом резкая боль. Посмотрев на свои руки, я смутно увидела, что они все в крови. Я вспомнила, как я осколком растерзала их в клочья, и резко отключилась.

   Дэрриан

   Я взял ее на руки и понес в дом. Арина слишком сильно ранила себя. После нас на полу оставались на всем протяжении следы крови. Да, и сам я уже запачкался ею. Ее цвет лица стал постепенно приближаться к цвету ее белоснежного платья, и я уже перешел на бег. Почему Валерии всегда нет, когда она так нужна? Я уже приближался к ее комнате. Почему никого нет? Куда все запропастились? Но потом я прислушался и услышал их всех в комнате Арины. Что они все там забыли? Кое-как я открыл дверь нараспашку и вошел в комнату.

   – Пошли все вон из комнаты! – прямо у порога приказал я всем. Как ни странно это приказ все сразу поспешили выполнить. – Отин!

   – Да, я здесь! – она подошла ко мне, пока я укладывал Арину на кровать.

   – Найди какие-нибудь бинты. Живо!

   Она пулей вылетела из комнаты. Я в первый раз в такой ситуации! Мне уже давно нет дела до обычных людей и не приходилось сталкиваться с их смертельными ранами. Я знал, что бинтами тут не обойтись. У Валерии наверняка что-нибудь в комнате найдется, но как найти нужное? Почему они еще не вернулись? Они уже давно должны были прийти.

   Отин довольно быстро вернулась с бинтами. Я посадил ее рядом с Ариной и приказал промыть ее раны и забинтовать их.

   – Ты сама лучше меня знаешь, что делать, – сказал я и собрался выйти из комнаты. Но на секунду остановился и снова повернулся к Отин.

   – Только попробуй куда-нибудь уйти, – хватив ее за предплечье, предупредил я. – И я постараюсь, чтобы ты пожалела об этом, – она посмотрела в ответ непонимающим и невинным взглядом, как будто ничего особенного не сделала, чтобы я к ней так переменился.

   И только после этого ушел. До сих пор не могу поверить, что Отин сегодня меня так подвела! Она никогда не обладала трусостью, что же сейчас ее заставило испугаться? Я знаю, что она была в доме, она была в сознании, она была достаточно близко, и она меня слышала. Я точно знаю. Ей повезло, что я сам справился с Ариной, иначе я задушил бы ее собственными руками.

   Юрий с Валерией уже должен был вернуться. Надеюсь, что они просто задержались, и уже направляются сюда. Чем меньше времени мы потратим, тем лучше будет для Арины. Как бы мне хотелось не думать сейчас о ней, но мысли так и лезут в голову. Мне не давало покоя сегодняшнее происшествие. Больше всего меня поразил не ее поступок, а то, какой она была, совершая все это. Она изменилась. Я не знаю, навсегда или только на сегодняшний день, но этот образ не отпускал и мучил меня своими предположениями. И это изменение не выражалось во внешности, каких-то жестах, мимике, оно не было видно вооруженным глазом, оно скрывалось в каждой частичке ее души, и это заставило мои глаза видеть Арину совсем в другом свете. Либо она сама каким-то чудесным образом смогла так измениться, что, практически, невозможно, либо ей кто-то помог, что вполне вероятно. Я думал, что это чушь, как и остальная половина, которую наговаривают на бету, но должно быть это окажется правдой.

   "Две доминанты", – вспомнил я слова Валерии, и не поверил, что мне не пришло это в голову раньше.

   У меня было два предположение. Одно хуже другого. Первый вариант. В ней до сих пор борются две души, и Арина никак не может заглушить настоящую хозяйку тела. Нам повезет, если это так. Это не так трудно исправить. А второй вариант. Арина и есть настоящая хозяйка своего тела, и душа беты пытается убить тело, и, высвободившись, она обретет новый сосуд. Никто не знает, что случилось с предыдущей бетой. Она просто исчезла. И ее больше никто не видел.

   Я решил, что первым делом, как Арина очнется, я ее досконально расспрошу.

   Все так навалилось в этот день, причем в один час, даже меньше. С каждым прожитым днем рядом с Ариной, я все больше сомневаюсь, что смогу справится с задачей, которую я поставил себе давным-давно. Иногда меня посещает мысль, закончить на этом, все прервать на этом этапе. Я предчувствовал, что все может закончиться не так, как я планировал, и не далеко не в мою пользу.

   Я сидел в гостиной за кожаным черным креслом и лихорадочно опустошал все запасы тиминского нектара, которые только находил. Сколько раз она еще заставит меня переживать за нее? Сколько еще она принудит меня следить за каждым биением еще такого слабого незащищенного сердца и ее поверхностным дыханием? Бояться, что каждое биение сердца может стать последним?

   " Почему же я сижу и ничего не делаю? – спрашивал я себя. – Можно пойти за Валерией и укоротить время до ее прихода. Вдруг сейчас каждая минута на счету, и Валерия может не успеть, если я не вмешаюсь?"

   Но все еще сидел в кресле и даже не сдвинулся с места. Дрожала лишь рука, периодически поднимающаяся, чтобы я сделал глоток нектара, обжигающий мое горло. Ответ не заставил себя ждать. Я внезапно поймал себя на мысли, что, возможно, Арине сейчас лучше всего умереть. Я содрогался только от единого намека, как она может погибнуть, если я все-таки сломаюсь, если она станет частью моей жизни. Она, конечно, и сейчас ею является, но сейчас у меня есть возможность от нее отказаться. Просто забыть о том, что она была когда-то кусочком моей цели, что она была когда-то моим шансом на победу. Самую большую победу в моей жизни.

   Неужели я хочу отказаться от нее? И ради чего? Ради жизни какой-то девушки? Конечно, нет. Но дело в том, что сейчас она для меня "какая-то девушка", и все может измениться мановением ветра. И она станет для меня чем-то большим. Тогда история повториться.

   Я резко кинул в камин бокал с еще недопитым нектаром, и в нем все воспылало. Я вскочил с места и отошел от него к окну, облокотившись на подоконник. От нахлынувших воспоминаний, которые я всяческим образом старался подавить, меня бросило в жар. Еще раз я такого не смогу пережить. Вот почему меня мучает сейчас такая дилемма, вот почему я хочу, что Арина умерла. Чтобы она никогда не проснулась и не смогла мне навредить.

   Я услышал медленно приближающиеся шаги. Кто бы это ни был, лучше ему меня не злить. У меня сейчас такое состояние, что могу натворить что угодно. Я понял, что это Отин, как только она вошла, и от нее пришел поток ландышевого аромата, которым она всегда отличалась. Я не повернулся к ней и все также стоял спиной к ней. Я ждал, когда она заговорит первой. Возможно, она пришла что-то сказать об Арине. Я знаю, что она не умерла, но все же...

   – Я слышала какой-то шум..., – робко начала она, не решившись продолжить. Я чувствовал ее страх, и меня это только еще больше всего взбесило. К счастью, она продолжила говорить. – Я зашла в комнату Валерии и нашла кое-какие настойки. Я в этом немного понимаю. И мы пока что остановили кровотечение. Но без Валерии никак не обойтись и..., – она снова неожиданно запнулась. Я не знаю, что она хочет мне еще сказать, но мне этого вполне достаточно.

   – Я тебе сказал не отходить от нее. Так что тебе лучше вернуться, – холодно ответил я. Но она не уходила. Неужели она понять не может, что меня сейчас лучше не трогать? Не уж-то за два года не научилась, как правильно вести со мной с моими постоянными переменами настроения?

   – Я хотела бы извиниться за сегодняшний инцидент, – начала она, но тут же замолчала, когда я резко повернулся с освирепевшим лицом.

   – Я же сказал, можешь идти, – сквозь зубы повторил я, еле сдерживая свой пыл. Хорошо, что хоть тут она подумала головой, и ее ка след простыл.

   Некоторые сочтут, что я слишком жесток к ней, но Отин знает, на кого она работает. Я не терплю, чтобы меня подводили в самый нужный момент. А она подвела.

   К моему облегчению, я почувствовал группу, приближающуюся к куполу. Я увидел Валерию глазами Юрия и облегченно вздохнул. Когда они уже прошли через купол, Отин выбежала к ним навстречу, чтобы предупредить Валерию о ее предстоящей работе. Как только я убедился, что Валерия точно поможет Арине, я незамедлительно направился к запасному выходу, который выходил на задний двор.

   Да. Я убегал. Убегал подальше от этих проблем, подальше от упреков и обвинений Юрия, от глупости Валерии и, самое главное, от Арины. Я не хотел больше ее видеть, слышать, ощущать, даже знать о ней не хотел. Но в то же время какая-то часть меня говорила, что я все равно вернусь, что я не смогу отказаться от всего, что сейчас имею. Все эти годы я был человеком с целью, и это спасало меня от скуки, однообразности, от которой бы у меня душа сгнила. Кем я стану, если навсегда уйду? Что я буду делать? За что буду бороться? Если я откажусь от этой цели, я навсегда лишусь шанса на победу над моим заклятым врагом. Я буду продолжать бежать, прятаться и бояться, что меня снова разорвут на куски, что людей, которых, к их горю, я полюблю, будут каждый раз убивать. Моя голова будет заполнена этими воспоминаниями, я больше ни о чем не смогу думать, не смогу нормально жить, я просто сойду сума.

   Уже почти стемнело, но я не останавливался. Я уходил все дальше и дальше и не заметил, как мои мысли сами привели меня к моему жуткому воспоминанию. Передо мной предстал мраморный склеп трех метров в длину. Я уже не помню, сколько времени прошло с того последнего момента, как я стоял здесь, как сейчас, но казалось, что это было совсем недавно. Судя по тому, что лианы оплели уже практически все сооружение, меня здесь не было несколько десятков лет.

   Я так и стоял на месте, сомневаясь сделать шаг. Я обещал себе больше никогда сюда не возвращаться, но все-таки пришел. Я вспомнил, как я сам строил склеп, как проклинал каждую минуту своей никчемной жизни. Я еще никогда не чувствовал такую пустоту внутри. В моей голове не было ни одной мысли, ведь именно они ломают человека, они убеждают его, что выхода нет, что ты ничего не сможешь исправить и что твоя жизнь навсегда останется такой же ущемленной и бессмысленной.

   – Ты все-таки пришел, – услышал я знакомый мужской голос за спиной. Он здесь как раз кстати. Я повернулся к нему лицом. – Ну, это должно было когда-нибудь случиться, – ухмыльнулся Геран.