Текст книги "(Не)учебный роман (СИ)"
Автор книги: Юлия Бонд
сообщить о нарушении
Текущая страница: 21 (всего у книги 21 страниц)
Эпилог
Прошёл один год
– Ну-ну, моё солнышко. Не плачь, мамочка рядом, – я баюкала на руках шестимесячного карапуза, едва не засыпая прямо стоя.
За последние две недели я вся выбилась из сил. Ромка стал очень капризным из-за прорезающихся зубов, и по этой причине находил успокоение только рядом со мной. Когда послышалось мерное сопение крошечного носика, я облегченно вздохнула. Четыре часа ночи. Есть ещё немного времени поспать.
Легла на кровать, аккуратно положив сынишку под бок. Конечно же, утром мама выскажет своё "Фе" по этому поводу, но с этим я как-нибудь разберусь потом. Одновременно воевать с Вольским-меньшем и Соболевой-старшей – непростая задача.
Как назло сон всё не приходил. Даже проверенный счет овечек не сработал. Всё не могла успокоить нервы, что последние дни были просто на взводе. Кое-как удалось уснуть, но с первыми лучами солнца комнату пронзил детский плач, снова.
– Алесенька, поспи, доченька. Я посижу с Ромкой, – я только взглянула на маму одним открытым глазом, а затем зарылась лицом в подушку.
Два часа пролетели, как одна минута просто. Вскочила на ноги, на ходу накидывая на плечи халат. Спускаясь на лестнице, задержалась, услышав знакомый голос. Бабушка пела внуку колыбельную, качая коляску вперед-назад.
– Заснул? – Спросила едва уловимым шёпотом, ступая на цыпочках.
– Т-ш-ш. Спи-спи, бабушкино счастье, – Рома заворочался в люльке, а в скором времени крепко уснул.
Мы молча прошли в кухню, оставив коляску в поле зрения. Я села на диван, подогнув под себя ноги. Мама приготовила чай и бутерброды с ветчиной. Поставила на стол рядом со мной большую чашку и тарелку.
– Ешь, моя хорошая, а то совсем исхудала. Взвешивалась сегодня? Сколько уже? – Мама устроилась напротив и с грустью принялась рассматривать мою сутулую осанку.
– Сорок пять, – пригубила чашку чая, бросая в сторону Оксаны Сергеевны теплый взгляд.
– Лесь, это никуда не годится. Может, все-таки покажешься врачу? У тебя уже болезненная худоба. Это ненормально, понимаешь? – Целых десять минут мне пришлось выслушивать лекцию о здоровье молодой кормящей женщины.
– Мам, всё нормально. Честно. Вырастет Ромка, вот тогда я и верну прежнюю форму. – Оправдывалась как могла, но это не особо успокаивало материнское сердце.
– Он тебе так и не ответил? – Мама переключилась на болезненную тему, из-за которой меня всегда бил мандраж.
– Нет. Ни разу, – Оксана Сергеевна недовольно покачала головой, а затем взяла мои руки и принялась поглаживать.
– Ты не злись на него, доченька. Сама понимаешь, он в непростой ситуации оказался. Жизнь под откос пошла. Дай ему время всё обдумать. Вот увидишь, однажды он всё поймёт, – на мамины доводы я лишь устало закатила глаза, а затем стала истерически смеяться.
– Мама, ты сейчас серьезно, что ли? Ромка – сын Вольского. Я устала вам всем это говорить. Мне нужно тест ДНК сделать, чтобы вы все поверили? Одного слова недостаточно? – Я начинала заводиться, как и всегда, когда дело касалось отцовства моего ребёнка.
Когда родился Ромка, мама первая сказала: «Он не похож на Тимурчика. Лесь, это сын Его?». Кого имела в виду мама, я даже не спрашивала, и так всё было понятно, как дважды два. Конечно же, светлые волосы и глаза сбивали с толку. Только, почему-то, никто не принимал во внимание тот факт, что мать ребенка – тоже со светлыми волосами и голубыми глазами. Человеческая глупость оказалось такой очевидной, что впору было крутить указательным пальцем у виска всем сомневающимся!
Непростительнее глупости может быть только недоверие. Тимур так и не поверил мне, как оказалось. Через один месяц после того судебного заседания, я получила иск о расторжении брака. К моему счастью, закон запрещал разводы во время беременности и до исполнения ребенку одного года. Помню, как тогда взбесилась не на шутку. В колонию приехала, требуя свидания. Да только тщетно всё было. Не захотел меня видеть, не пришел на встречу. А потом я начала писать ему письма. На почту каждую неделю носила конверт, прилагая к письму свои фотографии или снимки УЗИ. Но от Вольского так и не поступало ответа, вплоть до сегодняшнего дня.
Дни тянулись настоящей вереницей. Каждый вторник похож на понедельник, а понедельник – на воскресенье. Неделя за неделей я существовала, а не жила. Лишь одна радость была в жизни – подрастающий сын, который очень любил улыбаться и лепетать.
Однажды утром я проснулась от громких голосов за дверью. Оказалось, что это братец решил почтить своим присутствием.
– Вань, может, не надо ей говорить? – мама старалась в чем-то убедить брата, да только тот стоял на своём.
– Хватит опекать Лесю. Она в состоянии принимать решения самостоятельно, – дверь в спальню отворилась, и на пороге показался высокий шатен. Ванька демонстративно постучал, привлекая к себе внимание.
– Привет, сестрёнка, – брат подошёл к кровати и, не спрашивая разрешения, уселся рядом.
– Привет, – настроения совсем не было. Даже криво улыбнуться не могла, лишь вздохнула грустно, смотря в одну точку на обоях.
– Ты к врачу так и не пошла? – Ванька бросил в мою сторону печальный взгляд, а я лишь в ответ покачала головой.
– Ладно, я не за этим сюда пришел. Я к тебе с новостями и с просьбой. Не буду много говорить, а перейду сразу к делу. На следующей неделе состоится слушание в апелляционном суде по делу Тимура в связи с вновь открывшимися обстоятельствами. Есть большой шанс, что его оправдают, но только, если ты… – Братец замялся на полуслове, подбирая правильные слова. А я На кровати подскочила и едва за плечи не принялась трясти Ваньку, чтобы перестал томить в ожидании.
– Я понимаю, что ты вправе отказаться. Понимаю, что ты и так много пережила. Но, Алеська, пройди этот путь, пожалуйста, ещё раз. Дай показания в суде против Ариевского. Расскажи обо всем. Расскажи, что он тебя тогда из дома похитил. Что на свадьбу пришел и просил пойти с ним. Понимаешь, кроме тебя и Вольского никто больше не видел майора в тот день. А Вольскому не поверят, сама понимаешь. Плюс, если ты сообщишь, что вы с Ариевским были в прошлом любовниками, то это поможет убедить коллегию судей в дополнительном мотиве. Помоги, сестрёнка, пожалуйста. – Я впитывала в себя каждое слово. Сердце учащенно забилось, когда братец повторил свою просьбу.
– Леся, ты не обязана этого делать, доченька. Мы найдем другие способы помочь Тимуру. Отец Тима, Андрей Романович, не последний человек, он тоже постарается, – на арену вышла мама, бесцеремонно вмешиваясь в разговор.
– Тетушка, ты опять за Лесю решение приняла. Вот, что ты за человек такой, а? – Дальше следовало пререкание с обеих сторон, а мне даже и слова не давали вставить в бурный диалог.
Пришлось крикнуть, собираясь из последних сил:
– Хватит! Замолчали! Оба! – Две пары глаз уставились на меня. – Значит, так. Я сделаю все, чтобы вытащить моего мужа из тюрьмы. Если будет нужно, то зубами стану бетон грызть или металлическую решётку, если это поможет делу. Вань, ничего не говори Тимуру. Не говори, что я приду в заседание. Знаю, ты общаешься с ним. Просто веди себя, как обычно. Мама! Хватит меня от всего ограждать. Я не нуждаюсь в подобной опеке. Ромка растет без отца, а я умираю без своего мужа, поэтому просто не вмешивайся.
Оспаривать моё решение никто не осмелился. Ванька был только «За», а мама вышла из комнаты, решив погулять с внуком на улице. Братец долго молчал, когда прошли в кухню, чтобы приготовить чай. Я нарезала бутерброды, а Ванька щёлкал пультом от телевизора.
– Вань, почему Тимур не отвечает на мои письма и отказывает в свиданиях? – Рядом села. Взгляд устремила на мужское лицо, чтобы уловить каждую эмоцию на случай, если надумает врать. Мне нужна была только правда.
– Сестрёнка, у вас всё так запутано, что я и сам не знаю. Тим не хочет говорить со мной на эту тему, а я не могу его заставить.
– Значит, он думает так же, как и все. Ванюш, вот скажи мне, только честно. Ты до сих пор считаешь, что Ромка – не его сын? – Братец грустно вздохнул, стараясь не смотреть в мою сторону. А мне и не требовалось другого ответа. И так красноречиво сказали обо всем его глаза. – Почему вы так считаете? Только из-за того, что я тогда уехала к морю с Ним?
– Лесь, давай не будем об этом. Главное – вытащить Тима из тюрьмы, а дальше – сами разберетесь. Ромка – мой племянник и я его люблю по любому раскладу. – Подобный ответ я слышала уже раз десять, не меньше. Вот только легче от этого не становилось.
Меня всю съедало изнутри от недоверия со стороны окружающих. Это было, как минимум, не справедливо. Я могла поклясться в верности перед всеми иконами мира, да только, вряд ли, это помогло. Когда в сердце посеяно зерно сомнения, день за днём оно только прорастает, становясь всё крепче и крепче.
Спустя неделю я пришла в судебное заседание в апелляционный суд, чтобы дать свидетельские показания. Для подтверждения своих слов, я даже не побрезговала показать совместные фотографии с Ариевским, хотя этого никто и не требовал. На удивление, но майор не отрицал, что в прошлом мы имели достаточно близкие отношения. Было больно и неприятно отвечать на вопросы коллегии судей, прокурора и адвоката. Я горела алым румянцем, ведая подробности встречи с Ариевским в день свадьбы. Позже, как оказалось, нашли съёмку из камер наблюдения гостиничного комплекса, где неизвестный мужчина за час до взрыва возился возле нашего свадебного автомобиля. Разглядеть лицо неизвестного не представлялось возможным, но мне было достаточно увидеть только силуэт, чтобы всё понять.
Правда оказалась настолько горькой, что заставила меня вернуться в прошлое. Как я тогда сомневалась, Господи. Разрывалась между двумя Тимурами, боясь делать выбор. Но выбор всё-таки сделала, о чем ни разу не пожалела со дня свадьбы.
Во время всего заседания Тим сидел в наручниках за решеткой под присмотром конвоя, как преступник. Хотя настоящие преступники были на свободе и занимали высокие должности в правоохранительных органах. В своих целях я не преследовала отомстить Ариевскому, нет. Для меня давно умер этот человек, ещё тогда, на крыше гаража (когда я хоронила любовь, устроив поминки с бутылкой водки). Я всего лишь хотела, чтобы муж вышел на свободу и вернулся в семью.
Всю дорогу я смотрела только на него. Наблюдала со стороны, делая про себя отметки. Он изменился, как и я. Время не пожалело нас. Тим заметно похудел, оброс бородой и стал выглядеть на целый десяток старше. Да и я, честно признаться, выглядела не самым лучшим образом. Настоящий суповой набор с длинными волосами, что успели заметно стать реже после беременности и родов. До последнего я ждала, когда Тим посмотрит в мою сторону. Всё надеялась, что смогу прочитать по глазам всю боль, которая стала для нас камнем преткновения. Но он не смотрел, как бы я не ждала.
В тот день коллегия судей так и не вынесла решения. Кто-то заявил ходатайство о переносе слушания, и всё закончилось в подвешенном состоянии. А потом был мучительный месяц для меня. Каждый день жила, как на иголках, пока однажды не позвонил Ванька и не сказал, что оправдали Вольского. Стоит ли говорить, что тогда происходило со мной? Это радость со слезами на глазах, прямо, как в день рождения Ромки, не иначе.
Я поставила всех перед фактом, что самостоятельно встречу мужа из колонии. Со мной даже пререкаться никто не стал. Волнительной и трепетной была подготовка к долгожданной встрече. Съездила в салон красоты. Обновила стрижку и покрасила волосы. Сделала маникюр и сахарную депиляцию. Напоследок заехала в бутик и купила новую одежду. Даже помаду купила, красную, прямо, как в былые времена.
В день «икс» выгнала из гаража черный Land Rover Тимура. По дороге заехала на заправку и залила полный бак. Включила треки на музыкальной панели, и подпевая под любимые песни, топила, что есть мочи.
Когда подъехала к колонии, припарковала автомобиль почти у самых ворот. Ждать принялась, мучительно ерзая на сиденье. Время тянулось долго, как никогда. Я озиралась на каждый шорох, выглядывая в окно. Наконец-то скрипнула железная калитка и сердце ушло прямо в пятки. Мандраж завладел всем телом. На лбу проступил холодный пот, а по спине поползли мурашки. Вышла из автомобиля и оперлась на капот, как когда-то делал Тим.
Окинула взглядом знакомую фигуру. Высокий, как и прежде. Те же глаза и губы. Те же плечи и руки. Казалось бы, крикни Леся: «Я здесь». Но не крикнула. Язык просто проглотила. Не смогла себя в руки взять и подойти первой. А он и не заметил меня, кажется. Потянулся рукой к заднему карману джинсов. Достал пачку сигарет и затянулся серым дымом, а потом медленным шагом пошёл прочь. В чувства пришла, когда поняла, что он уходит. Быстро села за руль. Запустила мотор и поехала за ним.
Никогда раньше я не лихачила за рулём, но сегодня будто с цепи сорвалась. Будто это не я была, когда едва с ног Вольского не сбила, останавливая черный лайнер прямо перед его носом. Тимур вслух выругался. Самый настоящий русский мат прозвучал в мою сторону, а меня это только рассмешило. Когда-то он точно также встал у меня поперёк дороги на пешеходном переходе. И если бы я тогда могла только знать, чем обернется внезапное знакомство.
– Тебя подвести, красавчик? – Опустила стекло и едва из машины не вывалилась, приглашая Вольского.
На моё предложение он заметно ухмыльнулся. Закатил глаза, потёр рукой лоб, а затем, ни слова не говоря, сел в машину на переднее сиденье.
– Рекомендую пристегнуться, – протянула игривым голосом. Надела солнцезащитные очки и резко тронулась с места, Тимур аж удивлённо бровями повёл.
По трассе гнала, как сумасшедшая. Драйва захотелось, не иначе. Кого-то подрезала, кого-то обгоняла, а кому-то подпирала “хвост”. Музыку погромче сделала, и подпевать принялась, будто я ехала в машине одна.
На одном перекрестке свернула на второстепенную дорогу и проехала несколько километров, пока не остановилась в настоящей глухомани. Тимур по-прежнему продолжал молчать, а я уже не могла сдерживать язык за зубами.
В спешке отстегнула ремень безопасности и, не спрашивая разрешения, просто перелезла на пассажирское сиденье. Устроилась на мужских коленях, предварительно задрав вверх юбку. Обхватила его овал лица двумя ладонями и принялась осматривать каждый миллиметр.
– Ну, привет, – лукаво улыбнулась, заглядывая в карие глаза. Ох, что я там увидела, в том взгляде. Искры просто посыпались, не иначе. Он смотрел на меня вожделеющим взором, а затем руками обхватил за талию.
– Привет, – ответил, широко улыбаясь.
– Соскучился? – Я гладила скулы указательным пальцем, спускаясь всё ниже и ниже.
– Соскучился. – Его руки начали проявлять активность. Они касались спины, проводя длинные извилистые линии по всему периметру.
– Хочешь. Меня? – Не стала дожидаться ответа, сразу решила к делу перейти. Если я не ошибалась, то у Вольского тоже не было секса больше года, как и у меня.
– Хочу, – больше мы не говорили, да и незачем было в тот момент. Когда два жаждущих тела льнут друг к другу, какие могут быть разговоры?
Целовались до болезненного покалывания губ. Руки в спешке срывали одежду, а глаза пожирали каждый изгиб тела. Задохнулись просто в жарких объятиях. Лавина страсти поглотила салон автомобиля. Я не могла насытиться после долгой разлуки, а он никак не мог остановиться, и это снесло нам крышу.
– Как же я скучала по тебе, мой любимый, – губами покрывала каждый миллиметр обнаженного тела.
– Я тоже скучал, счастье моё, – глубокий поцелуй вернул в прошлое. То прошлое, где мы пытались быть счастливыми.
Какой же я была дурой, убегая от этого мужчины. Как там говорил Тим? К любви запретной тянуло? Нет, по-другому всё оказалось. Оказалось, что ярлык повесила на совершенно незнакомого человека. Создала себе идола и поклонилась ему. Дурой была, о чём разговор?!
На трассу вернулись в абсолютном молчании и так ехали до самого дома. Я крутила руль, сосредоточившись на дороге, а Тим задумчиво смотрел в окно. Когда подъехали к нашему коттеджу в столице, внутри отозвались печальные струны. Мы так и не поговорили по душам. Так и не выяснили, не разобрались, почему стали друг другу такими чужими.
Дом встретил пугающей тишиной. На второй этаж галопом прискакала, а не поднялась. Дверь в спальню открыла и на месте замерла. Пусто. Дрожащими пальцами номер мамы набрала. Едва не накричала на Оксану Сергеевну от испуга. Оказалось, что бабушка с внуком решила в магазин сходить. Банально закончился хлеб.
Его руки обвили талию. Лицом зарылся в моих волосах, вдыхая запах:
– Ты так и не сменила шампунь, и как раньше пахнешь чем-то сладким.
– Будто в детстве любимые пирожные, – продолжила я, вспоминая эпизод нашего похода в кинотеатр. Тогда он со мной флиртовал, а я оказалась не готовой. Не хотелось с головой в каньон прыгать, а хотелось смаковать мгновение, примеряя каждый вздох на своей коже.
– Я есть хочу, жена. Покормишь? – Просить дважды не пришлось. Пока Тимур решил принять душ, я спустилась в кухню.
На скорую руку приготовила салат из свежих овощей, разогрела в микроволновке суп и гарнир. А затем пожарила на сковороде куриное филе, щедро приправив специями. Когда на пороге комнаты появился Тимур, на месте замерла. Побрился и стал таким же, как прежде.
– У тебя мясо сгорит, малыш, – Тим вернул меня из раздумий. Улыбнулась ему украдкой и принялась накладывать на тарелки еду.
Села за стол напротив него. Рукой подбородок подперла, любуясь собственным мужем. Влажные волосы блестели под лучами солнца, что заглядывало в окно. Плечи были широко раскинуты, а локти едва касались стола. Наблюдать за любимым мужчиной, который ест, наверное, одно из самых приятных занятий. От нахлынувших эмоций я просто задохнулась в тот момент, смахивая со щеки одинокую слезу.
Как же долго я его ждала, как долго.
Тем временем в коридоре послышался шум. Бабушка вернулась. Коляску пыталась закатить, когда я застала её в коридоре.
– Спит? – шёпотом спросила, чтобы на всякий случай не разбудить малыша. Мама положительно головой кивнула в ответ.
За спиной шаги послышались. Тимур вышел поздороваться с любимой тёщей. Оксана Сергеевна эмоций не сдержала. Так и принялась рыдать, обнимая и прижимая к себе Вольского:
– Тимурчик, сынок. С возвращением. Мы так ждали тебя, так скучали по тебе!
– Я тоже скучал, мама, – я глаза округлила, наблюдая за этой сценой. Удивительно, но у них оказалась любовь с первого взгляда. И когда они успели стать друг другу "мамой" и "сынком". Похоже, я что-то снова пропустила.
На руки Ромку взяла. Малыш во сне улыбнулся, когда легко коснулась губами его пухлой щёчки. Неожиданно подошёл Вольский. Остановился на расстоянии вытянутой руки. Окинул быстрым взглядом с головы до ног, а затем руки перед собой протянул.
– Можно? – Я только улыбнулась и, не раздумывая, передала сына отцу.
– Его нужно раздеть и уложить в кроватку, – мама тактично шепнула Тимуру последующие инструкции.
В полной тишине поднялись на второй этаж в спальню. Тим очень бережно положил ребенка на кровать и рядом сел. Наблюдать стал со стороны, как я снимаю с Ромки одежду. Когда малыш остался в одном бодике, Тимур на колени опустился перед ребенком. Взял его крохотные пальчики в руку и принялся поглаживать подушкой большого пальца.
Неожиданно Ромка открыл глаза. Так и застыли на месте двое моих любимых мужчин. Смотрел друг на друга, изучали. Вольский вообще, кажется, перестал дышать.
– Привет, Тимурович, – послышался низкий голос мужа. – Как ты тут? Присматривал за мамкой? Вот скажи, мужик, это ты её до такой худобы довёл? Я ж теперь за это с тебя спрашивать буду. – Тимур широко улыбался, общаясь с Ромкой, а я до сих пор не могла поверить в долгожданное счастье.
Я рядом с Тимом на колени опустилась. Обняла широкие мужские плечи, уткнувшись лицом в спину:
– Тим, почему ты не отвечал на мои письма? Почему отказывал в свиданиях? Я же умирала без тебя всё это время.
– Лесь, девочка моя, я виноват, признаюсь. Но тогда был очень злой, сама знаешь почему.
– А сейчас? Сейчас не злой? Ты так и не поверил мне, Тимур? – Я долго ждала, пока он ответит. Думала, сердце в груди разорвется от волнения.
Тим за руку меня взял, а затем к губам её поднес. Покрыл лёгким поцелуем тыльную сторону ладони, смотря мне прямо в глаза:
– Нет, сейчас всё по-другому. – Я лишь губами пошевелила "почему", и он ответил. – Месяц назад в апелляционном суде я долго наблюдал за тобой и за ним, а потом сделал выводы. Ты тогда действительно не понимала, что делаешь, когда уезжала с ним к морю. Это он виноват во всём, что случилось, Лесь. Ты лишь хотела кому-то довериться и это нормальное желание. Жаль, что ты изначально не правильно поняла, кому из нас двоих стоит доверить свое сердце.
– Тим, – я много чего хотела добавить, но муж не дал. Палец к губам поднес, заставляя замолчать.
А потом я вспомнила об одном важном моменте. Тест ДНК, который сделала на прошлой неделе, до сих пор лежал в одном из ящиков комода. Не говоря ни слова, достала белоснежный конверт и положила рядом с Тимом на кровать.
– Это что? – Вольский бровями повёл в недоумении.
– Тест на отцовство, – Тим грустно вздохнул, а затем отдал конверт мне, даже не раскрыв его.
– Почему ты не захотел посмотреть?
– Я и так всё знаю. Зачем мне бумажки? Леся, не могу поверить, что ты действительно решила сделать тест ДНК. Тебя же никто об этом не просил. – Голос мужа был абсолютно спокойным, что ещё больше заводило в тупик. – Ромка на тебя похож, тут и говорить не о чем. И к тому же, я знаю, что тогда ты с ним так и не спала. Он мне сам об этом сказал в день последней встречи в апелляционном суде.
– Господи, Вольский, ты хоть знаешь через, что прошла за этот год? Я же думала, ты разлюбил меня, когда развестись решил. Ты же нас с сыном чуть не бросил из-за своего недоверия. – Не смогла сдержать эмоций, так и заплакала в три ручья, зарываясь лицом на мужской груди.
– Прости, прости, девочка моя. Я очень виноват перед тобой. Никогда не прощу себе, что не поверил твоим словам. – Шептали его губы, осыпая мою кожу лёгкими поцелуями. – Мы больше никогда не расстанемся, счастье моё. Теперь мы вместе и будем очень сильно любить друг друга.
– До скончания временем, – добавила я, прижимаясь к его телу всё крепче и крепче.
Конец
