Текст книги "(Не)учебный роман (СИ)"
Автор книги: Юлия Бонд
сообщить о нарушении
Текущая страница: 20 (всего у книги 21 страниц)
36
Мы ехали в направлении столицы уже целых полчаса, а я не переставала оглядываться назад. Все время ждала, когда в зеркале заднего вида покажется машина Ариевского, но она так и не появлялась, к моему большому облегчению.
Тимур сидел за рулем, сосредоточившись на дороге. На его лице виднелись множество ссадин и кровоподтеков. На разбитой губе красовалась запекшаяся кровь, а под правым глазом значился фиолетовый синяк. Костяшки пальцев, сжимающие руль, были изранены не меньше лица. Казалось, что Тим с войны пришел, а не подрался накануне с другим мужиком.
– Как ты меня нашел? – Мой встревоженный голос заставил его повернуть голову на короткий миг, но этого было достаточно, чтобы понять всё по глазам. Методы Вольского снова оказались действенными, чему я ни разу не удивилась.
– Твой браслет, – я потянулась к запястью. Прокрутила между пальцев толстый золотой жгут с камнями, который мне Тимур подарил за день до свадьбы, но так и ничего не поняла. А затем вспомнила фразу: «Никогда не снимай его, чтобы ни случилось».
– Он с отслеживающим датчиком, да? – Детали в один пазл сложились. Получается, Тим всегда знал о моем местоположении, даже несмотря на выброшенный телефон Ариевским.
– Да. Я знал, где ты, даже находясь за несколько тысяч километров. Полтора суток, черт, – по рулю стукнул кулаком, а я едва на сиденье не подпрыгнула от таких эмоций. – Полтора суток ушло на то, чтобы приехать к тебе…
– Спасибо, спасибо тебе за все, Тим, – я хотела коснуться его плеча, но он резко встрепенулся, давая понять, что мои касания вызывают у него боль. – Прости меня, пожалуйста.
– Перестань. – Только ответил он, стараясь даже не смотреть в мою сторону. – Я не хочу об этом говорить. Пока не хочу. Давай просто помолчим.
И мы замолчали. Я предательски вжалась в спинку сиденья, борясь с внутренним голосом, который уверял в том, что это конец. Конец нашим отношениям, когда они только начались по-настоящему. Даже если Тим и поверит, то всё равно не забудет. В этом я нисколечко не сомневалась.
До столицы мы так и не доехали. Приблизительно через четыре часа свернули с трассы в сторону небольшого города и остановились возле гостиницы. На ресепшене на нас долго и удивлённо смотрели, но так ничего и не спросили. Несколько сотен долларов, что кинул Тим за молчание, способны творить настоящие чудеса.
Номер оказался достаточным уютным, несмотря на внушительные размеры. Люкс с джакузи и двумя спальнями. Мысль о том, что мы будем спать на разных кроватях, болью отозвалась в сердце.
– Оставайся здесь и никуда не выходи. Я скоро вернусь, – мир в пятки ушёл, когда Тим, не дожидаясь ответа, в спешке покинул гостиничный номер.
Верить в то, что он не вернётся, я не хотела. Но время играло против нас. Он так и не вернулся ни через час, ни через два. Я уже успела принять горячий душ и смыть с тела грязь, когда за дверью послышался шорох. Надела белый халат, завязала на талии потуже пояс, а затем стала искать какой-нибудь предмет, которым можно было на всякий случай "оглушить" незваного гостя. Ничего тяжелее, кроме фена, я не нашла. Так и схватилась за пластик, сжимая пальцами до побеления костяшек.
Дверь отварила на несколько сантиметров, чтобы в едва заметную щель осмотреть номер. Тусклый свет освещал крепкого рослого мужчину, который вальяжно восседал в кресле, развалившись. Это был не Тимур: ни мой муж, ни тот, что сердце исполосовал до безобразия. Кто-то другой, но видимо, достаточно опасный, чтобы я вздрогнула, когда он начал подниматься на ноги.
Когда мужчина подошёл к небольшому бару и начал перебирать его содержимое, я решилась покинуть убежище. Очень тихо, ступая босыми ногами по паркету, я приближалась к пугающему незнакомцу. Не знаю, чем тогда руководствовался мой инстинкт самосохранения, но руки высоко поднялись вверх, а затем резко опустились, разбивая о мужскую спину непрочный пластик. Оказалось, недостаточно сильным получился удар, поскольку в два счета незваный гость развернулся и повалил меня на пол.
– Идиотка, – крикнул мужской голос, в котором я не сразу узнала знакомые нотки.
Сопротивлялась, как только могла, кусаясь и толкаясь ногами. Мои руки были скованы под тяжестью мужского тела, а ноги – так и не доставали цели.
– Вот чокнутая, – громче прежнего крикнул голос. – Уймись, сестрица!
– Ванька? – Неуверенно протянула, пытаясь рассмотреть черты лица в полумраке.
– Не узнала, что ли?
– Нет, – отрицательно головой закивала, а затем, поднявшись на ноги, кинулась в родные объятия. – Прости, Вань, прости. Я столько пережила за последние дни, что с катушек слетела просто.
– Я так и понял, раз ты о мою спину фен расфигачила, – говорил брат, уже не скрывая широкой улыбки на лице.
– Это тебе повезло, что она перед твоей мордой пистолетом не стала размахивать, иначе бы точно в штаны наложил, – за нашими спинами раздался низкий грудной голос с хрипотцой. Оглянулась на короткий миг, и, недолго думая, вскочила на ноги.
К нему подошла в считанные секунды. Руками обхватила широкие плечи, а лицом зарылась на мужской груди:
– Тимурчик, любимый, родной мой. – Губы блуждали по всему лицу, а глаза осматривали с головы до ног. – Слава богу, ты вернулся.
– Я же говорил, что скоро вернусь, – протянул каким-то странным тембром, тактично разжимая объятия и отходя в сторону.
В сердце печальная струна отозвалась. Настоящим холодом повеяло между нами. Он так и не поверил в мою верность, а я даже и не объяснила ничего.
– Вот, – Тимур положил на кровать какие-то пакеты и несколько коробок, а я продолжала стоять на месте, не шевелясь. – Здесь одежда, можешь переодеться.
– Ты привёз документы? – Вольский к брату моему обратился, отходя в сторону.
– Да. Здесь паспорт на имя Барышевой Евгении Викторовны. Наш отечественный и загран, как ты и просил, – ответил Ванька.
По стенке начала сползать. По спине холодок пробежался. В висках что-то защемило, будто кто-то внутри сосуды сжал в один плотный узел.
– Хорошо, – ответил Тимур, снимая с себя пиджак и швыряя его в сторону, будто мусор. – Я в душ, а затем хочу что-нибудь пожрать. Друг, закажи ужин, а?
Братец ответил кивком головы, а я могла только наблюдать за происходящим. Молча смотрела, как Тимур направлялся в сторону санузла, по дороге снимая ботинки и отшвыривая их в сторону, как и пиджак. Ванька, тем временем, к стационарному телефону подошёл. Обмолвился парой реплик с администрацией гостиницы, а затем злой и раздраженный, обратился ко мне.
– У этих придурков, оказывается, сегодня банкет в ресторане. Короче, пожрать не будет. Я в город смотаюсь и что-нибудь там куплю. Передай Тиму, что скоро вернусь. – Ко мне подошёл. Рядом на корточки опустился. За плечи обнял, заглядывая в мои глаза. – Алеська, ну ты чего? Чего ревешь как белуга? Забудь ты о своём майоре. Он и волосинки твоей не стоит, слышишь?
– Да причем здесь он? Вань? Ты тоже думаешь, что я действительно с ним уехала по своей милости, да? – Голос предательски дрожал, а внутри начали надрываться протяжные струны.
– А тут и думать нечего. Только кошка за порог, как мышки в пляс пустились. Вот скажи, сестрица, чего тебе не хватало рядом с Вольским? Он же весь мир к твоим ногам положил. Он же любил тебя, как никто другой. Зачем ты так поступила, а? На месте Тима я бы просто развелся с тобой и забыл к чертям собачьим. А он другой, понимаешь? Не может тебя забыть. Бросил сделку крупную и из Китая свалил, как только узнал, что ты с тем придурком уехала.
– Да не уехала, не уехала, слышишь? – От отчаяния молотила кулаками по широкой груди. – Полиция в дом нагрянула со всеми спецэффектами. Штурм, чёрные маски на лицах, а в руках автоматы. С ними был Ариевский. Сказал, что Тимура пришли арестовать и мне нужно тайно покинуть дом.
– И ты покинула, да?
– Да, – навзрыд рыдала, не стесняясь эмоций.
– Какого же черта ты с ним к морю поехала? Леся, ты хоть понимаешь, что менты тебя бы в жизни не тронули? У них не было на тебя никакой бумажки. Понимаешь? Зачем ты поперлась? – Ванька тоже перешел на крик и, не церемонясь, тряс меня за плечи, как тряпичную куклу просто.
– Он говорил, что так будет лучше. Я в шоке была и не знала, как поступить. Поверила ему.
– Леся, очнись, сестра! Он “мусор”, ему нельзя верить, понимаешь? Да он же всё ради своей выгоды эту фигню затеял. Герой-любовник, мать его за ногу. Он же ждал, когда Вольский за тобой побежит, а там его и менты накроют. Не понимаешь ничего? – Я отказывалась верить, но брат был непоколебим. Приводил всё новые и новые доводы в доказательство вины Ариевского.
– Нет, не так всё! Тимур мой телефон выкинул, чтобы никто не смог отследить местонахождение. Он наоборот – не хотел, чтобы нас кто-то нашел.
– Если бы он этого хотел, то не нашли бы, поверь. Думаешь, он не заметил на твоей руке странный браслет? Думаешь, не догадался выкинуть и его, если бы действительно хотел, чтобы тебя не нашли? Дура ты, Алеся! Ещё скажи, что поверила во весь этот бред с контрабандой?
– А разве нет? – Шептали мои губы. Я уже совсем перестала отчётливо понимать происходящее, полностью запутавшись между реальностью и фарсом.
– Нет, нет и ещё раз "нет"! Нам действительно поступали подобные предложения, но Тимур всегда отказывался. Однажды через границу все-таки поступила крупная партия оружия. Но "Трейд карго" тогда сразу расторг сделку и посодействовал, чтобы наложили аресты на последующие контейнеры. А теперь догадайся, кто взорвал ваш свадебный автомобиль? – Ванька смотрел на меня глазами, полными презрения, а я уже глотала ком в пересохшем горле.
– Ариевский? – Выдавила из себя, а затем меня передернуло, будто на голову вылили ведро холодной воды.
– Да. За всем этим стоит он и не только он. Есть люди повыше него и они тоже – менты. Сейчас мусора покруче бандитов из девяностых, понимаешь?
– Ты врешь, Ваня! Вы все врете! У каждого из вас своя история, приготовленная для моих ушей. Вы меня все обманываете, каждый по-своему, – на ноги подскочила, пытаясь увернуться от крепких объятий брата. Но он только сильнее сжал пальцы на моих плечах.
– Тогда пойди и спроси у своего майора, почему он тебя бросил? Почему на свадьбу твою припёрся? Почему похитил тебя из дома, если ты была не причастна ко всему этому дерьму. Я вот, что тебе скажу, Алеся. Помнишь, ты говорила, что я – единственный мужчина, которому ты веришь. Так вот поверь мне, родному и близкому человеку. Твой Ариевский и люди, стоящие за его спиной, объявили войну "Трейд карго" за то, что тот отказался участвовать в их махинациях. Поскольку контейнеры до сих пор арестованы и серьезные люди на этом потеряли кучу бабок, Вольского не оставят в покое. С него три шкуры сдерут за это. Либо просто убьют, либо за решётку засадят, но потерянные бабки не простят!
Ванька ушел, оставив меня один на один со своими мыслями. А мысли, как раз таки, вихрем кружили в голове, заставляя испытывать разные эмоции. Сначала я плакала, потом проклинала весь мир за то, что люди могут быть такими многоликими, а потом к бару подошла. Выудила бутылку какого-то коньяка, отыскала бокал, и, наполнив его до краёв, залпом выпила.
– Какая же ты дура, Леся! – Вслух начала говорить, становясь похожей на психически больного человека. – Он же играл с тобой всю дорогу. Леся – моя, люблю тебя. Нет, Леся уйди, я плохой человек, не нужен тебе. Нет, Леся, прости. Был злой на тебя. Леся, вернись. Леся, поверь.
Так и кинула с размаху бутылку коньяка о стену, только легче не стало, ещё больше гнев появился.
Деталь за деталью врывались в память события. С первой встречи Ариевский невзлюбил меня. Стебался, не подбирая выражений, затем внезапно чувства вспыхнули. Крутил, вертел мной, зная, что Вольский с ума сходит. Похоже, ждал, что тот заявление о простреленном плече заберёт и на должности в полиции восстановят. Дождался, и я стала не интересной. И была таковой до дня свадьбы. Он же тогда прямо говорил, что не любит, что просто хороший секс был. А затем я узнала, что его дочь больная. И он снова стал мучеником в моих глазах. Что тогда мешало быть со мной? Я же умоляла быть вместе, говорила, что все выдержим, любые трудности преодолеем вместе. А он и на этот раз старую пластинку затеял. Думала, что просто врал, чтобы забыла его. Чтобы не знала, что такое больной ребенок и не несла тяготы заботы о нём. Получилось совсем по-другому. Замуж позволил выйти. Поэтому и на свадьбу пришел, чтобы Вольского напугать взрывом. Чтобы тот одумался и согласился играть по его правилам. Не нужна была Ариевскому. С самого начала была не нужна. Тогда, что было в том домике возле моря? Почему сначала говорил одно, а потом в любви признался? Зачем к сексу пытался склонить?
– Господи, как всё же это сложно! – За голову двумя руками взялась. – Ненавижу, как же я тебя ненавижу сволочь, – крикнула в тишину, а за спиной шаги послышались.
На месте замерла, обернувшись. Взгляд обратила на мужской силуэт, что стоял возле двери санузла. Тимур на меня смотрел сверху вниз, скрестив руки на груди:
– Опять напилась, счастье моё? Мне кажется, тебя уже нужно кодировать, Леся. – На его лице играла улыбка, а в глазах светился некий блеск.
– И давно ты тут стоишь? – Неуверенно протянула я, поднимаясь с пола.
– Нет, но достаточно услышал, чтобы сделать выводы.
37
– Тим, перестань, – мужские руки потянулись к моим ладоням, чтобы осмотреть глубину пореза. Оказалось, что когда я решила убрать разбитую бутылку, то порезалась осколками. Не глубоко, но достаточно, чтобы вид крови на моих пальцах заставил Вольского спохватиться.
– Нужно перевязать, – меня в два счета подняли на ноги и отвели в ванную комнату.
Ледяная струя воды принесла заметное облегчение. На какое-то время пропало жжение, и я позволила себе закрыть глаза. Тимур в скором времени вернулся, держа в руках небольшую аптечку. Усадил на край ванны, а сам принялся обрабатывать порезы перекисью водорода, а после – бинтовать руку.
– Всё хорошо? – Карие глаза смотрели на меня с некой тревогой, отчего я печально улыбнулась.
Вольский остался Вольским, как всегда заботился обо мне, несмотря ни на что.
– Спасибо, Тимур. – Я положила здоровую руку на мужское плечо, и ощутила, как под пальцами напряглись мышцы. – Ты думаешь так же, как и Ваня, да?
Затрагивать больную тему было не просто. Накануне я и так имела, что слушать от брата, который красноречиво изложил объективное мнение со стороны. Я была неверной супругой, предавшая мужа с бывшим любовником. Да и не просто любовником, а заклятым врагом получается.
– Я не хочу об этом говорить. – Тим поднялся на ноги и, не слова не говоря, вышел из комнаты, оставив меня в одиночестве.
Смотрела вслед удаляющейся фигуры, пытаясь унять озноб, что сотрясал все тело. Он злился на меня, очень злился.
Большинство мужчин в порыве гнева не сдерживают своих эмоций, демонстрируя настоящий приступ ярости и агрессии, а этот – даже разговаривать не захотел, настолько было неприятно возвращаться к больной теме.
– Ты же понимаешь, что мы не можем оставить этот вопрос не закрытым. Мы должны говорить, слышишь? – Не долго раздумывая, я рванула вслед за Тимом и, схватив его за руку, заставила обернуться.
– Мы? Ты говоришь "мы"? Лесь, перестань, – Тим криво ухмыльнулся на одну сторону, окидывая каким-то странным взглядом, полным недоверия. – Здесь не о чем говорить. Завтра ты уедешь за границу. Сейчас мой юрист оформляет покупку квартиры в Минске. Поживешь там, пока всё не уладится.
– Я поеду туда одна? – Он и бровью не повёл, отвечая «Да» и тогда меня волной накрыло. На колени опустилась, зарываясь лицом в ладонях.
– Почему ты мне не веришь? – Шептала дрожащим голосом.
– Я хочу верить, но не получается, понимаешь? Не получается стереть из памяти тот эпизод, который видел собственными глазами, – Тим опустился рядом со мной на колени, а затем обнял, прижимая к своей груди. – Леся, я всё понимаю. Понимаю, что насильно мил не будешь. Ты была права, когда говорила, что устроишь мне фантастический брак. Так всё и получилось. Для меня это был самый лучший период в жизни. Но как бы я не старался, ты не изменила ко мне своего отношения.
Тимур говорил о нас в странном прошедшим времени, а я всё отказывалась верить в происходящее. До последнего надеялась, что он передумает или поставит какое-нибудь условие, но останется моим мужем.
Я не хотела расставаться.
– Куда братец твой делся? – Спросил Тим, будто накануне мы обсуждали погоду, настолько будничной звучала интонация в его голосе.
– Он поехал в город, чтобы купить ужин, – я поднялась с колен, а затем подошла к круглому столику и взяла пачку сигарет, которые случайно забыл Ванька.
Молча вышла на балкон и затянулась сигаретой. С неба срывались белые хлопья снега, ветер трепал подол моего халата, а я просто курила в тишине, прокручивая свою жизнь, как кинопленку. Не обернулась, когда за спиной отворилась дверь. В его сторону даже не посмотрела, предлагая пачку сигарет. Мы снова курили в абсолютном молчании, как когда-то. По щеке скатилась одинокая слеза. Смахнув её ладонью, шмыгнула носом.
Я влюбилась в собственного мужа, когда ничего уже не изменить.
– Идём в номер, замёрзнешь, – голос его раздался, такой родной и такой далёкий одновременно. Я даже отвечать не стала, лишь отрицательно головой кивнула и сразу закурила вторую сигарету.
– Лесь, хватит, – нагло отобрал сигарету, затушил в пепельнице, а затем крепко за руку схватил, заставляя идти за собой.
И я пошла, не сопротивляясь. Я больше никогда и ни за что не стала бы оказывать сопротивление, если бы только дал шанс.
В скором времени вернулся Ванька, держа в руках бумажные пакеты. Я безучастно сидела на небольшом диване, пока мужчины накрывали стол. Братец о чем-то громко возмущался, Тимур его молча слушал, а я бездумно смотрела перед собой.
– Идём ужинать, – не заметила, когда подошёл Тим и сел рядом со мной на диван. Взял мою руку в свою и поднес к губам, обжигая кожу горячим дыханием, а затем принялся греть между ладоней мои холодные пальцы. – Замёрзла?
– Нет, – и я действительно не соврала. Не было холодно. Нисколечко. Возможно, всему виной оказалась пустота, которая начала растить в сердце свои извилистые тропы.
К столу все-таки пришлось подойти. Тимур усадил меня на стул рядом с собой и принялся кормить как ребёнка. Накалывал на вилку мясо и овощи, предлагая съесть. Я пыталась, видит бог, пыталась смириться с новой участью и не роптать на судьбу. Но мысли, эти проклятые черви, сожрали всю душу изнутри.
Братец открыл бутылку бренди и разлил по трём бокалам янтарную жидкость. Сделала несколько глотков, даже не скривившись. Горько стало, прямо как в день нашей свадьбы. Только сейчас горечь была совсем другой природы. Весь этот ужин, этот номер, мужчина, на пальце которого красовалась такая же платина, как у меня, – всё было в последний раз.
– Лесь, идём. Я тебя спать уложу, – обратился Тимур, стараясь не смотреть в мою сторону.
Я молча поднялась со стула и позволила ему сопроводить меня в спальню. Тим расстелил покрывало на кровати, взбил руками подушку, приглашая лечь. И я легла, кутаясь под тёплым одеялом. Веки свинцом налились, а в мышцах отозвалась боль. Устала, чертовски устала.
– Не уходи, посиди со мной чуть-чуть, – Тимур согласился остаться. Я придвинулась к нему, ложа голову на мужские колени. Тим гладил мою макушку, перебирая между пальцев пряди волос, а я шумно вздыхала, борясь с желанием поговорить.
– Что он тебе сказал? Почему ты ему поверил, а меня и слушать не хочешь? – Не сдержалась и задала вопрос в лоб. Тимур напрягся. Молчал долго, кажется, целую вечность.
Минуты ожидания тянулись часами. Я не хотела давить на него, требуя сиюминутного ответа. Видела, как он боролся со своим внутренним миром, пытаясь выглядеть абсолютно спокойным.
Когда он начал говорить, я встрепенулась, впитывая каждое слово:
– Твой шрам от аппендицита. Он же не знал, что тебя оперировали, верно? – В ответ я согласно кивнула головой. – Твой пирсинг в пупке, который ты сделала два месяца назад. Даже цвет камня назвал с точностью – фиолетовый. Кх, – замялся на полуслове, тщетно подбирая слова. – Твой новый шрам на интимном месте, который появился совсем недавно после того, как ты неудачно провела одну процедуру. – На этом моменте он немного улыбнулся, а затем снова стал слишком грустным. – Вы были вместе, как когда-то.
– Это все не так. Да, я знаю, что выглядело именно так, как ты и подумал. Но только выглядело, понимаешь? Он хотел выбросить в море моё обручальное кольцо, а я побежала за ним. Когда подумала, что он это сделал, то кинулась в море, не раздумывая. Тогда он силком затащил меня в дом и посадил в ванную с горячей водой. А потом он хотел, но я сопротивлялась. Мы так и не пере… – Вольский поднес к моим губам палец со словами: «Остановись, Леся. Хватит».
– Не нужно ничего объяснять. Ты была в его футболке без нижнего белья. Я же не слепой, Леся! Просто признай, хотя бы перед самой собой, что если бы ты хоть капельку не хотела сделать мне больно, то просто не согласилась уехать с ним. Вот и всё. Этого было достаточно. – Тимур, молча, поднялся с кровати и направился к двери, несмотря на мои попытки продолжить разговор.
– Попробуй заснуть, тебе нужно набраться сил на будущее, – он погасил свет, закрывая за собой дверь. А мне показалось в этот момент, что он погасил не просто свет, а последний уголёк затушил, что еще теплился между нами.
Я не могла заснуть. Крутилась, вертелась на кровати, комкая под собой простыню. Когда в комнату открылась дверь, во мне появилась надежда. Он не ушел, не оставил меня и будет спать здесь, рядом.
Под тяжестью мужского тела немного прогнулся матрас. Затаившись, я прислушивалась к его тяжёлому дыханию и громкому сердцебиению. Руки сами потянулись к его спине. Сначала коснулась лопаток, провела извилистую линию вниз, а затем погладила бицепс. Он никак не реагировал на мои прикосновения, поэтому я осмелилась покрыть лёгкими поцелуями изгиб шеи. Коснулась языком мочки уха, а пальцами пробежалась вдоль рельефных кубиков на животе. Ощутила, как под тяжестью моего тела, Тимур заметно напрягся. Он принимал мои ласки, но при этом не отвечал взаимностью.
Тем временем, уверенность в собственных силах, крепла секунда за секундой. Он не откажется, просто не посмеет, он же так любит меня.
Моя ладонь опустилась к низу живота. Миллиметр за миллиметром я приближалась к цели. Я ощущала накаленную обстановку, что царила между нами, а ещё – красноречивую реакцию его мужского начала. Он всё ещё хотел меня, и я всё ещё имела власть над его телом.
А затем меня круто развернули и уложили на спину. Оказалась в горизонтальном положении, полностью прижатая под тяжестью его тела. Некий безумный взгляд отразился в его глазах, и тогда я поняла, что в этой битве за «нашу любовь» победу одержала я.
Наутро мышцы ныли от бессонной ночи. Я должна была набраться сил, серьезно? Наверное, когда Тимур это говорил, то имел в виду – сон, а не три раунда, которые, казалось, никогда не закончатся!
Устало потянулась на кровати. Взъерошила волосы на голове, радуясь новому дню. Он простил, простил меня, и я никуда не поеду.
Да к черту пусть катится: этот Минск, этот Ариевский, эти разборки с контрабандой. Мы вместе уедем ото всех, сбежим от целого мира!
Завернулась в тёплое покрывало. Полная энтузиазма и радости, вышла из комнаты. В номере пусто оказалось. Оглядела всю площадь – безрезультатно. Интуиция подсказала подойти к ванной комнате. Когда за дверью послышался звук льющейся воды, сердце успокоилось. Всё хорошо. Он просто принимает душ. Сейчас выйдет, и я ещё один раз испытаю на выносливость его мужской организм.
На кресло села, подогнув под себя колени. Ждала. Долго ждала. Когда дверь отворилась, на месте подскочила. Как там говорил Тимур? Удар под дых? Так вот, это был не удар. Это был контрольный выстрел, прямо в голову!
– Ты уже проснулась? – Напротив меня стоял Ванька и удивлённо смотрел перед собой.
– Леся, Ле-ся, Ле-ся! Ты меня слышишь? С тобой всё хорошо? – Братец за плечи тряс, а я не реагировала.
Что он там говорил? Тимур вечером приедет попрощаться в аэропорт? Значит, всё-таки не бросил…
На ноги в одно мгновение подскочила, отталкивая в сторону Ваньку. В ванную комнату рванула, прикрывая рот рукой. Облегчение наступило нескоро. Даже, когда желудок полностью стал пустым, тошнотворные спазмы терзали до самого обеда. На помощь пришла минеральная вода с лимоном. На другое даже смотреть не хотелось.
Полностью подавленная и опустошенная, я кое-как дожила до вечера. А уже вечером, в аэропорту, действительно встретилась с ним. Бежала на встречу, подобно паруснику, который поймал попутный ветер. Так и повисла на мужской шее, целуя любимые губы до болезненных покалываний.
– Ты не бросил меня, мой родной, мой любимый! – Шептали мои губы над его ухом.
Он гладил меня по спине, опустив подбородок на плечо:
– Нет, счастье моё. Разве я когда-нибудь давал тебе повод усомниться в моих словах? До скончания временем «твой», и с этим ты ничего уже не сможешь поделать!
Ревела в три ручья просто, не желая расставаться. Тимур говорил, что ему нужно время, чтобы решить все вопросы. А сделать это можно было только в том случае, если бы я находилась в безопасности и подальше от всего этого дерьма.
– Знаешь, Вольский. Мне кажется, я влюбилась в тебя, – шепнула ему над ухом за минуту до прощания.
– Когда кажется – креститься нужно, Вольская, – Тим улыбнулся на одну сторону, а затем к себе прижал крепко-крепко, говоря: – тебе не кажется. Я давно это понял. Ещё, когда ты в воскресенье в восемь утра подскочила и стала подслушивать разговор в моём кабинете.
– Я? Подслушивать? Ты что-то путаешь! Ты же сам тогда громко говорил, особо не скрываясь.
– Не скрывался. И если бы ты очень хотела, то позвонила в этот день сестре и узнала, что мы тогда с ней не разговаривали.
– А с кем же тогда говорил? С самим собой, что ли? – Я искренне удивлялась вновь открывшимся обстоятельствам.
– Нет, конечно же. Может, я и влюблённый по уши дурак, но раздвоением личности не страдаю. Я говорил с твоей мамой. Это она звонила и она просила, чтобы я встретил Дашку и перевез её вещи. – Тимур в «открытую» смеялся, наблюдая, как на моём лбу собирались складки.
– Вы с моей мамой давно «заодно», правда?
“Боже, где это было видано, чтобы тёща влюбилась в зятя задолго до того, как с ним породниться “, – это я уже говорила самой себе, смеясь над всей абсурдностью ситуации, которая тогда возникла в кабинете Вольского. Видимо, точно влюбилась ещё тогда, раз ревновала к собственной сестре. Дашке, хоть и понравился Вольский, но она бы в жизни не стала играть с ним за моей спиной. Ни так воспитала нас мама!
– Получается, ты знал, что я стояла за твоей спиной и всё слышал?
– Конечно, знал. Я же не глухой, счастье мое. И к тому же, ты совсем не умеешь тихо ходить, если что!
На самолёт я едва не опоздала – настолько не хотелось расставаться с любимым мужем. Зато с чистым сердцем и спокойной душой, я смотрела в окно иллюминатора, думая, что первым делом, когда прилечу в Минск, куплю в аптеке тест на беременность. А затем позвоню мужу и скажу, что через девять месяцев в этом мире на одного Вольского станет больше!
***
Прошло три месяца
Зал судебного заседания по уголовному делу в обвинении Вольского Т.А. в совершении преступления, предусмотренного… Уголовного Кодекса (Контрабанда).
Родственники долго не хотели меня впускать в зал, стараясь оградить от лишних волнений. Месяц назад я вернулась из Минска и буквально сразу попала в больницу с угрозой выкидыша. Постоянные переживания и истерики плохо сказывались на моей беременности. Я до последнего не могла поверить, что эта скотина, Ариевский, и его "боссы", все-таки умудрились возбудить уголовное дело против моего мужа и довести это всё дело до конца. Едва с кулаками не набросилась на "бывшего" инструктора, когда встретилась с ним в суде меньше часа назад.
– Сволочь ты, Тимур! Гори в аду! Ненавижу тебя, – кричала я и от Ариевского меня смог оттащить только Ванька.
Майор, тем временем, поправил на своем теле форму и расправил невидимые складки на галстуке. Посмотрел на меня с каким-то странным блеском в глазах, а затем наклонился вперед и сказал:
– Я тоже тебя люблю, Лисёнок! Я же говорил тебе, пропадешь с ним, а ты слушать не захотела. "Вольская до скончания временем", – кричала. В меня дулом пистолета тыкала. Ну так беги. Иди к своему преступнику. Суши ему сухари. Там, на нарах, они очень пригодятся, знаешь ли.
– Ну, ты и тварь, Тимур. Изначально всё спланировал, да? А как же твои признания в любви? Тоже было игрой? Да? Ты же убил меня, понимаешь? Из-за тебя я действительно пропала, а не из-за него? Из-за тебя, придурок, я чуть с моста не бросилась. Умереть хотела, как сильно любила тебя, – я орала на него, не церемонясь перед другими, а он только ухмылялся, бросая в мою сторону двусмысленный взгляд.
– Ошибаешься. Тебя я действительно любил. Просто ты не должна была связываться с Вольским, и тогда бы сейчас всё было хорошо. Лисёнок, у нас с тобой могло быть всё иначе, если бы ты тогда, возле моря, дала второй шанс нашим отношениям.
– Я не верю тебе. Ты врёшь. Всегда врал. И ничего у нас бы не было по-другому. Не учебный роман – это всё, что могло быть. – Ванька отвёл меня в сторону и насильно усадил на стул.
Нервы разыгрались не на шутку. Я ещё долго не могла прийти в себя. А затем, в зале судебного заседания, я заново умирала минута за минутой, когда все присутствующие, стоя слушали судебный приговор по уголовному делу:
– Вольского Тимура Андреевича, одна тысяча восемьдесят девятого года рождения, признать виновным в совершении преступления, предусмотренного частью первой статьи… Уголовного Кодекса, и назначить ему наказание в виде лишения свободы, сроком на пять лет с конфискацией предметов контрабанды. Меру пресечения избрать в виде колонии общего режима. – Дальше я уже не слушала, а медленно сползала со стула.
– Алеська, Алеська. Мы его вытащим, слышишь? Есть ещё апелляция, – Ванька что-то говорил, тряс за плечи, но это было будто не со мной.
