Текст книги "(Не)учебный роман (СИ)"

Автор книги: Юлия Бонд

сообщить о нарушении

Текущая страница: 16 (всего у книги 21 страниц)

29

Я лежала на кровати, бездумно уткнувшись в потолок. Где-то за окном было слышно раскатистое эхо майского грома. Дождь барабанил по стеклу, нарушая уютную тишину в моём доме.

С последней встречи с ним прошел почти месяц. Вроде бы достаточно, чтобы успокоить эмоции и прийти в чувства. Но я никак не могла взять себя в руки и, признаться честно, не очень-то и хотела. Новость о болезни его дочери повергла меня в шок. Я могла всё предположить, предугадать все варианты, но такого я не ожидала – это точно. Мне отчаянно хотелось помочь. Хотелось найти достаточно денег, чтобы собрать на операцию для Анечки. Речь шла об очень круглой сумме, если верить словам Артёма. А ещё, если, опять же, опираться на слова Артёма, то причиной нашего с Тимуром расставания была болезнь его дочери. Именно из-за этого Тимур согласился на предложение Вольского, преследуя цель больше зарабатывать денег. Иначе бы мне не пришлось пройти все круги ада после того, как Тимур бросил меня.

Удивительно, но я всё переосмыслила. Пересмотрела ценности в человеческой жизни и поняла, что не могу осуждать Ариевского за такой поступок. Нынче в моих глазах вся ситуация выглядела совсем по-другому. Мне больше не было жалко себя, мне больше не хотелось держать в своём сердце ненависть и обиду. Теперь я только хранила боль и отчаяние, которые сжигали всю изнутри похлеще ненависти.

Тимур… Стоило только представить его образ, как в душе надрывались струны. Любимый, единственный и такой несчастный. Жизнь точно была несправедливой к нему. Жена изменила, а затем предательски бросила одного растить общую дочь. Выгнали с работы, два года как-то перебивался на должности автоинструктора. А потом заболела Анечка. Слишком много трагических событий выпало на долю любимого. Слишком много, а тут ещё и я встретилась. На кой ему моя любовь, когда жизнь дочери на грани смерти?

Я понимала, что нам никогда не быть вместе. Тимур вбил себе в голову, что я не должна делить с ним трудности и беды, которые он старался преодолеть. Волк-одиночка, не иначе. Только от этого никому не становилось легче. Я едва не умирала от депрессии и, если бы не Вольский, то уже давно сотворила какую-нибудь глупость.

Вольский. Он открывался передо мной с другой стороны. С той стороны, о которой я не знала раньше. Тим был очень чутким и отзывчивым. Он читал мои мысли, кажется, даже на расстоянии, всегда оказываясь рядом, когда мне была нужна помощь.

Воспоминания терзали, стоило только представить события прошлого:

В тот день, когда у меня состоялась неожиданная встреча с Ариевским, я выбежала из подъезда, как ошпаренная. Ничего не видела вокруг, когда шатающиеся ноги несли меня невесть куда. Улицы и переулки сменяли друг друга. Дома были будто одинаковыми, а на прохожих я и вовсе не смотрела. Брела с низко опущенной головой, не оглядываясь по сторонам. Каким-то образом дошла до моста. Остановилась. За перила уцепилась и долго-долго смотрела вниз. А там, внизу, проплывали небольшие судна. Где-то вдали, ближе к берегу, виднелись силуэты рыбаков. Вперёд поддалась, не решаясь до последнего прыгнуть.

– В жизни нет ничего непоправимого, кроме смерти, – за спиной низкий голос раздался. А я даже не обернулась, зная кому он принадлежал.

– А если смерть – единственный выход? – Спросила я, не оборачиваясь.

– Разве для слабаков, у которых опустились руки. Я думал, ты сильная.

– Ты просто думал, – слёзы катились в три ручья и я, не сдерживая порывов, рыдала просто навзрыд.

А затем меня за руку схватил. Вонзил в кожу тиски своих пальцев и рванул на себя. Так и обмякла в его объятиях. А он к своей груди прижимал и всё приговаривал: « Я с тобой. Всё будет хорошо».

– Что будет, Тим? – Голову вверх подняла, встречаясь взглядом с карими глазами. – Хорошего ничего не будет. По мне сегодня, будто танком проехались, понимаешь?

– Понимаю, – отозвался он, опуская руки на мою талию. – Тебе не равнодушна судьба его дочери? Настолько сильна ты помешалась на нём, Лесь?

Встрепенулась от неожиданности. Он всё знал, как всегда. От того и смотрел на меня с какой-то грустью, что ли. Рукой к щеке потянулся. Линию извилистую провел, очерчивая скулу. А затем улыбнулся, прижимая меня к своему телу.

– Я могу помочь, но даже не знаю, как ты это всё преподнесешь. Он никогда не примет денег ни от тебя, и, тем более, от меня. Гордый слишком, знаю такой характер, – я затаила дыхание, впитывая каждое слово.

– Зачем тебе всё это нужно, Тимур? Ты не похож на мецената благотворительного фонда. – Я искренне удивлялась предложению.

– Я не хочу даже и думать, что могу тебя однажды потерять. Не хочу срываться с работы и лететь к мосту, а затем, увидев тебя, считать секунды, чтобы успеть. Леся, я очень-очень тебя люблю. Если с тобой что-нибудь случится, то я… Чёрт! – Вслух выругался, а затем скривился, отворачиваясь в сторону. – Я даже думать об этом не хочу.

Слова Тимура задели меня за живое. За что он так сильно полюбил? И ведь давно любит, только за что, никак не могла понять. И как хорошо, что Тим в свое время позаботился и установил отслеживающий трекер на мой айфон, иначе могла бы случиться непоправимая ошибка.

– Тим, я… – он не дал договорить. Палец к моим губам прижал, а затем за плечи приобнял и повёл прочь от моста.

Из калейдоскопа воспоминаний меня вырвал мужской голос. Не вздрогнула даже, когда рука легла на плечо. Знакомый запах окутал своим ароматом, и я тяжело вздохнула.

– Привет, – всё-таки повернула лицо в сторону. Натянула кривую улыбку и так посмотрела на него, что тяжело вздыхать приходилось уже Тиму. – Ты не отвечаешь на звонки, счастье моё.

– Прости, Тимур. Кажется, на меня нашла какая-то хандра, – честно призналась, не имея желания придумывать иных оправданий.

Меня действительно поглотила в свои сети глубокая депрессия. Ничего не радовало, не вызывало улыбок. Душа разрывалась от тоски, а глаза все время были на мокром месте. Так случилось, что после знакомства с Ним я очень много плакала. Плакала настолько много, что, казалось, исчерпаю лимит слёз на десять лет вперёд. Подушка была мокрой каждую ночь. Точнее не каждую, а те ночи, когда оставалась одна. Лишь рядом с Тимом я могла спокойно спать глубоким сном, не просыпаясь, не утопая в своей боли. Он был моим лекарством, не иначе. Забирал все горечи, когда голова касалась его груди, а кожу согревало тепло его тела.

– Как ты вошёл в дом? – Встрепенулась и даже с кровати подскочила, усаживаясь рядом.

В доме я была одна до прихода Тимура и получается, что никто бы другой ему просто не открыл двери, если бы не…

– Ключи. – Тим достал из кармана джинсов связку металла и немного потряс её в воздухе. – Мама дала ключи ещё несколько месяцев назад.

Я удивлённо уставилась перед собой. Мама?

– Твоя мама дала, – Тимур внёс в ясность в смазанную картину, едва не повергая меня в шок.

Когда они стали такими близкими с моей матерью? Когда я всё успела пропустить?

– Вернуть? – Мужской голос заставил оторваться от размышлений.

– Нет, – ответила я, не раздумывая. – Пусть будут у тебя на всякий случай.

– Не нравится мне твое настроение. Так, хватит. Вставай с кровати и одевайся, – Тимур потянул меня за руку и отвел к шкафу. Затем открыл его створки и начал перебирать одежду, покоящуюся на полках.

Мне только оставалось молчаливо наблюдать за происходящим. Энтузиазм, с которым Вольский рассматривал содержимое моего шкафа, заряжал оптимизмом. Жизнь продолжалась. Рядом был замечательный человек, которому не безразлична моя судьба. И, как хорошо, что я все-таки согласилась дать еще один шанс нашим отношениям, иначе бы… О другом варианте я даже думать не смела. Понимала, что без Вольского было бы в разы хуже. С катушек слетела, как минимум.

Через несколько минут мне пришлось одеться под строгим контролем Тимура. Обычные тёмные джинсы и черная майка. Волосы по привычке завязала в хвост. На ноги надела любимые кроссовки. Перед зеркалом стояла, пытаясь привести в порядок лицо. Круги под глазами так и не поддавались волшебству моей косметики. Тщетно. Всё было бесполезно.

Тим подошёл сзади. Обвил талию кольцом своих рук и уткнулся лицом в шею:

– Давай лучше без макияжа? Я люблю тебя любой, – прошептал прямо возле уха, а затем поцеловал в щеку.

Обернулась. Голову вверх подняла, устремляя взгляд на его губы. На цыпочки даже встала, чтобы прикоснуться к ним. Его рука легла на мой затылок, а вторая – опустилась чуть ниже талии.

– Спасибо тебе, Тимур, за все. Спасибо, что денег дал на операцию Анечки. Он согласился их взять только после того, как Артём подключил благотворительный фонд, и вся сумма прошла по документам. Спасибо, что со мной рядом, зная обо всем. Знаешь, мне кажется, что ты какой-то просто нереальный. Ты словно с другого измерения. Откуда в тебе столько благородства? – Слова лились из меня настоящим потоком.

– Лесь, хватит, правда. Мне неловко уже. Давай мы поставим точку в этой истории? Я не настолько благородный, как ты считаешь. Просто ощущаю себя отчасти виноватым. Сама понимаешь, я разрушил его семью. Надеюсь, что девочке сделают операцию и она выздоровеет. – Тим слегка вперед поддался, прижимаясь лбом к моему лбу. – Помнишь, о чем мы говорили?

В ответ кивнула. Помню. Конечно же, я все помню. Я сдержу свое слово.

– Помню, Тим. Я обещаю, что забуду о нем, что никогда не сделаю тебе больно. Дай мне еще немного времени, хорошо? – Его губы коснулись моих. На душе даже легче стало, что ли.

Тупая боль отступила на какое-то время, пока Тимур был рядом. Я, кажется, шла на поправку, вот только инфекция не хотела покидать мое сердце. Я все еще любила другого…

Тот день мы провели вместе. Сначала был картинг. Катались долго, выжимая из этих машинок с двумя педалями максимум. Заботы отошли на второй план. Забыла, обо всем на свете забыла, когда рассекала по крытой трассе, обгоняя и подрезая Вольского. Даже один раз на таран пошла, за что, несомненно, получила по первое число после окончания гонки. Эмоции хлестали через край. Безудержная радость заполнила всю изнутри. Я была счастлива, пусть и на короткий миг.

– Я люблю тебя, – кричал Тимур во все горло, кружа меня на руках, когда мы сняли шлемы и встретились прямо посреди трека.

– Сумасшедшие, уйдите с трассы! – Разносились голоса со всех сторон, но мы не реагировали. Точно были сумасшедшими, как и называли. Иначе, зачем целовались, когда вокруг нас, не сбавляя скорости, гоняли карты.

А потом Тим привез меня в одно безлюдное место. Заброшенный завод на окраине города. Пусто было, ни единой человеческой души, лишь кричащие птицы где-то вдали разбавляли окружающую тишину. Так и уставилась перед собой, когда Тимур достал из автомобиля пистолет, а затем стал показывать, как его заряжать.

– Настоящий? – Не веря спросила я, держа в руках холодный металл.

– Beretta – итальянский самозарядный пистолет, – Тим подошел сзади, обнимая за талию. – Видишь ту железную банку? Она находиться в метрах пятнадцати от нас, попадешь?

– Ты сейчас шутишь? – Голос предательски дрогнул. Я буду стрелять?

– Нет. Давай, малыш. Я верю в тебя, – Я еще несколько раз переспросила, уверен ли в своем решении Тимур, но он только улыбался, отвечая: «Уверен, как никогда».

Труднее всего сделать первый выстрел. Снять с предохранителя, а затем нажать на курок. Я долго не могла решиться. Так и застыла на месте, держа пальцы правой руки на спуске, а левой – удерживая специальную рукоятку ствола. Сделала глубокий вдох и… Прогремел выстрел, разносящейся эхом на заброшенном заводе. В банку я так и не попала. Пришлось разрядить целый магазин, прежде, чем достигнуть цель.

Так и визжала от дикого восторга, когда банка отскочила далеко в сторону:

– Тимур, ты видел? Я попала!

– Видел, видел. Только ствол убери, девочка моя, – Тим с нескрываемой тревогой посмотрел на направленное в него дуло пистолета.

– Прости, пожалуйста, – пистолет отдала. Тимур сразу же его разрядил, а затем положил его обратно в бардачок автомобиля.

Эмоции переполняли до краев. Адреналин выбросился в кровь и растекся по всему организму. Я не могла поверить, что все было по правде, по-настоящему.

– Можно спросить? – Я завладела вниманием Тима, когда он пытался накачать спущенное колесо. Сбоку подошла, упираясь бедрами о капот и принялась ждать ответа, наблюдая за ловкими движениями мужских рук.

– Спрашивай, – отозвался Тимур, бросая в мою сторону беглый взгляд.

Дух перевела, набирая в легкие побольше кислорода:

– Почему ты возишь с собой пистолет и почему учил из него стрелять?

Вольский улыбнулся криво на одну сторону, игриво подмигивая. А затем ко мне подошел вплотную и руками уперся об капот, расставляя их по бокам от моих бедер.

– Я всегда вожу с собой пистолет. Даже не спрашивай почему. А на счет второго вопроса, то хочу, чтобы ты умела пользоваться оружием, – его низкий голос немного хрипел, когда Тимур, слегка поддавшись вперед, поцеловал изгиб моей шеи.

– Ну, зачем мне все это? Разве женское дело – стрелять из беретты?

– Девочка моя, если ты согласилась носить мою фамилию, то «Да». Ты должна уметь пользоваться пистолетом и только не говори, что тебе это не понравилось.

30

Июль был в самом разгаре. Жара тяготила и изнуряла. Температура воздуха не опускалась ниже тридцати градусов по Цельсию, но городская жизнь не переставала бить ключом, несмотря на знойное лето.

Мы сидели с Артёмом в кафе у набережной, наслаждаясь вечерним закатом. Я тянула из трубочки безалкогольный напиток в то время, как Артём с удовольствием пил разливное пиво. Негромкая музыка создавала приятный фон и в её такт я слегка покачивалась на стуле. Жизнь продолжалась, наполняя тайники воспоминаний приятными моментами.

Когда Артем пропустил уже неизвестно какой бокал алкоголя, его язык заметно развязался. Сначала он просто вспоминал наше обучение вождению, много говорил об автошколе, даже припомнил мои экзамены, которые я сдала не с первой попытки, а затем он затронул больную тему. Я всячески старалась увильнуть от разговора, но друга невозможно было остановить. Он просто вбил себе в голову, что я совершаю ошибку, и он не может оставаться в стороне.

– Лесь, но зачем ты так? Замуж. Не торопишься? А если пожить вместе годик, другой? – Артём всё время пытался меня отговорить от замужества, приводя в аргументы всё новые и новые доводы. Но я была непреклонной.

– Ладно, опустим совместное проживание. А как же Тимур? Ты его совсем забыла? – Друг не унимался. Всё давил и давил на меня, будто на больной мозоль наступил.

Я только грустно вздыхала, собираясь с мыслями. Эту тему мы открывали и закрывали на протяжении целого месяца. Именно столько времени прошло после того, как я лично передала в руки друга приглашению на свадьбу. Артём тогда не поверил сперва. Глаза округлил, сдерживая нервный смешок. «Розыгрыш?», – было его первой фразой. Но все было реальностью. Я была настроена серьезно, как никогда.

– Артём, я думаю, хватит на сегодня, а? – К руке друга потянулась, на что тот удивленно повел бровями.

– Как это хватит? Я намерен культурно отдохнуть этим вечером. Вот ещё один бокальчик выпью, а затем мы с тобой поедем куда-нибудь танцевать. – Артём лукаво подмигнул, делая дежурный глоток пива.

Я устало потерла лоб, а затем громко рассмеялась:

– Поедем, конечно, дорогой. А завтра тебя где-нибудь найдут на пустыре с поломанными ребрами. Артем, я вообще-то замуж выхожу. У меня будущий муж ревнивый очень, какой танцевать? – А это я уже говорила абсолютно серьезно.

Тим долго не соглашался отпускать меня на встречу к другу. Всё понять не мог, что с Артёмом мы действительно дружим. Аналогию наших прошлых отношений приводил в доказательство Вольский, утверждая, что между мужчиной и женщиной не бывает дружбы. В такой связи, по мнению Тима, один из, так званых, друзей всегда испытывал романтические чувства. Но наша история с Артёмом была совсем с другим подтекстом. Меня никогда не привлекали блондины, да и Артём никогда не бросал в мою сторону восторженных взглядов. Между нами никогда даже и искры никакой не проскользнуло. О какой романтике могла идти речь?

– Лесь, всё настолько серьезно? – Артём взгляд устремил на моё лицо, будто пытаясь в душу заглянуть. Но это было бесполезно. В душе давно дыра была, пусто совсем. Не найти ничего.

– Не смотри на меня так, Артём, – умоляла я друга, не в силах выдержать его проницательный взгляд.

– Я понять тебя не могу. Лесь, почему? Неужели назло Тимуру замуж выходишь? – продолжал друг, несмотря на мою просьбу закрыть тему.

– Нет, конечно же. Причем здесь твой Тимур? Артем, мне двадцать шесть лет уже. Я ребёнка очень хочу. Ещё хочу, чтобы любили меня и заботились, надёжного мужского плеча хочу, а не с мамой под одной крышей до старости ютиться, понимаешь?

Слова давались с огромным трудом. Я не могла с точностью донести до мужской логики правильность своего решения. Артёму были чужды мои мысли и доводы. Он не мог понять, почему у такой как я, вообще могут возникнуть потребности в замужестве? Разве двадцать шесть лет критический возраст для женщин, чтобы найти свою вторую половинку? Нет, абсолютно. Но сколько можно ждать принца на белом коне?

– Лесь, а за Ариевского замуж пошла, если бы позвал? – Неожиданно поинтересовался друг, совсем сбивая меня с толка.

– Нет. – Ответила, как отрезала. А руки так и начали дрожать, когда за сигаретой потянулась.

– Почему?

– Потому, что Тимур никогда бы не позвал. Всё, Артём. Я домой пойду, поздно уже, – в скором времени я попрощалась с другом, а затем отправилась домой на такси.

По пути созвонилась с Тимом и вкратце рассказала о сегодняшнем дне. Вольский предложил приехать к нему, но я отказалась. Растревожил меня Артём не на шутку. Ну, и куда ехать с такими эмоциями?

***

Сентябрь

В день свадьбы погода выдалась изумительной. Утром солнце пыталось пробиться сквозь занавес из облаков, а к обеду на небе не осталось и тучки. Целый день я находилась в напряжении, полностью поглощённая происходящим. Тяжелее всего пришлось в ЗАГСе. Тим смотрел с нескрываемой тревогой, время от времени сжимая мои пальцы. Волновался. До последнего не мог поверить, что всё было реальностью. И только после того, как я сказала «Да» перед несколькими сотнями гостей, Тимур заметно повеселел.

Свадебный день проходил по стандартной программе. Чего только стоили сборы невесты. Пришлось в пять утра проснуться, чтобы к назначенному времени быть полностью готовой. Стилисты и визажисты подошли к делу с настоящим профессионализмом. Я смотрела перед собой в зеркало и не могла узнать собственное отражение. Слишком красивая девушка, чтобы быть похожей на меня. Длинное платье цвета слоновой кости подчеркивало каждый изгиб тела. Силуэт "Рыбки" выигрышно смотрелся на округлых бедрах, а открытый вырез на всю спину заметно придавал изящества. Корсет опускался до самых ягодиц, делая талию визуально тоньше. Трехъярусная фата до самого пола завершала образ.

– Какая же ты у меня красавица, доченька, – произносила мама сквозь слёзы, сдувая невидимые пылинки на моём свадебном наряде.

В отличие от мамы, я не плакала. Улыбалась всем вокруг, принимая поздравления и комплименты. Самые близкие люди задерживались возле меня чуть дольше остальных. Сколько напутственных пожеланий я тогда услышала? Не сосчитать совсем. Янка сияла, подобно новогодней ёлки. Так и помню, как она шептала на ухо, чтобы я кинула в неё букетом невесты, когда подойдёт время до нужного обряда. Замуж Кононовой хотелось. Только Ванька совсем не торопился туда её звать. Крепким орешком оказался мой братец. Даже иногда над Тимуром подтрунивал, говоря: «Ещё один подкаблучник пополнил коллекцию лабутенов». Лабутенами, по мнению Ваньки, как раз, были мужья, которые отчаянно любили своих жён. А Вольский, как было известно всей округе, любил меня просто до безумия.

На моём безымянном пальце правой руки сверкала платина. Я крутила кольцо вокруг пальца, рассматривая украшения под разным углом. «До скончания временем», – гласила надпись, выгравированная по специальному заказу. Тим тогда долго сомневался, что написать, а мне, честно признаться, было абсолютно всё равно на всю эту сентиментальность. Я выходила замуж не по великой любви, как мечтала с самого детства. Холодный просчет – вот, чем я руководствовалось при принятии решения. Да, и, тем более, Вольский спас жизнь Его дочери, а возможно, и мне (тогда на мосту, да и не только).

Мне отчаянно хотелось любить Тима. Хотелось, чтобы в сердце был только он, один единственный. Но, как говорится, сердцу не прикажешь. Вот и я не смогла приказать. Как бы нам не было хорошо вместе, мой организм до сих пор был под властью инфекции под названием "Ариевский. Личный кошмар. Ты пропала, Соболева. Версия один, точка, ноль".

Банкет был в самом разгаре. Гости заметно охмелели и уже на полную мощь отрывались на танцполе. Мы танцевали с Тимуром под красивую мелодию, которую нам виртуозно играл музыкант на саксофоне. Тим не сводил с меня восторженного взгляда, повторяя одни и те же слова, как мантру:

– Вольская Алеся Игоревна.

Я лишь улыбалась в ответ, хотя в душе царапали кошки. Да не кошки даже, а настоящий кошачий приют. Мне казалось, что в любой момент дверь распахнется и в зал войдет Он. Возьмёт меня за руку, улыбнется своей фирменной улыбкой, а затем скажет: «Что ты здесь делаешь, Лисёнок? Идём со мной!». И я бы пошла, не раздумывая, не сомневаясь и секунды. К груди его прижалась, отгораживаясь от целого мира. И плевать, что мир был бы против нас, ведь для меня он и был целым миром. Только мужчина моих грез не торопился почтить своим присутствием. Более того, после той встречи у него дома, мы ни разу не слышали друг друга, не то, чтобы видели. Он исчез из моей жизни навсегда. Насовсем оборвал нить, что когда-то связала нас воедино.

Решила в дамскую комнату пойти, чтобы освежить лицо. Только направилась в нужную сторону, как чья-то рука обвила мою талию в тугое кольцо. Знакомые спазмы пронеслись по телу, и я улыбнулась, зная, кто был владельцем капкана на моей талии.

– Малыш, идём со мной, – прошептал его низкий голос прямо над ухом.

– Я хотела в дамскую комнату, – попыталась возразить, но он не дал закончить предложение.

– Просто. Идём. Со мной, – произнес каждое слово отдельно, наполняя фразу каким-то подтекстом.

И я пошла, не смея перечить мужу. Свадьбу мы праздновали в гостиничном комплексе, а потому заказали отдельный номер, чтобы я смогла сменить второе платье. В спешке добрались до нужной комнаты. Тимур провёл картой-ключом, а затем мы просто ввалились в спальню. Целоваться начали, жадно терзая губы.

– Ты не представляешь, как я мечтал сорвать с тебя это платье, девочка моя, – хрипел его голос от заметного возбуждения. – Ты же не сильно расстроилась, что мы убежали от гостей?

– Нет. Думаю, они и не заметили нашего отсутствия, – ответила я улыбаясь. – Тем более, мне нужно было сменить платье.

Но платье я так и не сменила в скором времени. Лишь успела на несколько минут зайти в ванную комнату. А потом Тим едва с ума не сошел, осыпая жаркими поцелуями каждый сантиметр моего тела. Тот раз был очень горячим. Не знаю, может всему виной был мой новый статус в жизни Вольского, но такого страстного секса у нас с ним ещё никогда не было. Обычно, молодожены с нетерпением ждут брачной ночи, томясь, целый день в предвкушении. Но у Тимура был другой ход мыслей. Он не стал ждать, когда пьяные гости проведут жениха и невесту после полуночи, а решил воспользоваться своим супружеским правом задолго до назначенного времени.

Я лежала на мужской груди, играясь пальцами с темными завитками волос, а Тимур гладил меня по бедру, посвящая в далеко грядущие планы.

– Сколько бы ты хотела детей? – Неожиданно спросил Тим.

– Двое, – ответила не раздумывая. – А ты?

– Не знаю. До встречи с тобой я вообще об этом никогда не задумывался. А сегодня утром проснулся и понял, что хочу от тебя ребёнка, девочка моя.

– Вот прямо-таки сразу, как проснулся? – Мой голос принял ироническую интонацию, от чего Тимур не упустил возможность легко ущипнуть за бицепс.

– Язва ты редкостная, Вольская. Стебешься над мужем, совсем не краснея.

– А тебе больше по душе мои слезы, муж?

Тим встрепенулся, услышав последнее слово. Обхватил двумя руками овал моего лица, устремляя взгляд в области губ:

– Скажи ещё раз "Муж".

Я удивлённо повела бровями на странную просьбу, но "муж" всё-таки сказала, трижды к ряду.

– Как же я люблю тебя, Вольская, – шептали его губы в промежутках между поцелуями.

Одним разом всё не обошлось. Второй раунд начался, стоило мне только подняться с постели, а затем обессиленные, но, кажется, счастливые, мы решили вернуться к гостям спустя полтора часа.

На удивление, но нашему длительному отсутствию никто не предал значению. Свадьба была в самом разгаре, несмотря на пропавших виновников торжества. Ближе к ночи я решила выйти покурить во внутренний двор. Взяла у Кононовой сигарету и направилась под общий шумок в одну из пустых беседок.

По привычке раздавила зубами ароматизированную капсулу на фильтре, а затем подожгла сигарету. Сделала глубокий вдох таблицы Менделеева и блаженно закрыла глаза. Мне всегда нравилось курить в одиночестве. В такие моменты можно поразмыслить над смыслом жизни и построить планы на будущее. А в планах, как раз, было много чего интересного. Во-первых, я намеревалась бросить курить. Вот прямо сразу после свадьбы. Собрать волю в кулак и сказать: «Ты больше не куришь, Соболева». Смеяться громко начала вслух, а внутренний голос так и крутил у виска: «Вольская. Отныне только так».

– Вольская, – в голос произнесла, смакуя каждую букву новой фамилии.

Интересно стало, а чтобы было со мной сейчас, не встреть я два года назад на новогоднем корпоративе Тима? Познакомились бы мы когда-нибудь в другой день? И как всё так получилось, что мой муж влюбился в меня задолго до нашего знакомства, а я до сих пор не могу открыть ему дверцу в свое сердце?

Пока я размышляла о прошлом и будущем, за спиной послышались чьи-то шаги. Знакомые шаги до самых болезненных импульсов по всему телу. Сначала я подумала, что слишком замечталась в своих грезах, но потом я почувствовала его запах. Этот запах не спутаешь ни с чем. Он один такой на целом свете. Нет, это не дорогой парфюм или одеколон. Да, и, вообще, не имеет значение название бренда, когда речь идет об уникальном аромате, который мог принадлежать только одному единственному человеку.

Едва не вскрикнула от неожиданности, когда из темноты показался его силуэт. Высокий рост, широкие плечи, узкий таз. Нет, это был не мой муж, однозначно. Тим заметно худее, и в плечах гораздо уже. Эти плечи могли принадлежать только одному человеку.

Так и села на ближайшую лавочку, когда раздался тембр его голоса:

– Привет, Лисёнок.

Земля ушла из-под ног. Голова закружилась, а сердце едва не выпрыгнуло изнутри. Не ожидала. Остолбенела просто, увидев его в день своей свадьбы.

– Ты? – Только и смогла произнести, когда первые эмоции позволили промолвить хоть одно слово.

– Я, – на лавочку рядом присел. Вытянул перед собой длинные ноги, а я едва в обморок не хлопнулась, ощущая, как его плечо касается моей кожи.

Тысячи мурашек поползли по позвоночнику. Лоб покрылся испариной, а пальцы принялись выбивать барабанную дрожь. Так и не докурила сигарету, забыв обо всем на целом свете.

– Зачем ты пришел? – Мой голос точно хрипел, будто я сорвала его от громкого крика.

– Поздравить с днём свадьбы, – смешок нервный послышался. А ещё послышались странные нотки в интонации. Выпил?

– Так поздравляй и уходи, Тимур. Мне не нужны проблемы, – я не верила, что могла это сказать.

Разве, прежняя "Я" не обрадовалась присутствию любимого мужчины? Разве прежняя "Я" не растеклась бы лужицей у его ног?

– А ты не злись на меня, любовь моя. Я ведь от чистого сердца пришёл поздравить и счастья пожелать вам с твоим муда… – прокашлялся, а затем добавил. – Мужем. Ты счастлива? А, лисёнок? Ты счастлива?

Но я не отвечала. Будто язык проглотила, не иначе. Смотрела на овал его лица, контур которого освещал лунный свет, и все не могла понять. Зачем? Для чего? Почему?

– Не называй меня так, пожалуйста. – Голос предательски задрожал, а вместе с ним и колени, когда я решила подняться с лавки. – Прощай, Тимур.

Но мы так и не попрощались. Стоило мне сделать один шаг в сторону выхода, как мою талию клещами сжало. В считанные секунды Ариевский рванул на себя моё обмякшее тело, а затем схватился пальцами за затылок. Взгляд опустил на губы, а потом, не думая, обжёг жаром своего глубокого поцелуя. Едва не задохнулась от порыва чувств и эмоций. Дежавю накрыло мощной волной, и я ощутила, как внизу живота проскользнули знакомые импульсы.

Сколько он меня не целовал? Восемь месяцев? А кажется, будто вчера расстались. Возможно, вообще никогда не расставались. Настолько сильно сберегла в своих тайниках клеточная память его поцелуи.

Его руки скользили по всей спине, задерживаясь на ягодицах. Тимур прижимал к себе вплотную моё тело, заставляя ощущать его нескрываемое возбуждение. Он всё ещё хотел меня, а я всё ещё не могла отказаться от него…

Не знаю, к чему бы всё привело, если бы не голос подруги, который эхом разнесся в ночной тишине.

– Леся! Леся! – Орала Янка, не щадя голосовых связок.

Отстранилась от Тимура, будто мне на голову вылили ведро холодной воды. Попыталась сбитое дыхание восстановить и успокоить дрожь по всему телу.

– Через минуту придет твоя подруга. Решай, ты готова уйти со мной, лисенок? – Ариевский смотрел на меня сверху вниз, ожидая ответа.

Но я не отвечала. Всё никак не могла поверить, что он реальный. Что он здесь, со мной, из-за меня. Стоит напротив и предлагает уйти с ним!

– Разве ты не об этом мечтала? – Внутренний голос проснулся, и, как темный ангел, принялся толкать меня в знакомый омут, в болото.

Потянулась к нему. Обвила его шею кольцом своих рук, ещё один раз поцеловала, чтобы никогда не забыть, насколько сладкими бывают поцелуи любимых губ. А затем ушла, не оглядываясь.

– Леся, где тебя носят, твою дивизию? Без тебя там торт порезать не могут. Жених бедный весь гостиничный комплекс оббежал. – Подруга принялась нотации мне читать, но я не перечила.

Когда вошли в ресторан, Тим едва меня с ног не сбил. В сторону отвел, прикрывая своей фигурой от любопытных взглядов. Посмотрел как-то озлобленно, что ли. А затем, ни слова не говоря, потянулся рукой к карману своего пиджака. Достал оттуда носовой платок и протянул мне.

– Вытри, у тебя помада размазана по всему лицу, – я сквозь землю была готова провалиться от пронзительного взгляда мужа.