Текст книги "Танцы на стеклах (СИ)"
Автор книги: Юлия Авдеева
сообщить о нарушении
Текущая страница: 5 (всего у книги 21 страниц)
Владимир удивился заботливости странника. «Неужели, милая девочка Леся и этого павлина околдовала?» – Владимир отогнал от себя ненужные мысли, лег и постарался поскорее заснуть. Но мимолетно брошенная Атаном фраза не давала ему покоя. Он поворочался еще некоторое время, но скоро сладкая пелена тонкого сна накрыла его с головой.
Рассвет ознаменовали громкие стоны. Источником жалобных всхлипов и стенаний являлась Милада. Талант артистки, нашедший пристанище в хрупком и достаточно симпатичном тельце, поистине достоин того, чтоб ему рукоплескали, как минимум в императорском театре. Этим утром ее фантазия разыгралась настолько, что ни одному из модных писателей и не снилось! В данный момент она изображала столетнюю старушенцию. Кряхтение и стоны были переданы с такой реалистичностью, что даже Самойлов вспомнил о своей прапрабабушке. Воспоминания были не особо приятными, поэтому молодой человек предпочел сделать вид, что ничего не услышал. Леся занималась чаем и съестным, Владимир решил оказать девушке посильную помощь, заключавшуюся в рассказе смешных историй из жизни его родственников. Атан же сидел молча и внимательно смотрел на хихикающую пару.
Милада поняла, что толку не будет.
– Эх, и никому же я горемычная не нужна! – воскликнула притворщица.
Компания развернулась в ее сторону, оценивающе на нее посмотрела и отвернулась, возвращаясь к оставленным делам.
– Та-ак, я не поняла? – Милада уперла руки в боки и воззрилась с укором на спины друзей, – Это почему на меня никто внимания не обращает? Я что – пустое место?!
– Нет, Лад, – ласково проговорил Атан, – совсем не пустое.
– Почему на меня никто не реагирует?! – воскликнула травница.
– Тише, солнышко, – Атан даже не повернул головы, и продолжил, понижая голос, – прислушайся. Тебя ничего не настораживает?
Милада подошла ближе и присела на корточки рядом со странником
– Я не могу объяснить, что я чувствую, – ошарашено пробормотала она ему на ухо, – что-то не так, а вот что? Я не могу понять. – Милада вздрогнула, потерев озябшие плечи.
– Ребят, мне кажется или сгущается туман?
Деревья заволокло белым маревом, которое с каждой секундой становилось плотнее. Полянку, на которой они расположились, окружила плотная молочная завеса, через которую ни черта не было видно.
– Что это? – ошарашено спросила травница.
– Это я у тебя должен спрашивать! – шикнул на нее Атан, – я, между прочим, странник. Магические всплески чувствую только посредством артефактов и глаз, а не нутром в отличие от тебя.
– Так доставай, свою штуковину, – включился в разговор Владимир, по инерции прижимая к себе Лесю, которая на удивление не сопротивлялась и не произнесла ни слова.
– Да в том то и дело, что нет их у меня!
– Как нет! – на Атана уставились две пары удивленных глаз.
– Это был мой последний рейд. Я ехал проверить как идут дела с церковью, заодно навестить Миладу. Аномальных и магических явлений на территории империи не наблюдалось уже десять лет. Вот и забрали у нас их – за ненадобностью. На усовершенствование в лаборатории переправили. Остались только у специального отряда, а я в его ряды уже не вхожу! – Атан почти сорвался на крик от безысходности.
– Тихо, – шикнула Леся, выпутываясь из крепких объятий Владимира.
Она беззвучно встала с мечта и направилась к туману.
– Ты что, больная! – шипел Атан вслед, – Самойлов возьми эту ненормальную самоубийцу, и усади, а лучше свяжи и кляп в рот засунь.
– Если ты не замолчишь, кляп светит тебе, а не мне, – спокойно и ровно проговорила Леся. Владимир, сиди на месте. Милада, что ты знаешь о беспокойниках?
– О ком?! – воскликнул Самойлов.
Леся еще раз раздраженно шикнула на него.
– Духи, привидения, души умерших, которым нет покоя, – пробормотала Милада.
– С чего ты взяла, что это они? – Атан заинтересованно приподнялся со своего места.
– Атан, сядь на место, – оборвала его Леся. – Если я чувствую, твое движение, то они тем более.
Троица пораженно примолкла. Изумление бледными красками было прописано на их лицах.
– Милада, – тихонько позвала девушка, – подойди ко мне. Только осторожно. Не шуми.
Травница нетвердой походкой подошла к Лесе. Та протянула ей руку и Милада без слов ее поняла, взяв подругу за руку. Чужие чувства молнией пронзили ее. На лбу выступил холодный пот. Внезапная догадка поразила девушку.
– Леся стала проводником, – набатом стучало в голове, – ее надо спасать.
Беспокойники выбирают особо чувствительного человека, для того, чтоб поведать ему о своей боли. Надеясь, что тот сможет им помочь, успокоить их душу.
– Чего они хотят, Леся, чего они хотят, – шептала, как молитву Милада, – чем мы можем им помочь?
– Им не нужно помогать, – устало пробормотала беловолосая, – они не хотят помощи.
Она повернулась к Миладе. Ее лицо исказилось болью и ужасом.
– Отпусти меня! – крикнула Леся и, вырвав руку, упала на траву у края поляны. Глаза закатились, а тело билось в судорогах. Из груди девушки вырывались хрип и неясные крики. Туман отступил.
– Сюда! – крикнула Милада, падая на колени рядом с подругой, – Леся! Лесенька! Держись, ты только держись!
Владимир подоспел первым, но один он ни как не мог справиться с брыкающейся девушкой. Атан помог ему взять Лесю на руки. Владимир сел на расстеленное на земле покрывало, отказываясь выпускать девушку из рук. Еще каких-то двадцать минут назад все было хорошо. А теперь никто не знал, что дальше делать.
Милада кляла себя на чем свет стоит, за то, что не переняла у бабушки дар, как та просила. Бабушка умирала в страшных муках. И все по ее вине. Теперь она не знает, что делать с Лесей и как ей помочь.
Травница уронила голову на сложенные на коленях руки и заплакала.
– Не реви, не время, – услышала она за спиной суровый голос Атана. – Ее срочно нужно привести в чувство.
– Я это и без тебя понимаю, умник! – воскликнула Милада, поднимаясь рывком на ноги. – Ты можешь что-нибудь предложить?!
Странник задумался. Все-таки, как ни крути, а руководить мыслительным процессом, побуждая к умным мыслям и, несомненно, сногсшибательным действиям, несравненно легче, чем думать самому.
– Я не уверен… Помнится, дед мне рассказывал одну интересную историю. Правда в том контексте мораль была немного другая, но не в этом суть… Был у них в отряде один молоденький парень, он попал к ним как раз во время большой зачистки. Правда, в том случае беспокойник был один, но он тоже ничего не требовал, просто хотел, чтоб парнишка прочувствовал всю его боль. Пацан находился в этом состоянии около трех часов, но его все-таки удалось спасти.
– Как? Ради Всевидящего, не тяни! – Милада ходила кругами, нервно заламывала руки и кусала губы в кровь.
Атан, который и без того едва сохранял подобие спокойствия, посерел и, стараясь сохранить уверенность, достаточно будничным тоном произнес:
– Они вытесняли душевную боль – физической.
Милада вытаращила глаза, а Самойлов до сих пор не подававший признаков присутствия изумился так, что могли позавидовать все демоны и черти подземного мира.
– Что они сделали? Выкладывай. – Потребовала Милада. – Что. Они. Сделали.
– Отрубили ему палец. На ноге. – Атан обозрел морды путников и продолжил, пока его не успели перебить: – Они перепробовали все. Подействовало только это. Они и сами не знают причины. Они-то не маги, а лекари против беспокойников – пшик.
– Я тебе этого не позволю, садист, – шипел Владимир, сильнее прижимая к себе тихонько поскуливающую девушку.
– А что ты предлагаешь? – Атан говорил почти спокойно. Почти. Тщательно скрываемый гнев пытался вырваться из под благообразной оболочки. Но он еще достаточно контролировал себя, чтоб не перейти на крик и истерику.
– Ты что, охренел в конец! – Владимир разве что ядом не плевался, а так сходство со змеей было потрясающее!
– Конечно, это так благородно с твоей стороны – печься о сохранности так желаемого тобой тела. Не переживай, ничего стратегически важного не отрежем, разницы не почувствуешь, если она вдруг согласится! – все-таки этот интеллигент домашнего разлива смог довести Атана до белого каления! Теперь странник исходил ядом, скрывая страх за жизнь этой наивной дуры за язвительностью.
– Да я тебя… – Владимир разразился таким отборным матом, что даже Атан мог позаимствовать пару словечек в свой лексикон.
– Да тебя никто спрашивать и не будет! Ты ей кто? Никто и спереди хвостик! У нас выхода нет, если мы не хотим ее потерять. – Атан, красный, как рак сжимал руки в кулаки, готовясь нанести удар прямо в челюсть Самойлову.
– Да хватит вам! – вклинилась в словесную перепалку Милада, – С ее способностями она даже умереть не сможет. Просто останется навсегда в мире снов и чужой боли, которые она чувствует, как свои собственные. И там был не один дух, а сотни! Поэтому пока вы спорите, она проходит через такие мучения, что вам и не снились. Нужно думать, а не языками чесать.
– Ты предлагаешь ее резать? – вскинув брови, поинтересовался Самойлов, хотя на языке вертелся другой вопрос: «Какие еще к черту способности?!»
– Нет. Это ей не поможет. Она не почувствует физическую боль. – устало ответила Милада, припоминая случай, когда Леся лечила сына кузнеца. Милада тогда долго пыталась оторвать Лесю от Макария. И за руку оттаскивала, и по щекам хлестала – бесполезно.
Леся никак не могла очнуться от водоворота чужой боли, страха, ненависти и обиды, захватившего ее. Страшная смесь. Словами не передать, сколько ужаса ей пришлось пережить. Сначала она проживала каждую смерть по отдельности, но через какое-то время все смешалось перед глазами. Узкое помещение, недостаток воздуха, не можешь пошевелиться, нечем дышать, запах разлагающихся тел. Все это сводило с ума, заставляя опуститься на колени, прижав руки к вискам и выть, грызть землю, орать до хрипа в легких. Это продолжалось невыносимо долго, невыносимо больно. Леся цеплялась за жизнь, но теряла себя в чужой боли, изредка выныривая на поверхность забытья.
Хорошо, что по природе беловолосая, хоть седины не заметно. С малых лет все равно что седая.
«О чем ты думаешь!» – укорила себя девушка.
Постепенно до нее дошла мысль, назойливо стучавшая на краю сознания. Боль отступает, принося маленькое освобождение, стоит воспротивиться ей хотя бы на мгновенье.
«А ведь я могу еще, как ни странно, связно мыслить».
Молочная густота, окружившая девушку, слегка отступила, подарив передышку, и Леся смогла сделать маленький глоток позабытой свободы. Неожиданно в ней стал робко расцветать природный (или все-таки приобретенный за такое короткое время?) эгоизм. Она никогда не жила для себя. Все эти годы детства в обиде и отчуждении. Непонимание. Неприятие. Единственная радость – дружба удивительной, потрясающей Милады… Вся – такая маленькая – жизнь, потрачена на пустые усилия и надежду, что отец будет гордиться, Матрена – полюбит, Милада – не прогонит…
Сострадание не собиралось уступать место гордости. Эти – давно не люди – тоже любили, страдали, умерли в муках, в конце концов. И кто-то должен им помочь…
– А почему я? – поднял голову расцветающий буйным цветом эгоизм, – Теперь ничто не мешает мне жить так, как хочется, ну, на крайний случай, как сумею… Главное отсюда выбраться.
Девушка оглянулась на грязно серую пустоту, в которую по недоразумению судьбы заключила себя сама.
– Вот это ситуация… – проговорила она вслух и задумалась.
«А, ведь ты, Леся, просто образец самобичевания, неуверенности и нелепого сострадания всему на свете, только кто б тебя пожалел…» – эгоизм разошелся и решил набрать обороты.
«А кто сказал, что это плохое качество?» – сострадание никто не отменял.
Лесе стало казаться, что она сходит с ума, уже начала разговаривать сама с собой. Хотя, если серьезно задуматься, то сострадание, хорошее качество, но в меру. А она совсем забыла про себя и свои желания. А она когда-нибудь о них помнила?
Девушка вдохнула полной грудью холодный безжизненный воздух, словно младенец, делающий первый в жизни вдох. Так жить захотелось! Так мало еще было сделано, так много еще предстоит. Столько всего нужно попробовать, что аж голова кружится!
Хитро улыбнувшись пустоте, Леся выдала одно очень витиеватое и очень скабрезное выражение, подслушанное у Атана, и рассмеялась, как идиотка.
Белесый туман приобрел ясные очертания человеческих фигур и отступил от сумасшедшей на пару десятков ма-аленьких шагов. Круг вокруг девушки расступился, увеличиваясь в диаметре, но она не обратила на это особого внимания, пытаясь сообразить, как ей отсюда выбраться и чем в первую очередь заняться, после возвращения. Пункт первый – поцеловать Владимира, потому что неймется, пункт второй – постричь волосы. Слишком тяжелой ношей они для нее стали, да и неудобно.
– Что вам нужно? – обратилась девушка к беспокойникам, не поднимая глаз. В данный момент она была слишком увлечена разглядыванием собственной пятой конечности, именуемой коса. Светлые прядки сверкали алмазным блеском в пальчиках девушки.
«Красиво… – подумала она, – но все равно обстригу. Ради эксперимента».
– Почувствуй… – прошелся легкий шепот по призрачной толпе.
Девушка тяжело вздохнула и выпустила кончик терзаемой косы из рук.
– А дальше что? – тишина напряженным куполом простерлась над ее головой. Леся еще раз вздохнула и посмотрела под ноги. Та же белая пустота. Она расслабленно присела, поджав ноги под себя. Посмотрела на толпу беспокойников, которые (странно, конечно, звучит) явно чем-то (или кем-то?) обеспокоились и повторила свой вопрос:
– А дальше-то что? Я уже прочувствовала столько, что на всю жизнь ощущений хватит. Отпустите меня, – вышло слегка требовательно, но ничего, для них пойдет.
Беспокойники явно не привыкли к тому, что ими командуют. На данный отрезок времени Лесю это нисколько не волновало. Она вообще сейчас на себя не похожа. Что творила – не понимала. Так, действует по неизвестно откуда взятому наитию.
Молчание сменилось редкими смешками.
– Уходи, если знаешь куда, – рой голосов смешался в один. Злой, бесполый.
Леся призадумалась:
«Вот же незадача. Похоже, никто не собирается мне помогать. Хотя кто ждет помощи от беспокойников? Только я. Это тебе не книжки Миладкины читать. Там все легко – принц пришел и порядок. В нашей компании заезжих принцев не наблюдается. Атан – вообще наглый монстр, Владимир… Владимир – милашка… Но спасать меня явно никто не хочет. Или просто не знают куда идти?..»
Чем больше девушка рассуждала, тем дальше отступал туман.
– Почувствуй, – пытался убедить ее монотонный голос, явно страдающий навязчивой идеей, вырывая девушку из плена собственных мыслей.
– Да идите вы… Лесом! Я уже свое прочувствовала. Вам не помогло. Вы что решили, что я дура сострадательная? Да. Я такая! Так что с того? Думаете мне можно на шею сесть? Не получится! Хватит. Я готова помочь каждому, но если помощь не нужна – до свиданья. Ищите других. У вас по лесу много дурачков бегает. Вот с ними развлекайтесь, а мне домой пора. Я устала, я есть хочу. Спать. Все – благотворительная лавочка закрылась.
«У-у-у-у, сколько во мне злости. Сама не представляла – вот что значит стресс».
Разноголосье разлетелось, отражаясь эхом со всех сторон, сливаясь в один нестерпимый шум. Леся демонстративно прикрыла уши руками. Спустя какое-то время, а здесь оно тянулось, как кисель и сложно сказать, как долго продолжается этот кошмар, раздалось информативное – помоги.
Леся приподняла снежно-белую бровь
– А что мне за это будет? – красавица мило улыбнулась, уже понимая, что совсем скоро она сможет продолжить путь до столицы вместе с друзьями. Ну и, конечно, поцеловать Владимира. Ну, или хотя бы чмокнуть.
Леся, которую за прошедшее время Атан успел окрестить одержимой, затихла. Теперь же она улыбалась, хихикала, приводя компанию в искреннее недоумение от такого поведения.
– Ее точно призраки мучают? – Атан, развернувший основные действия операции под названием «спасти и обезвредить», чувствовал себя немного разочарованным от такого неожиданного поворота событий. Еще бы! Он предложил план по спасению, а самыми ласковыми словами, которыми его отблагодарили, оказались «засранец» и «садист». Остальные эпитеты вспоминать не хотелось. Не лестные и не печатные. Кто бы мог подумать, что Самойлов мастер нецензурной брани?
– По идее – да. Я их сама почувствовала. А уж когда она меня за руку схватила, то… и говорить не хочется.
– Так чего она смеется тогда? – Атан не просто был удивлен. Поведение беловолосой беды поразило его до глубины души.
– Над тобой и смеется, – тихо процедил Владимир. Атан его раздражал до побелевших костяшек на руках, так сильно он сжимал кулаки. Причину столь яростной антипатии Владимир объяснить не мог. Да и зачем в принципе? Сначала собака не любит кошку, а уж потом придумывает причины.
– Я не понимаю, почему чуть что, так сразу я всему причина? Вы мне льстите Владимир… – огрызнулся странник.
– Тихо вы, – шикнула Милада на спорщиков. – В данной ситуации самое дело грызть друг другу глотки! Вместо того, чтоб предложить что-нибудь путное, вы лаетесь, как кобели на псарне!
– Я предложил, – возразил странник, пожав широкими плечами.
– Иди ты со своими предложениями! – ответил Самойлов.
Голова у травницы пухла от словесных баталий двух мужчин чуть ли не больше, чем от попыток привести в чувство подругу. Она перепробовала все, что могла и до чего додумалась. Вплоть до заклинания вызова заблудшей души. Бред, конечно… Но Милада терялась в догадках, не понимая, что можно еще сделать. В который раз она кляла себя за бабушкины знания, канувшие в лету.
Отчаявшись, устав от ругани и мозгового штурма, Милада попросила Владимира уложить Лесю на расстеленное покрывало. Нашелся защитничек! Теперь голова Леси покоилась на коленях подруги. Девушка гладила Лесю по снежно-белым волосам, и напевала старую колыбельную. Эту песенку когда-то давно пела Миладе бабушка. Пару раз травница напевала ее Лесе. Теперь оставалась хрупкая надежда, что Лесенок услышит ее и откликнется. Соленая одинокая слеза скатилась по щеке черноволосой красавицы и упала крупной каплей, расползаясь маленькой лужицей по лицу Леси.
Ночь пришла и пахнет сном.
Спокоен сладкий миг.
Прочь тоска и стихнет гром…
Лишь лунный томный лик.
Все пройдет: печаль и грусть,
Но будет сердце в такт.
Знай, что я тебя найду и через боль и мрак…
Леся «любовалась» белесым туманом, глядя прямо под собой. Здесь куда ни ткнись – везде мутная пустота. Все. Больше ничего. После того, как она согласилась помочь беспокойникам, ее оставили в покое. Мятное марево белесого тумана на диво быстро растворилось, и она осталась в полном одиночестве.
– Как я выберусь отсюда? – спросила она у тумана практически, прежде чем тот успел растаять.
– Если тебя ждут в мире, ты обязательно найдешь выход, – прошипел туман, ни капельки не облегчив девушке задачу, и исчез, словно его и не было.
– Да, в принципе, никто и не обещал, что будет легко, – тяжело вздохнув, Леся удобно положила голову на колени, подтянутые до подбородка.
Она улыбнулась собственным воспоминаниям. У нее есть друзья. Во всяком случае, одна подруга, которая стоит тысячи обычных знакомых. Милада. Она такая красивая, яркая, живая, интересная… Рядом с ней Леся становится лучше. Она живет рядом с ней. Дышит полной грудью. Может быть такой, какая есть, не прячась, не стесняясь, не боясь показаться смешной, не опасаясь осуждения и непонимания.
Леся прикрыла глаза, впадая в полудрему. Сложно разобраться, где она, зачем она здесь, как ей отсюда выбираться… Может, она до сих пор спит? И ей все приснилось? Девушка открыла глаза, осмотрелась. Все тоже бесконечное и безначальное марево вокруг нее, не имеющее ни времени, ни очертаний. Леся закрыла глаза.
Неясные строки, цепляющиеся за край ее измученного сознания, становились яснее. Обрисовывались, принимая четкую форму. Леся улыбнулась и зашептала:
Ночь близка и пахнет сном.
Спокоен сладкий миг.
Прочь тоска и стихнет гром…
Лишь лунный томный лик.
Все пройдет: печаль и грусть,
Но будет сердце в такт.
Знай, что я тебя найду и через боль и мрак…
Ощущения оглушительной волной накрыли ее. В кутерьме чувств Лесе стало сложно сделать один маленький хрупкий вдох. Паника охватила разум и билась вольной птицей в клетке, пытаясь выбраться наружу. Леся сделала еще одно усилие. Утренний весенний воздух с легким свистом наполнил истерзанные легкие. Она с трудом разлепила тяжелые слипшиеся веки и увидела Миладу. Подруга плакала и пела, из последних сил стараясь не путать слова и произносить их внятно.
Дорога тянулась широкой лентой, уходя за горизонт. Когда Леся уговаривала всю честную компанию на это весьма рискованное мероприятие, то встретила достаточно сильное сопротивление главным образом со стороны мужчин. Они абсолютно не понимали для чего им ехать неизвестно куда и неизвестно зачем. Им, видите ли, не хотелось терять несколько часов пути только для того, чтоб обезвредить кучку беспокойников. Леся сочла своим долгом объяснить самцам рода человеческого всю важность этой поездки, заодно рассказав, где она хочет видеть «трусливых мужчин» в самых ярких красках и выражениях, отчасти услышанных от Атана, отчасти у беспокойников в воспоминаниях о последних часах их жизни.
Картина теряющих челюсти Атана и Владимира, представляла бесспорную ценность для искусства. О, да! Они же не привыкли, что им перечат, а тем более тихая забитая Леся.
– А… – это единственное, что мог вымолвить Атан.
– Ага, – вторил ему Владимир, обеими руками держась за подбородок в священном страхе потерять челюсть навсегда.
Леся посчитав дискуссию оконченной, стала собираться в путь. Остальным ничего не оставалось делать, кроме как согласиться. Мужчины, не произнося лишних звуков, собрали вещи, под руководством неугомонной Милады. Путники оседлали лошадей и поскакали навстречу приключениям.
Теперь же Атан с Владимиром держались рядом, словно влюбленная парочка, и о чем-то еле слышно переговаривались. Милада пристроилась рядом с Лесей и в красках рассказывала о том, что происходило, пока та навещала духов.
– Я так перепугалась, что не знала что делать, – рассказывала она, – а Самойлов схватил тебя, будто это чем-то поможет и не отпускал. Как ты вообще умудрилась выбраться?
При упоминании о Владимире щеки Леси покрылись румянцем.
– Я тебе уже рассказывала, – поспешно ответила она. – Я и сама не знаю, почему они решили, что я должна им помочь. Теперь, как ни крути, а нужно выполнить обещание.
– Подруга, – Милада заговорщически подмигнула Лесе, – я смотрю, ты влюбилась.
– Тихо ты, – шикнула Леся, – с чего ты взяла?
– Да у тебя на лбу большими буквами написано «ЛЮБЛЮ ТЕБЯ, САМОЙЛОВ»! – Милада рассмеялась, откинув голову назад.
Леся смущенно опустила глаза, не проронив ни слова.
– Да не переживай так, я-то тебя не первый день знаю, потому и заметила. Будь уверена, что Владимир пока не понял. Тем более, после того, как ты их с Атаном отчитала! Ой, такого представления я давно не видела. Как ты их приложила! – Милада громко и заразительно смеялась, обсуждая выражения лиц мужчин, скачущих впереди.
Наградой ей послужили два гневных взора из-за плеча. Если бы взглядом можно было убить, на месте Милады давным-давно валялся обугленный симпатичный трупик. Мужчины не обладали такой способностью, поэтому языкатая травница еще долго над ними потешалась. И скорее всего, закончилось бы это достаточно прозаично. Судя по лицам Атана и Владимира, они бы с превеликим удовольствием стянули черноволосую насмешницу и попинали ногами, но…
Путники свернули с дороги и въехали в полумрак леса. Спешившись, они отправились пешком, внимательно глядя себе под ноги. Лошадей друзья оставили на поляне ближе краю леса, привязав к дереву, в надежде, что больших придурков, чем честная компания в составе четырех человек, решивших забрести в запретные места, не найдется.
«Запретным» этот лес стали звать давным-давно. Почему он так называется, доподлинно вряд ли кто расскажет. А вот сказаний и легенд об этом месте ходит видимо-невидимо. Тут тебе и лешие, и кикиморы, и упыри, даже про виверну рассказывали. В одном попутчики убедились на собственном печальном опыте – беспокойники тут обитают настолько сильные, что смогли перекрыть расстояние в час пути и добраться до людей.
Продираясь сквозь заросли кустов, отодвигая и придерживая тяжелые ветви деревьев, норовящие больно хлестнуть по лицу, компания выбралась на круглую пустошь. Ни травинки, ни щебета птиц, ни шороха листьев. Только серая больная земля. Свет едва проникал сквозь толстые ветви и густую листву деревьев, но его было достаточно, чтоб видеть друг друга на расстоянии вытянутой руки.
– Ну, куда дальше? – спросил Владимир.
– Все. Пришли. – Отозвалась Леся.
– И что нам тут делать? Ритуальные пляски будем устраивать? – Атан умел поддержать в нужный момент, но не хотел.
– Ага. Я буду в бубен бить. А вы с Самойловым плясать вокруг костра в неглиже, – размечталась Милада.
– Щас кто-то допросится… в бубен, – Атан нервничал, срываясь на окружающих.
– Я тебе сама куда хочешь дам!
– Ой, да никто и не сомневается…
– Да тихо вы уже! – возмутилась Леся, пресекая назревающий спор.
Она прошла к центру круглой пустоши, ткнула пальцем себе под ноги и сказала:
– Копать будем здесь.
Изумленная тишина стала ей немым ответом на предложение.
– Возражения не принимаются, – Леся уставилась на молодых людей, достаточно правдоподобно изображающих жертв Медузы Горгоны. Никаких эмоций, никакого возмущения. Типа, нас тут нет, мы пришли сюда слиться с окружающей природой и это у нас весьма неплохо получается.
– Не вижу энтузиазма, – никто не отреагировал.
На лице Атана дернулся мускул, выражая крайнее возмущение. Еще немного и он точно кого-нибудь обложит непечатным и нецензурным.
– Атан, да ты не бойся, высказывайся, – ласково разрешила Леся.
Атан открыл рот, пытаясь вымолвить хоть слово, но тут же закрыл. Сглотнул. Снова открыл.
– Ты хоть представляешь, что предлагаешь сделать? – Голос странника звучал на диво ласково и тихо.
– Да, – Леся сложила руки под грудью и кивнула.
– И ты. Предлагаешь. Копать здесь…
– Да, – девушка еще раз кивнула.
– А чем мы будем копать??? Извини, но в дорогу до Верховцов и обратно я не брал лопату. Я просто не думал, что захочу кого-то закопать! В крайнем случае, мечтал оттащить за ногу и листиками присыпать! Ты что, во мне землеройку увидела?!
Леся блаженно улыбнулась, слушая брань странника, как прекрасную музыку.
– Ты здесь не один, еще Владимир есть, – уточнила она.
Самойлов постарался слиться с общим пейзажем, но ему мешал бледно-бардовый оттенок лица.
– И что с того? Разве ты не заметила, что Самойлов не сверкает энтузиазизмом, в попытках помочь тебе, о, прекрасная!
– Атан, ну не переживай так. У тебя вон какой меч есть, залюбуешься. Тут совсем недолго копать, в ширину ладони земли снять. А там, лично для тебя, у меня будет другое задание.
Атан подошел к Лесе вплотную, решив задавить авторитетом. Так сказать, компенсировать недостаток аргументов в свою пользу разницей в росте. Леся мило улыбнулась ему, заглянула в сине-серые глаза и прикоснулась к руке.
– Атан, я не могу оставить их здесь, без упокоения. Ты не чувствовал то, что пережила я, когда была ими. Я задыхалась под этой землей в одном гробу с сотней таких же людей. Безвинных. Оговоренных. Они не могут найти покоя, но я обещала, что дам им его.
Атан опустил глаза, вздохнул, снял меч и положил на землю.
– Думаю, что можно справиться и так.
Странник опустился на колени, пытаясь разрыть землю рукам.
– Нет, – уже для вида возмущался он, – я себе напоминаю крота! Зачем я это делаю? Во всем виновато мое мягкое сердце и отзывчивая душа! Повелся на россказни какой-то блондинки!
Через пару минут к Атану присоединился Владимир, прихватив с собой два кинжала с коротким, но широким лезвием. Работа на диво пошла быстрее.
– Милад, мне нужна будет твоя помощь, – Леська решила не нервировать мужчин своим присутствием и подошла к подруге, копающейся в недрах своей бездонной сумки.
– Что ты хочешь, Лесенок? – откликнулась травница, сдувая непослушную прядь упавшую на лицо.
– Ты сможешь повторить тот обряд, что проводила твоя бабушка? Ты мне о нем рассказывала.
– «Освобождение»? – приподняла бровь зеленоглазая красавица.
– Да. Здесь только он поможет, – ответила Леся, потирая лоб.
– Могу, – недолго думая ответила Милада, – только придется тебе меня поддерживать. У меня нет той силы, что требуется. Ты же знаешь… – Милада осеклась, разглядывая подругу. Леська выглядела отрешенной, задумавшись о чем-то другом.
– Невинные люди, обвиненные в колдовстве, которых согнали в железный гроб и закопали под землю… – тихо пробормотала она.
– Жестоко… – Милада потерла разболевшийся висок. Бабушка рассказывала, что во времена Великого Гона, были приняты крайние меры, и погибло много невинных людей.
– Все для новой жизни, новой веры… – продолжала бормотать Леся, уткнувшись взглядом в одну точку.
– Ты уверена, что «Освобождение» поможет? – спросила Милада.
– Уверена. – Леська вырвалась из объятий воспоминаний и осознанно посмотрела на подругу.
– Тогда забери у Атана меч, он мне понадобится. – Милада убрала длинные черные волосы в узел на затылке и с головой ушла в приготовления к обряду.
Под слоем земли обнаружилась стальная пластина шириной в полтора человеческих роста и столько же в длину. С причудливым вензелем в левом верхнем углу и инициалами «БИС» – Берянская империя Святомира. Вопросы – кем были беспокойники при жизни, – отпали сами собой – неугодными.
Молодые люди налегли на стальную крышку, мечтая оказаться самыми сильными в мире людьми, – она не поддалась.
– Ё… – возмущался Владимир. Его лицо перемазанное землей, кривилось от натуги, но сталь не хотела поддаваться.
– Оставь. Нам это не под силу. Лесь, – крикнул Атан, – мы не сможем ее сдвинуть.
Девушка подошла к молодым людям, присела на корточки и провела рукой над стальной поверхностью.
– Не трогайте ее. – Кинула она, возвращаясь к Миладе. – Она сама сдвинется. Как придет время.
Атан поднялся с колен, отряхнулся, вытер кинжал о ткань плаща и протянул оружие Владимиру.
– Он теперь твой, – пожал плечами Владимир. – Оружие послушное человеку, должно служить ему верой и правдой.
– Сегодня настоящий день сюрпризов. Боюсь представить, что будет дальше…
Владимир уставился на странника, ожидая объяснений.
– Леся попала в переплет, сама из него выбралась. – Атан склонил голову на бок, разъясняя Самойлову свои умозаключения. – Теперь мы в полной заднице, копаемся в земле, в надежде обезвредить кучу беспокойников. Лично я не верю, что нам это удастся, но чем черт не шутит? Ты – даришь мне кинжал. Не слыханная щедрость с твоей стороны… я польщен.
