Текст книги "Танцы на стеклах (СИ)"
Автор книги: Юлия Авдеева
сообщить о нарушении
Текущая страница: 4 (всего у книги 21 страниц)
Атан махом допил содержимое кружки и подозвал подавальщицу.
– Ну, что, – обратился он к Владимиру, – пьем за твое согласие? Или ты предпочтешь остаться?
– Пьем медовуху за мой счет. И я согласен… – махнул рукой Самойлов, понимая, что он ждал такой возможности всю жизнь.
Атан победно ухмыльнулся, словно кот, вдоволь нализавшийся сметаны.
– А потом, обязательно набью тебе морду, – продолжил Владимир.
– Мы еще посмотрим, кто кому и что набьет, – парировал Атан. – Как-нибудь обязательно тебе подправлю личико.
Настроение Атана поднялось до отметки «Великолепно». Кажется, дорога будет не такой уж скучной, как ему казалось с самого начала.
Атан вышел из корчмы, изрядно шатаясь, и побрел по направлению к домику травницы. Тьма стала настолько непроглядной, что даже в паре шагов ничего не видно. У странника были поразительные новости. С первыми петухами они отправляются в путь. «Наконец-то, – подумалось ему, – тянуть – смысла нет. Собрать необходимые вещи дело пары часов, а в такой спешке девушки не станут раздумывать над мелочами и не успеют прихватить абсолютно ненужные вещи».
По дороге к месту своей сегодняшней ночевки, странник занимался делом, свойственным для большинства подвыпивших представителей рода человеческого – рассуждал о смысле жизни. Домом молодой человек мог назвать только одно место на свете – избу, в которой родился, но, к сожалению, не имел чести расти. Дом своей матери. Атану свойственно частенько задумываться над тем, куда его ведет извилистая дорожка под названием жизнь. Он не мог представить себя примерным семьянином, не мечтал о детях…
Странник запнулся о камень на дороге и принял это за знак свыше, что пора подумать и о чем-нибудь другом. Атан задумался и даже остановился. Реакцию Милады на утренний отъезд представить не сложно. Реакцию Леси и представлять не стоит – что она может сказать? Да и собирать ей особо нечего. А вот над маршрутом стоило бы подумать хорошенько. Чем легче будет их путь, тем лучше будет для всех, а в особенности для него. Но, сколько ни пытался Атана думать о поездке – получалось коряво, косо, пьяно. Странник махнул рукой и решил, что с утра на месте и определится. Молодой человек улыбнулся и вспомнил про зеркальник.
– Милада не спит – это точно, а если и спит, будет ей маленькая месть за ночные побудки, для разговоров о том, как же прекрасна ночь и как она в такую ночь одинока, – пробормотал под нос Атан и достал из сумки маленький кусок зеркала с половину мужской ладони. Он провел пальцем по выгравированному в верхней части витиеватому символу. Тот засветился тусклым зеленым светом, а странник с предвкушением стал ждать эффекта. Не заставив себя долго ждать, ровная гладь пошла рябью, являя сонное, злое личико Милады. В данный момент милой ее мог назвать только сумасшедший или безумно влюбленный, одним словом идиот. Ни к одному из них Атан себя не причислял, но остаться целым и невредимым все-таки хотелось, потому он обворожительно улыбнулся и изо всех сил постарался держать прямо глаза, норовившие сойтись на переносице.
– Ты пил, – констатировала Милада.
Атан решил прекратить цирк и его глаза встретились, любуясь друг другом.
– Нет, ну надо же было так надраться! Че надо-то?
– Собирай вещи, – сказал странник, вернув себе способность смотреть прямо.
– Зачем?
– С утра выезжаем.
– Куда? С кем?
– Ну как планировали, с Самойловым.
– Ой, так ты договорился?! – обрадовалась Милада.
– А то по мне не видно, – буркнул Атан.
– Ура! – Милада танцевала с зеркальником в руках, и Атану стало совсем не хорошо, от мелькающего отражения.
– Ты рада?
– Да. А почему бы и нет? – Милада удивилась, остановилась, а Атан почувствовал себя намного лучше.
– Ну, так ночь на дворе, времени нет, чтоб собраться, а я свинья, не сообщил раньше… – предложил варианты странник. Он явно не понимал, в чем же просчитался.
– А… – махнула рукой травница, – голому собраться – только подпоясаться.
– Так что, совсем ругаться не будешь?
– Как-нибудь потом успею. Думаю, такая возможность мне представится. Ты уже идешь?
– Нет. Я зайду к одному знакомому, договорюсь насчет лошадей для вас с Лесей.
– Только больше не пей! – рявкнула Милада. Странник расплылся в довольной улыбке.
– Переживаешь за меня, да?
– Нет. Ты спишь со мной в одной комнате! Еще перегаром надышусь и буду пьяная ходить! Все. Я вещи собирать.
Милада отключилась первой, чем очень удивила Атана. Он поскреб макушку и направился в сторону купеческого терема.
«Думаю, от пропажи двух лошадей Самойловы не обедняют, а конюх от выпивки не откажется. Тем более, что странник может взять и бесплатно, – рассудил молодой человек и в который раз за этот вечер разулыбался, – сегодня день сюрпризов».
Когда он вернулся в домик травницы, все уже спали.
– Вот так. И никто тебя не ждет, и никому ты не нужен, – ворчал Атан, раздеваясь и укладываясь на расстеленную заботливой рукой постель. Спать оставалось всего ничего, но странник предпочитал пару часов сладкого забытья спокойной ночи без сновидений.
Милада надеялась на то, что встанет раньше Атана и всласть попинает его ногами под предлогом побудки. Она, еще не открыв глаза, рисовала картину утренней мести. Завершением издевательства должен был послужить кувшин холодной воды, вылитый страннику на голову.
«Не оригинально, но так заманчиво, – думала мстительница». Как хорошо, что она поговорила вчера с Лесей. Она хоть и наивная девочка, но совет, что она дала вчера, оказался толковым. Милада еще раз вспомнила, как вытянулось вчера лицо у странника. Не ожидал он такой ее реакции, не ожидал.
От радостных размышлений ее оторвал звук осторожно ступающих ног и скрип половиц. Девушка открыла глаза и оторвала голову от подушки.
– Атан!
– Что я опять сделал не так? – странник застыл на ходу и развел руками с видом святой невинности.
– У тебя в учебном корпусе, наверное, отдельным предметом шло обучение тому, как обламывать девушкам надежды… – простонала она, откидываясь на подушки.
– Не, это у меня природные данные такие, – рассмеялся молодой человек.
– Поднимайся, спящая красавица.
– Иди, Леську разбуди лучше.
– Так она сама встала, убежала воды набрать.
Милада недовольно осмотрелась:
– Нет, ну что за жизнь? – глядя в потолок, спросила она.
– Вставай, вставай. Сейчас Самойлов приедет, а ты не одета. Скажу тебе по секрету: соблазнять его еще рано. Он только расстался с невестой. Так что я займусь лошадьми, а ты – собой.
Атан вышел, оставив девушку в одиночестве. Она сползла с печи и, чертыхаясь, стала одеваться. Натянув приготовленную с ночи дорожную одежду, Милада вытащила из-за печи небольшую сумку из сыромятной кожи, вытерла и собрала туда скляночки, баночки, в которых хранились результаты ее экспериментов.
Дверь скрипнула и на пороге появилась Леся:
– Доброе утро, ты уже, гляжу, собралась. А я воды набрала, очистила, чтоб в дороге было что пить.
– Молодец, про воду я и забыла. Самойлов приехал?
– Кто? – не поняла Леся. – Разве мы не втроем едем?
– А тебе Атан не сказал?
– Ты мне тоже об этом и словом не обмолвилась, даже ночью, когда я тебе вещи собирать помогала. Так кто с нами едет?
– Владимир Самойлов собственной персоной. Ума не приложу, как Атану удалось его уговорить?
– Самойлов… – Леся задумалась, вспоминая красивого молодого человека с ярмарки, – а как же его невеста?
– Не знаю, Лесь, Атан сказал, что вроде бы больше у него невесты нет.
Леся открыла было рот, чтоб еще что-то сказать, но дверь в очередной раз заскрипела возвещая о том, что кто-то зашел в дом. Девушки обернулись. На пороге стояли двое. Атан и Владимир. Леся рассматривала гостя, отмечая малейшую деталь, сравнивая с воспоминаниями. Они ни в чем не обманули девушку. Владимир высок, красив, хорошо сложен, аккуратно одет, словно принц из сказок, которые любили рассказывать на ярмарках и народных гуляниях.
– Владимир, я должен вас представить друг другу. Это Милада, местная травница, а эта беловолосая девочка дочь охотника Василя.
– Очень приятно, – буркнул себе под нос Владимир, с таким видом, словно ему абсолютно все равно, кто с ним едет.
– Если все готовы, можем выезжать, – сказал он и вышел во двор.
– Да уж, – протянула Милада, – приятная компания нас ожидает, – Бука и Павлин. О-очень веселое будет путешествие.
Атан зыркнул на Миладу и вышел вслед за Владимиром.
– И что я такого сказала?
Дорога простиралась широким полотном утоптанным сотней ног, конских копыт и колесами повозок. Ребята ехали в молчании с момента, как выехали из хутора. Перед этим, правда, пришлось послушать сольное выступление Милады, которая отказывалась ехать на коне в одиночку, препирательства Владимира с Атаном по поводу присвоенных лошадей из конюшни Самойловых. Молчала только Леся. Отец обучил ее верховой езде. Она, бывало, выбиралась с ним в лес. Асом в этом деле ее было сложно назвать, но и в панику, подобно Миладе, белокосая девушка не впадала. Солнце стояло высоко в небе и палило нещадно. Лето обещало быть жарким.
– Ну когда же будет привал? – наконец-то нарушила тишину Милада, – у меня от этой лошади вся з… задняя часть спины болит. Скоро синяками покроюсь, а никто и не подумает сжалиться надо мной бедной и несчастной.
– Подожди. До леса доберемся, там, на поляне и устроим привал, – ответил, не оборачиваясь, странник.
– А может сейчас? Атан, я есть хочу, мы даже перекусить с утра не успели…
– Я сам буду решать, когда и где нам останавливаться. Как же ты три года назад сюда добиралась? – откликнулся на ее завывания молодой человек.
– Как, как? Пешком! Нашел, что вспомнить! Это три года назад было… Да и вообще, я при первом подвернувшемся случае, к мельнику в повозку напросилась, потом к мужику, который шкуры в город вез, потом… Я уже не помню, но помучилась я всего день, а потом добиралась с комфортом.
– И чем, интересно, ты со всеми расплачивалась? – съязвил странник, накидывая любимый капюшон.
– Как чем? Одного – полечила, у него страшный насморк был, второму денег дала, третьему улыбнулась и обед приготовила…
– Так уж все легко вышло?
– Атан, – в голосе травницы зазвенели стальные нотки, – тебе своим мужским умом не понять женского обаяния и магии женской улыбки. Все мысли через одно место! – Милада, гордо задрав голову, проехала вперед.
Леся наслаждалась обретенной свободой. В груди быстро билось сердце. Волосы, как обычно заплетенные в широкую косу, трепал ветер. Он ласково касался лица девушки, словно целовал ее, шептал ей ласковые слова. Все вокруг: трава, деревья, дорога, даже пыль из-под копыт, казалось ей не реальным. Слишком ярким, слишком чистым, слишком насыщенным. Она любовалась каждой веточкой, травинкой, цветком, бабочкой. На ее лице была прописана радость. Детская, неприкрытая. И этим, конечно же, не мог не воспользоваться Атан. Он подъехал к ней поближе и спросил:
– Ну и что ты так пялишься вокруг, словно никогда в жизни ничего подобного не видела? Я удивляюсь, насколько ты наивна!
– А я все время удивляюсь тому, какой же ты наглый, упертый и вредный, – парировала Леся.
Лицо странника вытянулось. Он что-то хотел сказать, но Леся не захотела его слушать, выставив руку ладонью к нему в говорящем жесте: «Заткнись, сейчас я говорю», и продолжила:
– Так вот. На чем же я остановилась? А-а! На том, что ты наглый, упертый, противный и вообще, индюк. И я знаю, в чем причина твоего поведения! Все дело в том, что ты не умеешь радоваться жизни. Как только научишься, все изменится. Вот увидишь. – Леся улыбнулась и присоединилась к Миладе, оставив странника наедине со своими коварными замыслами о мести.
Разговоров не заводили до самой полянки, которая приглянулась девушкам. Вот тут-то они и устроили показательный хор плакальщиц мужской половине. Мужскую половину олицетворял Атан, так как Владимир всю дорогу ехал молча, словно путешествовал в одиночку. А рядом так, назойливые мухи, толку от которых ни на грош.
Вытребовав у странника привал именно на «этой зелененькой поляночке, с милыми ромашечками, такими большими бабочками, под раскидистым дубиком и т. д. и т. п.», Милада, с рвением достойным поощрения, принялась готовить обед. Или поздний завтрак? Кому как нравится. Сопровождалось все это словами:
– Ух ты, какие славненькие цветочки! – это Милада.
– Атанчик, миленький, может за тобой поухаживать? – это Леся.
Атан нарезал круги вокруг щебечущих девушек, придумывая, что бы такое гадкое сделать, чтоб хохотушкам жизнь медом не казалась. Еще и смеются над ним! Кошмар! Странник. Гроза неверных, длань правителя! Докатился, блин! Девки не то что не боятся, они откровенно пользуются его добротой, да еще и издеваются.
– Атанюся, – обратилась к нему Милада, выбирая самые глупые уменьшительно-ласкательные имена, чтоб позлить зазнавшегося парня, – ты хоть…
– Что??? Как ты меня назвала??! Ну, все, пришел предел моему ангельскому терпению! Сколько можно издеваться? Я в жизни столько глупых прозвищ не слышал в свой адрес, сколько за последние пятнадцать минут! Вы что меня добить решили? Атанюся! Не, ну это ж надо, до чего фантазия разгулялась! Да вы. Да вы, да вы… Бояться меня должны – вот! Я странник!! Я, я, я…
– Аташ, – Леся подошла к нему со спины и положила руку на плечо, – не нервничай, мы же любя.
– …????!!!!! – возмущение странника дошло до критической точки. Он открывал и закрывал рот, как выброшенная на берег рыба.
– Мы боимся, – заверила его Милада, – не переживай, о-о-очень боимся. Да. Ты как в той сказке: «Я злой и страшный серый волк, я в поросятах знаю толк…»
– Да-да, очень боимся, – поддакивала Леся, – только ты выдохни, а то весь покраснел, того и гляди лопнешь. А кто же без тебя нами командовать будет?
– Не кому, Аташ, – вставила Милада, покосившись на мирно пристроившегося на краю расстеленного покрывала Самойлова, – из Владимира же и слова не вытащишь. Нам без тебя будет очень скучно.
Атан, пылая праведным гневом, окинул девушек презрительным взглядом и, развернувшись, чеканным шагом пересек поляну и затерялся среди деревьев.
– Это он куда? – подал голос Владимир.
– Пар спускать, – ответила Милада, кусая мягкий белый хлеб. – Ты ешь-ешь, – обратилась она к Владимиру, – а то я голодная и тебе не достанется. Как говорится, в большой семье… не щелкают.
Атан вернулся к концу трапезы, как ни в чем не бывало. Он сел, спокойно взял оставленную снедь и с наслаждением стал жевать. Милада ждала чего угодно, после их с Лесей совместной выходки, но только не этого. Травница внимательно следила за ним все время, что он ел, но ничего подозрительного в его нахальной физиономии не усмотрела.
Путники отдохнули немного и стали собираться в путь. Сегодня еще нужно было доехать до ближайшей деревеньки, и попроситься на ночлег. Мужчины встали размять ноги, после продолжительного отдыха, а девушки стали собирать вещи.
– Девушки, вам помочь, – раздался за их спинами голос Атана.
Милада посмотрела на него через плечо, но ничего подозрительного не увидела.
– Ну, помоги, – сказала она.
Атан широко улыбнулся и захлопал в ладоши:
– Давай! Давай! Давай! – скандировал он.
Костер весело потрескивал. Языки пламени вздымались высоко вверх. От разливающегося тепла грелось не только тело, но и душа. Жар проникал в самые потаенные уголки Лесиного сердца, унося страх, неприязнь, скуку и одиночество. Милада весело хохотала над слабыми попытками Атана приготовить ужин на всех четверых. Атан хмурил брови, кривил губы, морщил нос, но, в конце концов, сдался и рассмеялся вместе с девушкой. Все это было так правильно, так хорошо, что Леся неожиданно для себя поняла – это все о чем она мечтала. Быть частью такого веселья, легкости и беззаботности. Даже хмурый Владимир, который за всю дорогу не сказал и слова, уютно устроился у костра рядом с Лесей и теперь его губы не произвольно растягивались в улыбке, в глазах играли отсветы костра, а из груди то и дело вырывался искренний смех.
Леся задумалась, глядя на него. Сильный, красивый, уверенный. За ним, как за каменной стеной. Такие мысли вызывал этот мужчина. Леся не отдавала себе отчета в том, что она пристально разглядывает его, и Владимир давно уже это заметил. Он с едва уловимой усмешкой смотрел на эту девочку-девушку. Мысли вихрем кружились в голове. Приходили и ускользали… Ускользали и приходили, не позволяя зацепиться хотя бы за одну из них. Притяжение, которое Владимир ощутил, как только ее увидел, заставляло его терять над собой контроль и с наслаждением, неподвластным его уму и сердцу, смотреть в эти черные, странные озера глаз. Печальные и безумно красивые. «Вот так и бросаются в омут с головой, – пронеслось в голове Владимира, – а потом находят опухшие тела утопленников».
Самойлов отвернулся, прервав момент очарования. Леся покраснела с головы до пят. «Что он теперь обо мне подумает? – подумала девушка». Она подтянула колени к подбородку, положив на них согнутые в локтях руки.
Владимир чувствовал себя так, словно отобрал у малого дитя петушок на палочке. Ему необходимо было что-то сказать, но его помутневший разум не мог найти мало-мальски подходящей фразы. Он сидел, словно истукан и только и думал, что о черных омутах прекрасных глаз, о фарфоровой бледной коже и мягких розовых губах. И злился. На самого себя. Он не хотел боли. Он боялся ее. И этот страх почувствовать себя отверженным, ненужным пересиливал влечение к девушке. Но страх отступал, стоило ему на нее посмотреть…
Леся решила встать и помочь Атану с Миладой. Такими темпами, они не дождутся не то что ужина, эти двое даже к завтраку не успеют. Владимир посмотрел ей вслед. Обычное платье. В хуторе все так одевались, за исключением, конечно Милады, ту в юбке или платье увидеть – событие для всего хутора из ряда вон. Было в движениях белокосой спутницы что-то завораживающее, притягивающее взгляд. Не худая и не полная. Четкие линии безупречных изгибов складывались в соблазнительную фигуру. Даже травница в черных походных портках, и куртке – красивая самоуверенная Милада – смотрелась рядом с Лесей простушкой. В Миладе не было того очарования, того достоинства. Владимир тряхнул головой, прогоняя наваждение. Надо что-то с этим делать. Так нельзя. Нельзя позволить женщине завладеть его разумом.
Послышался шорох и кряхтение. Рядом с Владимиром, там, где пару минут назад сидела Леся, приземлился Атан.
– А ты не желаешь присоединиться к девушкам и помочь им в приготовлении ужина? – Атан предложил Владимиру внести посильную лепту.
– Помниться мне, что это ты разглагольствовал, что вполне можешь о себе позаботиться, а не я. Меня устраивает подобное положение дел. – Владимир сорвал травинку и засунул в рот.
– Я могу о себе позаботиться, – парировал наглец, – но зачем мне утруждать себя такими делами, как готовка, если есть две вполне очаровательные девушки, которые с радостью сделают это за меня?
– Уверен, что тебе это не аукнется? – усмехнулся Владимир и выкинул порядком пожеванную травинку, оставившую на языке привкус сочной горечи.
– С Миладой ни в чем нельзя быть уверенным, – Атан сладко потянулся и крикнул девушкам:
– Чего вы там так долго копаетесь? Я дождусь сегодня ужина или придется ложиться голодным?
Милада ослепительно улыбнулась, и от ее прекрасной улыбки повеяло холодом. Владимир сдавленно усмехнулся и поспешно отвернулся от Атана, чтоб не рассмеяться в голос. Леся хмуро посмотрела на синеглазого хама, но проследив за реакцией подруги, усмехнулась и занялась готовкой. Атан даже бровью не повел, мило улыбаясь знахарке.
– Дорогой, – издалека начала Милада, – что-то мне подсказывает, что ты сегодня либо останешься без ужина и будешь спать голодным, либо поешь, но спать не будешь.
– За какие-такие заслуги? – губы странника раздвинулись в улыбке, а глаза стали огромными, как блюдца и печа-а-альными… Совсем как у бедного побитого котенка.
– Ну, знаешь ли, – возмутилась невпечатленная Милада, – уговор дороже денег. Если ты отрываешь зад и помогаешь с готовкой, то и поешь и поспишь. А если не поднимаешь, то… Либо ешь, либо спишь. За все надо платить, милый.
По закону жанра и характера отношений этих неугомонных, тут же разгорелась словесная перепалка. Милада металась разъяренной фурией в попытках что-то доказать спокойному до умопомрачения Атану. Тот в ответ мило улыбался, строил печальные и раскаявшиеся глазки и своей вины не признавал. В результате весь разговор свелся к претензиям из ряда «Ты, ты, сволочь!» – это Милада. «Я?! – не повышающий тона Атан (святая невинность, ангел Божий, коих на иконах малюют), – в чем моя вина? Мне кажется, что ты просто ко мне придираешься».
Через пару минут их спор откровенно напоминал фарс. Леся прошла мимо Милады бочком и подвесила походный котелок на рогатину над костром. Она уперла руки в бока, а Владимир невольно залюбовался ее фигуркой. Леся попробовала что-то произнести, но эти двое не слушали никого, кроме себя. Вернее, каждый из них слушал только себя любимого. Леся набрала побольше воздуха в легкие четко, ровно и довольно громко произнесла:
– Пока вы отношения выясняли, я уже все сделала. Делов-то на пару минут, а вы разговоров развели на целый час! Готовкой буду заниматься я. Вы все равно это дело не любите, а ходить голодной лично я не буду. Любая помощь – принимается. Споры – пресекаются. Вопрос закрыт.
Ответом девушке стала звенящая тишина.
Леся подошла к своей сумке и стала вытаскивать провиант. Хлеб, кусок вяленого мяса и соленое сало. Она быстро расстелила покрывало, служившее им столом, нарезала бутербродов. Никто не пытался с ней заговорить. Видимо, не ожидал от Леси проявления характера. Вроде бы и грубого слова никому не сказала, но почему-то всем стало стыдно. Атан вскочил с места поиске подходящего занятия, Милада помешивала кашу в котелке, а Владимир молчком присоединился к Лесе, помогая накрыть импровизированный стол.
– Как быстро все себе дело нашли, – буркнула себе под нос Леся.
– А у тебя талант, – произнес Владимир, – быстро ты всех приструнила.
– Я не хотела никого обижать, но это глупо. Стоят, спорят. И ни один ничего не делает.
– Еще чем помочь? – Владимир сел на край одеяла.
– Подай сумку. У меня там еще один котелок поменьше, и травки. Сейчас чай организуем.
Владимир потянулся за холщовой сумкой и передал девушке. Пока Леся изучала ее содержимое, Владимир, не отрываясь, следил за каждым ее движением. Сосредоточенная, внимательная, хозяйственная, привлекательная… Сколько еще в этой девушке загадок?
– Со мной что-то не так? – Лесандрин заметила пристальный взгляд, ей стало не по себе.
– Да, нет. Все в порядке. Я просто задумался, – Владимир поспешно отвел взгляд.
– Я возле костра бурдюк с водой оставила, принеси, если не трудно.
– Один момент, – Владимир улыбнулся и легко поднялся на ноги.
Девушка всыпала в котелок необходимые травки, залила водой, принесенной Самойловым и передала молодому человеку, непроизвольно коснувшись его руки. Владимир резко дернулся, едва не расплескав воду из котелка. Не сказав ни слова, он развернулся и отошел к костру. Спина молодого человека – неестественно прямая – выдала невесть откуда взявшееся напряжение.
Леся не успела над этим задуматься, потому что Милада возвестила о том, что каша готова и, наконец-то можно ужинать. Атан прилетел со скоростью ветра, Милада тоже не заставила себя ждать. Только Владимир замешкался, глядя в костер, словно зачарованный.
– Эй, Самойлов, нам тебя ждать, или ты есть не будешь? – поинтересовался Атан, вольготно развалившийся между Лесей и Миладой. – Ты там подольше постой, мне больше достанется… – Владимир не ответил.
– Уснул он там, что ли? – пробурчал Атан и принялся за горячую пшеничную кашу.
Леся поднялась с места, отряхнула юбку и подошла к Владимиру.
– Оттого, что ты будешь смотреть на воду, она быстрей не закипит, – мягко произнесла она, – Иди, поешь.
Владимир рассеянно обернулся:
– Да, иду. Спасибо.
Леся пожала плечами, решив, что собственный желудок ей дороже, чем витающие непонятно где мысли Владимира. Она села рядом с Миладой и потянулась за своей порцией.
– И мне подай, пожалуйста, – раздался голос за спиной. Леся обернулась, для того чтоб убедиться, что ей не почудилось.
Самойлов сидел за спиной и мило улыбался, как ни в чем не бывало.
«Да, – пронеслось у Леси в голове, – похоже, перемены в настроении у данного представителя мужского пола, случаются чаще, чем у Милады».
Завершив трапезу ароматным травяным чаем, путники собрались укладываться на ночлег. Леся вызвалась караулить первой, потому как спать не хотелось. Атан с Миладой долго спорили, кто где будет спать. Милада рассчитывала лечь к нему под бок, но Атан отказался наотрез. Неугомонные молодые люди успокоились только после того, как Владимир высказал предположение, что они своими криками всех лесных разбойников созовут. Атан покочевряжился, рассказывая, что ему-то разбойники не страшны, но притих.
Когда звуки и шорохи стихли, возвещая о том, что все улеглись, Леся придвинула одеяло поближе к костру и подтянула колени к подбородку, любуясь языками костра. Пламя нежно ласкало медленно тлеющие дровишки. Странный союз дерева и искры. От этого союза разгорается пламя, но в этом пламени безнадежно гибнут оба. И искра и ветви. Может и любовь такая? Да, Милада как-то говорила, что любовь – это огонь, который способен спалить до основания твою душу. Но должна ли она быть такой? Ведь огонь – не только пожар и смерть, огонь – это тепло, уют…
Как странно иногда поворачивает наша жизнь… Еще пару дней назад она и представить не могла, что отправится в столицу. Святоград! Гордость Берянской Империи! Говорят, там очень красиво. И она увидит эту красоту своими глазами! Невероятно! Еще вчера Леся боялась повысить голос, а сегодня отчитала Миладу с Атаном, как маленьких детей…
Легкие, почти неслышные шаги послышались за спиной девушки. Леся в последний момент обернулась и встретилась взглядом с Владимиром.
– А ты чего не спишь? – произнесла девушка. Голос ее дрогнул от неожиданности.
– Не спится, – ответил Самойлов, пожав плечами, – ты не против, если я посижу с тобой?
– Нет, не против, – ответила девушка, подвигаясь на сложенном в четверо одеяле, чтоб Владимир мог присесть рядом.
– Я тут с собой прихватил еще одно одеяло. Не хотел тебя стеснять. Но раз уж ты позволила мне присоединиться, да еще и место выделила… – Владимир заботливо накрыл плечи девушки вторым одеялом, и она прикрыла глаза от удовольствия.
От импровизированной накидки пахло осенью. Чуть прелой листвой, проливным дождем, свежестью осеннего утра. От этого аромата у Леси закружилась голова, она поспешно постаралась взять себя в руки. Девушка открыла глаза и попала в каре-зеленый омут внимательно изучающих ее глаз. Время бежало, как песок сквозь пальцы, она тщетно пыталась остановить мгновенье, но ничего не получалось. Все было так просто. Просто смотреть в эти глаза. Просто сидеть рядом. Просто чувствовать спокойствие…
Леся отвернулась первой, не захотела опять оказаться в неловком положении. Владимира совсем недавно бросила невеста, и Леся не хотела показаться легкомысленной девочкой, теряющей голову от первого встречного. Мало ли, сколько у него таких.
Владимир робко приобнял ее за плечи.
– Под утро всегда холодает, а я совсем не хочу, чтоб ты заболела. Кто тогда будет готовить? Милада? Она обязательно заставит Атана оказывать посильную помощь, а я не хочу мучиться пищеварением, тем более, в дальней дороге. Атан меня ой как не любит, я даже представить боюсь, что он мне подсыплет в кашу.
Леся улыбнулась и расслабилась. Владимир привлек ее к себе. Девушка попыталась оказать легкое сопротивление, но после нескольких бесплодных попыток решила оставить бесполезные усилия, и прислонилась к широкому плечу Владимира.
– Ты хочешь спать? – спросил он.
– Не знаю, – честно ответила девушка, – и хочу, и нет. Слишком много впечатлений.
– А давай, я тебе расскажу что-нибудь интересное, а ты постараешься заснуть?
– Мне скоро Атана будить, его очередь караулить.
– Я сам разберусь с Атаном, – успокоил Лесю Владимир.
– А ты?
– Я не хочу спать. Я все смотрел на тебя. Сначала думал, что ты заснула, ты почти не шевелилась. Решил разбудить тебя и сменить на посту – все равно не спится.
– Вот и пробовал бы заснуть, я все равно не сплю, – пробормотала Леся, предательски зевая.
– Так вместе веселее! – воскликнул Владимир.
Он прижал Лесю еще сильнее. Ей было слышно, как стучит его сердце. Зачарованная этим звуком, девушка не смела шелохнуться. Звук бьющегося сердца был подобен музыке, звучащей только для нее.
– Знаешь, я читал, что где-то существуют другие миры. Их бесчисленное множество, как и звезд на небе. Один сумасшедший ученый предположил, что существует около миллиардов разных миров, и человек проходит каждый из них. Это называется реинкарнацией. В одном мире человек умирает, в другом возрождается и так до бесконечности. Очень интересная теория, но только жаль, что проверить ее не возможно. Только на собственном опыте. Но нам же до этого еще далеко, правда?
Владимир посмотрел на мирно посапывающую у него на груди девушку. Она была похожа на солнышко. Холодное весеннее солнышко, согревающее душу. Она манила и пугала его. Отблески пламени бросали на лицо Леси причудливые тени. Во сне черты лица разгладились, на губах играла еле заметная улыбка. Хотелось прижать ее к себе до боли в суставах и не отпускать ни на минуту, ни на миг. Владимиру с ней было спокойно и хорошо. Он взял Лесю на руки и аккуратно отнес туда, где совсем недавно ворочался и пытался уснуть. Самойлов бережно положил девушку и заботливо укрыл.
– Спи, – прошептал он, – спи спокойно, мое наказание.
Владимир долго сидел у костра, подбрасывая в огонь сухие ветки. Он думал о многом. Больше всего – о черноглазой богине, которая мимоходом умудрилась зацепить его. Он почти забыл о том, что женщины коварны.
«Но, ведь она не такая, – убеждал себя Владимир, – она не может быть такой же, как Анна. Хотя… Женщины. Они могут быть такими милыми и нежными, если им это выгодно. Но разве Леся может быть такой? Она слишком открытая, ранимая… Но и загадка в ней тоже есть».
Уже перед рассветом Владимира сменил Атан, убедив Самойлова, что лучше часок подремать, чем ненароком вывалиться из седла. Молодой человек сопротивлялся, но Атан лишь отмахнулся от него. Самойлов встал, размял порядком затекшее тело и уже хотел лечь, как вспомнил, что на его одеяле лежит черноглазая загадка, так мило заснувшая на его плече.
Атан, наблюдавший за Владимиром все это время, негромко окликнул молодого человека
– Ложись на мое место. Не шуми, а то ее разбудишь. Пусть поспит.
