Текст книги "Совместный номер. Противостояние (СИ)"
Автор книги: Юлия Михуткина
сообщить о нарушении
Текущая страница: 13 (всего у книги 24 страниц)
Свет в доме включен, и я зову на помощь. Двери открывают. Я оборачиваюсь в сторону моих преследователей, но присматриваясь, вижу только одного лежащего Брента. Быстро объясняю сонному человеку, что мне нужна помощь. Пока люди выходят из дома и вызывают полицейских, я бегу назад. Брент лежит на дороге, но не могу разобрать в сознании он или нет. По дороге к нему в голове пролетает куча мыслей: жив ли он, не ранили ли его ножом и что я за подруга, оставившая друга в беде, одного с тремя противниками?
Я подбегаю и сажусь возле Брента. Он тихо стонет. О, слава Богу, он в сознании!
– Брент! Брент!
– Мышка, – еле слышный хрип вырывается с учащенным и прерывистым дыханием.
У него разбита бровь, сочится кровь из губы и ссадины на лице. К нам подбегают люди, наконец, вышедшие из домов, приезжают полицейские, скорая помощь и местные журналисты. Меня и Брента журналисты не трогают. Рэйчел говорит несколько слов журналистам, отводит Кэвина к мистеру Софрано и нас везут в больницу. Всё закончилось, как страшный сон! Мы живы и с нами всё хорошо.
Подруга сидит рядом и держит меня за руку. Меня уже не так трясет, я понемногу успокаиваюсь. С меня прямо в машине снимают джинсы, и вопль ужаса звенит в машине. Я смотрю на свои ноги в оцепенении, а затем дикие рыдания рывками вырываются из груди. Три длинных пореза. Это три шрама на всю жизнь… А сейчас это конец участия в конкурсе.
А дальше всё происходит как в тумане. Меня везут в операционную и под местной анестезией накладывают швы. Я жива и этому нужно радоваться, но…я и сама не знаю, то ли это отупление от пережитого шока, то ли горечь осознания того, что со мной сделали, но радости нет. Я лежу, просто глядя в потолок и повторяя про себя, что должна радоваться тому, что со мной всё совсем неплохо, Бренту, кажется, досталось сильнее.
После накладки повязок я узнаю, что у Брента сильные ушибы, но все кости целы и нас отпускают домой. Рэйчел вызывает такси, и снова мы оказываемся на нашей злосчастной улице, как обычно тихой, до сегодняшнего дня. С сегодняшнего дня она разрушила все мои надежды. Я была слишком придирчивой к мужчинам, а теперь я и сама буду никому не нужна.
Я в своей комнате, с тростью, выданной мне в больнице. Я дома, но сейчас я совсем не чувствую безопасности. Стены давят, и как ком к горлу снова из ниоткуда подкатывает паника. Меня еще периодически бросает в дрожь. Я закрываю глаза, перед лицом стоят они и спать одной мне страшно. Теперь мне много чего делать страшно.
– Вот и всё. Думаю, это конец всему. Если я не смогу участвовать дальше в шоу, то и не получу обещанных денег.
– Кирс…ну…ну не отчаивайся ты так, ведь ты прошла в финал, ну до суперфинала вы не дошли, но ты же звезда всё равно для нашего штата. Шоу, конечно, никто останавливать не станет, но с Эдриэном как-то можно разрулить.
– Не знаю… – поднимаю глаза на подругу. – Дай телефон.
Набираю Винса и говорю, что на меня напали и в шоу я больше не участвую, смахивая снова подступающие слёзы. Винс внимательно меня выслушивает. Он всё передаст жюри и ко мне приедут с шоу навестить. Мне скрывать нечего, поэтому я соглашаюсь. Дальше звонок не менее важный для меня. Именно он решает мою дальнейшую судьбу. Гудки за гудками, но я жду, у меня положение совсем незавидное и возможно, придётся не просто просить, придется делать то, что скажут. А что может приказать сделать Эдриэн Ройз я уже знаю.
– Эдриэн. Это Кирстен.
– Я тебя слушаю.
– Я… – с небольшим глотком воздуха вырывается всхлип, – я не смогу больше работать в клубе. На меня напали и… – я закрываю глаза и снова слёзы тихо капают по щекам, – у меня страшные порезы на ногах, с такими шрамами я больше не смогу надеть шорты.
– Черт. С тобой всё в порядке?
Я не могу ему ответить из-за охватившего меня плача.
– Твою мать, Кирстен, – рычит он в трубку, – где ты? Ты была в больнице?
– Была. – Произношу между всхлипами. – Я дома. Я…я больше не принимаю участия в шоу. Скажи, это всё? Ты заберёшь деньги назад?
– Ты бл*ть о чём сейчас думаешь? Главное, что ты живая осталась.
– Да, да, но…
– Да бл*ть не заберу я ни хрена, тебе же на мать нужно. Решим позже, что с тобой делать. Охрану тебе дам, ну а шрамы – ты не придумаешь, как их спрятать?
– Значит… – я вытираю слёзы тыльной стороной ладони.
– Я тебя не уволил. Успокойся. Я сейчас приеду.
Прошло полчаса и он приехал. Как и обещал. В гостиной на столе стоит чашка с ароматным свежезаваренным кофе. Этот тонкий тёрпкий запах смешивается с едва уловимым свежим ароматом мужского парфюма, витающего в комнате. Он как обычно серьёзен, спокоен и уравновешен. Мне не доводилось раньше встречаться с такими людьми, но я много читала, что в семьях богатых людей их учат как себя вести.
– …Эдриэн они знают меня по клубу. Мне страшно возвращаться в «Ночную стрелу».
– А что твой парень? Он в курсе?
– Нет, пока нет. Завтра ему станет известно всё и без меня.
– Ясно... Может…и к лучшему то, что ты больше не будешь с ним танцевать, не хочется, чтобы очередное дерьмо всплывало наружу, тебя прикрывали, но если всплывет это, даже не знаю что делать.
– Что ты имеешь ввиду?
Это ещё не все? Что ещё может свалиться на меня? Сколько испытаний я должна пережить, чтобы всё это, наконец, закончилось?
– Твой парень говорил тебе о том, что судимый?
– Что? – от неожиданности я роняю трость из рук, и она с глухим стуком падает на пол.
– Ему дали условный срок как несовершеннолетнему. Но он прошёл исправительные работы. Всё это замял его менеджер и об этом мало кому известно. – Он криво улыбается. – Так и знал, что он тебе не сказал. Зная тебя, могу предположить, что ты бы не связалась с ним.
Я не могу поверить тому, что слышу. Коннор осужден. Пусть условно, но осужден. И он это скрыл от меня!
Ощущение будто дали под дых и из лёгких ушёл весь воздух. На секунду меня охватывают злость, страх и отчаяние. Я поражена. Ошеломлена. Даже Эдриэна я перестаю замечать, от застилающего глаза гнева, но быстро беру себя в руки. Всё-таки он здесь и не должен знать о моих настоящих чувствах. Я танцевала с опасным человеком. Что же он совершил? Насколько это серьезно? Но чего бы он не совершил, со мной он был обычным грубоватым парнем.
Нервный смешок вырывается из груди. Я совсем ничего о нем не знаю. Но винить здесь некого, кроме себя. Парень как парень, он ничего и не говорил, не обещал, это я оступилась. Хотела быть с тем, кто будет со мной честным и будет любить, но Коннор не такой и то, о чем я мечтала, может существовать только в книгах. Я слишком увлеклась романтическими историями писателей на столько, что поверила в эту сказку, которой и не могло быть. А он хорош! И этот человек хотел от меня доверия, хорошо при этом скрывая свое прошлое! Но может Эдриэн это специально говорит? Может всё не так на самом деле? Эдриэна я знаю с разных сторон. И ему доверять опасно. Тут тоже нужна перестраховка, пусть даже эта страховка себя и не оправдала с самого начала.
– Знаешь, я ведь с ним совсем недавно и такого он мне не говорил. Как раз будет повод с ним поговорить. И очень серьезный. Вот и узнаю всё.
Мы еще немного разговариваем, и он успокаивает меня. Деньги будут переведены на мой счет. Вся сумма. Ко мне приставят охрану, а Блэйз придумает, чем закрыть мои шрамы, когда я вернусь в клуб.
Я ложусь спать с Рэйчел. Одной мне страшно и горько. Пока Рэйчел в душе, я, сидя на кровати, пью обезболивающее и беру в руку мобильный. Остался один звонок. Всего один. Но всё, что я могу – это гипнотизировать телефон. Я не хочу, не хочу ему звонить. Он сделал мне больно, вот теперь по-настоящему. Я совсем его не знаю. Не знаю ничего об этом парне, зато влюбилась, даже сама того не заметив.
Правда ли это, что сказал Эдриэн? Эта мысль мне не дает уснуть и сверлит голову, как бурильная установка. А если это вымысел? Но зачем Эдриэну мне врать? Он может врать мне о чувствах, о своих мыслях и своём мнении, но о фактах жизни другого человека, думаю, не станет. Хорошо, что я не стала стоить иллюзий по отношению к Коннору и попросила всё закончить. Так, действительно, будет лучше. Я его забуду, ему же с его отношением ко мне, э то вообще не составит труда. Но это больно, даже ещё не успев привязаться к нему, я чувствую внутреннюю разбитость, что я была никем для него.
Коннору я так и не позвонила. Не смогла. Да и какая разница, утром он всё узнает либо из новостей, либо от организаторов шоу, либо от Алекса. А мне ему и сказать нечего. Отрешаясь от сегодняшнего случая, я стараюсь углубиться в другой. Уж лучше помнить то, что я хотела забыть раньше – эти крепкие руки, сильные и грубые толчки внутри меня, прерывистое дыхание, жадные поцелуи и укусы на моей коже. Пусть так, пусть без нежности и любви, но…почему? Почему всё произошло именно так? Потому что я не его фанатка? Потому что не прыгаю и не висну на нём? И почему он мне не открылся? Почему? Так я и засыпаю с тихими слезами, понимая, что меня использовали, унизили и растоптали…
Утром приезжают журналисты. Я даю им небольшое интервью, по существу то, что могу вспомнить и закрываю дверь. Сегодня еще ехать в участок и подписывать различные протоколы Рэйчел отвела Кэвина в школу, и пока мы ждём Брента, я звоню маме и успокаиваю ее, обещая на днях приехать.
Брент звонит нам, сообщая, что готов ехать, и мы едем в участок. Составив фотороботы подозреваемых, описав нападение и подписав протоколы мы высаживаем Брента у дома мистера Софрано, а Рэйч везёт меня в больницу на перевязку. И снова больничная койка, бинты, и люди в белых халатах. Голова идёт кругом и глаза закатываются. Тело постепенно немеет, и я перестаю чувствовать.
Резкий запах заставляет меня поморщиться и прийти в себя. Я открываю глаза. Яркий свет. Начинаю чувствовать своё тело. Мурашки по коже. Меня бьёт озноб. Пытаюсь пошевелиться, но меня останавливает женщина в белом медицинском халате. Похоже, я потеряла сознание.
– Тише, детка. Лежи. У тебя переутомление. И ты чуть не свалилась с койки. Сейчас понемногу начнём вставать и пойдём в коридор к твоей подружке. Дома выпей прописанное тебе обезболивающее и поспи.
Дома я так и делаю. Мне нужно отдохнуть. Я уже и сама ощущаю, что устала – устала от всего: слёз, разочарований, тренировок. Всё навалилось на меня, а я… просто не смогла со всем справиться.
Проснувшись уже вечером я спускаюсь на кухню. Рэйчел немного виновато смотрит на меня.
– Что случилось?
– Он едет Кирс, я знаю, что ты плакала из-за него, но я не смогла его остановить.
Коннор едет сюда. Но зачем? О чем нам говорить? Он хочет убедиться, не врут ли журналисты и я? Хотя, этого следовало ожидать, что он захочет сам убедиться.
Я подхожу к стулу и крепко сжимаю в руке спинку, делая несколько глубоких вдохов. Сердце снова учащает ритм, резко разгоняя кровь. Слышен шум в ушах и чувствуется напряжение во всем теле.
Мне нужно успокоиться. Я совсем не готова к его приезду, но я могу притвориться, что со мной всё хорошо. Для шоу нужно было играть, и нас учили это делать. И чем сейчас не случай притвориться? Я не хочу, чтобы он увидел и знал, как мне сейчас плохо. Насколько я разбита.
Умостившись на диване, я смотрю телевизор. Только я совсем не понимаю, что идет по телевизору, мои мысли совсем далеко. Я прокручиваю в голове всю нашу историю с самого начала и не нахожу ничего кроме наших тренировок, что я бы могла назвать доверительными отношениями. И я корю, сама себя корю за то, что не удержала его на расстоянии. В этом виновата только я, я одна!
Звонок в дверь и Рэйч, стоя в дверном проеме гостиной, зовёт меня:
– Кирс?
– Я сама Рэйч, – поднимаюсь с дивана и, опираясь на трость, понемногу иду к двери. Открываю дверь. Коннор с побледневшим лицом лихорадочно меня осматривает. Его вид выдает взволнованность. Даже что-то большее. Это страх? Он боится за меня?
Осмотрев меня сверху донизу, он с шумным выдохом медленно оседает на пол, слегка касаясь моей ноги и упираясь лбом мне в живот.
– Кирс… малыш, ты нужна мне, нужна, слышишь?
Это мне не слышится? Он действительно говорит правду? Я значу для него больше, чем просто партнерша или я строю иллюзии? После его слов мне всё остальное кажется мелочным и малозначительным. Моё сердце откликается на его слова. Я даже не хочу выяснять, почему он приехал. Я просто рада его приезду.
– Слышу, – только и могу из себя выдавить. Он знает, что в шоу нам больше не участвовать, и он всё равно приехал. Нет, я точно сейчас не смогу у него спросить за его судимость. Не хочу портить то, что совсем недавно казалось выдумкой, но теперь вполне реально и осязаемо. – Ты надолго?
– Насколько впустишь в свою жизнь.
Мои ноги слегка подкашиваются, а трость дрожит в руках. Значит, он просто не смог подобрать слов именно тогда в отеле? И он что-то чувствует?
– Коннор…я…мне порезали ноги…и я не смогу… – мой голос переходит в хрип и я замолкаю.
– И не нужно, Кирс, – говорит он, уткнувшись в меня носом, – мы найдём их, всех до единого. Ноги снова начинают болеть, и я начинаю переминаться, слегка морщась. – Тебе больно. Я зайду в дом?
– Эм, да… – я отхожу немного в сторону, пропуская его внутрь. Он заходит, разувается и поднимает меня на руки.
– Что ты..?
– Лучше скажи, куда тебя отнести. Рэйчел, закрой дверь.
Подруга выходит немного удивленная увиденным, но молча закрывает дверь. Выбегает из своей комнаты и Кэвин. Коннор несет меня в мою спальню на второй этаж.
Аккуратно опустив меня на кровать и оставив лёгкий поцелуй в щеку, он уходит к машине за вещами. Поправляю подушку, лежу и смотрю в потолок. Как мне уснуть после его слов? Было ли это искренне? Или это очередная подножка от Коннора? Меня снова начинает знобить, и я натягиваю одеяло, закутываясь как можно больше. Но озноб во всём теле, от макушки до пяток. Я понимаю, что это не холод, а судорога и, привстав, тянусь за таблеткой. Заходит Рэйч с ужином на подносе.
– Я ему всё показала. Там твой брат приставал к нему, а теперь он в комнате. Давай поешь, и спать, завтра будете уже разбираться.
– Да, наверное… – я смотрю на поднос едой, – а ты ему предлагала поесть?
– Да. Он отказался. – Пожимает плечами подруга.
– Нет, Рэйч, я так не могу. – Я встаю с кровати, и, опираясь на трость, решительно иду к выходу из спальни, – возьми поднос и идём со мной.
Мы выходим из комнаты и идём к гостевой спальне.
– Вот не терпится тебе разругаться с ним. Обдумала бы всё.
– Обдумала.
Сделав шумный выдох, я стучусь в комнату. Ответа не слышно. Приоткрыв дверь, вижу на полу перед кроватью его сумку и шум воды в душе. Подруга ставит поднос на тумбу и выходит из комнаты.
– Ну как знаешь, я тебя предупредила.
– Да, иди Рэйч.
Подхожу к тумбе, отодвигаю поднос и смотрю на вещи, которые были в карманах джинсов – мелкие деньги, мобильный, ключи от машины и дома и наручные часы. Разбросанная на кровати мужская одежда придает комнате немного новый и совсем непривычный вид, ведь здесь обычно оставалась ночевать Рэйч.
Я ставлю поднос с ужином на тумбу назад, рядом с кроватью и слышу глухой стук позади себя. Резко отпрянув, поворачиваюсь. Коннор стоит в одном полотенце, слегка влажный, волосы взъерошены и мне становится крайне неловко. Зря я сейчас пришла, всё-таки Рэйч права и стоит подождать до завтра.
– Ты не спустился к ужину, – указываю пальцем через плечо на поднос позади меня, – я решила принести тебе ужин в комнату. В общем, – складываю руки в замок перед собой, опираясь на трость – я пойду, – разворачиваюсь и быстрым шагом, насколько его можно таковым назвать, направляюсь к выходу. Открываю дверь, но рука справа на уровне моих глаз ее запирает.
– Стой, – второй рукой Коннор берет меня под локоть и аккуратно разворачивает спиной к двери, – так быстро уходишь?
– Коннор, я вижу, что зашла немного не вовремя, – спускаюсь взглядом по его телу к полотенцу и снова поднимаю глаза, – ты в одном полотенце, не самый лучший момент для разговора. Я позже зайду, а лучше завтра , – отворачиваю голову в сторону, но он берет меня за подбородок, поворачивая к себе.
– Ты хочешь уйти Кирс? Уверена? – тыльной стороной ладони проводит по моей щеке и это отдается мелкой дрожью по всему телу, но я знаю Коннора уже неплохо, поэтому быстро возвращаюсь в реальность.
– Да, уверена, – хорошо наполнив легкие воздухом, делаю очищающий шумный выдох и снова разворачиваюсь к двери.
– Но ты же не хочешь этого. – Снова его рука не дает мне открыть дверь.
– Коннор послушай, я не хочу сейчас испортить всё ещё больше…ты настолько противоречив, я не уверена, могу ли я тебе доверять. Я тебе уже открылась, но еще больше тебе доверять не представляю сейчас возможным. Не могу. Дай мне время.
– А глаза твои сейчас говорят совсем об обратном. Не лги, – он крепкой хваткой берет меня за талию и притягивает к себе, – ты можешь лгать мне, но не лги себе Кирс, ты хочешь того же, чего и я.
– Ты знаешь лучше меня, чего я хочу?
– Ты хочешь быть со мной, – наклоняется и шепчет, слегка касаясь моих губ, – как и я с тобой, Кирстен. Только поэтому я здесь, ты и сама это прекрасно понимаешь.
– Ты уверен, что это нам нужно? Нам обоим, – слегка отстраняясь, смотрю в его пронзительные темные, почти черные глаза. – Я не уверена ни в тебе, ни в себе.
– Больше некому стать на твою защиту, ты и сама это понимаешь. Кирс, ты моя девушка и я тебя не отпускал. – Его губы касаются моих, а объятие крепкое, почти приносящее боль. Вырваться мне будет больно, но я и не хочу. Я не знаю, чувства ли это или всего лишь влечение, но с ним мне на удивление спокойно, даже зная, что он что-то скрывает в своём прошлом. Его объятие – это именно то, что я вспоминала прошлой ночью. Крепкое, сильное и такое нужное. И поддавшись этому сладкому воспоминанию на мгновение, я отстраняюсь.
– Отпусти меня, – тихо шепчу ему в губы, – я устала. Ноги…
– Давай я тебя отнесу.
– Нет, – останавливаю его рукой, повернувшись и открывая дверь. – Я сама. Ты в полотенце. Там Рэйчел и Кэвин, не нужно, прошу.
Я ухожу в комнату, где готовится ко сну Рэйч и тихо ложусь на кровать. Она так же тихо ложится рядом и выключает ночник. Сумбур в моей голове под действием таблетки уменьшается и уменьшается, унося мои проблемы и переживания куда-то далеко в мир снов.
Я смогла уснуть и достаточно крепко. Просыпаюсь от того, что пытаюсь повернуться и швы начинают тянуть кожу. Я недовольно морщусь и смотрю на очертания фигуры на кровати рядом со мной. Это не Рэйч.
– Что ты тут делаешь?
– Несу ночную вахту, слежу за твоим сном, – он тихонько смеется, а я осматриваю тёмную комнату. Мы одни, Рэйчел ушла.
– Как ты здесь оказался?
– Рэйчел сказала, что идёт спать в гостиную и поручает мне посмотреть за тобой.
Он пришёл в мою комнату и смотрит на меня спящую. И он знает, что я ему больше не помощник.
Я поправляю подушку и поворачиваюсь с Коннору, насколько могу это сделать. Мне хочется полностью его видеть.
И всё же он что-то чувствует. Это, может и не любовь, но какая-то привязанность, я это чувствую. Я вижу, что он волнуется за меня. И сейчас, мне кажется, он честный и открытый. Я хочу в это верить.
Я люблю Рэйч и все её странные и взбалмошные поступки. Я бы могла догадаться, что она что-то такое сделает, зная как я переживаю сейчас. Но зачем она это сделала, если сама меня уговаривала подождать? Я обязательно ее спрошу об этом, но сейчас мне тепло, спокойно и боль утихла.
– Спи. – Последнее, что я слышу и его мягкий поцелуй в лоб, перед тем как провалиться в крепкий сон без сновидений.
Проснувшись и обнаружив пустое место рядом с собой, смотрю на часы. Время приближается к обеду. Долго же я сплю под таблетками! Приведя себя в порядок, спускаюсь вниз. Вид у меня не очень, но уже намного лучше, чем был вчера. И за долгое время я чувствую себя выспавшейся – у меня нет синих кругов под глазами, и если не считать следы от ударов, то виден небольшой румянец.
Сегодня я хочу узнать у него правду. Хочу честности и открытости. И я не знаю, что он такого совершил в прошлом, но со мной он другой, он нежный и заботливый. И я переживу то, что он скажет. Для меня важно только то, какой он со мной.
И с новыми силами, уже лучше ступая на ноги, я иду вниз. Полна решимости на новый шаг.
Рэйчел нет, но и Коннора я не нахожу внизу.
Приятный запах кофе и жареного бекона доносится из кухни. Я очень хочу есть и, закинув хлеб в тостер, лажу по холодильнику в поисках сливок. Через открытое окно на кухне с улицы слышен шум. При выходе из кухни в прихожую я замечаю какое-то оживление за окнами. Перед крыльцом что-то происходит и слышна ругань.
The Prodigy – Invisible Sun
Я спешу выйти на крыльцо, с каждым шагом все сильнее опираясь на трость. Царапины под бинтами отдают саднящей болью, швы тянут от напряжения, но я стараюсь этого не замечать и почти бегу на шум под окнами моего дома.
От происходящего за окном меня трясет. Ну, это уж слишком! Мне становится жарко. Жар разливается по телу и раны начинают болеть. Кажется, что будто кровь закипает в жилах от гнева, а пульс зашкаливает барабанной дробью в ушах.
Я прислушиваюсь, приоткрыв входную дверь. Отчетливо слышно, что речь идёт обо мне. И оба парня говорят обо мне, как о вещи, своей собственности. Но потом речь заходит о чём-то другом. Им есть, что делить?
Но вот снова слышен рык Коннора. Я снова слушаю. Значит, я его марионетка? Я буду делать всё, что он захочет и ему никто не указ?! Я не знаю, что у них с Брентом. Но даже если это сказано для него, Коннор думает, что на это никак не отреагирую я?
Какого черта? Он теперь будет всем управлять в моей жизни? Сама виновата, я слишком близко его подпустила, не нужно было. Сама себе говорила не подпускать незнакомцев близко, но поверила. Идиотка. Ненавижу, сама себя ненавижу, что согласилась быть его девушкой, совсем не зная его! И стала прикрытием. Почему я вляпалась в такое д*рьмо? А если всё раскроется, ведь Эдриэн смог узнать. Так могут и другие. А главное, почему он не сказал об этом хотя бы мне, если хочет честности от меня? А я еще и строю планы. Самонадеянная.
Я пытаюсь дышать ровнее, но тщетно. Очередная попытка совладать с собой проваливается. Да и хрен с ней! Этот разговор должен был произойти иначе, но я готова выплеснуть всё накипевшее во мне сейчас. Одним взмахом руки я открываю дверь, а его кулак с размаху летит в Брента и парень падает на мотоцикл, почти перекинувшись через него.
– Не смей его трогать! Коннор, не смей! Зайди в дом! – смотря на него в упор взглядом, готовым испепелить всё вокруг, я продолжаю – или ты мне прямо здесь расскажешь, кто на самом деле такой Коннор Брайант?!
Его лицо резко меняет выражение и из презрительного принимает испуганный вид.
– Откуда ты?.. – не успевает он задать вопрос. Я не даю ему такой возможности.
– Это уже не важно. Важно только то, что я знаю об этом.
– Брент! Брент! – я с беспокойством смотрю на друга.
– Всё хорошо Кирстен, он встает, морщась и оттряхивая одежду.
– Иди домой, мы позже поговорим.
– Но…
– Брент, пожалуйста! – я смотрю на него с просьбой во взгляде и он, выругавшись, уходит.
– Какого хрена вы дерётесь? Что он сделал не так? Если бы не он, мне даже страшно представить, что со мной могли бы сделать. Ты уже приехал на всё готовое и тебе досталось всё – я и моё доверие, шаткое и совсем не прочное, но всё же! Я поверила тебе! А ты только и можешь, что всё рушить. Так значит я твоя кукла? Повтори глядя мне в глаза, что ты только что говорил ему!
– Этот парень пудрит тебе мозги. Он не такой хороший мальчик, как тебе кажется.
– Даже если это и так, – я слегка с издевкой усмехаюсь, – то и ты не лучше его. У каждого из вас своя выгода. Но знаешь, и я не дура. – Я делаю глубокий вдох, перед тем как продолжить. – Откладывать этот разговор я больше не стану. Если то, что ты мне вчера сказал на крыльце было сказано искренне, то сейчас ты мне скажешь правду. Я желаю услышать всё, чем бы оно ни оказалось! Я знаю, что еще до совершеннолетия ты был осужден. За что?
На его лице не дрогнул ни единый мускул, но перемена видна во взгляде. Злость сменилась на беспокойство. Он наклоняет голову набок.
– Откуда ты узнала, что…
– Скажи! – настойчиво перебиваю его, не желая слушать лишних вопросов, а только ожидая причину.
– Три дня… – он тяжело вздыхает, опершись о дверной косяк и опустив глаза вниз, – три дня он лежал в реанимации, после того, как я его избил. – Он поднимает глаза, глаза не того Коннора, которого я знаю. Передо мной кто-то другой, со взглядом зверя. – Я чуть не убил человека, Кирстен.
